Шестое поколение

Биографические и генеалогические сведения

ШЕСТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

42. Прухно Марк Абрамович 38

Я не пишу практически почти ничего о родственниках из моего, по моей родословной росписи, шестого поколения, но написать то очень немногое, что знаю, о своем единственном кузене я обязан. Он погиб на фронте, отдав свою жизнь, в частности, защищая меня. Написать о нем, кроме меня, некому, так как его родители умерли, а других близких родственников у него нет.

В семье Марка звали Алик, и я изложил почти все, что знал о нем, в биографии его матери Анны Лазаревны Прухно, урожденной Хаеш (Глава 6). Там же, в ее биографии, я разместил самые ранние и важные фотографии Алика (Рис. 3 6, 8). Одна фотография, на которой есть Алик, имеется в биографию моего отца (Глава 8, рис. 36).

Алик родился, как я на днях выяснил по надписям на его фотографиях (Рис. 17 и 24), 1 января 1923 года и погиб, как я тоже выяснил, только занимаясь написанием этой главы, не позже августа 1941 года. Жизнь его была очень короткой   меньше 19 лет. У него были обычные мальчишеские увлечения тех лет: фотографирование (Рис. 8) и собирание марок. Было несколько школьных товарищей, другом, вероятно, был Степан Саперов.

В этой главе, посвященной лично Алику, я хочу добавить те несколько подробностей о нем, которые не вошли в главу 6, либо обнаружились после ее написания.

Однажды, точнее 29 марта 1984 года, я получил от Эды Исааковны Кренгауз, родственницы Алика по линии отца, большой альбом, который ей отдала, за ненадобностью, вынув из него все для нее интересное, Галя Мишкина (по мужу Сидорова), внебрачная дочь Соломона Хаеша. В альбоме оставалось много фотографий Алика. По аккуратным надписям, которые сам Алик делал на обороте фотографий, видно, что он к этому относился очень внимательно и ответственно.

Часть фотографий Алика я нашел после смерти моего папы в его архиве. Таким образом, у меня накопилась довольно обширная коллекция фотографий самого Алика, его одноклассников и приятелей, которые я и намерен, за неимением о нем более конкретных сведений, здесь опубликовать. По всей вероятности, никого из представленных на этих фотографиях лиц, уже нет в живых. Но если когда-то эта глава попадет в Интернет, не исключено, что кого-то из лиц опознают ихпотомки, и это будет для них ценной находкой.

Самая ранняя из фотографий Алика, что не вошли в главу 6   «Алик на лыжах».

Узнать Алика на ней трудно, но что это он, подтверждается порядковым номером «Ф-4», который Алик ставил на своей фотографии, вероятно, когда решал поместить ее в альбом. На этом снимке, в отличие от большинства других, нет никаких пометок, позволяющих судить о дате фотографирования. По словам моей жены Люси, много общавшейся с детьми, Алику на этом снимке 4 5 лет.

Следующая по времени фотография надписана на обороте «1930 год. Нулевой третий класс». В 1930 году Алику было 7 лет. Он только что пошел в школу, поэтому не мог быть в третьем классе. Возможно, тогда были, как некогда в царской России, подготовительные классы, которые называли «нулевыми». А так как детей было много, то и нулевых классов в школе могло быть несколько. Алик попал в третий из них. Так я объясняю эту надпись.



Рисунок 1. Приготовительный класс. 1930 год

Алик Прухно сидит в среднем ряду вторым справа

Следующая фотография, судя по надписи карандашом на обороте, сделана в Сестротецком Курорте.

Еще пара фотографий этого лета с Аликом есть в биографии моего отца (Глава 8, рис. 36 и 37). Там сказано, что дачу снимали в Разливе. Почему на фотографии Алика (Рис. 2) сверху надписано «Сестрорецк-Курорт» не ясно, но Разлив, Сестрорецк и Курорт   соседние поселки.

Осенью 1937 года Алик пошел в 8-й класс. Тогда же весь класс сфотографировался в школе, возможно, в кабинете ботаники (слева на стене видны рисунки растений). Алик сидит на полу второй слева. Он всегда очень внимательно относился к сохранению фотографий. Почти на каждой из них есть его пояснения и даты.

