ГЛАВА III СВЯЗЬ ЯЗЫКОЗНАНИЯ С ДРУГИМИ ДИСЦИПЛИНАМИ

Философия средневековья больше стремилась к позна­нию отдельных языковых фактов, что именовалось атомизмом. Каж­дый язык изучался с точки зрения выражения им кон­крет­ных значений, не обращая должного внимания на взаимосвязь меж­ду отдельными элементами всего целого, т.е. не было сис­тем­­­ного подхода. Но скоро стало ясно, что таким способом и ис­­пользуемыми в то время методами невозможно раскрыть сущ­ность языка, они не применимы к новым требованиям. Линг­­вис­ти­ческую реальность современности нужно изучать адек­ватной тех­никой без предварительной предпосылки и с описанием его синхронного состояния.

Таким образом, языкознание вступило в новую фазу, ко­то­рая начала изучать язык без философских подоплек и эво­лю­ции лингвистических форм в первую очередь как имманент­ную, формальную структуру, тем самым оно стало систе­ма­ти­че­ской и точной наукой.

В последнее время четко разграничивают философию язы­ка и философскую лингвистику. Под первой подразу­мева­ет­ся изучение сущности языка, его системно-структурных осо­бен­­ностей, в то время как философская лингвистика задается целью определить место лингвистики среди других наук. Выра­жаясь коротко, можно сказать, что философия языка в основ­ном изучает объект, а лингвистическая философия – методы¹.

К концу Х1Х и началу ХХ веков философия изучения язы­ка в корне изменилась благодаря неустанной деятельности И.А.Бодуэна де Куртенэ и Ф.де Соссюра. На место изучения мерт­вых языков и сравнительно-исторического языкознания вступило новое течение, которое рассматривало язык уже как системно-структурное образование независимо от культуры, где употребляется данный язык. Он состоит из артикулируе­мых элементов-звуков и их разнообразных комбинаций. При чем под структурой понимается особый тип отношений, кото­рый объединяет все единицы конкретного языкового уровня, если речь идет о каком-либо уровне. А если иметь в виду весь язык, то она будет охарактеризована как сеть отношений, объе­ди­­няющих все единицы языка. Эта сеть отношений свя­зывает единицы, которые пронизаны через всю систему, в пре­де­лах которой каждая единица противопостав­лена всем осталь­ным оппозитивными отношениями. «Позитивистское понятие язы­кового фактума заменено понятием отношения»- писал Э.Бен­­венист на стр. 32. Таким образом, был преодолен вред­ный для линг­вистики подход, т.е. атомизм, который изучал изо­­лиро­ван­но каждое событие в отдельности. На его место при­­шел струк­тура­лизм, исходящий из знаковости языка.

Из всех отношений, объединяющих языковые единицы в систему, принято различать синтагматические и парадиг­ма­тические. При первом типе отношений имеются в виду связи, получаемые из сочетаний языковых единиц на синтагмати­че­ской оси, т. е. из расположения единиц языка друг за другом. На уровне фонем мы сталкиваемся с допустимыми и недопус­ти­­мыми сочетаниями. В американской лингвистике это отно­ше­ние называют отношением дополнительной дистрибуции. Звуки, взаимоисключающие друг друга, относятся к одинако­вым языковым единицам. Например, /t/ и /tº/ в азербайджан­ском языке. Ср.: /t`in/ (угол) и /tºyk`/ (волос). В то же время не­мец­кие согласные /ŋ/ и /h/ выступают как разные фонемы имен­­но потому, что они находятся в отношении дополнитель­ной дистрибуции. Там, где встречается /ŋ/, там не встречается /h/. Первое имеет место в конце слога и морфемы после глас­ного, а второе, наоборот, встречается в начале слога и мор­фемы перед гласными. Кроме того, между ними нет никакого акусти­че­ского сходства

Уровень высказывания, минимальной единицей которо­го является синтагма.

Ниже этого уровня выделяют еще меризматический уро­­вень, ми­ни­мальной единицей которого является меризма или диффе­рен­циальный (дистинктивный или различительный) признак. Схе­матически это можно изобразить так:

Каждый из этих уровней, как видно, имеет свою единицу. Кро­­ме этих основных уровней, Э. Бенвенист и Ю.С. Маслов вы­­­де­ляют еще промежуточные уровни, к которым относятся мор­­­фо­нологический, словообразовательный и словосоче­татель­ный уров­ни³. Мы дальше будем отдельно рассмат­ри­вать каж­дый из этих уровней. А пока займемся выяснением связи язы­коз­­на­ния с другими дисциплинами.

