Программа дисциплины (Syllabus) tdkkn 4303 Традиционная духовная культура казахского народа Павлодар, 2013г

6. Содержание лекционных занятий

План:

2 Морфология культуры

3 Особенности казахской духовной культуры
К.д. включает нравственность,  воспитание,  просвещение,  право  философию, этику, эстетику, науку, искусство,  литературу, мифологию, религию. К.д. характеризует внутреннее богатство  сознания, степень развитости самого человека.  Вне духовной жизни, помимо сознательной деятельности людей культура  вообще не существует, так как ни один предмет не может быть вкчючён в человеч. практику без осмысления, без посредства каких-либо духовных компонентов знаний, навыков, специально подготовленного восприятия. Ни один предмет материальной культуры не может быть создан без сочетания действий “исполняющей руки” и “мыслящей головы”. При помощи одной только руки люди никогда не создали бы паровой машины, если бы вместе и наряду с рукой и отчасти благодаря ей не развивался и мозг человека. Вместе с тем К.д. (идеи, теории, образы  и т. д.) может существовать, сохраняться и передаваться гл.обр. в материальной форме, – в виде книг, картин и т. п. В культуре материя выступает в преобразованном виде, в ней опредмечиваются способности и сущностные силы человека. Т.обр., противопоставление и деление культуры на материальную и духовную относительно, условно, обе они образуют единство. Духовное и материальное в культуре не статичны, не рядоположены, а выражаются друг через друга, существуют, лишь переходя друг в друга в процессе  соц. деятельности людей. К.д. формирует личность  - ее мировоззрение, взгляды, установки, ценностные ориентации.  Благодаря К.д. могут транслироваться знания, умения, навыки,  художественные модели мира, идеи и т. д. от индивида  к индивиду, от поколения к поколению. Именно поэтому чрезвычайно важна преемственность в развитии К.д. Ломка вековых традиций, насилие  над культурой, селективный подход  к культурному наследию ведут к духовному оскудению народа,  утрате нравственных идеалов, формируют целые поколения людей, не восприимчивых к культур-но-историч. наследию, не способных отличить временное от вечного. Бездуховность, пренебрежение общечеловеч. ценностями – факторы,  способствующие деградации об-ва, дестабилизации обществ. структур

Морфология культуры одна из основных наук о культуре. Предметом её исследования выступает изучение типичных форм культуры, существующих в обществе самостоятельно и независимо от человека, будь то культурные традиции, общественные институты и другие формы бытия общества.Считая развитие культуры обусловленным внутренними закономерностями общества, морфология культуры преимущественно на основе методов сравнения, аналогии и др. стремится выявить источники и факторы развития культур, стадии их существования — от зарождения той или иной культуры до её смерти. Морфология культуры исходит из предположения, что переход культур с одной ступени на другую обусловливается внутренней силой, действующей в самой культуре. В рамках культурологии морфологический подход имеет важнейшее значение, поскольку позволяет выявить соотношение универсальных и этноспецифических характеристик в строении определённой культуры.

Характер, тип, сущностные черты, мировоззренческие традиции, язык – все это позволяет рассматривать духовное наследие казахов как древнейшую степную ветвь тюркоязычной культуры, включающую глубинный пласт индоиранской культуры и развившейся в тесном взаимодействии с сопредельными цивилизациями и народами Востока и Запада.

Литература:

1 Габитов Т. Введение в культурологию. – Алматы, 2013.

2 Нурланова К. Человек и мир.- Алматы

3 Мухамбетова А. Казахская традиционная культура и XX век. Алматы.-

4 Орынбеков М.С. Предфилософия протоказахов. Алматы.

5 Муухамбетова А.И. Казахский кюй; философия на двух струнах

6 Хасанов М., Каракузова Ж. Космос казахской культуры. Алматы,.