На обороте этой фотографии он назвал фамилии всех учеников класса. На обороте фото   номер «Ф. 21».

Алик   вверху в центре. На обороте пояснение: «Весна 1938 г. Детское Село. Машков Костя, я, В. Журовинков. Внизу В. Яковлев». Видимо, Алик не очень твердо помнил год фотографирования, так как на обороте первой фотографии (Рис. 5) 1938 г. исправлен на 1939 г., а на двух следующих (Рис. 6 и 7) 1937 г. исправлен на 1938 г.

Алик сидит. На обороте пояснение: «Весна 1938 г. Детское Село. Яковлев, Журовинков, я».

Алик – справа. На обороте пояснение: «Весна 138 г. Детское Село. Яковлев Василий, Журовинков Вовка и я».

В школе предстояли испытания, к которым надо было готовиться. Алик готовился, как видно из рисунка 8. На нем, кроме самого Алика, много интересных предметов старого быта. Слева на подоконнике   стойка с пластинками фотографических негативов. На задней стене весочки, какими пользуются аптекари. Такие были у моего дедушки и сохранились до сих пор. Отец Алика, как известно, был тоже аптекарь. Справа висят линейка и треугольники, используемые при черчении.



Рисунок 8. Алик Прухно за письменным столом. 1938 г.

Письменный стол Алика я помню. После войны в нем лежал его альбом с марками. Меня, тогда уже весьма опытного и продвинутого филателиста, этот альбом заинтересовал, я его просмотрел, но ничего достойного моего внимания в нем не нашел.

Точно такой письменный стол был у моего папы. Краюшек папиного стола виден (Глава 10, фото 26). Папа свой стол увез в Зеленогорск. Там стол и остался.

Алик на снимке конспектирует какую-то книгу. Скорее всего, это труд кого-то из классиков марксизма-ленинизма, так как в 1938 г. Алик готовился к вступлению в комсомол. Тогда прием был обставлен довольно строго. Алик учился в 9-м классе, в котором уже требовалось некоторое знание истории партии большевиков. Возможно, на столе книга Сталина «Вопросы ленинизма», издававшаяся довольно большим форматом. У двери справа видны фотографии Маркса, Ленина и Энгельса.

Лист бумаги, на котором Алик пишет, лежит на покровном стекле. Его часто клали на письменный стол, чтобы создать гладкую жесткую опорную поверхность. Писали в то время ручками со стальным пером, которое макали в чернильницу. В руке Алика такая ручка, а на столе расположен письменный прибор с двумя чернильницами, та что с чернилами   раскрыта. В середине письменного прибора, вероятно, расположено устройство для чистки стального пера от волосков и козявок, зацепляемых из бумаги или вытаскиваемых из чернильницы. Иногда для такой чистки использовали просто шерстяные тряпочки.

На краю стола лежит портфель. В старших классах ранцы не носили, пользовались портфелями. В послевоенные годы в моду вошли полевые сумки, которые бывшие фронтовики привезли с собой в большом количестве. Я ходил в школу и в институт именно с полевой сумкой, портфели были малодоступны, возможно, их почти не было в продаже. А до войны, конечно, пользовались портфелями. Еще на столе видны наручные часы. Они свидетельствуют и о состоятельности родителей, обеспечивших сына часами, очень в то время недешевым предметом, но и о бережном отношении Марика ко времени, раз часы положены на виду.

На переднем плане виден простенький стул. На фотографии подпись «М. Прухно», то есть Алик расписывался с именем Марк, а не Алик.

Примерно к этому времени относится фотография Алика без даты, которую я датирую путем сравнения с его же маленькой фотографией, на обороте которой пояснение: «Ленинград. 10 июня 1938 г. После испытаний»¹. На обоих снимках одинаковая одежда и стрижка.

Рисунки 8, 10 11, все 1938 года, отражают интерьер довоенной квартиры тети Ани на Садовой, 5.

Судя по одежде, снимок 10 относится к летнему времени. Справа виден зачехленный диван, стул, на котором сидит Алик, знаком по рисунку 8. Голые стены комнаты я не узнаю. После войны на них висели картины².