Известно, что Ф. де Соссюр относил языкознание к пси­хо­­ло­­гии и семиологии. Он писал: «Язык есть система знаков, вы­­ра­­жающих понятия, а следовательно, его можно сравнивать с письменностью, с азбукой для глухонемых, с символи­че­ски­ми обрядами, с формами учтивости, с военными сигналами и т.д. и т.п. Он только наиважнейшая из этих систем.

Следовательно, можно представить себе науку, изучаю­щую жизнь знаков в рамках жизни общества; такая наука яви­лась бы частью социальной психологии, а следовательно, и об­щей психологии; мы назвали бы ее семиологией (от греч. semeîon- «знак»)…Поскольку она еще не существует, нель­­зя сказать, чем она будет; но она имеет право на сущест­во­ва­­ние, а ее место определено заранее. Лингвистика – только часть этой общей науки»⁴. Связь языковедения с психологией вы­­ражается в том, что языковое общение – это, прежде всего, про­цессы, ко­то­рые происходят в мозговой системе человека. Не­редко оно тес­нейшим образом связано с объемом памяти. Человек стал­кивается с определенными ограничениями, кото­рые ме­шают ему принимать соответствую­щие решения. Сюда от­носятся:

а) нехватка достаточного объема краткосрочной опера­тив­ной памяти;

б) замедление последовательного анализа фактов и про­цес­­са их сохранения в долгосрочной памяти;

в) упрощение и сокращение рассмотрения реального ми­ра в проблемном пространстве в абстрактном плане.

Эти когнитивные ограничения появляются тогда, когда потребность в информации опережает возможности человека. Пос­ледствием этого является принятое неправильного реше­ния. Информации проявляется в широком пространстве, это есть сообщение о предмете, знания же есть составная часть об­щей информация, нужной человеку в конкретной ситуации. На­при­мер, когда человек в компьютере дает команду для поис­ка с целью получить ответ на интересующий его вопрос, на экране появляются документы общего характера, отра­жаю­щие сооб­ще­ния, тогда как человеку нужна конкретная информация.

Когнитивное направление широко разрабатывается в США. Причем представители этого направления радикально от­­ме­жевываются от генеративной лингвистики, хотя сам Н.Хом­ский неоднократно заявлял, что генеративная лингвис­ти­ка является частью общей психологии. Надо отметить, что пси­хо­­лингвистика в значительной степени ориентируется на ког­ни­тивную психологию.⁵ Когнитивисты отрицают автоном­ность язы­ка, утверждая, что языковые операции обслужи­ваются ког­ни­тивными структурами и меха­низ­мами. Параллели с арти­ку­ля­­­­торными органами доказывают несостоятельность этого те­зи­са. Эксперименты показали, что человек с опреде­ленными речевыми расстрой­ствами полностью сохраняет способность воспринимать и распознавать неречевые звуки, но при этом не различать те или иные фонемы.

При восприятии многозначного слова автоматически ак­ти­вируются все его значения. Однако выбор подходящего зна­чения происходит под влиянием контекста. Это подтверж­дает те­зис о том, что доступ к словарю обеспечивается авто­мати­че­ским модулем, который можно сравнить с специали­зиро­ван­ным компьютером с собственной базой и для него часть ин­фор­мации, доступной другим когнитивным процессам, не является та­ковой.

Так как язык рассматривается как модуль, то естественно, он когнитивен, специфичен и автономен.

Р.Лангакер (1942) в 1987 году писал, что к грамматике от­но­сятся только те структуры, которые засвидетельствованы в текс­те, т.е не принимается идея о глубинной структуре. В по­с­лед­нее время исключают трансформацию из структурного опи­сания языковых объектов, считая, что возведение поверх­ност­ной системы к глубинной недействительно (Ахмед умы­вает­ся - Ахмед умывает Ахмеда). Другое дело, когда мы упот­реб­ляем /Мы радуемся приглашению профессора//, которое, по стандартной теории Н.Хомского, может сводиться к двум струк­турам: глубинной и поверхностной.

При семантическом анализе стараются описать язык адек­ват­но ментальным структурам языка. Сюда можно было бы от­нести теорию «естественных классов», теорию прото­типов, а так­же описание с помощью когнитивных примитивов.

