§ 2. Немусульманские конфессиональные учебные заведения

§ 2. Немусульманские конфессиональные учебные заведения

Напомним, что во второй главе речь уже шла о том, что, начиная с первых веков нашей эры и до XIV-XV в., в Дагестан проникало христианство разных толков, соперничество между которыми препятствовало их утверждению. Как отмечал епископ Иоанн де Галонифонтибус, жители «лезги» следуют за сарацинами, другие – за грузинами, а некоторые – за христианами. Соперничество делало христианских миссионеров зависимыми от поддержки извне. Своего рода «метрополиями» являлись для монофизитов Южного Дагестана григорианские общины Восточного Закавказья, для православных – Грузия, для католиков – итальянские колонии Крыма и Приазовья.

Новая волна распространения христианства отмечается в XVIII в., с притоком на Северный Кавказ переселенцев – русских, украинцев, армян, грузин. Гребенские казаки к началу столетия населяли ряд «городков» по обоим берегам реки Терек. В 1723 г. здесь обосновалось около 500 семей донских казаков, а вскоре сюда переселилось несколько тысяч крестьян из Курского, Воронежского и Тамбовского наместничеств. Все они исповедовали православие. Кроме них в недалеком прошлом в селах и станицах Кизлярского и Тарумовского районов были и небольшие группы старообрядцев. Согласно сведениям епископа Игнатия (Брянчанинова) царское правительство в 1763 г. «пригласило горцев-христиан и горцев, желавших принять христианство, переступить чрез Терек и селиться …» [1, с. 389].

С 1837 г. (по 1930 г.) в Темирхан-Шуре действовал римско-католический приход. А с 1911 г. в Дагестане появились представители протестантского течения: штундо-баптисты. На хуторе Шушаново Чирюртовского участка и на хуторе Аджаматова Хасавюртовского округа проживали семьи «странствующих» крестьян из Грозненской области, Харьковской и Таврической губерний, являвшиеся приверженцами штундо-баптистов. В Хасавюрте в это время обосновались адвентисты-субботники из Черниговской, Полтавской и Киевской областей. Появились в Дагестане и иеговисты.

По сведениям окружного миссионера православного священника Емельяна Молодченкова и Благочинного церквей Дагестанской области священника Иоанна Шанавадзе, на 8 декабря 1911 г. в Дагестане было: в г. Порт-Петровске – 11 семей штундо-баптистов, в поселке Алексеевка – 21 семья адвентистов-субботников, на хуторе Шушаново – 29 семей адвентистов-субботников, 44 семьи штундо-баптистов и 12 человек иеговистов, в поселке Ново-Александровка – 7 семей штундо-баптистов. В одном только Темирхан-Шуринском округе насчитывалось 154 штундо-баптиста [2].

Г.И. Какагасанов приводит сведения о том, что на начало XX в. численность исповедующих православие в Дагестане составляла 16337 человек или около 3 процентов всего населения. До 1917 г. на территории Дагестана действовали 30 православных церквей [3, с. 353].

Православное духовенство уделяло большое внимание религиозному образованию. Почти при каждой церкви имелась церковно-приходская школа. С 1906 по 1913 гг. только при Николаевской церкви в Порт-Петровске обучалось 106 учащихся (104 русских и 2 еврейки), из них: 49 мальчиков и 57 девочек.

На рубеже XIX-XX вв. сеть конфессиональных школ в Дагес­тане была представлена: мусульманскими школами - мектебами и мед­ресе; горско-еврейскими школами при синагогах и церковно-приходскими школами при православных храмах.

В Порт-Петровске 1 сентября 1891 г. открылось Армянское церковно-приходское духовное училище, курс обучения которого ограничи­вался изучением следующих предметов: русский язык, история и ге­ография России и Закон Божий [4, с. 1-13]. Подобное же одноклассное армянское училище, состоявшее из 3-х отделений, находилось и в г. Дербенте [5, с. 18].

