Сборник статей. М., 2001 -с. 72-110 Обновление антитеррористического законодательства

Турецкие авторы, прежде всего историки, и сейчас возвращаются к этой болезненной в прошлом для них теме, определяя положение Турции на Балканах, в целом в Восточном Средиземноморье как состояние осажденной крепости. Например, известный турецкий социолог и историк Джахит Танйол в своей книге об Ататюрке пишет: “Как и у всех просвещенных людей Османской империи, и у него (Ататюрка) было стремление обосновать анатолийский тюркизм, закрепить на “стройном [историческом] фундаменте право на анатолийскую территорию”. Это стремление, поясняет автор, было вызвано “страхом, что после потерь империей европейских территорий таким же образом будет разделена и Анатолия”. Именно на это был направлен Севрский мирный договор, навязанный султану в августе 1920 г. Танйол напоминает, что такие действия Антанты объяснялись уверенностью, что “турки – это варвары, захватившие чужие земли; убежденность Запада в том, что после изгнания турок из Румелии их необходимо изгнать из Анатолии, оставалась неизменной со времен крестовых походов… Первоначально Мустафа Кемаль был объявлен разбойником, а сам кемализм - разбоем”¹.

С того времени прошло много лет, Турция стала верным союзником западных стран в военном блоке НАТО, однако и сейчас менталитет “народа, окруженного врагами”, сохраняется у части турецкой элиты, поддерживается и используется в общественном сознании для оправдания сохранения остатков полицейского режима в стране и состояния напряженности в отношениях с соседями. И поныне некоторые специалисты современного уголовного права Турции считают, что их страна “обречена географически на то, чтобы быть целью терроризма”; эта деятельность осуществляется с первых дней республики, пережившей много “страшных событий и горького опыта”. Законодательная, причем чрезвычайно жесткая, борьба с антигосударственной деятельностью нашла отражение в ряде статей Уголовного кодекса Турецкой Республики, принятого еще в марте 1926 г. и использовавшего в качестве образца итальянский закон 1889 г., так называемый “Закон Занарделли”. Так, первоначальный вариант статьи 141 УК предусматривал уголовное наказание за недонесение властям полученных кем-либо сведений о готовящемся преступлении против государства; вариант же следующей, 142-й статьи – уголовное наказание за действия, подрывающие нейтралитет Турции.

Принятие Италией нового уголовного кодекса в 1930 г. повлекло за собой изменения и в турецком УК – в июне 1936 г. статья 141 была направлена уже конкретно против тех лиц и организаций, кто “путем насилия”: стремился “ликвидировать какой-либо социальный слой”; “установить господство одного социального слоя над другими”; “ликвидировать существующий в стране экономический или общественный строй”. Речь шла также и о намерении “установить личную либо групповую власть, противоречащую республиканским и демократическим принципам”. В зависимости от степени участия в заговоре обвиняемые приговаривались к тюремному заключению на срок от 8 до 15 лет. Для заговорщиков, занимавших государственные должности, устанавливалась смертная казнь. Дополняющая ее статья 142 определяла уголовное наказание за пропаганду действий, перечисленных в статье 141. Позже, в 1951 г. уточнение “путем насилия” было изъято из упомянутых статей.

Что касается статьи 163 УК об использовании религии в качестве инструмента подрывной деятельности против государства, она своим источником имела турецкий Закон об измене родине, принятый 29 апреля 1920 г. на заре деятельности кемалистской власти (по счету это был второй закон, принятый в Анкаре ВНСТ). Лишь после 1949 г. эта статья подверглась некоторым изменениям, сохраняя свою основную предназначенность – запрещать использование в Турции религии в политических и личных целях. В первом ее абзаце говорилось: “Всякий, кто учреждает, организует общество, либо руководит обществом, целью которого является даже частичное внедрение в социальную, экономическую, политическую, правовую основы государства религиозных принципов и убеждений, противоречащих принципу светскости, подлежит уголовному наказанию сроком от восьми до пятнадцати лет”. Всякий, кто входит в такого рода общества или способствует вступлению в них, подлежит осуждению на срок от 5 до 12 лет. В следующем абзаце определялось уголовное наказание на срок от 5 до 10 лет за пропаганду в любой форме, осуществляемую с вышеуказанной целью, а также “ради достижения политической цели, либо обеспечения политических выгод путем использования религии или религиозных чувств либо предметов культа”. Та же пропаганда с эксплуатацией религиозных чувств, предметов культа и религиозных книг для достижения “личного влияния или личных интересов” наказывалась тюремным заключением от 2 до 5 лет. В том случае, когда все перечисленные виды уголовной деятельности осуществлялись в государственных учреждениях, сроки наказания в отношении служащих увеличивались на 1/3.

Оценивая предназначенность модификаций указанных статей УК, турецкие комментаторы отмечают постепенное ужесточение на протяжении республиканской истории страны наказаний за перечисленные в них действия (т.е. антитеррористические), подчеркивая, что необходимо было “воспрепятствовать действиям организаций, стремящихся к насильственной ликвидации государства”.².

История республики свидетельствует, что коммунистическое движение, против которого прежде всего были направлены ст.141 и 142, расценивалось долгое время как главная опасность для кемалистского и посткемалистского режимов, и власть не церемонилась ни с компартией, загоняя ее в подполье, ни с ее лидерами, осуждая их на десятилетия тюремного заключения либо принуждая покидать страну. Как уже отмечено, в ряде случаев допускалась и смертная казнь (в Турции она исполняется через повешение). Вместе с тем такого наказания не избежали и некоторые министры, даже премьер-министр (А. Мендерес, 1961 г.), а также военные (Т.Айдемир, 1964 г.). Столь же настойчиво применялась и статья 163³. Жесткая политика властей в отношении исламистов принесла свои плоды: легальный ислам был взят под контроль государством, народный ислам, сохранившись на бытовом уровне, частично ушел в подполье и таким образом был лишен возможности расширять свою деятельность не только из-за угрозы уголовного преследования, но и под воздействием изменений, происходящих в общественном сознании, распространения светской культуры и образования. В годы кемалистского режима последним крупным выступлением исламистов (по нынешним меркам – вооруженный террор) стал мятеж в Менемене в декабре 1930 г. Его возглавил шейх ордена накшбанди дервиш Мехмед, призвавший верующих “спасти священную веру ислама и восстановить шариат”. При его личном участии была организована кровавая расправа над учителем начальной школы Кубилаем, призванным на сборы как офицер запаса. Очевидцы события утверждают, что шейх отсек голову раненого офицера и публично испил кровь гяура, а голову насадил на палку. После подавления мятежа по приговору военно-полевого суда было казнено 28 зачинщиков⁴.

Многие видные религиозные деятели Турции (даже основатель влиятельного ныне ордена – Саид и Нурси) провели долгие годы в тюрьмах и ссылках – за деятельность, направленную на свержение конституционного строя и стремление установить в стране шариатский режим. Исследователи религиозной проблемы в стране отмечают, что после правительственных мер в отношении исламистской деятельности “штаб-квартиры” некоторых религиозных орденов и общин вынуждены были покинуть Турцию. Так, руководство ордена бекташей перебралось в Албанию, что способствовало распространению в этой стране бекташского течения мусульманства. Последователи учения мевлеви обосновались в Сирии, сторонники орденов накшбанди, кадири и кюбреви оказались в Туркестане, часть идеологов народного ислама пыталась найти убежище в Боснии и Герцеговине. Как видим, оценки турецких авторов терроризма имеют в виду политическую деятельность (сопровождающуюся к тому же идеологической и вооруженной борьбой), направленную на насильственное свержение существующего режима. Конец холодной войны, ликвидация угрозы коммунизма, требования Запада либерализировать уголовное право привели к тому, что принятый 12 апреля 1991 г. закон № 3713 своей отдельной статьей отменил упоминавшиеся выше статьи УК - 141, 142 и 163, имея в виду, что новые, отвечающие требованиям времени антитеррористические положения отныне представлены в этом специальном законе. Одновременно новый закон содержит и отсылки к ряду статей УК, которые касаются преступлений, напрямую или косвенно имеющих отношение к тому определению террора, которое сформулировано в законе. Такого рода уточнения и отсылки свидетельствуют о полном единстве двух нормативных актов. Это подтверждается еще и тем, что в новом законе не повторены виды и сроки наказания за террористическую деятельность, если они уже приведены в текстах УК и других законов. Этот новый закон так и был назван – Закон о борьбе с террором (ЗБТ)⁵.