От того, как жидкость используется человеком, предопре­де­лило степень отнесения им воды к химической формуле этой жид­кости.

Что касается роли метафоры, то выяснилось, что она про­низывает все пласты лексики языка. После всего этого В.Б.Ка­се­вич (1940) приходит к выводу, что нет когнитивной линг­вис­тики, а есть своего рода методы, которые обогащают язы­ко­ве­дение. «…когнитивной лингвистики не существует уже по­то­му, что не существует не-когнитивной (психо) лингвис­тики» (стр.200).
3.3. Языкознание и семиотика. Язык является семиоти­че­ской системой и потому его подчас относят к семиотике, а Ф. де Соссюр относил его к семиологии. В американской тер­ми­но­логии предпочитается семиотика. Однако дело не в тер­ми­но­ло­гии. По сути своей язык является средством порождения, пе­ре­дачи и сохранения информации и потому его изучение свя­зано с теорией информации. Мы живем в эпоху глобализации и оп­ре­делить место языкового общения среди потоков инфор­ма­ции имеет существенное значение для общества. Она играет важ­ную роль в обществах, где интеллектуальный уровень до­вольно высок. По данным ЮНЕСКО за последний 40 лет удель­ный вес перевода вырос на 600 %. Интересно то, что се­годня изменились направление и содержание переводов. Так, по данным европейских структур научно-технический перевод сос­тавляет 40 % всех переводов, остальные, т.е. 60 % при­ходят­ся на долю юридических, устных и синхронных переводов⁶. Вы­зывает недоумение то, что перевод художественных произ­ведений составляет 0,3 % всего объема по переводу⁷. Иногда простой носитель думает, что Низами, Шекспир, Гёте, Толстой и др. мыслители больше переводятся, чем литература других, не­гуманитарных областей. Но факты говорят совершенно дру­гое. Значит, документы делопроизводства, юридическая, науч­но-техническая литература больше и чаше переводятся. Здесь на­до отметить, что на языке документов делопроиз­вод­ства мень­­ше редундантности, но больше экономии. Цифровые пока­за­тели (40%-0,3%) сами говорят за себя.

В 1995 году президент Международной Академии Ин­фор­­матизации Ю.Ю. Юрвишин предложил образование новой от­расли называть информатизацией. Эта наука занимается разработкой информационной модели. Вся жизнь от простых вещей до самых сложных явлений пронизана автоматизацией. Поиск и нахождение информации, управление и принятие ре­ше­ний автоматизированы. Все это говорит о новых типах ком­му­никации в обществе. Изобретаются новые технологии, они применяются не только в вычислительных машинах, но и на­правлены на изучение самых сложных вопросов, начиная с демографических проблем населения вплоть до изменений жизненных условий общества.

Когда мы говорим об объекте и предмете, а также содер­жа­нии и цели информации, обычно уделяем внимание на сле­дую­щие три аспекта:

1. Программное обеспечение этой науки - soft ware;

2. Аппаратурное обеспечение этой науки - hard ware;

3. Лингвистическое обеспечение этой науки - ling ware.

Два первых аспекта, на первый взгляд, мало связаны с линг­вистикой. Однако и там лингвисты нужны, так как разра­бот­ка различных программ, алгоритмов, подготовка частотных сло­варей, а также многочисленные программы по переводу, на­пример, «Altavista» и др. не возможны без активного участия лин­гвистов.

Но последний аспект непосредственно относится к сфере деятельности лингвиста. Говоря иначе, мы должны принимать са­мое активное участие в разработке программ по созданию раз­личных частотных, энциклопедических словарей и тезау­ру­сов.

Семиотика как новая объединяющая наука рассматривает ин­формацию с точки зрения говорящего, слушающего и связи меж­ду сказанным и воспринятым. Ф. де Соссюр исходил из двух­местной модели знака: означающего и означаемого. Но на самом деле он называл знаком то, что их объединяет, назван­ным еще Ч.Пирсом итерпретантом.⁸ Однако все послесоссю­ровское языкознание идентифицировало знак со словом. Кро­ме того, знаковая теория Ф.де Соссюра ограни­чивалась только сло­вом, другие языковые единицы им не рассматривались. С точки зре­ния знаковости нам необходимо обратиться к трех-, даже мо­жет быть, четырехмерным измерениям, когда каждый знак, в том числе и языковой знак имеет четыре аспекта:

а) синтактический аспект, когда мы изучаем языковые зна­­ки с точки зрения их соединения. Например, /uʧi+tʹеlʹ/ или /araba+çı/ и т.д.