Осенью Алик с приятелями снова выехал в Царское Село. На первой фотографии (Рис. 11) Алик слева. На обороте ее пояснение: «Осень 1938. Я, Яковлев, Журовинков». На второй фотографии (Рис. 12) Алик справа. На обороте пояснение «Осень 1938 г. Я и Вовка [Журовинков]». Осень, судя по листве и траве, только начиналась. Да и одеты все по-летнему.

Не исключено, что Алик был не вполне точен в датировке этих двух фотографий, так как пояснения сделаны теми же чернилами и почерком, что рисунки 5 7, а на них много исправлений в указании года: то 1938, то 1939.

Следующая фотография (Рис. 13) датирована Аликом точно, так как на ее обороте надпись: «Л-д. Фото М. Прухно. Снял Саперов (в комнате) 28/IX-38 г. (9 сек)». В скобках, видимо, время выдержки: тогда фотоаппараты снимали не мгновенно, как теперь, а требовали долгой неподвижности фотографируемого. На другом экземпляре этого же снимка надпись: «Осень 1938 г. Я у себя дома». Судя по яркому блику на стене, снимок сделан в солнечный день. В руках у Алика – горшок с цветами, сзади на столе ваза, видимо, красного или темно синего стекла распространенной в то время вытянутой формы, с какими-то цветами. На коленях – зонтик тех времен, когда складных зонтиков еще не придумали.

Среди фотографий Алика, сделанных на документы, было маленькое фото, на обороте которого тушью написано «28 ноября 1938 г. М. Прухно. На комс. билет». В 1938 году Алику исполнилось 15 лет. В комсомол тогда принимали с 14 лет. Так что, судя по снимку, Алик уже был комсомольцем.

В 1-ой школе Ленинского района, где Алик учился, 5 января 1939 г. устроили вечер для учеников IX^б класса. На нем много фотографировали.

Алик (средний в заднем ряду) дал такое пояснение к этой фотографии: «5/I-39 г. Классный вечер. Редакция стоит. Волков, я, Кгитин. Сидят Яковлев, Ихвидова, классн. восп. преп. географии Воробьев Е. Т. Комичева, Солей». Следовательно Алик был в редколлегии стенгазеты класса.

К этому снимку Алик (сидит слева) дал такое пояснение: «5/I-39 г. Классный вечер. Стоят Черногоров, Солей. Сидят я, Комичева, Федоров, Иванов».

Назавтра после этого вечера Алик снова сфотографировался (Рис. 17) на какой-то документ, при этом его пояснение на обороте снимка «6 января 1939 года. М. Прухно. 16 л. 6 дн.» позволило установить его день рождения – 1 января 1923 года.

Алик и на этот раз дал пояснение, кто где на фото расположился, перечисляя ряды слева направо:

На следующей фотографии он вместе со Степаном чистит свой велосипед. Снимок сделан в первой бóльшей комнате квартиры тети Ани, матери Алика. В этой комнате сделаны и все остальные внутриквартирные снимки. Вторая комната – спальня родителей на снимках не представлена. Хорошо виден зачехленный диван и рама картины на стене.

На обороте этого снимка пояснение: «Перед отъездом в деревню. Весна 1939 г. Я и Степан за чисткой моей машины».

Вскоре Алик оказался в деревне, где неоднократно фотографировался.



Рисунок 20. Алик Прухно. Лето 1939 г.

Пояснение Алика к этому снимку: «Я на велосипеде около хаты. д. Боярщина. Лето 1936 г.»

Пояснение Алика к этому фото: «Я в деревне Боярщине! На крыльце дома, в котором мы жили. Лето 1939 г.»

Пояснение «Лето 1939 года. д. Боярщина. Я». На последнем снимке этого лета изображена, видимо. вся семья Саперовых.

Пояснение Алика: «Перед отъездом из Боярщины. Лето 1939. Я, Манька, Степан и хозяева». Судя по внешнему сходству Степана и Мани со старшими, они – родители обоих.

В самом начале 1940 года Алик снова сфотографировался на какой-то документ (Рис. 24). Оборот этого мелкого снимка интересен пояснительной надписью на обороте «11 января 1940 г. 17 лет 11 дней. 10 класс». Она снова подтверждает дату рождения Алика – 1 января 1923 года. Снимок почти не отличается от такого же (Рис. 17), но лицо неуловимо старше, чуть больше вперед подбородок, меньше чуб, другой галстук.



Рисунок 24. Алик Прухно 11.01.1940

В тот же день Алик сфотографировался вместе со Степаном Саперовым, вероятно, наиболее близким его другом по школе.

Вскоре Алик фотографируется снова. Выражение лица его заметно изменилось. Кажется, что это уже не юноша, а молодой мужчина.

Тут надо привести рассказ моего папы, который не вошел в главу 6, посвященную матери Алика, так как касается в основном, его самого

Когда он [Алик] был школьником, он был общественником, комсоргом, чуть ли не всей школы. Правда, он не очень-то верил в комсомол. Он выполнял формально комсомольскую работу, он считал, что нужно отделаться, я уж не помню точно, как он говорил. Меня даже удивило. Я думал, что он более идейный. Он, может быть, и был идейным, но, во всяком случае, весь этот формализм, он соприкасался со всеми этими вышестоящими и увидел, что тем нужно только для отчета. И поэтому он не очень-то был доволен своей этой работой.

Но это были последние уже годы. Знаю, что он учился очень неплохо. Очень любил марки собирать. Это хобби его было. <…>

Знаю, что у Алика была невеста, чудесная девушка, по-моему. Она вместе с ним училась, русская, очень ему преданная. Очень его любила. И несколько лет она ждала его возвращения. Я о ней следов, адресов не имею. Она потом вышла замуж, но она очень долго ждала его. Аня ее очень любила. Вместе они переживали за Алика. Учился он, по-моему, в той же самой школе, что и ты учился⁶.

Рисунок 26. Хая Дворкина	Рисунок 27. Алик Прухно

В 1940 году 10^б класс был сфотографирован в кабинете физики. В пояснении к этому снимку на обороте названы 15 учеников, тогда как на фотографии класса, сделанной в марте 1940 г. – 28 учеников. Видимо, часть учеников не включена в список, составленный Аликом на обороте снимка, так как было не опознать сидящих левее прохода. Справа от прохода в первом ряду кто-то сидит правее Федорова и, может быть, не один человек. Во втором ряду кто-то сидит правее Иванова. Их тоже не опознать.

Все, что я ранее знал о дальнейшей биографии Алика (уход добровольцем на фронт, где он пропал без вести, предположительно в районе Кингиссепа), было изложено в главе 6, посвященной его матери.

С тех пор, когда была написана эта глава, я мало продвинулся в изучении биографии Алика, так как ею практически не занимался. Но некоторые новые сведения все-таки получил, о которых надо рассказать.

В 2011 году ко мне обратился за генеалогической консультацией сотрудник Ленинградского музея железнодорожного транспорта Н. А. Магазинер⁸. Он сообщил мне 23.11.2011, что

По информации зав.архивом ЛИИЖТа Людмилы Павловны Гуриной, личного дела студента ПРУХНО МАРКА АБРАМОВИЧА в архиве нет. Нет его фамилии и в списке студентов за 1939-1942 гг. (это я попросил дополнительно  посмотреть и за другие года). Возможно это не полные списки?

Я назавтра ответил Магазинеру:

Очень может быть, что личное дело М.А. Прухно, проучившегося в ЛИИЖТе лишь 1940/41 уч. год и с первого курса ушедшего в ополчение, не оформлялось. Но что его нет в списках, полагаю результат экономии сил г-жой Гуриной, так как невероятно, чтобы студент ин-та не оставил следов в его делопроизводстве. Серьезный ли она архивист или голый администратор?

На этом наша переписка оборвалась, так как ответа от Магазинера я не получил.

Запрашивая у Магазинера сведения об Алике, я повторил ему часть текста главы 6. Я повторю их здесь снова, чтобы легче было воспринимать немногие новые сведения, собранные мной позже. Итак:

Лиижтовцы направлялись в Октябрьскую дивизию ЛАНО, штаб которой располагался в здании Кораблестроительного института. Порайонный принцип был, однако, уже 4 июля нарушен, так как для ускорения формирования дивизий было решено "брать сформированные полки из разных районов и сводить их в дивизии". Со второй половины того же дня начался перевод ополченцев на казарменное положение. Известно, что "На основе ЛИИЖТа был сформирован 10-й линейный батальон, первая рота численностью 161 человек состояла целиком из лиижтовцев...

Их казармы находились где-то в конце Международного проспекта.

19 июля была сформирована 4-ая (Дзержинская) дивизии народного ополчения, в которую, наряду с 8-м и 9-м, вошел 10-й истребительный батальон. С ним, вероятно, Марк Прухно попал в эту дивизию. В тот же день дивизия в составе двух полков, артиллерийского дивизиона и спецподразделений выступила на фронт.

Мой отец рассказывал: Я не был при отправке Марка. По-моему, даже и родители не были, потому что внезапно его послали на фронт под Кингиссеп. Их, по-моему, послали даже без винтовок, потому что такой слух был. Тогда вообще было черт знает что"⁹.

Просматривая в Интернете ссылки по ключевым словам «ЛИИЖТ, ополчение» нашел, что «В июне   начале июля 1941 года 743 сотрудника и студента ЛИИЖТ вступили в ряды Народного ополчения. Но цифра эта в разных источниках в Интернете очень разная. По данным музея при самом ЛИИЖТ (Наб. Фонтанки, 115) «В первые дни после объявления войны 307 лиижтовцев добровольно подали заявления о приеме в Красную Армию. Более 900 человек ушло в ополчение и партизанские отряды».

Можно предположит, что 743 307=436 человек пошли в ополчение не вполне добровольно, и что более 900 743= более 157 человек были, скорее всего, мобилизованы в установленном порядке.

В 2014 году я приобрел книгу Ильи Хомякова «Лужский рубеж»¹⁰, которая позволяет несколько пополнить сведения о боевых действиях в районе Кингисеппа. В остроугольных скобках указаны страницы соответствующих цитат.

Вот что сообщается в книге о 4-й дивизии народного ополчения:

21 июля. 4-я дивизия народного ополчения (4 ДНО) с 18.00 в движении из Ленинграда по железной дороге (2 эшелона) и на автомашинах <…>. Район сосредоточения: Домашева, Куты, Верницы. <100>

22 июля. 4 ДНО (без одного полка) сосредоточилась в районе лесов сев-вост. Кингисепп. 1 СП 4 ДНО на автомашинах переброшен в район города Нарва, поступил в оперативное подчинение 191-й стрелковой дивизии и занял позиции на северном берегу реки Нарова на участке Кривосово, устье р. Пата. <102>

23 июля. В состав войск Кингисепсского участка (командующий генерал-майор В. В. Семашко) вошли части береговой обороны КБФ, 90-я, 191-я стрелковые дивизии, 2-я дивизия народного ополчения, 4-я легкая дивизия народного ополчения. <104>

24 июля. 2-й и 3-й полки 4 ДНО ночью выступили из Котлы и Крикково, на рубежи обороны в Кингисеппском районе. <106>

25 июля. Первый полк 4-й ДНО, занимавший позиции на левом берегу реки Нарова, вступил в бои с противником, длившиеся до 2 августа. <107>

27 июля. В Кингисеппский укрепленный район прибыла 4-я дивизия народного ополчения, ее полки заняли свои участки. Дивизию полностью боеспособной считать нельзя. В дивизии имеется только 10 станковых пулеметов, 29 ручных пулеметов, 24 орудия. Не хватает радиостанций. <110> (Курсив мой – А. Х.)

31 июля. 4 ДНО занимает участок обороны по линии (иск.) Куровицы, Костино, Манновка, Сережино, Кошкино, Свейск, Дубровка, ур. Сур-Сари (иск.) Брод (зап. берег реки Луга). Артдивизион 4 ДНО переподчинен командиру 191 СД и находится на огневых позициях <они названы> Штадив 4 ДНО в усадьбе д. Кошкино. <117>

1 августа. Части 4 ДНО в течение дня боевых действий не вели. <147>

2 августа. Днем противник пред фронтом 219 СП и 1-го батальона 4 ДНО демонстрировал переправу в районе Омуги, Ольгин Крест. <149>

4 августа. Директивой военного Совета Северного фронта от 4.08.1941 создан участок Нарвских позиций во главе с генерал-майором Лазаревым. В состав группы Лазарева включены: 219 СП, 16 СД, 1 СП 4 ДНО <и др. части> <156>

6 августа. Нарвская группа (313 СП и один СП 4-й дивизии народного ополчения) занимают фронт по зап. и сев-зап. берегу р. Нарова, оз. Чудское до устья р. Пята.

