От переписи к переписи: причины изменения численности

Единственным объяснением такого резкого сокращения численности немцев в России может служить изменение этнической идентичности, поскольку при проведении переписи в графе «национальность» фиксируется осознание конкретным человеком его этнической принадлежности. Почему снизилось так резко число тех, кто осознает себя немцами? Среди российских немцев много людей смешанного происхождения, но процедура переписи предусматривает жесткую фиксацию только одной национальности (в отличие от других стран, например США, где люди имеют возможность указать свое сложное происхождение, наличие различных этнических и расовых корней), поэтому многие российские граждане находятся перед выбором своей «единственной национальности» в момент переписи. Очевидно, что большая их часть выбирает национальность «русский», потому что это национальность большинства, потому что у подавляющего большинства родной язык – русский, потому что язык общения – русский и все окружение – русское (даже в местах так называемого компактного проживания, в немецких национальных районах, доля немцев сократилась до 10-12%).

Перепись населения 2010 г. продемонстрировала идущие в России процессы естественной ассимиляции, поскольку сокращение численности по сравнению с 2002 г. было зафиксировано у подавляющего числа народов нашей страны. Так, численность украинцев сократилась более чем на миллион человек (с 2 млн. 943 тыс. до 1 млн. 928 тыс.), белорусов – на 287 тыс. (с 808 тыс. до 521 тыс.), мордвы – на 99 тыс. (с 843 тыс. до 744 тыс.), чувашей – (с 1 млн. 637 тыс. до 1 млн. 435 тыс.), поляков – на 26 тыс. (с 73 тыс. до 47 тыс.). Численность второго по величине народа России – татар, сократилась на 244 тыс. человек (с 5 млн.555 тыс. до 5 млн. 311 тыс.). Поэтому снижение численности немцев – это не изолированная, а комплексная проблема.

Конечно, в этом сокращении большую роль сыграла естественная убыль населения вследствие высокой смертности и низкой рождаемости. Например, численность русских за это время сократилась на 4 млн. 872 тыс. человек (со 115 млн. 889 тыс. до 111 млн. 017 тыс.), а в целом убыль населения в России составила 2,3 млн. человек (со 145 млн. 167 тыс. до 142 млн. 856 тыс.). Уменьшение числа жителей России было бы еще более глобальным (естественная убыль населения составляет по материалам текущего учета населения 5,2-5,4 млн. человек), если бы не мигранты и кавказские республики с их высокой рождаемостью. Например, ежегодное положительное сальдо миграции составляет в последнее время 240-250 тыс., зафиксированная переписью численность таджиков выросла на 80 тыс. человек (с 120 тыс. до 200 тыс., в 1989 г. перед распадом СССР таджиков в России проживало 38 тыс.). Численность таких народов, как чеченцы, увеличилась за межпереписной период на 71 тыс. человек (с 1 млн.360 тыс. до 1 млн. 431 тыс.), аварцев – на 98 тыс. (с 814 тыс. до 912 тыс.), даргинцев – на 79 тыс. (с 510 тыс. до 589 тыс.).

Но за исключением кавказских и некоторых азиатских (например, тувинцев) народов, все остальные численно сократились, причем иногда очень значительно, как в случае с украинцами, поляками или немцами. Доказательством того, что причиной этого сокращения является естественная ассимиляция, показателем которой является выбор национальности «русский» людьми сложного происхождения (иногда очень сложного, в котором русские могут и вовсе не участвовать), является увеличение доли русских в составе национальностей России. Например, по переписи 2002 г. доля русских составляла 79,8%, а в 2010 г. – 80,9% (и это – несмотря на почти 5-миллионную убыль абсолютной численности).

Следует предположить, что на численности немцев также сказались процессы естественной ассимиляции. Обнародование результатов переписи, показавшее снижение численности немцев более чем на треть, вызвало легкий шок и многочисленные вопросы. Первый вопрос был к процедуре самой переписи, многие лидеры немецкого движения (например, Б. Рейтер) говорили о том, что значительную часть немцев просто не переписали. Очевидно, что немцы, как и представители других национальностей, были учтены не все. Около 5,6 млн. человек в России были переписаны без указания национальности (по данным паспортных служб или не указали национальность). Если попытаться учесть не переписанных немцев, то при сохранении пропорций национального состава, который существовал в 2010 г. (немцы составляли тогда 0,29% населения страны), мы получим цифру 410 тыс. человек. Этот приблизительный результат мы могли бы получить, если бы все немцы во время переписи указали свою национальность.

Второй вопрос заключается в том, какой была естественная убыль немецкого населения за эти годы. Если опять же придерживаться пропорций и того гипотетического утверждения, что естественная убыль немецкого населения была равна средней по стране, то мы получим около 20 тыс. человек. Третий вопрос – это сколько немцев выехало в Германию в период между переписями 2002 и 2010 гг. Точную цифру назвать сложно, по данным германской статистики поздних переселенцев и членов их семей было принято с 2002 г. по 2010 г. – 153 тыс. человек³⁸³. По данным российской статистики, сальдо миграции с Германией (разница между выехавшими и приехавшими) отрицательное и составляет за эти годы минус 135 тыс. человек³⁸⁴. Естественно, что не все из них являются немцами. В связи с тем, что статистика не фиксирует национальность мигрантов, можно лишь ориентировочно говорить о том, что немцы составляют около половины эмигрантов, то есть около 60-70 тыс. (и это максимум, в начале 2000-х гг. по материалам текущего учета населения доля немцев в составе эмигрирующих в Германию не превышала 30%). Конечно, если бы мы знали точно число эмигрировавших немцев, можно было бы говорить более предметно, но при современной системе учета мигрантов это невозможно.

Таким образом, потери, если можно так сказать, физические, составляют около 110 тыс. человек (16 тыс. – недоучет при проведении переписи, 20 тыс. – естественная убыль, 60-70 тыс. – эмиграция). Но потери еще около 100 тыс. человек связаны, определенно, со сменой идентичности людей смешанного происхождения по сравнению с тем временем, когда проводилась перепись 2002 г. Если же мы посмотрим на динамику численности немцев в России, то получим довольно печальный результат: в 1897 г. в Российской империи проживало 1 млн. 790 тыс. немцев (по языковой принадлежности), в 1989 г. в Советском Союзе – 2 млн. 039 тыс., в том числе в России – 842 тыс., а спустя 20 лет – всего 394 тыс. немцев.

С целью изучения традиций домостроения, бытовавших в немецких селах, проводился анкетный опрос жителей сел: Г.А. Арендт (Горобец)( п.Смайловка), Г.З.Балгабаевой (п.Нелюбинка), М.Я. Гофман (Белоусько)(п.Надеждинка). Информанты являются коренными жителями сел, родились в период с 1939-1966 гг., наблюдали, как выглядели дома в 1950-1980 годы, а также помнили постройки переселенческих времен.

Сравнительный анализ традиций домостроения немецких переселенцев Западной Сибири и одного из регионов Северного Казахстана позволяет выделить общее и особенное. В числе общих характеристик в немецких селах Западной Сибири и Северного Казахстана можно выделить следующие:

• 
  Линейная планировка сел (Strassendorf);
  
• 
  Наличие фронтонных домов с осью постройки перпендикулярно улице, а также примеры изменения расположения домов (позднее ось постройки располагается вдоль улицы);
  
• 
  Использование дерновых плит (земляных пластов) для первых жилищ поселенцев;
  
• 
  Массовое использование саманных кирпичей при строительстве;
  
• 
  Двускатная крыша домов;
  
• 
  Отсутствие русских печей;
  
• 
  Глинобитный пол;
  
• 
  Потолок, обмазанный глиной, побеленный известью;
  
• 
  Одностворчатые двери в домах;
  
• 
  Использование щеколд (Klinke);
  

• 
  При сохранении принципа линейного расположения помещений в жилище наличие вариантов иной внутренней планировки: «қоржын үй» (в центре - кухня с двумя печами) (Нелюбинка, Смайловка, Придорожный); жилая комната, кухня (одна печь между кухней и комнатой), сени, кладовая, хозяйственные постройки (Надеждинка)
  
• 
  Отсутствие летней кухни на начальных этапах развития села или отдельная постройка летней кухни напротив дома, пристройка к летней кухне гаража и сарая
  
• 
  Использование камня как основного материала при строительстве дома (п.Надеждинка), использование камышитовых матов
  
• 
  Отсутствие росписи печей и потолков
  
• 
  Наличие декора внешних углов домов
  

В 2008 году Лисаковский музей реализовал грант GTZ «Дети пишут историю», посвященный 250-летию издания Манифеста Екатерины II. Проект представлял собой ретроспективный детский взгляд на историю немецких колонистов спустя четверть века после судьбоносного документа. Участники проекта побывали в 15 немецких семьях, 10 селах Костанайской области. Результаты исследований зафиксировали частичное сохранение знаний в семьях о национальных традициях, национальной кухне, сокращение числа немецких семей, разрушение таких немецких сел как: Викентьевка, Мариновка, Шункуркуль, Чебендовка.

1. 
   Л.В. Малиновский Жилище немцев-колонистов в Сибири//Советская этнография № 3, 1968, с.97-105
   
2. 
   Экспедиционный дневник музейного клуба «Атамекен» 2007 год. Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ (научно-вспомогательный фонд) №1922
   
3. 
   Л.В. Малиновский Жилище немцев-колонистов в Сибири//Советская этнография № 3, 1968, с.99
   
4. 
   Экспедиционный дневник музейного клуба «Атамекен» 2004 год. Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1919
   
5. 
   Опросный лист. Традиции домостроения, п.Смайловка (Арендт Г.А.). 2012, г.Лисаковск.Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1923
   
6. 
   Информация предоставлена Денисовским историко-краеведческим музеем
   
7. 
   Опросный лист. Традиции домостроения, п.Придорожный (Ксенчина З.В.). 2012, г.Лисаковск.Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1925
   
8. 
   «Воспоминания о п.Надеждинке, коренной жительницы села М. Я. Гофман (Белоусько)». Рукопись.2009, г.Лисаковск. Лисаковский музей истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ (научно-вспомогательный фонд) №1855
   

9. 
   Дневник экспедиции 2004 год. Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоблья, НВФ 1919. Схема №1 «Немецкие традиции домостроения», 2008, НВФ 1859/1, НВФ 1858/1
   
10. 
    Опросный лист. Традиции домостроения, п.Нелюбинка (Балгабаева Г.З). 2012, г.Лисаковск. Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1924
    
11. 
    Схема «Планировка дома Л.Э.Заар, п.Покровка, Тарановский район». Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, 2008, НВФ 1870
    
12. 
    «Воспоминания о п.Надеждинке, коренной жительницы села М. Я. Гофман (Белоусько)». Рукопись. 2009, г.Лисаковск. Лисаковский музей истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1855
    

13. 
    Опросный лист. Традиции домостроения, п.Смайловка (Арендт Г.А.). 2012, г.Лисаковск. Фонд Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, НВФ 1923
    
14. 
    Схема № 2. «История переселенцев немцев в Казахстан» Фонд Лисаковского музея истории и культуры, 2008, НВФ 1860/5
    
15. 
    Кригер В.Э. Социально-экономическое развитие немецкой переселенческой деревни Казахстана (дореволюционный период). Автореферат дис.кан.ист.наук. Материалы Internet http://wolgadeutsche.ru/krieger/diss1991.htm, с. 48-60
    
16. 
    ГАКО (Государственный Архив Кустанайской области). Ф.678. Оп.2. Д.216. Л.214
    
17. 
    Опросный лист. Традиции домостроения, п.Комсомолец (Карабалык) (Наумов Н.А.) 2009, г.Лисаковск, Фонд Лисаковского музея истории и культуры, НВФ 1926
    
18. 
    Экспедиционный дневник. Часть 1. Камыстинский, Амангельдинский, Джангельдинский районы. Костанайский областной историко-краеведческий музей, Костанай, 2002.
    

На фото: форма для изготовления саманных кирпичей. Фонд Денисовского историко-краеведческого музея.

Некоторое представление о семейно-брачных отношениях немцев г. Армавира в конце XIX – начале ХХ вв. дают метрические книги лютеранского молитвенного дома.

Метрических книг лютеран, посвящённых бракам, всего две.³⁸⁷ Первая из них охватывает период с 1899 по 1911 гг., а вторая – с 1911 по 1923 гг. Записи после 1918 г. вносились фрагментарно, а с 1921 г. уже полноправно действовало гражданское делопроизводство.

В церковных метрических книгах в качестве основных фигурантов представлены 545 семей, к которым принадлежали 1 227 супружеских пар. Под «основными фигурантами» мы подразумеваем те немецкие семьи, которые заключили брак в армавирском лютеранском молитвенном доме, а также те семьи, которые окрестили в нём своих детей. Последние учитывались нами лишь единожды, то есть вне зависимости от числа их обращений к услугам пастора, кистера или учителя. Часть этих семей сложилась уже в Армавире, но многие возникли ещё на прежнем месте жительства, например, в Поволжье. Материалы метрических книг лютеран не дают исчерпывающей информации о брачных отношениях всех немцев Армавира, так как известно, что среди них были и католики, и даже немного менонитов. Однако, из материалов Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., известно, что немцы в Армавире почти сплошь были лютеранами.³⁸⁸

В 1920-1930-е гг. нами принимались в расчёт только те смешанные пары, где немцами были мужчины. Мы сделали это потому что, во-первых, при таком варианте семья принимала немецкую фамилию (за исключением единичных случаев), во-вторых, опять же за редким исключением, ребёнок считался немцем. Абсолютных показателей такой способ нам не даёт, но в сравнительных величинах, на наш взгляд, позволяет проследить динамику в изменении соотношения количества смешанных и моноэтничных браков.

После проведённых подсчётов нам удалось выяснить, что в досоветский период из 1 227 супружеских пар, отмеченных хотя бы единожды в церковных книгах молитвенного дома лютеран Армавира, с большой долей вероятности могли быть смешанными только 17, что составило 1,47%. Во всех случаях в эти браки вступали мужчины. Возможно, часть немцев, связывая свою жизнь, скажем, с православной или православным, венчалась не в лютеранском молитвенном доме. К сожалению, это сложно проследить. Известно, что женщины вступали в смешанные браки реже мужчин, однако сговорить об этом с точностью мы можем только применительно к 1920-м – началу 1940-х гг.

Важным источником информации в изучении этого вопроса стали для нас книги актовых записей о браке отдела ЗАГС г. Армавира.³⁸⁹

Формы актовых записей изменялись в течение межвоенного периода несколько раз. Надо заметить, что сведения о новобрачных стали менее информативными, нежели до революции, где, например, содержались довольно подробные сведения о родителях молодых людей.

Форма записи, существовавшая с 1922 по 1926 гг. не предусматривала записи о национальной принадлежности брачующихся. Помимо сроков внесения записи, указывался возраст или год рождения жениха и невесты, род занятий, семейное положение до вступления в брак. Также указывалось каким по счёту был этот союз и сведения о месте постоянного жительства жениха и невесты. Надо сказать, что этот вид бланка актовой записи о браке наиболее близок к формам, принятым в церковных книгах. В марте 1926 г. была введен новый вид актовой записи о браке. Тогда появляются графы «национальность» и «социальное положение». В 1928 г. бланк меняется в очередной раз. В дальнейшем, несмотря на ещё неоднократные изменения форм записей о браке, постоянным оставалось фиксирование национальной принадлежности жениха и невесты.

Всего с 1922 по 1941 гг. в Армавире было заключено 745 браков с участием немцев, в том числе 402 смешанных и 343 моноэтничных. Мужчин в смешанных браках оказалось 229 чел. (21%), женщин– 173 чел. (16%). В моноэтничные браки вступили 686 чел. (63%) Это количество составляет почти 54% от общего числа немцев, создавших семьи в Армавире в межвоенный период.

Возможно, рост интернациональных браков был обычным делом в эволюции семейно-брачных отношений в советский период? Возможно. Но в какой мере? Для наглядности сравнения, мы обратились к примеру северокавказских народов. У них число смешанных браков с конца 1920-х до конца 1930-х гг. возросло. При этом замечено, что чем менее компактно проживал тот или иной народ, тем процент таких браков был выше. Женщин, вступавших в смешанный брак, было меньше, чем мужчин. Доля такихз браков у женщин из числа народов Северного Кавказа редко достигала 1%. Количество межнациональных браков сравнялось с этим показателем в 1939 г. только у абазинов и ногаек, а у ногайцев даже составило 1,2%. В остальных случаях это были десятые и даже сотые доли процента, как например, у ингушей в 1928 г. – 0,01%, а в 1939 – 0,02%.³⁹⁰ У адыгейцев в 1930-е гг. межнациональные браки стали более частым явлением, чем в предшествующее десятилетие, впрочем, их процент оставался очень маленьким. Так, в 1925 г. он составил – 0,3%, а в 1939 г. – 0,4%, у адыгеек – в 1925 и 1939 гг. – 0,02 и 0,07% соответственно; у черкесов к 1939 г. межнациональные браки заключили 0,8%, у черкешенок – 0,3%.³⁹¹

Таким образом, в 1920-1930-е гг. рост числа смешанных браков у немцев, проживавших в г. Армавире, в сравнении с дореволюционным периодом был очень заметным. Более того, в течение всего межвоенного периода доля смешанных браков в течение одного года имела тенденцию к увеличению. 21% смешанных браков у мужчин и 16% смешанных браков у женщин на фоне в целом возрастающего год от года их числа – это тенденция, с большой доли вероятности, ведущая к этническому размыванию локального сообщества.

Особенности заселения и освоения Урала стали причиной того, что традиционная культура немцев в регионе не была однообразной. Немецкое население не было однородным, оно было представлено не только разными регионами выхода, но и разными этноконфессиональными группами (меннониты, католики, лютеране), каждую из которых, отличали особенности языка и культуры. Наиболее ярко эти особенности были представлены в календарной обрядности, которая также не представляла собой единого целого. Одной из отличительных сторон немецкого календаря на Урале, от календарной обрядности других территориальных групп немецкого населения России, являлась его пестрая регионально-конфессиональная специфика, проявляющаяся в устойчивости религиозных обрядовых форм и вариативности обрядовых действий разных локальных групп.

Особое место в структуре календарного года немцев Урала занимают весенние праздники обряды. Весенний период в народном календаре более всего наполнен празднично-обрядовыми комплексами, а также был наиболее значимым в системе сельскохозяйственного года.

В структуре весенней обрядности немцев Урала можно выделить несколько особо важных периодов: предшествующий Пасхе пост с предпасхальной подготовительной неделей (Karwoche, Leidenswoche, Stillewoche), собственно праздник Пасхи (Oster, Ostern, Oschtre) и постпасхальный период, а также праздник Пятидесятница (Pfingsten), знаменующий собой окончание весны и начало лета.

Праздник Пасхи (Oster) у немцев Урала, как и у немцев других групп, считается самым главным весенним и самым большим годовым праздником в народном календаре. В основе народных представлений с празднованием Пасхи закреплены идеи о новой жизни и смены времени годы. Так, праздник знаменует собой окончание поста и прихода весны. Смена постной пищи на не постную также отождествляет собой идею переходности времени в календаре.

Непременными элементами пасхальной обрядности немцев Урала являются традиции крашеных яиц (Gefarbene Eier, Efrovne Eier), пасхальных гнезд (Nast, Nescht) и пасхального зайца (Osterhas, Osterhus, Uschterhase, Oshterhos), которые известны в немецкой традиции повсеместно. Одним из обрядовых действий праздника был - пасхальный обмен подарками, известный у немцев Урала в двух вариантах. Первый вариант праздничного одаривания, связан с сюжетом пасхальных гнезд и крашеных яиц, другой вариант пасхального обмена подарками связан с пасхальным обходом домов, распространенный в некоторых деревнях Оренбургской области и Республики Башкортостан, когда дети при совершении обходов, приносили пасхальные подарки и получали их в ответ, от хозяев.

В некоторых немецких деревнях Урала в ночь на Пасху устраивали шуточные проказы (праздничные бесчинства). Некоторые проказы предшествовали брачному периоду в календаре. Такие проказы были призваны стимулировать брачную активность, и высказывали идею общественного осуждения неженатой молодежи. