ПРОБЛЕМА ОМОАКРОНИМИИ В ЯЗЫКЕ ВИРТУАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Явление омоакронимии складывалось по мере увеличения количества аббревиатур и разрыва между формальными возможностями языка и количеством информации, которую он вынужден доносить до реципиента. Обилие информации вызвано возросшими техническими и технологическими возможностями, увеличением интенсивности и масштабов межъязыкового общения.

В процессе омоакронимической номинации «рождаются новые значения, понимание которых требует выхода за пределы знаков как таковых, а, следовательно, и применение механизма инференции (выведения нового значения из той же оболочки)» [2].

В создании акронимов реализуется такое явление, как коррелятивная аббревиация. Мы видим ее отличие от «классической аббревиации» в том, что некая лексическая единица, которая и получила название коррелят, осмысливается как сокращение. После этого ей приписывается соответствующая «исходная форма», расшифровка. Таким образом, «обе единицы возникают одновременно, параллельно, оказывая влияние друг на друга, как в структурном, так и в семантическом плане» [2]. Как правило, в качестве реальной единицы коммуникации в таком случае выступает сокращенная единица, в то время, как полная форма, коррелят, служит лишь для обеспечения мотивированности сокращения.

Вслед за Л. Ю. Зубовой под термином «омоакронимы» мы будем понимать аббревиатуры с инициальной графикой, совпадающие по орфографии и фонематике с общеупотребительными словами данного языка.

В зависимости от типов соотношения денотативного и коннотативного, прямого и переносного значений коррелята и омоакронима, а также от прагматической установки, используемой при образовании того или иного омоакронима, Л. Ю. Зубова выделяет четыре типа образования омоакронимов: 1. омоакронимы, образованные на основе метафоры или метонимии; 2. омоакронимы, имеющие с коррелятом общие семы; 3. стилистически маркированные омоакронимы; 4. омоакронимы, в качестве коррелятов которых использовались имена собственные.

Проанализировав 50 аббревиатур, используемых в виртуальной коммуникации, мы выявили из них всего девять омоакронимов (rut – are you there, hand – have a nice day, toy – thinking of you, way – what about you, sos – same old story, single - stay intoxicated nightly, get laid everyday, kiss – keep it simple sister, sit - stay in touch, fbi – full blood Italian).

Из данных омоакронимов хорошо видно, что большая часть из них представляет собой омоакронимы первого типа, то есть омоакронимы, образованные на основе метафоры или метонимии. Так, можно предположить, что омоакроним HAND соотносится метафорически с коррелятом hand (the end part of a person’s arm beyond the wrist, including the palm, fingers, and thumb) на том основании, что при прощании, желая друг другу хорошего дня, мужчины жмут руки, а женщины могут помахать рукой.

То же самое в отношении других примеров. С коррелятом way (a road, track, or path for travelling along) соотносится омоакроним WAY; говоря WAY? (what about you), адресант как бы дает путь, дорогу адресату рассказать о себе, высказать свое мнение.

Омоакроним SOS (Same Old Story) как нельзя лучше коррелирует с уже давно существующей аббревиатурой SOS (save our souls). Употребляя ее пишущий показывает свое отношение к сообщаемому, к истории, которая рассказывалась ему не раз, и уже вероятно не вызывает положительных эмоций.

На тех же принципах к первой группе относятся омоакронимы SIT (поддерживая отношения с кем-то, общаясь через Интернет, мы, скорее всего, делаем это СИДЯ дома перед компьютером), SINGLE (здесь, наверное, подразумевается поведение молодых и не состоящих в браке молодых людей). Омоакроним RUT, как нам кажется, a long deep track made by the repeated passage of the wheels of vehicles

Другие омоакронимы toy, kiss, fbi представляют сложность в отнесении их к какой-либо группе.

Кроме того здесь возникает проблема, отмеченная О. А. Габинской, которая отмечает, что «связь неологизма с узуальным омонимом (а именно, акронима с обычным словом) может быть двух видов: случайной и намеренной» [1]. Иными словами существуют акронимы, у которых совпадение буквенного и звукового состава с общеупотребительными словами возникло случайно в результате применения обычного способа инициальной аббревиации. Связи между ними не наблюдается ни на лексическом, ни на семантическом, на, даже, на стилистическом уровнях. Наряду с этим существуют преднамеренно созданные омоакронимы, образованные с помощью коррелятивной аббревиации. Намеренная омонимия используется для создания сокращений, максимально приближенных своим фонетическим обликом к несокращенным лексемам.

Из данного положения возникает вопрос, являются ли омоакронимы HAND, SIT, SINGLE, WAY, SOS, RUT намеренными или это лишь случайное совпадение. Решение этой проблемы требует более глубокого анализа данных аббревиатур, а именно время и условия их появления, что представляет собой, пожалуй, нереальную задачу.