8 августа. К утру соединения и части Кингисеппского участка обороны занимали следующие позиции: Нарвская группа <…> 1 СП 4 ДНО – Кривасово, устье р. пята (штаб в Эрико).

4 ДНО (без 1-го стр. полка): 3 СП дивизии усиливает гарнизон 21 УР (в районе Куровицы, Орлы, Кошкино ( иск.), Крикково; 2 СП на линии лес 2 км южн. Дубровка, жел. дор. мост вост ст. Сала, Дубровк. Штаб 4 ДНО в Кошкино.

Положение частей 191 СД, 4 ДНО <…> не изменились. Части вели оборонительные бои. <163, 164>

10 августа. 4 ДНО в течение дня переводилась для контрудара в полосу 90 СД, и к исходу дня сосредоточилась в районе Кряково, Морозово, Волпи.

11 августа. На участке 90 СД к 4.00 11.08.1941 небольшой группе пехоты противника с 12 танками удалось занять южн. окр. Яблоницы, а к 12.00 противник овладел Сырковицы и Сумск. К этому времени 90 СД удерживала рубеж: Выползово, Кряково, Александрово, Нов. Красницы. В ходе контрудара, проводившегося силами 4 ДНО и 1 ТП, введенный в бой в 12.00 1-й танковый полк с направления Котино атаковал во фланг танки противника, прорвавшиеся к Сырковицы, и отрезал пехоту от танков. Пехота была отброшена на юг, а танки оттеснены к востоку. Однако, спустя некоторое время противник, подтянув силы, введя в бой до 50 танков, вновь перешел в наступление и к 17.00 вышел на рубеж: Смолеговицы, Лялино. В результате 4 ДНО оказалась в полуокружении в 3 км. южнее Муликово. <170>

12 августа. 4 ДНО к 6.30 находилась в районе Муликово и 3 км южнее. <173>

14 августа. 94-й артиллерийский полк и батальон ЛКПУ находятся в окружении в районе Муликово. Из окружения выходят отдельные группы бойцов и командиров. Штадив 90 – Лисино. <178>

15 августа. Части 90 СД, 4 ДНО и пехотного училища им Кирова находятся в окружении в районе Муликово, Новино, Бол. Александровка. <180>

16 августа. Ленинградское пехотное училище, 4 ДНО и 296 СП перешли реку Руца и двигаются на соединение с 19 СП. <182>

Прорыв Лужского рубежа

4-я дивизия народного ополчения оказалась втянутой в тяжелый оборонительный бой вместе с училищем имени С. М. Кирова. К вечеру 11 августа части перемешались, связь нарушилась, и началась та путаница, которая называется потерей управления войсками (Бычевский, Б. В. Город-фронт. Л. 1967. С. 55). <185>

***

В дни прорыва Лужского оборонительного рубежа многие защищавшие его соединения побывали в окружении. Как раз к этим дням подоспел известный приказ Ставки ВГК № 270 от 16 августа 1941 года, в котором действия в окружении оговаривались особо: «Обязать каждого военнослужащего независимо от его служебного положения потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен – уничтожать их всем средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

Приведенные выписки позволяют довольно определенно предположить, что Алик, находясь в составе 4-й дивизии народного ополчения либо погиб в боях, возможно, при выходе дивизии из окружения, либо не сумел из него выйти, попал в плен и, как еврей, был немедленно после этого расстрелян.

Так что погиб он, скорее всего, в августа 1941 года, еще не достигнув 19 лет. Поскольку некоторое число бойцов дивизии все-таки, судя по последнему выписанному мной абзацу, вышла из окружения, можно предполагать, что где то сохранились, и даже может быть опубликованы, их воспоминания, например в многотиражке ЛИИЖТА, либо в его архиве.


Рисунок 30. Марк Абрамович Прухно

Поиск таких материалов я уже вести не в состоянии, но кто-то из моих потомков или из родственников Алика по линии Прухно, может быть, этим в будущем захочет заняться.