Социальные функции теневой экономики в институциональном развитии постсоветской россии

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении раскрывается актуальность проведенного исследования, степень разработанности темы, определены цель, задачи, объект и предмет исследования, его методологическая и теоретическая база, сформулирована научная новизна, показаны теоретическая и практическая значимость и апробация результатов проведенного исследования, сформулированы положения, выносимые на защиту.

Диссертация имеет две части. Состоящая из трех глав I-ая часть («Теневая экономика как институциональная подсистема») имеет общетеоретический характер. Состоящая тоже из трех глав II-я часть («Теневая экономика в институциональной трансформации постсоветской России») конкретизирует общетеоретические выводы применительно к российской транзитивной экономики.

В I-ой части диссертации теневая экономика рассматривается как относительно целостный организм, мегаинститут, типичный для всех цивилизованных обществ. Сначала дан анализ ее структуры (гл. 1), затем – выполняемых ею функций (гл. 2) и, наконец, ее влияния на легальную экономику (гл. 3). Все эти вопросы изучаются, чтобы понять, какую роль играет теневая экономика в развитии общества в целом и, соответственно, в какой степени ее можно считать угрозой национальной экономической безопасности.

1-ая глава диссертации, «Структура теневой экономики», посвящена социально-экономической характеристике теневой экономики как предмета анализа. Эта глава носит методологический характер, поскольку здесь дается обоснование используемому далее базовому понятийному аппарату.

Указывается, что и в отечественной, и в зарубежной научной литературе, посвященной экономической деятельности, связанной с нарушением норм формального права, до сих пор не закрепилась общепринятая терминология – ее называют и криминальной, и нелегальной, и теневой, и неформальной, и «черной», и параллельной. Это объясняется тем, что современный анализ теневых экономических отношений, имеет два истока – экономическую теорию преступности (economics of crime) и экономико-социологические теории неформальной экономики (informal economy). Хотя эти два направления активно сближаются и взаимодействуют, комплексной теории теневой экономики пока так и не сложилось, что и находит отражение в несогласованности понятийного аппарата. Сближению двух течений препятствуют различия базовых моделей поведения правонарушителей: если экономисты-неоинституционалисты, последователи Г. Беккера, акцентируют внимание на сознательном выборе нарушения закона, то последователи К. Харта и Э. де Сото, изучающие неформальный сектор социологи, подчеркивают вынужденный характер нелегальной деятельности.

В отечественной научной литературе уже в конце 1980-х гг. наиболее общепринятым понятием для обозначения «экономики вне закона» стало выражение «теневая экономика». В ее трактовке в русскоязычной литературе есть три основных подхода – учетно-статистический (теневая экономика – то, что скрыто от официальной статистики), формально-правовой (теневая экономика – экономическая деятельность, скрываемая от закона) и оптимизационно-этический (теневая экономика – всякая вредная для общества экономическая деятельность, скрываемая от общественного контроля). Хотя все три определения по-разному очерчивают границы теневой экономики, но согласованно отмечают главный ее признак – скрытый характер.

Критикуя третий подход как идеологизированный, диссертант синтезирует первые два и предлагает определять теневую экономику как систему социально-экономических отношений, осуществляемых с нарушением формальных (правовых) институциональных ограничений и скрываемых от официальной статистики.

Сравнение понятия «теневая экономика» с другими, активно используемыми в отечественной научной литературе, показывает, что за различием используемых терминов скрываются различия в понимании как сущности, так и, самое главное, субъектов и объектов изучаемых явлений. Так, ключевое в трудах С.Ю. Барсуковой понятие «неформальная экономика» в российском понятийном дискурсе теряет заложенную в этот англоязычный термин морально-критическую оценку и объединяет в один конструкт опасные для общества криминальные виды деятельности с совершенно неопасной экономикой домохозяйств. Поскольку обсуждение проблем теневой экономики необходимо, прежде всего, для понимания угроз экономической безопасности, такая понятийная схема оказывается неудачной. Очень продуктивным является предложенное Л.В. Гевелингом понятие «негативная экономика». Однако оно ограничивает предмет исследования откровенно криминальными явлениями и несет чрезмерный заряд осуждения, предполагая необходимость действий по полному искоренению «негатива».

