Согласованное повествование о Страстях Христовых на старо-венецианском

Венеция второй половины XIII - XIV вв. являет многочисленные примеры использования местного вольгаре в различных сферах (см. Tomasin 2010, 11-61; 2015, 161-176). Имеется богатое собрание документов, среди которых есть завещания, свидетельские показания, счетные книги, письма торговцев, договоры, заключенные с иностранными державами, статуты, переведенные на вольгаре, надписи. Что же касается литературного использования венецианского вольгаре, то здесь совокупный улов оказывается менее значительным, в то время как собрание паралитературных текстов на местном вольгаре обилен. Среди последних имеются переложения на вольгаре заальпийских рыцарских повествований, хроники, как оригинальные, так и переведенные с латинского, трактаты, такие как De regimine rectoris Паолино Минорита, и записные книжки купцов, среди которых знаменитый Zibaldone da Canal.

Неудивительно, что в числе переводов оказываются «произведения религиозного содержания (агиографические и обрядовые тексты), а также сами священные тексты иудео-христианской традиции» (Tomasin 2010, 52), распространенные в других центрах средневековой Италии. Из произведений первой группы можно упомянуть Повествование о св. Евстахии (Legenda de santo Stadi), сочиненное в 1321 купцом Франческино Гриони в форме дистихов с парной рифмой, и, возможно, являющимся переложением некоего французской текста (Badas 2009). Из второй группы нельзя не вспомнить перевод четырёх евангелий из Французской Библии XIII века (Bible française du XIII^e siècle), которая дошла до нас в рукописной копии, изготовленной в венецианской тюрьме узником из Триеста Доменико де Дзулиани и завершенной 28 сентября 1369 г. (Gambino 2007).

Согласно обзору, представленному Франческой Гамбино (2007, XXIV), среди библейских переводов на старый венецианский диалект XIV в., кроме уже упоминавшихся евангелий, переписанных Доменико де Дзулиани, имеются: воскресные апостольские послания и евангелия (рукопись Marciano it. I 80 (4901)), переложения псалмов в трех рукописях, и перевод Апокалипсиса, сделанный доминиканцем Федерико де Ренольдо и известный по многим документам. К их числу следует прибавить еще один текст, до сих пор мало известный - рукопись MA 460 (olim Σ.4.23) Муниципальной Библиотеки Анджело Маи в Бергамо (cм. Leonardi 1993, n° 352). Рукопись представляет собой пергаментный кодекс небольшого формата (223 х 156 мм) состоящий из 23 листов (плюс форзац в начале и в конце). Лист, находившийся между нынешними 9-м и 10-м, вырван. Текст, размещенный на 29 линиях и переписанный одной рукой в книжном готическом стиле, по результатам палеографической экспертизы Миреллы Феррари, относится к XIV веку. Этот текст, единственный в данной рукописи, занимает листы с 1r до 23r (лист 23v пустой). В дальнейшем мы будем называть его Passione Mai. В нем говорится о страданиях Христа, и он имеет форму гармонии, то есть повествование четырех канонических евангелий объединяется в один упорядоченный рассказ без повторений и противоречий.