В заключении, необходимо отметить, что омоакронимия весьма перспективная область исследования, Хорошая ориентация в омоакронимии снимает трудности при восприятии информации, снижает риск ошибок и недопонимания. Важность исследования явления омоакронимии обусловливается постоянно увеличивающимся количеством аббревиатур.
Литература

1. 
   Габинская О. А. Типология причин словотворчества / О.А. Габинская. — Воронеж, 1981.- 137 с.
   
2. 
   Зубова Л. Ю. Английские медицинские аббревиатуры как часть профессиональной языковой картины мира (на фоне их русских и французских аналогов): дис. … кандидата фиол. наук. - Воронеж, 2009. - 244 с.
   
3. 
   Липатов А. Т. О словообразовательных возможностях аббревиатур / А.Т. Липатов // Рус. яз. в шк. 1987. - № 5. - С. 83-87.
   
4. 
   Ярмашевич М. А. Специфика проявления семантического значения аббревиатур в языках различного типа / М.А. Ярмашевич. - Саратов, 2003. - 120 с.
   

К первичным параметрам можно отнести устное или письменное воспроизведение текста, причем нужно отметить, что современные средства коммуникации значительно расширяют возможности воспроизведения текста.

Вторичные параметры функционирования текста также характеризуются дополнительными пространственно-временными возможностями за счет использования как стандартных так и новейших технологий (аудио, видео запись, компьютерная обработка информации, её цифровизация и т.д.).

Вышесказанное позволяет расширить и оптимизировать интерактивный процесс презентации и рецепции информации.

При чтении текста имеет место первичное сканирование текстового материала с последующей детальной обработкой информационно-значимых элементов, причем реципиент имеет возможность многократно возвращаться к смыслоразрешающим узлам информационного потока.

Автор или издатель имеет возможность управлять этим процессом, используя паратекстуальные способы, тем самым планировать текст в зависимости от ожидаемых результатов его восприятия аудиторией.

Устный текст также может быть заранее запланирован и представлен таким образом, что при видимой его спонтанности, можно обеспечить успешную передачу основного смысла в различных условиях реализации рецепции (устной коммуникации).

В условиях повседневного спонтанного общения собеседники уравнивают связность диалогического текста с тем фактом, что высказывания образуют некоторую последовательность лишь в том случае, если эта последовательность обладает смыслом Связность наделяет сменяющие друг друга диалогические высказывания статусом текста и в процессе реализации данных высказываний наделяет их значением и целевыми установками. Согласно мнению М. Халлидея и Р. Хасан, характеристики, позволяющие последовательности высказываний формировать текст, отражают текстуру речевого произведения [1]. Текстура извлекается из того факта, что текст функционирует как целостная единица в отношении своего окружения, реализуется в отношениях, которые обнаруживаются между текстовыми сегментами. Ср.: (1) «This is your patch,' Rebus had conceded, washing down more pills with a mug of cheap chicory coffee. 'You know the place better than any of us: any hidey-holes, gang huts, anywhere he might stop the night [2]. В данном примере сегмент your patch в референтном отношении соотносится с сегментами the place, any hidey-holes, gang huts, anywhere he might stop the night. На уровне диалогической реплики между данными сегментами моделируются отношения: синонимические (your patch — the place); гипо-гиперонимические отношения (your patch — any hidey-holes, gang huts, anywhere he might stop the night). Благодаря данным отношениям высказывания в рамках реплики говорящего формируют диалогический текст. Отношения когезии имеют место, когда интерпретация того или иного сегмента диалогического дискурса зависит от интерпретации некоторого другого сегмента, предшествующего или последующего. В анализируемом нами примере сегмент your patch в пресуппозициональном плане предопределяет сегменты the place, any hidey-holes, gang huts, anywhere he might stop the night. Собеседник призван соотнести последние сегменты с первым, чтобы выявить их пресуппозициональную зависимость. Как только эта зависимость выявлена, отношения когезии между рассматриваемыми сегментами устанавливается (как мыслительная операция).

В структурном отношении диалогический текст предстает единицей более сложной, чем составляющие его высказывания. Отношения, которые связывают текст в единую линейную и смысловую последовательность, по своей природе не являются аналогичными тем, которые предопределяют целостность отдельного высказывания. Высказывание порождается через актуализацию правил структурирования некоторого количества словосочетаний. Если мы применим те же самые правила к текстопорождению (макроструктурам, в смысле ван Дейка [3]), параметры связности текста выявлены не будут. М. Халлидэй и Р. Хасан полагают, что любая единица, подвергаемая структурированию, сама по себе обладает связностью. Для данных исследователей, однако, текст выходит за рамки традиционно понимаемых структурных отношений: текст — текстура — оказывается зависимым от нечто большего, чем структура. Естественно в тексте обнаруживаются некоторые структурные отношения, которые именуются дискурсивной структурой.

