Першя народы средней азии в составе арабского ха. Шфата

Основная часть трудового населения занималась земледелием и скотоводством. Культура поливного земледелия в Средней Азии и Хорасане достигла высокого развития, разветвленные сети ка­налов и сложные ирригационные сооружения обеспечивали ин­тенсивность земледелия. Для характеристики хозяйства весьма

существенно было бы выяснить, произошли ли в IX—X вв. зна­чительные изменения посевных площадей и ирригационного хо^: зяйства по сравнению с предшествующим периодом. В IX—X вв. в рамках крупных государственных образований существовали, безусловно, объективные предпосылки для крупных ирригацион­ных работ, которые были менее осуществимы в период, предшест­вующий арабскому завоеванию, когда Средняя Азия делилась на множество самостоятельных владений, подчас очень неболь­ших. Поэтому можно было бы ожидать, что IX—X вв. окажутся новым и б-олее высоким этапом развития поливного земледелия по сравнению, например, с VI—VII вв. Однако конкретных материалов для этого заключения пока еще мало³⁴. Например, известно, что новый канал был построен в Шаше на средства халифа Мугасима (833—842 гг.). Изменилась организация управ­ления крупными оросительными системами — оно было центра­лизовано. Например, известно, что в бассейне Мургаба ороситель­ной системой заведовало одно лицо, так же как и в бассейне Зеравшана. Еще при Абдаллахе ибн Тахире (830—844 гг.) были приняты меры для законодательного регулирования пользованием каризами.

Однако разрозненные факты не дают оснований для сравни­тельного анализа уровня развития поливного земледелия двух названных периодов и выявления сдвигов, безусловно имевших место в IX—X вв. Можно надеяться, что широкое развитие ар­хеологических работ по истории ирригации и интенсивное за пос­леднее врем:я изучение юридических документов дадут возмож­ность датировать сооружение и крупные ремонты многих кана­лов. Пока же мы вынуждены ограничиться констатационной ха­рактеристикой ирригационного хозяйства в Средней Азии и Хо­расане IX—X вв. на основании письменных известий, скрупулез­но собранных В. В. Бартольдом для всей Средней Азии и по­полненных наблюдениями других исследователей по отдельным районам.

Две самые большие реки Средней Азии — Амударья (кроме .изовьев в пределах орезмийского оазиса) и Сырдарья — почти не использовались непосредственно как источник орошения: .ка­налы выводились главным образом из их притоков. Крупные мас-ивы орошенных земель находились в долинах северных прито­ков Амударьи и Пянджа (Сурхана, Кафирнигана, Вахша и др.). А\акдиси сообщает, что вода Сурхана в таком количестве исполь-овалась для орошения, что иногда не достигала Амударьи. Ниже по течению Амударьи, между Термезом и Амулем, источники упо­минают лишь маленькие раздробленные оазисы около городов-

Еще меньше для орошения пользовались водами Сырдарьи. Плодородные земли Ферганы питались ее притоками. Некоторые притоки и здесь целиком разбирались на орошение и не доходили до Сырдарьи. Арабские географы подробно описывают водоснаб­жение городов и поселений Ферганы, каждый раз упоминая много­водные каналы и хаузы, изобили садов.

Но самой цветущей местностью в бассейне Сырдарьи в X в. считались долины рек Илака (Ангрен) и Парака (Чирчик). Ни­где в Мавераннахре не было такого количества городов и посе­лений на столь небольшой территории. Именно' здесь в первой половине IX в. был вырыт новый большой канал.

Система орошения в бассейне Зеравшана еще в доарабское время была настолько развита и рациональна, что впоследствии кардинальным изменениям уже не подвергалась. Достаточно бы­ло поддерживать действующие каналы, восстанавливать времен­но заброшенные, иногда перемещать головы канало,в вследствие их углубления и т. . При восстановлении каналов их названия часто менялись. Основу оросительной системы Зеравшана в X в., как и раньше, составляла плотина у Варагсера. Отсюда брали начало три главных канала, орошавших всю территорию к югу от Самарканда. Три северных канала брали свое начало с другой стороны Зеравшана — напротив Варагсера. По плодородию рай­он Самарканда считался единственным в своем роде. Один из арабских наместников в 720/21 г. запрещал своему войску пре­следовать врагов в Согде, чтобы не повредить этот «сад эмира правоверных», т. е. халифа. Столь же многочисленные и крупные каналы обеспечивали водой район Бухары.

Нельзя не упомянуть оросительную систему в бассейне Мур-габа, которая была весьма совершенной по тому времени. Число лиц, обслуживавших различные сооружения этой системы, ведав­ших распределением воды и т. д., доходило якобы до 10 тыс.

Искусственное орошение с помощью наземных каналов, вы­веденных из рек, было основным в Средней Азии и Хорасане. Но использовались и другие приемы. Во многих местах были прове­дены каризы (подземные каналы), если рельеф местности не поз­волял провести воду наземным путем. Высоколежащие земли орошались чигирами-дулабами, которые иногда приводили в дви­жение верблюды. В подгорных местностях воды весенних саев сохранялись с помощью заградительных плотин для летнего вре­мени.

Нужно, однако, сказать, что и неорошаемые земли использо­вались достаточно широко. Даже в районах очень развитого по­ливного земледелия, например, в бассейне Мургаба и Зеравшана, было много богарных земель, урожаи которых были достаточны,

чтобы обеспечить целый город или район. В других случаях уве­личение богарных посевов объяснялось недостатком воды для орошения. Так, например, было в нижней части бассейна р. Ге-рируд, в результате чего там преобладало скотоводство. В тех местах, где воды рек, особенно летом, не хватало, для орошения садов и огородов пользовались водой колодцев.