Отнесение Passione Mai к ареалу Венеции, кажется, достаточно хорошо подтверждается языком текста, в котором встречаются многочисленные особенности, считающиеся «точными признаками принадлежности к Венеции» (Stussi 2005, 72), а именно сохранение конечной -s во втором лице глаголов. Например, имеются формы: индикатива настоящего времени - predichis «проповедуешь» (7v), имперфекта - eris «ты был» (7v), будущего времени – negeras «отречешься» (8r), конъюнктива настоящего времени abis «ты имеешь» (5v), кондиционала refaravis «ты переделал бы» (17v), и т.д. ¹ На принадлежность Венеции указывают также исход суффикса ARIU(M) с ударной e, как в слове dineri «деньги» (9v), сохранение групп «согласная плюс l» в словах blanca «белая» (10v), flado «дыхание»(21r), plançere «плакать»(1r), переход германской w во фрикативную губно-зубную звонкую согласную в словах vardare «смотреть»(7r), varda «смотрит»(12r), развитие AI в ai (eo ai guardado «я посмотрел» 1v, eo lo saluderai «я его поприветствую» 4v), распространение окончания -emo на глаголы первого спряжения, как в demandemo (6r) или в глаголе essere в форме siemo (11v). Отклонение от норм старовенецианского языка (cfr. Stussi 1965, XXXVII-XXXIX) проявляется в наличии метафонии во 2-ом лице мн.ч. настоящего времени индикатива на -etis, как, например, в словах savì «знаете» (18r) и vedì «видите» (18r) и в других случаях, как в слове cavili «волосы» (9r). Однако, данная особенность проявляется и в других, несомненно венецианских, текстах (Gambino 1999, LXXXI; Badas 2009, LXXIV), а потому не является достаточно весомым аргументом, чтобы всерьез поставить под сомнение географическую принадлежность Passione Mai. Она указывает, самое большое, на влияния с материка (Stussi 1965, XXXII-XLV; Tomasoni 1994; Stussi 1995, 127-132; Stussi 2005, 64-75; Ferguson 2007, 177-184; Tomasin 2010, 29-33; Tomasin 2015, 167-168).

Жанр, в котором четырех евангелия соединяются в одно непрерывное повествование, восходит, как известно, к Диатессарону, гармонии, созданной, как принято считать, около 170 г. Татианом Ассирийцем. Диатессарон получил широкое распространение среди христиан, и его текстуальная традиция разделилась на две основные ветви: восточную и западную. Для западной основным источником стал латинский вариант рукописи Bonifatianus I di Fulda, окончательно утвержденный 12 апреля 547 г. св. Виктором Капуанским, когда чтение гармонии было объединено с чтением Вульгаты св. Иеронима (Blackburne Daniell 1887, 1126; Vaccari 1931, 329-332; Gambino 2001, 537–542; Pellegrini 2012b). В эпоху Средневековья Диатессарон переводили на многие европейские языки: древнеанглийский и среднеанглийский, средненидерландский, древнесаксонский, древненемецкий и средневерхненемецкий, алеманский и староитальянский (возможно также на исландский и старонорвежский: см. Petersen 1994, 463-489).

Распространение переводов Диатессарона в Средние века было характерно, в частности, для итальянского полуострова. Сабрина Корбеллини (2013, 271) насчитала тридцать три рукописи, содержащие евангельские гармонии, в то время как приблизительно тридцать пять рукописей содержат по четыре отдельных евангелия, или же по три, два, или только по одному. Популярность этого жанра объясняется тем, что Диатессарон благоприятствовал лучшему знакомству со Священным Писанием мирян невысокого уровня культуры, предлагая им упорядоченное и упрощенное изложение событий жизни Христа. Этой же цели служит обычай прибавлять к тексту глоссы или объяснительные экскурсы (excursus), которые можно встретить в венетском Диатессароне (рукопись Venezia, Biblioteca Marciana, Marciano it. I 69 (4975)): «E era Bethania quasi appresso Yerusalem per .xv. stadi, zoè per dui miari»² (Todesco 1938, 118), «E Yesu sapiando e conosando tute le cose che dovea vegnire andè encontra a quella zente: “Che ademandè voi?”. Elli resposono: “Iesu Nazareno”. E Iesu disse: “Io son desso”. No dimandò Iesu che li adomandava perchè ello no lo savesse bene, ma si como persona che volea morire per noi azò ch’eli savesseno ch’elo era quelo ch’i domandava. E Iuda stava con esso questi»³ (Todesco 1938, 145) В некоторых случаях из всего Диатессарона бралось только повествование о страданиях Христа, иногда продолженное повествованием о Его воскресении и вознесении и некоторым апокрифическим материалом, например, чудесами Девы Марии. Подобная практика вполне соответствует духовной атмосфере последних столетий Средневековья, для которых было, как известно, характерно стремление к уподоблению со спасительными страданиями Христа, проповедуемое сначала Бернардом Клервосским, а затем движением францисканцев (Bestul 1996, 26–68). Не так давно возродился интерес ученых к этим текстам: в Германии Петра Хёрнер (2012) проанализировала и опубликовала восемь гармонизованных пассионов (согласованных повествований о Страстях Христовых) на вольгаре, найденных среди рукописей XIV и XV вв., в Италии Пеллегрини (2012a) подготовил издание гармонизованного пассиона на староверонезском языке, изучив его композиционную структуру (Pellegrini 2012b). Сам я занимался гармонией Passione Trivulziana на старомиланском языке (Colombo, находится в печати), текст которой во многих местах соприкасается с текстом Passione Mai, о котором у нас идет речь.

