Общей и частной лингвистики

Практически и фонема, и морфема определяются в совре­мен­ной лингвистике как единицы, относящиеся к плану выра­же­ния.⁴ Но морфема относится также и к плану содержания. С этой точки зрения морфема ближе к значимой единице языка – ле­ксеме. Их взаимосвязь можно изобразить так:

Сам И.А.Бодуэн де Куртенэ неоднократно подчеркивал, что морфема-эта двусторонняя единица.⁵

Надо сказать, что американский дистрибуционализм во главе с З.Херрисом осуществляет сегментацию и идентифи­ка­цию языковых единиц, в том числе и морфем, без обращения к их значению. Он опирался в своем анализе на теорию инфор­ма­ции. Американцы полностью отвернулись от психологизма и на­­ту­рализма, тем самым дали своему подходу антимента­лист­ский ха­рак­тер. Но их теория страдала физикализмом, так как акусти­че­ское сходство было решающим критерием для иденти­фи­к­а­ции языковых единиц. Супплетивизм является сильной по­­ме­хой для принятия теории дистрибуционализма. В англий­ском языке / gud / “good” (хорошо), /bettə/ “better” (самый хоро­ший) и /best/ “best” (лучше). Ясно, что все они восходит к одно­му корню. Но вопрос о том, на каком основании носитель язы­ка - англичанин распознает их как относящиеся к одной мор­фе­ме, эта теория от­ветить на может. Здесь, несмотря на сильное раз­личие в фор­маль­ном плане, семантическая тождество поз­во­ляет иден­ци­фи­ци­ровать разные субстанции как представители одной языко­вой единицы. Фонемика опирается не морфемику, обе вместе на фо­­нетическую реальность. Любое грамматическое значение имеет фонетическое выражение или нуль. Именно на эти фоне­ти­че­ские реальности опирается опознание посланной инфор­ма­ции.

Психологизм в интерпретации фонемы и морфемы мы на­хо­дим у И.А.Бодуэна де Куртенэ и его последователей. И.А.Бодуэн де Куртенэ считал фонему эквивалентом звуков язы­ка, а морфему частью слова, имеющей отдельную само­стоя­тель­ную психологическую жизнь. На втором этапе своего твор­чества он больше тяготел к психологизму. Однако И.А.Бодуэн де Куртенэ в приложении к работе «Опыт теории фонетических альтернаций» под названием «Глава из психофонетики» писал сле­дующее: «Приложение «Из психофонетики» может вызвать не­которые возражения… но этим я не хочу показать, что я от­но­шу себя к тем, кто во всех вопросах в языкознании придер­живается психических факторов».⁶

Путь от морфемы к фонеме не может быть приемлемым. А обратный вполне эффективный и продуктивный метод. Вспом­ним морфемный критерий при сегментации речевого по­то­ка на фонемы, который выдвинут и разработан Л.В.Щербой. В то же время МФШ тоже опирается на морфематизм, кото­рый заключается в том, что морфемное тождество должно пре­д­определить фонемное тождество. Такой подход ставит фо­но­логический ярус языка в зависимость от вышестоящего яру­са. Между прочим, этот принцип тоже восходит к И.А.Бодуэну де Куртенэ. По нашему убеждению, неправы те, которые считают, что установление морфемного инвентаря возможно без пред­ва­ри­тельных знаний о фонемном инвентаре. Равным образом не­правы и те, которые исходят при идентификации фонем из мор­фем­ного тождества.

Впервые термин морфемы был введен в линг­вис­ти­ческий оби­ход И.А.Бодуэном де Куртенэ, хотя первый труд по мор­фо­ло­гии принадлежит перу К.Бругмана (1849-1919) и Г.Ост­го­фа (1847-1909)⁷. Эту идею они, по-видимому, подхва­ти­ли у А.Шлей­­хера (1821-1868), который выделил особую науку под наз­ванием «морфология или наука о формах».⁸

Говоря о двояком членении языка, И.А.Бодуэн де Куртенэ уже в «Некоторых отделах сравнительной грамматики славян­ских языков» (1881) подчеркивает, что при антропофоническом чле­нении язык делится на антропофонические слова, эти - на антро­пофонические слоги, слоги же - на звуки, а при фонети­че­ско-морфологическом (семасиологическом и синтаксическом) членении речеой акт делится на предложения и смысловые фра­зы, предложение – на значимые слова, слова же – на слоги или на морфемы»⁹.

Таким образом, приоритет в создании науки под назва­нием морфологии и в введении термина морфемы в линг­вис­тику при­надлежит именно И.А.Бодуэну де Куртенэ. Поэтому попытка некоторых западных лингвистов приписать приоритет Г.Свиту или кому-нибудь другому является лишь нигилиз­мом.⁺

В одной из своих работ И.А.Бодуэн де Куртенэ дал мор­фе­ме следующее определение: «…понимаемые слова, все рав­но, как части ли предложения, или же совершенно неза­ви­симо от пред­­ло­жения, с одной стороны, являются тоже беспре­рыв­ным ря­­дом представляемого произносимым и слышимым, с дру­гой же сто­роны, они состоят из морфологически и сема­сио­ло­­ги­че­ски не­делимых единиц, которые мы называем морфе­ма­ми».¹⁰

Понятие нулевой морфемы тоже принадлежит И.А. Бо­дуэну де Куртенэ. В вышеназванной работе нулевую морфему он дефиницирует так: «Кроме морфем, состоящих из опреде­лен­­ной произносительно-слуховой величины, мы должны при­нять не­­пременно тоже морфемы «нулевые», т.е. лишенные вся­кого произ­носительно-слухового состава, и тем не менее ас­со­­циируемые с известными семасиологическими и морфологи­че­ски­­­ми представлениями«.¹¹ В качестве примера он приводит /dom-ø/ «дом», /stol-ø/ «стол», /prut-ø/ «пруд», /kraj-ø/ «край» и т.д., где ø символизирует собою морфему «нуль».

Таким образом, можно со всей решительностью утвер­ждать, что оснвоположником современной теории морфемы был И.А.Бодуэну де Куртенэ. Известный лингвист современ­но­сти Ю.С.Маслов расширяет диапазон определения мор­фемы. Мы будем в дальнейшем употреблять термин морфе­мы именно в понимании этого ученого, т.е морфема – это ми­ни­­маль­ная, двус­торонняя единица, в ней конкретный экспо­нент свя­­зан с тем или иным значением, является его носителем, ко­то­­рая ни в плане выражения и ни в плане содержания не делит­ся на более мел­кие или себе подобные единицы.¹² Например, в азер­бай­джан­ском языке в слове /da∫+lıq/ “daşlı” (каменистый) име­ет­­ся две морфемы: /da∫/ (камень) и /lı/ (суффикс обозначе­ния места).

В постбодуэновский период морфология сильно разви­ва­лась. Например, анализ солидных лингвистических трудов за вре­мя от 1925-го по 1956 год показывает, что из 25 работ одна треть посвящена морфологии (8), почти половина-фоно­ло­гии (12), только 5 работ посвящен синтаксису.¹³

В современной лингвистике, наряду с морфологией, упот­реб­ляют также «морфе­ми­ка» или «морфематика». Согласно аме­ри­­кан­ской лингвистике грам­­матика состоит из морфемики, мор­фем­ных после­дова­тель­ностей и морфологии, т.е. из раздела, ко­то­рый изучает место мор­фем в синтаксических структурах. Дру­ги­ми словами, мор­фема, с одной стороны, берется как ба­зис­ный эле­мент слово­об­разования (деривации) и словоизмен­е­ния (реля­ции), с другой, как структурный элемент предло­же­ния.

Иногда порядок слов и интонацию также относят к мор­фо­логии. Естественно, что порядок слов в предложении за­ви­сит от множества факторов: намерения говорящего, ком­му­ни­ка­тивной установки, пропозиции и пресуппозиции, семан­ти­че­ской солидарности и конситуации. В целом же в языке для вы­ражения грамматических значений существует целый ряд средств: аффиксы, префиксы и суффиксы, внутренняя флек­сия, соединение, вспомогательные слова, порядок слов, уда­ре­ние, интонация и супплетивизм.

При этом каждое конкретное проявление морфемы в рече­вом потоке можно назвать вариантами или алломорфами дан­­ной морфемы. Например, /dom/ «дом» в словах /`dom+ik/ «до­мик», /`dom+a/ (дома), /iz `dom+Λ/ (из дома), /d Λ`moj/ (до­мой) выступает в плане выражения по-разному, его экспоненты от­личаются друг от друга, имея в своем составе как ударный глас­ный /o/, так и безударный гласный /Λ/. Алломорфы одной мор­фемы обединяются в одну морфему благодаря семан­ти­ческому и экспонентному тождеству. Иногда трудно иден­ти­фи­цировать морфемное тождество. Это происходит тогда, ког­да имеет место различие либо в экспонентном, либо в семан­ти­че­ском отношении. Например, в английском языке /mǽn/ «man» (мужчина) и /men/ «men» (мужчины), в азербайджанском языке /lar/ «-lar» (окон­ча­ние множ.числа) /-lər/ «lər» (окончание мн.числа), в немецком язы­ке /-e, -en, -er, -0, - Umlaut, -s/ (окон­ча­ния мн.числа /ti∫-`ti∫ə/ «Tisch-Tische» (стол-столы), /frao-`fraoən/ «Frau-Frauen» (жен­щи­­на-женщиы), /kint-`kindəR/ ”Kind-Kinder” (ребенок - дети), /`le: RəR- `le: RəR/ «Lehrer-Lehrer» (учи­тель-учителя), /`fa:təR-`fe:təR/ «Va­ter -Väter» (отец-отцы), /`fo:to. -`fo:tos/ «Foto-Fotos» (фото-фо­­тографии) имеют разные экс­поненты, но их идентификация ба­зируется на семантическом единстве. Экспоненты морфем могут быть разными.

Сегментация морфем практически осуществляется сле­дующим образом:

1. Лексема выступает в языке как морфема, т.е. граница лек­­семы совпадает с границей морфемы. Ср.: азерб. /o/ «o» (он), /sən/ «sən» (ты), /ax∫am/ «axşam» (вечер); анг. /hi/ «he» (он), /Λp/ «up» (верх); нем. /d6Rt/ «dort» (там), /υnt/ «und» (и), /balt/ «bald» (скоро); рус. /vot/ «вот», /nadΛ/ «надо», /utrΛ/ «утро» и т.д.

2. При любом сочетании морфема выделяется благодаря мор­фемной границе. Ср.: анг. /`wə:k+ə/ «worker» (рабочий), /`ti:t∫+ə/ «teacher» (учитель); нем. /`le:R +ə R / «Lehrer» (учи­тель), /bə+ `Ra:t+ə R “Berater” (советник); рус. /ut∫it΄el΄/ «учи­тель», /sΛv΄et+n΄ik/ «советник»; азерб. /dil+`t∫i/ «dilçi» (языковед), /jaγ+`lı/ «yağlı» (масленный) и т.д.

3. Некоторые единицы с точки зрения диахронии не под­ле­­жат членению. Ср.: анг. /`krǽnb(ə)rı/ «cranberry» (клюква), /`ra:sb(ə)rı/ «rasberry» (молина), /`kreifi∫/ «crayfish» (речной рак), /v6uʤ/ “voyage” (морское путешествие); нем. /`hım,be:Rə/ (мо­ли­­­на), /`>e:Rt,be:Rə/ «Erdbeere» (земляника), /`bR6m,be:Rə/ «Brom­­­beere» (еже­­ви­ка), азерб. /baldır`γan/ «baldırğan», /böjür`tikən/ «böyürti­kən» (еже­вика), рус. /buje`n΄inΛ/ «бужени­на» и т.д. Ввиду того, что они не подлежат дальнейшему чле­не­нию, такие морфемы на­зы­вают уникальными. Азербай­джан­ское слово /jekə`pər/ (не­ук­лю­жий), так же как английские сло­ва /`telıgra:f/ (теле­граф), /`telıskoup/ (телескоп), /`telıfoun/ (телефон) и т.д. чисто синхро­ни­­ческим подходом членить невозможно.

Когда мы говорим о невозможности дальнейшего члене­ния, тем самым вовсе не утверждается, что морфема не изме­няет­ся вообще. Английская морфема /mǽn/ (мужчина) перехо­дит в /mεn/ (мужчины) чередованием корневого гласного. Но из это­го вовсе не следует, что /mǽn/ членится на морфемы, хотя в ре­зультате чередования мы получаем новое грамматическое зна­чение.

Идентификация морфем осуществляется методом комму­та­ции, суть которого заключается в том, что если элемент пла­на выражения при замене другим элементом приводит к замене элемента плана содержания, можно сказать, что между планом выражения морфемы и ее планом содержания существует, как это утверждает Э.Косериу, солидрность, а метод этот со времен Л.Ельмслева принято называть ме­тодом коммутации.¹⁴ Напри­мер, в азербайджанском языке /ba∫/ «baş» (голова) - /da∫/ «daş» (камень) -/ja∫/ «yaş» (возраст) -/ga∫/ «qaş» (бровь) и т.д.

Морфемы с одинаковым экспонентом могут быть как кор­невыми, так и аффиксальными. В немецком языке «er» может быть местоимением и одновременно словообразовательным и сло­­воизменительным суффиксом. Ср.: />e.R zu:xt// “Er sucht” (он ищет), но /`zi:g+əR/ “Sieger” (победитель) и /`bild+əR/ “Bil­der” (рисунки), азерб. /sən/ (ты) и /sən gəlir+sən// (ты идешь) и т.д. Здесь можно говорить об омонимичных морфемах.

В азербайджанском языке деривационные и реляционные морфемы подчиняются корневым морфемам по закону син­гар­мо­низма. Здесь наблюдается три случая: а) если в корневой мор­­феме реализованы темные гласные, т.е. один из гласных /a/, /o/, /u/ и /ı/, то в суффиксах соответственно будет реализо­вы­вать­ся один из них. Ср.: / at /”at” (лошадь) -/at+ı/”atı”(его ло­шадь)- /at+lar/”atlar”(лошади) и т.д.; б) если в корневой мор­фе­ме реализованы светлые гласные, т.е. один из гласных /ə/, /e/, /ö/, /i/ и /ü/, то в суффиксах соответственно будет реализовы­вать­ся один из них. Ср.: /ət/ «ət» (мясо)- /ət+siz/ «ət+`siz» (без мя­­са), /iz/ «iz» (след)- /iz+`siz / «izsiz» (бесследно), /ђöz/ «göz» (глаз)- / ђöz+`süz/ «gözsüz» (безглазий), / ђön / «gön» (шкура)- /ђön+`ü/ «gönü» (его шкуру), /di∫/ «diş» (зуб)- /di∫+`siz/ «dişsiz» (беззубый), /ђül/ «gül» (цветок)- /gül+`lü/ (цветочный) и т.д.

в) если в корневой морфеме реализованы губные гласные, т.е. один из гласных /o/, /u /, /ö/ и / ü /, то в суффиксах будет реали­зовываться один из /u/ и /ü/. Ср.: /goz/ «qoz» (орех)-/goz+`u/ «qozu» (его орех), /gız/ «qız» (девушка) - /gız+`ı/ «qızı» (его девушка), /düz/ «düz» (верный) - /düz+`ü/ «düzü» (ровное) и т.д. Есть однако исключение, которое можно объяснить заимство­ва­­нием окончания фамилии из русского языка. Если азербай­джан­ское имя оканчивается на гласный, то суффиксаль­ная мор­фе­ма будет содержать всегда гласный /e/. А если оно окан­­чи­вает­ся на согласный, то гласный всегда будет /o/. Ср.: /aђ`a+jev/, /əl`i+jev/, /r`za+jev/, /or`udž+ov/, /vej`səl+ov/, /ga`sım+ov/ и т.д. Более того, эти суффиксы перебрасывает уда­ре­ние на предшествующий слог.

Подытоживая вопрос о том, как все-таки выделяется мор­фема, мы можем сказать следующее: в любом случае морфема имеет свой стабильный экспонент и стабильную семантику. В сло­воформах /diz/, /diz+ə/, /diz+i/ и т.д. отождеств­ляем /diz/ как тако­вое, которая повторяется со своим экспо­нентом и зна­че­нием во всех формах. Если мы употребляем /diz/ в пред­ло­же­ниях, как /diz+```im aγrıjır// (у меня болит колена) и /diz+im mə­ni t∫ox indžidir// (колено меня очень беспкоит), то легко убе­димся в том, что одна и та же фонемная последовательность выражает один и тот же денотат- член человеческого тела.

При этом формальное и семантическое тождества наблю­дают­ся не только в свободных морфемах, но и в функ­цио­наль­ных морфемах. Например, в азербайджанском языке /- t∫ı/ в че­ты­рех вариантах образуют существительные со значе­нием ис­пол­­нителя действия. Ср.: /araba+ t∫ı/ «ara­baçı» (фай­тон­щик), /t∫əkmə+t∫i/ «çəkməçi» (чиститель), /fajton+ t∫u/ «faytonçu» (фай­тон­щик), /gül+t∫ü/ «gülçü» (цветочник) и т.д. Однако с этим суф­­­фиксом можно образовать слова, которые могут выступать в предложении в роли атрибута. Ср.: /o əlat∫ı ``oγlan/ mənim gon```∫umdur// (Тот отличник мальчик мой сосед).

