Святослав логинов

* * *

   Глухой ночью, когда лишь точки бессонных созвездий прокалывают мрак, братья Неумалихи ны и примкнувший к ним Богородица выбрались на большую дорогу. Вообще то, от Карельского Пестова Юре следовало свернуть направо, через Вятку и Лесное спешить к Твери, но мастер, способный починить всё на свете, жил в городе Пестово, и Юра, не рассуждая, свернул налево. Не пешком же Гришке идти, когда старший брат с машиной рядом. Верный данному обещанию не поворачивать по собственным следам, он уже прикидывал в уме, как будет выбираться из неудобной ситуации. Вообще то, в Москву можно и через Сандово ехать, поезда едут и даже раза два в неделю доходят. Крюк, правда, получается километров сто, не меньше. Впрочем, этих крюков уже была полная ноша и ещё будут. Российские дороги прямо не идут.

   На рассвете, как и ожидалось, подъехали к городу. Каток миновал красивый столб с чеканной надписью «Пестово». На некоторый срок население города превысило 15 850 человек.

   Город Пестово молодой, иные его жители старше самого города, а вот название древнее и непростое. Народная молва производит название города от медвежонка пестуна, хотя на самом деле происходит оно от слова «пясть», то есть ладонь, сложенная горсточкой. Когда в одном месте словно в пясточке собралась и добрая пахотная земля, и луга, и хороший боровой лес, да тут же ещё и вода – озеро или речка, – вот такое место и зовут Пестовым. Таких мест на Руси немало, есть поблизости Карельское Пестово, есть Пестово Русское и в Тверской области деревня Пестово имеется, а в Московской области, говорят, стоит посёлок Пестово, с ударением на первом слоге, но тоже наверняка из той же дружной семьи.

   К рынку подоспели вовремя: «Металлоремонт» был ещё закрыт, но хозяин, Коля Ключник, бывший саксофонист, известный в этом качестве всему городу, уже отвинчивал болты на железной шторе, готовясь к началу трудового дня.

   Юра подогнал каток вплотную к ларьку, заглушил дизель и спрыгнул на землю.

   – Доброе утро, – сказал он. – Мы по вашу душу.

   Коля оглядел махину катка и, предупреждая вопрос, сказал:

   – Болванок для бульдозерных ключей нет. С ними вообще последнее время перебои.

   – А у нас не бульдозер, – поправил Юра. – У нас – велосипед.

   Коля ещё раз оглядел каток и кивнул:

   – Хороший велосипед. Прочный.

   – К сожалению, не очень, – вновь поправил Юра, принимая от Гриши пострадавшую гоночную машину.

   – Вы мне хотя бы ларёк дали открыть! – взмолился Коля.

   – Так вы открывайте, мы подождём, – в голос согласились братья, но мастер уже склонился над велосипедом, разглядывая исковерканное переднее колесо.

   Смотрел он долго и внимательно, потом спросил:

   – Что я вам плохого сделал, что вы это мне привезли? Вы посмотрите, у него переднее колесо в спираль Мёбиуса скручено! Как вам это вообще удалось?

   – Это оно само, – посетовал Гриша. – А нам бы его обратно раскрутить.

   – Задача топологически неразрешимая, – произнёс Коля, самой лексикой доказывая, что недаром он считается одним из образованнейших людей на пестовском рынке. – Хотя раз оно так закрутилось, то можно и назад перевернуть. Будем думать.

   Думал он долго, и чем дольше думал, тем несчастней становился. Современный гоночный велосипед машина нежная, с какой нибудь «Украиной» Харьковского велосипедного завода его роднит только название. С тисками и кувалдой к нему лучше не подходить.

   – …ну хорошо, – бормотал Коля, – это я, положим, растяну, даже знаю как… а тут как быть? Это тебе не железо, набело не загладишь, значит, сопротивление воздуха и скорость не та… Подвеску бы подвижную поставить, да некуда. С виду велик не велик, а халтурить не велит…

   Наконец, Коля поднял голову и, виновато улыбнувшись сквозь усы, признался:

   – Не, братцы, как было – не получится. Моцарта слабать, конечно, можно, он даже и ездить станет, но ведь вам нужно по настоящему. Значит, ставить запасное колесо. Неужто у вас запаски нету?

   – Откуда у него на велике запаска? – сказал Юра. – Гоночник, в нём всё лёгкости подчинено. Это у меня на катке запаска есть, а у него нету.

   – У тебя, говоришь, есть запаска? – переспросил Коля. Он подошёл к катку, зачем то померил штангенциркулем толщину обечайки, почесал в затылке и вновь уплыл в глубины инженерной мысли. Можно было разобрать только, как он бормочет: – Вилка узка, таскает по три куска, надо бы развесть, чтоб таскала по шесть.

   Пословицы этой Юра прежде не слыхал, мама обычно говаривала: «Ложка узка, таскает по два куска, надо бы пошире, чтоб таскала по четыре». А вилка, значит, в любом формате оказывается на треть производительнее.

   – Так! – заключил Ключник. – Помните мою доброту, сделаю всё как следует быть. Запаску с катка снимем и поставим на велосипед. Вилку малость придётся расширить, рулевую тягу тоже усилим, и всё у нас будет как надо.

   – С ума сошёл? – спросил Гриша. – Я же с таким колесом с места не сдвинусь.

   – Ты сначала дослушай, – категорически потребовал мастер. – Тебе с места сдвигаться и не надо будет, он тебя сам повезёт. Смотри, запаска у катка большая, ёмкая, там всё, что надо, поместится. Я там одну штучку поставлю…

   – Мотор?! – гневно возвысил голос велосипедист.

   – Обижает, – пожаловался в пространство Коля. – Велосипед с мотором всё равно, что девушка с бородой – ни красоты, ни мужественности. Я тебе подвеску новую установлю, собственного производства. Вот смотри, – Коля вытащил из кармана мятый листок и огрызок карандаша, принялся вычерчивать маловразумительные каракули, – это вилка твоего велосипеда, она будет опираться не на ось, а на обод колеса, а с осью будет соединяться подвижной штангой – вот так. Чтобы колесо вращалось, здесь мы поставим шестерню с асигментным зубом, ну и на колесе с внутренней стороны тоже зубы отфрезеруем; я так думаю, что модуль два в самый раз подойдёт. А вот с опорным подшипником ещё помозговать нужно, триста пятый, боюсь, мал окажется.

   – Всё это хорошо, – сказал Гриша, – но какое отношение имеет…

   – А ты смотри! – вскричал Коля Ключник, тыча пальцем в свой набросок. – Центр тяжести у твоего велосипеда где – вот он. А точка опоры – вона где! Значит, у нас возникает вектор силы, направленный вперёд. В школе учился, параллелограмм сил рисовать умеешь?

   – Уметь то умею, – протянул Гриша, – одного не понимаю: ну, повернётся колесо один раз, а дальше?

   – А дальше – опора скользящая, подвижная штанга подтянет её вверх и опять колесо начнёт поворачиваться.

   – Так это же вечный двигатель получается…

   – А, дошло!.. – закричал Коля торжествующе. – Вот его я тебе и поставлю на велосипед. На простом велосипеде вся эта механика не поместится, а этому колесу, – Коля пнул ногой валец, – в самый раз окажется.

   – Так ведь вечный двигатель невозможен! – пытался вразумить образованный спортсмен.

   – Кто тебе это сказал?

   – Это все знают.

   Коля даже крякнул огорчённо.

   – Не помню, кажется, Эйнштейн говорил: когда все знают, что какая то вещь невозможна, непременно находится кто то, этого не знающий. Вот он то и делает открытие. Короче, так – хотите, делаем вашу машину прямо сейчас, пока заказчик не пошёл. Сегодня пятница, народу будет много.

   С катка сняли третий валец, который почти всю дорогу бесполезно висел в воздухе, промыли от закисших остатков одуванчиковой барды. Коля сунулся внутрь, шетиня усы, принюхался к пьяному аромату, сказал уверенно:

   – Вот сюда наварим стальную полосу и по ней нарежем зуб. Для этого патрон нужен и делительная головка. У вас есть?

   – Нету, – отозвался Юра.

   – Ладно, ради такого дела – из дома принесу. Ну так, с опорным подшипником что решаем?

   – А кто у нас мастер?

   – Правильно, вали всё на рыжего!

   Юра пожал плечами. Рыжих среди них не было, разве что Богородица, да и то самую малость.

   На безотказном катке, который теперь смело можно было назвать двухвальцовым, скатали домой к Коле; привезли сварочный аппарат и делительную головку, но к работе Коля приступить не успел – появился первый заказчик: тётка раннепенсионного возраста.

   – Здравствуйте, – сказала она и замолкла в затруднении.

   – Ну, здравствуйте, – согласился Ключник, выжидательно глядя на тётку и явно не собираясь задавать наводящих вопросов.

   – Ключ надо, – наконец сформулировала бабка задачу, – от хлева.

   – Надо – сделаем, – Коля пожал плечами. – Образец давай.

   – Где ж я его возьму? Ключ один был, да потерялся.

   – Тогда – замок неси. Попробую по замку сделать.

   – Так замок на хлеву висит, запертый. Как я его принесу?

   – Мамаша, – истово произнёс Коля, – сама посуди, ну как я тебе ключ сделаю, ни образца, ни самого замка не видавши? Как я узнаю, какой ключ тебе нужно?

   – Обычный. Чтобы хлев отпирал.

   – Поди да купи новый. А старый выкинуть можешь.

   – Куда я его выкину, хороший замок? И потом он на хлеву висит, замкнутый; поросёнок там заперт – кормить пора, а дверь не открыть.

   – Горе мне с вами! – взмолился Коля. – Ну какой там у тебя замок, скажи толком!

   – Калачиком.

   – Ты бы ещё сказала – сайкой! Ключ от него какой – плоский, круглый?

   – Такой, длинненькой…

   Коля застонал.

   – Ой, трудно мне с вами! Ну хорошо, сейчас покажу образцы… – Коля вынес из будки штук пять болванок от навесных замков. – Показывай, какой у тебя ключ был.

   – Так вот же мой ключик! – закричала тётка и попыталась ухватить одну из болванок.

   – Постой! – сурово осадил заказчицу Коля. – Это ещё не ключ, его ещё точить нужно. В общем, иди, погуляй минут пятнадцать, пока я работать буду.

   Бабка покорно удалилась.

   – Видали, – спросил Коля, – с кем приходится работать? И вот так постоянно, дня не проходит, чтобы какой нибудь беглец из паноптикума не явился. Я бы эту дуру прогнал, да поросёнка жаль, голодный сидит.

   Коля удалился в будку, там зажужжал фрезерно копировальный станок. Через пять минут мастер вновь появился на улице.

   – Вот и все дела. Первые тридцать рублей, можно сказать, заработал.

   – Как же всё таки без образца? – спросил Гриша.

   – А зачем ему образец? Это же не замок, а недоразумение, его против честных людей вешают. Такие замки все одним ключом открыть можно. Как говорится: замок замок на замок, чтобы замок не замок. А вот ваша задачка – это да… Давно ты с этой запаской ездишь?

   – Года нет, – сказал Юра, которому вдруг стало жаль каток, ни с того ни с сего потерявший один из трёх вальцов. Прежде, бывало, ругался на лишний стальной цилиндр, поминал пятую ногу, а теперь – как не хватает чего.

   – Годик, говоришь, скоро? Самое время, чтобы зубки резались. Вот мы ему сейчас зубы то и нарежем.

   – А хватит модуль два? – спросил Гриша, которому эти слова не говорили ровным счётом ничего.

   – Как это – не хватит? – удивился Ключник. – Такой зуб на поворотных башнях морских орудий стоит и вполне держит.

   – Тогда давай, – согласился велосипедист.

   Первые два зуба Коля отфрезеровал сам, третий, под его присмотром, сделал Юра, а дальше Юра работал уже самостоятельно, а Коля разбирался с пошедшим, наконец, заказчиком. Отремонтировал пожилой даме такой же пожилой, как и она, зонтик. Наточил ножницы владелице частной парикмахерской. В хлам разругался с самой первой заказчицей, посчитавшей, что тридцать рублей за ключ, сделанный по наитию, без образца, – слишком дорого. Короче, вертелся, как электровеник. Экономисты говорят, что один ключник должен приходиться на сорок тысяч населения. Он их успевает обслужить, а они его – прокормить. В городе Пестово, даже вкупе с районом, сорока тысяч народу нет, но не ездить же людям из за потерянного ключика в Боровичи… Вот и приходится быть мастером на все руки – лудить, паять, ЭВМ починять. А в перерывах – изобретать вечный двигатель. Без вечного двигателя кустарь одиночка в маленьком городке пропадёт.

   К обеду внутренность снятого вальца украсилась зубчатой дорожкой, и Коля приступил к монтажу подвески. При этом он успевал непрерывно говорить, делясь житейскими наблюдениями и немудрящей житейской мудростью:

   – Тут одна есть, так она ключ от дома каждый месяц теряет. Я новый уже могу с закрытыми глазами выточить, по памяти. Я ей говорю: брелок купи или цепочку и носи на шее. Нет, отвечает, брелок – дорого. А сколько она денег у меня оставила – сказать неловко. Мне то что – доход, а ей убыток. А ещё недавно один из наших бизнесменов заходил. Выточи, говорит, ключ к финансовому успеху.

   – И что?

   – Выточил. Из латуни, правда; золота он мне на заготовку пожалел. А так всё честь по чести, вот такенный ключик, полированный, лаком его покрыл, чтобы лучше блестел.

   – А финансовый успех?

   – Куда ж он денется? Покуда не весь лес повывели, финансовый успех нам обеспечен. Вот ключей от счастья почему то ещё никто не заказывал. Хотя его так просто не выточишь, счастье штука уникальная, а станок, сам понимаешь, фрезерно копировальный. И вообще, такой ключ не резать, а ковать нужно, да ещё и собственноручно. Слыхал небось: каждый сам кузнец своего счастья.

   – А что, – спросил Юра, – ключи от города ты сделать можешь?

   – От Пестова? Запросто.

   – От Москвы. А то едем и никак добраться не получается. А был бы ключ, небось духом бы домчали.

   – Не, от Москвы не могу. Сам посуди, я же не москвич, так, проездом бывал, а чтобы настоящий ключ сделать, нужно в городе жить, да не просто туда переехать, а от дедов прадедов, чтобы не только ты в городе, но и город в тебе жил. А который приезжий, он, может, и успеха добьётся, и всё такое заведёт – прям, вся Москва у его ног. А приглядись – нет у него от города ключа, в лучшем случае – отмычка.

   – Слышь, Гришка, о тебе говорят!

   – А я и не москвич, – отвечал Гриша. – Я гражданин мира.

   – Безродный космополит? – весело спросил Коля.

   – Не е, не безродный. Мама у меня в деревне живёт. А в Москве я тоже… проездом. Профессия у меня такая, чтобы ездить.

   – Ну давай, сейчас починим твой агрегат – и поедешь.

   К этому времени подвижная штанга и шестерня с асигментным зубом уже были установлены, так что валец вздрагивал и порывался уехать сам по себе. Пришлось подтащить с обочины пару булыжников покрупнее и подложить вместо тормозных башмаков. На оси Коля установил родное велосипедное колесо, слегка поправленное, так что теперь всякий мог видеть, что оно закручено спиралью Мёбиуса.

   – Это то зачем? – поинтересовался Юра.

   – Для скорости, – загадочно ответил мастер.

   Велосипедная вилка и впрямь оказалась узка для чудесного колеса, но, несмотря на сопротивление упругого материала, Коля сумел развести её до потребной ширины. Велосипед с асфальтовым вальцом вместо переднего колеса смотрелся странно и угрожающе.

   – Не позволят мне на таком в гонке участвовать, – покачав головой, сказал Гриша. – Спортивная общественность меня не поймёт.

   – Ничего, – успокоил Ключник, – главное до Франции в срок добраться, а там сменишь машину и поедешь, как привык.

   – В срок не получится. Я уже на два дня от гонки отстал. Боюсь, что меня с соревнований сняли.

   – А ты не бойся. Машину я тебе строю быстроходную, постараешься, так поспеешь.

   – Так ведь уже не поспел. Мне на старте вчера утром надо было быть.

   – Была б машина уже, было бы уже, а у тебя она вон какая широкая. Поспеешь.

   – Как?

   – А вот так, смотри, – Николай вновь вытащил замызганный клочок бумаги и карандаш, принялся писать, припоминая что то по ходу дела и страдальчески морща лоб.

   Юра заглянул через плечо, но при виде формулы со знаком квадратного корня в знаменателе отвернулся. С алгеброй у него всегда были нелады.

   – Вот это – главная формула теории относительности, – сказал Коля, кажется, удовлетворившись видом написанного. – Называется – преобразование Лоренца.

   – Теорию относительности придумал Эйнштейн, – твёрдо сказал Юра. – Я это точно знаю.

   – Верно, – согласился Коля, – теория Эйнштейна, а преобразование – Лоренца. Так оно всегда бывает – один теоретизирует, а другой преобразует.

   – И что дальше?

   – А дальше следует парадокс близнецов. Если взять двух близнецов, то тот, который быстрее ездит, медленнее старится, – Коля перевёл изучающий взгляд с одного брата на другого.

   – Мы не близнецы! – хором сказали братья.

   – А это и необязательно близнецами быть. Главное, ездить с разной скоростью.

   – Врёшь ты всё, – грубо сказал Юра.

   – Вот она, людская благодарность! – лицемерно вздохнул Коля. – Ну да уж ладно, судьба моя такая – за людей страдать. Слушай главное, Вот видишь, буква «эс»? Это скорость света. А вот это «вэ» – твоя скорость. И как только ты начнёшь ездить быстрее скорости света, то время у тебя пойдёт назад.

   – Как это назад? – переспросил Гриша.

   – Как рак ползает, взадпятки. Выедешь сегодня, а приедешь в нужное место вчера утром. Главное, за временем следить, чтобы к троглодитам ненароком не укатить. Часы у тебя есть?

   – Вот часы, – тихо сказал Богородица, извлекая из за пазухи командирские часы в хромированном корпусе. Он помолчал немного и признался: – Я их выцыганил у одного, ещё когда не знал, кто я такой. А теперь они у меня на совести, как камень тикают. Выбросить жалко, носить стыдно. А тут – для дела нужны.

   – Ага, с календарём, – похвалил Коля, – как раз такие, что надо. Будешь ехать, на часы не ленись поглядывать, к месту тебе нужно прибыть вчера утром. А теперь кто скажет, с какой стороны у нас Франция?

   – Вроде бы – там, – Юра махнул рукой в сторону бывшего аэродрома.

   – Ну, народ, географы хреновы! Франция отсюда налево, понял? Уж такие то вещи знать надо. Давай велосипед разворачивать, чтобы брату твоему лишнего поворота не делать. Машина, сам понимаешь, инерционная, на поворотах её заносить будет, особенно на скорости.

   – Когда он со скоростью света поедет, – встревожился Юра, – его на повороте, случаем, за орбиту Юпитера не занесёт?

   – Гонщик у нас кто? – строго спросил Коля. – Вот пусть на дорогу смотрит внимательней.

   – Ты только что говорил на часы смотреть.

   – Вот именно, одним глазом на дорогу, другим на часы.

   – И всё таки это не велосипед, – сказал Гриша. – Велокаток с подвеской. Неспортивно на таком ездить.

   – Меньше разговаривай, больше педали крути и смотри в два глаза, – посоветовал старший брат. – Видали, на катке ему ездить неспортивно! Садись да поезжай, скатертью дорога!

   – Дорога скатертью у него позади появится, – подсказал Богородица. – Он международную трассу проложит: Пестово – Париж. Гонки на ней будут проводить ежегодные: «Формула 2П»… на велокатках. Правда, без подвески. С подвеской действительно неспортивно выходит.

   – Вот видишь? – сказал Юра. – Человек знает, что говорит. Так что – до скорого!

   Велокаток развернули носом в сторону Парижа, Гриша привычно скорчился в седле, нажал на педали.

   – Туго идёт…

   – Ничего, – успокоил Коля, – это на первых порах, пока не разогнался. Смазка там загустела. Верти веселей – разработается.

   Юра прощально хлопнул брата рабочей рукой по спортивной спине, и от толчка механизм сдвинулся с места и сперва неуверенно, со скрипом отправился в путь.

   – Эх, не подумал! – вскричал вдруг Коля. – Переезд то через железную дорогу действительно там, куда ты показывал… А… теперь его уже не остановишь!

   Велокаток подъехал к пешеходному переходу через железнодорожную линию, с громким треском раздробил бетонные плиты, преграждающие проезд, вдавил в землю вкопанные рельсы и, постепенно набирая скорость, двинулся по Советской улице. У магазина «Волхов», издав аварийный визг, свернул на Ленина; там его и впрямь чуть было не занесло чёрт знает куда, но опытный гонщик справился с управлением, вырулив на Пионеров. Этого, впрочем, провожающие уже не видели.

   – Как то он доедет? – вздохнул Юра.

   – Нормально доедет, – пообещал Коля. – Я знаю.

   – Ещё один всеведущий? – поинтересовался скептик моторист.

   – Нет. Просто радио надо слушать. Брат твой нашёлся ещё вчера, и тогда же стартовал на очередном этапе велогонки. Так что не боись – доедет.

   – Погоди! Это что же получается: эти два дня Гришка тут со мной был и там во Франции?

   – Ну дык, – вызывающе деревенски ответил Ключник. В глазах его прыгали довольные чёртики. – Я потому и согласился велосипед переделывать, что знал – сегодня получится.

   – Но ведь так не бывает, чтобы разом в паре мест.

   – Ещё как бывает, называется – петля времени. Случается, время петлёй Мёбиуса закручивается. Думаешь, я зря на ось ваше гнутое колесо ставил? Конечно, получается парадокс. Слыхал такое слово? Это, когда человек такой дока, что разом в паре мест может находиться.

   – Фиг с ним, – сказал Юра. – Пускай парадокс, лишь бы доехал нормально. Сколько мы вам должны?

   – Ой, – вздохнул Коля. – Если на деньги считать, то у вас таких нет. Так что, наливай стакан – и будем в расчёте.

   – Стакан чего? – не понял Юра.

   – Не иначе – молока, – с презрением ответил Ключник.

   – Я сейчас! – крикнул Юра и убежал. Вернулся он через минуту, с полуторалитровой лимонадной бутылкой, полной молока.

   – Рынок уже закрывался, – радостно сообщил он, – но я там Нину Берёзкину встретил, из Горки, так у неё как раз полтора литра оставалось. Вот! У Берёзкиных знаешь какое молоко? Почти как у мамы!

   – Я так и знал, – обречённо произнёс Коля. – Нормальные люди ко мне не ходят… Ну куда я дену молоко?.. Не пить же его в самом деле?

   Он подошёл к ларьку, принялся опускать железную штору. В каждом движении мастера сквозила покорность недоброй судьбе.

   – Постой, жаланненькой! – раздался голос.

   Мужчины оглянулись. К ларьку изо всех сил спешила бабка, очень похожая на самую первую заказчицу этого дня.

   – Ох, едва поспела! Сделай божескую милость – ключ у меня потерялся, новый нужон.

   – Какой ещё ключ?! – на вдохе вопросил Николай.

   – От хлева. Телёнок там запертый, с утра голодный. Ревмя ревит, бедной, а я и поберечь его не могу. Вся обыскалась – нет ключа.

   – И запасного у тебя нет? – для порядка задал Коля бессмысленный вопрос.

   – Нету.

   – И замок не принесла, на двери висит?

   – Где ж ему ещё висеть? На двери.

   – Ну чем я провинился перед судьбой?! – на рыдающей ноте взмолился Коля. – В жизни никому дурного не делал, за что же меня так наказывать?

   Поднял штору, которую так и не успел запереть, и сказал уже нормальным голосом:

   – Сейчас принесу образцы, покажешь, какой у тебя ключ был.