В 1901 г. в городе Дербенте была открыта русско-еврейская школа для горских евреев, которая в 1903 г. обрела официальный статус училища. Содержалась школа за счет платы за нравоучение и на бла­готворительные средства горских евреев. В школе обучалось 137 воспитанников обоего пола. Заработная плата учителю была опреде­лена в 40 рублей в месяц [5, с. 27]. В 1905 г. при русско-еврейском училище открылась платная библиотека-читальня [6, с. 51].

Церковно-приходская школа, расположенная в Порт-Петровске, сос­тояла из 3-х отделений. В 1910 г. в школу было принято 100 чело­век, десятерым, подавшим заявления, было отказано «вследствие переполнения школы» [7, с. 73].

Анализ данных обзоров Дагестанской области за 1902, 1905 и 1913 годы, приведенных в таблице 5, показывает незначительные из­менения в контингенте учащихся и условное количественное соотно­шение школ и обучающихся в них в эти годы.

Заметим, что в отличие от мусульманских и горско-еврейских школ, православные и армяно-григорианские церковно-приходские школы причислялись дореволюционной официальной статисти­кой к светским учебным заведениям области. Объясняя это тем, что в них в отличие от «старометодных» религиозных школ преподавались и светские дисциплины.

Существенными были различия в половом составе обучающихся в этих школах. Если в 1913 г. девочки составляли 10,6 % от общего числа учащихся примечетских школ и 1,6 % в школах при синагогах, то в церковно-приходских школах на долю девочек приходилось около 40 % от общего состава учащихся [8].

Приведенные в таблице 5 цифровые данные говорят о том, что накануне 1917 г. в Дагестане насчитывалось более 700 религиозных школ, в которых обучалось 7,5 тысяч учащихся. Это значительно больше, чем в соседних нерусских районах Северного Кавказа. Дагестан не без основания считался поставщиком кадров духовенства для всего Восточного Кавказа.

Характеристика истории развития системы образования в дореволюционном Дагестане будет не полной, если не отметить тот факт, что завершение присоединения кавказских народов к России совпало с переломным периодом в истории русской педагогической мысли и русской школы, реформой народного образования 60-х годов XIX века. В рассматриваемое время передовая русская педагогика достигла своего наивысшего развития. Провозглашенный К.Д. Ушинским принцип народности в воспитании начинает внедряться в практику светского образова­ния и в Дагестане, благодаря активной просветительской деятельности местных властей и передовых педагогов - как русских, так и коренных национальностей.

Для полноты картины рассматриваемой проблемы необходимо кратко остановиться на общей характеристике школьной сети Дагестана. Его присоединение к России (1813 – 1859 гг.) создало условия для начала нового периода в истории просвещения горских народов. Он характеризуется появлением светских учебных заведений, которые должны были обу­чать горцев основам современных знаний, не связанных с исламской религией, и готовить их к службе в учреждениях местного управления.

Исходной точкой для формирования понятия «светское образование» яв­ляется для нас определение значения слова «светский» в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова, в котором данное понятие означает – «не цер­ковный, мирской, гражданский». На наш взгляд, основным отличитель­ным признаком светского образования от религиозного, является на­личие в светских образовательных учебных заведениях утвержденных государственными органами управления образованием учебных планов и программ, в которых подавляющее количество часов отведено изу­чению общеобразовательных предметов [9, с. 693].

Значение воздействия образования на горцев путем откры­тия русскоязычных школ сознавалось царским правительством еще в период активного ведения воен­ных операций в Дагестане. В 1836 г. барон Розен, изыскивая меры к распространению между жителями Кавказского края русского языка, предлагал воспитывать в школах при войсковых частях Кавказского края 864 туземца. В 1844 г. генерал Клюки фон-Клюгенау писал, что «следует в будущем обращать внимание на образование туземного населения, так как это, без сомнения, долгий и трудный, но, тем не менее, неизбежный и достойный имени русского путь к прочному ут­верждению нашей власти в Дагестане» [10, с. 156].

Первые шаги царского правительства по распространению светской гра­мотности в Дагестане связаны с теоретической и практической дея­тельностью выдающегося ученого-лингвиста П.К. Услара, который еще в 1861 г. изложил свое мнение о необходимости составления азбук для тех кавказских языков, которые не имеют своей письменности. Это мнение было поддержано царским правительством, которое, завоевав Кавказ силой оружия, для упрочения своего положения должно было распространить и самодержавную идеологию. Лингвистическая деятельность П.К. Услара находилась в тесной связи с этими по­пытками командования Кавказской армии. Вызванный на Кавказ, он энергично приступает к выполнению поручения штаба Кавказской ар­мии. С 1863 г. он перенес всю свою научную работу в Дагестан. Главным пунктом его пребывания делается Темир-Хан-Шура.

Вклад ученого в развитие культуры Дагестана достаточно хорошо известен, поэтому мы ограничимся несколькими важными для нашей темы замечаниями. Принимаясь за изучение дагестанских языков, П.К. Услар находил людей, знающих русский язык, которые становились надежными помошниками. С их помощью он сначала составлял алфавит данного языка, а затем записывал слова и фразы, составлял грамматический очерк и словарь. Местные алфавиты составлялись с помощью русской графики с применением дополнительных знаков, соответствующих звукам того или иного горского языка.

Для распространения грамотности среди народов Дагестана П.К. Услар при помощи военной администрации создает в Хунзахе, Казикумухе и Гунибе новые школы, где обучением руководили специально подготовленные для этой цели горцы. Но эта мера не дала существенных результатов: всего было обучено на родных языках 169 человек. П.К. Услар считал, что грамотность на родном языке составляет первый шаг к просвещению. Постепенно в школах совершается переход к препо­даванию на русском языке. Но горские языки не изгонялись из остальных трех классов элементарных школ. Они изучались грамматически. Такое изучение необходимо для умственного развития учащихся. Знание своего языка помогало и более основательному усвоению русского языка. Услар подчеркивал огромную роль школы в изменении психологии горцев: «Школа не только подготовляет одиноких деятелей, она влияет на весь народ, если только находится с ним в тесной или непрерывной связи» [11, с. 8].

Мнение П.К. Услара полностью разделял и известный деятель дагестанского просвещения И.Г. Алибеков, который писал: «Система преподавания на родном языке имеет огромное благотворное влияние на успехи на­чального народного образования среди туземного населения» [12, с. 41].

Открывая школы, учреждая пансионы и стипендии, царское пра­вительство, прежде всего, заботилось о детях офицеров, чиновников, знатных и известных горцев Дагестана. Некоторое представление об этой политике даёт таблица 6 [13, с. 152].

Таблица № 6. Количественное и качественное изменение числа

учащихся в Дербентском училище с 1838 по 1888 гг.

Дербентское училище	Годы
	1838	1848	1868	1878	1888
Общее количество учащихся	35	57	84	125	116
Из них дети дворян чиновников и беков	14	20	17	31	2
Детей граждан и других сословий	21	37	67	94	88
Православных	-	9	41	60	51
Армян	-	27	31	53	31
Мусульман	-	21	12	7	25
Евреев	-	-	-	5	1
Сельских	-	-	-	-	8

Проведение такой политики в образовании подчеркивалось во всех официальных документах. К этому следует доба­вить, что в те годы не только основная масса горцев, но да­же и многие передовые дагестанцы опасались отдавать своих детей в русские светские школы. Основания для подобных опасений были. Как утверждал министр народного просвещения граф Д.А. Толстой; «…конечной целью образования всех инородцев, жи­вущих в пределах нашего отечества, бесспорно, должно быть обрусе­ние их и слияние с русским народом» [14, с. 23].

Говоря об изменениях, произшедших в образовательной политике Российской империи в целом после Кавказской войны, необходимо отметить особую роль «Положения о начальных народных училищах» 1864 г., согласно которому обучение в начальных школах разрешалось только на русском языке [15, т. 17, с. 377]. До этого в Новочеркасской гимназии ещё в 1848 г. изучался не только арабский, но и аварский и кумыкский языки, а в Кизлярском народном училище с 1829 г. – кумыкский, который преподавался и в духовных учебных заведениях.