Диссертант предлагает собственный подход к типологизации субъектов и объектов теневых отношений, основанный на разграничении повседневной и экстраординарной теневой экономики (Табл. 1).

При выделении основных сегментов теневой экономики диссертант предлагает руководствоваться, как главным критерием, взаимосвязью теневых отношений с легальной («белой») экономикой. Использование этого критерия позволяет выделить три структурных элемента теневой экономики – «вторую», «серую» и «черную» теневую экономику (Табл. 2).

Таблица 1

Таблица 2

В диссертации анализируются разные методы оценки масштабов теневой экономики и сделан вывод, что основной объем теневой экономической деятельности почти во всех странах дают «вторая» и «серая» теневая экономика. Масштабы теневой экономической деятельности сильно различаются в странах с различными социально-экономическими системами, но существует тенденцию к ее росту (абсолютному и относительному) практически по всем группам стран.

Высокая и растущая доля теневой экономики в национальной экономике практически всех стран мира означает, что теневые отношения существенно влияют на развитие экономической жизни. Этому посвящена 2-ая глава, «Социальные функции теневых экономических отношений», где теневая экономика рассматривается как необходимый для развития общества сектор хозяйственной жизни, в рамках которого происходит вызревание новых, дублирование существующих и угасание отмирающих формальных институтов.

Сторонники структурного функционализма выделяют функции элементов социальной системы, как правило, с точки зрения их роли в стабилизации существующего общественного строя. Диссертант предлагает иной критерий – роль институтов в динамическом изменении социально-экономических систем. На основании этого критерия можно выделить три социальные функции теневой экономики - инновационную, дублирующую и утилизационную.

Институциональное новаторство всегда наталкивается на сопротивление сторонников традиционных норм, составляющих большинство в любом обществе. Поскольку законодательные нормы отражают волеизъявление большинства, стихийное рождение новых «правил игры», как правило, происходит с нарушением закона. Поэтому институциональное новаторство обязательно включает конкуренцию старых формальных (законных) и новых неформальных (незаконных) социальных практик. Итак, первая функция теневой экономики – это институциональное новаторство.

Данную закономерность можно проследить, прежде всего, в межсистемных сдвигах на примерах рождения капитализма (описанного Э. де Сото как «антимеркантилистская революция») и демонтажа советской командной экономики. Так, в СССР/России рубежа 1980-1990-х гг. многие рыночные институты (например, посредническая торговля) отнюдь не рождались на пустом месте, а всего лишь трансформировались из теневых в легальные. Именно советская теневая экономика сыграла главную роль в подготовке перехода от командной экономической системы к рыночному хозяйству.

Теневая экономика играет важную роль не только в межсистемных, но и во внутрисистемных сдвигах. Между возникновением спроса на новый институт и формированием соответствующего легального института проходит более или менее значительный промежуток времени, в течение которых действуют институты теневой экономики. Ярким примером инновационной функции теневых отношений, связанной с созданием новых организационных структур внутри той же самой социально-экономической системы, является институциональная коррупция эпохи перехода от капитализма свободной конкуренции к олигополистическому капитализму. В конце XIX в. в Соединенных Штатах, как и в России конца ХХ в., «бароны-разбойники» типа Джея Гулда или Джона Моргана едва ли не демонстративно нарушали законы, закладывая фундамент «большого бизнеса».

Вторая функция теневой экономики заключается в дублировании господствующих в обществе социально-экономических институтов. Множественность институтов, выполняющих схожие функции, ведет к постоянной конкуренции между ними, а тем самым к отбору лучших и совершенствованию работы всех участников институциональной конкуренции.

Тезис о теневой экономике как дубликате господствующих институтов наиболее очевиден в отношении «серого» (неформального) и «второго» («беловоротничкового») сегментов современной теневой экономической деятельности. В обоих случаях перед нами – рынок, на котором действуют законы конкуренции, а цена товаров и услуг формируется под влиянием спроса и предложения. Но и «черная» теневая экономика, основанная, казалось бы, на применении насилия, тоже является субститутом легальных институтов. Если рассмотреть организованную преступность с точки зрения теории организации, то можно выделить черты, сближающие преступную организацию (мафию) со всеми тремя типами экономических субъектов легальной экономики – и с фирмой, и с государством, и с домохозяйством.

