Сравнительный анализ религиозно-правовых основ регулирования брака в монотеистических религиях

ГЛАВА II СВЕТСКИЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ ФОРМЫ

жүктеу/скачать 0.75 Mb.

бет	4/8
Дата	28.06.2016
өлшемі	0.75 Mb.
	#164377
түрі	Диссертация

1 2 3 4 5 6 7 8

ГЛАВА II

СВЕТСКИЕ И РЕЛИГИОЗНЫЕ ФОРМЫ

РЕГУЛИРОВАНИЯ БРАКА В СОВРЕМЕННОМ

ИРАНЕ И ДРУГИХ СТРАНАХ МИРА
2.1. Брак и семья в социально-правовой системе

Исламской Республики Иран
На наш взгляд, исследование данного вопроса было бы целесообразно начинать с упоминания того, что поскольку семья, существовавшая в Древнем Иране, была вдохновлена учением зороастрийцев, для анализа норм, регулирующих заключение брака в Иране, необходимо обратиться к текстам и источникам, написанным последователями Мазды.

Все авраамические религии, как будет показано ниже, при постоянном стремлении полностью унифицировать и упорядочить социальную жизнь человека, неизбежно сталкивались с действием исторически более ранних, языческих норм. При этом они либо трансформировали их, как это представлено в исламе, либо интегрировали в свою нормативную систему, представляя их как не противоречащие соответствующей догматике и даже, изменяя ее в определенных границах, как было показано выше, на примере христианства и иудаизма.

Из «языческих» нормативных систем, наиболее глубоко взаимодействующих с исламской религиозно-правовой доктриной, выступает Авеста — старейшая, написанная иранцами, религиозная книга маздаяснийцев. Различные части этого собрания текстов были созданы около первой половины II тыс. до н. э. и в течение многих столетий передавались из уст в уста, пока, наконец, при Сасанидах то, что от них осталось не было собрано и кодифицировано. Однако в силу некоторых событий этот сборник не дошел в том самом виде до последующих поколений^¹.

Еще один рассматриваемый нами текст — Арда Вираф-намаг (Книга о праведном Вирафе). Иранский исследователь Тавадия относит время создания этого произведения к эпохе после Хосрова Ануширвана, однако он говорит, и о двух других версиях, по одной из которых она была написана при Ардашире II, а по второй — во время Виштаспы^². В этом произведении нас интересует информация, которую данная книга дает о семейных и брачных обычаях.

«Матикан-и хазар датистан» (Порядок тысячи судебных решений) — юридическое сочинение Сасанидского периода; содержащиеся в нем правовые нормы в целом относятся к праву собственности. Выдающийся русский историк А. И. Колесников делает вывод, что его написание относится к началу VII в. н. э. В своей книге он ссылается на один документ, составленный в 26-й год правления Хосрова, сына Ормизда ( т. е. Хосрова II Парвеза) , добавляя, что в данном произведении приведены сведения о парфянском периоде и начале правления Сасанидов^¹. В любом случае, ознакомление с этим сочинением явно указывает на то, что оно было создано в религиозной среде, поскольку приведенные в нем канонические нормы основаны на зороастризме, и на то, что зороастрийские мобеды были создателями, поборниками и исполнителями этих норм. Влияние учения Заратуштры можно особенно явно увидеть в законах о браке и семье. «Матикан-и хазар датистан» перевел на английский язык один из индийских ученых- парсов, чьим трудом мы и воспользовались^². Еще одним сочинением, относящимся ко времени после правления Хосрова Аноширвана, является Шайаст-нашайаст (Дозволенное - недозволенное), охватывающее важнейшие темы зороастрийского религиозного права. В 4-й главе данного произведения приведены сведения, относящиеся к тематике нашего исследования, в одном ее фрагменте также имеется ссылка на Хадохт-наск. Это важная деталь, поскольку вышеуказанную информацию также можно увидеть в Саддар наср и Саддар Бундехеш. «Шайаст-нашайаст» перевела на персидский язык и снабдила полезными примечаниями Катайун Маздапур. Мы также обратили внимание на несколько важных зороастрийских текстов, составленных в после исламское время. «Ривайати пахлави», написанный на среднеперсидском языке в то время, когда в Иране обосновывался и укреплялся ислам, охватывает разнообразную религиозную, обрядовую, социальную и мифологическую тематику. В некоторых главах данного произведения приводятся нюансы социальных отношений, где, чаще всего, подчеркиваются отношения между членами семьи. Из содержания этого можно сделать вывод, что автор данного сочинения считал институт семьи важнейшим из всех прочих социальных институтов и старался проанализировать ее различные измерения( например, поведение детей по отношению к родителям и, наоборот, обязанности мужчины как отца семейства и супруга, ответственность женщины как матери и жены, необходимость соблюдения уважения к мужу и отношение супруга к жене и др.). При обращении к персидским ривайатам, таким, как «Саддар наср» и «Саддар бундехеш» становится очевидным влияние на них «Ривайат-и пахлави». Этот текст был переведен на фарси, снабжен полезными примечаниями и опубликован Махшидом Мирфахрайи. В «Визадагиха-и Задспрам» (Избранном Задспрама), которое является письмом, написанным Задспрамом, сыном Йудан-Йимы, на среднеперсидском языке, переведенным и изданным на фарси Мухаммадом-Таки Рашидом Мухассилом, затрагивается тема женитьбы Заратуштры (Зороастра) и его видении своей будущей супруги. «Дадестан-и Меног-и храд» (Суждения Духа разума) — сборник поучений, касающихся основных особенностей женщины и мужчины. Данное произведение перевел покойный Ахмад Тафаззули. «Бундахишн» (Сотворение основы), написанное Фарнбагом Дадаги, содержит информацию о мифологической первой супружеской паре иранцев. Анализируя этот миф, мы ориентировались, прежде всего, на комментарии Марижана Моле, Артура Кристенсена и Джона Хиннеллса.

Древние религиозные постулаты содержатся не только в пехлевийских сочинениях. Существуют также тексты, где это учение изложено на персидском языке. Так, из последних следует отметить «Саддар наср» и «Саддар Бундехеш», изданные в 1909 г. в Бомбее Бахманом Нуширваном Дхабхаром ^¹. К ним также следует добавить Письмо Тансара. Книга «Города Ирана в раннее средневековье» была написана в первой половине VI в. н. э., и ее автор постарался дать ясную и четкую картину феодального строя того времени. Письмо Тансара во II в. хиджры IX в. н. э. перевел с пехлеви на арабский язык Ибн Мукаффа‘. Несмотря на то, что пехлевийский и арабский тексты этого произведения не дошли до наших дней, в книге «История Табари» сохранился персидский перевод этого письма с арабского, выполненный Мухаммадом Хасаном Ибн Исфандийаром. В анализе исследуемой нами проблемы были очень полезны некоторые детали, касающиеся видов брака и социальной структуры семьи, которые приводит автор этого произведения. В данном случае, мы обращались к тексту под научной редакцией Муджтабы Минуви ^¹. Еще одним произведением, чей оригинал был на среднеперсидском языке, является любовная поэма «Вис и Ромин», поэтическое приложение, которой с пехлеви выполнил около 446 г. л. хиджры 1054 г. Фахр ад-дин Ас‘ад Гургани^² . Исторические корни данного дастана можно проследить до эпохи Аршакидов^³. Мухаммад-‘Али Ислами Надушан, ссылаясь на В. Ф. Минорского, считает, что действие этого произведения происходит в одном из северных районов Ирана в семье, родоначальником которой был Готарз II^⁴ . Несмотря на его предложение, что сюжет вышеупомянутого дастана относится к какому-то переходному историческому периоду, он не может определить: были его факторы изначально парфянскими или же явились результатом их влияния. Мустауфи и Мирхванд, считают, что это произведение было создано в правление Аршакидов^⁵. Вместе с тем, автор «Муджмал ад-таварих ва ал-кисас» указывает: «В эпоху Шапура Ардашира существовал рассказ о Вис и Рамине» . Временем сочинения данного дастана грубо можно считать конец аршакидского - начало сасанидского периода.

Проведенные учеными исследования показывают, что в целом семейная жизнь в Иране была связана с рядом экономических и социальных факторов и подвержена их влиянию. Состав и функции семьи четко взаимосвязаны с положением добытчика, в плане произведенной продукции, размера семейного дохода и способа его получения, специфических условий потребления, оформляющихся в ходе производственных отношений, поведения свободного времени и т. д. Социальные факторы, в особенности социальный слой и происхождение, не только оказывают влияние на внутреннюю структуру социальных институтов или групп, а также на семью, но и, в свою очередь, порождают и создают их. В связи с этим необходимо сказать, что и структуры семьи, принимая во внимание принадлежность к различным слоям общества, во многом обусловливают статус кормильца семьи в общественных производственных отношениях. Имеющиеся по данному вопросу теоретические работы исходят из двух точек зрения: одни исследуют семью как социальный институт, а другие - как социальную группу. Общественные институты являются инструментом связи с жизнью общества. Они организуют основные правила жизни, с помощью которых становится возможной преемственность поколений. Экономические институты оказывают влияние на многие стороны деятельности общества, и, наоборот, деятельность общества и прочих институтов, в свою очередь, также влияет на экономические институты, и, в целом, упорядочивают социально-экономическую ситуацию в определенном обществе, а также способствуют процессу дальнейших материальных и духовных изменений. В общем, можно сказать, что социально-экономический строй любого общества тесно взаимосвязан с другими общественными системами. Учитывая то, что исторически-социологическое исследование семьи обычно основывается на общественно-экономических отношениях и их воздействии на все стороны и проявления семьи — с поправкой на ситуацию, обстановку, статус и время, — необходимо понимать, что изменение таких (общественно-экономических) отношений также приведет к изменению формы, сущности, структуры и функций семьи.