План:

С давних пор, в культуре казахского народа особое место занимала именно музыка. Музыкой сопровождались различные события, такие как, прибытие долгожданного гостя в дом, рождение ребенка, на свадьбе и не только! Кстати, народные музыкальные инструменты сейчас тоже имеют свое, не менее значительное, место в культуре Казахстана. Формирование таких инструментов как: дауылпаз, кос сырнай, сыбызгы, шертер, керей, асатаяк, жетыген, кобыз, а также многих других зависело от развития музыки в государствах, находящихся по-соседству с казахстаном. Это было из-за схожести в укладе жизни, языках, обрядах и обычаях. Первый, довольно-таки красивый по-своему виду и звучанию - сыбызгы. Его делали из стебля курай. Его простая, но в то же время великолепная форма, и легкая доступность материалов сделала его очень популярным инструментом. Его звук не описать словами, это что-то дрожащее, находящиеся в трепете. Его часто можно было встретить на пастбищах, свадьбах, при рождении ребенка и когда пребывал какой-то долгожданный гость.

В музыкальном творчестве казахов очень популярны народные песни, и это замечательно, ведь до 21 века дошли множество традиций песенное-поэтического искусства. Все это благодаря связям множества музыкантов и певцов. Их творчество объединяло в себе и музыку, и обряд, и поэзию, а иногда и элементы сценического, а также драматического искусства. Я считаю, что все народные исполнители, будь это жырши или же акыны имели своеобразное ассоциативное чутье и обладали тонким воприятием окружающего мира, уникальнейшей памятью и именно поэтому в истории казахской музыке сохранилось очень много жанров традиционного искусства. Совсем недавно казахи стали называть певцов-сказителей, которые демонстрировали свое творчество на публике или же соревновались в «спорах» с домброй в руках – акынами

Выражение «акын» имеет весьма широкий и собирательный смысл.

Они - импровизаторы, которые пользовались большим уважением и почетом, хочу заметить, что они всегда были желанными гостями в любом доме, а также народными любимцами. Когда-то давно отличная песня ценилась дороже стада овец.

Практически до начала 20 века все казахи придерживались родового уклада в жизни, и любое более-менее значимое событие, которое произошло в семье, отмечали очень торжественно и проводили какие-либо обряды, служищие поводом для создания напевов к происходящим ритуалам.

Так, во время свадьбы казахской пары обязательным было проведение айтысов, то есть поэтические состязания, современным языком - батллы. Вначале айтыс поэты и певцы обязательно исполняли песню «Открытие торжества», в переводе на казахский - «Тойбастар». Эта песня последовательно рассказывала о том, что происходит. Такого же типа является песня невесты, которая совершает ритуал прощания с отчим домом – «Коштасу» и «Танысу». «Беташар» и «Жар-жар» - песни типа "назидание", которые исполняют только после того, как домой приежает молодая жена в новую семью.

Литература:

1 Габитов Т. Введение в культурологию. – Алматы, 2013.

2 Нурланова К. Человек и мир.- Алматы

3 Мухамбетова А. Казахская традиционная культура и XX век. Алматы.-

4 Орынбеков М.С. Предфилософия протоказахов. Алматы.

5 Муухамбетова А.И. Казахский кюй; философия на двух струнах

6 Хасанов М., Каракузова Ж. Космос казахской культуры. Алматы,.

План:

2. «Жеты жаргы» Тауке хана, роль и значение.

3. Е.Турсынов, С.Каскабасов, К.Нурланова о значении бия в казахской духовной культуре.

во многом уникальное место в общей истории ораторского искусства принадлежит устному красноречию биев (судей-посредников) Казахстана XVII—XIX веков. Судебные функции в Казахстане в данный период осуществля­лись ханами, султанами и биями. Причем бии были не только судьями-посредниками при решении тяжб, знатоками адата (обычного права) и шариата (мусульманского права), но и очень часто выступали как политики, дипломаты, военачальники. Сердцевиной суда биев часто становилось выступление само­го бия или же судебный словесный поединок между двумя биями.

Так как многие ораторские выступления биев передавались последующим поколениям, что называется из уст в уста, то, как это свойственно многим жанрам народной словесности, сами образцы судебных речей биев к настоящему времени сущест­вуют в нескольких параллельных вариантах, ставших, как под­черкивал М.Ауэзов, "творчеством всего народа, продуктом ис­кусства, которое суть достояние своей страны". Решение по тому или иному судебному делу, в котором судебный поединок выступает как средство доказательства.

Отличительными особенностями ораторского искусства биев должны быть названы не только устная форма проведе­ния суда, предполагающая речь-импровизацию, но и философичность, и аллегоричность судебных речей биев, имевших крат­кую и поэтическую форму, обусловленную восточной тради­цией словесного искусства.

Знание законов, правдивость, находчивость в словесном поединке, выразительная простота речей — все эти качества подчеркивались при упоминании многих биев. Главным же до­стижением словесного разбора судебных дел такими выдающи­мися биями, как Толе би, Казыбек би, Айтеке би и Абай, стало создание законодательства казахского народа.

Имя Толе Алибекулы (1668 — 1756 гг.), выдающегося госу­дарственного и общественного деятеля XVII—XVIII веков, зна­менитого бия Старшего жуза и законотворца, навсегда вошло в историю казахского народа.

Глубокий знаток адата и блестящий оратор-полемист Толе би в высшей степени соответствовал тем требованиям, которые предъявлялись биям-посредникам. К двадцатипятилетнему воз­расту слава бия стала повсеместной: к нему обращались за со­ветами и разрешением тяжб не только сородичи, но и соседи.

Во времена джунгарского нашествия, названного в народе "годиной великих бедствий", Толе би становится одним из ор­ганизаторов борьбы с захватчиками. Современник и сподвиж­ник Тауке хана, Толе би выступает за создание единого центра­лизованного государства, так как видит силу Казахского хан­ства в единстве/грех жузов, в объединении народа, в соблюдении строгого и справедливого закона, обеспечивающего это единство. Непримиримый к родовым распрям и ссорам, Толе би призывал: "Если народ будет силен единством, то он станет образцом для подражания. Руководитель оправдает свое предназначение помыслами о благе и единстве народа

Имена биев-современников, создателей "Жеті Жаргы" Толе би, Казыбек би, Айтеке би оказались неразрывно соединенны­ми с самой историей народа, ее культурой.

Известность бию Среднего жуза Казыбеку Кельдибекулы (1667—1764 гг.) в казахской степи принесли не только его судебная деятельность, но и выполнение им важных дипломати­ческих поручений. С именем Казыбек би связано и национально-освободитель­ное движение против джунгар, создание единого государства. В числе семи биев при хане Тауке он принимает участие в со­ставлении свода законов "Жеті Жаргы".

Собственно сами судебные решения Казыбек би, отличаясь справедливостью, афористичностью, превратились в послови­цы и поговорки.

В устном народном творчестве сохранилось немало оратор­ских изречений, определяемых емкой формулой: "Это сказано звонкоголосым Казыбеком".

Айтеке Байбекулы (конец XVII — начало XVIII вв.), полу­чивший благословение в отрочестве от Толе би и Казыбек би, стал достойным сподвижником своих старших товарищей.

В устной традиции не раз подчеркивалось, что Айтеке с дет­ства отличался удивительной находчивостью и красноречием, поражавшими своих сородичей.

Уже в двадцатилетнем возрасте Айтеке становится извест­ным бием, по-настоящему народным судьей-посредником. В народной памяти запомнились и простота его речей и их под­линный гуманизм. По мнению самого бия, судья должен быть всегда на высоком нравственном уровне, тогда он оставит в ду­шах современников и потомков яркий след своими решения­ми. Таким был сам Айтеке би.

Сородичи по достоинству оценили заслуги Айтеке би. В тридцать лет он был избран главным бием Младшего жуза.

Работа над созданием "Жеті Жаргы" сблизила Тауке хана и Айтеке би, с тех пор они были всегда рядом. Айтеке становится помощником и советником хана, принимает участие в отраже­нии джунгарского нападения на Сайрам, способствует объеди­нению усилий казахов, каракалпаков и киргизов против захват­чиков.

Несмотря на тяжелые испытания, через которые прошел народ в эти годы, в людской памяти правление Тауке хана, вре­мя, в которое жил и действовал Айтеке би, запомнилось как благословенная пора, так как в этот период был дан отпор вра­гу, установлен пусть и относительный, но долгожданный мир.

Литература:

1 Габитов Т. Введение в культурологию. – Алматы, 2013.

2 Нурланова К. Человек и мир.- Алматы

3 Мухамбетова А. Казахская традиционная культура и XX век. Алматы.-

4 Орынбеков М.С. Предфилософия протоказахов. Алматы.

5 Муухамбетова А.И. Казахский кюй; философия на двух струнах

6 Хасанов М., Каракузова Ж. Космос казахской культуры. Алматы,.

Тема 4. Генезис и становление института жырау

План:

1. 
   Значение жырау в традиционной казахском обществе.
   
2. 
   Роль и значение Бухара жырау в казахском обществе.
   
3. 
   Исторические периоды формирования и становления института
   

Издревле жырау считались вещими поэтами предвидящими будущее, поэтому зачастую они были советниками ханов, представителями всего народа в ханской ставке

Две традиции тюркской поэзии

Говоря о возникновении и расцвете тюркской поэзии, следует уточнить, что, начиная с XI века, в ней существовало два направления, две формы, две традиции. Первая – наиболее известная, классическая письменная мусульманская поэзия Туркестана и Османской империи. Имена средневековых поэтов: Юсуфа Баласагуни, Ахмеда Яссауи, Сайфа Сараи, Лутфи, Алишера Навои, Захиритдина Бабура, Мохаммед Физули, Юнуса Эмре хорошо известны. Их произведения переведены на многие языки мира, в том числе русский, и давно исследуются литературоведами. По ним издается обширная критическая литература.

Вершиной тюркской письменной поэзии традиционно считается XV век, связанный с именами Навои и Бабура. Но хочется отметить, что, при всей утонченности содержания и совершенстве форм, их поэзия была в русле классической арабо-персидской любовной и мистической лирики. Стихи, как правило, посвящались любимой женщине, любимому богу, любимому напитку, любимому правителю, т.е. отражали городскую оседлую культуру средневекового Востока. При этом тюркские поэты использовали арабский алфавит, арабские стихотворные размеры (аруз), персидскую лексику, и писали на очень похожих вариантах среднеазиатского тюрки′ (часто просто на фарси) впоследствии получивших название чагатайского и османского литературных языков. В чагатайском языке арабо-персидские заимствования составляли до 80%, а в османском - 90% и даже более.

Итальянский тюрколог А. Бомбачи пишет: "Действительно, тюркские мусульманские литературы, сформировавшиеся под воздействием персидских образцов, в течение нескольких веков вдохновлялись персидской литературой, следуя намеченным ею путями и развиваясь, таким образом, параллельно с ней. … Уважение к традиции и тенденция к подражанию остались главнейшими особенностями тюркских мусульманских литератур".

Вторая традиция – более древняя, но менее известная, - устная народная поэзия. Народный (анонимный) героический и романический эпос существовал у разных тюркских народов испокон веков. Синхронно же с расцветом мусульманской письменной литературы, на севере тюркского мира, в Дешти-Кипчаке стала известной устная авторская поэзия. Там сложился чисто кочевнический феномен средневековых ногайлино-казахских жырау – не менее яркая, но менее известная страница тюркской поэзии.

Именно устная поэзия степных жырау, а не письменная чагатайско-османская поэзия стала воплощением тюркского менталитета, воинской доблести и древних кочевых традиций. Именно в самобытности и оригинальности устной поэзии сохраняется и прослеживается преемственность и традиции древнетюркской поэтики. Но устный характер творчества, последовавшая в советское время смена алфавитов и длительный период замалчивания привели к тому, что Золотой век тюркской устной поэзии почти не известен современникам.

Устная поэзия жырау

Эпические стихи-песни назывались жырами, поэтому поэтов – творцов называли жырау (в отличие от жырши – исполнителей). Слово jir древнетюркского происхождения, встречается в словаре Махмуда Кашгари и означает – песня (в смысле эпическое героическое повествование). Оно встречается в похожем звучании у большинства северных тюркских народов: в якутском – ырыа, в хакасском и киргизском – ыр, в башкирском – йыр, в казахском и ногайском – жыр. По-русски жыр можно назвать речитативом, а по-английски – рэпом. Так что, по-видимому, первыми рэперами были не бруклинские негры, а ногайлинские жырау.

Исследователь тюркского фольклора Е.Д.Турсунов утверждает, что «тип жырау возник между началом I тысячелетия до н.э. и древнетюркской эпохой, и в начале нашего тысячелетия оформился как тип носителей устно-поэтической традиции». Конечно, весьма расплывчатая формулировка, охватывающая полтора тысячелетия, поэтому следует уточнить, что «предками» жырау были камы (шаманы). По мере развития кочевого общества, а в особенности после возникновения «кочевых» тенгрианских каганатов, функции камов, как хранителей традиций, исполнителей эпоса, прорицателей и целителей увеличились и усложнились. В конце концов, произошло разделение труда.

Прорицатели и исполнители героического эпоса стали специальными хранителями исторических традиций и стали называться жырау, а целители, заклинатели и знатоки обрядов стали называться баксы. У тюрков Саяно-Алтая этот процесс не получил окончательного завершения, и там камы зачастую совмещают роли эпических певцов и магических заклинателей. У огузов и карлуков позднейший мусульманский канон почти вытеснил древнюю устную традицию, а функция магических заклинаний была полностью прекращена, как «языческая». У узбеков кочевым атавизмом осталось слово бакши, которым они называют специальных певцов романических дастанов.

Наиболее последовательно и наглядно процесс формирования устно-поэтической традиции происходил среди кипчакоязычных кочевников Дешти-Кипчака: ногаев, казахов, каракалпаков, отчасти киргизов. Немецкий исследователь тюркского устного эпоса Карл Райхл пишет, что «Ядро тюркской эпической поэзии составляют эпические традиции казахов, каракалпаков и киргизов. Именно в их эпосе наиболее полно отражен мир кочевников Средней Азии, мир, в котором жили многие тюркские племена с тех пор, как тюркские народы впервые появились на исторической сцене…»

Процесс кристаллизации степной поэзии, начавшийся, по-видимому, у хунну продолжился Тюркском каганате, и достиг своего расцвета на восточных окраинах Золотой Орды. Кочевой образ жизни кипчакских племен, сохранение древних традиций, менталитет свободного воина – хозяина степных просторов, оплодотворенные арабской литературой и религией привели к возникновению феномена средневековых ногайлино-казахских жырау. С начала XV века жырау становятся известными в Ногайской Орде, а с XVI века – в Казахском ханстве.

В этой связи хочется напомнить о широко известных Орхонских стелах-эпитафиях Кюль-тегину, Бильге-кагану и Тоньюкуку. Они представляют собой относительно хорошо сохранившиеся и пространные исторические тексты. Все тюркологи согласны с тем, что это первые образцы тюркской литературы, но не пришли к единому мнению о жанре этих текстов. Л. Гумилев, например, считал, что это обычная политическая проза. Российский литературовед и исследователь тюркской поэзии И. Стеблева доказывает, что это историко-героические поэмы. Она утверждает, что, во всяком случае, тексты надписей в честь Кюль-тегина и Бильге-кагана представляют собой литературную обработку песен и героических сказаний об эпических героях, существовавших издревле в тюркском народе. 

Если рассматривать тексты эпитафий не изолированно, а совместно с более поздними образцами огузского и кипчакского эпоса, то становится очевидной их взаимосвязь. Хотя эти эпитафии написаны (выбиты) сплошным текстом без графической стиховой организации, что понятно – ведь камень не бумага, бесспорно, что типичные сюжетные приемы героического эпоса и стилистические обороты тюркской поэтики: параллелизм, внутренняя аллитерация, рефрены, чередование прозы и стихов - присутствуют в этих текстах. На слух знающего (даже поверхностно) один из огузских или кипчакских языков слушателя (читателя) ясно созвучие тестов эпитафий с позднейшими текстами героического эпоса «Огуз каган», «Алпамыс», «Камбар батыр», «Кобланды батыр» и др.

Упомянутый выше К. Райхл пишет об эпитафии Кюль-тегину: «Это не просто священный язык официального воззвания, высеченного на камне; многочисленные эпитеты, относящиеся к лошадям, нюансы описания сражений ( … ) придают фрагменту несомненно эпическое звучание, в котором угадываются черты более поздней эпической и хвалебной поэзии». Таким образом, можно добавить, что Йолыг-тегин – автор эпитафий – первый, из ставших известными тюркских жырау, произведения которого по счастливому стечению обстоятельств сохранились до наших дней, а тюркская поэзия возникла не позже VIII века.

В X – XI веках тюркская поэзия «засветилась» в эпосе огузов и в легендарном творчестве жырау Коркыта. Считается, что именно он придумал кобыз. В последующем устная традиция никуда не исчезала, но видимо оказалась в тени мусульманской письменной литературы. В период заката Золотой Орды, в Ногайской Орде и в Казахском ханстве она вновь вышла из тени. На просторах Дешти-Кипчака, населенных кочевой вольницей, язык был кипчакский, мусульманство имело слабые корни, и сохранялись древние тюркские традиции.

Одной из таких традиций была декламация речитативом эпических песен профессиональными исполнителями – жырау под аккомпанемент музыкального инструмента – кобыза. В то время, как политическое влияние тюрок близилось к закату, устная поэтическая традиция достигла небывалых высот. Имена великих жырау: Сыпыра, Казтугана, Асан Кайгы, Доспамбета, Шалкииза, несмотря на устный характер творчества, сохранились до наших дней. Это блестящее созвездие поэтов было кумирами степных кочевников на протяжении столетий. Передаваясь из уст в уста, их песни дошли до нас через 16 поколений. Плеяда великих жырау принадлежала кипчако-ногайлинской общности, которая существовала на территории Золотой Орды. Поэтому их считает своими поэтами вся кипчакская ветвь современных тюркских народов: и ногайи, и татары, и северокавказские тюрки, и каракалпаки, и казахи.

Издревле жырау считались вещими поэтами предвидящими будущее, поэтому зачастую они были советниками ханов, представителями всего народа в ханской ставке. Первоначально в этом амплуа их тексты имели прагматический предсказательный характер - для выбора правильного решения ханом, для поддержки воинов перед боем, для перечисления заслуг умершего героя и т.п. Но впоследствии их функции усложнялись и все более литературизировались. При этом они сами принадлежали степной аристократии.

Йолыг-тегин был сыном Бильге-кагана и племянником Кюль-тегина, Шалкииз был потомком Едиге по материнской линии, Казтуган был сыном одного из биев Ногайской Орды, Доспамбет был из рода правителей города Азова, Бухар был сыном знаменитого Калкаман-батыра и сам был бием при хане Тауке. В устной форме они выполняли одновременно роли литературной элиты, средств массовой информации и идеологов военно-кочевой жизни. В своих выступлениях-«презентациях» жырау призывали народ к отпору врагам, вдохновляли на подвиги, предсказывали исход событий, давали советы ханам. Про легендарного Сыпыра-жырау говорится, что он своими жырами исправил девять ханов.

Сказания, мелодии, «рэпы» жырау не записывались, а сохранялись и передавались в устной форме в народных легендах, в пересказах и перепевах от одних жырау – другим. Обладая даром импровизации и феноменальной памятью, жырау были творцами и хранителями исторической памяти народа. В особо торжественных случаях они могли сутками напролет исполнять свои жыры под аккомпанемент кобыза, рассказывая перед огромной толпой слушателей о прошлом, о великих предках и их славных подвигах. В трагических местах жыра слезы текли из глаз суровых воинов, в забавных местах - смех и одобрительные крики разносились по степи, но иногда жырау мог играть на кобызе, сохраняя гробовое молчание.

Казахстанский филолог – исследователь творчества жырау М. Магауин приводит народную легенду о Кетбуге жырау. Жил он в XIII веке и однажды случилось так, что жырау должен был сообщить Чингис-хану о смерти на охоте его сына – Джучи. Но так как за весть о смерти близкого человека полагалась смерть, то жырау сочинил кюй, получивший впоследствии название "Аксак кулан", и исполнил его Чингисхану на кобызе. Звуки музыки передали хану трагическую весть. Сам жырау не вымолвил ни слова. За тяжкую весть поплатился кобыз – по приказу Чингис-хана его полость была залита расплавленным свинцом.

К XV – XVI веку тюркская поэзия в лице жырау избавилась как от детской болезни прагматизма, так и от "арабизма и персианства", от будуарных любовных тем, от «кипарисовых станов и рубинов губ», и стала свободной и вольной, как степной ветер. Как говорил Ч. Валиханов о жыре «Едиге», относящемуся к началу XV века: «… примечательно также и то, что в целой рапсодии нет ни одного персидского или арабского слова…». Темами жыров, дастанов, толгау, жоктау были исторические сведения, дискуссии с ханами, философские размышления, рассказы о битвах и батырах, описания горно-степных просторов родины. Это не любовная лирика и бытописание акынов и ашугов, а философские произведения степных воинов-мудрецов, в которых ощущаются остатки единого тюркского самосознания и предчувствие утраты и раздела родной земли. Это героический и трагический эпос переломного момента истории. Это Золотой век тюркской поэзии.

Именно в устном творчестве жырау, а не в исламской письменной литературе тюркская поэзия проявила свою самобытность и оригинальность. А в своих лучших образцах, особенно толгау Шалкииза, Казтугана, Доспамбета творчество жырау достигает высот мировой поэзии. Пусть их форма не была совершенной, но надо помнить, что жыры преимущественно были импровизациями и подвергались только устной обработке. Кроме того, при устном исполнении на неустойчивую (силлабическую) текстовую структуру накладывалась более строгая музыкальная, которая и создавала регулярный единообразный размер жыра. Вот что пишет известный казахстанский публицист и культуролог А. Кодар о поэзии средневековых жырау: «Жырау, несмотря ни на что, создали своей поэзией оригинальную Книгу Бытия Великой Степи, в которой сплелись воедино поэзия и риторика, история и родословная, мораль и право, культура и вероисповедание».

Некоторые образцы степной поэзии

К концу XVIII века c распадом кипчако-ногайлинской общности, потерей независимости Ногайской Ордой, начинается упадок кочевого хозяйства, распад тюркского суперэтноса на отдельные народы, жузы и даже рода. Поэтический центр смещается в формально независимое Казахское ханство. Но в XIX веке и оно теряет независимость, ханская власть упраздняется, великие походы и завоевания вырождаются в барымту соседнего табуна, суд биев заменяется сводом законов Российской империи. Решения в степи стали приниматься не ханами, а колониальной администрацией, которая не нуждалась в контроле и советах «аборигенов».

Поэзия жырау, неразрывно связанная с властью ханов, с пропагандой или критикой их решений, с идеологией вольной кочевой жизни, с тенгрианским мировоззрением кочевой элиты, теряет основы своего существования. Кроме того, мусульманство все более проникающее в Степь было категорически против тенгрианских традиций, которые считались «языческими». Кобыз был объявлен муллами «дьявольским инструментом» и сжигался, а жырау, как проповедники языческих традиций, подвергались гонениям. Дух вольности и независимости, приравнивания себя небесному Тенгри сменялся духом смирения и покорности племенным султанам и родовым старшинам.

Одним из последних эпических поэтов был Бухар-жырау, советник хана Аблая. В советское время он считался основоположником казахской поэзии, и с него начинались учебники казахской литературы. На самом деле на нем заканчивается тысячелетие великих тюркских жырау и героический период степной поэзии. Разумеется, сама степная поэзия на этом не заканчивается. Она находит другие формы, другие ритмы, другие источники вдохновения, и творчество Абая – наглядное этому подтверждение.

Возвращение поэзии жырау

К сожалению, из-за устного характера поэтического творчества до нас дошли лишь отдельные фрагменты из богатейшего средневекового наследия, иногда даже без авторства, а из глубокой древности почти ничего. Творчество жырау почти забыто. Даже то, что сохранилось в записях, мы не можем услышать «в живую» под аккомпанемент кобыза, а только прочитать, ощущая лишь соль от брызг исчезнувшего поэтического моря. На его месте образовалась полупустыня, чьи пески скрыли имена, голоса и строки многих казахских (тюркских) поэтов прошлого.

Но даже те произведения жырау, которые сохранились в народной памяти, малоизвестны казахстанским современникам, а тем более, русскоязычному читателю, а вместе с ним и всему мировому сообществу. Их постигла та же участь, что и тюркскую историю и тенгрианство – искажения и замалчивания. Устная традиция жырау вообще прервалась. Все, что издавалось на тюркских языках до 20-х годов прошлого века, было на арабице. Последовавшая двойная смена алфавитов, конечно, отсекла значительную часть литературного наследия.

В советское время, что можно читать, а что нельзя решали в главном органе большевистской партии - ЦК. Там, исходя из генеральной линии на разделение тюркских народов, отрицание их прошлого единства, решили, что вольнолюбивые строки жырау, упоминания о ханах и батырах, воспоминания о великом прошлом Степи – есть буржуазный национализм и пантюркизм и вреден для самочувствия советских людей. В "Антологии казахской поэзии" на русском языке выпуска 1958 г. составители (а скорее всего кураторы из ЦК) началом авторской степной поэзии определили XVIII век и Бухар-жырау, т.е. того, на ком фактически закончился золотой век степной тюркской поэзии.

Особенно не повезло Шалкиизу. Хотя он был первым жырау, переведенным на русский язык в 1875 году, и издавался до революции 12 раз, в советское время он был забыт, а вернее вычеркнут из поэтов. Его великие образы и слова повторяли Бухар-жырау и Махамбет, столь любимые советскими историками из-за обвинений и упреков в адрес ханов, и многие другие акыны. Его крылатые фразы, приводимые в казахстанских словарях (даже современных) - как примеры использования конкретного слова, не упоминают его имени, а помечаются как "нар." или "фольк."Только в 70-е годы прошлого века усилиями М. Магауина поэзия средневековых жырау была опубликована на казахском и русском языках. Вспоминая о тех временах, Магауин пишет, что выпуск книги «Алдаспан» - сборника произведений жырау XV – XVII веков сопровождался обвинением в национализме и аполитичности всех причастных к выпуску. В конце концов, нераспроданная часть тиража была изъята и пущена под нож (во многом из-за публикации стихов Шалкииза, посвященных бию Темиру). Как говорится «битому неймется».

В 1978 г. также усилиями Магауина был выпущен сборник "Поэты Казахстана", включающий переводы поэзии жырау на русский язык. К сожалению, многие переводы не сохранили дух степных жыров. В погоне за точным следованием оригиналу исчез поэтический дух, исчезла стремительная мысль, аллитерации и игра слов.

Литература:
1 Габитов Т. Введение в культурологию. – Алматы, 2013.

2 Нурланова К. Человек и мир.- Алматы

3 Мурат Уали. Тысячелетие тюркских жырау