Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

187

мы участвуем и которые находятся у нас перед глазами: познание

открывает тебе их со всех сторон; и, познавая в них вместе с хорошим много

такого, что тебе не по нутру, ты оказываешься вынужденным оценивать их много

ниже событий древности даже тогда, когда, по справедливости, современность

заслуживает гораздо больше славы и доброй репутации, нежели античность. Я

говорю это не о произведениях искусства, которые столь ясно свидетельствуют

сами за себя, что время мало может убавить или прибавить к той славе, коей

они заслуживают, - я говорю это о том, что имеет касательство к жизни и

нравам людей и чему нет столь же неоспоримых свидетелей.

хвалить прошлое и порицать настоящее. Однако нельзя утверждать, что,

поступая так, люди всегда заблуждаются. Сама необходимость требует, чтобы в

каких-то случаях они судили верно. Ведь, находясь в вечном движении, дела

человеческие идут либо вверх, либо вниз. Бывает, что город или страна

упорядочивается для гражданской жизни каким-нибудь выдающимся человеком и в

известное время, благодаря его личной доблести, дела в них развиваются к

лучшему. Кто, родившись в ту пору, при тогдашнем строе станет хвалить

древность больше, чем современность, допустит ошибку, и причиной его ошибки

будут выше рассмотренные обстоятельства. Но родившиеся после него в том же

городе или стране, когда этот город или страна вступят в полосу упадка, судя

так же, как он, будут судить правильно.

Размышляя о ходе дел человеческих, я прихожу к выводу, что мир всегда

остается одинаковым, что в мире этом столько же дурного, сколько и хорошего,

но что зло и добро перекочевывают из страны в страну. Это подтверждают

имеющиеся у нас сведения о древних царствах, которые сменяли друг друга

вследствие изменения нравов, а мир при этом оставался одним и тем же.

Разница состояла лишь в том, что та самая доблесть, которая прежде

помещалась в Ассирии, переместилась в Мидию, затем в Персию, а из нее

перешла в Италию и Рим. И хотя за Римской Империей не последовало империи,

которая просуществовала бы длительное время и в которой мир сохранил бы всю

свою доблесть целостной, мы все-таки

188

видим ее рассеянной среди многих наций, живущих доблестной жизнью.

Пример тому дают королевство Франции, царство турок и царство султана, а

ныне - народы Германии и прежде всего секта сарацинов, которая совершила

многие великие подвиги и захватила значительную часть мира после того, как

она сокрушила Восточную Римскую империю. Так вот, во всех этих странах,

после падения римлян, и во всех этих сектах сохранялась названная доблесть,

и в некоторых из них до сих пор имеется то, к чему надобно стремиться и что

следует по-настоящему восхвалять. Всякий, кто, родившись в тех краях,

примется хвалить прошлые времена больше, нежели нынешние, допустит ошибку.

Но тот, кто родился в Италии и в Греции и не стал в Италии французом или

германцем, а в Греции - турком, имеет все основания хулить свое время и

хвалить прошлое. Ибо некогда там было чем восхищаться; ныне же ничто не

может искупить крайней нищеты, гнусности и позора: в странах сих не

почитается религия, не соблюдаются законы и отсутствует армия; теперь они

замараны всякого рода мерзостью. И пороки их тем более отвратительны, что

больше всего они гнездятся в тех, кто восседает pro tribunali, кто командует

другими и кто желает быть боготворимым.

ошибаются, определяя, какой век лучше, нынешний или древний, ибо не знают

древности столь же хорошо, как свое время, то, казалось бы, старикам не

должно заблуждаться в оценках поры собственной юности и старости - ведь и

то, и другое время известно им в равной мере хорошо, так как они видели его

собственными глазами. Это было бы справедливо, если бы люди во все возрасты

жизни имели одни и те же суждения и желания; но поскольку люди меняются

скорее, чем времена, последние не могут казаться им одинаковыми, ибо в

старости у людей совсем не такие желания, пристрастия и мысли, какие были у

них в юности. Когда люди стареют, у них убывает сила и прибавляется ума и

благоразумия. Поэтому неизбежно, что все то, что в юности казалось им

сносным или даже хорошим, в старости кажется дурным и невыносимым. Однако

вместо того, чтобы винить свой рассудок, они обвиняют время.

189

Кроме того, так как желания человеческие ненасытны и так как природа

наделила человека способностью все мочь и ко всему стремиться, а фортуна

позволяет ему достигать лишь немногого, то следствием сего оказывается

постоянная духовная неудовлетворенность и пресыщенность людей тем, чем они

владеют. Именно это заставляет их хулить современность, хвалить прошлое и

жадно стремиться к будущему даже тогда, когда у них нет для этого

сколько-нибудь разумного основания.

заблуждающимся, ибо в этих моих рассуждениях я слишком хвалю времена древних

римлян и ругаю наше время. Действительно, не будь царившая тогда доблесть и

царствующий ныне порок яснее солнца, я вел бы себя более сдержанно, опасаясь

впасть в ту самую ошибку, в которой я обвиняю других. Но так как все это

очевидно для каждого, то я стану говорить смело и без обиняков все, что

думаю о той и о нашей эпохе, дабы молодежь, которая прочтет сии мои писания,

могла бежать от нашего времени и быть готовой подражать античности, как

только фортуна предоставит ей такую возможность. Ведь обязанность

порядочного человека - учить других, как сделать все то хорошее, чего сам он

не сумел совершить из-за зловредности времени и фортуны. Когда окажется

много людей, способных к добру, некоторые из них - те, что будут более всех

любезны Небу, - смогут претворить это добро в жизнь.
Поскольку в рассуждениях предыдущей книги говорилось о решениях,

принимавшихся римлянами по вопросам, касавшимся внутренних дел города, то в

этой книге мы поговорим уже о том, что предпринял римский народ для

расширения своей державы.

Глава II

С КАКИМИ НАРОДАМИ РИМЛЯНАМ ПРИХОДИЛОСЬ ВЕСТИ ВОЙНУ И КАК НАЗВАННЫЕ

НАРОДЫ ОТСТАИВАЛИ СВОЮ СВОБОДУ
Ничто так не затрудняло римлянам покорение народов соседних стран, не

говоря уж о далеких землях, как любовь, которую в те времена многие народы

питали к своей