б) семантический аспект, когда знак рассматривается с точки зрения его отношений к реальному миру. Например, вы­ра­жает ли данный знак какой-нибудь денотат или имеет ли он коннотативное значение и т.д. Например, /Meine Haare stehen mir zu Berge// (Мои волосы стоят мне дыбом). При чем здесь дыб, ведь слово /Berg/ обозначает /гора/.

в) прагматический аспект, когда мы изучаем знаки с точ­ки зре­ния его отношения к лицу, употребляющему этот знак. На­при­мер, /tı mnʹe nʹe nraʹviʃsʹa//Ты мне не нравишься// и т.д.

г) и, наконец, сигматический аспект, когда знак изучается с целью выявления отношений между самими знаками. Напри­мер, /vΛʹda/ питьевая, соленая, стоячая и т.п.

Все эти аспекты будут подробно проанализированы в соот­ветствующих разделах настоящей книги. Теперь необ­ходи­мо рассмотреть вопрос о связи языковедения с дидактикой и физиологией.

Связь языко­знания с физиологией проявляется в том, что язык воспроиз­водится, т.е. элементы языка артикулируются кон­к­ретными органами, первичная функция которых была во­все не производство звуков, а удовлетворение физиологи­че­ской потребности человека в обеспечении пищей и вдохом и выдохом: язык переворачивал пищу во рту, губы призваны не давать пище вылиться наружу, глотка контролировала действие надгортанника, легкие регулируют выдох и вдох. Только лишь впоследствии, когда человек приобрел способность гово­рить членораздельные звуки, тогда в работе этих органов произошло распределение функций, так называемые органы ар­ти­куляции на­чали выполнять дополнительную функцию, а имен­но гово­рить. То же самое произошло со слуховым органом че­ловека. Ис­то­рия появления языка в устном виде общения на­счи­тывает приб­лизительно 100.000 и 50.000 лет, а письмо впер­вые появи­лось 5.000 лет тому назад.

Физиология дает полное сведение о том, где образуется тот или иной звук, какую роль играют при этом дыхательные ор­ганы, почему при заболевании голосовых связок человек из­дает хрипливый голос и т.д. и тому подобное. Последние два ве­ка артикуляторная фонетика сделала большой шаг в изуче­нии органов речи в воспроизводстве звуков. Сегодня одной из луч­ших классификаций звуков речи является физиологическая (об этом см. раздел фонетики).

3.5. Языкознание и логика. Логика и языковедение были тес­нейшим образом связаны, и история языкознания имеет пря­мое отношение к логике. Логика как наука о мышлении пред­став­ляла и представляет весь комплекс методов и инструмен­тов для анализа взаимосвязи языка и мышления. Такие понятия как субъект и предикат непосредственно есть проекция логи­че­ских понятий на язык. Далее, выявление соответствий или не­соот­ветствий языковых структур логиче­ским или их отличие то­же непосредственно есть результат переноса логических па­ра­метров на языковые. Не случайно, что первые книги по язы­ку были написаны логиками. Первая универсальная грамма­ти­ка (1616) выдержана в логических тонах. Прослеживая исто­рию становления науки о языке, можно без сомнения сказать, что она характеризуется логическими оттенками. Даже сегод­няш­­нее логическое ударение можно считать результатом непо­сред­ственного влияния логики на анализ языкового мате­риа­ла. Если сегодня некоторые приписывают прямому влия­нию логи­ки на синтаксический анализ в таком предложении /Анар отдал кни­гу своему другу//, в котором каждое слово мо­жет быть вы­де­лено под влиянием контекста и следующего из этого фак­то­ра, так это есть не результат логического ударения, а того, что этого требует контраст, при помощи которого гово­ря­щий вы­би­рает порядок слов в соот­ветствии с потребностью общения. Если говорящему необхо­ди­мо подчеркнуть слово /Анар/, имея в виду именно Анара, а не кого-нибудь другого, то он ставит ударение на него. Если, наоборот, ему нуж­но вы­ска­зать мысль о том, что он /отдал/, а не /продал/, зна­чит, он дол­жен контрас­ти­ровать сказуемое /отдал/ и т.д. Между тем се­го­дня такой вид уда­рения принято назвать логическим. Совсем не понятно, при чем здесь логика. Логика изучает, как из­вест­но, законо­мер­но­сти мышления, которое не отделимо от языка. Но язык как не­кая автономная система должна урегули­ро­­вать все свои струк­ту­ры в соответствии с лингвистическими осо­­бен­ностями.

