Научно образовательный центр «новация» нижегородский философский клуб

СТРУКТУРА ГЕОАНТРОПОНОМИИ

Внечеловеческая реальность Человеческая реальность

Экосфера Техносфера Социосфера Антропосфера

Подобная интеграция наук в границах социальной экологии может быть успешно решена лишь на базе Философского знания, обладающего Мировоззренческим и Методологическим значением для всех наук.

В данной работе предлагается системное рассмотрение проблем Социальной экологии с позиций Социальной философии. Подобные исследования осуществляются в Нижегородском государственном архитектурно – строительном университете на протяжении 40 лет.

1. 
   ЭКОСФЕРА.
   

2. 
   ТЕХНОСФЕРА.
   

3. 
   СОЦИОСФЕРА.
   

4. 
   АНТРОПОСФЕРА.
   

В названные области исследования значительный вклад внесли многие ученые Нижегородского государственного архитектурно – строительного университета: Найденко В. В., Копосов Е. В., Губанов Л. Н., Борисов А. Ф., Васильев Л. А., Соболь С. В., Бодров В. И., Бобылев В. Н., Сучков В. П., Лебедев Ю. А., Филиппова Л. В., Храменков Н. Н., Щуров В. А. , Горбачев Е. А., Зеленов Л. А. , Дмитриев М. Н. и другие.

Некоторые теоретические итоги данных исследований в систематической форме излагаются в данной монографии, посвященной 80 – летию университета.

ГЛАВА 1.

МЕТАТЕОРИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ЭКОЛОГИИ
Становление любой науки предполагает ее ответ на базовые принципиальные вопросы, которые образуют ее МЕТАТЕОРИЮ. Наши исследования данной проблемы привели к выводу о существовании 6 основных разделов метатеоретического знания:

1. 
   ИСТОРИЯ возникновения данной науки. /Историография/.
   
2. 
   ПРЕДМЕТ данной науки. /Предметология/.
   
3. 
   МЕТОДЫ данной науки. /Методология/.
   
4. 
   КАТЕГОРИИ данной науки. /Терминология/.
   
5. 
   ЗАКОНЫ данной науки. /Номология/.
   
6. 
   ЗНАЧЕНИЕ данной науки. /Праксиология/.
   

1. 
   Историческое становление социальной экологии.
   

а) историческое появление термина «экология» и соответственно возникновение науки – Общей экологии;

б) историческое выделение из общей экологии специальной науки – Социальной экологии.

Сам термин «экология» / экос – среда, логос – учение / ввел в употребление более 100 лет назад известный естествоиспытатель Э. Геккель. Этим термином он обозначил научную отрасль, изучающую взаимоотношение растений /флора/ и животных /фауна/ со средой их обитания. В дальнейшем этот термин стал употребляться широко как в научных исследованиях, в государственных документах и общественных движениях, так и в массовой публицистике.

Можно отметить три концепции, имеющих прямое отношение к проблемам экологии:

А. Космоцентризм, фиксирующий включение человека в мировое пространство и зависимое существование от него.

Б. Экоцентризм, отстаивающий идею зависимости человека от природной, естественной среды его обитания на Земле.

В. Антропоцентризм, признающий доминантное значение человека во взаимоотношении природы и общества.

Позднее, в конце ХХ века появилась и концепция КОЭВОЛЮЦИИ в работах Н. Н. Моисеева, Т. де Шардена, В. А. Кутырева, обосновывающая идею ЕДИНСТВА развития природы и общества, идею СОГЛАСОВАНИЯ естественных и социальных законов, идею ГАРМОНИИ меры природы и меры человека /Зеленов Л. А./

Прежде всего, следует отметить, что в античной философии длительное время господствовал космоцентризм, в соответствии с принципами которого человек не выделялся из внешнего мира и должен был жестко согласовывать свои действия с его законами. Однако уже с именами Сократа и Протагора связано появление элементов антропоцентризма, ставшего, в конце концов, начиная с эпохи Возрождения, доминирующим типом европейского философского мышления.

В сущности, следует парадигма антропоцентризма, человек начал настойчиво соперничать с природой, претендовать на функции Бога и ставить себя вровень с ним. В новое время, когда пространством деятельности европейца стал мир, у него сформировалась психология «покорителя природы» опирающаяся на протестантскую этику (в смысле М. Вебера), утверждающую существование избранности и рассматривающую личный успех как меру ее. Вполне естественно, что эти процессы, с одной стороны, опирались на имевшуюся интеллектуальную базу антропоцентризма, а с другой – создавали определенный социальный заказ на развитие его доктрин.