Источники IX—X вв. подробно описывают сельскохозяйст­венные занятия жителей разных районов и областей, часто от­мечают, чем особенно славилась та или иная местность. По-прежнему ка первом месте были посевы зерновых культур. Очень развито было хлопководство. В этом отношении Средняя Азия занимала особое место на всем Ближнем и Среднем Востоке. Не случайно именно из Средней Азии во все другие области и города Арабского халифата вывозились в большом количестве хлопчато­бумажные ткани. Хлопок в большом количестве возделывали в области Мерва (источники отмечают высокое качество этого хлопка, он служил своего рода эталоном), вокруг Самарканда и Бухары, в области Шаш и в других местах. Значительные пло­щади, особенно вокруг городов, были заняты под садами, вино­градниками, огородами, бахчами. Некоторые сорта фруктов, ви­нограда и бахчевых славились далеко за пределами государства Саманидов. В отдельных районах возделывались и такие ред­кие технические культуры, как марена, шафран и др.

Земледельцы, естественно, имели и скот. Хорошие пастбища упоминаются даже около больших городов. Но скотоводство бы­ло развито и как специализированное занятие. Особенно большое место оно занимало в хозяйстве степных и горных районов. Од­нако следует отметить, что скотоводство не обеспечивало пол­ностью потребности населения, поэтому большое значение имели торговые контакты с кочевниками-скотоводами, обитавшими к северо-востоку от границ Саманидского государства.

Горное дело и металлургия

Продолжалось развитие горной промышленности. В Фергане добывали железо, олово, серебро, ртуть, медь, свинец, а также смолу, асбест, бирюзу и нашатырь; в Кара-Мазаре, в районе Ход-:жента, увеличилась добыча серебра; эти месторождения называ­лись Кухи-сим ( гора серебра»). Арабский географ ибн Хаукаль пишет, что в Уструшане, близ города Марсманды и в рустаке Л1инк добывалось железо. Продукция этих рудников не только обеспечивала потребности Ферганы, но вывозилась в Хорасан и Ирак³⁵. В географическом сочинении «Худуд ал-алам» ( Преде-

лы мира») рассказывается, что в Марсманде ежегодно устраива­лись ярмарки, откуда по округе распространялась продукция из добывавшегося там железа³⁶. Арабский автор ал-Истахри, со­общая о существовании в Асбаре (Исфаре) больших каменно­угольных шахт, пишет, что там «есть гора из черных камней, которые горят, подобно тому как горит уголь» ³⁷. Тот же автор отмечает, что в X в. в Средней Азии в военном деле широко ис­пользовалась нефть: при осаде городов применялись напольне-ные нефтью зажигательные бомбы. Как центры горной промыш­ленности выделялись также районы верховьев Зеравшана, где добывались железо, золото, серебро и купорос, и области Дарва-за, Рушана, Шугнана и Бадахшана, где разрабатывались золотые и серебряные рудники, рубиновые и лазуритовые копи. В мест­ности Хаджистан (современный поселок «Сольпром» Аштского района) добывалась самоосадочная соль, которой снабжалось население Шаша, Ходжента и других мест³⁸.

Вся территория Средней Азии была детально обследована. При этом никакие природные трудности не являлись препятстви­ем. Добыча руд производилась даже на Восточном Памире, в хребте Базар-Дара. Здесь имелось большое руднично-торговое поселение: возможно, это упоминаемое в письменных источниках селение Самаркандак. Найденные здесь письменные документы подтверждают, что в средневековье, как и в древности, Восточный Памир был заселен представителями среднеазиатских народ­ностей.

Благодаря археологическим и геологическим работам сейчас вырисовывается реальная картина состояния горного промысла в IX—X вв. Громадный опыт, накопленный к тому времени таджик­скими мастерами, практическое знание многих поисковых приз­наков помогали им достигать успеха в столь сложных случаях разведки месторождений, что это вызывает удивление современ­ных геологов. В зависимости от характера месторождения закла­дывались мелкие выработки или крупные. Иногда разработки дос­тигали колоссальных размеров. Таковы, например, выработки Кани Мансура, Кани Гута и многих других. Для добычи руды проводились шахты — вертикальные и наклонные, штольни, ка­меры, открытые карьеры и т. п. Выработки опускались нередко на большую глубину — в Таджикистане зарегистрированы сред­невековые шахты глубиной свыше 150 м. Для проведения выра­боток широко использовался «огневой способ». У стенки забоя на длительное время зажигался костер и, когда его пламя рас-

62

каляло породу, ее обливали водой. В результате, особенно при неоднократном повторении, происходило растрескивание породы, и добывать ее становилось несравненно легче. В зависимости от крепости породы применялись те или иные инструменты — же­лезные клинья, кирки с рукоятью и без нее, кайлы, кетмени, ло­паты; известны железные молотки и кувалды, каменные молотки, а также деревянные клинья.

В большинстве случаев выработки не крепились, однако мно­гочисленны и находки древних крепей. Деревянные крепления пр именялись, например, на функционировавших в IX—X вв. руд­никах группы Кани Мансура. Отсутствие крепления во многих рудниках является не показателем технической беспомощности тогдашних рудокопов, а следствием социально-экономических условий эпохи: жизнь тогда ценилась настолько мало, что креп­ление устраивалось лишь в тех случаях, когда дальнейшая про­ходка без него была заведомо невозможна. Для технического уровня показательно другое: уже тогда устраивали «эластичное» крепление, которое рекомендует и современная наука в ряде слу­чаев с целью избежать разрушительного влияния первоначально­го давления горных пород.

Освещение производилось огнем светильников-чирагов. Вен­тиляция осуществлялась несколькими способами. Наиболее рас­пространенной; была естественная вентиляция: явление естест­ве иной тяги воздуха в подземных выработках, впервые объяснен­ное М. В. Ломоносовым, было хорошо известно средневековым таджикским рудокопам. Применялись также различные способы для усиления естественной тяги, вроде установки щитов для от­ражения воздуха вниз при ветре и т. д. Видимо, уже тогда при­менялась и искусственная вентиляция.

Осуществлялся и водоотлив. Здесь использовался полутора-тьлсячелетний опыт строительства каризов — вода отводилась при помощи подземных галерей.

Отбитая порода извлекалась наверх в корзинах или кожаных мешках. В крутых ходах иногда устраивались ступени. В верти­кальных шахтах ставились бревна с насечками или настоящие лестницы. В последние годы обнаружены и вороты. В одной из выработок Кани Мансура найден составной барабан сложного деревянного ворота; на конце веревки болтался крючок, который цеплялся за корзину или мешок.

63

На поверхности происходила окончательная разборка руды, затем она подвергалась дроблению (для чего опять-таки сущест­вовали разнообразные, в том числе довольно сложные, приспо­собления) и промывке. Лишь, после этого начиналась плавка. Существовали крупные рудоплавильные центры, например в рай­оне древних выработок Канджола.

Очень высок был уровень металлургических знаний и приемов. Сопоставление письменных источников, сохранившихся остатков плавильных печей, анализы шлаков и металлических изделий по­казывают, что были вполне освоены такие сложные металлурги­ческие процессы, как плавка сульфидных медных руд, извлечение серебра купелированием и др.³⁹.

Производство стекла и керамики

При обследовании средневековых городов и поселений прямо на поверхности и во время археологических работ в культурных слоях, в помещениях и мусорных ямах встречается большое ко­личество «домонгольского» стекла, датируемого в пределах IX— XII вв. Много такого стекла из, разных пунктов Средней Азии и в музеях СССР. Несмотря на значительное количество статей и монографические исследования⁴⁰, этапы развития стекольного производства Средней Азии с IX по XIII в. в хронологическом разрезе не изучены. Находки комплексов стеклянных изделий даже при раскопках часто получают очень обобщенную датиров­ку вроде X—XII вв., X—XI вв., поэтому не могут быть в пол­ной мере использованы для характеристики состояния и особен­ностей стекольного производства в IX—X вв. Безусловно, во всех крупных и даже средних городах с IX—X вв. производили и употребляли стеклянные изделия, но они выделены еще недос­таточно четко в обшей массе стекла IX—XII вв.

Лишь в нескольких пунктах стекло, обнаруженное археолога­ми, несомненно было изготовлено именно в IX—X вв.: на городи­ще Кульдортепе (в районе Самарканда) ⁴¹, на территории сред­невекового города Лисы ⁴², в жилом квартале X в. на террито­рии средневекового города Варахши⁴³ и т. д. Среди стекла из этих пунктов преобладают бытовые и парфюмерные сосуды. Из­любленными формами были разнообразные бокалы на высоких ножках, широкогорлые и узкогорлые кувшины с ручками и без ручек, разной конфигурации чаши, кружки с петлеобразной руч-

кой, узкогорлые флаконы грушевидной формы, иногда с двумя маленькими ручками, мелкие сосуды в виде пробирок и т. д.

Сосуды чаще сделаны из бесцветного стекла, но есть изделия из стекла разных цветов; цветное стекло использовалось и для украшения посуды.

В IX—X вв. среднеазиатские мастера-стеклодувы уже пол­ностью и весьма виртуозно владели разнообразными технически­ми приемами изготовления тонкостенной посуды путем выдувания. Стеклодувы пользовались выдуванием и как средством украшения сосудов: в этих случаях сосуды выдувались в форме с рельеф­ным орнаментом внутри.

Повторяемость форм посуды в комплексах стекла из разных мест; отсутствие украшений на большинстве изделий или же та­кие приемы украшения, которые не требовали дополнительных работ- редкость применения таких «индивидуальных» приемов украшения посуды, как гравирование и пр.,— все это говорит о том, что производство бытовых стеклянных изделий в IX—X вв. было уже массовым, рассчитанным на широкого потребителя. В этом плане любопытно отметить, что некоторые формы стеклянных изделий явно подражали формам керамики IX—X вв., что сви­детельствует о далеко уже зашедшем процессе стандартизации посуды, даже когда она изготовлялась из разных материалов.

Очень существенно, что в IX—X вв. в Средней Азии изготов­ляли и употребляли оконное стекло. Дошедшие фрагменты (нап­ример из Нисы, с городища Афрасиаб — домонгольского Самар­канда) изготовлены из бесцветного стекла той же техникой вы­дувания, что и посудное стекло. Приспособив эту технику, сред­неазиатские стеклодувы научились изготавливать плоские диски, недостатком которых было утолщение в центре. Но этот недоста­ток существенного значения не имел, так как плоские диски ре­зали на фигурные куски, которые вставляли в алебастровые окон­ные решетки.

Находки оконного стекла не связаны с дворцовыми сооруже­ниями или иными монументальными постройками. Очевидно, оно использовалось в' жилых домах зажиточных горожан. Это было весьма прогрессивное изобретение, значительно улучшавшее жи­лищные условия того времени.

Керамическое производство Средней Азии IX—X вв. изучено основательно и разносторонне⁴⁴, хотя обобщающих работ все же нет. Большой размах археологических работ привел к тому, что были обнаружены целые кварталы керамистов; найдены и вскрыты многочисленные и разного устройства гончарные печи; раскопаны мастерские ремесленников с разным инструментарием,

Глазурованная чаша IX—X вв. Самарканд

полуфабрикатами, бракованными изделиями и т. д. Все это дало возможность воссоздать технику гончарного ремесла IX—X вв. начиная с момента заготовки глины до выхода готовых изделий. Керамическое производство IX—X вв. изучено и под другим, тех­нологическим, углом зрения. Установлено, какие глины исполь­зовались для изготовления посуды, как и чем их ангобировали, какие краски применялись для росписей, каков был состав гла­зурей и многое другое.

В IX—X вв. изготовлялась самая разнообразная посуда, от крупных хумОв для хранения припасов до игрушечных чашечек и блюдечек. Высшим достижением гончарного ремесла в это время была глазурованная керамика. Она пользовалась большим спро­сом и производилась соответственно в большом количестве.

Керамисты IX—X вв. умели изготовлять разные глазури. Еще употреблялись щелочные глазури, но преобладающими стали бо­лее высококачественные—свинцовые. Свинцовые глазури были прозрачными, что открывало самые широкие возможности для ук­рашения посуды подглазурной росписью. Добавляя определенный процент олова, керамисты получали «глухие», непрозрачные гла­зури, чаще всего зеленого или коричневого цвета.

66

В IX—X вв. большим разнообразием отличалась группа ке­рамики, покрытой прозрачной глазурью и подглазурной росписью. Ее изготовление требовало особенно большого мастерства и ис­кусства. Сосуд изготовлялся на ножном гончарном круге. Затем его поверхность подготавливалась для росписи, с этой целью со­суд покрывали ангобом: жидкой глиной особого качества и при­готовления, тонко размолотой и отмученной, часто цветной. В IX—X вв. улотреблялся белый, красный и черный ангоб. Он за­тягивал поры сосуда и создавал гладкий, ровный, одноцветный фон для росписи. Затем сосуд подсушивался, раписывался цвет­ными красками и обжигался. Только после этого его покрывали глазурью и обжигали вторично. Для изготовления такой посуды, для сохранения четкости задуманного рисунка и его цветовой гаммы требовалось глубокое и тонкое знание взаимодействия при двойной обжиге всех компонентов.

Среди посуды с подглазурной росписью преобладали в ТХ— X вв. разного размера- чаши и блюда. Формы их были стандарт­ными, варьировали они в деталях и отличались друг от друга главным образом размерами. Кроме этих форм в той же технике изготовлялись кувшины, чираги (светильники) и некоторые дру­гие поделки.

Одним из излюбленных способов украшения этой посуды бы­ли надписи. Надписи размещались по краю чаш и блюд или на их дне; встречаются они на кувшинах и на чирагах. Почерк очень изящный, выработанный и тоже стандартный. Содержание раз­личное. Иногда это благопожелания владельцу: «Благословение ■л благо владельцу сего», «Благословение», «Благополучие», «Ешь

на здоровье» и т. д. В других случаях это просто различные сен­тенции: «Ученье сперва горько на вкус, а конец его слаще меда», «Щедрость — свойство праведников, «Щедрость — страж чести и имущества» и т. д.

Очень часто подобная посуда украшалась растительным и геометрическим орнаментом, встречаются даже изображения жи­вых существ, особенно часто — птиц.

Совершенно другой тип — так называемая мраморовидная керамика. Здесь разные краски наложены так, что не образуют определенного рисунка; главное — цвет, его переливы, пятна, по­лутона.

Как вспомогательное средство украшения мраморовидной ке­рамики, а также керамики с глухой зеленой глазурью применяли процарапанные контурные рисунки, залитые глазурью, которые выделялись густыми жгутами на общем фоне. Эти «гравирован­ные» рисунки сделаны умелой и твердой рукой. Здесь мы опять встречаемся с геометрическими и растительными орнаментами, изображениями птиц и пр.

Керамическое производство IX—X вв.— безусловное свиде­тельство развития производительности труда в ремесле этого вре-

67

мени, успешного освоения многих процессов, улучшения состава глазурей, изобретательности в украшении посуды при одновре­менном увеличении объема ее производства.

Другие ремесла и их продукция не могут быть охарактеризо­ваны с той же степенью полноты, как стеклоделие и керамичес­кое, производство. Здесь мы должны опираться главным образом на письменные источники, сведения которых, правда, ясно пока­зывают, что в IX—X вв. были развиты самые различные произ­водства, а продукция многих ремесел достигла высокого качест­ва и даже славилась далеко за пределами Средней Азии. Не случайно Истахри утверждал, что жители Мавераннахра не нуж­дались в произведениях других стран, так как сами весьма изо­бильно изготовляли все необходимое.

Весьма развито было ткачество. Оно характеризовалось и большим объемом производства, и разнообразием сортов тканей, и высоким их качеством. Ткани изготовлялись из шелка, хлопка и льна. Средняя Азия была родиной многих сортов прекрасных тканей. Некоторые сорта иноземных тканей также были освоены среднеазиатскими мастерами.

Среди местных сортов тканей одно из ведущих мест занимали ведарийские хлопчатобумажные ткани. Свое название этот сорт получил от селения Ведар, расположенного недалеко от Самар­канда, но делали эту ткань и во многих других местах Средней Азии. Она пользовалась широким спросом не только в Средней Азии, но и далеко за ее пределами. По словам Ибн Хаукаля, ее «надевают целыми кусками, не обрезанными; и нет в Хорасане ни эмира, ни везира, ни казия, ни богача, ни простолюдина, ни воина, который не надевал бы ведарийских тканей поверх того, что надевают зимой; у них это считается признаком изящества и нарядности', так как цвет тканей склоняется к желтому и в них есть мягкость и приятность; эти ткани густые и нежные, цена куска ткани дохидит от двух динаров до двадцати; я не раз но­сил такую ткань пять лет. За ними присылают из Ирака (Ва­вилонии), вывозят туда и (там) гордятся ношением их»⁴⁵.

Весьма славилась красная, зеленая и белая ткани'— специа­лизированная продукция особой мастерской, расположенной ря­дом с бухарской цитаделью. Селение Зандана близ Бухары дало название прекрасной ткани занданичи, которая производилась во многих местах и широко вывозилась. Когда-то ткань занданичи была шелковой, фрагменты шелковой занданичи более раннего времени им.еются в некоторых музеях мира. На оборотной сторо-

Ибн Хаукаль, ВОА.П, стр. 403. Русский перевод отрывка см.: Бартольд В. В., 1965 г., стр. 441.

68

не одного из фрагментов имеется согдийская надпись (пометка тушью с указанием размера и названия ткани). Техника, цвета и рисунки занданичи VII—VIII вв. изучены⁴⁶. Что предс-ставляла собой эта ткань в IX—X вв., пока не совсем ясно, хотя высказано предположение, что не позднее конца X в ее выде­лывали уже из хлопка, об этом свидетельствует и Наршахи ⁴⁷.

В источниках упоминаются еще многие сорта тканей (полот­няных, шелковых, типа парчи и пр.). Почетное место среди них занимали ткани Мерва⁴⁸. Мервским тканям, в частности шел­ковым, дажсе подражали в других местах, и они широко экспор­тировались.

Небольшое число фрагментов среднеазиатских тканей IX— X вв. сохранилось до наших дней. В средневековых погребениях Египта, среди сохранившихся там древних тканей, было найдено и несколько фрагментов льняных тканей мервского производства IX в. На этих фрагментах надписи, на одном также и орна­ментация.

Не менее интересен фрагмент ткани середины X в. с именем ее владельца, одного из саманидских военачальников. В центре поля изображены два слона, а между ног каждого—маленькие крылатые грифоны. Кайма состоит из нескольких орнаментальных полос, между которыми то надписи, то идущие верблюды. Весь изобразительный сюжет и детали орнаментации повторяют в мо­дифицированном виде сюжеты и орнаменты более раннего вре­мени ⁴⁹.

Видное место занимало производство различных изделий из металлов. Часть удовлетворяла местные нужды, часть завоевала себе более широкий рынок. Макдиси упоминает бухарские мед­ные фонари, оловянную посуду из Ребинджана, самаркандские медные котлы и стремена, шашские ножницы и иглы, предметы вооружения и мечи Ферганы и Исфиджаба и т. д. Ферганское оружие настолько славилось, что вывозилось во многие страны вплоть до Багдада.

По распоряжению халифа Харуна ар-Рашида (786—809 гг.), писать следовало только на бумаге. Вследствие этого папирус и другие материалы для письма выходят из употребления. На про­тяжении длительного периода единственным поставщиком бумаги для стран Арабского халифата являлся Самарканд (вторая по­ловина VIII — начало X в.). Именно мастерские этого города производили тряпичную бумагу, ее называли самаркандской (иногда хорасанской). Известны названия шести сортов этой

⁴⁶ Беленицкий А. М., Бентович И. Б., стр. 61—78.

⁴⁷ Наршахи, тегеранское изд., стр. 17.

⁸ Крачкоаская В. А., 1949, стр. 4 и ел., 1958, стр. 615 и ел.

⁹ Обобща ющее исследование по истории ткачества на «мусульманском» Востоке
см.: 5ег\еап1 Я-, 1946, уо1. IX—XVI ( о тканях Хорасана и Средней Азии — уо1.
XI—XII).

69

бумаги. В X в. способ изготовления бумаги становится известным и за пределами Средней Азии — на западе вплоть до Сирии. Но. и в X в. Самарканд остается основным поставщиком бумаги. Ал-Хорезми шутя заметил, что один из его друзей не пишет ему потому, что живет далеко от Самарканда и бумага поэтому слишком дорога для него⁴⁹.'

Во многих пунктах производилась обработка кож и шерсти и изготовление разных кожаных и шерстяных изделий.

Нет надобности перечислять другие виды ремесел, да и не все названы в источниках. Существовали ли корпоративные органи­зации ремесленников? Прямых указаний источников на этот счет нет⁵⁰, но косвенные, в том числе историко-топографические, поз­воляют считать это возможным.

Важно подчеркнуть, что свидетельство письменных источни­ков об экспорте многих видов ремесленной продукции и те об­разцы ремесленных изделий IX—X вв. (керамика, стекло, ткани), которые нам известны, ясно свидетельствуют о большом объеме товарного производства в это время и о таком уровне развития производительных сил, который обеспечивал высокое качество не только предметов роскоши, но и товаров широкого потребле­ния.

Строительство и архитектура

В письменных источниках имеются многочисленные сведения о постройках IX—X вв., но до нашего времени сохранилась лишь небольшая их часть⁵¹.

Возводились дворцы и замки, караван-сараи и торговые по­мещения, мечети, медресе и мавзолеи. Строили в основном еще из глины; и пахсовых блоков и сырцового кирпича. Большое место в строительстве занимало дерево: деревянные колонны и плоские перекрытия были весьма типичны для IX—X вв. Жже­ный кирпич в этих сырцово-деревянных постройках занимал вто­ростепенное место. Но именно в это время появляются монумен­тальные постройки, сложенные целиком из жженого кирпича. Это было новое, важное и прогрессивное достижение эпохи.

Среди разных категорий монументальных построек IX—X вв. лучше изучены мавзолеи. Сейчас известно четыре: мавзолей Са-манидов в Бухаре, мавзолей Араб-Ата в Тиме, мавзолей Мир-Саид-Бахром в Кермине и мавзолей Ак-Астана-баба близ Узу-на.

Мавзолей Саманидов, по общему признанию,— шедевр сред­неазиатской средневековой архитектуры. Композиция его проста:

кубовидный объем, увенчанный куполом. Постройка невелика, но производит впечатление монументальности. Вместе с тем гармо­ничное сочетание горизонтальных и вертикальных членений, под­черкнутых декоративной отделкой, делает памятник изящным и легким.

Все фасады его оформлены одинаково. Поверху мавзолей обегает сплошная арочная галерея. Плоскость стен даже галереи расчленена тремя вертикалями: углы постройки — в виде мас­сивных приставных колонн; по центру—арочные входы, заклю­ченные в прямоугольные рамы. Входы имеют свои собственные членения: они решены в виде двух перспективно уменьшающихся арок, опертых на угловые колонки, что увеличивает ощущение их глубины.

Внутри переход от квадратного помещения к куполу осуществ­лен с ломощью усложненных арочных парусов, переброшенных по углам и превращающих квадрат в восьмигранник. В целом внутреннее члецение соответствует внешнему: гладь стен, проре­занная заключенными в прямоугольные рамы арками входов; горизонтальный пояс из восьми арок; купол. Поясу арочных па­русов внутри и арочной галерейки снаружи соответствует узкий внутристенный ход, обегающий на этой высоте весь мавзолей.

Основным материалом декоративной отделки является тот же строительный кирпич, основным приемом орнаментации — разные виды фигурной выкладки. Орнаментация строга и вместе с тем чрезвычайно разнообразна.

Почти все конструктивно-планировочные приемы, детали по­стройки и ее украшения находят аналогии в более ранней архи­тектуре Согда; мавзолей Саманидов как бы впитал в себя дости­жения зодчества предшествующего времени, подвел некий итог. Вместе с тем жженый кирпич как основной строительный и деко­ративный материал открыл перед зодчим новые возможности, которые и были виртуозно использованы.

Мавзолей Саманидов был построен в конце IX или начале X в., а мавзолей Араб-Ата — в 977/78 г. (дата в надписи на нем). Их разделяют примерно три четверти столетия. Поиски архитектурной мысли привели к созданию принципиально нового типа мавзолея — портально-купольного.

Мавзолей Араб-Ата — куб, перекрытый куполом, но вход в него с одной стороны и оформлен он монументальным порталом, вздымающимся выше уровня стен и закрывающим собой значи­тельную часть купола. Портал фланкирован по углам гранеными устоями, которые придают ему одновременно и стройность и мо­нументальность. Над стрельчатой входной нишей расположена декоративная аркатура. Внутри членение трехмастное (гладь стен; пояс парусов, образующих переход от квадрата к восьмигранни­ку; купол), но система парусов очень своеобразная, двухъярус­ная. В декоративной отделке мавзолея использованы разные ма-

териалы и приемы. Здесь фигурная кирпичная кладка и орнамен­ты, вырезанные в ганче, здесь надпись на фоне растительного рисунка и узоры из подтесанных и отшлифованных кирпичей. В целом ряде конструктивных и декоративных деталей еще усмат­ривается связь с согдийским зодчеством, но больше тех новых черт, которые в завершенном и развитом виде будут представлены в памятниках XI—XII вв.

Анализ пропорций двух этих памятников показал, что они построены по заранее разработанному проекту, причем все раз­меры относились друг к другу, как сторона квадрата к его диа­гонали. Эта математическая закономерность, талантливо вопло­щенная в реальных постройках, явилась основой удивительной гармоничности и совершенства мавзолея Араб-Ата, и особенно мавзолея Саманидов.

В этот период видоизменяются феодальные усадьбы, на пер­вый план выступает не оборона, а благоустройство жилых по­мещений. Неприступной когда-то мощи и замкнутости наружных крепостных стен уже нет. По всем фасам — никак не защищен­ные входы, гладь стен прорезана окнами, в угловых башнях нет даже бойниц.

На городище Афрасиаб были вскрыты остатки дворца Сама­нидов, выстроенного в основном тоже из сырцового кирпича. Один из залов дворца сохранил декоративную отделку: панель и фриз из резного штука (фриз окрашен), остатки живописи. Панель делилась на прямоугольные панно, каждое панно заключало круп­ный геометрический узор, внутри которого мелкий, стилизованно-растительный орнамент. Резной штук саманидского дворца сви­детельствует о большом мастерстве, изобретательности и фанта­зии резчиков по алебастру.

Великолепны образцы резного дерева саманидского времени: михраб из Искодара, деревянные колонны из верховьев Зеравша-на. Искодарский михраб, с большим искусством собранный без клея и гвоздей, весь покрыт резьбой: здесь и ленты куфических надписей, и крупные геометрические узоры, и тончайшая сетка сплошного стилизованно-растительного орнамента. В строгих пропорциях выдержаны колонны из кишлаков Курут, Обурдон, Фатмев. Они еще сохранили традиции согдийского зодчества, но в них много новых элементов. Резьба этих колонн, особенно ка­пителей,— глубокая, горельефная; растительные узоры самой при­чудливой формы сочетаются с зооморфными изображениями. Наи­более богата зооморфными мотивами обурдонская колонна (ры­бы, птичьи головы и пр.).

Торговля и денежное обращение

Крупные города Средней Азии IX—X вв. были центрами внутриобластной, межобластной, а некоторые — и международ-

ной ирговли. Однако оживленная торговля велась не только в этих юргово-ремесленных центрах, но также и во многих селе­ниях, особенно в случае процветания там какого-либо ремесла. В этошлане любопытно свидетельство Наршахи о селениях, рас­положенных вокруг Бухары. Базарные дни здесь обычно бывали раз в неделю и в эти дни туда съезжалось много народа. В некоторых селениях бывали ежегодные ярмарки, длившиеся по Ю, а в и 20 дней. На ярмарки приезжали купцы из разных от-далених областей. Приезжие покупали товары не только для себя, » преимущественно для перепродажи, так как некоторые произиения ремесел этих, селений, особенно ткани, пользовались спроси даже за пределами Средней Азии. Крупные купцы из этих смений и сами вели обширную торговлю ⁵².

О ястоянии, уровне развития и некоторых особенностях внут-реннеггорговли свидетельствуют монеты того времени, развитое денежве хозяйство и конкретно-историческая специфика денеж­ного «ращения ⁵³.

Зоэтые монеты (динары) чеканились при Саманидах в до­вольно значительном количестве, но более всего за пределами Средне Азии, среднеазиатские же монетные дворы выпускали динарилишь эпизодически. Но главная особенность заключалась в друй: золотые динары, по свидетельству источников, были «как тир», т. е. обращались не штучно, как настоящие монеты, а на в!. Это свидетельство источников подтверждает и реальный вес савх динаров: его колебания таковы, что действительно иск­лючаю! штучное обращение.

Одшко золотые монеты и в следующие столетия, в XI— XIII я например, также принимались не штучно, а на вес, однако» этот период они уже участвовали в реальном торговом оборот?. А в IX—X вв. они практически не выполняли функцию средств обращения. Между прочим, описывая деньги Бухары, Истахр прямо пишет, что «они не торгуют между собой на ди­нары».И Ибн Фадлан, бывший в Бухаре в 921 г., интересовав­шийся «ухарскими деньгами и подробно их описавший, золотые динарввовсе не упоминает. Более всего золотым динарам свой­ственна была функция сокровища, их предпочитали припряты­вать. Г|и уровне цен и объеме торговли того времени даже круп­ные едки вполне обеспечивало серебро, серебряные монеты— дирхем!

В II-X вв. в государствах Тахиридов и Саманидов чеканили разныеиды дирхемов, и каждый вид имел свое название и наз­начена В IX, а особенно в X в., регулярным стал чекан обще-государвенных серебряных дирхемов. На этих монетах нет ни­каких нображений, только надписи арабским почерком куфи.

В X в. эти монеты получили название «исмаили» — по имени Ис-маил-а Саманида. Любопытно, что на территории Средней Азии дирхемы исмаили встречаются не часто, тогда как в Восточной Европе и в Прибалтике найдены уже сотни кладов дирхемов ис­маили. Следовательно, они в первую очередь выполняли функ­цию мировых денег, хотя во внутригосударственной экономичес­кой жизни гоже играли определенную роль. В полном соответст­вии с этим находится их проба и вес. Сначала проба их была очень высокой, а вес точным, так что обращение внутри государ­ства могло быть и было штучным. Когда же стало ясно, что все равно основная масса этих монет уплывает за границу, а за пре­делами государства, как известно.монеты все равно идут на вес, саманидское правительство решило удешевить их чеканку. И действительно, не прошло и трех десятилетий, как изменился вес дирхемов исмаили, а весовые колебания стали очень значительны­ми. Аналогичным образом изменилась и их проба. Такие монеты внутри госуларства уже не могли обращаться поштучно, а это важное косвенное доказательство того, что роль дирхемов ис­маили во внутренней торговле уменьшилась. Возможно, они, по­добно золоту, уже лишь в редких случаях обслуживали внутри­государственные рынки.

Главным средством обращения в Средней Азии в IX—X вв. были дирхемы, именуемые в источниках хорезмийскими, мусей-яби, мухаммади и гитрифи. Особенно интересны три последние вида. На них, в отличие от дирхемов исмаили, арабские надписи занимают самое незначительное место, главное же — это изобра­жения: бюст государя на одной стороне, священный жертвенник с огнем и стражи — на другой. Это не что иное, как схематизи­рованное повторение изображений сасанидских монет одного из государей V в. н. э. Очень важная особенность экономики того времени заключалась в том, что налоги были исчислены именно в этих видах, монет с изображениями, но каждая область платила налоги не любыми монетами, а каким-либо определенным видом. Например, область Шаш со своими рудниками и г. Ходжент пла­тили только высокопробными дирхемами мусейяби; Согд с цент­ром в Самарканде и Фергана платили дирхемами мухаммади; Бухара — только дирхемами гитрифи и т. д. А область Уструша-на платила 48 тыс дирхемов мухаммади и 2 тыс. дирхемов мусейяби.

Ясно, что эти три вида дирхемов чем-то существенно отлича­лись друг от друга, иначе каждая область фиксированную сумму налога могл а бы платить любыми из этих дирхемов. Существуют две точки зрения по этому вопросу: первая, что эти дирхемы с изображениями различались арабскими надписями⁵⁴, вторая —

металлом⁵⁵. Шрая точка зрения находит подтверждение и в источниках. Мкейяби были из высокопробного серебра, недаром ибн Хаукаль шетил, что мусейяби—«из их сокровищ». Про дирхемы мухаяади Истахри пишет, что они сплавлены из желе­за, меди, серела и пр., т. е. они были из низкопробного серебра. А гитрифи — ибронзы. Соответственно различалась и их покуп­ная способное»: больше можно было купить на дирхемы мусей­яби, меньше —и дирхемы гитрифи. Однако одной из особеннос­тей денежного хозяйства IX—X вв. являлось то, что все три вида этих мони по курсу были выше серебряных общегосудар­ственных диржиов исмаили, т. е. даже на бронзовые гитрифи можно было крть много больше, чем на дирхемы исмаили.

Для мелко!торговли употреблялись медные монеты — фель-сы. Они ходили в определенном соотношении с серебряными мо­нетами. Наприкр, в 921 г. в Бухаре серебряный дирхем равнялся 24 медным фекам. Медные монеты были предназначены для внутриобластшго обращения, но практически выходили за преде­лы области, хоитам они шли по более низкому курсу. Например, в том же 921 г,в Бухаре на самаркандские медные монеты мож­но было купил лишь ²/₃ того, что можно было купить на местные бухарме фельсы.

Особенностиобращения дирхемов мусейяби, мухаммади, гит­рифи и медньпионет говорят о том, что даже в X в., в рамках достаточно цеирализованного Саманидского государства, Сред­няя Азия не приставляла собой в экономическом отношении еди­ного целого. Четко выделяются экономические области со своими рынками. Эти (властные рынки, несмотря на растущие торговые связи, сохраняя некоторую обособленность, вплоть до особого состава монет.И правительство вынуждено было считаться с этими особеннвтями и традициями.

В этот перид значительно развилась также торговля Маве-раннахра с Вояоком и Западом, особенно со странами Ближне­го Востока, с клевой степью на северо-восточных границах. Из­менился и ассортимент товаров, бывших в ходу в торговле Ма-вераннахра с дртими странами. Теперь чаще встречаются пред­меты, идущие дга личного пользования широких слоев населения и для нужд куеарной промышленности. Караванный путь между Ближним Востюм и Китаем пролегал по Мавераннахру. Этот путь начинался прибрежных средиземноморских странах, про­ходил через Баяад, Хамадан, Нишапур, Мерв, Амуль на Бухару, а оттуда через Самарканд, Шаш, Тараз, Баласагун, Суяб и юж­ный берег Иссй-Куля вел в Монголию и Китай.

Караваны бвали иногда очень большие. Так, например, Ибн Фадлан, кот ори! в 921—922 гг. в качестве секретаря участвовал

в посольстве халифа Муктадира в царство волжских булгар, ут­верждает, что караван посла состоял из 5 тыс. человек и 3 тыс. коней, не считая верблюдов ^5б. Однако обычные торговые кара­ваны все же были меньше. С караванами часто ездили не только купцы, но и ремесленники, мастера, ученые, художники и путе­шественники. С ними же ездили и послы. В этих случаях карава­ны бывали действительно очень большими и сопровождались вооруженными отрядами.

Сильно была развита торговля Мавераннахра и Хорасана с Булгарским царством⁵⁷. Ибн Фадлан подробно описал торговый путь, связывавший Среднюю Азию и юго-восток Европы. Преж­де торговый путь из Багдада и Ирана в Булгарское царство шел через Кавказ и Хазарское царство. Однако в начале X в., т. е. при правлении халифа Муктадира, отношения между багдадским халифом и Хазарским царством ухудшились, и торговые пути стали проходить через Мавераннахр. Ибн Фадлан пишет, что из Бухары торговые пути шли к Амударье, затем по Амударье в Кят — центр Южного Хорезма, потом в Ургенч, а оттуда через Эмбу в Булгарское царство. Таким образом, торговый путь огибал территорию Хазарского царства и шел по левому берегу Волги. По пути бьсли выстроены постоялые дворы, где купцы останав­ливались на отдых. Об интенсивности торговых связей Средней Азии с Русью свидетельствует большое количество саманидских дирхемов исмаили, найденных в различных местностях России, вплоть до Балтийского моря⁵⁸. Из Булгарского царства через Хорезм вывозили меха, кожи, кору для дубления кож (послед­нее существенно в связи с развитым в самой Средней Азии коже­венным производством), скот, рабов, мед, орехи и многое другое. Из Средней Азии в Восточную Европу везли рис, сухофрукты, различные ткани, но более всего — серебряные дирхемы исмаи­ли.