Мы хотели бы здесь рассмотреть связь отдельных аспек­тов языка в пределах одного языка. Обратимся сначала к связи от­дельных аспектов к словообразованию. В какой степени оно свя­­зано с грамма­ти­кой в широком смысле слова. Может, оно бли­­же к лексико­логии, чем к грамматике. При классификации линг­­вистических единиц необходимо придерживаться опреде­лен­­ных кри­те­риев, которые позволяют отнести те или иные еди­­ницы к опре­де­ленным классам слов, предложений и т.д. При словообра­зо­ва­нии мы делаем операцию над словом. Исхо­дя из того, что все сло­ва относятся к словарю, сделать заклю­че­ние о том, что все­ми словами должна заниматься лексикология, или лексематика, по терминологии Э.Косериу (1922-2001), не правильно. Само собой разумеется, что не всегда каждое новое по­нятие порож­дает новое слово. Это можно подтвердить пере­но­сом, суже­нием или расширением значений слова. Например, слово /нос/ может обозначать, кроме названия части челове­че­ско­го тела, еще и /нос корабля/. Или /крылья/ бывают не только у птиц, но и у са­мо­лета и т.д. По-немецки, /Feder/ означает перо для письма и перо у птицы. В таких случаях, конечно, важно знать семан­ти­ку слова. Это уже семантический аспект, о кото­ром мы будем го­во­рить в разделе «Семантика». Если к вопросу под­ходить с этой точки зрения, то он, конечно, к грамматике пря­мого отно­ше­ния не имеет. Однако, образование новых слов, кон­вер­ген­ция и словоизменение относятся к грамматике, ибо они фор­ми­руются при помощи грамматических операций. Возь­мем в азер­­байджанском языке суффикс /-лы/⁴, с помощью ко­то­рого мо­­жем образовать носителя действия, а также и при­ла­гатель­ное с выражением отношений. Срв.:

/zərdablı/ (зардабский);

/atlı/ (наездник),

/zijalı/ (образованный) и т.д.

Особо стоит вопрос о сложных словах. В немецком язы­ке часто атрибутивные сочетания совпадают с сложными сло­вами, с так называемыми композитами. Они относятся к мор­фологии, потому что при их образовании участвуют мор­фе­мы /-s / или /-en/. Они обычно приводятся в словарях, но атри­бу­тивные сочетания никогда не даются в словаре.

Исходя из всего сказанного, можно заключить, что не меньше доводов можно привести в пользу того, чтобы отнести словообразование к грамматике, чем к лексематике.

Надо сказать, что развитие языковедения стало возмож­ным благодаря исследованиям в области фонетики. Даже грам­матика Панини (IV век до н. э.) имеет опреде­лен­ные описания зву­ков и их сочетаний, слогов и высказываний на язы­ке сан­скрит⁹. Современные книги по языковедению содер­жат главы о фо­нетической структуре языков. Фонетика как раз­дел языко­знания занимается формальной структурой языковых еди­ниц, она не имеет прямого отношения к содержательной сто­ро­не сказанного. Напротив, грамматика занимается содер­жа­­тельной стороной языка. Но в языке есть такие явления, ко­то­рые в одинаковой степени относятся и к фонетике и к грам­матике. Например, флексия, аблаут, брехунг или умлаут в не­мец­ком языке. На этот счет наблюдается два противостоящих друг другу мнения. Одни настаивают на том, что, их следует изу­чать в фонетике, так как они появляются как результат из­ме­нения в звуковой оболочке слов. Например,

/Gast/- / Gäste/ (гость-гости), но

/Tag/-/Tage/ (день-дни) и т.д.

Или другой пример. Интонация, как известно, имеет фо­не­ти­ческую природу, потому и должна изучаться в фонетике. Но од­новременно с этим она связана с формированием ком­му­ни­ка­тив­ных единиц языка, потому и должна изучаться в син­так­сисе.

Думается, что правильным будет сказать, что области линг­­вистики связаны между собой, так как язык представляет со­бой неделимую единую систему.

Сегодня уже никто не спорит относительно того, что язык как многоярусная система состоит из конкретных ярусов, каждый из которых изучается одним разделом. И общее язы­ко­знание представляет собой как бы систему этих ярусов. О лек­сикологии и фонетике мы говорили выше. Теперь рассмотрим связь языкознания с морфологией и синтаксисом.

