Элиста, 22-25 мая 2002 г.
С.М.Мургаев, КаммГУ
КУЛЬТУРНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ И СОЦИОПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАЛМЫЦКОГО ХАНСТВА
Внешняя политика всегда была производна от природы формирующих ее социальных сил, от разделяемой этими силами идеологии и от конкретных интересов, обеспечение которых достигается связями народа и государства с внешним миром. Безусловно, геополитические императивы и культурно-цивилиза-ционные константы детерминируют для любых политических режимов выработку внешнеполитической стратегии. Видный североамериканский государственный деятель и политолог Генри А.Киссинджер отметил, что "нации формируются их историей, географией и их культурным наследием. Если нация что-то сделала за 400 лет, это указывает на определенную тенденцию; это значит, что в течение 400 лет ее поведение представлялось разумным для последующих поколений лидеров этой страны".' Без понимания глубинных социопсихологических основ, своеобразного генетического кода, записанного в исторической памяти народа, нельзя, исходя лишь из упрощенных политэкономических схем, понять и объяснить внешнюю политику и дипломатию любой страны, тем
122
Материалы международной научной конференции. Часть 1
более кочевого государства. Поэтому целью настоящей статьи является попытка рассмотрения культурно-цивилизационных и социопсихологических основ внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности Калмыцкого ханства.
Освоение калмыками степных пространств междуречья Волги и Дона, Приазовья и Прикаспия означало существенное изменение геополитического положения России. Калмыцкое ханство прикрывало южный фланг черноморско-балтийского перешейка, где острие османской и крымско-татарской агрессии было нацелено на Астрахань: ее рассматривали одновременно как опорный пункт для утверждения турецкого влияния на Северном Кавказе, как базу османского флота для нападения на прикаспийские владения Ирана и как ключевую точку контроля над торговыми путями в Среднюю Азию. Действительно, выход османов к берегам Каспия означал бы появление нового военно-политического фронта, что создало бы для России дополнительные трудности в организации обороны. В случае военного конфликта под угрозой турецкой агрессии оказались бы не только Астрахань и Нижнее Поволжье, но и Урал с его металлургической и военной промышленностью. Кроме того, Турция, несомненно, упрочила бы свои позиции на Северном Кавказе, в Средней Азии и наглухо закрыла бы все пути русской торговле со странами Востока. Особенности геополитического положения Калмыцкого ханства давали ему достаточно широкие международные полномочия, и ханы проводили активную внешнюю политику: воевали, торговали, подчиняли себе те или иные соседние народы. Так, Аюка с разной степенью интенсивности всегда вел самостоятельную внешнеполитическую и торговую деятельность, чему способствовало внутреннее и международное положение России, а также развитие самого калмыцкого государства. Высокий международный авторитет Калмыцкого ханства приводил к многочисленным династическим бракам, породнившим калмыцких владельцев со многими правителями различных стран и народов. Например, Аюка-хан был женат на кабардинке Абайхан, родной сестре князя Каспулата Муцаловича Черкасского; женой Чакдорчжаба была дочь джамбулакского мурзы-Хандаза; Дондук-Омбо во время пребывания на Кубани женился на дочери кабардинского князя Магомета Кургокина - Джан, сыгравшей заметную роль в калмыцкой истории 30-40х годов XVIII в.
Хозяйственно-культурный тип кочевого скотоводства определил характер Калмыцкого ханства - кочевое государство, а это означало сильнейшую степень его зависимости от торговли, от свободного движения людей и товаров по евразийским просторам. Нет ни малейшего сомнения, что калмыцкие правители занимались так называемой "посольской торговлей", поскольку за привезенные дары полагались ответные, нередко превышающие по стоимости полученные.2 Г.С. Лыткин в своей работе "Аюки-хан калмыцкий" писал, что калмыки "изъявляя свое подданство Богдо-хану и поднося ему скудную дань, получали большие подарки".3 В 1717 г. из Калмыкии в Персию было снаряжено большое дипломатическое посольство в составе 103 человек. В 1719 г. персидский шах Султан Хосейн присылал в калмыцкие степи своего посланника. Говоря об этих
123
Элиста, 22-25 мая 2002 г.
фактах, необходимо иметь ввиду, что приезд послов обычно сопровождался прибытием торгового каравана. Таким образом, весьма интенсивно развивалась внешнеторговая деятельность Калмыцкого ханства. Учитывая это, а также внешнеполитические задачи, стоящие перед Российским государством в тот период, Петр I предоставил калмыцким правителям право беспошлинной торговли с зарубежными странами товарами на сумму до трех тысяч рублей.4 Ханство обладало разветвленной системой торговых коммуникаций, наиболее значимые из которых не только связывали его с российским рынком, но и являлись продолжением транзитных торговых маршрутов. Эти последние и вызывали у калмыков наибольший интерес и стремление (небезуспешное) взять их под свой контроль.5 Кочевой характер калмыцкого государства в составе Российской империи диктовал необходимость поддерживания широких международных контактов и давал возможность проводить достаточно независимую внешнюю политику.
Формированию калмыцкого этноса, укреплению феодального строя, складыванию Калмыцкого ханства содействовало распространение у калмыков ламаизма. Помимо того, что буддизм являлся важной основой, формирующей идеологию, философию, культуру и образ жизни народа, он приводил в первой половине XVIII в. к усилению связей Калмыцкого ханства с "идеологическим патроном" - Тибетом. Для калмыцкого буддизма - это время наибольшей подверженности внешним влияниям, самых тесных контактов с остальным буддийским миром.6 Безусловно, определенное влияние на развитие калмыцкой государственности, а следовательно, и на дипломатию в том числе оказала одна из концепций власти, разработанная в буддизме. Уже в средневековой Монголии сформировалась концепция "двух принципов государственной власти" - духовной и светской, которую осуществляли два правителя: один руководил сангхой, другой - государством; они не имели права вмешиваться в дела друг друга, но должны были оказывать друг другу посильную помощь. Этот принцип впервые был сформулирован совместно императором Хубилаем и представителем школы сакьяпа Пагма-ламой.7
У калмыков, оказавшихся в сфере влияния Российской империи, были богатые традиции набеговой экономики, и для них военные ритуалы и игры, а также многочисленные военные действия являлись важными инструментами социализации, повышения общественного статуса. Бескрайние степные просторы выработали у них чувство свободы, широту души; определили вольный и независимый психологический склад характера.8 Необходимо иметь ввиду, что многие традиции и ритуалы калмыков, как и многих других народов, восходят ко времени монгольской империи X1II-XIV вв.9 Менталитет калмыков хорошо отражают слухи, получившие распространение среди волжского населения, - о персидском шахе Надире, который, якобы, является природным калмыком и хочет освободить калмыцкий народ.10 Эти слухи скорее всего были порождены сообщениями о головокружительной карьере этого сына пастуха, усилившегося и обогатившегося разбоями. Надир, поступив на службу к шаху, в 1726-1729 гг. со своей дружиной разбил поочередно всех соперников за власть в Иране -
124
Часть 1
Материалы международной научной конференции.
JUV...--^
от местных владетелей до афганской и турецкой армий. Уже при первых его успехах шах Тахмасп II незамедлительно выразил Екатерине I свое неудовольствие русско-турецким соглашением 1724 г. При Анне Ивановне Россия согласилась добровольно вернуть Ирану все области от Астрабата до реки Куры. В 1735г. Надир, пришедший к власти в качестве регента при малолетнем Аббасе III (1732-1736), добился от России передачи всех остальных земель. К концу правления Анны Ивановны Россия практически лишилась всех приобретенных в регионе преимуществ, за исключением торговых льгот, которые продолжал соблюдать новоприглашенный Надир-шах Афшар (1736-1747)." Происхождение, карьера, равноправные дипломатические отношения с Россией персидского шаха сделали его образ весьма привлекательным для калмыков.
Перед дипломатией Калмыцкого ханства стояла задача преодоления куль-турно-цившшзационного и конфессионального несовпадения с окружающим миром. Со многими своими партнерами по международным и вассальным отношениям калмыцкое государство находилось на разных уровнях стадиального развития. Поэтому они часто не понимали мотивов действий друг друга, приписывали свои мотивы поступков чужим народам, что приводило к серьезным конфликтам.
ПРИМЕЧАНИЯ
-
1. Kissinger Henry A. Russian and American Interests after the Cold War //
Rethinking Russias National Interests. Washington, 1994. - p.2.
-
Беспрозванных Е.Л. Ранние калмыцко-китайские отношения (1 четверть
ХУШ в.) // Геоэкономические и этнокультутрные особенности хозяйственного
развития Прикаспия и Приазовья в ХУШ-ХХ веках. Волгоград, 1999. - С. 83.
-
Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе. Эли
ста, 1969.-С. 134.
-
Митиров А.Г. Ойрат-калмыки: века и поколения. Элиста, 1998.-С. 114-115
-
Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М., 1967. -
С. 103.
6. Бакаева Э.П. Буддизм в Калмыкии. Историко-этнографические очерки.
Элиста, 1994. -С.1 8.
-
Буддизм. М., 1992. - С. 151-152.
-
Бадмаева Г.Ю. Национальная картина мира в старинных калмыцких про
тяжных песнях//Этнопедагогика калмыков и национальная школа. Элиста, 1997.
- С. 62.
-
Скрынникова Г.Д. Харизма и власть в эпоху Чингисхана. М., 1997. - С. 4.
-
Пальмов Н.Н. Этюды по истории приволжских калмыков. ХУШ век. Часть2. Астрахань, 1927. - С. 50.
11. Россия и Восток. СПб., 2000. - С. 160-161.
Материальные и духовные основы калмыцкой государственности в составе России (к 360-летию со дня рождения хана Аюки) : Материалы международной научной конференции. Ч.1. – Элиста: КалмГУ, 2002. – 212с.
Достарыңызбен бөлісу: |