ЖЕНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛАРУСИ

ЖЕНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛАРУСИ

ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX В.

Во второй четверти XIX в. начался процесс трансформации национально-культурного содержания женского образования в Беларуси.

До 30-х гг. XIX в. женское образование в Беларуси находилось в основном в руках частных лиц и католических монашеских орденов, не подотчетных в отношении предоставляемых ими образовательных услуг Министерству народного просвещения Российской империи. Содержание женского образования базировалось, как правило, на польских национально-культурных традициях, что соответствовало интересам администрации Виленского учебного округа, в рамках которого производилась полонизация всей системы образования, а, следовательно, и полонизация местного населения. С ликвидацией в 1831 г. Виленского учебного округа ситуация в сфере образования начала постепенно меняться.

В 1829 г. был образован Белорусский учебный округ, который первоначально охватывал учебные заведения Витебской и Могилевской губерний. В 1831–1832 гг. территория округа расширилась за счет включения в его состав Минской, Виленской, Гродненской губерний и Белостокской области. В итоге этих укрупнений округ включил в себя практически всю территорию проживания белорусского этноса. Целью создания Белорусского учебного округа была русификация системы образования Беларуси, как способ «сближения тамошних жителей с природными россиянами».

Администрации округа во главе с попечителем Г.И. Карташевским удалось установить определенный контроль над частными женскими учебными заведениями Беларуси. Согласно Уставу учебных заведений 1828 г. частные учебные заведения могли быть открываемы только с разрешения училищного начальства, т.е. администрации округа. Учредитель обязан был подать прошение об открытии учебного заведения и представить его план с указанием типа, предметов обучения, месторасположения, учителей (поименно), максимального числа учеников. Училищные начальства обязаны были иметь «тщательный, беспрестанный за частными учебными заведениями надзор». Те из них, что действовали в губернских городах, находились под непосредственным надзором директоров гимназий, а располагавшиеся в уездных и заштатных городах – под надзором смотрителей уездных училищ [10, с. 253–257]. В 1834 г. на территории Белорусского учебного числилось 36 «частных пансионов для девиц», в которых обучались 1172 воспитанницы [2, c. XCIX].С 1834 г. наблюдается активный рост числа такого рода учебных заведений.

Женские же учебные заведения при католических монастырях по-прежнему находились вне ведения училищного начальства, а это значит, что в них свободно продолжал культивироваться польский национальный дух, что в значительной степени девальвировало усилия администрации Белорусского учебного округа по русификации мужского образования, целью которой была ассимиляция местных жителей (шляхетства) с русским этносом. А взаимосвязь мужского и женского образований и их влияние на воспитание личности, в том числе и на формирование национальной идентичности, очевидна: молодые люди, получившие образование в «русифицированных» учебных заведениях и женившиеся на девушках, получивших польскоориентированое образование, постепенно «вспоминали» о своих «корнях», не говоря уже о том, что дети в таких семьях (учитывая влияние женщин на воспитание), вырастали, как правило, с национальной идентификацией себя как поляка.

Первым, кто обратил внимание на состояние женского образования в «возвращенных от Польши губерниях», был почетный смотритель училищ Новогрудского уезда И.Г. Кулаковский, который «решительно удостоверился, что часть сия под видом ли воспитания нравственного, или под предлогом учения классического, не только не соответствует своей цели, но… более приносит для жителей зла, нежели пользы»[6, л. 1]. Но И.Г. Кулаковский, говоря о «зле», имел ввиду недостаточный надзор за нравственностью и дисциплинированностью воспитанниц, не актуализируя политическую сторону женского образования. Ратуя за выведение женского образования на новый уровень, почетный попечитель разработал «Проект учреждения пансиона и в нем школ для женского пола Западных губерний» [6, л. 3–12 об.] и в октябре 1834 г. представил его на рассмотрение министру народного просвещения С.С. Уварову. В сопроводительном письме к проекту почетный попечитель предлагал установить для начала контроль со стороны училищного начальства за всеми женскими учебными заведениями, а со временем передать в его ведение предназначавшиеся на образование женского пола фундуши, на счет которых учредить правительственные образцовые женские пансионы [6, л. 13–16]. Но С.С. Уваров, по-видимому, не осознавая из предложений И.Г. Кулаковского актуальности поднятой проблемы, повелел: «Иметь ввиду на случай соображений по сему предмету, оставив ныне без всякого производства» [6, л. 1].

Подобным случаем явились итоги ревизии учебных заведений Белорусского учебного округа, произведенной членом Главного правления училищ Министерства народного просвещения графом Н.А. Протасовым в том же 1834 г. Н.А. Протасов обратил внимание на политический аспект женского образования и резко отрицательно охарактеризовал его, заявив, что в женских школах был распространен «дух, враждебный правительству и русской национальности…» [9, c. 306;7, л. 22 об.]. «Но особенное зло, – по мнению Н.А. Протасова, – причиняли воспитательные заведения для девиц при монастырях, которые были изъяты от всякого влияния учебного начальства, и где дух вредной пропаганды мог развиваться беспрепятственно» [9, c. 306].

Как следствие этого замечания Министерством народного просвещения было принято решение установить надзор со стороны училищного начальства за «девичьими пансионами», содержавшимися женскими католическими монастырями, которое было утверждено императором 15 июня 1835 г. [10, с. 729–730]. С этого времени деятельность женских пансионов при монастырях, как и частных женских учебных заведений, регулировалась «Положением о частных учебных заведения» от 12 января 1835 г.[11, с. 6–16]. Согласно этому положению на женские учебные заведения распространялся порядок надзора, определенный Уставом 1828 г. Это положение определяло два типа частных учебных заведений: школы («только для преподавания учения») и пансионы («с тем вместе для содержания и воспитания учеников»). Оно требовало, «чтобы во всех частных учебных заведениях особенное прилагаемо было старание на обучение русскому языку, русской географии и истории, и чтобы по возможности все вообще науки читаны были на языке отечественном» [11, с. 7, 10].

Таким образом, в 1835 г. над женскими учебными заведениями, содержавшимися частными лицами и католическими орденами, был установлен контроль со стороны Белорусского учебного округа (женских учебных заведений, содержавшихся от правительства в округе еще не существовало). Учредителям этих учебных заведений было рекомендовано организовывать учебный процесс на основе русскоориентированного содержания образования.

В 1836 г. в Белорусском учебном округе числилось 74 частных женских пансиона, в том числе 56 светских и 18 при римско-католических монастырях [3, с. LXXII]. В них преподавали Закон Божий православного и римско-католического исповедания, языки русский, французский и немецкий, географию, историю, арифметику, чистописание, музыку, танцы и рукоделие. В отчете за 1836 г. министр С.С. Уваров отметил, что в Белорусском учебном округе «во всех частных девичьих пансионах введено преподавание русского языка, и успехи в нем по некоторым из сих заведений превосходят всякое ожидание»[3, с. LXXIX].

Правительство, осознав значение женского образования, не могло удовлетвориться принятыми мерами, так как оставлять женское образование в руках частных лиц и католических орденов было нецелесообразно. Но банальная нехватка финансовых средств не позволяла учреждать женские учебные заведения на полном государственном обеспечении, поэтому правительством была избрана тактика материального поощрения и частичного финансирования частных учебных заведений, «содержательницы которых в течение нескольких лет докажут на опыте готовность свою соображаться во всем с видами правительства» [11, с. 477]). Уже 1 февраля 1837 г. император Николай I, исходя из совместного доклада министра народного просвещения С.С. Уварова и Виленского генерал-губернатора С.А. Долгорукова, повелел: «1) учредить для воспитания благородных девиц институт в Белостоке; 2) устроить в главных городах Белорусского учебного округа, Вильне, Витебске, Полоцке, Минске, Гродне и Белостоке по одному образцовому частному пансиону, с производством каждому по 1500 рублей серебром в год пособия от казны; 3) об отличнейших содержателях и содержательницах прочих за тем частных для девиц пансионов в Белорусском округе, представлять на Высочайшее воззрение, и в поощрение их усердия, испрашивать им Всемилостивейшие подарки, или выдавать единовременные пособия до 1500 рублей серебром» [4, с. XVI]. Следует отметить, что С.С. Уваров и С.А. Долгоруков предлагали учредить женский институт в Вильно, но напротив этого пункта император написал: «Нахожу удобнее поместить заведение сие в Белостоке, где дворец могу на сие отдать. Как начальнице, так и всем классным дамам быть непременно русскими, иначе цель не достигается» [9, с. 307].

Институт в Белостоке был учрежден в 1837 г. и был принят императрицей под ее покровительство. Три лучшие из частных женских пансионов в Вильно, Минске и на казенной даче Пипенберг вблизи Могилева в том же году были возведены в степень образцовых (последний в 1840 г. был преобразован в институт и также принят под покровительство императрицы [12, с. 12, 48]). Каждый из образцовых женских пансионов действовал на основании особого положения, утвержденного министром народного просвещения [4, с. XVII–XVIII].

В 1840-х гг. были приняты решительные меры к тому, чтобы отстранить католические монастыри от участия в образовании женщин. В апреле 1840 г. император повелел не допускать монахинь к обучению в женских пансионах и закрыть в Витебской и Могилевской губерниях женские монастырские заведения через два года; о распространении же этой меры на все западные губернии должны были представить доклад министры народного просвещения и внутренних дел. По соглашению обоих министров решено было дождаться окончания работ особого комитета по вопросу о передаче в казну населенных имений закрытых монастырей. Указом 1 января 1842 г. суммы, принадлежавшие закрытым женским монастырям, в количестве 70 тыс. руб. сер., были переданы Министерству народного просвещения на содержание светских училищ. Наконец, в начале февраля 1843 г. был представлен доклад с подписями министра внутренних дел и временно управлявшего Министерством внутренних дел П.А. Ширинского-Шихматова о закрытии женских пансионов при монастырях западных губерний, о передаче в распоряжение Министерства народного просвещения зданий упраздненных монастырей и о разрешении открывать женские пансионы. На проценты с переданной в Министерство народного просвещения суммы были учреждены в Вильно образцовый женский пансион для девиц среднего состояния и одноклассные школы в Витебске и Минске и двуклассная школа в Вильно для начального образования девиц свободного состояния [9, с. 307–308;12, с. 403–405].

Школы для начального образования учреждались с целью «усиления способов к начальному образованию детей женского пола, преимущественно неимущих родителей, и доставления им возможности снискивать себе впоследствии соответствующее полу их пропитание трудами своими и службою». Финансировались эти учебные заведения, как было сказано выше, за счет доходов с упраздненных римско-католических монастырей, состояли под непосредственным ведением губернских директоров училищ и вверялись управлению особо избранной надзирательницы-учительницы. Воспитанницы, родители которых представили документы от местного гражданского начальства о своей бедности, освобождались от платы за обучение, остальные платили каждый месяц от 50 коп. до 1 руб. сер. Все ученицы школы находились на полном содержании своих родителей. Вместе с тем, местное училищное начальство искало дополнительные способы организовать бесплатное обучение для девочек. Так, например, в 1845 г. при минской школе был учрежден конвикт для воспитания 21 бедной девицы на счет местного Приказа общественного призрения [1, с. 10].

В одноклассных школах преподавались Закон Божий, чтение и письмо на русском и польском языках, четыре первые правила арифметики, «понятия о домашнем хозяйстве и рукоделия всякого рода, от обыкновенного до самого тонкого и чистого шитья и вышивания». В двухклассной школе в Вильно преподавались также основы русской и польской грамматики и, если позволяло время, сокращенная русская история. Все предметы, как в одноклассных, так и в двухклассной школе предписывалось преподавать на русском языке. Обучение в этих школах длилось с 1 сентября по 30 июня. По предложению попечителя Белорусского учебного округа Э.А. Грубера польский язык в Витебской школе с 1846 г. не преподавался [11, с. 885].

Согласно «Положению о Виленском благородном пансионе для образования девиц среднего состояния» это учебное заведение учреждалось «для облегчения детям женского пола недостаточных дворян возможности получать соответствующее званию их образование». Управление этим пансионом, под надзором директора Виленского дворянского института, вверялось «непосредственно избранной для сего содержательнице, с утверждения Министерства народного просвещения, которой для лучшего устройства сего заведения и уменьшения платы за воспитанниц» правительством было назначено денежное пособие в размере 1000 руб. в год. Курс обучения в пансионе разделялся на три класса. Все предметы, кроме Закона Божия римско-католического исповедания, должны были преподаваться на русском языке по учебникам, одобренным Министерством народного просвещения. В первых двух классах преподавали гувернантки, получившие от училищного начальства свидетельства на право заниматься обучением, около половины из них должны были быть «из природных русских или из окончивших курс в казенных институтах и основательно знающих русский язык». Содержательница пансиона приглашала также для преподавания учителей из мужских светских учебных заведений, действовавших в Вильно [11, с. 691–696].

В 1848 г. Виленский благородный пансион был преобразован в Казенный образцовый пансион для благородных девиц. Управление пансионом вверялось директору Виленского дворянского института, а для внутреннего управления и надзора за воспитанницами назначались начальница и нужное число классных дам. Для преподавания в пансионе приглашались учителя светских учебных заведений Вильно. Курс обучения делился на четыре класса, в которых преподавались те же предметы, что и раньше (в четвертом классе номенклатура предметов и часовая нагрузка по ним дублировала учебный план третьего класса). Согласно положению об этом пансионе Закон Божий римско-католического исповедания и польский язык преподавались на польском языке, всеобщая истории и география – на французском, остальные предметы – на русском языке [11, с. 1000–1002].

Таким образом, в 1849 г. в ведении Белорусского учебного округа находилось 5 женских образцовых пансионов (в Минске, Витебске, Полоцке и два в Вильно), 3 школы для начального обучения и 56 частных пансионов и школ [5, c. 93]. Целью учреждения женских учебных заведений первых двух видов, которые финансировались государством, было ориентирование женского образования на русские национально-культурные ценности, к чему склоняли и учредителей частных женских учебных заведений.

Вместе с тем, реальное положение дел с женским образованием, по оценкам отдельных высокопоставленных местных чиновников, далеко не соответствовало интересам правительства. Как следует из доклада Витебского губернатора С.А. Долгорукова, представленного императору в 1849 г., проводившаяся в округе русификация системы образования, в том числе и женского, не дала и не могла дать, по его мнению, ожидаемых результатов. Свою позицию на счет женского образования губернатор аргументировал тем, что в Витебской губернии все содержательницы частных женских пансионов были польками или в некоторых случаях немками, ни в одном из них (кроме Витебского) не было русской гувернантки. При таком положении вещей русский язык, по мнению С.А. Долгорукова, не мог никогда вытеснить польского: несмотря на прилагавшиеся усилия по русификации женского образования, в женских пансионах русскую речь даже понимали с трудом [8, л. 7].

Отвечая на замечания Витебского губернатора, попечитель Белорусского учебного округа Э.А. Грубер признавал, что воспитание женского пола не в одной Витебской губернии, но и во всем Белорусском учебном, ограничивавшееся до того времени только частными пансионами, действительно не соответствовало «видам правительства». Но причины «этого недостатка», как отмечал попечитель, заключались в местных обстоятельствах и не могли быть поставлены в вину училищному начальству: «Разрешая учреждение здесь частных женских пансионов, Министерство народного просвещения имело в виду ту пользу, что поступающие в эти заведения девицы, обучаясь под непосредственным надзором училищного начальства и под руководством одобренных оным учителей и учительниц, ограждаются, хотя на время, от тех вредных внушений, какими сопровождается здесь вообще домашнее воспитание». Признавая что «содержательницы и гувернантки из природных русских могли бы принести важную пользу как в распространении между воспитанницами русского языка, так и в искоренении внушаемых им в домашнем быту неприязненных чувств ко всему русскому», попечитель, вместе с тем отмечал, что эта мера не могла быть приведена в действие, потому что найти на местах русских содержательниц пансионов было невозможно, а если бы можно было вызвать их из внутренних губерний, то пансионы их по нерасположению местных жителей, не могли бы существовать собственными средствами, и для поддержания их до того времени, пока они приобретут доверие родителей, правительство понесло бы очень большие издержки, к покрытию которых не было источников [8, л. 35].

Таким образом, состояние женского образования в Беларуси к концу второй четверти XIX в. как по оценкам отдельных высокопоставленных местных чиновников, так и по мнению попечителя Белорусского учебного округа, далеко не соответствовало интересам российского правительства, по причине того, что это образование по-прежнему носило польский национально-культурный характер. Как отмечал попечитель, учебное начальство было не в состоянии изменить ситуацию в силу отсутствия соответствующих кадров на местах и недостатка финансовых средств для привлечения их (кадров) из внутренних российских губерний. Вместе с тем, попечитель подчеркивал, что администрации округа все же удалось привнести в сферу женского образования определенные элементы русификации.

1. 
   ГИАЛ. – Фонд 567. – Оп. 2. – Д. 3833. О реорганизации школ Виленской, Гродненской и Минской губернии и Белостокского округа. 1836–1839 гг.
   
2. 
   Общий отчет, представленный его императорскому величеству по Министерству народного просвещения за 1834 г. / Журнал Министерства народного просвещения. – 1835. – № 4.
   
3. 
   Общий отчет, представленный его императорскому величеству по Министерству народного просвещения за 1834 г. / Журнал Министерства народного просвещения. – 1837. – № 4.
   
4. 
   Общий отчет, представленный его императорскому величеству по Министерству народного просвещения за 1837 г. / Журнал Министерства народного просвещения. – 1838.– № 4.
   
5. 
   Общий отчет, представленный его императорскому величеству по Министерству народного просвещения за 1849 г. / Журнал Министерства народного просвещения. – 1850.– № 4.
   
6. 
   РГИА. – Фонд 733. – Оп. 66. – Д. 173. Записка почетного смотрителя училищ Новогрудского уезда Минской губернии И.Г. Кулаковского об учреждении в западных губерниях женских пансиона и школ. 1834 г.
   
7. 
   РГИА. – Фонд 733. – Оп. 66. – Д. 149. Дело о командировании члена Главного правления училищ Н.А. Протасова для осмотра учебных заведений Белорусского учебного округа и о снабжении его инструкцией. 1834 г.
   
8. 
   РГИА. – Фонд 733. – Оп. 66. – Д. 918. Дело об осмотре Витебским гражданским губернатором учебных заведений Витебской губернии и о предложении им мер по усилению русского влияния в западных губерниях, в противовес влиянию польскому. 1849–1850 гг.
   
9. 
   Рождественский, С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения: 1802–1902 / С.В. Рождественский. – СПб.: Гос. тип., 1902. – 785 с.
   
10. 
    Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. – 2-е изд. – СПб.: Тип. В.С. Балашова, 1875. – Т.1: Царствование императора Александра I, 1802–1825. – 1875. – 1864 с.
    
11. 
    Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения. – СПб.: Тип. Императорской Академии наук, 1866–1904. – Т.2: 1835–1849. – 1866. – 1104 с.
    
12. 
    Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. – 2-е изд. – СПб.: Тип. В.С. Балашова, 1875. – Т.2: Царствование императора Николая I, 1825–1855, отделение 1: 1825–1839. – 1875. – 1576 с.
    
13. 
    Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. – 2-е изд. – СПб.: Тип. В.С. Балашова, 1875. – Т.2: Царствование императора Николая I, 1825–1855, отделение 1: 1825–1839. – 1875. – 1576 с.
    

Общеизвестно, что вся мировая культура берет свое начало от культа (составная часть религии). Увидеть свет истины, познать глубинный смысл бытия позволяет искусство, т.е. произведения отечественных и западных мастеров, созданные в русле религиозной морали и гуманистической традиции, в том числе народная мудрость, копившаяся тысячелетиями и нашедшая свое образное воплощение в произведениях искусства. Обращаясь к притчам и преданиям, погружаясь в глубину веков, живописцы открывают завесу времени, доносят до нас тайны духовного творчества [3, с. 46]. Образы религии пронизывают художественное творчество, придают ему глубину, смысл. Кроме того, даже для поверхностного понимания произведений искусства необходимо разбираться в религиозных вопросах. Именно поэтому с 2009 года (изначально в качестве эксперимента, а затем в обязательном порядке) в школах стали преподаваться основы религиозной культуры, истории религии и светской этики.

В настоящее время уже не вызывает сомнение, что изучение основ религиозных знаний является необходимым в общеобразовательной школе как фактор духовного воспитания школьников. Задачами такого курса являются: обогащение духовного мира учащихся; развитие понимания мировых религий, способности воспринимать различные вероисповедания в течение всей жизни; пробуждать активное стремление утверждать красоту отношений людей разных религий в повседневной жизни, в трудовой деятельности и нетерпимость к негативному отношению к религиям мира во всех проявлениях жизни. Кроме того, такие уроки позволяют развивать у учащихся самостоятельность творческую позицию в суждениях о мировых религиях.

Говоря об особенностях духовного воспитания на уроках, связанных с религиозными основами, необходимо упомянуть основные принципы курса. Это, прежде всего, интеграции. Основой его является способствование формированию у ребенка целостного мировоззрения, которое дало бы ему возможность реально осуществлять единство мира, взаимосвязанность всех внешних и внутренних процессов жизни. Традиционное обучение, разнопредметность в школе приводят к дроблению, расчленению единой картины мира на части, отдельные элементы, которые очень сложно интегрировать в своем сознании. Общеизвестно, что ничто так не подавляет творческих мыслительных способностей человека, как знание большого количества верных, но разрозненных фактов. Фрагментальные знания никогда не смогут в сознании ребенка срастись в целостную картину мира, и он невольно окажется в положении человека, который за «деревьями не видит леса» [4, с. 92]. Интеграция осуществляется на уровне межпредметных связей. Целенаправленное духовное воспитание школьников может происходить на уроках русского языка, литературы, изобразительного искусства, мировой художественной культуры, в процессе музыкальных занятий.

Немаловажным является принцип опоры на творческий метод. Он позволяет развернуть перед учащимися развитие различных религий в их взаимосвязях, выявить духовные, нравственные и эстетические доминанты в вероисповеданиях.

Данный принцип может реализоваться в различных формах контроля знаний учащихся на данном предмете. Традиционная форма контрольной работы (естественная для других дисциплин) с ее прямым способом проверки знаний и умений не может удовлетворять требованиям, предъявляемым к проверке уровня подготовленности учащихся: с помощью обычной контрольной работы невозможно «проверить» то самое главное в курсе, что связано с формированием личности школьника, ростом его духовного развития. Поэтому желательно заменить термин «проверка» в практике преподавания данного курса на термин «обратная связь».

Для реализации данного принципа необходимо на уроках или занятиях создать атмосферу доброжелательности между всеми участниками общения, в которой школьники чувствовали бы себя свободно и раскованно и в которой хотели бы и смогли бы проявить себя, свои возможности и способности, свои знания и умения. Эту атмосферу можно охарактеризовать как ту, в которой создадутся условия для самовыражения учащихся и в которой учитель сможет осуществить контроль за их развитием.

Могут быть использованы разнообразные формы проверки уровня подготовленности учащихся по религиозным знаниям. К примеру, высказывания учеников на уроке или занятии. Идеальная модель представляет собой высказывание ценностно-эстетическое, т.е. оно о религии, которая пронесена сквозь ум и сердце ученика и в котором звучит его личное мнение, его собственное отношение. Преподаватель побуждает учеников к высказываниям, контролируя и оценивая их с точки зрения формы и содержания.

Интересно проходят художественные чтения и инсценирования отрывков из священных книг. Ученики с большим желанием включаются в художественно-театральные игры. Отбор отрывков для инсценировки выбирает учитель (реже ученики сами предлагают понравившиеся отрывки). Большое значение для школьников имеет процесс подготовки предстоящего «выступления»: распределение или выбор ролей, проникновение в характер своего героя, репетирование. Примеры: художественное чтение учащимися ими же написанных «монологов» пророков, учеников, богов древних религий; инсценирование мифов индуизма; «мимические картинки» героев Ветхого Завета и др.

В раннем и среднем школьном возрасте все дети проходят через интерес к рисованию. В эту пору они рисуют охотно, иногда не побуждаемые никем из взрослых; это их любимое занятие. Творческие силы учащихся сосредотачиваются на рисовании не случайно; это дает школьнику возможность наиболее легко выразить то, что им владеет. Поэтому одной из форм контроля знаний учащихся определяется созданием рисунков и иллюстраций. Используются навыки и умения, полученные школьниками на уроках изобразительного искусства. Ученики могут выразить свои впечатления, полученные ими на уроке или занятии средствами изобразительного искусства, сделав рисунки, иллюстрации.

В среднем звене школы (5-8 классы) любовь и интерес детей к рисованию начинает ослабевать, исчезает пристрастие к нему. Изобразительной деятельностью продолжают заниматься только одиночки, большей частью особо одаренные в этом отношении или побуждаемые к нему внешними условиями вроде специальных занятий. Ребенок начинает критически относиться к своим рисункам, детские схемы перестают удовлетворять, они кажутся ему слишком объективными, он приходит к убеждению, что не художник.

Рисование остается позади уже пережитым этапом, и его место занимает новое, словесное, или литературное творчество. Оно стимулируется сильным подъемом субъективных переживаний, разрастанием и углублением интимной жизни подростка, т.к. у него в эту пору создается особый, свой внутренний мир. Эта субъективная сторона стремится воплотиться в объективной форме – в стихах, в рассказе, в тех творческих формах, которые подросток воспринимает из окружающей его литературы взрослых людей. Некоторые авторы полагают, что с этого возраста можно говорить о начале развития литературно-творческих способностей, т.к. оно становится доступным только на высокой ступени овладения речью, формирования личного внутреннего мира. Таким образом, из всех форм творчества литературное, словесное творчество является самым характерным для среднего и старшего школьного возраста [1, с. 37]. Поэтому актуальными заданиями для данного возраста являются литературно-творческие письменные работы. Они могут быть написаны дома или на специально отведенных для этого уроках или занятиях, названных уроками творчества. На таких уроках ученики постараются создать свои собственные «художественные произведения» – сочинения (небольшие) в виде рассказов, стихотворений и др.

Необходимо напомнить, что в среднем школьном возрасте на уроках даже у лучших педагогов, нередко можно наблюдать у учеников признаки некоторого равнодушия к занятиям и как бы покорности (каждую тему, каждый ее раздел нужно усваивать, постоянно требуется повторение прочитанного в учебнике и того, что говорилось на уроке). Подлинная поглощенность на уроке рассказом преподавателя или какими-нибудь упражнениями возникают гораздо реже, чем в младших классах. В подавляющем большинстве своем многие учащиеся 5-8 классов относятся к учению в основном благодушно: не утруждают себя излишними раздумьями, выполняют уроки только в пределах заданного, часто находят поводы для развлечений. Это приводит к мысли о целесообразности проведения уроков, связанных с основами религий, в нетрадиционной форме, в частности с применением игровых технологий. Таковыми могут стать викторины, которые используются для обобщения и повторения знаний учащихся. Уместны словарные диктанты понятий из разных религий мира, «узнавание» религии по священным книгам или по праздникам. Не менее интересны турниры знатоков религий мира. По структуре могут быть в форме игры – КВН. Они содержат «домашние задания», сочиняемые и демонстрируемые командами; задания и вопросы (творческие, серьезные и шутливые) могут быть подготовлены учителем или самими учащимися.

Но какая бы форма проверки уровня знаний учащихся ни была избрана учителем – чрезвычайно важно, чтобы у учащихся развивалась самостоятельность в суждениях о мировых религиях, развивалось понимание мировых религий, способность воспринимать различные вероисповедания в течение всей жизни.

Социальный заказ, отраженный в последних государственных документах об общеобразовательных школах, в которых в качестве основной задачи называется воспитание духовно богатой, высоконравственной, образованной личности, уважающей традиции и культуру своего народа и других народов, определяет духовное воспитание подрастающего поколения как приоритетное направление [4, с. 150]. Его актуальность обусловлена необходимостью преодоления не только социально-экономического, но и духовного кризиса в современном обществе.

Литература.

1. 
   Выготский, Л.С. Воображение и творчество в детском возрасте [Текст] / Л.С.Выготский. - СПб.: СОЮЗ, 1997. – 96 с.
   
2. 
   Кулаков, А.Е. Религии мира [Текст] / А.Е.Кулаков. – М.: ООО «Изд-во АСТ», 2003. – 428 с.
   
3. 
   Сатарова, Л.А. Формирование духовной культуры учащихся средствами изобразительного искусства [Текст] / Л.А.Сатарова // Педагогика. – 2004. - №5. – С.46-50.
   
4. 
   Шитякова, Н.П. Теоретико-методологические основы и практика духовно-нравственного воспитания школьников в условиях модернизации образования: Монография [Текст] / Н.П.Шитякова. – Челябинск: ЧГПУ, 2004. – 172 с.