Мы выше видели, что при семантическом тождестве проис­ходят изменения в экспоненте морфемы, если эти изме­не­ния в азербайджанском языке обусловлены т.н. зондергласным, то в немецком, русском и английском языках эти факторы аб­со­лютно не при чем. Так, например, суффикс множественного числа не подлежит такому изменению. Ср.:

Анализ приведенных слов показывает, что в азербай­джан­ском языке имеется два алломорфа со значением множе­стве­н­но­го числа, которые чередуются в зависимости от качества глас­ного корневой морфемы. В этом языке есть еще окончание собирательности: /lax/lıx/. Ср.:/ot+lax/ (пастбище), /da∫+lıx/ (ка­м­е­нис­тость). Таким образом, в азербайджанском языке для обоз­на­чения множественного числа существуют алломорфы /lər/lar /lax/lıx/. В других языках такой закон не существует. У них для выражения одного грамматического значения существует не­сколь­ко функциональные морфемы. В таких случаях можем го­во­­рить о суффиксах –синонимах. Такое имеет место в гер­ман­­ских языках, где наряду с внутренней флексией может участ­вовать также и внешняя флексия. Например, в анг­лий­ском язы­ке /t∫aıld - t∫ıldrən/. Но бывают еще случаи, ког­да две мор­фемы служат выражению одного граммати­че­ского зна­че­ния. Нап­ри­мер, в английском языке /∫əƱ+∫əƱn-∫əƱd/ «show-shown-showd» (показ-показал). Такие морфемы назы­вают дублетами.

В немецком языке широко используются как внутренняя, так и внешняя флексии. Например, в /hant/ «Hand» (рука) → /`hεndə/ “Hände“ (руки) кроме чередования гласных /a/ в /ε/ наб­­людаются еще другие изменения. По орфофоническим пра­ви­лам немецкого языка в абсолютном конце слов и морфем не­до­пустимы звонкие согласные. Поэтому в единственной форме в конце реализуется глухой согласный /t/. А под влиянием суф­фикса множественного числа /ə/ происходит чередование /a/ в /ε/. Как только позиция конца, устраняется, происходит ав­то­матическая альтернация от /t/ в /d/.

В системе языка парадигматически единственное и мно­же­ственное числа противостоят друг другу и по требованию нор­мы члены этой оппозиции реализуются, причем проис­хо­дит изменение не только в семантическом, но и экспонентном от­но­шении. Есть алломорфы, которые звучат по-разному, но вы­полняют одинаковую функцию, так же как и есть алло­мор­фы, ко­торые звучат одинаково, но выполняют разные функции. Пер­вые принято называть морфемами-синонимами, а вторые-морфемами-омонимами. По мнению Ю.С.Маслова, внутрен­няя флексия служит средством минимального различия морфе­мы в фонетическо-семантическом отношении, и потому такое сред­ство он называет морфемой операции. В английском язы­ке /fut/ «foot» (нога) и /fi:t/ «feet» (ноги) могут быть отне­се­ны к морфемам операции. Известный американский лингвист Э.Най­­да полагает, что в /fi:t/ есть три морфемы: 1)корневая морфема; 2) переход /u/ в /i / и 3) нулевая морфема.¹⁵

1. Корневая и аффиксальная морфемы не изменяются ни в экс­понентном и ни в семантическом отношении. Ср.:

2. Неизменяемая корневая морфема +нулевая морфема. Ср.: /∫i:p/ (корабль), /u:fəR/ (берег), /kot/ (кот), /ba∫/ (голова) и т.д.

3. Изменяемая корневая морфема + суффикс. Ср.:анг. //t∫aıld-`t∫ıldrən/, нем. /bu:x-`bỵ:çəR/, азерб. /get-ged+ir/ и т.д. .

4. Изменяемая корневая морфема + нулевая морфема. Ср.: анг. /fut/ «foot» (нога) и /fi:t/ «feet» (ноги), рус. /n΄esti-n΄os/ «нес­ти-нес», нем. /fa:təR-fe:təR/ (отец-отцы), азерб. /uzun-uzan/ (длин­­­­ный-лежи) и т.д.

Омофоны с различным значением могут быть рассмот­ре­ны как разные морфемы. Ср.:

анг. /pεə/-1) «pear» (груша), 2) «pare» (обрезать срезать, чистить), 3) «pair» (пара, чета); нем. /`vaezə/-1) «der Waise» (сирота); 2) «der Weise» (мудрец) и т.д..

Омофоны в относительном значении могут быть рас­смотрены как простые морфемы, если их класс стоит парал­лель­но дистрибутивному различию, но если они по дистрибу­тив­ному различию не стоят параллельно, то образуют много­гран­ные морфемы. В качестве примера можно привести анг­лий­ский «run«. Ср.: (They) /rΛn/ (они бегут) и (Their) /rΛn/ (их бег). Здесь речь идет, конечно, о конвергенции, т. е. морфема переходит из одного разряда в другой, причем это определяется ее дистрибуцией.

12.4. Классификация морфем. Мы выше говорили о мор­фемах, их разновидностях - алломорфах и о функциях мор­фе­­­мы. В этом разделе речь пойде о типах морфем языка. При фрон­тальной классификации морфем приходится различать сег­­ментные и суперсегментные морфемы. Первые характе­ри­зуются позицией в потоке речи, в то время как вторые ли­шены этой особенности. По своей позиции на синтаг­ма­ти­че­ской оси сегментные морфемы в свою очередь подраз­де­ляют­ся на корневые и некорневые или аффиксальные мор­фемы.