Морфологически парадигмы существуют для выражения синтаксических отношений. Но это вовсе не значит, что морфология не самостоятельна. Если бы она была полностью под­чинена синтаксису, тогда каждое синтаксическое значение должно было иметь свою собственную форму выражения. В рус­ском языке есть именительный и винительный падежи. Тоже самое имеет место в немецком языке. У неодушевленных существительных русского языка нет различия между этими падежами. А в немецком языке существительные среднего и жен­ского родов, а также во множественном числе всех родов по этим двум падежам полностью совпадают. Однако это не от­вер­гает идею о самостоятельности морфологии и синтаксиса. Но определение морфологии как учение о слове не совсем вер­ное, так как в языке есть целый ряд слов (партикли, союзы, пред­логи), которые совсем не изменяются. Поэтому правильнее бы­ло бы определить морфологию как учение о морфеме, лучше на­зывать эту дисциплину морфемикой или морфематикой. Тог­да и все образующиеся и изменяющиеся и неизменяю­щие­ся, в том числе традиционно называемое учение о частях речи мож­но отнести к морфемике (морфематике). Л.В.Щерба ставил воп­­­рос так: куда отнести, например, существительные: к син­так­­­сису или к морфологии? Слова /dom/, /tom/ и т.д. не по­то­­му су­ществительные, что они склоняются, а существи­тель­ные, по­то­му и склоняются. Части речи образуют особый отдел грам­матики, так как они есть результат научной группировки лек­сикона языка.

3.6. Языкознание, физика и математика. Яыкознание тес­нейшим образом связано с физикой и математикой. Связь эта проявляется прежде всего в возможности исчисления эле­ментов языка и исследовании его физической субстанции современными методами математики и физики. Современная линг­вистика стремится к выявлению математической модели язы­­ка и акустической природы воспроизведенного и воспри­ня­то­го.

Сказанное на языке доходит до адресата благодаря звуко­вым волнам, в которых манифестируется языковая система в ви­де звуковых последовательностей. Эти звуковые волны обла­дают физическими свойствами, которые изучаются в акусти­че­ской физике, из которой фонетика черпает всю необ­хо­ди­мую информацию, при помощи которой выявляются реле­вант­ные и редундантные признаки. Например, в русской фонеме [tº] пе­ред­­неязычный, смычно-взрывной и твердый являются реле­вант­­ными, но в слове [tºut^h] у первого согласного /t/ огублен­ность, а у п­оследнего согласного /t^h/ придыхатель­ность яв­ля­ют­ся редун­дан­­­тыми признаками. Все это иссле­дует­ся при­ме­не­нием мате­ма­тических формул, определяются слу­чай­ные и за­кономерные явления. При помощи статистической ме­тодики выяв­ляется час­тота встречаемости каждой единицы, что очень по­могает ре­шению многих проблем, связанных с обучением язы­ку. Она поз­воляет построить частотные словари, выявить принадлеж­ность текста к тому или иному автору. Обо всем этом будет ска­зано в соответствующих разделах этой книги.

Языкознание сделало большой шаг вперед благодаря тео­рии информации и кибернетике. Теория информации и ки­бер­нетика значительно расширили возможности применения ме­то­дов точных наук к языку.¹⁰ Передача информаций на дальние расстояния при меньшем расходе, усовершенствование систем ком­муникативных устройств и автоматическое управ­ле­ние сложными системами стали возможными благодаря сотрудни­че­ству инженеров связи с языковедами, психологами и физио­ло­гами. Изучение акустической структуры сообщений и зако­нов воспроизводства и восприятия сообщений имеет не только тео­ретическое, но и чисто прикладное значение. Например, в не­мецком языке переданное сообщение будет неверно понято, если в предложении /`›υnzəRə ∫tat ›ıst ```ze:R ∫ö:n// “Unsere Stadt ist sehr schön” (Наш город очень красивый) вместо краткого /a/ будет употреблен долгий /a:/. Или же в азербай­джан­ском языке общий вопрос формируется удлинением гласного пос­леднего слога. Ср.: <sup>¿</sup>Sən kinoja gedir ```sə:n? Здесь несоблю­дение этого признака послужит неверным восприятием этого предложения. С фонетической точки зрения различие здесь базируется на од­ном признаке. Из этих примеров вытекает, что при техниче­ском решении проблемы понимания посланной ин­фор­мации (при телефонном разговоре, телеграфе или телексе) необ­ходи­мо соблюдать не только правила системы сегментных, но и суперсегментных единиц.

Правила противопоставления сообщений, передаваемых ком­бинацией различающихся между собой сигналов, принято на­зы­вать в технике связи кодом, а сам процесс –закодиро­ва­нием. А расшифровка этой информации со стороны получателя – декодированием. Декодирование означает определение пра­вил о том, с чего начинается сообщение и чем оно кончается.

В зависимости от того, на скольких сигналах базиуется зако­дирование, различают бинарный или тернарный виды его. К тернарному виду относится азбука Морзе, где используются три сиг­нала: точка, длинный сигнал и пауза. Наиболее частот­ные фо­не­мы обозначают простым, а наименьше употреби­тель­ные- их комбинацией. Ср.:

/e/- (.), /a/- (.-), /t/- (-), / m / - (- -), / i / -(. .), / r / - (. - .). Предложение /Atam mat etmir// будет иметь такую форму:

/.- /- /. - / - - / - -/ .- /‧/ /-/ /--/ /..// ‧-‧//

Теперь можно говорить об измерении количества и не­оп­ре­деленности информаций. Более того, возможно измерять реаль­н­ую нагрузку каждой фонемы, каждого слова, каждого пред­­ложения или всего текста. Процесс измерения неопреде­лен­­ности информации называют энтропией, а единицей из­ме­ре­ния –битом (от английского словосочетания (binary digit-двоич­­ная единица).

Если мы исходим из того, что инвентарь азербайджанских фо­нем насчитывает 32 (без заднеязычной фонемы /k/), и если ве­роятность появления всех фонем равная, то появление каж­дой нашей фонемы можно исчислять по формуле

Ho=log. 32=5 битов информации. Это значит, что при рав­­ных условиях появление каждой нашей фонемы ровняется 5 би­­там информации. Если соберем все наши фонемы в одном сун­­дуке и путем вытаскивания оттуда каждой фонемы созда­дим слово, то у нас будет формула так:

‧ На основе двоичной логарифмы мы получаем сле­дую­щую картину: log.32 = 2.2.2.2.2 = 5 битов

Однако в реальной речи появление наших фонем не рав­но­­вероятно. На их встречаемость оказывают влияние фо­ноло­ги­ческие (фонотактические), морфологические, лексические, син­таксические, семантические факторы. С учетом этих факто­ров энтропия наших фонем может быть измерена так:

Ho=log 32; Hi= - P1 log.P1-P2 log P2-.. P 32 log P 32, Ho= 5 би­­тов. Но если применим другую формулу, то получим эти дан­­ные: H1=4,35 , H2=3.52, H3= 3,01 битов.

3.7. Энтропия и избыточность в языке. Разработка ве­роят­ностной модели языка в значительной степени помогла бы ус­корению решения проблем автоматического перевода и об­щения человека с машиной. В языке каждая единица имеет как мак­симум, так и минимум энтропии, причем, по расчетам спе­циалистов, максимум энтропии. Ho не может быть меньше чем минимум энтропии, т.е. Ho всегда больше, чем H . С другой сто­роны, он может быть достаточно близким к H . Разницу, обо­з­начающую отношение минимальной энтропии к макси­маль­ной меньше, чем на одну единицу

К.Шеннон называет избыточностью или редундант­но­стью языка. По данным братьев И. Ягломов избы­точ­ность ин­фор­­мации в языке равна приблизительно 50 %.¹¹ Другими сло­ва­ми, выбор следующего знака в тексте в 50 % -х определяется струк­­турой языка и в очень малой степени зависит от случай­но­сти. Именно поэтому в телеграммах предлоги и союзы опус­ка­ют­ся, тем не ме­нее текст можно понять. В устной же речи избы­точ­ность ин­фор­мации восполняется паралингвисти­чески­ми и суперсег­мент­ными средствами.

Если исходить из наличия 26 букв в латинском алфавите, то можно еще одну единицу добавить для обозначения пробела между графемами. Следовательно, частота употребления одной графемы здесь будет равна по формуле Ho= log 27  4, 76 битов ин­формации. Но исчисление должно вестись для каждого язы­ка от­дельно, потому что употребление графем специфична для каж­дого языка. В немецком и английском языках «W» и «K» обладают большей частотой употребления, а во фран­цуз­ском языке частота их употребления почти нулевая. Со­четание гра­фем в английском языке «TH» и «SCH» в немец­ком языке боль­­ше употребительны. В немецком языке после «C» всегда идет «H». Ниже приводится энтропия графем по четырем язы­кам:

Итак, вероятность появления каждой графемы (энтропия) в каждом из этих четырех языков меньше, чем средне-теоре­ти­че­ское значение появления графем по латинской графи­ке. В азер­байджанском и русском языках эта цифра равна 5-и битам, так как в этих языках количество букв на 6 знаков больше, чем в латинском алфавите. Сегодня мы больше знаем о применении математических методов к языку, чем два десятилетия тому на­зад.

Исследования в этой области позволили установить за­ко­но­м­ерности встречаемости отдельных элементов в пись­мен­ной и устой речи. Например, в английском языке морфема /ə/ в начале предложения встречается очень часто. Согласная фо­не­ма /ŋ/ в начале английских слов не встречает­ся. В то время как встречаемость фонемы // в этой позиции очень высокая. Бо­лее того, можно измерить также частоту появления вторых, третьих и т. д. фонем в речи. Например, встречаемость /ə/ пос­ле согласного // очень высока.¹³ Здесь уместно говорить об из­быточности, которая заимствована из теории информации и под которой понимается различие между теоретически возмож­ной передающей способностью какого-либо кода и средним ко­ли­чеством информации. Например, из событий с двумя ис­хо­дами, избыточность каждого события равна 50 - %-там.

В азербайджанском языке в суффиксах появляется гласная /ü/, если в предыдущем слоге реализована либо /ü/, либо /ö/. В результате образуется большая избыточность. Ср.:

/göz+üm+ü/ «глаз; мой глаз»;

/söz+ü+mü/ «слово мое слово»
Из­­бы­­точ­­ность - это не недостаток языка, а важная черта, без которой язык не мог бы функционировать. Источниками из­быточности в языке являются различия в час­тот­ности язы­ко­вых единиц, ограничения, налагаемые фоно­так­­тическими моде­ля­ми и морфолого-синтаксическими пра­ви­лами. В устной речи источником выступают факторы, которые объединяют под об­щим термином «шум». Шум снижает эф­фек­тивность системы связи. Искажение сообщения можно избе­гать повторением или некоторыми другими способами. В теле­фон­ном разговоре при пло­хой слышимости мы прибегаем к по­бук­венной диктовке или передаче при помощи названий букв или передаче каждой буквы в начале какого-то слова. Напри­мер, «АВС» /ейби­си/ или «ФИФА» (Федор, Инесса, Фан­том, Аня). Тем самым мы увеличиваем избыточность, ког­да хо­тим устранить боль­шой шум на линии связи. Избыточность хо­ро­шо иллюст­ри­­руют­ся при рассмотрении фонемных и аллофо­нем­ных осо­бен­­но­стей. В азербайджанском языке во фразе /göstərməkdə­dir// (он про­должает показывать) гласные верхнего подъема обозна­чим через В (высокий подъем), тогда приведен­ный пример можно передать так: /göstВrmВkdВdВr/. Структура сло­ва имеет изоби­лие избы­точ­ности, так как предшествующие сло­ги с гласным пред­опре­деляет его формальное отож­де­ств­ление. Устранение избы­точ­но­сти и передача ее транскип­цион­ным знаком сокра­щает сред­нюю избыточность гласных в азер­бай­­джанском язы­ке. На алло­фо­ническом уровне мы сталки­ваем­­ся с большой из­бы­точ­но­стью. Но на фонемном уровне мно­гие условия, вы­зы­вающие варьирование фонем, устраняют­ся. В речи обычно ис­поль­­зует­ся приблизительно 50 дв. ед. ин­фор­мации в секунду.

Таким образом, теория связи открывает новые перспек­тивы в области изучения языка.

1. Каковы связи языкознания с другими дисциплинами?

2. Как можно определить место языкознания среди гума­ни­тар­ных наук?

3. Каковы связи языкознания с точными науками?

4. В чем выражается тесная связь языкознания с физикой?

5. Можем ли мы сегодня говорить о математической модели языка?

6. Можем ли мы рассказать о связи языкознании с мате­матикой?

7. В чем отличие философии языка от лингвистической фи­ло­софии?

8. Можете ли рассказать о связи языкознании с психоло­гией, со­циологией, нейрофизиологией и т.д.?

9. Что такое энтропия и какое значение она имеет для языка?

10. Как можете определить избыточность на конкретном примере?