Попутно заметим, что в Терской области в 1863 г. была открыта Грозненская двухклассная окружная школа, в числе учеников которой было 25 детей «почётных кумыков и чеченцев», а в Хасавюртовском округе этой области с 1870 г. до конца XIX в. были известны русское женское училище в слободе Хасавюрт и русские одноклассные училища в сёлах Аксай и Костек [16, т. 2. с. 339]. Здесь же функционировали новометодные школы более совершенного типа, чем в Дагестанской области, преподавание велось на кумыкском языке.

Оценивая образовательную политику и состояние народного образования в Дагестане в конце XIX - начале XX в., следует отметить, что в 1897 г. число учебных заведений в области (включая и кон­фессиональные) составляло 901, из них 34 с 1432 учащимися находи­лось в городах области, а 867 с 5959 учащимися обоего пола - в округах. На 1000 душ городского населения приходи­лось 1,1 учебного заведения и 45,8 учащихся обоего пола, а на то же число сельского населения - 1,5 учебных заведения и 10,4 учащих­ся обоего пола. По области же на 1000 душ населения приходилось 1,48 учебного заведения и 12,48 учащихся [17, с. 74].

Учеб­ные заведения с преподаванием русского языка составляли в 1897 г. 1,89 %, а мусульманские и еврейские школы - 98,11 % от общего числа учебных заведений области, учащиеся в первых из этих заве­дений составляли 19, 96 %, а во вторых - 80,94 % всего числа учащих­ся в области [18, с. 74-76].

Из 867 учебных заведений, находившихся в 1897 г. в округах, только в 8 школах, с 372 учащимися обоего пола, преподавались русский язык, арифметика и чистописание; в 850 примечетских шко­лах, с 5483 учащимися, - грамота и предметы по мусульманскому ве­роучению на арабском языке, а в 9 ев­рейских школах, с 104 учащимися, - грамота и предметы по иудейско­му вероучению на древне-еврейском языке.

О состоянии народного образования в Дагестане к 1891 г. можно судить по данным, которые приводятся в таблице 7.

Революция 1905-1907 гг., всколыхнув все слои населения России, прокатилась волной по всей территории царской империи. Именно в это время передовые учителя и революционно настроенная молодежь получили реальную возможность изменить на некоторое вре­мя работу школы. По всей России развернулась упорная борьба за свободное открытие школ, без контроля правительства, за расшире­ние объема преподавания. На окраинах царской России нерусские народы боролись также и против русификации школы, за введение преподавания на родном языке [19, с. 298].

К февральской буржуазной революции 1917 года Дагестан имел 93 школы (6981 учащихся), из которых на селе - 60 (2360 учащихся) и в городах - 33 школы (4821 учащихся).

Русские школы сыграли объективно-прогрессивную роль в исто­рии Дагестана. Дореволюционная светская русская школа давала уча­щимся не только полезные знания, умения и навыки, но возможность посредством изучения русского языка приобщиться к передовой русс­кой и мировой культуре. Она сыграла положительную роль в формиро­вании и росте местной, хотя и немногочисленной интеллигенции, в развитии передовой общественной мысли в Дагестане.

В дореволюционной России, где существовало много различных сословных учебных заведений, образование, дававшееся в реальных училищах, мужских и женских гимназиях, начальных народных учили­щах, церковно-приходских школах, синагогах и в других учебных заведениях, значительно различалось и по выбору преподаваемых учебных дисциплин, и по глубине изучения общих предметов, и по общей направленности обучения. В зависимости от социального и конфессионального состава учащихся разными были и цели подготовки, и содержание обучения.

Программа горских школ соответствовала программе русских школ. Новым и специфичным было только то, что здесь кроме русско­го – православного вероучения преподавалось и мусульманское. Как правило, учителя были русские. Исключение составляли мусульманские законоучители и так называемые младшие учителя. Подбор учительских кадров осуществлялся очень тщательно.