Деятельностная основа понимания человека, характерная для большинства французских философов – просветителей (Д. Дидро, Г. Гельвеций и др.), была в наибольшей степени развита немецкой классической философией, в особенности такими мыслителями, как Г. Гегель и И. Фихте. Сложился философский культ разума и деятельности, был выдвинут тезис о бесконечности общественного прогресса, а природа представала лишь как средство реализации человеком своих интересов и потребностей, предмет всесторонней практической пользы.

Тем не менее, практика общественного развития издавна привлекала внимание ряда крупных ученых к негативным моментам, порожденным безграничным антропоцентризмом. К числу таких исследователей принадлежат, например, Ж. Ж. Руссо, Ж. Б. Ламарк, Л. Фейербах.

Классический марксизм, исходя из аксиомы неограниченности общественного прогресса и практических способностей человека, внес существенный вклад в изучение взаимодействия общества и природы, придав антропоцентризму качественно новый оттенок – социоцентризма.

Многие положения из теоретического наследия классиков марксизма сохраняют несомненную актуальность. В частности, Ф. Энгельсу принадлежит ряд важных мыслей о диалектике единства общества и природы, о необходимости ее познания и учета даже отдаленных последствий вмешательства человека в природные процессы. По мнению Ф. Энгельса, «…мы с каждым днем научаемся все более правильно понимать ее законы и познавать как более близкие, так и более отдаленные последствия нашего вмешательства в ее естественный ход… А чем в большей степени это станет фактом, тем в большей мере люди снова будут не только чувствовать, но и сознавать свое единство с природой и тем невозможнее станет то бессмысленное и противоестественное представление о какой-то противоположности …между человеком и природой, …которое распространилось в Европе со времени упадка классической древности и получило наивысшее развитие в христианстве» [Маркс, Энгельс, Т.20, С.496]

Однако решающий шаг в преодолении антропоцентризма классиками марксизма все же не был сделан, благодаря чему его «сталинская модель» смогла во многом основываться на допущении возможности тотального, неограниченного преобразования природы.

Между тем в конце ХIХ – начале ХХ века традиционный антропоцентризм европейской философии стал объектом резкой критики со стороны различных научных школ и направлений, прежде всего за свойственную ему аксиому безграничности и автоматизма общественного прогресса, в том числе и по линии «общество – природа». При этом критика антропоцентризма осуществлялась с двух принципиально отличных точек зрения.

Сторонники первой исходили из того, что природа является не изначально подчиненным человеку объектом его деятельности, а естественным непримиримым противником и, если даже окончательные результаты схватки окажутся для него самоубийственными, то так предопределено: человек, движимый злом, по сути изначально враждебен природе, стремится к обладанию ею. Отдельные аспекты данной точки зрения легко обнаружить, например, у Ф. Ницше, О. Шпенглера, А. Глюксмана, Э. Фромма и др. Характерным примером работ подобной направленности являются труды немецкого философа Л. Клагеса.

Концепция Л. Клагеса основана на представлении об изначально существующей космической жизни, включающей природу и человека. При этом если древний человек был органическим элементом космоса, не выделяя себя из окружающей природы и не противопоставляя себя ей, то появление Духа (« мыслящего Я») привело к разрушительному противостоянию человека и природы. Мыслящий («гераклитовский») человек опустошает Землю, отрывает ее от космоса, в итоге же сущность «исторического процесса (то, что также именует «прогрессом») есть победоносно продвигающаяся борьба духа против жизни с логически предвидимым концом уничтожения последней» [Klages L ,1969, S. 192].

Сторонники второй точки зрения также исходили из начальной ложности антропоцентризма как учения о подчиненности природы человеку, но при этом не противопоставляли их, а считали предопределенным их совместное развитие. В частности, русская религиозная философская мысль конца ХIХ – начала ХХ века (Вл. Соловьев, П. Флоренский, С. Франк и др.), несмотря на то, что многие ее представители оставались на позициях антропоцентризма, как минимум, качественно меняла его суть по сравнению с классическим европейским антропоцентризмом: человек уже не считался самовластным хозяином природы, его определенной Богом обязанностью было, с одной стороны, достижение гармонии с нею, а с другой – ее гармонизация.