При ближайшем рассмотрении венецианского текста можно увидеть как в описании моления Иисуса в Гефсимании (f. 3r-v) переплетаются фрагменты разных евангелий: «Lo Signor li disse: “Aspetéme chi dum fin a tanto ch’io torne a vui e veglé e sté in oracione”. In quela fiada elo se partì da quili tri disipoli tanto lonçi da illi quanto è lo trato d’una preda. Quando elo fo cusì solitario, elo metè li soi çinogli in terra et inclinàsse cum la soa faça provo dela terra e sì fé questa oracione: “Pare mio, s’elo è posibel cosa, trapasse via da mi questo calese, çò è questa pasione e questa morte, mai anpò no sia sì como eo voio, mo sì como a ti plase”»⁴. В этих строках соединяются фрагменты трех синоптических евангелий: из евангелий от Матфея и Марка (14,34-36) - повеление ждать и бодрствовать, а также упоминание о том, что Христос преклонился лицом к земле, из Матфея (26, 38-39) - формулировка молитвы к Отцу, из Луки (22,40-42) - повеление молиться, упоминание о расстоянии между Иисусом и учениками, равному броску камня, и о коленопреклонении.

В приведенном фрагменте Passione Mai обнаруживаются глоссы, вставленные в евангельский текст. Так к слову calese (чаша) прибавляется «çoè questa pasione e questa morte» («то есть это страдание и смерть»). Кроме разъяснения отдельных слов, имеются также толкования, целью которых является выявление причин некоторых действий Иисуса, как например в отрывке об Его аресте: «miser Iesù Cristo cum grandissima humilitade li demandà e disse: “Quem queritis?”, çò è “Chi demandé vu?”. Sapié signori che miser Iesù Cristo no faseva questa demandança perch’elo no savese bene chi illi demandava, mai sì la faseva pur perch’illi lo devesse ben cognosser»⁵.

В тексте Passione Mai дается то же толкование вопроса Иисуса, что и в венетском Диатессароне, упоминавшемся прежде. По всей вероятности, оба объяснения почерпнуты из Glossa ordinaria, канонических комментариев к Священному Писанию, которые были написаны около XII в. (Smalley 2008, 117–136), и в которых к стиху из евангелия от Иоанна 18,4 «dixit eis: “Quem quaeritis?”»⁶ прибавлено между строк : «Non ignorans quid vellent, sed ut scirent esse eum quem quaerebant»⁷ (см. издание Biblia latina cum glossa ordinaria, Strassburg, Adolph Rusch, 1480-1481, изданная в 4 томах, Turnhout, Brepols, 1992).

Особый интерес вызывает глосса, которая в Passione Mai сопровождает эпизод с поцелем Иуды (f. 5r-v): «Quialoga par meraveia como miser Iesù Cristo lo clamà per amigo quelo ch’era so inimigo mortale. Vedì signori, questa parola se pò exponere en tri modi: lo primo sì è che miser Iesù Cristo lo clamà per amigo no che per veritade elo fosse so amigo, mai perçò ch’elo faseva signi d’amigo, saludandolo, abraçandolo e baxandolo; e però li disse miser Iesù Cristo: “Cum baxo tradissi tu lo fiiol de Dio?”, quasi a dire: “Es tu vegnudo a tradirme cum segno de amore?”. La segonda rasone per que elo l’apellà amigo sì è no perch’elo fosse verasio amigo, mai perch’elo deveva eser verasio amigo per li servisii ch’elo aveva recevudi da miser Iesù Cristo. La terça rasone per ch’elo l’apelà amigo sì è quasi a dire: “Eo sonto aprestado a receverte per amigo e per disipolo, quamvisdio che tu m’abis cotanto ofendudo”»⁸.

Как видно из текста, при толковании слова amico (друг), с которым Христос обращается к Иуде, используется прием distinctio (разделение), частичное разграничение различных аспектов темы. Речь идет о типичном приеме проповеднической техники sermo modernus, практиковавшейся в позднее Средневековье, прежде всего нищенствующими орденами (Delcorno 1975, 83–111; 2009, 105–106; Colombo 2014, 279–283). Упомянутый случай - лишь один пример из довольно многочисленной серии. При помощи подобных разъяснений комментируются: моление Иисуса и сон учеников в Гефсимании (4r), число людей посланных схватить Иисуса (4v), нерадивость Иуды (5r), поведение Иисуса по отношению к солдатам и охранникам, которые его арестовывали (5v), обвинения, направленные против Иисуса (8v: здесь толкование вложено в уста лжесвидетелей) и Его молчание перед лицом Ирода (10r-v). Комментируются также: судьи, перед которыми был поставлен Иисус (10v), попытки Пилата освободить Иисуса (13v-14r), гвозди креста (15v-16r), скорбь Марии (18v), четвертое и шестое слова Христа на кресте (sitio «жажду», consummatum est «свершилось»: 20r-21v), рана от копья в ребрах мертвого Иисуса (22v). Во всех этих случаях distinctiones используются для выявления причин событий. Так, например, Христос, стоявший перед Иродом и молчавший, преследовал тем самым двоякую цель: не дать повод иудеям усугубить их грех, продолжая обвинять Его, и не дать Ироду возможность оправдать Его, отдалив таким образом спасение людей. Этот прием мог также использоваться для привлечения внимания к многообразным значениям слов Христа, как это видно из эпизода с Иудой, названным другом, и в случае с фразой consummatum est, которую можно понять в трех значениях: «свершилось спасение рода человеческого», «исполнились пророчества Писаний», «дошли до предела жизнь Христа и злоба его преследователей».

Имеющиеся указания позволяют предполагать, что публика состояла из мирян. Действительно, кажется малоправдоподобным, что такие обращения, как уже процитированные «o vui pecatori delicadi, li quali metì tuto lo vostro studio a dare ali corpi vostri tuto lo vostro deleto» и «ora vardé pecatori, [...] no ve fa bisogno temer algun vosto inimigo», были обращены к монашествующим. Как постоянно объясняется в прологе, к верующим следовало обращаться «su modo de predication», то есть в манере проповедников. При необходимости в точности повторялись слова, обращенные к слушающим и служащие канвой проповеди: «Dise e parla quelui che dé predicare de questo dì santissimo e recitare la passion de miser Iesù Cristo: “Signori eo no sai çò che sia ancoy meio fare, o plançere o predicare, che quando eo inpenso como miser Iesù Cristo lo nostro Signor, [...] è ancoy morto e crucificado, certo el non è alguna criatura che no debia ancoy plançere, perch’è ancoy morto lo fiiol de Dio. Mo quando eo vego cotanta bona çente esere assenblada per aldire la passione delo Salvadore, a mi par eser covegnivele cosa no solamente plançere, may etiandio predicare. Unde nui faremo cusì, che nu plançeremo cum lo core e cum li ogli, se Dio ven darà la gracia, cum le oregle aldiremo e cum la bocha predicheremo la passione delo nostro Salvadore. [...] Eo no sai como eo possa ancoy fare o dire plù propria e plù covegnivele e plù devota predicatione como è a dire a vui la passion delo nostro Signor miser Iesù Cristo»¹³.