В качестве корневых морфем можно привести морфемы, ко­торые употребляются самостоятельно и которые расши­ряют­ся на правую и на левую стороны. В английском языке /dres/ ”dres” (одевать) в отличие от /`Λn,dres/ “undres”(раздевать) мы имеем одну морфему, причем корневую. А в /`Λn,dres/ уже две мор­фемы, одна из них, как указывалось выше, корневая, а вто­рая, а именно /Λn/ является префиксальной морфемой, она до­бавлена к началу/ /dres/ и образовала новую лексему с другим значением. Теперь мы можем образовать от нового глагола про­шедшее время, тогда получим следующую структуру: /`Λn+,dres+d/ ”undresed”. Словоизменительная морфема образо­ва­ла из основы новую грамматическую форму. В современной линг­вистике корневая морфема отличается от префиксальной и суф­фиксальной морфем. Однако нужно еще различать основу и те морфемы, которые близки к аффиксальным морфемам. На­пример, в /mǽnhud/ “/manhood” /(мужественность) и /mǽnli/ (му­жественный, отважный) /mǽn/ остается как корневая мор­фема. В /`frent∫mǽn/ (француз) она сохраняет свой статус, так как есть еще слово /frent∫vumǽn/ (француженка). Но в словах /`poust, mǽn/ /si:mǽn/ (почтальон, моряк) /mǽn/ теряет свою са­­мо­стоятельность значительно, так как нет слов c компонен­том /vumən/. Они выступают как словообразователь­ные мор­фе­мы.

Таким образом, основа составляет ту часть лексемы, ко­то­рая входит в парадигму словообразования. Она как бы является по­движным элементом и становится неотъемлемой частью словообразования и словоизменения. В азербайджанском слове /jaz­­+`ı/ (письмо) /jaz/ (пиши) выступает как корневая морфема, а /ı/-суффиксальная. /jaz+`ı/ лежит в основе создания нового слова, а именно /jaz+ı+`t∫ı/ «yazıçı» (писатель) при помощи суф­фик­сальной морфемы /- t∫ı/, которая в свою очередь выступает как основа для образования новой лексемы, а именно /jaz+ı+t∫ı+`lıx/ «yazıçılıq» (писательство).

Некорневые или аффиксальные морфемы по отно­ше­нию к корневым подразделяются на префиксальные и суф­фик­сальные морфемы. При этом те морфемы, которые зани­ма­ют препозицию, называются препозитивными. Сюда отно­сят­ся ар­тикли и предлоги в германских языках. Суффиксальные мор­фемы в индоевропейских языках и послелоги в тюркских язы­ках занимают в основном постпози­ции. Ср.:

Отметим, что в исконно азербайджанских словах нет пре­фик­са, префикс встречается только в заимствованиях из пер­сидского, русского и европейских языков через русский язык. В германских языках, в частности в немецком языке, мы имеем дис­тантные и амалгамированные морфемы. В немецком язы­ке форма парти­ци­па II образуется при помощи /ge - t/ или /ge - n/. /`fra:g+en→` fra:k+tə → hat ge+`frak+t / (спросить→ спро­сил→ спра­шивал); /`ge:b+ən→`ga:p→hat `gə+ge:b+ən/(дать→ дал→ да­вал); /`ge:ən→ `giŋ→ ıst gə+`gaŋ+ən/ (идти→ шел→ ходил) и т.д. В линг­вистической литературе их иногда называют также кон­фик­сами (вместе соединенные) или циркумфиксами (обе­ди­няю­щий вокруг себя). В отличие от дистантных морфем у амал­гамированных морфем происходит фузия, причем артикль ре­ду­цируется и присоединяется к префиксальной морфеме. В ре­зультате этого получаются двухморфемные единицы. Ср.: /an+das→an+s/ (к чему/кому либо), /an+dem→am/(у чего/кого либо), /zu+der→zuR/ и т.д.

Среди сегментных морфем особое место занимают сло­­­вообразовательные и словоизменительные морфемы. Но преж­­­де расскажем о таких сегментных морфемах как префик­сы, суф­­фиксы, постфиксы, инфиксы, интерфиксы и транс­фик­­сы. Эти морфемы зависят от занимаемой ими позиции в потоке речи. Из 210 аффиксальных морфем азербайджанского языка все приходятся на постфиксы, т.е. они употребляются после кор­не­вой морфемы. В русскомя языке /- s΄a/ (ся), /-to/(то), /-libo/ (либо) являются постфиксами. Ср.: /`smıl s΄Λ/(смылся), /kto-t Λ/ (кто-то), /kto-libΛ/ (кто-либо) и т.д.

Из функциональных морфем особо следует отметить ин­тер­фиксальные морфемы, которые выполняют соединительные функции. В немецком языке /s/ или в русском языке /a/ и /e / яв­ляются интерфиксами. Ср.: нем. /`>aRbaet+s+gə,∫εft/ «Arbeist­geschäft» (рабочее дело), рус. /lisΛ`rup/ (лесоруб), /buri`lom/ (бу­ре­лом)+ и.т.д. В последнее время под интерфиксом подра­зумевают фомально-структурные и формально – разде­ли­тель­ные морфемы. В азербайджанском языке, например, /al+ır+a+m/ «alıram» (покупаю), /gəl+ir+ə+m/ (иду), /al+d+ı+m/ (купил) и /gəl+d+i+m/ (пришел) и т.д.

Гласные последних слогов называют интерфиксами. То же самое можно сказать относительно гласных последних сло­гов следующих русских слов. /`vı+rut∫+i+t΄/ (выручить), /`rez+a+t΄/ (резать)¹и т.д.

