12
ная охра, красный железняк), различные предметы, найденные в захоронениях. От эпохи верхнего палеолита
до нас дошли рисунки на гальке, наскальная живопись и рельефы, костяные и каменные статуэтки. В
отдельных случаях (захоронения, предметы искусства) — и в ограниченных пределах — можно усмотреть,
по крайней мере, признаки религиозных интенций, но большинство памятников доориньякской эпохи (30
тыс. лет до н.э.) — т.е. орудия труда — свидетельствуют по видимости только о своем утилитарном
применении.
Немыслимо, однако, чтобы орудия не наделялись сакральными свойствами и не вдохновляли на
мифологические сюжеты. Первые технологические открытия: превращение камня в орудие нападения и
защиты, овладение огнем, — не только обеспечили выживание и развитие человека как вида, но и создали
мир мифо-религиозных ценностей, пробудили креативное воображение и дали для него пищу. Достаточно
изучить роль орудий в религиозной жизни и мифологии первобытных народов, которые до сих пор остаются
на стадии охоты и рыболовства. А представление о магико-религиозной ценности оружия — из дерева ли,
камня или металла — до сих пор живо у сельского населения Европы, и не только в его фольклоре. Мы не
будем рассматривать здесь примеры кратофании и иерофании через камни, валуны, гальку; читатель найдет
их в одной из глав нашего «Трактата по истории религий».
*
5
Главное, что породило бесчисленные верования, мифы и легенды, — это овладение пространством с
помощью метательного оружия. Взять хотя бы богатую мифологию, сложившуюся вокруг копий, которые
пробивают небесный свод и тем самым дают человеку доступ на небо, вокруг стрел, которые рассекают
тучи, пронзают демонов или образуют цепочку до неба, и т.п. Стоит вспомнить, по крайней мере, некоторые
из верований и мифов, окружающих утварь, орудия труда и особенно оружие, дабы представить все, что
уже не сообщают нам впрямую
обработанные камни палеолита. Семантическая закрытость свойственна не
одним только доисторическим «документам». Любой документ, даже нашего времени, непроницаем в
духовном смысле до тех пор, пока его не расшифруют, включив в соответствующую смысловую систему.
Орудие, будь оно доисторическое или современное, может явить только свою технологическую сторону;
все, что его изготовитель или его владельцы думали, чувствовали, о чем мечтали, на что надеялись в связи с
ним, от нас ускользает. Но надо хотя бы попытаться представить себе нематериальную ценность
доисторических орудий. В противном случае можно склониться к совершенно ошибочной концепции
истории культуры. Есть опасность, например, спутать эпоху возникновения мифа с датой, когда он был
впервые зафик-
Достарыңызбен бөлісу: |