В диссертации сделан вывод, что современная организованная преступность является, по существу, особой отраслью бизнеса – экономической деятельностью профессиональных преступников, направленной на удовлетворение считающихся антиобщественными остродефицитных потребностей рядовых граждан. Организованная преступная группа интерпретирована как система неформальных (негласных) отношенческих контрактов, минимизирующих трансакционные издержки преступной деятельности (Рис. 1). Помимо функций фирмы мафия может выполнять функции государства. Ведь, занимаясь рэкетом, преступная организация продает услуги по защите прав собственности. Правоохранительные услуги всегда относят к числу общественных благ, производство которых монополизирует государство. Поэтому развитие рэкет-бизнес следует рассматривать как форму криминального политогенеза, создания теневого эрзац-правительства, конкурирующего с официальным правительством. Наконец, преступные организации имеют многие черты домохозяйств, когда внутри криминальной группы культивируются альтруистические взаимоотношения без ожидания наград, по типу отношений в архаичных общинах.


Рис. 1. Система неформальных контрактов преступной организации
Третья функция теневой экономики – это функция утилизации: в сферу теневых отношений «сбрасываются» элементы отживших социально-экономических систем. В теневой экономике эти устаревшие институты продолжают еще долго действовать, сохраняя потенциальную возможность пережить «второе рождение». Поэтому разрастание теневых отношений часто означает регенерацию пережитых институтов, что ведет к торможению общественного развития.

Чтобы проследить институциональную утилизацию, диссертант выделяет, следуя К. Поланьи, основной долгосрочный (многовековой) тренд изменения системы правил социально-экономических взаимоотношений:

насилие  реципрокность  редистрибуция  рынок  альтруизм.

В обществе обычно параллельно действуют все пять метаинститутов. Однако значение стоящих в начале цепочки постепенно понижается, а значение стоящих в конце – растет. В теневой сфере тоже есть все эти метаинституты, но сильнее всего в ней представлены отношения, связанные с прямым насилием или с централизованным принудительным перераспределением.

Вытеснение «экономики насилия» из легальной сферы в теневую можно проследить на примере эволюции торговли людьми. Европейская цивилизация от античной свободы торговли любыми категориями людей перешла сначала к ограничению категорий тех, кем можно торговать, затем к запрету отдельных каналов работорговли, затем к запрету не только работорговли, но и близких к ней форм хозяйственной деятельности.

«Экономика редистрибуции» прошла цикл, близкий к эволюции «экономики насилия». Этот цикл можно проследить, анализируя развитие коррупции: западная традиция недискреционного регулирования, основанного на «правлении права», позволила вытеснить коррупцию в сферу теневой экономики и противостоять ей даже в период начавшейся в конце XIX в. «административной революции».

Выделенные три функции теневой экономики – инновационная, дублирующая и утилизационная – изменяются по определенной системе. Когда происходит рождение нового социально-экономического строя, то наиболее активно выполняются инновационная и утилизационная функция. Когда же общество прошло точку бифуркации и начинает развиваться по аттрактору, то инновационная и утилизационная функции отходят на задний план, более важной становится дублирующая функция. Наличие теневого сектора экономики делает развитие общества в целом более устойчивым и безопасным, хотя в конкретные исторические периоды деструктивное влияние теневых отношений может превалировать над конструктивным.

Теневая экономика не только влияет на эволюцию легальной экономики, но и сама подвержена обратному влиянию, которое проанализировано в 3-ей главе «Взаимодействие теневой экономики с легальной».

В социально-экономической истории теневой экономики, которая производна от истории легального сектора, можно выделить два этапа, примерно соответствующие фазам доиндустриального и индустриального обществ.

Едва возникло государство, налагающее на своих подданных определенные обязательства и ограничения, родилась и теневая экономика – внегосударственная деятельность лиц, игнорирующих “общественный договор”. Главное содержание начального этапа истории теневой экономики (в рамках доиндустриальных общественных систем) – это ее институционализация именно как теневой, размежевание «нормальных» и «не-нормальных» форм получения дохода. В частности, те явления, которые называют коррупцией и пиратством, в древних обществах были общими «правилами игры». К эпохе позднего средневековья взимание чиновником при исполнении служебных обязанностей поборов в свой карман начали считать уже нарушением «порядка» (пусть и очень частым), чреватым жестоким наказанием; занятие пиратством также перестали воспринимать как обыденный метод хозяйствования. Ни в одном из доиндустриальных обществ не сложилась теневая экономика как единая институциональная подсистема.

Трансформация доиндустриального общества в индустриальное вызвала в новое время буквально взрыв теневой деловой активности во всех ее видах. Раннее новое время можно считать первой в истории «великой криминальной революцией», когда нарушения формальных правовых норм стали обыденным явлением. Капитализм в собственном смысле слова прочно стал на ноги лишь тогда, когда протестантская этика санкционировала погоню за богатством в форме «честного бизнеса», допускающего конкуренцию, но исключающего насилие и нарушение закона. Эпоха нового времени завершается легитимизацией одних форм теневого бизнеса (например, банковской деятельности) и ужесточением борьбы с наиболее антисоциальными его формами (пиратством, коррупцией). Таким образом, первая «великая криминальная революция» привела к ревизии основополагающих институциональных норм и к коренному пересмотру критериев запрещенной экономической деятельности в соответствии с новыми нормами.

На протяжении второго этапа истории теневой экономики происходит формирование устойчивых взаимосвязей между различными сегментами теневой экономики. Теневая экономика как институциональная подсистема впервые рождается в раннее новое время: раннее предпринимательство включало негласный союз внецеховых предпринимателей и коррумпированных чиновников с шайками профессиональных контрабандистов и пиратов. После победы идеологии «невидимой руки рынка» этот союз распался, неформальность и профессиональная преступность на время почти исчезли как экономический институт. Однако когда в конце XIX в. «свободный рынок» начал угасать, вновь стал укрепляться «триумвират» неформального предпринимателя, коррупционера и гангстера.

Новый взлет теневой экономики наблюдается со 2-ой половины ХХ в., что связано с глобальной трансформацией хозяйства. На этом, современном этапе развития теневой экономики резко повышается ее общественная опасность. Второй раз в истории (после «криминальной революции» нового времени) возникла ситуация массового и резкого разрыва между теми социальными нормами, которые считаются общепринятыми, и фактически действующими практиками хозяйственной жизни. Понимание кризисности этой ситуации приводит к официальному признанию многих видов теневой экономики угрозой национальной безопасности и даже глобальной проблемой современности.

Зависимость эволюции теневой экономики от развития легальной экономики можно проследить по двум основным аспектам:

1. 
   изменение отраслевой структуры – диверсификация набора отраслей теневой экономики в процессе «обмена» ими с легальной сферой;
   
2. 
   рост пространственных связей – переход, вслед за легальной экономикой, от уровня локальных систем к национальному, а затем и мировому криминальному хозяйству.
   

Набор входящих в теневую экономику видов хозяйственной деятельности диктуется тремя основными факторами – степенью формализации хозяйственной деятельности в целом, структурой институтов формальной регламентации и степенью развития наличного денежного оборота.

Первый фактор развития теневой экономики – набор социально обусловленных запретов, налагаемых на хозяйственную жизнь, т.е. на то, что считать запрещенными товарами и услугами, и на то, что считать запрещенными методами производства обычных товаров и услуг.
Таблица 3

Эволюция общественных представлений о «вредных благах»

как отражение эволюции социально-экономической ментальности

Этапы развития хозяйственной этики легальной экономической деятельности	Запреты на производство товаров и услуг
Древний мир: хозяйственная этика политеистических религий	Отсутствуют
Средневековье: хозяйственная этика авраамистских мировых религий	Канонические запреты на ростовщичество (до нового времени), на алкоголь (у мусульман) и табак (в Московии раннего нового времени)
Новое время: протестантская хозяйственная этика	Неформальные запреты на азартные игры, алкоголь, проституцию
Новейшее время: светская «общечеловеческая» хозяйственная этика, фактически отражающая протестантскую этику	Юридические запреты на аборты, азартные игры, наркотики, проституцию, алкоголь, торговлю трансплантантами, коммерческую эвтаназию

В диссертации проанализированы аргументы, при помощи которых доказывают необходимость административных запретов наркотиков, проституции, абортов и т.д. Доказано, что юридическое запрещение отдельных товаров и услуг не имеет строгого экономического обоснования. Выдвинута гипотеза, что криминализация «вредных благ» имеет не столько экономическое, сколько социально обусловленное объяснение (см. Табл. 3). В таком случае запретительная система должна демонтироваться скорее по мере изменения культурных стереотипов, чем по мере снижения объективного вреда от потребления «вредных благ». Именно это и происходит в последние десятилетия: в развитых странах происходит постепенная декриминализация наркотиков и проституции несмотря на эпидемию СПИДа.

Таблица 4

Диверсификация структуры теневой экономики как отражение

состояния производства «общественных благ»

Состояние официальной системы производства «общественных благ»		Соответствующие этому состоянию теневые экономические виды деятельности
Государство производит нужные «общественные блага»	Государство контролирует доходы подданных/граждан	Уклонение от налогов как основа «серой» теневой экономики и как часть «второй» теневой экономики
	Государство контролирует доходы и расходы подданных/граждан	К уклонению от налогов добавляется «отмывание» денег как часть «второй» и «черной» теневой экономики
Государство не производит нужных «общественных благ»		Рэкет – теневая правоохранительная деятельность как часть «черной» экономики

Таблица 5

Диверсификация структуры теневой экономики как отражение

эволюции производства «частных благ»

Состояние официальной системы производства «частных благ»	Соответствующие этому состоянию теневые экономические виды деятельности
Появление технологических секретов (эпизодически с древности, массовое – с XVIII в.)	Промышленный шпионаж
Переход к конкурентному производству «доверительных товаров», требующих сигналов о качестве (с XVIII - XIX вв.)	Контрафактное производство («торговое пиратство»)
Отделение собственности от управления капиталом (с XVIII-XIX вв.)	Преступления против акционеров (финансовое мошенничество)
Переход от свободной к олигополистической конкуренции (с конца XIX в.)	«Корпоративные» преступления, нарушающие правила конкуренции

Наборы доминирующих в разные эпохи видов «серой», «второй» и «черной» экономики отражают конкретно-историческое развитие легальных систем производства «общественных благ» (Табл. 4) и «частных благ» (Табл. 5).

Второй фактор изменения набора видов и типов теневой экономической деятельности – это изменение тех социальных организаций, следящих за выполнением регламентирующих правил, которые управляющая элита навязывает обществу.

Данная закономерность четче всего прослеживается на материалах эволюции «серой» (неформальной) теневой экономики. В зависимости от того, какие организации являются противником неформалов, от кого они скрывают свою деятельность, можно выделить три «этажа» неформальных экономических отношений. Обычно неформалов рассматривают как лиц, противостоящих государству, укрывающихся от правительственного контроля. Однако неформальный сектор может развиваться в оппозиции как к более низким, так и к более высоким формам общественных объединений, призванным контролировать хозяйственную жизнь общества. В первом случае речь идет об антагонизме между неформалами и различными муниципальными и профессиональными сообществами (внецеховое ремесло в средневековых городах), во втором – об их оппозиции сообществу многих государств (трансатлантическая работорговля XIX в., современная подделка торговых марок, защищенных международным маркетинговым правом).

Третий фактор эволюции теневой экономической деятельности – это эволюция товарно-денежных отношений.

Натурально-хозяйственная жизнедеятельность не способствует развитию теневой экономики. Натуральное производство, как правило, жестко локализовано, не мобильно и потому не может быть укрыто от государственного или иного контроля и налогообложения. Теневые доходы должны быть максимально ликвидными и мобильными. Поэтому все теневики стремятся к накоплению денежного богатства. В силу этого монетизация теневой экономики обгоняет монетизацию экономики в целом. В сферу теневой экономики попадают, прежде всего, те виды деятельности, которые связаны с оборотом наличных денег (или иных ликвидных ценностей). Наоборот, сферы, связанные с безналичным денежным оборотом и с активами низкой ликвидности, затронуты теневыми отношениями гораздо слабее.