Намеченное названными философами направление развития православной христианской мысли получило доминирующее значение в наши дни. Так, Алексий II Святейший Патриарх Московский и всея Руси характеризует соотношение человека и природы следующими словами: «…дарованное ему владычество над природой должно быть подобно владычеству Божию над миром: это не деспотический произвол тирана, а царственное промышление о благе каждого создания… Так выясняется нравственная высота господства человека над природой: постоянное попечение о благобытии всей твари, возможное лишь при любви к каждому созданию» [Алексий II Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Христианский взгляд на экологическую проблему // Спасение. 1997. №1 (173), С.2].

Дальнейшее философское изучение содержания и механизмов взаимодействия общества и природы связано с именами В. И. Вернадского, П. Тейяр де Шардена, Э. Леруа (автора термина «ноосфера»), А. Швейцера и других ученых, результатом научной деятельности которых стало создание концепции ноосферы – сферы Разума.

Возникновение ноосферы предполагало переход природы и человека в качественно новое состояние. По воззрениям П. Тейяр де Шардена, ему соответствовало бы слияние человечества с природой и Богом, которое привело бы к возникновению идеальной «мыслящей» оболочки Земли как к закономерному результату совместного развития единой космической энергии, психической по своей природе, и материального мира [Тейяр де Шарден П.: М., 1965].

В свою очередь, В. И. Вернадский понимал под ноосферой такое состояние биосферы и общества, когда их развитие определяется разумом человека, а сами они объединяются в единый организм [Вернадский, М., 1977].

Внимание исследователей привлекали и частные аспекты взаимодействия природы и общества. Так, бурное развитие науки и техники, последствия которого стали испытывать все сферы общественной жизни, нашло свое отражение в формировании, начиная примерно с 30 – х гг. ХХ в., нового проблемно ориентированного направления западной философской мысли – «философии техники», главной целью которой являлось осмысление влияния технологических изменений на жизнь общества, в том числе на экологическую ситуацию. Важный вклад в развитие новой дисциплины внесли такие известные зарубежные исследователи, как М. Хайдеггер, К. Ясперс, К. Мангейм, Э. Фромм, М. Вебер, Э. Кассирер, В. Зомбарт, Ф. Г. Юнгер, Г. Фрейер, Г. Маркузе, Л. Уайт и др.

К сожалению, в рамках марксистской философии не нашлось места для аналогического научного направления, на концептуальном уровне изучавшего основной источник формирования экологических факторов антропогенного характера. По-видимому, одной из причин этого была абсолютизация впервые сформулированного Н. И. Бухариным положения о соотношении каузальности и телеологии в хозяйственной жизни социалистического общества, когда каузальная (причинная) связь реализуется в условиях социализма через телеологию (целесообразность), а деятельность общества, как особого субъекта, организуется в соответствии с планом, являющимся выражением познанной необходимости [Бухарин, Л., 1988, С.463 и др.]

Такой подход, превратившийся в «символ веры», во многом обусловил господство отрицательного отношения философов бывшего социалистического лагеря к философии техники как таковой.

Между тем с начала 60 – х гг. для исследований в области философии техники стало характерно рассмотрение предмета изучения сквозь призму экологического кризиса, с которым связывается «конец технической эпохи».

Многие видные представители данной дисциплины пришли к выводу о необходимости коренного пересмотра традиционной нормативной ориентации на прогресс и ценностной переориентации человечества в целом. По их мнению, ситуация преддверия экологической катастрофы возникла в результате длительного господства в мировоззрении наиболее активной части человечества – жителей Европы и Северной Америки – принципа «технологического императива» (термин принадлежит Г. Маркузе), вытекающего из парадигмы антропоцентризма. Реализация данного принципа требует, чтобы «все, что может быть сделано, было испробовано, и чтобы всякая новая техника была использована» [Расеу А.,1983, р. 79].

Итогом развития философии техники на сегодняшний день, кроме ряда исключительно важных частных результатов, является констатация необходимости смены парадигмы развития общества, отказ от «технологического императива», внедрение в процесс развития производства этических критериев.

Несмотря на объективные и субъективные препятствия, свой вклад в обоснование необходимости пересмотра всей системы взглядов на механизмы взаимоотношения природы и общества внесли и ученые – философы бывшего СССР (Э. В. Гирусов, Н. М. Мамедов, С. Н. Соломина, А. Д. Урсул и др.).

В качестве новой парадигмы отношений человека и природы многие современные исследователи предлагают принять принцип коэволюции, т. е. развития человека в согласии с природой на основе диалога и равноправного сотрудничества с ней. Однако, говоря о принципе коэволюции, необходимо отметить встречающуюся существенную методологическую разницу в трактовке данного понятия. Если ряд авторов фактически подразумевает под коэволюцией примат природы и сохранение ее в неизмененном виде, то другие, в частности академик Н. Н. Моисеев, считают сохранение «статики» во взаимоотношениях общества и природы утопией. С их точки зрения, речь может идти только о сохранении «устойчивого неравновесия» (термин принадлежит Э. Бауэру) т. е. состояния, когда изменение параметров биосферы происходит столь медленно, что человечество способно адаптироваться к переменам.

По мнению авторов, несмотря на отмеченные различия, парадигма коэволюции представляет собой окончательное преодоление антропоцентризма. В ней бесповоротно утверждается, что «человек – не статистический центр мира, как он долго полагал, а ось и вершина эволюции, что много прекраснее» [Тейяр де Шарден П., С.40]

Практическим выражением смены парадигмы развития представляется отказ от «технологического императива» в пользу «экологического». Смысл экологического императива, по мнению автора данного термина Н. Н. Моисеева, заключается в наличии «некоторого множества свойств окружающей среды, … изменение которых человеческой деятельностью недопустимо ни при каких условиях. Другими словами – некоторые виды человеческой деятельности …должны быть строго ограниченными и контролируемыми» [Моисеев, М., 1996, С.62].

В целом же можно констатировать, что ведущие школы современной философии признают принципы единства мира, детерминизма, всеобщей связи явлений, развития. Вследствие этого человек рассматривается ими как часть природы, но часть активная, являющаяся субъектом деятельности (прежде всего трудовой), которая не может не влиять на природу. Более того, именно природа в лице первичных материальных ресурсов, ландшафта и т.п. является основным объектом деятельности человека.

Не в меньшей степени, чем социальные философы, представители прикладных наук (медики, агрономы, географы и др.) с древнейших времен стремились к получению рационального объяснения механизмов взаимодействия природы и человека. Например, древнекитайский чиновник и ученый Лю Сян (77 – 6 гг. до н.э.) в «Книге о великом законе и о пяти стихиях природы» сформулировал «великий закон об управлении», согласно которому как многое в человеческой природе и жизни общества определяется происходящим в природе, так и многое в жизни природы определяется деятельностью человека. В «Гиппократовом корпусе», собрании свыше 50 медицинских текстов V – IV вв. до н. э., в трактате «О воздухе, водах и местностях» сделана попытка установить причинную связь между характером народа и географическими условиями.

Всплеск интереса научного сообщества к изучению воздействия природных факторов на различные сферы общественной жизни произошел в ХIХ в., когда соответствующие идеи античных авторов были переосмыслены представителями многочисленных географических школ (К. Риттер, Ф. Ратцель, Ф. Ле Пле, П. Видаль де ла Бланш, Л. Февр, Л. И. Мечников и др.), стоявшими на позициях, мало отличимых от географического детерминизма.

Многие крупные исследователи, не абсолютизируя влияние природной среды на социальные процессы, тем не менее придавали ему должное значение и считали необходимым его научный анализ. Такой точки зрения придерживался, например, один из пионеров социологии французский ученый О. Конт.

Развитие социологии как самостоятельной научной дисциплины привело (прежде всего, под влиянием работ английских ученых Д. С. Милля и Г. Спенсера) к вхождению в ее предметную область проблем взаимодействия социальных общностей с окружающей средой (в том числе природой), при этом соответствующее направление исследований получило общее название социальной экологии. Данный термин был впервые использован американскими социологами Р. Парком, Э. Берджесом и Р. Маккензи в середине 20 – х гг. ХХ в. Причем названные ученые первоначально понимали под социальной экологией теорию внутренних механизмов развития большого города, что далеко от современных воззрений на предмет этой дисциплины.

Подходя к обществу как к организму, как к «глубоко биологическому феномену», Р. Парк сформулировал перечень фундаментальных, по его мнению, понятий социальной экологии: «симбиоз», «биотическая основа общества» и т. д. В определенном смысле позиция Р. Парка представляет собой попытку учета биологического в природе и поведении человека, причем более корректную, чем, например, социобиология Э. Уилсона, основы которой были разработаны уже в 70-е гг.

Дальнейшее развитие идей Р. Парка связано, в первую очередь, с именами Р. Маккензи, Л. Вирта, А. Хоули, Л. Шноре. В их работах имел место определенный отход от «биологизма» Р. Парка: «окружающая среда» в их представлении все более теряла биотическую основу. Возврат к исходным идеям Р. Парка и их углубление в сторону учета природной компоненты внешних факторов произошел в рамках современной инвайронментальной социологии благодаря работам У. Кэттона, Р. Данлепа, О. Данкана и др. Однако, несмотря на ряд научных достижений, инвайронментальная социология так и не смогла выполнить свою неоднократно декларировавшуюся основную задачу – развить общую социальную теорию окружающей среды, по-видимому, вследствие исключительно широкой трактовки своего предмета.

Необходимо отметить, что в первые десятилетия развития социальная экология не имела возможности стать одним из ведущих научных направлений социологии. В тот период социология принадлежала к числу молодых наук, только разрабатывались ее первые фундаментальные теории, и, главное, шла напряженная работа по определению предмета социологии, ее объекта исследования и методологии. Было ясно, что расширительная трактовка сферы интересов социологии и заимствование «чужой» методологии чреваты тем, что она просто «не состоится» как самостоятельная научная дисциплина.

По мнению многих научных авторитетов, в частности крупнейшего социолога ХХ в. П. А. Сорокина [Сорокин, М., 1992, С.524], социология была особенно уязвимой к угрозе биологизации. Вполне естественно, что способность этой новой науки к использованию междисциплинарных подходов, к определенному пересечению предметной области с другими дисциплинами пришла далеко не сразу.

Правда, и сейчас подход социологии к экологической проблеме во многом остается фрагментарным и статичным. По нашему мнению, причиной этого является недостаточное использование экологических знаний, позволяющих прогнозировать динамику изменений окружающей среды, определять потенциальные «критические точки» социальных чувств, настроений и оценки, вызванных экологическими факторами, иными словами, позволяющих превратить процесс разрешения экологического кризиса или проведения конкретных природоохранных мероприятий в эффективную социальную технологию.

В этих условиях объективная потребность в скорейшем создании научной основы для изучения взаимосвязи и взаимовлияния экологических и социальных феноменов нашла закономерное отражение в работах отечественных и зарубежных исследователей, направленных на институализацию современной социальной экологии как отрасли знания, гармонично сочетающей биологический и социальный подходы к изучению проблем взаимодействия общества и природы.

Однако и сегодня остаются дискуссионными важнейшие вопросы о месте социальной экологии в иерархии научного знания: ее предмете, системе законов и т.д. (ряд исследователей обосновывает ее общественный статус, другие считают ее отраслевой социологией, рассматриваемой как экология человека, или не выделяют в самостоятельную сферу социологического знания, включая в состав экономической социологии).

Явное отставание развития социальной экологии от объективных запросов современности происходило на фоне ускоренного развития экологии, изучающей механизмы равновесия природных систем. Вплоть до относительно недавнего времени остававшаяся в пределах биологического цикла наук экология не включала в объекты изучения человека или социальные общности. Но в условиях экологического кризиса начал быстро развиваться процесс всеобщей экологизации отдельных научных дисциплин, сопровождающийся ускоренным развитием междисциплинарных исследований.

В результате для отечественной науки стала характерна тенденция к превращению экологии из чисто биологической дисциплины в цикл знания, включающий в себя разделы практически всех известных научных дисциплин (географии, экономики, культурологии и т.д.), в общую науку о выживании в окружающей среде, предметом которой является сохранение структурной и функциональной целостности центрального объекта, вычленяемого в процессе исследования, т.е., в «большую экологию или мегаэкологию» (по выражению Н. Ф. Реймерса). В таком качестве экология, по мнению ряда ученых, включает в свой состав и социальную экологию как частную дисциплину.

Однако создание мегаэкологии на преимущественно естественнонаучной базе обуславливает невозможность адекватного учета социального в человеке. На практике примат традиций и подходов классической экологии проявляется в попытках декларировать обществу некие законы поведения, о которых можно сказать, что результаты их исполнения были бы прекрасны для природы, но соблюдение их конкретными социальными группами, общностями, государствами и т.д. потребовало бы таких изменений современного общества, масштабы, последствия, да и реализуемость которых остаются вне внимания «чистых» экологов.

Между тем к середине 80-х – началу 90-х гг. в российской действительности обозначились острые социально – экологические проблемы и массовые социально – экологические процессы, являющиеся по своей сути отражением в социальной жизни общества кризисного состояния природной среды.

Иными словами, прослеживается наличие обратной связи во взаимодействии человека и природы: изменения окружающей среды под влиянием человеческой деятельности порождают экологические проблемы, которые влияют на все стороны жизни человеческих сообществ. При этом рассмотрение экологических проблем во всех их аспектах неизбежно выводит исследователя за рамки общепринятого традиционного подхода к изучению социальных общностей: становится необходимым одновременно учитывать социальное и биологическое в человеке, рассматривать всю совокупность экономических, политических, социально-психологических, культурологических, этических и иных факторов формирования природоохранной деятельности и принятия решений, отражающихся на окружающейся среде.

Главная методологическая трудность заключена при этом в необходимости учета соотношения биологического и социального в человеке, т. е. в феномене биосоциального параллелизма. Игнорировать данный феномен сейчас невозможно, поскольку существование человека, этого существа с витальной неполноценностью (по выражению М. Шелера), гарантировано лишь в очень ограниченных пределах изменения состава и свойств природной среды, а именно, выход за эти пределы чреват воздействием антропогенных факторов на природу. Иначе говоря, в последние десятилетия обе ипостаси человека встретились: человек «социальный» стал во многом определять условия существования человека «биологического».

В интересах достижения разумного компромисса между насущными потребностями общественной практики и современным развитием общенаучной методологии изучения взаимодействия общества и природы, мы предлагаем понимать под социальной экологией науку (специальную социологическую теорию) о развитии и функционировании социальных общностей, социальных структур и институтов в условиях воздействия на их жизнедеятельность экологических факторов антропогенного характера, приводящих к возникновению социально-экологической напряженности и конфликтов; о механизмах их снижения и разрешения; о закономерностях социальных действий и массового поведения в условиях социально-экологической напряженности, или конфликта на фоне проявлений экологического кризиса [Сасунова, М., 1999].

Отсюда, предметом конкретного социально-экологического исследования являются различные аспекты социально-экологической ситуации, основными характеристиками которой служат степень социально-экологической напряженности, объективная острота экологических проблем, состояние общественного сознания по проблемам экологии и природоохранной деятельности. Что касается социально-экологической напряженности, то ее индикатором мы считаем наличие в общественном сознании устойчивых и распространенных оценок, чувств, настроений, связывающих экологическую ситуацию с угрозой или фактическим ущемлением важнейших социальных потребностей населения, и/или квалифицирующих ее как несовместимую с духовными ценностями.

По нашему мнению, специфика социально-экологических проблем и процессов в основном определяется общеизвестным, но принципиально важным обстоятельством: человек, как правило, лишен способности непосредственного восприятия изменений свойств и характеристик биосферы в реальном масштабе времени. Так, наши органы чувств не в состоянии обнаружить процесс загрязнения почвы солями тяжелых металлов, или разрушение озонового слоя.

Латентность многих критически важных экологических процессов, временной шаг между началом воздействия на биосферу конкретного антропогенного экологического фактора и видимыми изменениями в ней, невозможность мгновенно оценить всю совокупность ближайших и отдаленных последствий этих изменений приводят к тому, что если речь не идет о техногенной катастрофе, то человек ощущает лишь разнообразные угрозы своему уровню и качеству жизни.

Действия людей, направленные на решение таких проблем и ликвидацию их последствий, также имеют не специфически «экологический», а вполне конкретный социальный характер, т.е. имеют место демонстрации, пикетирование конкретных объектов, использование правовых механизмов, бойкот конкретных товаров и т. п.

Таким образом, реакция социальных общностей на экологические проблемы, как правило, опосредованна: реакцию порождают не экологическая проблема как таковая, а, главным образом, ее социальные последствия.

Тем не менее, даже всесторонний учет чисто социальных и экологических аспектов социально-экологических проблем недостаточен для их научного анализа. В период экологического кризиса особую важность приобретает изучение третьего аспекта, принадлежащего духовной сфере жизни общества и, прежде всего, ее содержательной стороне – общественному сознанию.

Органическое единство социального, экологического и духовного является важнейшей особенностью социально-экологического подхода к изучению проблем взаимодействия общества и природы. По нашему мнению, характер реакции социальной общности на экологическую проблему не может быть адекватно объяснен с позиций социального, а тем более экономического редукционизма. Только учитывая сложные процессы, относящиеся к сфере духовной жизни, можно говорить о научном изучении социально-экологических феноменов.

2. 
   
   жүктеу/скачать 1.23 Mb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: