Осипов И.П. Очерк развития химии в XIX в.: речь, произн. на торж. акте ун-та 17-го янв. 1898 года / И. П. Осипов. - Харьков, 1898. - 18 с

До поступления в Санкт-Петербургский университет Сергей вместе с братьями Михаилом, Дмитрием, Николаем и сестрой Верой, предположительно с 1887 г., жил с матерью и отчимом, генералом Б.И. Виннером, в Санкт-Петербурге в собственном доме (современный адрес – ул. Пестеля, дом 4/16). Виннеры обладали несколькими заводами в столице и имением «Артек» в Крыму. Сергей окончил Ларинскую гимназию. В 1890 г. стал студентом естественного отделения физико-математического факультета столичного университета. Здесь он учился у великих биологов – А.О. Ковалевского (1840–1891), П.Ф. Лесгафта (1837–1909) и И. И. Мечникова (1845–1916). Во время учёбы участвовал в оппозиционных движениях, состоял «на замечании полиции», на восемь месяцев исключался из университета². В университете Сергей Метальников учился на естественном факультете вместе с братом-близнецом Николаем (1870–1938), в будущем политическим деятелем, депутатом I Государственной думы от Симбирской губернии, учёным-агрономом³.

Выдающийся художник, мыслитель-гуманист и общественный деятель Николай Константинович Рерих вспоминал в 1937 г.: «После университета у меня в мастерской в Поварском переулке собирался очень ценный кружок – Лосский, Метальников, Алексеев (К.С. Станиславский), Тарасов… Были хорошие беседы, и до сих пор живёт связь с Лосским и Метальниковым»⁴. Под Лосским имелся в виду философ Николай Онуфриевич Лосский (1870-1965).

Работать одаренный студент начал на выпускном курсе в 1895 г. у П. Ф. Лесгафта. Показав хорошие успехи в науках, С.И. Метальников получил право стажироваться в лучших европейских научных центрах, в 1895–1900 гг. в Германии, Франции и Италии, в том числе в Институте Пастера в Париже у И. И. Мечникова. В январе 1896 года в Ялте С.И. Метальников обвенчался с О. В. Дмитриевой (1876-14.01.1952) – дочерью ялтинского врача. В 1898 году у Метальниковых родилась дочь Анна, в 1902 году – Екатерина, в 1906 – сын Сергей. С 1901 по 1910 год ученый был лаборантом Особой зоологической лаборатории Императорской Академии наук, выезжал в экспедиции, в 1907 г. участвовал в Международном зоологическом конгрессе в Бостоне (США). В 1911 г. был избран профессором зоологии Высших женских (Бестужевских) курсов, в 1910–1917 гг. – директор естественно-научного института им. П.Ф. Лесгафта. В те годы он публикует статьи по иммунитету у низших животных, увлекается проблемами биологического бессмертия, старения и омоложения⁵. Под влиянием идей И.П. Павлова, учёный впервые пришёл к идее соединения условно-рефлекторного механизма и иммунитета. По данным исследователей О.А. Лавреновой и Т.И. Ульянкиной, резким критиком идей Метальникова был К.А. Тимирязев⁶. В 1918 г. нашему земляку поручили организовать и возглавить Таврический (Симферопольский) университет в Крыму. В 1920 г. учёный эмигрировал во Францию, где директор Института Пастера Эмиль Ру предоставил ему лабораторию.

Занимаясь изучением роли нервной системы в иммунитете животных, С.И. Метальников в 1926 г. вместе с русским эмигрантом зоологом В.А. Шориным осуществил эксперимент, в котором была доказана возможность получения гуморального иммунного ответа на условный раздражитель без всякого участия антигена. За период творческой деятельности С.И. Метальников опубликовал более 250 работ. Огромную практическую пользу имели работы нашего земляка в области биологической борьбы с туберкулезом, бактериологическими средствами борьбы с насекомыми-вредителями. Он был горячим противником применения пестицидов. Глубокий интерес С. И. Метальников до конца научной деятельности проявлял к проблемам биологического бессмертия, долголетия и омоложения, имеющим и философские аспекты. В 1940 году после фашисткой оккупации Франции и других европейских стран жизнь ученого оказалась под угрозой. Его пытались спасти. Доктор биологических наук Т. И. Ульянкина в мае 2005 года в архиве Толстовского фонда в США (Валлей Коттедж, штат Нью-Йорк) изучила содержание папки под названием «Помощь преподавателям высшей школы», в которой хранится переписка дочери великого писателя А. Л. Толстой (1884-1979) с профессором экономики Элвином Джонсоном, основателем Беженского университета, и другими лицами. Приводим одно из писем в переводе Т. И. Ульянкиной.

[Дорогой д-р Джонсон, Я хотела бы еще раз поблагодарить Вас за надежду на возможность перевезти нескольких наших русских ученых и профессоров в Соединенные Штаты. Я уже написала в Европу тем своим знакомым профессорам, которые отвечают вашим требованиям, и попросила их прислать свои curriculumvitae. От некоторых профессоров из Америки я смогла получить информацию об их коллегах в Европе. Прислать Вам сейчас этот материал или подождем, пока мы не получим ответ из Европы?

Я беру на себя смелость использовать сложившуюся ситуацию, чтобы сказать несколько слов о профессоре Сергее Метальникове: ему 65 лет, но он очень известный ученый. Метальников – директор Пастеровского института в Париже. Я вспоминаю, как два года назад Калифорнийский университет пригласил его приехать с лекцией, но тогда проф. Метальников, не имея денег на оплату транспортных расходов, постеснялся попросить их. Если есть возможность рассмотреть его кандидатуру, как особый случай, тогда стоило бы посоветовать Калифорнийскому университету возобновить переговоры с Метальниковым, чтобы он взял на себя оплату его транспортных расходов?

Я была бы рада встретиться с Вами, если это возможно. Еще раз благодарю Вас за Вашу доброту.

С уважением, Александра Толстая, президент]⁷

Но спасти Метальникова не удалось, ученый был арестован, как и множество русских эмигрантов.

Н.К. Рерих писал 1 мая 1945 г.: «Невообразимы жестокости немецкие, даже со зверями их сравнить нельзя. Вот в какие тёмные тупики забрели двуногие… Сколько смертей и болезней! Чудовищно сведение, что Метальников от пытки сошёл с ума!»⁸. Причины ареста учёного нам пока не известны, возможно, его подозревали в связях с советской разведкой и движением Сопротивления. Интерес фашистов к учёному, вероятно, мог быть связан с его работами по проблеме бессмертия и с тем, что перед Второй мировой войной он разработал проект биологической войны.

С.И. Метальников скончался в клинике для душевнобольных в Медоне 27 сентября 1946 г.⁹ По другим данным – на ступенях парижского метрополитена.¹⁰ Похоронен был на кладбище Сен-Женевьев-де Буа. Потомки учёного проживают во Франции.

Автор благодарит профессора Сорбонны Веронику Петровну Жобер за помощь в сборе сведений о С.И. Метальникове.

В.В. Полуэктова

Одним из объяснений подобных скачков можно считать то, что наука является саморефлексирующей системой. Под рефлексивностью научного знания обычно понимается его самообращенность, наличие в нем механизмов и норм сознательного контроля над процессами собственного роста и функционирования. Долгое время исследователи фактически не придавали особого значения тому, что можно назвать личной рефлексией ученого, ведь науку, в первую очередь, создают люди.

Наука не может существовать и воспроизводиться только лишь за счет трансляции знаний и методологий. На самом деле, в культуре остаются не просто науки как исследовательские традиции, но и сами ученые как личности. Начало ХХ века было богато на открытия, и новые идеи просто не могли остаться незамеченными научным сообществом.

Большие успехи были достигнуты в естественнонаучной области, особенно математики и физики. П.Л. Чебышев сделал крупные открытия в математическом анализе, теории чисел, теории вероятностей. Он положил начало петербургской математической школе. Из нее вышло много талантливых ученых, в том числе А.М. Ляпунов. Его открытия положили начало ряду важнейших направлений математики.

В развитии физики выдающуюся роль сыграл А.Г. Столетов. Ему принадлежит ряд исследований в области фотоэлектрических явлений, впоследствии использованных при создании современной электронной техники. Бурное развитие физической науки определило успехи в электротехнике. П.Н. Яблочков создал дуговую лампу («свеча Яблочкова») и первым осуществил трансформацию переменного тока. А.Н. Лодыгин изобрел более совершенную лампу накаливания.

Открытием мирового значения было изобретение радиотелеграфа А.С. Поповым. В дальнейшем изучение электрических явлений и электромагнетизма стало главным направлением его научных поисков. В 1895 году на заседании Русского физико-химического общества он выступил с докладом об использовании электромагнитных волн для передачи сигналов. Продемонстрированный им прибор, грозоотметчик, был по существу первой в мире приемной радиостанцией. В последующие годы он создал более совершенные аппараты. Уже в 1900 году радиосвязь использовалась при проведении спасательных работ на Балтийском море.

Морской офицер А.Ф. Можайский посвятил свою жизнь созданию летательного аппарата тяжелее воздуха. Он изучал полет птиц, делал модели, а в 1881 году начал постройку самолета с двумя паровыми машинами. Официальных документов об испытании этого самолета нет, и судя по всему, попытка полета кончилась неудачно. Создание самолета на паровых двигателях вряд ли вообще технически осуществимо.

Конец XIX века можно с уверенностью называть «золотым веком» русской химии. Ученик Н.Н.Зинина А.М. Бутлеров разработал теорию химического строения, основные положения которой не потеряли значения до настоящего времени. Также в то время сделал свои открытия Д.И. Менделеев. Величайшей заслугой Д.И. Менделеева стало открытие периодического закона химических элементов. На его основании исследователь предсказал существование многих тогда еще неизвестных элементов.

Используя достижения химии и биологии, В.В. Докучаев положил начало современному почвоведению. Он раскрыл сложный и длительный процесс происхождения почв. А его произведение «Русский чернозем» принесло В.В. Докучаеву мировую славу. В книге «Наши степи прежде и теперь» (1892) ученый изложил план борьбы с засухами. Его идеи оказали влияние на развитие лесоведения, мелиорации и гидрогеологии.

Выдающимся русским естествоиспытателем, основоположником отечественной физиологической школы стал И.М. Сеченов. Ему посчастливилось стать учеником знаменитого немецкого ученого Г. Гельмгольца, физика, математика, физиолога и психолога. За границей И.М. Сеченов подготовил докторскую диссертацию по физиологии алкогольного опьянения. Вернувшись в Россию, он возглавил кафедру физиологии в петербургской Медико-хирургической академии и организовал физиологическую лабораторию — одну из первых в России. Выдающееся значение имел его курс лекций «О животном электричестве», так называемом биоэлектричестве. В дальнейшем он занимался проблемами человеческой психики.

Деятельность другого всемирно известного русского биолога, И.И. Мечникова, сосредоточилась в области микробиологии, бактериологии, медицины. В 1887 году И.И. Мечников по приглашению французского ученого Луи Пастера переехал в Париж и возглавил одну из лабораторий Пастеровского института. До конца своих дней он не порывал связей с Россией, переписывался с Сеченовым, Менделеевым, другими русскими учеными, неоднократно приезжал на родину, помогал русским практикантам в своем знаменитом институте.

Такой богатый плацдарм не мог не послужить основой для бурного расцвета рефлексифных процессов науки прошлого столетия. Многие идеи были раскритикованы и «канули в небытие», а некоторые из-них послужили хорошей благодатной почвой для выращивания качественно новых научных ценностей и идеалов.

На фоне обильных открытий в научном мире начала ХХ века происходила смена устоявшихся норм и традиций. Это можно расценивать как глобальную научную революцию, которая определила переход к новому состоянию естествознания. Традиционная механическая картина мира перестала считаться общенаучной. В научном сообществе происходит формирование специфической картины реальности, которая уже несводима к механической. В биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения, в то время как физика продолжает строить свои знания, абстрагируясь от идеи развития. Что же касается общих познавательных установок классической науки, то они еще сохраняются в данный исторический период, и методология придерживается пока традиционных установок.

В эпистемологии центральной становится проблема соотношения разнообразных методов науки, синтеза знаний и классификации наук. Выдвижение ее на передний план связано с утратой прежней традиции целостности научной картины мира, а также с появлением специфики нормативных структур в различных областях научного исследования. Отсюда популяризация проблемы поиска путей единства науки, проблема дифференциации и интеграции знания, которая превращается в одну из фундаментальных философских проблем, сохраняя свою остроту и сегодня.

В начале ХХ века происходила ломка научных традиций, связанная со становлением неклассического естествознания. Нормы неклассической науки характеризовались отказом от прямолинейного онтологизма и пониманием относительной истинности теорий. В противовес идеалу единственно истинной теории допускается истинность нескольких. Осмысливаются корреляции между онтологическими постулатами науки и характеристиками метода, посредством которого осваивается объект. Принимаются такие типы объяснения и описания, которые в явном виде содержат ссылки на средства и операции познавательной деятельности. Новая система познавательных идеалов и норм обеспечивала расширение поля исследуемых объектов, открывая пути к освоению сложных саморегулирующихся систем.

Таким образом, можно с уверенностью говорить о весьма удачной реализации научного потенциала исследователей, ведь столько открытий было совершено и столько успехов сделано в этот неоднозначный, сложный и противоречивый период, когда происходили колоссальные изменения науки, как отечественной, так и мировой.

Тем любопытнее, что грандиозные исследования отечественных ученых, повлиявших на многие отрасли и сферы деятельности, происходили в опустошенной и разоренной революциями и воинами стране. Но так же, не без сожаления, необходимо сказать о том, что в полной мере потенциал учёных различных областей не был реализован и, тем более, оценен по достоинству. Рефлексивность относительно идей и теорий, выдвинутых еще в то время, еще не исчерпала себя и в наши дни. Множество идей, не нашедших отклика у сообщества ХIХ - ХХ веков, обусловили, в последствии, поворот к более глубокому и многостороннему изучению проблем науки, результат которого все еще выясняется и широко обсуждается.

Работа поддерживалась грантом РГНФ (№ 11-13-73003а/В) и ФЦП Министерства образования и науки РФ
Библиография:

Вергинский В.С. Очерки истории науки и техники XVI - XIX веков (до 70-х гг. XIX в.). - М., 1984, 287с.

Кузнецова Н. И. Философия науки и история науки: эволюция взаимоотношений на фоне XX столетия // Философия науки. Вып. 4. — М., 1998, с. 57-69.

Норманн Г. Э. Карл Поппер о ключевых проблемах науки ХХ века//Вопросы философии № 5, 2003, с.96 - 103.

Хвольсон О.Д. Физика и ее значение для человечества. – Берлин, 1923, 230с.

Щукарев А.Н. Проблемы теории познания в их приложениях к вопросам естествознания и в разработке его методами. - Одесса, 1913, 137 с.

В критическом рационализме К. Поппера, продолжена традиция демаркационизма, он ставил своей целью отграничить сферу рационального, научного знания от псевдонауки. Преследуя эту цель, К. Поппер выдвигает на первый план критику как методологический прием, проявляющийся в разработанном им принципе фальсификации, т.е. опровержимости теории. Согласно К. Попперу, любая теория, рано или поздно, должна быть опровергнута. Таким образом, он провозглашает принципиальную «погрешимость» научного знания. По мнению К. Поппера, научное знание не может претендовать на абсолютную истинность и достоверность. Научные теории носят лишь вероятностный, гипотетический характер.

Процесс же научного познания представляет собой непрерывный процесс выдвижения гипотез с последующим их опровержением и замещением новыми, которые в свою очередь являются на данном этапе наиболее правдоподобными. К. Поппер писал: «Мы всегда стоим лицом к лицу с практическими проблемами, а из них иногда вырастают теоретические проблемы, поскольку, пытаясь решить некоторые из наших проблем, мы строим те или иные теории. В науке эти теории являются высококонкурентными. Мы критически обсуждаем их; мы проверяем их и элиминируем те из них, которые, по нашей оценке, хуже решают наши проблемы, так что только лучшие, наиболее приспособленные теории выживают в этой борьбе. Именно таким образом и растет наука»¹.

Необходимо отметить, что критический рационализм помимо характеристики научного знания и методологии, представляется в качестве норматива регулирующего поведение ученого в процессе творчества. По мнению К. Поппера, рациональным можно назвать поведение того ученого, который выдвигает смелые гипотезы и не препятствует их опровержению.

Таким образом, суть рациональности заключается в критическом подходе к выдвигаемым гипотезам и теориям, в беспрерывном поиске базисных положений способных опровергнуть те или иные теоретические построения. Соответственно в том случае, когда теория закрыта от критики и не подвержена фальсификации, она является внерациональной, а соответственно ненаучной. Любая «эмпирическая система должна допускать опровержение опытом»¹. Критерием научности представители критического рационализма провозглашают фальсифицируемость.

Вслед за К. Поппером, Х. Альберт выводит на первый план принцип критической проверки. Х. Альберт подвергает критике классическую модель рациональности, обвиняя ее в догматизме. Идея обоснования характерная для классической модели рациональности, по мнению Х. Альберта, приводит к стагнации в науке, так как приводит к замене непосредственного познания решением относительно какого-либо объекта. Представители классической модели рациональности стремятся не к прогрессу научного знания (что означает замену одних теорий другими), а к выработке иммунитета от критики у существующих теорий. Догматизм классической рациональности проявляется уже в выборе метода исследования: либо авторитетным объявляется только разум, либо – опыт и ощущения.

В противовес догматизму Х. Альберт выдвигает теорию критического рационализма: «…если вместо идеи обоснования выдвинуть идею критической проверки, критической дискуссии всех принимаемых во внимание высказываний на основе рациональных аргументов, тогда хотя и отказываются от очевидной достоверности, но, тем не менее, есть надежда приблизиться с помощью метода проб и ошибок — опытным путем конструируя проверяемые теории и критически обсуждая их с позиции существенных точек зрения — к истине, разумеется, осознавая при этом, что достоверности нам никогда не достичь»². Х. Альберт подчеркивает, что «Последовательный критицизм, не допускающий никаких догм, напротив, включает в себя с необходимостью фаллибилизм в отношении любой возможной инстанции»³. Критицизм, который провозглашает Х. Альберт распространяется также и на методологию исследования.

Особое место Х. Альберт отводит диалектическому методу. Идея критики исходит из поиска противоречий для того, чтобы подвергнуть существующие теории риску опровержения и разрушения. Процесс поиска и установления противоречий является толчком не только для дальнейшего развития науки, но и для активизации мыслительной деятельности. Критический диалог позволяет выявить противоречия с целью опровержения, с тем, чтобы впоследствии сконструировать новое положение, выдвинуть новую гипотезу. Х. Альберт исходит из того, что научное творчество направлено на познание реального мира, наибольшей ценностью обладают теории имеющие большую объяснительную силу. Таким образом, по мнению Х. Альберта, основу научного познания составляют критика и конструирование, а их инструментами являются умозрительное рассуждение и рациональная аргументация.

В концепции П. Фейерабенда представлен иной взгляд на развитие науки. По мысли П. Фейерабенда, рост научного знания осуществляется благодаря «пролиферации», т.е. благодаря размножению идей и теорий, которые являются «несоизмеримыми». «Несоизмеримость» теорий объясняется различием в толковании используемых терминов, в различных методологических установках. Такие теории не могут быть дедуктивно связаны между собой. Таким образом, существует обилие различных, не связанных между собой теорий, которые в то же время конкурируют между собой. Борьба альтернативных теорий осуществляется посредством критики. По мнению П. Фейерабенда, наука развивается и прогрессирует благодаря борьбе и взаимной критике между теориями. Однако подобная критика не опирается на логические аргументы.

П. Фейерабенд высказывает важные идеи для осмысления роли критики в развитии науки. Во-первых, существующая рациональная традиция с присущими ей нормами и стандартами проведения научного исследования и оценки его результатов отнюдь не всегда способствует прогрессивному развитию науки, философии и общества. П. Фейерабенд приводит примеры как в разные исторические периоды прогрессивные и революционные открытия совершались вне рамок и стандартов господствовавшей на тот момент рациональности. И именно эти научные открытия порождали новую традицию и новую рациональность. Он отмечает, что «Современная наука выросла из глобального отрицания того, что было прежде, и сам рационализм, т.е. мысль о том, что существуют некоторые правила и стандарты, которым подчиняется наша деятельность, включая познавательную, вырос из глобальной критики здравого смысла»¹. Недостатком любой господствующей традиции, по мнению П. Фейерабенда, является отсутствие самокритики. Во-вторых, П. Фейерабенд подчеркивает неизбежность и необходимость взаимодействия и взаимовлияния традиций друг на друга. Но для осуществления прогресса необходимо преодолеть барьеры, которые выстраивают представители разных традиций. Участники одной традиции являются наблюдателями по отношению к другой и оценивают теории конкурентов согласно своим стандартам и нормам. Идеальной же моделью, по мнению П. Фейерабенда, является прагматичное сочетание позиций наблюдателя и участника как по отношению к собственной традиции, так и по отношению к другим. «Концепция взаимодействия должна быть дополнена пониманием сути взаимодействующих сторон. Представленная в таком виде, она становится тривиальной, ибо нет ни традиции, ни материи, столь же упрямых, как их знатоки, и столь же окостенелых, как их приверженцы, которые глухи ко всему, что их окружает»¹. По мнению П. Фейерабенда господство одной традиции над другими недопустимо и пагубно для научного прогресса. Именно признание права на существование множества точек зрения, множества идей, теорий и традиций ведет к подлинно свободному обществу.

Таким образом, представители постпозитивизма отводят особое место феномену критики в познавательной деятельности. Сомнение и критика являются толчком запускающим механизмы развития науки, форсирующим выдвижение новых гипотез. Критическая познавательная установка ученого способствует освобождению от догматизации науки. Критика оказывается важным действующим звеном в познании, чем конструирование гипотез и теорий.

Работа поддерживалась грантом РГНФ (№ 11-13-73003а/В) и ФЦП Министерства образования и науки РФ