Согласно уставу в начальных школах преподавались: а) Закон Божий православного вероисповедания (молитвы, крат­кая священная история, краткие объяснения символа веры и молитвы господней по книге «Начатки христианского учения»), б) мусульманский закон – Коран.

В религиозно-нравственном развитии учащихся ставка делалась на изучении Закона Божьего во всех классах средней школы. Эту цель преследо­вал и распорядок дня работы школы. Так, в Дербентском реальном училище в начале занятий совершалась общая православная мо­литва для всех учеников училища. По окончании ее мусульмане читали в присутствии всех учащихся свои молитвы на арабском языке.

Циркулярным распоряжением министерства народного просвещения за № 13675 педагогическим советам реальных училищ с 1905 г. было предоставлено право вносить изменения в программы преподавания отдельных учебных дисциплин [20, с. 17]. В соответствии с этим на заседании педагогического совета Дербентского реального училища от 12 ноября 1915 г. были даны следующие указа­ния относительно преподавания Закона Божьего: «Преподавание должно вестись по первоис­точникам: Слова священного писания произведут больше действия на ум и сердце учеников, чем слова учебника. Курс богослужения дол­жен производиться наглядно, для чего ученики посещают церковь, участвуют в чтении, пении и прислуживании у алтаря. В старших классах хорошо было бы пройти курс нравственного богословия» [21, с. 4-5].

Организация русскоязычных учреждений светского образова­ния в Дагестане непосредственно сопутствовала его военной и экономи­ческой колонизации, его включению в политико-эконо­мическое и культурно-образовательное пространство Российской им­перии.

Позитивными аспектами этого процесса можно считать: 1) открытие возможности для дагестанской молодежи получения современного качественного светского образования; 2) расширение культурно-образовательного пространства, как России, так и Дагестана; 3) создание и расширение «рынка образова­тельных услуг разнотипных учебных заведений.

Завершая данную главу, можно сделать следующие выводы.

Социально-значимым следствием распространение грамотности посредством развития арабо-мусульманской школы в Дагестане явился рост престижа знаний и образованности. До начала XX в. школа способствовала включению Дагестана в ареал арабо-мусуль­манской культуры, освоению духовных ценностей ислама. Ее позитив­ными сторонами были бесплатность, отсутствие социального отбора, сравнительная доступность, адап­тация к региональному сельскохозяйственному календарю, прочные экономические связи с местными общинами. Негативными - трудоем­кость процесса обучения при сравнительно скромных образовательных результатах, «книжность», т.е. оторванность от реальной жизни, довольно низкий уровень организации учебного про­цесса и методики преподавания.

Колонизацию Кавказа Россией не следует оценивать только не­гативно, поскольку она привнесла в систему образования Дагестана светский элемент и привела к постепенному включению региона в российское, а с ним и в европейское социокультурное и образовательное пространство. При этом сохранялось значительное влияние арабоязычных мусульманских школ, отношение к которым со стороны царского правительства было достаточно деликатным.

Новометодные – джадидитские - школы не получили достаточно широкого распространения в Дагестане и не смогли составить серьез­ную конкуренцию ни старометодным (кадимистским) школам, ни русс­коязычным школам. Однако рост их популярности свидетельствовал о стремлении населения к получению компромиссного образования светско-религиозного характера. Тенденция эта, прерванная первой мировой вой­ной, революцией, а затем и гражданской войной, оказалась незавершенной.

В процессе развития системы русско-язычных светских учеб­ных заведений традиционное мусульманское образование постепенно теряет свои позиции в городах и административных центрах под влиянием не столько административного давления имперских влас­тей, сколько из-за своей сравнительно низкой конкурентоспособнос­ти на рынке предлагаемых образовательных услуг. Думается, именно это обстоятельство, а не насильственная русификация населе­ния (как это преподносилось в ряде работ советской историографией) явилось при­чиной создания новометодных школ.