Зависимость развития теневой экономики от развития налично-денежного оборота хорошо заметна, прежде всего, по тем историческим периодам, когда усиливались теневые отношения. Скажем, западноевропейская «криминальная революция» нового времени совпадает с «революцией цен», вызванной резким ростом находящегося в обороте золота и серебра. Российская «криминальная революция» 1990-х гг. также связана с превращением денег из преимущественно учетных единиц (как это было при «реальном социализме») в реальные средства накопления.

Постепенная демонетизация денежного обращения в развитых странах с последней трети ХХ в. привела к тому, что в наши дни факт наличия крупной суммы наличных денег воспринимается как самодостаточное доказательство причастности к теневой экономике. Поскольку движение потоков «электронных денег» отслеживать легче, чем наличных денег, это создало для участников теневых экономических отношений дополнительные трудности. Хотя статистика показывает общую тенденцию к росту теневой экономики, сокращение использования наличных денег играет роль тормозящего фактора, без которого теневая экономика росла бы еще сильнее.

В качестве «ответа» на виртуализацию денежных расчетов участники теневых экономических отношений используют два метода. С одной стороны, усилился спрос теневых структур на услуги профессиональных финансистов, умеющих «запутывать следы» денежных потоков. С другой стороны, начали создаваться теневые системы безналичных расчетов (типа «хавалы»), конкурирующие с официальной системой «электронных денег». В обоих случаях происходит усиление значения сферы теневых финансов, когда легализация тайных доходов становится наиболее важной частью теневого бизнеса – более важной, чем само получение этих доходов.

Теневая экономика, как и легальная, образует системы разных уровней. Одни виды теневых экономических действий (например, рэкет) развиваются в основном на уровне отдельного города. Другие тяготеют к формированию национальных систем (это относится, прежде всего, к коррупции). Третьи развертываются на международном уровне (например, контрабанда).

Степень локализации теневой экономики, как правило, отражает с некоторым запозданием степень локализации официальной экономики. В экономической истории развитых стран формирование национальных моделей экономики произошло в основном в XIX – первой половине ХХ вв., а во второй половине ХХ в. превалирующей тенденцией стало формирование мирового хозяйства. В теневой же экономике этих стран формирование национальных криминальных хозяйств произошло примерно во второй трети ХХ в. (этот процесс лучше отслеживается по развитию организованной преступности), а мировое криминальное хозяйство начало складываться только в последней трети ХХ в.

Национальные/региональные модели криминальной экономики отражают основные черты национальных/региональных моделей легальной экономики. Эта закономерность четче всего прослеживается на материалах социально-экономической истории организованной преступности: три наиболее известные гангстерские сообщества («Коза Ностра» в США, сицилийская мафия и японские якудза) отражают типичные особенности трех ведущих региональных моделей экономики.

Одной из новейших глобальных проблем современности стала проблема криминальной глобализации. Речь идет о том, что на мировое развитие все сильнее воздействую нарушители правовых норм, пренебрегающие официальными “правилами игры”. Проблема криминальной глобализации касается не только транснациональной организованной преступности и международных террористических организациях. Она связана также с деятельностью легальных фирм и правительств, которые перенимают методы преступников и занимаются нелегальной хозяйственной деятельностью (например, промышленным шпионажем) в глобальном масштабе.

Криминальная глобализация ведет к тому, что в конце ХХ в. мировое хозяйство начинает раздваиваться: одна его сторона – это легальные, «прозрачные» процессы; другая сторона – процессы нелегальные, теневые. Практически любой компонент легального мирового хозяйства обретает нелегального «двойника» (Табл. 6). В процессе криминальной глобализации рождается мощное мировое криминальное хозяйство – система взаимосвязанных транснациональных преступных промыслов.

жүктеу/скачать 429.5 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: