Преподавателей гуманитарныхи социальных наук кафедра истории

Сложив суммы по всем гимназиям, получаем 6050, а не 6000 рублей, как указано в итоговой строке таблицы, что останется на совести бухгалтера. Но проследить тенденцию наибольшего количества иностранных учителей в Московской губернии этот факт не помешает. Дело «Об открытии частных пансионов» за 1824 год свидетельствует, что большинство просителей были иностранцы. С просьбой об открытии пансионов тогда обращались:

– студент Герман Карл Платен, Мекленбургский уроженец – просит разрешения открыть в Москве училище для лиц мужского пола;

– подданный Австрии Фридрих Лехнер, проживший в России уже 20 лет, также просит открыть пансион в Москве;

– бывшая воспитанница Смольного монастыря Екатерина Неман просит дозволения открыть в Ярославле пансион для девочек;

– Франсуа Александр Морейж, родом из Парижа (около 6 лет был учителем в дворянском доме) просит дозволения открыть пансион в Муроме;

– Майор и Кавалер Сергей Глинка – пансион в Москве;

– Подданная Пруссии Луиза Шумахер – пансион в Москве;

– Коллежская секретарша Александра Фролова, дочь Дю Бюк просит разрешения открыть вместе с дочерью Елизаветой Дельсаль пансион в Москве;

– Подданный Франции, уроженец Страсбурга Жозеф Дю Керле – пансион в Москве.⁵⁴⁹

До середины XIX века существовал еще один способ получения негосударственного образования – пройти обучение у «мастеровых». У мастеров и мастериц учились грамоте не только дети посадских, но и московские царевны. Так, царевну Татьяну Михайловну, дочь Михаила Федоровича, учила до 1648 года какая-то мастерица Марья, дочерей Алексея Михайловича (с 1675 по 1691 год) – мастерицы Авдотья Цыпина, Варвара Лгова и Федора Петрова. Жалованье мастерицы получали по 8 рублей в год и еще по 3 копейки в день «кормовые».

В школах у мастеров обычно училось от 5 до 20 детей в возрасте от 7 до 16 лет. С родителей бралась запись, где оговаривалась плата за учение. Кроме денежных взносов, полагалось приносить учителю угощение. Обучение у мастеров практиковалось в русских городах и в середине XIX века, когда уже появились и государственные училища. Наиболее полное описание таких школ содержится в ответе на программу Географического общества, присланном в 1854 году из г. Рыльска. Корреспондент общества сообщал, что учение на дому у мастера шло в два этапа. Сначала учили чтению. Программа заключалась в проработке трех книг – азбуки, часослова и псалтыря. Оплата была не по времени обучения, а «от книги»: азбука – до двух рублей, часослов – три рубля и «более», псалтырь – 4-5 рублей. Таким образом, обучение чтению обходилось в 9-10 рублей. Но были еще взносы натурой, большей частью, в виде угощений.

Приводя ученика в школу впервые, родители приносили «хлеб-соль» – белую булку, водку, какую-либо живность и т.п. Каждый четверг ученик приносил еще «четверговое», на масленицу – сыр и масло, после каждого праздника – «праздниковое». Особо выделялся день 40 мучеников (9 марта), когда полагалось принести 40 бубликов и постное масло. Часть бубликов тут же крошилась, заливалась постным маслом и съедалась учениками, остальное шло учителю. В течение года родители ученика должны были доставить учителю еще воза три дров. Окончание «программных» книг сопровождалось обрядом. Ученик являлся с родителями и приносил горшок пшеничной каши. Поверх горшка клали условленную сумму денег, а сверху платок с угощением – белый хлеб, жаркое, штоф водки и т.д. Это угощение ели учитель с родителями ученика, а ученики ели в это время кашу. Горшок разбивали во дворе и в тот день уже не учились. Судя по изложению корреспондента, ученики кончали книги не одновременно: они могли поступать в разное время и работать разными темпами, а стало быть, и «каш» (так назывался этот обряд) могло быть в год не по одной. По окончании изучения псалтыря начинали писать буквы.

Кроме приходящих учеников, которых называли «маслаками», у учителя были еще и живущие ученики – «грубники», обычно из бедных или сирот. Они находились на полном содержании мастера, обязаны были помогать по хозяйству. В середине XIX века обучение у мастеров и мастериц уже изживало себя, постепенно верх брали училища.⁵⁵⁰

Особого внимания требует проблема образования детей, имевших отклонения в здоровье: слепых, глухих, глухонемых. В работе В. Чарнолуского обращается внимание на то, что заботы об образовании «этой армии природой обиженных детей» совершенно исключены из действующей системы народного образования, а рассматриваются как дело благотворительности, и для этого существует бюрократически-благотворительная организация «Попечительство Государыни Императрицы Марии Федоровны о глухонемых».⁵⁵¹ В «Уставе учебных заведений, подведомственных университетам» (1804), принятом при Александре I, нет даже намека на обучение детей, имеющих отклонения в здоровье. Занимался ли кто-либо этим в России?

Первые училища для глухих детей были открыты в западных губерниях России, так как там случаи глухонемоты встречались чаще. В 1690 году в г. Пярну было создано небольшое частное училище для глухих на благотворительные средства профессоров Тартуского университета. Основателем училища был профессор Якоб Вильде. По существу это было первое училище для глухих не только в России, но и в Европе. Оно просуществовало до 1709 года.

В 1802 и в 1809 годы были открыты два частных училища в Риге. В 1805 году в Вильнюсе по инициативе епископа Касаховского открылась школа для глухих. В 1806-1810 годы существовала частная школа для глухих в Петербурге, в которой вел занятия француз В. Гаюи. Его пригласил в Россию Александр I для открытия института с целью обучения слепых детей. По просьбе родителей он занимался и с глухими детьми, так как был хорошо знаком с системой Р.А. Сикара. Однако из-за недостаточности средств эти училища быстро закрывались.

В 1806 году императрица Мария Федоровна «милостиво повелела» открыть в Павловске училище для глухих «в малом виде и притом как опытное». Для открытия училища ею была выделена некоторая сумма из собственных капиталов. Таким образом, Павловское училище было в более благоприятных материальных условиях, а поэтому и просуществовало дольше остальных. Но все равно в первые годы существования бюджет училища был скудным. Он складывался из небольших сумм, выделявшихся Московским и Петербургским воспитательными домами на обучение глухих воспитанников, случайных пожертвований и из платы за обучение тех из них, которые имели состоятельных родителей. Кассу училища приходилось пополнять даже за счет продажи поношенного платья воспитанников!

Первым учителем Павловского училища был поляк Сигизмунд. Несмотря на высокий профессионализм Сигизмунда, позволявший ему за короткий срок учить глухих детей читать, писать и даже произносить слова, императрица была им недовольна. Ей казалось, что в процессе обучения детям недостаточно внушались религиозные понятия. Императрица обратилась к Р.А. Сикару с просьбой возглавить училище. Но Р.А. Сикар в Россию не приехал, прислав вместо себя Ж.Б. Жоффре. К этому моменту (1810 год) училище перевели в Петербург. По контракту, заключенному с Ж.Б. Жоффре, его оклад зависел от численности воспитанников. Известно количество учеников за период с 1810 по 1815 годы:⁵⁵²

Год	Количество учеников
1810	9
1811	23
1812	28
1813	32
1815	49

Опекунский совет Ведомства императрицы Марии пытался привлекать к работе в училище русских учителей. Однако учителя надолго в училище не оставались, так как получали за свой труд гораздо меньше, чем учителя других учебных заведений. Это невзирая на то, что обучение и воспитание глухих детей требует большей квалификации педагога и воспитателя.

В годы работы Ж.Б. Жоффре училище расширялось, укреплялось, становясь одним из лучших в Европе. Постепенно увеличивалась и плата за обучение: до 1816 года плохо обеспеченные родители платили 250 рублей в год, с 1816 года плата возросла до 450 рублей. После смерти Ж.Б. Жоффре в 1824 году училище стало доступным только для детей из богатых семейств: плата поднялась до 800 рублей в год.

Варшавский институт для глухонемых и слепых был основан Яковом Фальковским в 1817 году. Плата за обучение при полном пансионе была 150 рублей, только за обучение – 15 рублей в год. Естественно, что при этом и количество учеников было больше, чем в Павловском училище, и в составе учащихся было больше детей из народа. Но в масштабах огромного государства этого было все равно недостаточно.

Начало законодательному оформлению изменения государственной политики страны в отношении нерусских народов Сибири положило принятие «Устава об управлении инородцев» (1822), подготовленного М.М. Сперанским, генерал-губернатором Сибири. В основе «Устава об инородцах» лежала идея просвещения отсталых народов европейцами, вовлечения нерусских народов в жизнь страны. В «Уставе об управлении инородцев» были обозначены права коренного населения, намечены принципы управления алтайцев, шорцев и других народов. Важнейшим правом сибирских народов по «Уставу», являлось сохранение ими собственных традиций и образа жизни. В § 53 «Устава об инородцах» говорилось о праве свободы в вероисповедании и богослужении инородцев. Коренное население имело право отдавать детей для обучения в учебные заведения, учрежденные правительством. Могли и сами открывать школы, но с разрешения «гражданских губернаторов или областных начальников» (§ 58).⁵⁵⁴ В числе конкретных действий правительства стало учреждение в Горном Алтае духовной миссии (1828) с целью распространения христианства как государственно-образующей религии среди коренного населения.

Необходимо отметить, что правительство не раз пыталось поднять вопрос о целях, принципах построения и организации школ для инородцев. С этой целью министр государственных имуществ граф Киселев в 1853 году запрашивал об инородческих учебных заведениях сибирскую администрацию. Но этот вопрос не получил развития и не был разработан. Однако обширная переписка об образовании коренных жителей Сибири в 1853 году привела к заключению администрацию губернии, что создание школ за счет инородцев невозможно и неосуществимо ввиду их бедности.

Общественность Сибири уделяла большое внимание так называемому «инородческому вопросу». Освещая проблемы жизни инородцев, лидеры областников разработали и выдвинули основные принципы просвещения коренных народов Сибири. В области образования основное внимание обращалось на привлечение инородцев к школе и знанию без насилия, на основе добровольности. Предлагалось создавать инородческие школы и готовить для них учителей из самих инородцев, знающих свой народ, его характер, желающих ему блага. Обязательным считалось обучение на родном языке, для чего учебники предполагалось перевести на язык инородцев, как и священное писание.⁵⁵⁵

Поднимая «инородческий вопрос», сибирская интеллигенция ограничивалась декларированием этой проблемы в печати, не предпринимая конкретных шагов по его решению. Эти факторы повышали роль бюрократических органов в развитии образования. В XIX веке единственной представительницей государственных структур в регионе, заинтересованной в развитии образования среди местного населения, была духовная миссия.

Первые школы для народов Южной Сибири были открыты Алтайской духовной миссией. Они изначально были церковными и преследовали цель упрочения христианства и распространения основ грамотности у новокрещеных. В XIX веке школы миссии были единственным типом учебных заведений, которые давали образование детям алтайцев, а затем и переселенцев.

Деятельность миссии, М.Я. Глухарева положила начало просвещению населения Горного Алтая. В результате деятельности миссионеров в Горном Алтае была заложена система начального образования, подчиненная Св. Синоду. Даже сибирские областники, которые негативно относились к деятельности Русской Православной Церкви, отмечали Алтайскую духовную миссию как наиболее заметную и отличающуюся культурным и просвещенным характером. Ядринцев Н.М., оценивая результаты работы этой миссии, писал: «…Алтайская миссия своими успехами обязана религиозной деятельности, переводам и преподаванию на алтайском языке, азбука и букварь которого были составлены ими же».⁵⁵⁶

Таким образом, в начале становления народное образование в Горном Алтае осуществлялось миссией, преследовавшей, в первую очередь, цель закрепления основ православной веры. В дальнейшем на образование в регионе оказывали влияние изменения в государственной политике как по отношению к церковным, так и министерским школам.

Огромная сила школы в деле нравственно-религиозного воспитания была осознана миссионерами с первых дней существования Алтайской духовной миссии. Для развития школьной сети миссия выделяла значительные материальные средства и нравственные силы. Миссионеры учили детей алтайцев не только Закону Божьему, но и русскому языку, письму, арифметике.

Школы в Горном Алтае создавались, в первую очередь, для укрепления православия в сознании детей новокрещеных алтайцев, шорцев. На это миссия выделяла средства, контролировала деятельность школ по обучению учащихся, готовила учителей, снабжала школы учебниками и пособиями. Воспитывая детей инородцев в духе христианства, школы миссии давали элементарные знания. Они являлись средством «постоянного и непрерывного воздействия на инородцев», а через детей на взрослых, которые являлись слушать детское чтение православных книг, пение в церковном хоре.⁵⁵⁷

Миссия стремилась развивать школьное дело, т.к. считала, что дети инородцев, получив образование в миссионерских школах, уже с детства становились сторонниками новой веры. «Миссионерская школа есть не только учебное, но и миссионерское религиозно-воспитательное учреждение. Учитель и ученики в глазах инородцев суть живые образцы христианской веры и жизни».⁵⁵⁸

Гражданское назначение школы миссионеры видели в том, что с ее помощью распространялся и закреплялся среди алтайцев русский язык, вместе с ним «внедрялись в умы и сердца юных питомцев школ русские мысли и русские чувствования и стремления».⁵⁵⁹

В отчетах миссии постоянно подчеркивается связь между церковью и школой: «Миссионерская школа есть по преимуществу церковная школа, преддверие церкви, огласительное училище веры и благочестия, где дисциплина и учение дышат духом церкви. …Учатся не для экзамена, а для жизни…»⁵⁶⁰ Именно в школах миссия видела «вернейшее средство к обрусению инородцев, проведению в жизнь новых христианских понятий и утверждению их в истинах христианской веры».⁵⁶¹

Уже в самом начале деятельности миссионерских школ наблюдается особенность, заложенная основателем миссии архимандритом Макарием и его последователями, – это знание языка коренных народов и обучение на нем. Таким образом, в первые десятилетия деятельности школ в Горном Алтае они были миссионерскими и инородческими. Миссионерскими школы назывались потому, что решали задачи воспитания детей алтайцев в духе христианства под руководством Алтайской духовной миссии. При обучении детей миссионеры не руководствовались ни программами, ни инструкциями. Инородческими – потому, что создавались для детей инородческого сословия. Детей других сословий и народов в миссионерских школах было немного.

После введения Правил 1884 года школы миссии, оставаясь в ее ведении, были включены в число школ Томского епархиального училищного совета (ТЕУС), обучение стало осуществляться по программам, инструкциям церковно-приходских школ и школ грамоты. Поэтому вернее будет миссионерские школы делить на церковно-приходские и школы грамоты. О том, что школы миссионерские и делятся на церковно-приходские и школы грамоты, неоднократно говорилось в ежегодных отчетах миссии и исследованиях, связанных с введением начального обучения в стране.

Увеличение числа переселенцев в регионе привело к росту численности в школах русскоязычных детей. Миссия не отказывала детям переселенцев в обучении, но это требовало изменения процесса обучения с учетом многонационального состава учащихся. На рубеже XIX–XX веков миссия выделяет инородческие школы, но содержание этого понятия меняется. Теперь под этим подразумевается такой вид учебных заведений, в котором обучение ведется только на алтайском языке. В селениях со смешанным населением обучение в школах было на двух языках: русском и родном. В школах, например, где алтайцы знали русский язык, преподавание велось только на русском языке. В большинстве школ миссии в начале XX века обучение детей велось на родном языке.

Из-за небольшого количества учеников в школах большинство школ миссии были смешанными, т.е. мальчики и девочки обучались совместно. Только в наиболее крупных селах, в которых преобладало русскоязычное население, были открыты школы для девочек.

Итак, все школы, находившиеся в ведении миссии со дня их открытия и до передачи в ведение Министерства народного просвещения осенью 1917 года, были миссионерскими. Они делились на церковно-приходские и школы грамоты. Если за основу определения типа школы брать язык преподавания, то школы миссии можно разделить на инородческие, смешанные и школы с обучением на русском языке.

В истории образования инородцев Южной Сибири можно выделить два этапа. Первый этап – с основания школ в Улале и Майме (начало 30-х годов) до начала 80-х годов XIX века, когда школы были чисто миссионерскими. Началом второго этапа школьного образования в регионе следует считать принятие Правил о церковно-приходских школах 1884 года. Такое деление на периоды вполне закономерно потому, что принятие Правил 1884 года стало значимым и для школ миссии, т.к. способствовало росту школьной сети, принятию единых учебных программ и инструкций. В этот период школы, подведомственные Алтайской духовной миссии, следует считать церковно-приходскими. Нижней датой этого периода, скорее всего, будет переход большинства школ миссии в ведение Министерства народного просвещения в 1917 году, а затем и оставшихся школ с установлением советской власти в регионе.

Но в каждом из этих периодов можно выделить и этапы. Первый период можно разделить на два этапа. Первый этап: 30-е – конец 60-х – начало 70-х годов XIX века, когда в миссии насчитывалось немногим более десяти школ. Обучением учащихся в школах занимались миссионеры. Основной задачей школы в это время было распространение христианства и русской грамоты. Многие миссионеры того времени имели хорошее образование, были активными и целеустремленными, верили в благотворное значение православной веры, а это давало положительные как количественные, так и качественные результаты обучения. Вне всякого сомнения, личностный фактор способствовал не только росту числа грамотных людей, но и качеству образования алтайских детей. Миссионеры давали высокую оценку грамотности своих воспитанников и готовы были принять их на работу в миссию.

Переход к использованию в обучении системы Н.И. Ильминского в конце 60-х – начале 70-х годов XIX века стал отправной точкой просветительской деятельности миссии на втором этапе. Принципы организации школ по системе Н.И. Ильминского заключались в обеспечении школ учителями той же национальности, что и ученики, вовлечение в школьное обучение девочек, отсутствие жесткой регламентации учебного дела. Первоначальное образование в школах, работавших по системе Н.И. Ильминского, дети получали на родном языке (1-2 года обучения) и лишь затем переходили на русский язык обучения. Свою теорию воспитания Н.И. Ильминский развил в книге «Беседы о народной школе», где говорил о необходимости церковного воспитания с раннего детства, которое обеспечивает не механическое, а «живое» развитие ребенка, организует жизнь его души. Главное, по мнению педагога, в воспитании – любовь, которая должна определять все слова и поступки воспитателей.⁵⁶²

Во втором периоде, который начинается с принятия Правил о церковноприходских школах 1884 года, в свете общероссийской подготовки к введению в стране всеобщего начального образования, вне всякого сомнения, значимым событием для школ миссии стало включение их в школьную сеть Томской епархии в 1910 году. Это событие изменило материальное положение школ, привело к структурным изменениям в системе начального образования миссии, поэтому закономерно считать его отправной точкой в истории народного образования народов Южной Сибири. В это время на территории Горного Алтая были организованы первые школы Министерства народного просвещения. В первые десятилетия XX века увеличивается и количество церковно-приходских школ, подведомственных Бийскому отделению уездного епархиального училищного совета.

Таким образом, всю историю дореволюционного образования в Горном Алтае можно разделить на два периода:

Первый период: 1830 – 1880-е годы – становление начального образования в регионе во главе с Алтайской духовной миссией. Первый период можно разделить на два этапа: 1) 1830-е – конец 60 годов XIX века – открытие первых школ миссии; 2) с конца 1860-х годов по 1884 год – рост числа школ, осознание необходимости обучения на родном языке детей алтайцев, подготовка учителей школ из коренного населения, принявшего православие.

Второй период: 1884-1917 годы – характеризуется дальнейшим ростом числа школ. В это время школы миссии работают в соответствии с программами церковно-приходских школ и школ грамоты. Растет число переселенцев, что сопровождается увеличением школ с преподаванием русского языка. Ведется подготовка кадров в государственном духовном училище. Открываются первые двухклассные и второклассные школы, а также учебные заведения Министерства народного просвещения. Этапы данного периода: 1) 1884-1910 годы – развитие начального образования, складывание системы школа-училище для подготовки учителей для данного типа школ; 2) 1910-1917 годы – включение школ миссии в школьную сеть Томской епархии, финансирование их из средств государственного кредита в свете подготовки введения всеобщего начального образования в Российской империи.

Рост школьной сети Алтайской духовной миссии (Таблица 1) позволяет проследить увеличение количества школ, открытых миссией, а также количество учащихся в разные годы. В таблицу не включены обучающиеся в Бийском катехизаторском училище и образцовой школе при нем, а также дети школ приютов при Улалинском и Чолушманском монастырях.