Следует отказаться и от доминировавшей в истории Дагестана кон­цепции о насильственной русификации населения национальных окраин, поскольку Россия проявляла достаточно осторожную, социально-конфессиональную лояльность при проведении образовательной по­литики.

Для сравнения отметим, что при советской власти национальная политика, в том числе в области образования, была более жесткой (см. ниже – Глава V, параграф 1-й) - от закрытия и сноса мечетей, церквей и синагог до преследования духовенства и депортации целых народов.

Широкий спектр разных типов школ, как и образовательных конфессиональных учреждений, уже существовавших ранее и новых, созда­ваемых русским правительством в Дагестане, с позиций деидеологизации истории педагогики может быть оценен не столько как бессис­темность образовательной политики, сколько как создание широкого рынка образовательных услуг для разных слоев насе­ления. Это, на наш взгляд, заслуживающая внимания исследователей тенденция, актуаль­ная для сегодняшней экономики и культуры Дагестана и для современной образовательной политики.

Как известно, основу всякой культуры составляют образование и про­свещение, грамотность населения. В Дагеста­не в рассматриваемый период не существовало единой системы школьного об­разования. Она складывалась из двух основных направлений: официально-государственного на основе русского языка и конфессионального на основе арабского. Каждое из них представляло при этом совершенно особые системы. По сравнению с официальной государственной организацией системы образования бо­лее широкое распространение в Дагестане продолжало иметь конфессиональное направление. Изучение арабского языка, теологических дисциплин ислама, христианства, иудаизма и отчас­ти светских наук было сравнительно доступно местному населению.

Такая система школьного образования в дореволюционном Дагестане объективно, помимо целей, поставленных перед ней, способствовала повыше­нию грамотности населения, ознакомлению некоторой части узкого круга представителей коренных народностей с культурными достижениями Запада и Востока посредством изучения русского и арабского языков.
Примечания

1. 
   Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского. М., 2002.
   
2. 
   Архив Комитета Правительства РД по делам религий.
   
3. 
   Какагасанов Г.И. Ислам и православие в Дагестане: веротерпимость, проблемы взаимоотношения с властью // Северный Кавказ и Дагестан: современная этнополитическая ситуация и пути её стабилизации. Материалы Региональной научно-практической конференции, посвящённой 10-летию РЦЭИ ДНЦ РАН (1-3 окт. 2002 г.). Махачкала, 2004.
   
4. 
   ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 225.
   
5. 
   ЦГА РД, Ф. 2. Оп. 2. Д. 117.
   
6. 
   ЦГА РД. Ф. 6. Оп. 5. Д. 7.
   
7. 
   ЦГА РД. Ф. 6. Оп. 2. Д. 23.
   
8. 
   Обзор Дагестанской области за 1913 г. Темир-Хан-Шура, 1915.
   
9. 
   Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1978.
   
10. 
    Дело канцелярии начальника Дагестанской области. Тифлис, 1851.
    
11. 
    ССКГ. Вып. III. – Тифлис, 1870.
    
12. 
    Алибеков И.Г. Народное образование на Кавказе. Тифлис, 1903.
    
13. 
    Губарев С.Ф. Деятельность коммунистической партии по созданию и развитию советской школы в национальных республиках Северного Кавказа (1920-1941). Махачкала, 1979.
    
14. 
    Махмутова А.Х. Становление светского образования у татар. Казань, 1982.
    
15. 
    БСЭ. Т. 17.
    
16. 
    История Дагестана: в 4 т. М., 1968. Т. 2.
    
17. 
    ЦГА РД. Ф. 21. Оп. 3. Д. 2д.
    
18. 
    Услар П.К. Древнейшие сказания о Кавказе. Тифлис, 1881.
    
19. 
    Константинов Н.А., Медынский Е.Н., Шабаева М.Ф. История педагогики. М., 1982.
    
20. 
    ЦГА РД. Ф. 84. Оп. 1. Д. 10.
    
21. 
    ЦГА РД. Ф. 84. Оп. 2. Д. 15.