Многие ученые придерживаются того мнения, что изучение семьи и изменений в ней невозможно отделить от всей совокупности социально-экономических характеристик общества, и поэтому семью всегда необходимо рассматривать в связи с исторической и социально-экономической ситуацией. Принимая во внимание вышеизложенное краткое введение, было бы логично исследовать семью в доисламском Иране в рамках социально- экономического положения. В традиционных обществах с племенной структурой большинство семей считаются также производственными единицами. В любом случае, иранское общество в вышеуказанное время занималось сельским хозяйством, скотоводством, ремеслами или какими-либо комбинациями этих видов деятельности. В соответствии с социально-экономическими изменениями, в ходе рассматриваемого периода произошли сложные перемены. Их причина точно не определена, однако в качестве таковой можно перечислить несколько важных факторов: экономические перемены и изменение видов экономической деятельности, например, собирательство, садоводство, охота, рыболовство, скотоводство, сельское хозяйство, ремесло и т. д., и последовавшие за ними изменения в семье, которая из племенной, клановой, кочевой, родовой, расширенной и т. п. превратилась в настоящее время в нуклеарную. Как известно, основными видами экономической деятельности в доисламском Иране были скотоводство, земледелие и ремесленное производство, где в различные времена данной эпохи наблюдались периоды подъема и упадка. Важная особенность иранского земледелия состояла в том, что из- за нехватки здесь воды и сухости климата, особенно в тот исторический период, иранский народ был вынужден постоянно бороться с суровыми природными условиями среды своего обитания. Чтобы компенсировать недостаток воды, им приходилось рыть каналы и каризы. Такая постоянная борьба с неласковой природой, без сомнения, сделала людей той эпохи трудолюбивыми и непритязательными. Мас‘уд Разави в книге «Воспитание иранцев в царский доисламский период» пишет: «…Охота при помощи древнего примитивного оружия, такого, как лук и стрелы, копье, праща и т. д., является одной из важных причин, способствовавших формированию стойкого, мужественного, активного, старательного и даже воинственного и агрессивного национального характера»^¹. В другом месте он отмечает: «Иранисты едины во мнении, что Иран — один из древнейших очагов земледелия… Сельскому хозяйству, считавшемуся основой экономической жизни в древности, в эпоху Ахеменидов уделялось должное внимание… Эта добрая традиция была сохранена и продолжена также и Аршакидами, и Сасанидами…»^¹. Существует множество свидетельств, доказывающих, что семья, по представлениям иранцев, была самым священным социальным институтом. Вероятно, такие выражения, как «хранить огонь семейного очага» (раушан нигах даштан-и уджак-и ханавада), что означает «иметь достойных детей», произошли от обычая хранить семейный огонь и не давать ему погаснуть. Уилл Дюрант поэтому поводу пишет: «Как и женитьба, наличие детей было одним из атрибутов достоинства и чести. Сыновья представляли для своих отцов экономическую ценность, а во время войны были необходимы шаханшаху. …Семья зиждилась на традиционном главенстве отца, а женщины и девочки не имели равных прав с мужчинами и мальчиками… Также, как явствует из древнеиранских рельефов, подчеркивается существование дискриминации между полами и отчужденность женщин от социальной активности… Семья очень радовалась рождению мальчика: от него была экономическая польза, и он являлся олицетворением мощи семьи, так как мог служить в войске царя, а дочь была для семьи бесполезна. Отцы не молили Бога послать им дочерей, а ангелы не включали девочек в число благ господних»^². Из-за тяжелых и неодинаковых природных условий, разбросанности оазисов в сложных для проживания районах, рассеянности населения и его относительной концентрации в центральных и восточных регионах Ирана со все большим развитием семьи в сельских обществах развитие и прогресс городской жизни замедлились^³. У персов развитие сельской жизни, скотоводства и состояние производственных отношений и культуры находились не на уровне мидийских. Важнейшим видом экономической деятельности были выпас в горных долинах крупных стад баранов и козлов и содержание стад коров. Сельские центры обмена товарами в каждом из регионов Ирана в процессе развития производительных сил и экономической жизни сельского населения и социальных слоев Ирана с доисторических времен до конца Сасанидского периода, совершенствования производственных отношений один за другим превращались в города и экономические центры. Научные изыскания показывают, что семья была центральным ядром в структуре арийского социума, а ее главой был - отец семейства… Следующее за семьей место занимал клан, или готра. Муртаза Раванди в книге «Социальная история Ирана» пишет: «Хотя женщины составляли более половины населения Ирана того времени, мы не располагаем достаточной информацией об их общественно-экономической деятельности и рамках их возможностей»^¹. В зороастризме девушек и неженатых юношей поощряли к браку и созданию семьи, как говорится в Авесте, «мужчина, у которого есть жена, достойнее того, у которого ее нет, а мужчина, который возглавляет семью, достойнее того, у кого семьи нет»^². Социально-экономическое положение царских родов в доисламское время было более или менее одинаково, без особых отличий и характеризовалось наличием племенного патриархального классового общества, существенным неравенством между женщинами и мужчинами, рабством (отличным от древнеримского), распространением фатализма, суеверий и, особенно в конце правления каждой из династий, отличалось крайними признаками упадка, распространением лжи, коррупции, следованием животным страстям, порицанием высоких человеческих идеалов, ужасающим падением общественной морали, усилением классовых противоречий и жестокостью. …Каждый зороастриец молился, чтобы Ахурамазда ниспослал ему дитя, чтобы исполнить свой долг по отношению к семье, городу и справедливому царю.^³ Обычай воспитания ребенка в семье был таков: дети до пятилетнего возраста не ходили к своим отцам, а пребывали с женщинами, чтобы в случае их смерти отцы не расстроились. В культуре Древнего Ирана четко признавалась важная роль матери или ее заместительницы в воспитании детей^⁴. Разница между женщиной и мужчиной, их правами и положением в семье была огромна, что меньше проявлялось в семьях низших социальных слоев и сильнее — в высоких.^¹ Согласно, документам и археологическим изысканиям, женщины и мужчины в сельской местности в это время вместе обрабатывали землю. Источники свидетельствуют, что в сельскохозяйственных и строительных работах были задействованы не только деревенские женщины и мужчины, но и дети (девочки и мальчики). Некоторые ученые полагают, что в то время религия в народе также обрела классовый оттенок. Характеризуя эту ситуацию, Ричард Фрай пишет: «Храмы огня, которые были местом паломничества простых иранцев той эпохи, как и прочие, правила периода Сасанидов, были подчинены классовой системе. В ту эпоху существовали три великих храма для трех сословий иранского народа: Адур Фарнбаг, Адур Гушнасб и Адур-Бурзэн-Михр. Первые два предназначались для жрецов, знати и военачальников, а третий был для деревенских жителей и простонародья. В целом можно сказать, что классовые рамки существовали в Иране с древних времен до появления ислама. Западные ученые считают, что для прояснения социально-классового положения в Иране необходимо провести глубокие и обширные изыскания. При этом надо понимать, что социально-экономическая ситуация и, как следствие, семья во всех своих формах и проявлениях не были одинаковы и однородны в различных местностях Ирана, а любой регион в соответствии со своим географическим положением, климатическими условиями, видами экономической деятельности и т. п. отличался собственной спецификой, которую следует изучать отдельно.

Важность создания семьи в исламе настолько очевидна, что нет необходимости это доказывать. С точки зрения ислама, семья считается столпом и основой общества, и существование здорового и достойного социума без реформы семьи невозможно. Достаточно упомянуть слова Пророка о значении семьи: «Большинство людей, которые попадут в огонь в день Страшного суда — те, кто отказался от брака и создания семьи». Или же еще он произнес: «Худшие из ваших мертвецов — холостяки»^¹. Работа и усилия по обеспечению материальных и духовных расходов супруги и детей считаются в исламской культуре поклонением Аллаху и на основании некоторых ривайатов ставятся в один ряд с джихадом на пути к Богу: «Тот, кто трудится ради своей семьи, чтобы обеспечить дозволенным Богом способом расходы на содержание жены и детей (нафака), является муджахидом на пути к Нему».^².В исламе, согласно различным айатам и ривайатам, в результате брака человек обретает благодать и почет, и освобождается от страдания, не погрязает в низменном и избавляется от дьявольских искушений. Пророк ислама говорит: «Все, кто вступил в брак, приобрел половину веры и счастья». Или же в Коране есть призыв: «Соединяйте браком сыновей и дочерей, и если они бедны, Аллах щедростью своей сделает так, чтобы они не нуждались».^³

Необходимо также сказать о том, что ислам не породил многоженства: оно существовало задолго до его появления среди древних арабов, иранцев и евреев. Напротив, следует отметить, что ислам ограничил эту старинную традицию и запретил мужчине иметь более четырех законных постоянных жен одновременно, а также оговорил условия этого. Пророк ислама говорит: «Тот, кто будет иметь две жены и не будет проявлять справедливости к ним в имущественных правах и общении, в день Страшного суда будет закован в кандалы и цепи, и его отволокут в ад». В то же время ислам отменил множество древних форм брака, распространенных у арабов еще в начале VIII в. н. э. (I в. х.), таких как патриархальный брак и полиандрия. Однако следует помнить, что некоторые иногда истолковывали суру «Женщины» так, что Священный Коран отдает предпочтение моногамии, а не полигамии: «Если вы боитесь того, что не сможете быть справедливыми ко всем ним [своим женам], вступайте в брак, лишь с одной»^⁴. Или же: «Вы никогда не сможете соблюдать справедливость по отношению к своим женам одинаково. Даже в том случае, когда захотите этого»^¹ и т. п. Исследования показывают, что в большинстве случаев мусульмане ограничиваются наличием одной жены, а многоженство на самом деле было одной из привилегий людей богатых и могущественных. Ислам признает женщину независимым владельцем своего имущества и собственности и не дает никакого права отцу, мужу, сыну или брату вмешиваться в ее имущественные дела. Женщина независима и свободна во всех юридических сделках. Например, в договорах (‘укуд) и односторонних актах (ика‘ат), она имеет полное право завещать свое имущество и может сделать это любым способом, каким захочет, соблюдая ограничения и установления шариата^². Не существует никаких документов, четко освещающих пределы свободы и описывающих социальное положение женщин в Иране того времени, однако, также как и в наши дни, социально-экономическое положение женщин во всех мусульманских странах неодинаково, и в прошлом в разных местностях существовали подобные различия, происходившие от их местонахождения (‘урфа) местных обычаев и традиций. Необходимо упомянуть, что исламское право не считает дозволенным брак по принуждению^³. По рекомендациям некоторых факихов, основанным на текстологическом толковании Корана и Сунны, брак должен заключаться между людьми, которые соответствуют друг другу с точки зрения возраста, социального статуса и материального положения. В этом заключается одно из существенных отличий ислама от других аврааамических традиций, исходящее, видимо, также из широкого распространения аристотелевского мировоззрения на арабском Востоке, с его «принципом места». Мусульманское законодательство, в отличие от феодального и буржуазного европейского, официально и четко признает принцип разделения имущества жены и мужа. Муж не имеет права управлять движимым и недвижимым имуществом своей супруги. Все расходы по содержанию семьи, жилища, воспитанию детей лежат на муже. «Если в доме мужа имеются две, три или четыре законных жены, он обязан определить каждой из них отдельные жилище и прислугу и в целом предоставить такие условия жизни, чтобы ее положение было не хуже, чем прежде, в доме отца»^¹. Также, в отличие от христианства, семья отца и его социальный статус, признавались в исламе эталоном для сравнения при решении семейных вопросов, что, в определенной мере, не только укрепляло социальную структуру, но и способствовало ее консервации.

Необходимо иметь в виду, что в мусульманских странах имущественные права и жизнь жен защищались всегда намного лучше по сравнению с тем, в каком положении находились женщины в христианских странах Запада в XVIII—XIX столетиях, где отец имел право женить сына по своей воле или выбрать мужа для дочери, не обращая никакого внимания на их желания. В любом случае положение женщин и семьи с точки зрения ислама во многом было связано с различными материальными и нематериальными условиями в государствах, где ислам выступал в качестве преобладающей религии и религиозные установления были соотнесены с историко-культурным прошлым покоренных народов.

Стоит отметить, что в исламский период, особенно впервые его века, у иранцев существовали строгие ограничения на браки с чужаками. Конечно, причины этого следует искать в патриотических настроениях в то время, а также во враждебности арабов и их национализме. Из содержания текстов становится ясно, что и сами арабы понимали данное явление и старались искоренить его. Так, 16 г. х./637 г. второй халиф Умар издал несколько предписаний, запрещавших арабам-завоевателям Междуречья заключать браки с иранцами и даже с христианами и иудеями^². Естественно, эти попытки долгое время не приносили результата, и в конце концов, потерпели крах. Более того, в 166/783 гг. в такой отдаленной стране, как Табаристан, местные женщины, вышедшие замуж за арабов, в ходе восстания расстались со своими мужьями и даже выдали их на заклинание своим соотечественникам^¹. Ясно, что брак между арабами и иранками преследовал политические цели. В реальности такие браки, помимо гомогенизации культуры, необыкновенно способствовали укреплению политического союза. Именно поэтому среди многих правителей мы сталкиваемся с многоженством. Такие браки, в то же время заключались в целях использования их в качестве средства разведки для предупреждения войн. Необходимо также упомянуть, что хотя брак был одним из связующих звеньев между арабами и иранцами в первые века ислама, а впоследствии важнейшим средством связи между подданными обеих национальностей и тюрками, особое значение в них также придавалось равенству супругов по положению^². В сложившейся политической обстановке после войны побежденному правителю представлялось более правильным отдать свою дочь в жены победителю, причем сам он ограничивался дочерьми нукаров и гуламов (рабов). Конечно, если помимо национальных существовали еще и религиозные различия, вспоминаются, лишь несколько примеров поблажек: так, Алп-Арслан вступил в брак с армянской царевной, хотя в большинстве случаев требовалось, чтобы иноверцы приняли ислам. В то же время необходимо иметь в виду, что если какой-то правитель брал к себе в гарем дочь или сестру другого правителя или же договаривался о браке между детьми двух правителей, полностью соответствовало сложившейся ситуации, хотя в большинстве из дошедших до нас сообщений речь идет о браке сына и дочери одного правителя с дочерью и сыном другого. Бросаются в глаза также редкие случаи, когда можно видеть, что вдохновительницей подобных политических союзов была женщина. Следует сказать, что упомянутые взаимоотношения играли важную роль и в рамках социальной жизни не правящих слоев. Анализируя данную ситуацию, Бартольд Шпулер пишет: «Это, безусловно, было связано с тем, что норма, запрещающая брак со вдовой, все еще существовавшая в Дейлеме в IV в. х./X в., постепенно забывалась, поскольку такие браки, происходившие по политической необходимости, естественно, очень скоро расстраивались (то, что в исламе не создавало никаких трудностей)»^¹ . Повторному браку придавалось настолько большое значение, что в отдельных случаях для его предупреждения и устранения опасности, грозящей общему сыну от второй супруги и детям от второго брака, некоторые правители перед смертью отдавали приказ об убийстве своей супруги. Это было верно и в обратной ситуации, т. е. существовала возможность того, что женщина, для того чтобы не стать жертвой в процессе изменения политической обстановки, убивала своего мужа^². Из содержания, изученных исследователями, текстов становится ясно, что развод был делом несложным. В населенных шиитами регионах Ирана также был широко распространен временный брак (мут‘а). Некоторые современные исследователи придерживаются того мнения, что причину распространенности временного брака среди иранцев следует искать в его схожести с некоторыми видами брака в сасанидское время^³. В любом случае, очевидно, что политические и социальные соображения в деле заключения брака между представителями высших слоев иранского общества создали почву для ослабления среди них моральных устоев. Например, Ибн Асир как об исключительном случае, сообщает об ужасном горе Абу Шуджа‘, отце трех братьев-Буйидов, в связи со смертью его супруги^⁴. Обращение к тексту Кабус-нама также дает четкую картину представлений низших слоев иранского общества в один из периодов его истории. В поучениях, содержащихся в данном произведении, особенно в разделе, посвященном выбору супруги, ведется речь о превосходстве девушки над женщиной-вдовой. Здесь также внимание привлекает то, что жена должна быть из зажиточной семьи и не имела более высокого статуса, нежели у мужчины, чтобы ее запросы соответствовали возможностям последнего; также рекомендуется хорошо охранять жену и практически изолировать ее от внешнего мира. Автор данного произведения пишет, что в слуги ей следует определить старого черного раба^¹. Продолжая анализ данного вопроса можно утверждать, что, так, несмотря на наличие таких представлений в низших слоях общества, их ни в коем случае нельзя экстраполировать на высшие касты; для анализа этого вопроса следует обратить особое внимание на различия культур многочисленных районов Ирана^².

Характерно, что существенное влияние на евразийские народы, принявшие ислам (персы, таджики, курды, турки и т. д.), оказало монгольское завоевание и исторически непрерывное их взаимодействие с тюркским этническим субстратом. Образ жизни тюрков, социальная структура их общества, способ взаимодействия тюркского этноса с другими народами и с окружающей природой, способствовали формированию совершенно уникального способа организации брачно-семейных отношений. Согласно сохранившимся источникам, женщины-монголы были гораздо более свободны, нежели их иранские и арабские подруги. Корни этого кроются в пастушьей экономике и кочевой жизни монголов. Поскольку монгольская женщина ради жизни своего племени всегда трудилась плечом к плечу с мужчиной, и как пишет один иранский ученый, в монгольском обществе «никакой вид деятельности, даже руководство племенем, охота и война, не являлся привилегией исключительно мужчины»^³. Монголки в силу требований пастушьего уклада жизни действительно обладали относительно высоким социальным статусом. Они активно, напрямую участвовали в политике и управлении страной, вместе с мужчинами сражались на поле боя, а в мирное время участвовали в производстве материальных товаров наравне с мужчинами. В отсутствие мужа монголка считалась главой семьи. Она имела полную свободу в выборе вероисповедания, и именно поэтому, изучая дошедших до нас письменных памятников, можно обнаружить, что некоторые монгольские женщины выбирали веру, отличную от веры своего мужа; так, супруга Хулагу по имени Докуз-хатун была христианкой, тогда как сам Хулагу был последователем буддизма. Монгольские женщины, по Ширин Байани, «также могли быть равными с мужчинами в отношении имущественных прав, владения капиталом и имуществом, особенно в начальный период создания монгольского государства, их роль в проворачивании колес экономики кочевого общества была важнее, нежели мужская»^¹.

Венецианский путешественник Марко Поло также упоминает в своем путевом дневнике, что среди монголов «весь народ почитает и уважает женщин. Никто не осмеливался посмотреть на женщину со злым умыслом, а те считанные совершившие подобные действия люди чрезвычайно презираемы и ненавидимы всеми членами общества»^². Более того, дошедшие до нас слова Чингис-хана являются еще одним свидетельством того, что монголы говорили о высоком значении женщины в социуме того времени: «Когда ее муж на охоте с войском, женщина должна содержать дом в порядке. Так что, если посол или гость войдет в дом, у нее все должно быть на своих местах, хороший суп сварен, и нужды гостя уважены; так она будет поддерживать доброе имя мужа и прославлять его, чтобы он высоко держал голову на собраниях. Добрый муж узнается по доброй жене, а если она будет неорганизованная, безгласная и беспомощная, по ней будет ясно, что мужчина плох»^³. Монголы по своему древнему обычаю брали жен из родственных по отцу племен, и их мужчины обращались для женитьбы и выбора супруги в другие кланы. Так, Темучин (Чингис-хан) в 15 лет поехал с отцом в племя онггират и выбрал в жены дочь Дай-Сечена. Чингиз появился на свет в результате брака его отца Есугэя-багатура с украденной им девушкой из племени меркитов. Многоженство у монголов, особенно среди представителей кочевой знати, которые владели тысячами голов коров и баранов, не было запрещено. Несмотря на это, монгольские мужчины обычно не брали в жены больше одной женщины, среди них была распространена моногамия. Многоженство же обычно имело политико-экономическую подоплеку. В любом случае, согласно упоминаниям многочисленных источников, например, путевого дневника Марко Поло, монголки были неподражаемы по своей целомудренности, чистоте, преданности, верности и ответственности перед своими мужьями. Согласно их представлениям, неверность была огромным моральным грехом, и мужья по отношению к своим женам также проявляли преданность и доброту, и именно поэтому в монгольской семье всегда царили мир и гармония. С уст монгольских женщин никогда не слетали дурные слова, а их добродетельность, скромность и стыдливость заслуживали внимания и похвалы. Их содержание тоже не требовало от мужчин больших расходов: «Их существование с точки зрения выполняемых ими в доме работ было выгодно для мужчин. Именно поэтому, когда они брали новую жену, они платили своему тестю джахзийа^¹. Жена, прежде всех вошедшая в дом мужа, была старшей. Уважение к ней, а также уважение к детям, ею рожденным, было большим, нежели уважение к прочим женам, поскольку мужчины могли иметь много жен, и количество их детей было большим, нежели у любой другой нации. После смерти отца сыновья могли жениться на женах своего отца, за исключением своей матери. Они не могли брать в жены своих сестер, но в случае смерти брата могли жениться на его жене^². Монголы придавали огромное значение наличию, как можно большего количества детей, и дочерей и сыновей, и их ценность настолько увеличилась в период завоеваний, что, согласно Ясе Чингис-хана, если в результате дурного обращения мужчины или побоев у его супруги случался выкидыш, он был обязан выплатить ей штраф, предоставив ей вьючных животных по количеству месяцев ее беременности. По сохранившимся в источниках рассказам, монголы одинаково радовались новорожденному сыну и новорожденной дочери и поздравляли отца и мать как с появлением на свет мальчика, так и с рождением девочки. Подчеркивая наличия такого состояния, Хинду-шах Нахджавани пишет: «Да не останется сокрытым от документов величия, славы и успеха красоты и счастья, что государи того времени точно так же, как они пребывают в радости и веселье, как от рождения детей мужского пола, так же и от рождения младенцев женского пола пребывают в таком же состоянии»^¹. Помимо этого высказывания в труде Хинду-шаха Нахджавани мы находим нижеследующие заголовки: «О прозвищах и просьбах везиров, женщин и их детей по отношению друг к другу», «О прозвищах и просьбах девушек», «Послание везиров к женщинам», «Ответ женщин вазирам», «О переписке женщин друг с другом», «Послание женщин к прислуге», «Ответ прислуги женщинам» и т. п. Это достоверные документы, доказывающие равенство женщин и мужчин в монгольскую эпоху^². Равенство монголок с монголами даже после прихода в Иран можно также объяснять, исходя из их отношения к религии. Как упоминают многие современные исследователи, представляется, что монголы не проявляли особого интереса или рвения ни к одной из религий, и среди них существовало некое стремление к религиозному плюрализму. Например, несмотря на то, что сам Мунке-каан был последователем буддизма, его мать-кереитка Соркактани была христианкой несторианского толка, именно поэтому Груссе пишет: «Мунке покровительствовал несторианам и руководство своим диваном поручил одному несторианину из народа кереитов по имени Булгай. Несмотря на это, он благосклонно смотрел также на буддизм и даосизм. В промежутке между 1251 и 1254 гг. он ввел в свой тайный аппарат одного из настоятелей даосов и одного из глав буддистов. Первого он назначил своим придворным, а второго — главой всех буддистов… Мунке [полагал, что] все религии подобны пяти пальцам на руке»^³. В любом случае, очевидно, то, что монголы сначала и даже в ходе долгого периода своих завоеваний, не торопились с выбором и принятием одной веры, они не были так уж религиозны и именно поэтому не подвергали гонениям и притеснениям последователей разнообразных верований. В целом их политика, как пишет Груссе, заключалась в том, что «они, не подпадая под влияние советников, принадлежащих к иным культурам, пользовались ими как инструментами для достижения своих политических целей»^¹. В действительности, именно из-за этого их запоздалого восприятия, влияния культур и цивилизаций, побежденных ими народов, даже после завоевания мусульманского Ирана, они сохранили свои прежние взгляды в отношении женщин и их положения. Такие ученые, как Шпулер, якобы принимая во внимание подобные исторические данные, также пишут о большей свободе монголок в сравнении с арабками и иранками: «Монгольские женщины — по меньшей мере, до конца XIIIв. — не носили хиджаб. Жены монгольских вельмож, особенно главные жены правителя, имели личные юрты и могли свободно жить внутри них. Им дозволялось пользоваться утварью, имевшейся в их распоряжении, по своему усмотрению. Женщины также могли дарить другим людям юрты, доставшиеся им по наследству. Юрты жен правителя, сшитые из белого войлока, всегда располагались поблизости от становища хана. После того, как одна из жен правителя умирала, ее юрту не собирали, а если у нее были совершеннолетние дети, то они наследовали эту юрту. В противном случае, наследницами становились другие жены. Сыновья правителя также в большинстве своем имели личные юрты. Помимо личных юрт и даже иногда вместо них, в последующие времена женщинам предоставлялись части ханских владений. Кроме этого, с давних пор было принято отдавать им часть военных трофеев; Хулагу и Абака также сохраняли этот древний обычай. В мирное время военную добычу следовало заменять денежными подношениями. В правление Аргуна и Кейхату количество подобных подарков настолько увеличилось, что Газан-хан был вынужден ввести изменения в этот порядок. Тогда управление женским становищем было поручено двум амирам, которые могли расходовать средства только с разрешения правителя. У женщин имелись небольшие суммы для неотложных случаев. После смерти одной из жен правителя, принадлежавшие ей владения предоставлялись в качестве удела ее сыновьям или, за неимением таковых, сыновьям прочих жен. Газан-хан, в случае необходимости, брал деньги из сбережений жен (например, однажды он взял миллион динаров для расходов на предстоящую войну). Монгольские женщины, не только когда они официально являлись регентами или правителями (Сати-биг), но также и в других случаях, участвовали в государственных делах и в соответствии со своим характером влияли на их ход. Монголы, якобы, считали такое вмешательство правильным. Женщины из семьи хана не только принимали иностранных послов, но и участвовали в разнообразных церемониях, например, в ходе выбора хана монголов, однако вроде бы им не было позволено говорить, отдавать приказы и давать советы на общих собраниях. Высокое положение женщины у монголов нашло свое отражение в их законодательстве, которое оказало влияние и на Иран: вспомним роль, которую сыграли такие женщины, как Туркан-хатун в Фарсе, и тот факт, что женщина даже стала ата-баком Фарса (Персии) (хотя в последнем случае этому способствовала заинтересованность монголов в том, чтобы Фарс вошел в их сферу влияния). Завоеватели-монголы стали примером в повседневной жизни своих подданных, и по этому образцу в жизни побежденных народов произошел ряд изменений. В любом случае, эти отличия были настолько большими, что Фахр ал- дин Карт, правитель Герата, около 1300 г. был вынужден еще раз издать указ о необходимости хиджаба для женщин, ситуация с которым ухудшалась. Однако, ислам с течением времени оказал влияние и на монголов, по крайней мере в семьях вельмож. Женщина была ответственна за отдых мужа, по указу Чингис-хана на ней лежала обязанность присматривать за его оружием и военными припасами, а также постараться обеспечить отдых семьи и детей. Она была обязана шить из кожи одежду, обувь и другие вещи. Женщины отвечали за погрузку верблюдов и управление повозками, и в целом они играли достойную роль в экономической жизни, например, в скотоводстве. Состоятельные женщины иногда устраивали праздники в своих становищах. Хотя мужчины, помимо охраны стада и особенно содержания лошадей и охоты, были обязаны участвовать в походах и, несмотря на то, что закон устанавливал, что женщины должны оставаться неприкосновенными в ходе военных действий. Однако в то время, когда их присутствие в стойбище не было необходимо (особенно с точки зрения жизнеобеспечения детей), они присоединялись к войску. Даже жены правителя в случае войны, по меньшей мере, некоторое время сопровождали своего мужа; эта традиция сохранялась и в роде Ильханов.

Обращаясь к текстам и документам об Иране, сохранившимся со времен Каджаров, мы обнаруживаем, что проблему семьи и брака в этот период можно рассматривать на трех уровнях: среди простого народа, у знати и при дворе — и в действительности, вопрос родства в эту эпоху также подчинен проблеме семьи и брака. До настоящего времени преобладала точка зрения большинства исследователей относительно пребывания женщин каджарской эпохи в изоляции в жилищах и андарунах. По мнению этой группы ученых, женщинам при Каджарах было редко позволено вступать на арену общественной деятельности, тогда как последние исследования четко демонстрируют, что каджарские женщины активно и постоянно выходили из андарунов для участия в религиозных собраниях, прогулок на природе и даже покупок необходимого для дома на базаре. Активное участие женщин в общественно-политических процессах этого периода, особенно в событиях запрета табака и в Конституционной революции, само по себе является еще одним свидетельством этого^¹. Конечно, это не было уделом лишь особой прослойки женщин; так, мы также становимся свидетелями активной роли женщин двора в компании по запрету табака. Хотя внимание к этому вопросу не означает активного участия придворных женщин вместе с остальными женщинами иранского общества каджарского времени в социально-политических процессах того времени, поскольку в противовес представлениям о том, что женщины из шахского гарема проводили свои дни, не зная никакой боли, страданий и трудностей. Все сохранившиеся тексты свидетельствуют, что независимо от политического влияния некоторых из них при дворе, большинство сталкивалось с многочисленными трудностями и, несмотря на то, что эти женщины жили при роскошном каджарском дворе, они были лишены нормальной жизни.

Заслуживает констатацию тот факт, что в период Каджаров самым распространенным видом брака был постоянный, который осуществлялся путем произнесения его формулы. Согласно шариатским законам, любой мужчина мог иметь до четырех законных жен, и в случае смерти или развода с одной из них, ему было дозволено заменить ее другой женщиной. Также не существовало ограничений и в отношении непостоянного (временного) брака, и мужчины, обладавшие материальным достатком, могли иметь неограниченное количество временных жен.

Следует отметить, что в обществе того времени многоженство главным образом объяснялось наличием большого количества женщин по сравнению с мужчинами, болезнями женщин и их быстрым старением из-за многократных родов и недостатка санитарии. Политическими и национальными интересами, сластолюбием богатых и состоятельных мужчин и использованием ими распространенных в народе убеждений о том, что «молодая женщина делает старика молодым» и «наличие гарема и многочисленных жен является показателем могущества и богатства мужчины»^¹. Помимо этих причин, существовали народные поверья о том, что люди должны гордиться большим количеством родившихся от таких браков детей. Не успевшие выйти замуж девушки и вдовы, также не отказывались от браков с мужчинами, имевшими нескольких жен, поскольку, если бы они остались незамужними, им пришлось бы выносить социальное осуждение. Стоит обратить внимание, что и при другой форме брака, т. е. при временном браке, беря в жены девушек и женщин по договору, мужчины применяли уловку под названием «девяностодевятилетний временный брак». О таком браке речь шла тогда, когда у мужчины имелось четыре законные постоянные жены, и он по шариату не мог иметь еще одну постоянную жену^¹. Еще одна особенность временного брака заключалась в том, что мужчине не было никакой необходимости ждать конца оговоренного времени, он мог до его истечения разойтись со своей временной женой (сига), выплатив ей в качестве махрийа установленную сумму^². Конечно, дети, появившиеся на свет во временных браках, находились при отце и воспитывались им как законные, а в случае нежелания отца содержать их в своем доме или доме постоянных жен он предусматривал определенную пенсию на детей из своего имущества и оплачивал расходы по их содержанию^³. Дети временных жен, помимо этого, обладали одинаковым с детьми постоянных жен правом наследования. Существование временных жен было более всего выгодно для тех мужчин, кто находился в путешествии или был в далеких краях на войне и не брал с собой свою постоянную жену или жен. Именно по этой причине в таких посещаемых местах, как Мешхед, по причине многочисленности паломников существовал оживленный спрос на сига^⁴. В этих местах временный брак осуществлялся через сводников, которые даже подыскивали иностранок^⁵. Следует отметить, что временный брак заключался не только в вышеперечисленных случаях, для этого существовали и другие причины, например, большинство мужчин, прибегавших к данному виду брака не на чужбине, были те, чьи нареченные еще не достигли зрелости и возраста вступления в брак. Кроме этого, в знатных семьях при достижении мальчиками зрелости в возрасте 13 или 15 лет старшие выбирали для них временных жен для предотвращения половых извращений и ради сексуального здоровья. Этих мальчиков, когда они в более старшем возрасте получали некую финансовую независимость, женили на девушках из зажиточных и уважаемых семей или на кузинах (дочерях дяди по отцу), после чего временная жена либо изгонялась, либо ее поселяли в отдельном доме^¹. Сохранились сведения, доказывающие, что в северных районах Ирана крестьяне прибегали к временному браку для удовлетворения половых потребностей в период сельскохозяйственных работ, а после уборки урожая, согласно договору, в котором оговаривалось его время, разводились с временными женами^². Распространение временного брака было также связано с привнесением разнообразия в гаремы знатных людей (из-за того, что они были ограничены в выборе постоянных жен), и нельзя не отметить, что данные факторы наряду с бедностью семей обусловили то, что последние соглашались на временные браки своих дочерей. В этом отношении хорошим примером является город Керман, поскольку ужасающая там нищета усилила эту тенденцию; причину этого следует искать в том, что с осуществлением таких браков глава семьи, с одной стороны, в какой- то мере освобождался от обеспечения повседневных нужд одного из членов своей семьи и, с другой стороны, получал небольшую сумму махрийа своей дочери, которая выплачивалась ему по истечении срока сига^³. Следует обратить внимание, что ‘урф каджарского общества полностью одобрял женитьбу на временных женах, и именно поэтому последние по окончании времени брака сига и прошествии периода ‘идда с легкостью вступали в постоянный брак с другими людьми^⁴. Уместно напомнить, что в средневековом Иране брак имел и еще одну форму, когда девушки и женщины продавались мужчинам в качестве пленниц и служанок в результате войн или, будучи украденными или купленными. Так, в 1210 г. л. х./1795—1796 гг. вследствие завоеваний Ага-Мухаммад-хана Каджара в плен попали и были выставлены на продажу пятнадцать тысяч кавказских девушек^¹. Помимо пленниц в южных портах Ирана была также распространена, хоть и в весьма ограниченной форме, работорговля. Судя по сохранившимся сообщениям, несмотря на наказание, грозившее торговцам рабами, их все же незаконно ввозили в Иран. Полак считает, что ими были африканцы, которых в детском возрасте привозили в Иран через Бушехр и Маскат, Багдад и Аравию^². Однако ‘Абд Аллах Бахрами пишет об иранских рабах и слугах не как о жителях африканских стран, а как о населении юга и Белуджистана^³. По его мнению, к превращению женщин и девушек в пленниц приводили бедность населения Ирана в эпоху Каджаров, частый разбой и военные конфликты, что представляется более верным. В некоторых случаях, согласно проводившимся исследованиям, даже можно было сталкиваться с фактами продажи девушек и женщин в каджарском Иране. Так, во время Конституционного движения, вследствие того, что Асаф ал-Даула вынуждал население Хорасана выплачивать огромные деньги, кучанцы, для того чтобы собрать нужную сумму, были вынуждены продать своих девушек. Некоторые курдские племена из-за бедности также продавали своих девушек^⁴, иногда даже сообщается о продаже армянок мусульманам^⁵. Следует обратить внимание, что положение таких рабов и служанок очень сильно отличалось от нынешних представлений о рабстве, поскольку их покупали для домашних работ. Они считались, в некотором роде, членами семьи и в случае брака с одним из ее членов даже автоматически становились свободными. В этот период иранские мужчины в зависимости от своего достатка могли покупать столько прислуги, сколько хотели, и эта прислуга, помимо выполнения работ по дому, должна была также удовлетворять сексуальные желания своего хозяина, а в соответствии с правилами шариата, поскольку слуги считались частью имущества господина, мужчине не было необходимости проводить брачную церемонию и произносить соответствующие формулы. В случае, если у служанок от хозяина рождался ребенок, он обладал равными с остальными детьми дома правами^¹. В знатных семьях в отдельных случаях служанки гарема находились в подчинении одной из главных жен хозяина и, таким образом, наряду с домашними работами от них также ожидалось исполнение песен и танцев^². Следует сказать, что в иранских семьях, если хозяин помимо сексуальных желаний проявлял и душевную симпатию к какой-либо служанке, последней начинали завидовать главные жены, и иногда дело заканчивалось тем, что они подвергали ее серьезному телесному наказанию^³. Таким образом, в результате существовавших трех видов брака в Иране, каджарского периода, появились большие и малые гаремы, принадлежавшие принцам, наместникам провинций и богачам, были даже случаи, когда какие-то гаремы соперничали с шахским.

Совершенно очевидно, что в городах Ирана многоженство было присуще знати, а податное сословие придерживалось моногамии. Однако, в отличие от иранских городов, в племенах была широко распространена полигамия. Так, среди белуджей даже малоимущие мужчины иногда брали в жены 7-8 женщин, а у санджанийцев ни у одного мужчины не было менее трех жен. Бахтияры тоже были известны многоженством, и даже бедные бахтияры заключали браки более чем с одной женщиной^⁴. В этой связи можно выделить, на наш взгляд, две важные причины, объясняющие полигамию в племенах: во-первых, бόльшая пригодность женщин к работе в качестве рабочей силы по сравнению с мужчинами; во- вторых, разбой и грабеж на дорогах, которые многие племена избрали профессией, вследствие чего они сильнее нуждались в детях мужского пола. Моногамия, принятая среди простого народа, также была связана с его нищетой и огромным количеством работы^¹; члены многих цехов ремесленников и торговцев тоже ограничивались наличием одной жены^². Примечательно, что в эту эпоху зороастрийцы не брали в жены больше одной женщины. Указанные обстоятельства явно подтверждают признанный в науке тезис о детерминации брачно-семейных отношений и регулирующих их религиозных норм господствующими социально-экономическими формами и отношениями соответствующего социума.

В качестве дополнения сказанному, заслуживает внимания характерный для каджарской семьи факт: низкий уровень разводов. Следует сказать, что в семейном укладе каджарского времени право на развод принадлежало мужчинам, и для его реализации было достаточно высказанного желания с их стороны^³. Самыми важными причинами разводов, инициированных мужчинами, были бездетность женщины, ее уход с пути нравственности, телесные недостатки, такие как слепота, или то, что она приносила несчастье, придя в дом своего супруга. В некоторых случаях женщина тоже могла попросить о разводе, например, при неполучении от мужчины средств на содержание (нафака), его моральной неустойчивости или физическом бессилии^⁴. Конечно, и в этом случае развод был обусловлен согласием мужчины, и те женщины, которые не в состоянии были переносить мучения, могли прекратить их только при согласии мужа на развод. Такие женщины добивались своих целей, подарив ему махрийа и даже уплатив некую сумму или прибегнув к действиям, вызывающим у мужчины отвращение^⁵. После развода дети принадлежали отцу, а мать по отношению к ним лишалась всех своих прав. Конечно, из-за большого осуждения в обществе женщин, вернувшихся в отцовский дом, большинство из них уклонялись от позора возвращения туда^¹. К этому следует добавить вопрос о судьбе женщины в случае развода. Невозможность найти работу после развода и отсутствие закона, защищающего женщин, удерживали их от него. Точно так же обязанность содержания детей, трудности выплаты махрийа и несение повторных расходов на новый брак вынуждали простых мужчин отказаться от мысли развестись со своими женами^². И, наконец, сведения сэра Джона Малькольма относительно причин низкого уровня разводов среди племен можно экстраполировать на все иранское общество каджарской эпохи: «Разводы редко случаются у кочевников, и, можно сказать, этому имеется множество причин. Одна заключается в том, что в этом племени больше нравственной чистоты, а вторая — в том, что женщины из-за их трудов милее мужчинам. Бедняки к тому же не могут уплатить калым».

Очевидный факт, что Конституционная революция стала поворотным моментом появления модернизма на общественной арене Ирана, что привело к воцарению Риза-шаха и упразднению правления Каджаров как яркого примера традиционного государства в Иране. Модернизм в Иране был требованием эпохи, однако почвой для его воплощения стала деспотия Риза-шаха. Это привело к превращению многих явлений модернизма в принудительные, что стало одним из главных факторов его несоответствия иранскому обществу. Это несоответствие также не могло не оказать влияние на иранскую семью, навязав ей некоторые несвойственные функции. После того, как Риза-шах вернулся из своей известной поездки в Турцию, где он встретился с Ататюрком, он находился под впечатлением популяризации там секулярных (нерелигиозных) институтов и, не обращая внимания на социальный контекст в Иране, сделал многие из этих явлений обязательными. Самыми знаковыми из них можно назвать унификацию одежды и отмену хиджаба, которой посвящено большое количество отдельной литературы. Ко времени нападения союзников и «принудительного завершения» правления Риза-шаха в Иране сформировалась и окрепла общественная прослойка, основывающаяся не на традиционной аристократии, а на новых реформах. Этот слой называли «новым средним классом». Он охватывал большую плеяду образованных и бывавших в Европе людей — от юристов, врачей и инженеров до сотрудников учреждений. После шахривара 1320 г. с. х./сентября 1841 г. этот класс стал преобладающим в городах Ирана и по количеству, и по качеству, и власть Мухаммад-Риза-шаха образовалась на таком субстрате. До переворота 27 мурдада 1332 г. с. х./ 19 августа 1953 г., который считается поворотным моментом в укреплении власти Мухаммад-Риза-шаха, средний класс, постепенно лишавшийся обширной социально-политической деятельности, обратился к новым и современным западным социальным институтам и явлениям, которые с экономическим расцветом 1350-х гг. с. х./1970-х гг. достигли вершины своего развития в потреблении. Этот образ жизни столкнулся с иранской Исламской революцией, чьим основным лозунгом был аскетизм и простая жизнь в противовес дореволюционным «сатанинским» институтам и потребительству. В этот почти 57-летний период, иранская семья столкнулась с новыми трудностями. Так как модернизм в Иране был довольно-таки принудительным и в действительности принял форму псевдомодернизма, разврат в иранских патриархальных семьях приобрел подрывающий основы характер, и возникли такие проблемы, как развод и семейная разобщенность, прежде в таких масштабах не существовавших.

Следует подчеркнуть, что современная правовая система Ирана носит смешанный характер, в ней тесно переплетаются элементы мусульманской и романо-германской правовых систем. Соотношение этих элементов на протяжении ХХ века было неодинаковым.

Несомненно, Иран - одно из немногих мусульманских государств, избежавших прямой европейской колонизации. Процесс "вестернизации" политической и правовой системы начался в 1906 г., когда здесь была принята Конституция, построенная по франко-бельгийской модели, однако преобразование судебной системы и принятие отраслевых кодексов (Торгового, Уголовного, Гражданского и Гражданско-процессуального) начались лишь в конце 1920-х гг. За основу этих актов были взяты соответствующие французские образцы.

Стоит отметить, что в результате реформ 1920-1930 гг. сфера действия мусульманского права значительно сузилась. Фикх (мусульманская правовая доктрина) джафаритского толка сохранил свои позиции лишь в области личного статуса и определения правового положения вакфов (изъятого из оборота имущества, предназначенного для благотворительных целей).

Новые усилия по вестернизации Ирана, предпринятые в 1960-1970 гг. в условиях обострения социальных противоречий, привели к народной революции 1979 г., которую возглавило радикальное исламское духовенство. Новый режим взял курс на превращение Ирана в исламское общество, что означало исламизацию всей правовой системы.

Конституция 1979 г. закрепила положение об обязательном соответствии шариату всех принимаемых законов. В Иране были изданы законы, ориентирующиеся на закрепление в своих статьях общих принципов джафаритской школы мусульманского права. В то же время основная масса прежнего кодифицированного законодательства, заимствованного у европейских стран, была лишь изменена в соответствии с исламскими правовыми установками. В настоящее время нормы и принципы мусульманского права оказывают глубокое влияние на конституционное законодательство и сложившуюся в Иране форму правления. Они играют ведущую роль и в других отраслях действующего права, обеспечивая подчинение исламским нормам всех сторон общественной (политической, экономической, культурной) и личной жизни граждан, соблюдение не только юридических, но и моральных норм, относящихся даже к одежде и форме проведения досуга мусульман.

Важно подчеркнуть, основным источником права в Иране считается закон. Согласно ст.4 Конституции этой страны все гражданские, уголовные, финансовые, экономические, административные, культурные, военные, политические и другие законы и установления должны быть основаны на исламских нормах. Указанная статья приоритетна по отношению к другим статьям Конституции, а также законам и установлениям, причем заключение по поводу соответствия законов исламским нормам выносится факихами (исламскими правоведами) Совета по охране Конституции и исламских норм.

Соотношение между нормой закона и нормой обычая устанавливается с позиций приоритета законодательства; судья обязан применять норму закона, даже если она, по его мнению, противоречит обычаю (ст.9, ГПК 1939 г.). Обычно-правовые нормы подлежат применению в случае неясности, противоречивости или отсутствия правовой нормы (ст.3, ГПК 1939 г.).
Судебная практика формально не признается источником права; судья должен принимать решение на основе закона, и такое решение не может формулироваться в виде общей нормы (ст.5 ГПК 1939 г.). В то же время судебные решения, прежде всего, принимаемые Верховным судом, фактически применяются в качестве обязательных нижестоящими судебными органами.
Гражданское право Ирана, как и правовая система в целом, носит смешанный характер. Вопросы личного статуса (брачно-семейные и наследственные отношения) регулируются мусульманским правом, а остальные институты принадлежат романо-германской правовой традиции (в основном следуя французской модели).

Рецепция романо-германского гражданского права в Иране началась ещё в конце 1920-х гг. Основным источником гражданского законодательства является ГК Ирана, который состоит из 3 книг и вводился в действие по частям: первая книга, посвященная собственности и способам ее приобретения, была принята в 1929 г. (955 статей), вторая, о лицах, - в 1934 г. (301 статья), третья, о порядке доказывания, - в 1935 г. (79 статей). Отражая сильное влияние мусульманского права шиитского толка, этот акт в целом построен на заимствованиях из европейского, в частности французского, права. Кроме того, важными источниками гражданского права Ирана служат Закон об аренде недвижимости 1960 г. и Закон о гражданской ответственности 1967 г.

После исламской революции 1979 г. семейно-брачное законодательство Ирана было существенно реформировано в традициях мусульманского права. Минимальный брачный возраст снижен до 13 лет, ограничено право супруги на развод. В то же время запрещен институт "временного" брака, характерный для мусульманского права джафаритского толка. Принятый при шахском режиме Закон о защите семьи 1967 г. отменен как неисламский.

Несомненно, социальные явления в каждом социуме, обладая общими чертами с другими обществами, имеют и различия. Семья как явление в большинстве социумов состоит из таких основных элементов, как мужчина-отец, женщина-мать и, вероятно, из детей - мальчиков и девочек. Однако здесь имеют значение не только элементы, но и положение этих элементов и семей как социальных явлений по отношению друг к другу. Это можно считать точкой отсчета различий между семьями в разных обществах. В Иране с его древней цивилизацией семья, как созидающее общество социальное явление, о которой также иногда говорят как о социальной единице, обладает присущими ей сложностью и разнообразием, и эта сложность удерживает нас от того, чтобы, подобно западным социологам, не знакомым с иранской культурой и обществом, классифицировать ее, как расширенную, как семьи в других странах Азии. В настоящее время в ходе новейших изысканий иранские социологи выяснили, что «большинство иранских семей с точки зрения размера и места жительства имели форму супружеской (конъюгальной) (подобной той, что ожидается западными социологами от нуклеарной семьи) и управлялись под контролем системы родства (клан в деревнях и род в городе) и довлеющих над ней традиций, а расширенная семья была характерна для богатых семей»^¹. То, что называется нуклеарной семьей, которая считается примером западной семьи, получило распространение в Иране приблизительно после 1320г. с. х./1941г. Однако система родства все так же выполняла свои функции связующего звена между семьями и даже в нынешних переходных обществах обрела новые роли.

Семью в Иране, согласно исследованию Джамшида Бихнама, можно классифицировать на основании нижеследующих критериев: 1) Занятие главы семьи; 2) Способ выбора супруги; 3) Степень связи с системой родства; 4) Роль женщины и мужчины в семье и на уровне социума. О роде занятии главы семьи можно судить по уровню его образования, специальности и, до некоторой степени, по доходу. Способ выбора супруги определяется степенью вмешательства семьи и социальным воспитанием индивида.^¹ Степень связи с системой родства демонстрирует уровень свободы и независимости нуклеарной семьи от обязательств и зависимости от системы родства. Равенство или неравенство роли женщины и мужчины, которое проистекает из уровня образования и влияния культурных проявлений на способ воспитания детей, отражается также и на количестве детей. С помощью этих критериев можно классифицировать различные виды семей в Иране, особенно в городских общинах.

Как выше было отмечено, до Исламской революции сложилось негативное отношение к социальной активности и в особенности занятости женщин, что после революции привело к тому, что количество женских профессий было подчеркнуто ограничено. В постановлении от 20 мурдада 1371 г. с. х./11 августа 1992 г. Маджлис исламского совета, регулирующий женскую занятость в Исламской Республике Иран, определил ее рамки, сделав акцент на профессиях, занятие которыми женщинами приветствуется шариатом, например акушерское дело, или же соответствует женской природе с духовной или физической точек зрения, как, например, переводческое и секретарское дело^². Там также упомянуты такие неподходящие для женщин из-за запрета шариатом или же тяжелых и жестких условий труда профессии, как судья и пожарный. Однако это не означает, что эти ограничения являются последней точкой в расширении сферы занятости женщин, поскольку в современном обществе такие вещи происходят постепенно.

Рост инфляции в послереволюционные годы был и остается таким высоким, что один добытчик редко может кормить семью и обеспечивать огромные расходы на жилье, одежду, еду, услуги и т. д. В связи с большими тратами отцы и мужья становятся более заинтересованными в том, чтобы их жены или дети работали, и традиции, ориентированные против трудоустройства женщин, перед лицом увеличивающейся потребности в доходах отмирают. Сегодня практически в большинстве семей иранских городских жителей среднего класса один кормилец никак не может прокормить несколько потребителей. С другой стороны, правительство Исламской Республики Иран подчеркивает необходимость участия женщин в развитии страны, что морально подготавливает семью к этому. В этом отношении в законодательство, в особенности в Закон о труде, был внесен ряд поправок. Конечно же, в вышеупомянутых законах имеется для этого благоприятная почва, соответствующая шариату. Согласно ст. 1117 Гражданского кодекса 1313 г. с. х./1934 г., «женщина может самостоятельно совершать в рамках своего имущества любые приобретения, какие захочет»^¹. Косвенный смысл ст. 1117 Гражданского кодекса, гласящей: «Муж может запретить своей жене профессию или ремесло, противоречащие интересам семьи или же собственно женской сущности»^², заключается в том, что муж не может запретить своей жене занятия и профессии, не противоречащие интересам семьи и пр., и иранские суды могут издать вердикт в пользу женщин, работающих на предприятиях и в учреждениях страны даже в случае несогласия с этим мужчины. В то же время новые законы и постановления, предназначенные для контроля численности населения, предоставляют новые возможности для контроля над рождаемостью. Как известно, регулирование численности населения и создание возможностей для участия женщин в социальной жизни общества взаимосвязаны между собой. Поскольку занятость матерей также является одним из важных факторов уменьшения количества детей^¹. Согласно переписи населения 1365 г. с. х./1976 г., женщины, вступившие в брак, как минимум, единожды, имеют в среднем 4,61ребенка, а работающие женщины — 3,71. С другой стороны, согласно ст. 14 Закона о найме на госслужбу, принятого в 1345 г. с. х./1966г.^², который до сих пор остается в силе, для поступления на официальную службу необходимы следующие условия: а) возраст не менее 17 и не более 40 полных лет; б) гражданство Ирана; в) пройденная служба в армии или же законное освобождение от нее; г) отсутствие в прошлом уголовной судимости; д) отсутствие судимости за аморальность и отсутствие пристрастия к употреблению опия; е) наличие как минимум аттестата об окончании начальной школы; ж) способность выполнять работу, на которую человек нанимается. С другой стороны, выше упомянутая ст. 1117 Гражданского кодекса, также предусматривает ограничение занятости женщин со стороны мужей из-за противоречия семейным интересам и предназначению жены или мужа. Согласно ст. 18 Закона о защите семьи 1353 г. с. х./1974 г., «муж может с одобрения суда запретить жене заниматься любой профессией, противоречащей семейным интересам или предназначению жены или мужа»^³. Разрешение данного противоречия до исламской революции находилось в компетенции Суда по защите семьи, а после нее — в компетенции Особого гражданского суда. Правовое бюро Министерства юстиции 15.05.1362 г. с. х./06.08.1983 г. вынесло вердикт № 2475/7 относительно суда, в чью компетенцию входит вынесение решений по вышеуказанному вопросу и исполнение приговора, гласящий: «Принимая во внимание ст. 1117 ГК и ст. 17 Закона о защите семьи, который остается в силе, супруг может с одобрения суда запретить своей жене заниматься любой профессией, противоречащей интересам семьи или же предназначению супруги или самого супруга»^¹. Разбирательство по данному вопросу находится в компетенции Особого гражданского суда. Исполнение вынесенных решений,… которые носят декларативный характер и должны быть исполнены организацией или учреждением, где работает супруга, принимая во внимание ст. 15 о формировании Особого гражданского суда и последний пункт ст. 4 Закона об исполнении гражданских приговоров, осуществляется путем направления канцелярией Особого гражданского суда копии вынесенного судебного решения в канцелярию организации, которой подчиняется супруга^². Также 23.03.1363г. с. х./13.06.1974 г. Комиссия по увольнениям Высшего судебного совета в ответ на запрос женщины, которая на тот момент работала, о том, «может ли супруг воспрепятствовать продолжению ее работы», говорит: «Если супруга начала работать до брака с позволения самого супруга, в этом случае он не может запретить ей продолжать работать; если же женщина поступила на работу после брака и без разрешения мужа, супруг может запретить супруге работать в случае, если занятость жены идет вразрез с правами мужа, семейными интересами или его или жены предназначением»^³. Поэтому муж в случае предоставления доводов, признанных судом (Особым гражданским судом) обоснованными, может претендовать на право запретить своей супруге работать.

В то же время огромное внимание обращается на материнские обязанности — чтобы женщина дома также исполняла свой долг. Закон о службе на полставки для женщин, утвержденный Маджлисом Исламского совета, в этой связи разрешает «официальным и постоянным женщинам-служащим министерств и ведомств, государственных компаний и муниципалитетов, вооруженных сил и тех организаций, которые подпадают под действие закона», «в случае согласия министра или высшего должностного лица организации использовать своих подчиненных на полставки». Порядок службы на полставки определяется, исходя из рабочего времени министерства и соответствующего ведомства по указанию высшего ответственного должностного лица аппарата и ни в коем случае не должен составлять более половины установленного недельного рабочего времени министерства, ведомства или соответствующей компании. К работникам на полставки будет применяться половина ставки или фиксированная зарплата и доплаты или профессиональные льготы или прочие аналогичные выплаты, которые постоянно выплачиваются. Однако доплаты по месту работы, такие как за неблагоприятный климат и тяжелые условия проживания, исключаются из вышеупомянутых ограничений и будут выплачиваться на общих основаниях. При этом, размер заработной платы и льгот работников на полставки не будет подпадать под постановления о минимальных выплатах работникам. Минимальный срок службы на полставки — один год, а для подпадающих под национальный закон о категоризации учителей дата окончания вышеуказанной службы будет совпадать с окончанием учебного года. Работники по договору подряда и временные сотрудники не могут воспользоваться законом о половине ставки, а для официальных служащих его применение переносится на время окончания испытательного периода. Время службы на полставки женщин с точки зрения стажа, необходимого для выхода на пенсию и использования пенсии или пособия, в целом засчитывается полностью, однако при начислении пенсии и пользовании пенсией или пособием, а также получении ставки такого рода работников (сверх рабочего времени на полную ставку) будет зачитываться половина времени службы на полставки. Пенсионные вычеты или страховые премии указанных работников производятся из их зарплат и льгот и начисляются в соответствующую кассу. Работа на полставки женщин до трех лет приравниваются к работе на полную ставку с точки зрения пенсии при условии выплаты пенсионных вычетов и страховой премии. Срок заслуженного отпуска и отпуска по болезни и родам для женщин, которые работают на полставки, одинаков с работниками полной ставки. В том случае, если работающие неполный рабочий день до конца службы на полставки подадут заявление о поступлении на работу на полную ставку, в случае необходимости и согласия министерства и соответствующей организации их неполный рабочий день превращается в полный, но в любом случае работа на полставки не продлится менее одного года. Женщины, работающие на полставки, никоим образом не могут наняться на работу в другое министерство, ведомства или государственные компании, а в случае найма будут уволены из аппарата, в подчинении которого находятся, и их зарплата и льготы прекратятся с даты поступления на работу. Выплата почасовых или подневных сверхурочных работающим на полставки женщинам запрещена

Конечно, мнения специалистов и экспертов по поводу данного закона разделились. Некоторые считают, что он дает женщинам возможность как-то упорядочить свою деятельность вне дома, чтобы быть относительно довольными. Однако существует и другая точка зрения, предполагающая, что этот закон является основным препятствием на пути к участию женщин в экономической жизни^¹. В 1369 г. с. х./1990 г. был принят Закон о труде с новыми поправками, в результате чего появились разночтения с Законом о труде 1337 г. с. х./1958 г. Некоторые из этих отличий были в пользу работающих женщин и их семей. Согласно ст. 6 данного Закона и на основании п. 4 гл. 43 и п. 2 гл. 2 и глав 20,27 Конституции Исламской Республики, помимо запрета на принуждение кого-либо заниматься чем-либо и эксплуатацию человека, «женщина и мужчина в одинаковой мере находятся под защитой данного закона». Часть данного закона (третья глава), а именно ст. 75—78, предусматривает особую защиту для женщин в качестве «условий труда женщин». Согласно ст. 75, «работникам-женщинам запрещено выполнение тяжелых, опасных и вредных работ, а также переноска груза сверх допустимой нормы вручную и без механических приспособлений; инструкция и определение видов и степеней случаев подобного рода будут утверждены министром труда и социальных проблем по предложению Высшего совета по труду». В ст. 20 Закона о труде 1337 г. с. х./1958 г. также говорится: «Поручение тяжелых и вредных работ работникам младше 18 лет и женщинам запрещено». Новый закон вроде бы более прозрачен в отношении определения вида, количества и качества тяжелых работ, и в обеих применена единая норма, запрещающая тяжелые и вредные работы для женщин. В старом Законе о труде 1337 г. с. х./1958 г. в ст. 17 о работе женщин в ночные часы было сказано: «Ночная работа (в период между 24 и 6 часами) для женщин и работников моложе 18 лет запрещена, за исключением женщин-сиделок в больницах и обладательниц других профессий, список которых будет определен Министерством труда»^¹. Однако новый Закон о труде 1360 г. с. х./1981 г. молчит об этом, и, видимо, постановление Маджлиса, запрещающее выполнение ночной работы для работников-женщин, за исключением занятых в здравоохранении, культуре и т. п., было отклонено на стадии утверждения Ассамблеей по определению интересов государства. Изъятие данной статьи носит двойственный характер: с одной стороны, проблема рассматривается с точки зрения равенства мужчины и женщины, однако, с другой стороны, это не соответствует социальной действительности и принятым в обществе брачным отношениям и, вероятно, создаст некоторые проблемы. Ст. 76 говорит о родах и необходимом для этого отпуске: «Отпуск по беременности и родам для работающих женщин составляет 90 дней. По возможности, 45 дней из этого отпуска следует использовать после родов. Для родов двойни (близнецов) к периоду отпуска прибавляется 14 дней. Примечание 1. После окончания отпуска по родам работник- женщина возвращается на свою прежнюю работу, и этот период после подтверждения социального учреждения считается частью ее стажа. Примечание 2. Пособие за дни отпуска выплачивается согласно правилам социального обеспечения»^². Ст. 77 этого же закона также говорит о беременной женщине: «В тех случаях, когда по определению врача службы соцобеспечения вид работы признается опасным или тяжелым для беременной женщины, работодатель, не вычитая куртаж, поручает ей до конца периода ее беременности более подходящую и более легкую работу»^¹. Однако, согласно ст. 18 Закона о труде 1337 г. с. х./1958 г., «труд беременных женщин в период между шестью неделями до родов и четырьмя неделями после них запрещен, и работодатель в течение этого периода не имеет права их уволить»^². В связи с этим длительность и качество отпуска и льгот по родам для работающих беременных женщин по новому закону увеличились, и они находятся под большей защитой закона. В ст.78 Закона о труде 1369 г. с. х./1990 г. относительно вскармливания младенца говорится: «На тех рабочих местах, где трудятся женщины, работодатель обязан предоставить кормящим матерям вплоть до окончания двух лет жизни ребенка полчаса на кормление после каждых трех часов работы. Это время считается частью их рабочего времени; также работодатель обязан создать центры по содержанию детей (например, ясли, детские сады и пр.) в соответствии с количеством детей и их возрастом. Согласно примечанию к этому же закону, Национальная организация здравоохранения подготавливает Положение об учреждении и управлении яслей и детских садов, которое приводится в исполнение после утверждения министром труда и социальных проблем. Однако ст. 19 Закона 1337 г. с. х.1958 г. не предусматривает время кормления детей и учреждение яслей и детских садов. Поэтому новый закон более четко защищает работающих матерей и их детей. Ст. 37 Закона 1369 г. с. х./1990 г. отрицает любого рода половую дискриминацию в отношении заработной платы за одни и те работы, выполняемые мужчиной и женщиной, что, конечно, было верно в ст. 13 старого Закона 1337 г. с. х./1958 г. только в отношении половой дискриминации, однако новый Закон, помимо дискриминации по половому признаку, запрещает любого рода дискриминацию по религиозному, расовому, национальному, политическому и возрастному признаку. По рассмотрении данных законов мы приходим к выводу, что, несмотря на пропаганду, символические дореволюционные законы и акции, после революции участие женщин в социальной жизни страны приобрело более реальный характер, и женщины стали более ощутимо присутствовать в социально-экономических и даже политических процессах, происходящих в обществе.

Необходимо отметить, что в законах фикха и гражданском законодательстве многие пункты посвящены упорядочению семейных отношений, в том числе никаха, опекунства (каймумат), брачных отношений и пр. Конечно, эти правила применялись в нецентрализованных шариатских судах Ирана до 1316 г. с. х./1937 г., а также в некоторых случаях после. В 1346 г. с. х./1967 г. для разрешения семейных дел были созданы особые суды, для которых были составлены особые законы. Суть деятельности таких судов была законность развода и распятие развода как явления. Эти законы стали применяться вместо гражданского законодательства о семье и сопутствующих вопросах. В этой связи было уместно кратко рассмотреть этого закона, а затем определить основные сферы и функции этих Особых гражданских после революционных судов. В вышеупомянутых гражданских законах не было никакого определения семьи, но ей были посвящены ст.1174,1171, 1168, 1158, 1005, 1177,1104, 1178. Согласно этим законам, главой семьи является муж, и происхождение детей считается по отцу. Содержание детей возлагается на родителей, а попечительство (вилайат) над ними принадлежит отцу и деду по отцовской линии. Родители могут лишиться права оставлять ребенка себе (хазанат) в случае доказательства того, что они недостойны или материально несостоятельны. Дети обязаны соблюдать уважение к отцу и матери, а родители имеют право наказывать и своих детей применять к ним меры воздействия. Уместно подчеркнуть, что в Законе о земельной реформе впервые в законодательной форме дано определение семьи, и положение, что «Главой семьи является тот человек, кто обеспечивает ее существование». Этот же закон дал женщинам право голоса.

В 1346 г. с. х./1967 г. был принят первый Закон о защите семьи, согласно которому у мужчины отбиралось его безоговорочное право на развод и наличие нескольких жен, что откладывалось до решения Суда по защите семьи. Важными статьями Закона о защите семьи были нижеперечисленные. Ст.1 говорит о полномочиях судов по защите семьи, которые могут, не соблюдая процедуры Закона о гражданском процессе, разбирать семейные тяжбы. Ст. 2 дает определение семейной тяжбы и отсылает к книгам седьмой (брак и развод), восьмой (дети), девятой (семья) и десятой (опека и опекунство) Гражданского кодекса, а также ст. 1027, 1006,1005,1029 и 1030 вышеупомянутого закона. Ст. 3 и 6 посвящены порядку рассмотрения семейных тяжб. Ст. 3 разрешает суду для вынесения судебного решения прибегать к дознанию и таким действиям, как экспертиза свидетелей, помощь общественных помощников любым способом, который необходим для того, чтобы определить предмет тяжбы и восстановить справедливость. Ст. 4 гласит, что в случае отсутствия материальных средств любая из сторон освобождается от уплаты судебных издержек, стоимости экспертизы и пр. Ст. 5 и 6 говорят о порядке выбора судьи и его обязанностях. Ст. 7 связана с полномочиями и выбором места суда. Ст. 8 описывает случаи отсутствия компромисса. Согласно п. 5 этой статьи, для расторжения брака, а также развода необходимо выданное Судом по защите семьи свидетельство об отсутствии компромисса, тогда как ранее расторжение брака находилось в компетенции суда, а развод был одной из привилегий мужчин. Ст. 9 Закона о защите семьи основывается на ст. 1119 Гражданского кодекса и ссылается на ст. 34 Закона о браке.

При этом заметим, что различие между ст. 1119 ГК и ст. 4 Закона о браке заключается в предложении «в случае, если муж возьмет в жены другую женщину», которое отсутствует в ст. 4 Закона о браке. В то же время ст. 1119 ГК говорит о всех видах развода, однако ст. 4 Закона о браке лишь разъясняет его смысл. В любом случае, поскольку ст. 4 Закона о браке включена в 1119, в случаях противоречия обязательна для соблюдения ст. 4 Закона о браке. Ст. 11 приговаривает супруга, чье плохое обращение с семьей доказано в суде, к выплате расходов на содержание жены и детей (нафака) при условии, что, во-первых, у него есть возможность их выплачивать и, во-вторых, супруга не обладает материальным достатком. В ст. 15-16 данного закона говорится о праве оставить детей себе после развода (хазанат); старались сделать так, чтобы были соблюдены такие права родителей, как встречи и расходы на содержание (нафака) самих детей. Ст. 16 разрешает второй брак на усмотрение суда в следующих случаях:1) при согласии первой супруги; 2) неспособности супруги выполнять супружеские обязанности; 3) неповиновении жены мужу; 4) помешательстве или трудноизлечимых болезнях жены; 5) судимости жены в соответствии с п. 8 ст. 6; 6) оставлении женой семейной жизни; 7) бесплодие жены; 8) исчезновения и пропаже жены без вести в соответствии с п. 14 ст. 7. Ст. 17 Закона о защите семьи описывает процедуру законного заключения повторного брака. Мужчина должен представить в суд соответствующий запрос. Между тем, в любом из упомянутых в ст. 16 случаев первая супруга имеет право потребовать свидетельство об отсутствии компромисса. Согласно этой же статье, мужчина, а также человек, заключающий брачный контракт ( ‘акид), нотариус и новая жена в случае повторного брака без разрешения первой супруги приговариваются к заключению за правонарушение на срок от 6 месяцев до 1 года, однако второй брак не расторгается.

Согласно ст. 18, муж только с разрешения суда может запретить своей супруге заниматься каким-либо делом, наносящим вред интересам семьи, это право сохраняется за женщиной в случае отсутствия вреда от ее деятельности для семьи. Ст. 19 и 20 регулируют окончательные и неокончательные решения суда в отношении семейных дел, ст. 21 определяет срок действия свидетельства об отсутствии компромисса, в течение 3 месяцев, с даты выдачи данного документа.

Ст. 22 говорит об основаниях для уголовного преследования за прекращение выплаты нафака. Согласно этой статье, «каждый, кто при наличии материальной возможности не будет выплачивать своей жене нафака в случае, если оно ей полагается, или же будет уклоняться от выплаты средств на содержание (нафака) прочим лицам, которым оно полагается, будет приговорен к заключению за правонарушение на срок от 3 месяцев до 1года»^¹. Уголовное преследование зависит от частного истца, и в случае отзыва жалобы или произошедшего развода уголовное преследование или исполнение наказания за прекращение выплаты нафака супруге приостанавливается. Данная статья основывается на двух статьях Гражданского кодекса: ст. 1111 ГК разрешает жене обратиться в суд в случае отказа супруга; ст. 1129 ГК также уполномочивает супругу в случае неисполнения решения суда о выплате средств на содержание (нафака) обратиться к судье (суду) с ходатайством о разводе, и судья принудит мужа к разводу. Это считается одним из случаев дурного обращения с женой, что также верно и в ситуации неспособности и затруднений супруга с выплатой нафака . Ст. 23 касается уголовных пределов брачного возраста.

Для правильного понимания этой статьи Закона о защите семьи заслуживают внимания несколько нюансов. Во-первых, ст. 1209 Гражданского кодекса 1313 г. с. х./1935 г. гласит: «Любой, кому не исполнилось полных 18 лет, приравнивается к несовершеннолетнему. Вместе с тем в случае, если ему исполнилось полных 15 лет и его зрелость ума доказана в суде, у него нет необходимости в опеке. Поэтому и брачный договор (‘акд-и никах), как и другие договоры ( ‘укуд), подпадает под этот закон. Однако в Едином параграфе от 13.06.1313 г. с. х./05.10.1934 г., который подтверждает эту статью, оговорено исключение в отношении брачного договора и развода и предположение о зрелости ума для женщины и мужчины определено в полных 15 лет^¹. Ст. 23 Закона о защите семьи, исходя из предположения о зрелости в возрасте полных 15 лет для мужчины и женщины, не привносит никаких изменений в вышеупомянутый Единый параграф в отношении брака и развода, поскольку упомянутый в этом параграфе возраст является возрастом дееспособности (по представлениям закона и без запроса к суду и прокурору) для женщины и мужчины. Этот возраст не изменен в отношении мужчины, однако для женщины может быть изменен согласно ст. 23 Закона о защите семьи при условии, что он не будет меньше 15 лет^¹. Поэтому ст. 23 Закона о защите семьи, признавая законным брак для мужчины в возрасте полных 20 лет и для женщины 18 лет, также признает законным брак женщины в случае решения суда о ее совершеннолетии до достижения ею полных 15 лет^². В результате Единый параграф от 13.06.1313 г. с. х./05.10.1934 г. остается в силе. Женщина не может самостоятельно выйти замуж на основании решения суда о ее совершеннолетии в возрасте полных 15 лет, для охраны ее здоровья необходимо получить «свидетельство о непопадании под условие возраста», и лишь в случае получения вышеуказанного свидетельства и на основании Единого параграфа от 13.06.1313 г. с. х./05.10.1934 г., она признается совершеннолетней и может лично заключить брачный договор^³. Если мальчик младше полных 15 лет в случае несоблюдения ст. 23 Закона о защите семьи вступит в брак до 20-летия, это тоже не будет иметь уголовных последствий, поскольку в вышеупомянутой статье Закона о защите семьи, а также в ст. 3 Закона о браке не предусмотрено гарантий для нарушения условия возраста супругом^⁴. Поскольку он также является совершеннолетним, никаких проблем для заключения им брачного договора не существует, и ему не требуется подтверждения (документа) опекуна (вали). Однако нотариус и заключающий брачный контракт (‘акид) в случае регистрации его брака подвергаются преследованию^⁵.

Необходимо подчеркнуть, что, хотя была проведена обширная кампания «за» и «против» Закона о защите семьи, однако на самом деле данный закон во многих случаях отменяет положения Гражданского кодекса. Например, в ст. 1015 ГК говорится: «В отношениях супругов место главы семьи является одной из прерогатив мужчины». Ни одна из статей Закона о защите семьи, несмотря на то, что все полагали, что этот закон упразднен, не изменила эту статью 23. Однако ст. 1121-1142 ГК приобрели в рамках Закона о защите семьи иной вид, особенно ст. 1313 ГК, которая говорила о том, что мужчина может дать развод своей жене в любое время, когда захочет, она была отменена, а ст. 1167-1175 и ст. 1180-1193 этого же кодекса, согласно Закону о защите семьи, аннулированы. После Исламской революции вместо Суда по защите семьи в 1358 г. с. х./1979 г. в рамках закона были сформированы Особые гражданские суды, и, согласно ст. 19 данного закона, все законы и постановления, противоречащие ему, были отменены, и поскольку некоторые статьи Закона о защите семьи, например, ст. 13 и 14 ( а также 12), которые регулировали право посещения детей, никак не отличались от предписаний Закона об особом гражданском суде, а также не содержали никаких противоречий со священным шариатом и ни в одном из других законов не было ни одного указания на отмену всех статей Закона о защите семьи, то в этой связи можно сказать, что некоторые из них до сих пор остаются в силе.

В этой связи с этим, Худжжат ал-ислам Махдави Кирмани от отмечает, что: «Особый гражданский суд занимается разбирательством по всем соответствующим делам, как то: семейные конфликты, развод, определение расходов на содержание жены (нафака), право оставлять ребенка себе (хазанат), подчинение жены мужу, установление родства, установление супружества, вакф, завещание и пр. Люди, обращающиеся в суды, на самом деле хотят, чтобы суды разобрались в их деле. Законы, исполняющиеся в Особых гражданских судах, являются теми же самыми законами ислама, и если даже некоторые утверждаются Высшим судебным советом или же Маджлисом исламского совета, естественно, они будут на сто процентов исламскими. В отношении повторного брака мы неоднократно заявляли, что одно из условий оного —согласие первой супруги, и даже при его получении этого недостаточно. Суд изучает возможности истца, даже привлекая свидетелей: может ли он иметь две семьи с материальной точки зрения или нет, и во-вторых, является ли жена бесплодной, а муж просит о повторном браке, или же является ли жена больной и не имеет возможности исполнять супружеские обязанности, или же жена убежала или пропала без вести, что доказывается суду и т.д., а в случае, если жена и муж вступили друг с другом в брак неофициально и имеют ребенка, и это будет доказано суду, суд после тщательного разбирательства даст разрешение на регистрацию брака. Однако это разрешение не может помешать первой супруге потребовать развод или заявить жалобу и т. д.» ^¹.

Согласно ст. 1 Закона об Особом гражданском суде, принятом в 1979 году: «Особый гражданский суд состоит из одного муджтахида, удовлетворяющего всем условиям или же справедливого человека, им (муджтахидом) назначаемого, и одного или двух советников-юристов. Однако право вынесения вердикта принадлежит вышеупомянутому муджтахиду или его ставленнику, которые председательствуют в суде. Судья-советник, помимо совещания с председателем суда, руководит административной и канцелярской работой и отвечает за уведомление и исполнение решений»^². Данный суд ведет соответствующие дела, относящиеся к упорядочению отношений между женой и мужем, таких как махрийа, нафака, хазанат или даже вакф, завещание или же доказательство или подтверждение завещания, что до революции входило в задачи Суда по защите семьи. Помимо этого в его компетенцию также входят «вопросы воспитания и лишения права распоряжаться имуществом в связи с умственной неполноценностью (махджуриййат), вынос решения об опекуне для подобных лиц, установление родства и супружества, доказательство отцовства или отказ от него, доказательство вакфа, установление попечителя вакуфных земель (таулиййат), чем прежде занимался суд шахристана или остана»^³. После реформы системы юстиции страны и унификации различных судов и прокуратур в юридические конгломераты этот суд сохранил свою независимость в силу специфики своих задач. Помимо Особого суда для духовенства и военных судов, Особый гражданский суд является единственным отдельным и независимым судом в этой унифицированной и однородной структуре.

Таким образом, изучая вопрос брака и семьи в социально-правовой системе Исламской Республики Иран, можно прийти к такому выводу, что современная правовая система Ирана в области брака и семьи носит смешанный характер. В ней тесно переплетаются элементы мусульманской, доисламской и романо-германской правовых систем. Соотношение этих элементов на протяжении ХХ в. было неодинаковым.

Конституция страны 1979 г. закрепила положение об обязательном соответствии шариату всех принимаемых законов, касающиеся брака и семьи. В Иране были изданы законы, ориентирующиеся на закрепление в своих статьях общих принципов джафаритской школы мусульманского права. В то же время, основная масса прежнего кодифицированного законодательства, заимствованного у европейских стран, была лишь изменена в соответствии с исламскими правовыми установками. В настоящее время нормы и принципы мусульманского права оказывают глубокое влияние на конституционное законодательство и сложившуюся в Иране форму правления. Они играют ведущую роль и в брачно-семейных отношениях, обеспечивая подчинение исламским нормам всех сторон общественной (политической, экономической, культурной) и личной жизни граждан, соблюдение не только юридических, но и моральных норм, относящихся даже к одежде и форме проведения досуга мусульман.

жүктеу/скачать 0.75 Mb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 2 3 4 5 6 7 8