Сабитова Л. С

В рамках настоящей статьи ставится лишь одна задача – проверить, можно ли поставить знак равенства между аспектом в английском языке и видом глагола в русском языке.

Грамматическая категория вида представляет собой в русском языке, как и в других славянских языках, наиболее специализированное и регулярное грамматическое средство, интегрирующее и консолидирующее другие компоненты такие, как способы действия, разряды предельных и непредельных глаголов, аспектуально специализированные синтаксические конструкции, лексические показатели аспектуальности, все аспектуальные элементы конструкции [1, 42]. «Ведь вполне ясно, сжато и точно определить, что, собственно, собой представляет категория «вид» (особенно применительно к германским языкам), - дело совсем не легкое, по крайней мере для тех, кто не вполне знаком с природой славянских языков» [2, 335]. Действительно, источники по лингвистике дают общее и не всегда однозначное определение понятию вид. Рассмотрим некоторые из них.

Британская энциклопедия языка и лингвистики дает аспекту следующее определение: «Термин «аспект» используется как в узком значении, когда его относят к грамматическим категориям, влияющим на структуру ситуации или ее видении говорящим, так и в широком понимании, когда он также покрывает лексические и семантические категории, имеющие отношение к классификациям ситуаций (способам действия) [3, 240]. Судя по этому определению, аспект может относиться или, точнее говоря, совпадать с другими категориями, ведь влиять на структуру ситуации и ее видение говорящим может не только категория аспекта, но и категория времени, контекстуальное окружение высказывания и детализирование путем лексических единиц (например, наречий).

В энциклопедическом словаре «Языкознание» аспект определяется как «грамматическая категория глагола, обобщенно указывающая, «как протекает во времени или как распределяется во времени» (А.М. Пешковский) обозначенное глаголом действие» [4, 83]. Как видно из этого определения, необходимо внимательно прочесть всю словарную статью, чтобы четко понять, что же все-таки собой представляет вид.

Как правило, глагол во многих славянских языках, в том числе и в русском, на самом деле чаще всего представляет собой глагольную пару. Например, читать – прочитать, бежать – бегать, дать – давать. Для описания одной и той же ситуации, состояния, процесса и действия необходимо два глагола, использование которых будет зависеть от того, будет ли описываемая ситуация находится в стадии развития или завершенности. Такая глагольная пара и есть оппозиция совершенного и несовершенного вида. Например, казахское предложение «Мен кеше сол кітап оқыдым» или английское «Yesterday I read that book» на русской язык могут переводиться двумя способами:

1. Вчера я читал эту книгу.

2. Вчера я прочитал эту книгу.

При этом предложение (1) сообщает нам, что вчера книга просто читалась кем-либо, т.е. действие не завершилось и выражается несовершенным видом, а второе – что книга была прочитана до конца, т.е. действие завершилось и выражено совершенным видом.

Обилие работ по аспекту в английском и других германских языках (Leach 1971, Verkuyl 1972, Comrie 1976, Palmer 1976, Attardo 1993 и др.) показывает, что понятие вида многими учеными трактуется по-своему. Авторы по-разному выводят дефиницию категории вид, а также его классификации в самых разных языках и сопоставляют его с понятием аспекта в славянских языках. Кроме того, во многих работах не учитывается тот факт, что вид в славянских языках – это прежде всего грамматическая категория, которая соответственно имеет свои устоявшиеся правила и закономерности формирования оппозиций и функционирования в речи. Например, находим у О. Дала [Dahl 1999], «аспект – это часть семантики глагола, используемой для передачи продолжительности действия, его начала, его конца или его законченности» [5, 22]. Речь явно идет не о таком аспекте, который обнаруживается в славянских языках. В определении явно говорится об аспекте как о семантической категории, а не как о грамматической.

В то же время в классическом учебнике «Введение в языкознание» Ю.С. Маслов предлагает следующие характеристики категории вида: «Особое место среди глагольных категорий занимает категория вида, противопоставляющая друг другу разные типы протекания и распределения действия во времени. Так, в русском и в других славянских языках противопоставлены совершенный вид (решил, взобрался), выражающий действие как неделимое целое (обычно действие, достигающее своего предела), и несовершенный вид (решал, взбирался), выражающий действие без подчеркивания его целостности, в частности направленное к пределу, но не достигающее его, действие в процессе протекания или повторения, непредельное (имел), общее понятие о действии и т.д.» [6, 162]. Как видно из приведенного определения, вид в русском языке (как и в других славянских языках) не связан с категорией времени. Оппозиция совершенного и несовершенного видов находится внутри самого глагола, а не в синтаксической цепи высказывания, как категория времени.

Развитая система видовых оппозиций помогает русскому языку описывать любую ситуацию, при том, что в русском языке временная система глагола не так обширна, как во многих германских языках. Этим мы хотим сказать, что употребление совершенного и несовершенного вида в русском языке компенсирует наличие всего трех времен: будущего, настоящего и прошедшего, а также играют очень важную роль в построении временных конструкций, в образовании причастий, деепричастий и залогов. Каким образом это происходит, находим у А.А. Шахматова: «…глаголы совершенного вида для выражения будущего времени употребляют формы настоящего времени; настоящее время этих глаголов имеет непременно значение будущего времени, между тем глаголы несовершенного вида образуют будущее время описательно, посредством соединения буду с инфинитивом; такое сложное образование будущего в глаголах вида совершенного недопустимо. Далее, глаголы совершенного вида не образуют причастий настоящего времени, а соответствующие им деепричастия имеют значение прошедшего времени (придя, отступя), между тем как глаголы несовершенного вида образуют причастия и деепричастия настоящего времени (дающий, зная, сознавая). Причастия страдательных глаголов совершенного вида в нечленной форме образуют формы перфекта прошедшего и будущего времени страдательного залога (это продано, дом снесен, обед буден дан), между тем как причастия страдательного несовершенного вида употребляются в такой функции крайне редко (ср. вино пито). Наконец, только глаголы совершенного вида образуют 1-е лицо множественного числа повелительного наклонения: купим, пойдем, побратаемся. Причастия страдательного настоящего времени может быть образовано только от глаголов несовершенного вида: любим, приготовляем, отпускаем» [7, 473-474].

Глаголы несовершенного вида в русском языке не обладают внутренним пределом ограниченности действия, признаком целостности действия. В этом заключается категориальное значение несовершенного вида. Отсюда вытекает способность глаголов выражать действие в процессе его протекания, в частности действие, стремящееся к достижению предела.

В глаголах совершенного вида достигаемый действием предел чаще всего осмысляется как некая критическая точка, по достижению которой действие, исчерпав себя, прекращается: Мальчик долго переписывал работу и, наконец, переписал ее. Он белил и побелил потолок. Снег таял и растаял. Это такой вид целостности действия, когда длившееся и стремившееся к пределу заканчивается его достижением. Предел в большинстве случаев достигается как определенная цель с сохранившимся после ее достижения результатом действия (переписать, побелить). Это – одна из важных реализаций целостности действия, его ограниченности пределом. Соответствующие глаголы несовершенного вида (писать, белить) означают стремление к достижению предела действия.

Как писал А.А. Шахматов, наиболее существенным отличием совершенного вида от несовершенного является то, что совершенный вид представляет глагольную основу в сложении с предлогами, а несовершенный вне такого сложения (есть, но поесть, заесть, съесть, надоесть; пить, но выпить, испить, попить, отпить, запить, распить), это основное и исконное отличие между обоими видами [7, 473]. Таким образом, важную роль в различении видов играют морфологические отличия. Так, префиксы, сочетаясь с глагольной основой, не только видоизменяют форму глагола, но и наполняют и детализируют значение. Например, производный глагол отпить отличается от пить не только тем, что изменился вид, но и тем, что появилось иное значение – выпить немного, часть чего-нибудь или кончить пить.

Как утверждают А.А. Зализняк и А.Д. Шмелев [8], аспектуальная система русского языка опирается на определенный способ концептуализации действительности. А именно, различаются следующие фундаментальные категории: событие, процесс, состояние. Состояние – это положение дел, сохраняющееся неизменным на протяжении некоторого отрезка времени: Маша любит Петю; Васю знобит. Когда одно состояние сменяется другим, это концептуализуется как событие. Событие – это переход в новое состояние (в некоторый момент времени имело место одно состояние, а в некоторый последующий – уже другое): Маша разлюбила Петю; Вася согрелся. Наконец, процесс – это то, что происходит во времени. Процесс состоит из последовательно сменяющих друг друга фаз и обычно требует энергии для своего поддержания: мальчик гуляет, играет; они разговаривают; костер горит. Русская аспектуальная система устроена таким образом, что глаголы совершенного вида всегда обозначают события, а глаголы несовершенного вида могут обозначать любое из трех типов явлений: прежде всего процессы (кипит, беседует с приятелем, долго пишет письмо) и состояния (умирает от нетерпения, хворает, чего-то ждет), но также и события (внезапно понимает, каждый день приходит).

Несмотря на то, что русский язык генеалогически принадлежит вместе со всей славянской группой к индоевропейской семье языков, в германской группе языков, на примере английского языка, мы не находим аналогичной бинарной видовой системы глагола. Чтобы узнать причину такого разительного отличия среди генетически связанных языков, нам необходимо обратиться к источникам по индоевропейской лингвистике.

У. П. Леманн и Р. Ледж [Lehmann & Ledge 1996] в своем труде «Теоретические основы индоевропейской лингвистики» изначально делят систему глаголов на два типа: «английский язык и языки западной Европы, как и многие другие, обладают темпоральной системой; славянские языки и библейский иврит среди остальных используют видовую систему» [9, 176].

Существуют две противоположные точки зрения на историческое появление аспекта в славянских языках. Одни ученые, которые посвятили свои труды истории индоевропейских языков и изучению протоиндоевропейского языка, приписывают аспектуальную систему праязыку. Германская и другие группы, ответвляясь и развиваясь самостоятельно, со временем утратили «видовость», которая существовала в праязыке, создавая при этом разветвленную темпоральную систему. В.Д. Аракин, рассматривая вопрос категории вида с диахронической точки зрения, утверждает, что видовые парные различия были только в древнегерманских языках. В древнеанглийском совершенный вид глаголов имел морфологическую форму в виде приставки: зe-wyrcan «сделать» – wyrcan «делать», где видовое значение было выражено самостоятельной формой, как и в русском языке. Но постепенно приставки превратились в лексические словообразовательные префиксы, потеряв свое видовое значение: cuman «приходить» – becuman «случаться». Система видов стала неустойчивой и исчезла, развив лексический характер словообразовательных морфем: to come «приходить» to become «становиться» и т.д. Когда категория вида утратилась в английском языке, это привело к тому, что русским видовым парам со временем стал соответствовать один английский глагол. На место исчезнувшей категории вида пришла система сложных времен с характеристиками действия и процесса, которые передаются в английском языке через словоизменительную систему времен [10,128-133].

По утверждению других ученых-лингвистов, аспект в славянских языках не является архаичным, он начал развиваться в старославянском языке. Это значит, что вид не был унаследован из индоевропейского языка. Как утверждает О. Жемереный [Szemerenyi 1996], аспект в славянском языке развился в период между 700 г. до н.э. и 300 г. н.э. в южной части России под влиянием иранского и греческого языков [11, 308]. Дж. Хьюсон и В. Бубеник [Hewson & Bubenik 1997] считают вид уникальной чертой славянских языков: «славянские языки используют средства деривационной морфологии для грамматических целей» [12, 84]. Они так же считают, что система протоиндоевропейского языка не пользовалась деривационными префиксами (или формальными свободными адвербиальными элементами) для обозначения перфективизации. В языке Вед и старо-греческом представителями перфективности были имперфект и аорист [там же, 84], но это не может представлять аспектуальную систему, поскольку иперфект, перфект, аорист и прочие являются представителями темпоральной системы, а не аспектуальной. О. Жемереный утверждает, что «славянская система (видовых противопоставлений) развилась на основе оппозиции длительный – точечный, и это развитие значительно отличалось от развития греческой системы» [11, 309]. Как пишет А.А. Шахматов, «с точки зрения славянских и русского языка в частности представляется возможным, что развившись именно в сложных глаголах (есть – заесть – заедать), такие видовые отличия переносились и в основы несложных глаголов, причем из сосуществующих рядом двух основ основа непроизводная получала значение совершенного вида, а производная – вида несовершенного; ср. бросить – бросать, хватить – хватать, ступить – ступать, дать – давать и т.д.» [7, 473]

Но наиболее важное отличие глаголов русского языка от глаголов английского языка состоит в том, что русские глаголы отличаются по видам внутри видовой пары. Т.е. мы имеем дело, в сущности, семантически с одним и тем же глаголом, который морфологически был преобразован, создав тем самым себе пару. Тогда как, в английском языке, меняя вид, мы меняем временную конструкцию или сам глагол, либо мы дополняем контекст так, чтобы все выражение приобретало смысл действия совершенного или несовершенного.

Б. Комри дает иную интерпретацию понятию вид и видовым различиям в английском языке. По его утверждению, в английском языке глагольный вид следует рассматривать в двух оппозициях, которые охватывают всю глагольную систему, это Progressive - продолжительное (выражается при помощи глагола to be и глагольной формой с -ing) и non-Progressive – непродолжительное, и Perfect – перфектное (глагол to have и форма глагола в Past Participle) и non-Perfect – неперфектное [13, 124]. Однако все названные характеристики относятся к категории времени и к условиям ее употребления в той или иной описываемой ситуации.

Вообще в традиционной английской грамматике глагольные формы рассматривались как временные, т.е. речь шла о существовании в основном глагольной категории времени. В то время как определение видовой категории строилось на семантической основе, т.е. зависело от лексического значения глагола. Также по причине того, что ранние поиски аспекта проводились на семантической основе, исходя из лексического значения, в германской аспектологии широко распространена классификация предельных и непредельных глаголов, созданная на понятийной основе слов-глаголов. Казахстанский аспектолог Ф. Какжанова отрицает такую классификацию, потому что «такое деление слов-глаголов на предельность и непредельность не отражает вариацию значения слова-глагола, то есть не показывает дискретность одного действия» [14, 30].

В типологическом плане применительно к языкам разных типов теоретические критерии существования вида как грамматической категории научно обоснованы и выделены Б.А. Серебренниковым: «Грамматическое оформление вида должно иметь тотальное распространение , т.е. проявляться во всех тех случаях, где по условиям возможно оформление вида. Отсутствие тотального грамматического оформления вида свидетельствует об отсутствии окончательной его грамматической оформленности, т.е. об отсутствии самой грамматической категории. Глаголы, регулярно получающие оформление вида, должны входить в коррелятивные пары с глаголами другого вида. Вид должен быть такой структурно оформленной категорией, которая выражала бы видовые различия независимо от момента речи. Поэтому не следует смешивать видовое значение времен в некоторых языках с категорией вида» [15, 28-29].

Таким образом, при понимании глагольного вида как грамматической категории исследователи выделяют характерные условия:

1. 
   Обязательность выражения в определенном классе языковых единиц системы (в нашем случае – класс глаголов).
   
2. 
   Тотальная распространенность (т.е. все глаголы должны охватываться данной грамматической категорией).
   
3. 
   Стандартность в оформлении структуры, позволяющая различать видовое значение времен и категорию вида. Данное условие позволит отрицать наличие вида в некоторых языках.
   
4. 
   Регулярность способа выражения.
   

Вид глагола, как писалось выше, признается сегодня грамматической категорией многими учеными. Однако, до середины прошлого века в русской лингвистике вид традиционно было принято считать лишь словообразовательной или лексико-грамматической категорией. Предлагая в ней видеть грамматическую природу, Ю.С. Маслов и А.В. Исаченко акцентировали внимание на том, что «при дифференциации основных значений видового противопоставления наблюдаются такие же изменения, что и в парадигме одного слова: кончить – кончать, дать – давать, исправить – исправлять и т.д.» [17,205].

Виды различаются не по значению, а функционально [18, 110]. Видовые различия являются функциональными, поэтому основным критерием описания и анализирования функции видовых оппозиций должно быть их употребление. Ведь когда «возможен лишь один вид, а другой исключается, проявляется их различие и тем самым их функция в системе грамматики» [там же, 127]. Эти функции в разных языках выполняются различными способами. В русском языке По мнению Э.Кошмидера, взаимоисключаемость членов видовой корреляции и позволяет рассматривать вид как грамматическую категорию [19, 384]. Но не только неспособность взаимозаменять друг друга делает видовую пару грамматической категорией глагола, ведь некоторые глаголы вообще не имеют своей пары, но при этом все глаголы русского языка относятся к тому или иному виду. Т.В. Булыгина и А.Д. Шмелев так характеризуют признаки «грамматичности»:

«Узкое толкование «грамматического» опирается на формальные особенности выражения соответствующих значений (термин «грамматическая категория» оказывается при этом синонимом термина «морфологическая категория», а под термином «грамматическое значение» скрывается «значение, выраженное аффиксальным способом»). При широком толковании к грамматике относят, грубо говоря, все то, что не принадлежит (только) словарю» [20, 17]. Исходя из этого, становится очевидным, что если категория вида признается грамматической, то она признается и морфологической. А морфологический способ создания видовых противопоставлений из изучаемых нами языков присущ только русскому.

Как утверждает Е.С. Кубрякова, большинство морфологических средств и морфологических операций служит созданию классов противопоставленных слов, причем противопоставленных концептуально [21, 25]. Вероятно, именно этот факт позволил русскому и другим славянским языкам, которые обладают большим арсеналом морфологических инструментов словообразования и словоизменения, создать противопоставленные аспектуальные значения, т.е. видовые оппозиции глаголов.

На сегодняшний момент в современной лингвистике до сих пор нет единого мнения о наличии аспекта в английском языке. Так, например, ряд ученых настаивает на том, что вид глагола в английском языке либо отсутствует вообще, либо является неполноценным и зависящем от дистрибутивных характеристик.

Как отмечает А.В. Широкова в своей работе по сопоставительной типологии, «формы вида как морфологической категории в английском языке нет» [22, 134]. Таким образом, становится очевидно, что вид как грамматическая и морфологическая категория в английском языке отсутствует. Глагол сам по себе в английском языке не обладает видом. Узнать о том, является ли действие совершенным или несовершенным, необходимо каждую ситуацию рассматривать в отдельности. Например:

1. 
   The linebacker kicked his dog – «Рядовой пнул свою собаку»
   
2. 
   The linebacker kicked his dog again and again – «Рядовой снова и снова пинал свою собаку». [23,260]
   

По утверждению Л. Блумфилда, в английском языке категория аспекта различает действие «точечное» (некоторые ученые называют его перфективным или совершенным), рассматриваемое как бы в целом (He wrote the letter «Он написал письмо»), и «длительное» (некоторые называют его имперфективным, несовершенным), которое продолжается какой-то известный период времени и на протяжении которого может произойти еще что-то другое (He was writing the letter «Он писал письмо») [24, 300]. Также Блумфилд считает, что категория аспекта (wrote: was writing) и завершенности действия (wrote: had written) «являются синтаксическими, и выступают не в словоизменении, а в словосочетаниях» [там же, 298].

Отдельно Блумфилд выделяет категорию завершенности или перфективности, которая противопоставляет незавершенное действие завершенному. Благодаря развитой системе перфектного времени в английском языке можно выделить несколько оппозиций, указывая на те или иные конкретные детали описываемой ситуации и на ее отношение к настоящему моменту времени: He writes «Он пишет» - He has written «Он написал» (перфект.); He is writing «Он пишет» (длит.) - He has been writing «Он писал» (длит., перфект.); He wrote «Он написал» - He had written «Он написал» (перфект.); He was writing «Он писал» (длит.) - He had been writing «Он написал» (длит., перфект.).

О. Есперсен утверждал, что формальное выражение в английском языке имеет противопоставление устойчивости/изменчивости и длительности/мгновенности действия в употреблении простых и длительных глагольных форм. Такое же понимание представляет собой точка зрения А.И. Смирницкого, высказанная еще в 1959 году, который видел видовую оппозицию в английском языке «в грамматическом соотношении длительных – недлительных форм» [25, 131]. Формы длительные (Continuous) и простые (Simple), а также завершенные (Perfect) все же относятся к формам времени, а не аспекта.

Английский язык также обладает так называемыми вербальными или глагольными частицами (verbal particles), которые придают смежное значение или изменяют значения глагола в целом и тем самым превращают его во фразовый глагол (phrasal verb): to look «смотреть» - to look for «искать» или to get «получить, получать» - to get up «вставать, прсыпаться». Однако некоторые из них также могут влиять на изменение вида: to write «писать» - to write down «написать». Но поскольку такой способ образования «вида» в английском языке не является регулярным, мы никак не можем отнести его к данной грамматической категории.

Попытки исследователей английского языка обнаружить категорию вида, сходную по типу с категорией вида в славянских языках, не приносили успеха. Противопоставление завершенности/незавершенности действия в славянских глаголах не находило ни малейшего сходства в глаголах английского языка. Все это подтверждало еще раз мысль, высказанную Э. Сепиром еще в 1921 году, о том, что «вид в английском языке выражается разнообразными идиоматическими конструкциями, а не последовательно функционирующим набором грамматических форм» [26, 108], который имеется в арсенале русского языка.

Основываясь на том, что средства выражения аспекта русского и английского языков относятся к разным грамматическим категориям и обладают различной степенью регулярности в языке и что характеристики дефиниции, определяющей сущность славянского глагола, не совпадают с характеристиками глагола в английском языке можно прийти к выводу, что аспекта в английском языке нет. Подтверждением этому может стать мнение Л. Блумфилда о том, что «аспект глагола для английского языка, является действительно иллюзией, английские глаголы даже формальными видовыми признаками не обладают» [24, 380].

Использованные источники:

1. 
   Бондарко А.В. Теория функциональной грамматики: Введение, аспектуальность, временная локализованность, таксис, М.: Едиториал УРСС, 2003. – 352 с.
   
2. 
   Нурен А.Вид //Вопросы глагольного вида. – М., 1962. – с. 335-344
   
3. 
   The Encyclopedia of Language and Linguistics, edited by R.E. Asher. Oxford: Pergamon Press, 1994. – 438 p.
   
4. 
   Языкознание, энциклопедический словарь под ред. ЯрцевойВ.Н. М.:БРЭ,1998. – 685 с.Lehman Winfred, Ledge Rout. Theoretical Bases of Indo-European Linguistics, London, 1996. – 324 p.
   
5. 
   Dahl Ö. Concise Encyclopedia of Grammatical Categories. – Cambridge: CUP, 1999. – 202 p.
   
6. 
   Маслов Ю.С. Введение в языкознание, М.: Высшая школа, 1987. – 272 с.
   
7. 
   Шахматов А.А. Синтаксис русского языка, М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 624 с.
   
8. 
   Зализняк А.А., Шмелев А.Д. Введение в русскую аспектологию,М.: Языки русской культуры, 2000. – 226 с.
   
9. 
   Lehman Winfred, Ledge Rout. Theoretical Bases of Indo-European Linguistics, London, 1996. – 324 p.
   
10. 
    Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков. Л., 1979
    
11. 
    Szemerenyi Oswald J.L. Introduction to Indo-European Linguistics, Oxford: Clarendon Press, 1996. – 352 p.
    
12. 
    Hewson John, Bubenik Vit. Tense and Aspect in Indo-European Languages: Theory, Typology, Diachrony, Amsterdam/Philadelphia: Benjamin’s Publishing Company, 1997. – 410 p.
    
13. 
    Comrie B. Aspect. An Introduction to the Study of Verbal Aspect and Related Problems. Cambridge: Cambridge University Press, 1976. – 138 p.
    
14. 
    Какжанова Ф.А. Проблемы категории аспекта и ее типология в английском языке. Дисс. на соиск. уч. степени к.ф.н., Алматы, 2006. – 138 с.
    
15. 
    Серебренников Б.А. Проблемы глагольного вида в тюркских языках//Вопросы тюркской грамматики. – Алма-Ата: АН КазССР, 1958. – 252 с.
    
16. 
    Маслов Ю.С. Вопросы глагольного вида в современном зарубежном языкознании //Вопросы глагольного вида. – М.: Издание иностранной литературы, 1962. – с. 7-32
    
17. 
    Сайкиев Х.М. Грамматические категории глагола в русском и казахском языках. Алма-Ата: Мектеп, 1973. – 252 с.
    
18. 
    Кошмидер Э. Очерк науки о видах польского глагола. Опыт синтеза//Вопросы глагольного вида. – М. .: Издание иностранной литературы, 1962. – с. 105-167
    
19. 
    Кошмидер Э. Турецкий глагол и славянский глагольный вид//Вопросы глагольного вида. – М. .: Издание иностранной литературы, 1962. – с. 382-394
    
20. 
    Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира. – М.: Языки русской культуры, 1997. – 576 с.
    
21. 
    Кубрякова Е.С. Когнитивные аспекты морфологии // Язык: теория, история, типология. – М.: Эдиториал УРСС, 2003. – с.22-28
    
22. 
    Широкова А.В. Сопоставительная типология разноструктурных языков. М.: Добросвет, 2006 – 200с.
    
23. 
    Langacker R.W. Foundations of Cognitive grammar. Vol. 1. Theoretical Prerequisites. Stanford: Stanford University Press, 1987. – 516 p.
    
24. 
    Блумфильд Л. Язык. М.: Едиториал УРСС, 2002. – 606 с.
    
25. 
    Есперсен О. Философия грамматики. М.: Едиториал УРСС, 2002. – 408 с.
    
26. 
    Смирницкий А.И. Морфология английского языка. М., 1959
    
27. 
    Сепир У. Язык. М.: Эдиториал УРСС, 2002. – 512 с.