В его 1-й статье впервые для ныне действующего турецкого законодательства сформулировано понятие террора: “Террором являются совершаемые членами какой-либо организации либо отдельными лицами различные действия, имеющие целью путем давления, принуждения, насилия и жестокости, запугивания и угроз изменить характер Турецкой Республики и провозглашенный в ее конституции политический, правовой, социальный, светский, экономический строй; разрушить нерушимое единство государства, страны и нации; поставить под угрозу само существование Турецкого государства и Республики, ослабить, либо разрушить, либо захватить власть в государстве; ликвидировать фундаментальные права и свободы; разрушить внутреннюю и внешнюю безопасность государства, общественный порядок и благополучие нации”. Статья уточняет, что под организацией подразумевается группа из двух и более лиц, объединенных одной целью. Это понятие аналогично тому, которое применяется в УК и других законах. Статья 2 ЗБТ определяет как “террористическое” любое из тех преступлений, которые перечислены в статье 1, исполнители же этих преступлений именуются террористами, а организации – террористическими⁶.

Статья 3 перечисляет те статьи УК (их 10), по которым выносимое обвинение считается обвинением непосредственно и безусловно в терроризме (terör suçları). Первой в этом перечне стоит статья 125, сохраняющая свою нынешнюю форму после изменений, внесенных в УК еще в 1936 г.: “Тот, кто предоставляет территорию государства полностью или частично в распоряжение иностранного государства, либо ограничивает суверенитет государства, либо разрушает его единство; кто действует таким образом, чтобы часть находящейся во владении государства территории вывести из под государственного контроля, приговаривается к смертной казни”. Также с 1936 г. сохраняется модификация статьи 131, согласно которой к длительным срокам тюремного заключения приговариваются лица, приведшие в полную или неполную негодность принадлежащие армии имущество, суда, самолеты, другой транспорт, склады, дороги и т.п. К террористическим актам относит статья и всякого рода диверсии в пользу противника в условиях начавшейся или ожидаемой войны – за эти действия выносится смертный приговор.

Ст.146, как можно судить по комментариям, не подвергалась модификации со времени принятия УК в 1926 г. (об этом, кстати, свидетельствует частично сохраненная с тех времен терминология). “Подлежат осуждению на смертную казнь лица, стремящиеся силой изменить, пересмотреть или упразднить, полностью или частично, Основной Закон (Teşkilat-ı Esasıye) Турецкой Республики либо принудить к молчанию или воспрепятствовать деятельности Великого Национального Собрания Турции, учрежденного в соответствии с этим Законом.” Статья перечисляет различные формы подстрекательства к упомянутым насильственным действиям, к беспорядкам – письменные, печатные, речи перед публикой, которые требуют либо смертной казни, либо тюремного заключения сроком от 5 до 15 лет. Равным образом по статье 147 подлежат осуждению на смертную казнь лица, насильно препятствующие деятельности правительства (Icra Vekilleri). Статья 148 сохраняет свой вид с 1936 года, она предусматривает тюремное заключение от 3 до 6 лет для лиц, которые “без согласования с правительством вербуют турецких граждан для деятельности в интересах иностранных служб либо снабжают их оружием”.

Ст.149 УК сохраняется в редакции 1938 г. Она устанавливает уголовное наказание в виде тюремного заключения сроком не менее 20 лет за поддержку вооруженного восстания населения против правительства путем применения оружия, а также наркотического, удушающего или горючего газа и взрывчатых веществ; равным образом за поддержку кровопролития в ряде регионов Турции путем поставок оружия воюющим сторонам. “Если благодаря такой поддержке возникло восстание либо сражение, виновники этого либо те, кто руководит восставшими, приговариваются к смертной казни”. Рядовые участники этих преступлений приговариваются к тюремному заключению на срок не менее 6 лет. По статье 156 участники заговора против президента страны подлежат наказанию в зависимости от степени вины либо в виде смертной казни, либо в виде пожизненного заключения.

Статья 168 УК сегодня действует в редакции 1983 г. (последний год военного режима после переворота 1980 г.), она устанавливает, что лица, создающие вооруженные группы с целью совершения преступлений, перечисленных в статьях 125, 131, 146, 147, 149, и 156 УК, либо руководящие или командующие такими группами, подлежат тюремному заключению на срок не менее 15 лет. Рядовые участники таких групп осуждаются на сроки от 10 до 15 лет.

Последняя статья УК, отнесенная к разряду антитеррористических, – 172-я. Она также имеет новую редакцию 1936 г. Согласно этой статье (за некоторыми исключениями), в тех случаях, когда в публичных местах население открыто поощряется к применению одного из преступлений, перечисленных в ст.125, 131, 146, 147, 149, 156, наказание варьируется в сроках либо от 3 до 5 лет (по ст.125,131 и 156), либо от 2 до 4 лет (ст.146, 147, 149), а также в размерах денежных штрафов⁷.

Следующая статья 4 ЗБТ называет те положения УК, уголовные преступления по которым могут по каждому конкретному случаю, по их признакам и целям квалифицироваться как преступления террористические (terör amacı ile işlenilen suçlar), т.е. в тех целях, которые перечислены в ст.1. В случае квалификации уголовного преступления по этим статьям как террористического разбирательство будет проходить, согласно ЗБТ, в судах госбезопасности. Среди этих статей УК – ст. 145 (о преступлениях против флага), ст.150 и 151 (о беспорядках, в том числе с применением оружия), ст.152, 153, 154, 155 (о преступлениях, связанных с военной службой и военным имуществом, действиями вооруженных сил и т.п.), ст.157 (связана с покушением на президента страны), ст. 169 (о содействии или соучастии в некоторых уголовных преступлениях, не упомянутых в ст.64 и 65 УК).

Как очевидно, в новом законе не повторены виды и сроки наказания за террористическую деятельность, если они уже приведены в текстах УК и других законов. Перечислены, и это уже отмечено, лишь номера статей либо их отдельных абзацев, если речь идет о терроризме. Об этом специально напоминается в статье 5 ЗБТ, которая посвящена увеличению наказания. В ней также содержится чрезвычайно важная оговорка, которая в принципе расширяет или скорее конкретизирует понятие терроризма не только как преступление против государства, но и против личности (şahsi hürriyeti bağlayıcı cezalar). Так, констатируется, что наказания по упомянутым выше статьям УК в том случае, если они квалифицируются как преступления против личной свободы, а также размеры штрафов увеличиваются вдвое. Вместе с тем наказания за преступления против свободы личности не могут превышать 36 лет тюрьмы строгого заключения, 25 лет обычного и 10 лет тюрьмы без изоляции.

Статья 6 ЗБТ подробно перечисляет ограничения для тех СМИ, которые информируют общественность о событиях и лицах, имеющих отношение к террористическим актам и их расследованию. Перечислены крупные размеры денежных штрафов за информацию, наносящую вред расследованию, а также ведущим его лицам, свидетелям и т.п. Также эта статья закона определяет, что “за публикацию, выпуск передач, содержащих заявления либо декларации террористических организаций, устанавливается денежный штраф в размере от пяти до десяти миллионов лир” (по среднегодовому курсу 1991 г. = примерно от 1,2 тыс. долл. до 2,5 тыс. долл.). Перечислены и другие виды крупных штрафов на СМИ по целому ряду поводов, например в связи с информацией о терроризме, в частности штрафы по Закону о печати. Примечание к этой статье свидетельствует о попытках законодателей вносить, очевидно, под давлением тех или иных кругов общества, различные коррективы в эту статью.

Статья 7 ЗБТ свидетельствует, что новый закон не ограничился отнесением определенных статей (таких, как уже отмечалось, 21 статья) действующего Уголовного кодекса к антитеррористическим). Подтверждая, что все эти статьи сохраняют силу, статья допускает увеличение по ним сроков тюремного заключения – например, для активистов террористических организаций с 5 до 10 лет, для вступивших рядовых членов – с 3 до 5 лет. Соответственно увеличены и денежные штрафы. Лица, занимающиеся пособничеством террористам, пропагандой в их пользу, дополнительно получают сроки от одного до пяти лет тюрьмы, при этом увеличены и суммы штрафов. Если такого рода пособничество осуществляется какими-либо обществами, фондами, политическими партиями, рабочими и профессиональными организациями, а также их филиалами – в процессе их текущей деятельности, а также с использованием их помещений – зданий, столовых, кабинетов, а также различных пристроек или учебных классов, сроки наказания удваиваются. Если установлено, что общество, фонд, профсоюз оказывают поддержку террору, они по решению суда подлежат закрытию. Вновь, со ссылкой на Закон о печати, подчеркивается, что в аналогичных случаях на СМИ налагается огромный штраф, половину его выплачивает лично владелец или директор этого СМИ, они также могут быть осуждены на тюремное заключение сроком от 6 месяцев до одного года.

Статья 8 ЗБТ посвящена наказанию за пропаганду против “неделимости государства” ('devletin bölünmezliği aleyhine propaganda'). Она сформулирована следующим образом: “Не могут проводиться письменная и устная пропаганда, направленная на разрушение неразрывного единства Государства Турецкая Республика с его страной и нацией, а также митинги и демонстрации. Участники этих действий подлежат тюремному заключению на срок от одного до трех лет и штрафу от 100 млн. до 300 млн. лир” (т.е. от 25 тыс. до 75 тыс. долл.). Что же касается такой пропаганды против неделимости государства, иными словами, пропаганды сепаратизма через СМИ, за это установлен денежный штраф не менее 100 млн. лир (25 тыс. долл.), причем половина его выплачивается владельцем или директором, которые к тому же могут быть осуждены на тюремное заключение сроком от 6 месяцев до 2 лет. Если речь идет об изданных работах и опубликованных выпусках, помимо периодики, ответственные за эти публикации и выпуски подлежат тюремному заключению на срок от 6 месяцев до 2 лет, а также крупным денежным штрафам. В тех случаях, когда в этих действиях участвуют радио и телевидение, вещающие их станции прекращают свои передачи на срок от одного до 15 дней. В конце этой статьи в принципе оговаривается, что если все перечисленные в ней преступления осуществляются с участием “массовых средств информации”, установленная мера наказания автоматически увеличивается на одну треть. Подробный комментарий к этой статье свидетельствует, что она также подвергалась изменениям в соответствии с решениями Конституционного суда; последний вариант был узаконен 27 октября 1995 г.

Что касается судебной инстанции, ответственной за ведение дел, связанных с терроризмом, то, согласно ст. 9, ею являются Суды государственной безопасности (Devlet Güvenlik Mahkemeleri). Основными законами, регулирующими эти процедуры, являются данный закон № 3713, а также закон № 2845 о создании и деятельности Судов государственной безопасности. Важно еще раз отметить, что ряд статей ЗБТ уже через год после его принятия был изменен, а некоторые (например, ст. 10 – о представительстве адвокатов обвиняемого и ст. 11 – о срочной, не позднее 15 дней, передаче дела в суд) отменены главным образом Конституционным судом. Ст. 12, допускающая привлечение в качестве свидетелей полицейских, содержала отмененное затем примечание о том, что в случае такого участия полиции заседание должно носить закрытый характер. Согласно ст. 13, вынесенные по терроризму наказания не могут быть заменены денежным штрафом. Исключения составляют наказания по ст. 8. Защите интересов осведомителей посвящена ст. 14, условиям исполнения наказания за терроризм – ст. 16, 17, 18, поощрению и защите участников поиска и задержания – ст. 19-22 и т.п. Как уже выше сказано, ст. 23 отменила некоторые статьи УК и положения других законов. Последние две статьи ЗБТ – 24 и 25 – устанавливают, что закон вступает в силу с момента публикации, т.е. с 12 апреля 1991 г. и что ответственной инстанцией за его выполнение является Совет министров.

Однако если посмотреть заявления военных, а также весьма скупые и осторожные газетные репортажи из регионов Юго-Востока страны, и поныне любые курдские требования по признанию их даже элементарных этнокультурных прав именуются сепаратизмом, расцениваются правящей элитой как опасность, не менее серьезная, нежели иртиджа. Там, где не хватает аргументов для обвинений лидеров иртиджа, исламистов в антигосударственной деятельности на ниве шариата, приводится и такой тезис – для обвинения их уже на ниве сепаратизма: исламистам важно одно – чтобы жители Турции считали себя мусульманами, а называть себя курдом или турком – это воля каждого, ислам не знает этнических и расовых различий. В то же время вторая ныне по числу мест в парламенте Партия националистического движения (ПНД) постоянно, как и военные, заявляет по поводу политической ситуации в стране: главное – это “оберегать территориальную целостность и неделимость страны”. В обществе формируется мнение, что признавать этнические различия означает давать повод для распространения в стране сепаратистских настроений. В Протоколе о создании в мае 1999 г. тремя партиями правительственной коалиции имеется следующий абзац: “С одной стороны, со всей решительностью будет продолжена активная и успешная борьба сил безопасности против сепаратистских течений и всех видов террора до их окончательной ликвидации; с другой, – будут приняты всевозможные меры – экономические, социальные, образовательные и информационные – чтобы лишить террор его внешних и внутренних источников существования”⁹.

В турецких СМИ признается, что после ареста и осуждения Оджалана “размах террора заметно сократился, однако полностью не прекратился”. Своего часа “за пределами границы ожидают 4 500 вооруженных террористов, до 500 человек скрываются в горах в Турции”¹⁰. Генеральный штаб распространил заявление об “успешном завершении” борьбы с ПКК и организовал для СМИ поездку по ряду провинций – Элязыг, Тунджели, Бингель и Муш. В распространенной армией по этому поводу среди журналистов брошюре отмечается, что “успешно завершена” продолжавшаяся с 1984 г. вооруженная борьба ТВС против ПКК, стремящейся “нарушить национальное единство и территориальную целостность, разрушить режим светского и демократического государства”¹¹.

Как проходило замирение в ранее мятежных районах Юго-Востока страны, скупо, по причине жесткой цензуры и опасений наказания все по тому же ЗБТ, повествует корреспондент Сабах в провинции Тунджели. Городок Хозат – в 60 км от Тунджели. Гражданское население – 4 тыс. человек. Здесь размещена 51-я бригада внутренней безопасности численностью 4 тыс. человек, с учетом семей это число превышает численность всего местного гражданского населения. Уже 2-3 года здесь нет перестрелок, нет и работы. Муниципалитет не платит своим работникам жалование. Построен торговый центр, но лавки в нем пустуют. Все держится на бригаде, не будь ее – наступит голод. Абдуллаху Чокйигиту - 65 лет, он перебрался из деревни в 6 км отсюда, после того как ее и другие деревни разрушили в целях лишения повстанцев крова. Хочет вернуться к развалинам деревни, но власти не дают разрешения¹².

В другом репортаже об этой же поездке журналистов она охарактеризована как “стерильная поездка, исключающая возможность продолжительного общения”. Подчеркивается вездесущая деятельность там армии, будь то футбольный матч или свадьба, работа с детьми и школьниками или прививки. То же и с хозяйственными работами – электроснабжение, водоснабжение и т.п. организует армия. В официальных беседах с журналистами наиболее часто употребляемые слова – “поддержка народа”, “вместе с народом”, “для народа”, однако очевидно, что “дистанция между населением и военными остается”. В частных беседах молодые офицеры признавали важность прав человека, демократии, но решительно утверждали, что нужно делать то, что требуется самой Турции. Спустя 144 года после начала реформ танзимата вновь происходит то же самое. “Обогащение евреев, возникновение проблемы меньшинств – это итоги танзимата. Иностранцы требуют того, что вновь приведет к гражданской войне…” Офицеры считают, что никто не хочет вступать в ЕС, что следует заняться внутренними делами. США и Германия учат правам человека, а разве не в Германии убито 40 членов Байдер Майнхоф¹³?

Проводится кампания по привлечению капиталовложений в регион. В СМИ распространяются призывы к молодым предпринимателям обратить внимание на регион: “террор кончился, займемся делом”. Предпринимательские союзы и общества проводят в Диярбакыре конференции по поводу снижения безработицы, созданию рабочих мест¹⁴. Реже в СМИ приводится другая информация – о том, что вооруженная борьба курдов здесь, в Тунджели продолжается. Так, 27 августа 2000 г. в районе Кугу Дереси была выявлена группа боевиков ПКК, против них проведена военная операция, причем с привлечением ВВС. Было убито сначала 6 боевиков, бой продолжался долго, затем было убито еще 3 боевика. В операции участвовало до 10 тыс. военных. Кроме того, по данным вали района чрезвычайного положения, в горах Икияка, ильче Шемдинли (Хаккари) произошла стычка с ПКК, убито 7 боевиков¹⁵.

О том, что атмосфера тотальной подозрительности в связи с курдским сепаратизмом сохраняется, пишет в упомянутом номере журнала “Актюэль” писатель Ахмет Алтан. Сравнивая турецкие органы безопасности с инопланетянами в фильмах-боевиках, в существование которых никто не верит, пока сам от них не пострадает, автор пишет, что разведорганы турецкого Генштаба через определенные СМИ распространили слухи о “связях некоторых политиков, деловых людей и писателей (включая автора) с курдской организацией ПКК”, причем высказано пожелание “начать юридические действия” в отношении этих людей. Он сообщает, что ожидал либо начала этих юридических действий, либо немедленного опровержения этой информации Генштабом, однако этого не произошло, более того, ни одна газета, ни один телеканал не коснулись этой темы. “Никто, кроме меня, пишет Алтан, не видел инопланетян”. Между тем, считает автор, в том же контексте прошло сообщение о признаниях некоего члена ПКК, в результате давно известный и авторитетный журналист Али Биранд был вынужден оставить работу, а председатель общества прав человека Турции стал жертвой кровавой расправы. Однако все – и Генштаб, и СМИ – молчат. Выводы автора – либо инопланетян нет, либо “молчание свидетельствует, что инопланетяне давно всех прибрали к рукам”¹⁶.