Структурирование текста осуществляется особым образом. C.Стоддард предлагает определение текстуры, которое включает организацию текстового материала и риторическую структуру [4]. С другой стороны, между частями текста обнаруживаются отношения, которые не сводятся исключительно к структурным. Именно при реализации данных отношений когезия играет свою роль. Когезия — это неструктурные отношения текстоформирования, которые — наряду со структурными отношениями — обеспечивают текстуру. Если на уровне высказывания когезия не соотносится со структурными отношениями, мы должны признать, что все отношения когезии реализуются непосредственно между высказываниями. Однако данное положение не признается истинным, поскольку в рамках высказывания также обнаруживаются отношения связности. Ср.: “... and then perhaps we can go over to the court-room, that's right to my office…” [5] (I. Rankin. Dead Souls). В рамках анализируемого диалогического высказывания сегмент my office устанавливает связь с сегментом we. Отношения притяжательности, манифестируемые местоимением my, соотносятся с адресантом, который, в свою очередь, является одним из компонентов местоимения we. Хотя данные внутренние отношения явно устанавливаются, они не несут основную нагрузку в связывании высказывания. Это прерогатива структурных отношений.

Текст является основным центром любой речевой коммуникации, внешнепредметным связующим звеном между тем, кто продуцирует и тем, кто воспринимает информацию, будь то непосредственное, спонтанное общение или общение, разделенное временем или пространством.

В учебных целях представляется необходимым введение текстуального стимула в процессе восприятия и обработки текста. В качестве такого стимула могут выступать разнообразные инструкции, предваряющие чтение текста, вопросы (устные и письменные), акцентирующие внимание на определенных аспектах текста.

Интересным представляется использование вторичного текста как элемента стимулирования восприятия и контроля. Причем вторичный текст может быть непосредственно связан с первичным текстом, а может быть и опосредован (в виде сочинения, исследования и пр.). Основным требованием такого рода учебной деятельности является использование изучаемого языка, т.е. и стимул и реакция предполагают использование изучаемого иностранного языка в рамках сложившейся языковой компетенции.

Языковая компетенция, в свою очередь, базируется на общей компетенции, включающей в себя декларативные знания, социокультурные знания, опыт межкультурного/межнационального общения умения и навыки общения как такового, восприятия социокультурных, этнических, социальных и других аспектов, умения учиться, языковой и коммуникативный опыт.

1. 
   Halliday M. A. K., Hasan R. Cohesion in English. L. "Longman". 1976. P. 3-14.
   
2. 
   Rankin I. Dead Souls. L. "Vintage". 2009. P. 201.
   
3. 
   van Dijk T. A. Macrostructures: An Interdisciplinary Study of Global Structures in Discourse Interaction and Cognition. Hillsdale, NY. "Lawrence Erlbaum". 1980.
   
4. 
   Stoddard S. Text and Texture: Patterns of Cohesion. Norwood, NJ. "Ablex". 1991.
   
5. 
   Rankin I. Dead Souls. L. "Vintage". 2009. P. 173.
   

В поэзии Апдайка персонификация служит для него средством создания специфической картины мира, определяет идейное содержание его творчества и зачастую приобретает сказочные и фантастические элементы, что кардинальным образом выделяет его из ряда поэтов-современников. В некоторых случаях данный стилистический приём находит в стихах американского поэта графическое выражение посредством использование заглавных букв по отношению к неодушевлённым нарицательным именам существительным, обладающим научной семантикой. В представлении писателя все стихии: Земля и Вода, Воздух и Огонь, которые у него концептуально олицетворяются и пишутся как имена собственные, являются персонифицирующимися Атомами:

Швейцарский физик Парацельс, как кажется автору, наблюдал из своей алхимической «берлоги» за тем, как неожиданно олицетворяющиеся и «вдруг оживающие в сознании» Сера, Соль и Ртуть вступают в реакции «на фоне тысячелетних надежд создания Золота»:

Поэт считает, что Лавуазье «сверг с трона» Флогистон, затем Молекулярный Анализ «совершил смелые нападения на газы»: Водород «стоял раздетым» перед ослеплёнными Учёными Мужами», создавая, таким образом, благодаря концептуализированной персонификации аллегорическую картину мира химических элементов:

В поэтическом творчестве Апдайка непредсказуемо олицетворяющиеся физические тела и химические вещества образуют «Королевство Твёрдых Тел», которое «сохраняло свои «грубо спрятанные волокна Микроструктуры до тех пор, пока дифракция рентгеновских лучей не пронзила Кристальные Грани, приютившие обретающий собственную жизнь головокружительный Танец, «натянутую» Кадриль, в которой Атомы Кремния и Углерода соединят четырёхзначные Валентности «рука об руку» с обычными Ионами и Редкоземельными Элементами чтобы заполнить решётки Материи, Соли или Песка множеством крошечных магнитов»:

С помощью субъективизированной перифрастической персонификации в сочетании с метафорой и гротеском автор называет Металлы «блестящими Монархами населяемой ими Пещеры» и обосновывает их ковкость, проводимость и непроницаемость тем, что «каждый Атом щедро предоставил свои собственные Электроны в общую Копилку, или Фонд, который действует как Залог»:

Керамику он перифрастически именует «запачканной Королевой Искусств, сначала являвшейся обычным Камнем», усиливая, тем самым, экспрессивность и яркость создаваемых образов. А Полевой Шпат, как ему кажется, «предоставил сырую Глину», и Рубины, Фарфор и Кварц «появились на свет»:

Оксид Алюминия в его представлении эпитомизирует «близкого ионного соратника Кислорода», где номинативно переплетаются друг с другом персонификация, метафора и эпитет. Керамика, уподобляемая Императрице, «вынослива, пориста, хрупка и непокорна», что, благодаря использованию антитезы, в сочетании с когнитивной персонификацией и сравнением, свидетельствует о её противоречивой и неоднозначной сущности:

… Empresslike, Ceramics tend to be

Персонифицированный аллегорический образ «Принца Стекла, сына Керамики», несмотря на «хрустальную чистоту», как кажется поэту, не обладает должной провербиальной мудростью:

Ковалентные Соединения поэт номинативно-перифрастически именует «зачинщиками беспорядка, предпочитающими состояние продолжительной Текучести и распространяющими свободные сетки, через которые проскальзывают Протоны», где персонификация сливается с эпитетом в одном тропе:

…the Disorderer

Being Covalent Bondings that prefer

Prolonged Viscosity and spread loose nets

Photons slip through.

Метафоризированно-персонифицированный «полный жизни» обычный Полимер «наслаждается Стеклянным состоянием», но, остывая, «забывает уменьшаться и затуманивается в тесных Менуэтах»:

Эти олицетворяемые Полимеры, которые писатель называет, совмещая концептуализированные персонификации с эпитетами и сравнениями, «гигантскими Молекулами, такими как Крахмал и Полиоксиметилен», «наполняют, как протеиновые Крепостные и пластиковые Дураки, это Королевство Твёрдых тел Эссенцией Жизни»:

В «давшей трещину дислоцированной Реальности», согласно автору, «господствуют Бертоллиды». «Бродячие Атомы пачкаются и опадают в осадок; странные дыры, экситоны свободно бродят; из-за Качающихся Связей химический Субстрат подвергается коррозии и действует как катализатор; Трещины на поверхности помогают Эпитаксиальному Росту закрепить «адсорбтивные когти», где когнитивная персонификация соединяется с эпитетом и метафорой, субъективизируя и драматизируя, таким образом, обычный химический процесс:

В результате многостороннего анализа персонификации в поэтическом творчестве Джона Апдайка становится очевидно, что она представлена развёрнутой, номинативно-перифрастической, концептуализированной и когнитивной разновидностями; выполняет экспрессивную, субъективизирующую, интенсифицирующую и драматизирующую функции; может неожиданно сливаться с другими тропами и фигурами: гротеском, перифразой, метафорой, метонимией, сравнением, эпитетом, антитезой, оксюмороном, аллегорией; и находит своё выражение благодаря применению лексических единиц с ярко выраженной одушевлённой семантикой не только по отношению к животным, неодушевлённым предметам, а также специальным научным терминам, понятиям и процессам, но и посредством риторических вопросов, обращений и графического выражения на письме с помощью использования заглавных букв, что является неотъемлемой частью поэтического стиля автора. Разнообразные примеры употребления данного приёма в непредсказуемых контекстах наглядно доказывают его широкую распространённость и ключевую роль в творчестве одного из наиболее известных современных американских литературных деятелей.

1. Bloom Harold, ed. Modern Critical Views of John Updike. Chelsea House. New York. 1987.– 104 p.

2. De Bellis Jack, ed. The John Updike Encyclopedia. Greenwood Press. Santa Barbara. California. 2001.– 545 p.

3. Greiner Donald. Don De Lillo, John Updike, and the Sustaining Power of Myth. Ohio University of Delaware Press. Newark. Delaware. 2002.– 229 p.

4. Hamilton, Alice and Kenneth. The Elements of John Updike. William B. Eerdmans. Grad Rapids. Michigan. 1970.– 267 p.

5. McNaughton William R., ed. Critical Essays on John Updike. GK Hall. Boston. 1982.– 308 p.

6. Newman Judie. John Updike. Macmillan. London. 1988.– 176 p.

7. Schiff James A. United States Author Series: John Updike Revisited. Twayne Publishers. Woodbridge. Connecticut. 1998.– 238 p.