В тех случаях, когда какой-то элемент вклинивается в ко­рень и разлагает его, такой элемент Ю.С.Маслов предлагает на­зывать инфиксом. В качестве примера можно привести, ла­тин­ский, немецкий, английский и другие языки. Ср.:

Такие инфиксы встречаются как в европейских (старо­гре­че­ский, латинский, литовский языки), так и в других языках (та­галь­ский язык на Филиппинских остравах).¹⁷

Трансфиксы часто встречаются в арабском языке. Нап­ри­мер, в /b..j..t/ добавляем /а/, получаем слово /bajat/ (дом). Но ког­да добавляем /u/, получаем /bujut/ (дома).

При анализе морфем языка необходимо обратить вни­ма­ние на изменения в их фонемном составе и просодической ор­га­низации. В немецком языке, например, под воздействием суф­фиксальной морфемы корневая морфема претерпевает из­менения. Они сводятся к следующему:

1./a/ → /ε /. Ср.: /man –mεnəR/ “Mann-Männer” (мужчина-мужчины),

2./6/ → /œ/. Ср.: /t6xter-tǿeçtəR/ “Tochter-Töchter” (дочь-дочери)

3./o:/ → /ǿ:/. Ср.:/lo:n-lǿ:nə/ “Lohn-Löhne” (зарплата-зарплаты)

4./υ/ → /γ/. Ср.: /mυtəR-mγtəR/ “Mutter-Mütter” (мать-матери)

5./u:/→ /ŷ:/. Ср.: /bu:x- bŷ:xəR/ “Buch-Bücher” (книга-книги)

6./a:/ →/e:/. Ср.:/fa:təR-fe:təR/ “Vater-Väter” (отец-отцы).

В этих примерах умлаут выступает как неотъемлемая часть мор­­фемного экспонента. В 1, 2 и 3 умлаутизацию обу­с­лав­ливает суффиксальная морфема /-e, -er/, а в остальных из­ме­не­­ние корневого гласного вызывает окончание множест­венного чис­ла.

С общетеоретической точки зрения интересно то, что в тюрк­ских и фино-угорских языках наблюдается обратный про­цесс, т. е. под воздействием корневого гласного подбирается глас­ный суффиксальной морфемы. Ср.: в азерб. языке /da∫+lar/ (камень-камни), /əl+lər/ (рука-руки) и т.д.

Во французском языке в артиклях /le, la, les/ /l/ является кор­нем, обозначающим определенность. Но /-oe, -a,-e/ или /-ez/ пе­ред гласным обозначает род и количество. Здесь корень не имеет самостоятельного значения, но он-носитель семанти­че­ско­го ядра и остается для всех форм одинаковым. Аналогичное имеет место в русском /bud+u/ (буду) и английском /tu du/ «to do» (быть)

12.5. Нулевая и оперативные морфемы. Выше говори­лось о нулевой морфеме (см. 12.1.). Когда в противо­пос­та­вле­нии маркированный член противостоит такому члену, у кото­ро­го нет формального признака, тот нулевой признак оказы­вает­ся лингвистически значимым, поскольку этот нулевой приз­нак позволяет идентифицировать оппозицию. Но здесь надо быть последовательным. Если возьмем /tam/ (там) и /dom/ (дом), то легко убедимся в том, что нуль в первом примере никакого грамматического значения не имеет. А в примере /dom/ сразу видно, что отсутствие в нем формального признака грамматически значимо. Ср.:
/tam/

/dom+ ø/ (дом) – /dΛm+a/ (дома)

/ba∫+ ø/ “baş” (голова)- /ba∫+lar/ “başlar” (головы)

/əl+ ø/ “əl” (рука) - /əl+lər/ “əllər” (руки)

/da∫+ ø/ “daş” (камень) -/da∫+lıх/ “daşlıq” (каменистый)

/gum+ ø/ “qum” (песок) -/qum+laх/ “qumlaq” (песочная)

Суть нулевой морфемы в ее отсутствии. Это на первый взгляд противоречит сущности понятия морфемы. Это также про­тиворечит знаковости языка. На самом деле мы можем сказать, что в русском /dom/ нет формального, приозно­си­мо­го­го (слышимогого) показателя именительного/винительного па­де­жей, а также показателя единственного числа. Однако, не­смо­т­ря на это мы воспринимаем их как таковые. В русском язы­ке в словах /m΄et`ro/, /pΛl΄`to/ и т.д. тоже нет покаателей па­де­жа и числа. Тем не менее мы их формы узнаем не благодря парадигматиеской оппозиции, а синтагматической связи. Ср.:

/`novΛje met`ro/ (новое метро), /`novΛje pΛl΄`to/ (новое паль­то) и т.д.

Таким образом, мы приходим к выводу о том, что в сис­те­ме языка не всегда наличествует симметрия, иногда асим­мет­рия позволяет выявить некоторые скрытие особенности. Ну­ле­вая морфема характерна, в основном, лексическим морфемам. В эл­липтических фразах часто опускается то или иное слово. Сле­дует ли принимать их за нулевую морфему? Например, бар­мен обращается к клиенту с вопросом: «Вам с сахаром или без?» Из кон­текста вытекает, что имеется в виду. Однако, нуле­вая ли здесь единица? Ответить на этот вопрос не так легко.

Среди морфем особое место занимают оперативные мор­­­фемы. Оперативные морфемы вызывают изменения в кор­не­вых морфемах, на которые первые наслаиваются.

Выше были рассмотрены некоторые из них (см. XII.3.). Ниже будем останавливаться еще на некоторых из них:

1. Чередоване фонем в отдельной части морфем служит образованию новых слов. Ср.:

/star/ (стар) → /star΄/ (старь)

/zelen/ (зелень) →/zelen΄/ (зелень)

/gol/ (гол) → /gol΄/ (голь)

Левая сторона противопоставления содержит твердые со­г­лас­ные /r/, /n/, /l/, которые, чередуясь с соответствующими мяг­­ки­ми согласными /r΄/, /n΄/, /l΄/ водят слова из одного разряда в другой разряд слов. Значит, твердые согласные яв­ляют­ся показателями при­лага­­тель­ных, а мягкие – сущест­ви­тель­ных. Аналогичное явле­ния имеют­ся в английском языке, ко­то­рые известны в герма­нис­тике как конвергенция. Ср.:

/haus/ “hause” (дом) →/hauz/ “hause” (обес­пе­чивать жильем)

/ıks`tent/ “extent” (срок, градус) → /iks`tend/ “extend” (прод­­левать, тянуть)

2. Чередование фонем в корневой морфеме может быть по­ка­зателем множественного числа, мы увидели выше. В следующих примерах мы видим это на материале английского язы­ка. Ср.: /tu:θ/ “tooth” → /ti:θ/ “teeth” (зуб-зубы), /maus/ “mouse” → /mais/ “mice” (мышь-мыши) и т.д.

Как показывают примеры, отдельные дифференциальные признаки (твердость/мягкость, открытость/закрытость, долго­та/ крат­кость, участие губ) могут быть показателями грамма­ти­ческих значений. Аблаут в германских языках может служить выражением различных временных форм и образования новых слов сильных глаголов. Ср.:

нем. /`bındən/ “binden” (связать) - /bant/ “band” (связал)- /gəbυndən/ “gebunden” (Parizip II); /bində/ “(die) Binde” (связь), /bant/ “(der/das) Band” (лент, том), /bυnt/ “(das) Bund” (союз) и т.д.

анг. /siŋ/”sing” (петь)- /səŋ/”sang” (спел)- /saŋ / “sang” (спетый) - /s6ŋ /(песня) и т.д.

3. Иногда новая форма образуется выбрасыванием части слова. например, во французском языке мужской род обра­зу­ет­ся из женского рода за счет выбрасывания последнего эле­мен­та. По­это­му эти морфемы называют отрицательными или мор­фе­мой с вы­четом. Ср.:

/lo:g/ “longue” (длинная)- /lo:/ “long” (длинный);

/dus/ “dauce” (сладкая) - /du/ “doux” (сладкий) и т.д.

Из этих примеров вытекает, что /l/ и /s/ относятся к кор­не­вой морфеме. Об этом свидельствуют словообразование с участием этих слов. Ср.:/lo:gör/ “longueur” (длина) и /lo:ma/ “longuement” (продолжительный).

К надсегментным (суперсегментным или оперативным) мор­фемам можно отнести также ударение и движение тона в тех языках, в которых они служат образованию новых грамма­ти­ческих форм. Их можно сгруппировать так:

1. В английском языке ударение стоит на втором слоге, тог­да слово будет глаголом. Но если оно стоит на первом сло­ге, значит, слово существительное. Ср.:

/proug`res/ (развиваться) и /`prougres/ (развитие)

/im`port/ (импортировать) и /`import/ (импорт) и т.д.

В русском языке совершенный и несовершенный виды от­личаются также переносом ударения. Ср.: сов. в. /nΛ r΄ezΛt΄/ (на­резать) и несов. вид /nΛ r΄ez`at΄/(нарезать). Здесь гласный суффикса совершенного вида /a/ в личных формах всегда яв­ля­ется ударным. Ср.: ./nΛ r΄`ežu/: /./nΛ r΄ez`aju/. В китайском языке /pei\/ означает «спина», а /pei¯/- на спине.

2. Противопоставление единственного числа множествен­но­му числу в русском языке осуществляется переносом уда­ре­ния. Ср.: ./nΛ r΄`ežu/: /./nΛ r΄ez`aju/. В китайском языке /pei\/ оз­на­чает «спина», а /pei¯/- на спине. Если ударение и движение то­на связаны с морфемами, то интонация и аранжировка слов вы­ходят за пределы слова.
ед. число мн.число

/`mor΄e/ (море) /mΛ`r΄a/ (моря)

/`pol΄e/ (поле) /pΛl΄a/ (поля)

/b΄e`da/ (беда) /`b΄edı/ (беды) и т.д.

/`parusΛ/ (паруса), но /pΛrus`a/(паруса)

/`xutΛrΛ/ (хутора), но /xutΛ`ra/ (хутора)

/`litsΛ/ (лица), но /lits`a/ «лица» т .д.

/ hun↑/ (продал), но /hun↓/ (продаст)

/sin↑/ (скрывал), /sin↓/(скроит)

/tin↑/ увидел), / tin↓/ (увидит) и т.д.

Конечно, здесь разновидности могут быт разные. Из опе­ра­тив­ных морфем следует выделить еще один тип, который на­зывается редупликативной морфемой, так как граммати­че­ское значение выражается повторением всего слова или части его. Ср.: в азербайджанском предложении /Jax∫ı- jax∫ı oxu /ha/ (Под­готовься хорошенько) повторение служит усилению зна­че­ния. В малайзийском языке повторение выражает множе­ствен­­ное число, а в корейском языке - деление. Ср.: /orang/ (че­ло­век), а /orang-orang/ (люди), /saram/ (человек), а /saram-saram/ каждый из них) и т.д.

Редупликация, конечно, само по себе очень интересная проб­лема. Редупликация часто встречается в детском языке, а так­же в паремиалогических образованиях. Ср.: азерб. /vrın-vrın/ для обозначения автомобиля. В немецком языке /vıRvaR/ „Wirrwarr“ (неразбериха), в русском /t΄ap-l΄ap/ (тяп-ляп), в анг­лий­ском языке /`veri-`veri `gu:d/ (очень-очень хорошо) отно­сятся к редупликации.

Подробное описание этого явления не входит в задачу этой книги. Мы ограничились здесь лишь некоторыми вопро­са­ми, связанными с т.н. оперативными морфемами.

12.6. Аналитические и синтетические морфемы. Поми­мо отмеченных выше типов морфем раз­личаются еще ана­ли­ти­ческие и синтетические морфемы. Анали­ти­че­ские морфемы имеют место тогда, когда для выражения одного грамма­ти­ческого значения используются два средства. Напри­мер, в не­мец­ком языке для образования из среднего рода мно­же­ствен­ного числа необходимо учесть два способа: 1) опе­ра­тив­ную мор­­фему, выраженную в чередовании корневого глас­ного; 2)при­бавление суффиксальной морфемы /-e /. Ср.: /Ra:t →Re:dəR /”Rad-Räder”(колесо-колеса). Или в русском языке /t∫ud΄es`a/ (чудеса), /n΄eb΄e`sa/ (небеса) и т.д.

Аналитические морфемы широко используются в индо­ев­ро­пейских языках при образовании сложных временных форм. Ср.:

Аналитические морфемы встречаются также в тюрских язы­ках, которые в целом характеризуются синтетическим строем. Ср.: /^¿sən ђəlirsən? (ты идешь?).

Следует подчеркнуть, что обьективная реальность по- раз­­но­му выражается в языках мира. Суть теории относи­тель­ности Се­пира-Уорфа выражается в этом. Например, то, что азер­бай­джанцы называют /xala/ (сестра матери), /bibi/ (сестра отца) и /dajı/ (брат матери), /əmi/ (брат отца), европейцы, в том числе и русские обозначют одинаково /t΄et΄Λ/ (тетя) и /d΄ad΄Λ/ (дядя) для сестры и брата отца и матери. Шведы тоже раз­личают бабушку по отцовской (/marmor/) и по материнской линии (/farmor/). В процессе коммуникации европейцы вно­сят ясность в сказанное, добавляя дополнительную инфор­ма­цию. Например, тетя по отцовской линии и т.п.

В азербайджанском языке морфемы и для словооб­разо­ва­ния и для словоизменения открыты с правой стороны. Однако, при образовании сложных слов прибавление корневых морфем с левой тороны вполне допустимо. Ср.: /ba∫/ «baş» (голова), но /daz+ba∫/ (лысый), /jekə+ba∫/ (не понимающий) и т.д. А в ин­до­ев­­ропейских языках корневые морфемы открыты как с ле­вой, так и с правой сторон. Например, рус./skΛ`z+at΄/ (сказать)-/pътs+skΛ`z+at΄/ (подсказать)- -/pъt+`skΛs+ka (подсказка); нем. /`∫pRεç+ən/ (сказать), / fεR+`∫pRεç+ən/ /(обещать), / fεR+`∫pRεç+υŋ /(обе­щание); анг. / in+`t6l(ə)r+əbl/ (невыносимый) и т.д.

Морфемы языка можно классифицировать по валент­но­сти. Валентность – это способность соединяться с другими мор­­фе­мами в пределах слова. По этому признаку можно выде­лить мул­тивалентные и унивалентные морфемы. Мультива­лент­­ные морфемы – это те морфемы, которые соединяются с раз­ны­ми корнями. Ср.: азерб. /al+ır/ (покупает), /gəl+ir/ (идет) и т.д. рус. /pr΄in΄es+u/ (принесу), /v΄iž+u/ (вижу), /s΄iž+u/ (сижу) и т.д

Унивалентные морфемы встречаются тлько в одном сло­ве, они больше нигде не встречаются. В русских словах /p΄et+ux/ (петух) и /žen΄+ix/ соответственно /ux/ и /ix/ встре­чаются по-од­но­му разу. В русских словах /bužen΄+`in+a/ (буженина), /mal΄+in+a/ (малина) и /smΛ`rod΄+in+a/ (смороди­на) корневые мор­­фемы являются радиксоидами (из латинского radixoid-уни­ва­лентный). В английском языке в слове /`tju:zdı/ (вторник), в немецком сло­­ве /`naxti.ga.l/ (соловей) соответст­вен­но /`tju:z / и /i.ga.l/ являются уни­ва­лентными.

+ Эта часть книги содержит краткое изложение содер­жа­ния нашего труда, вышедщего в 2008 году на азербай­джанском язы­ке под названием «Strukur dilçiliyin əsasları. Studia Philo­lo­gica II. Morfemika, Sintaqmatika”, Bakı, 2008.

Терминологическое жонгулирование иногда уводит в сто­ро­ну от сути вопроса. Еще Л.Ельмслев в своей глоссема­ти­че­ской теории, обозначив фонему как единицу плана вы­ражения назвал ее лексемой выражения, а морфему как еди­­ницу плана содержания лексемой значения. Его еди­но­­мыш­ленник назвал единицы, т.е. обоих планов морфо­фо­­­не­мой.

+ Мы при описании пользуемся транскрипцией по Меж­ду­на­родному Фонетическому Алфавиту. Поэтому несмот­ря на то, что в русских примерах на письме пишутся «о» и «е», они произ­носятся как /Λ / и /i /.

1. Чем занимается морфемика?

2. Кто был первым ученым в мире, который ввел в науку о языке понятие морфемы?

3. Как и каким образом вычленяется морфема из потока речи?

4. Как происходит идентификация морфем?

5. Какие структурные типы морфем можно выделить?

6. В чем суть нулевой морфемы?

7. Как можно определить алломорфы (алломорфемы) од­ной морфемы?

8. Какие виды морфем принято выделять в языке?

9. Можете ли привести примеры на отдельные виды мор­фем?

10. Как классифицируются морфемы языка по структуре, позиции и валентности?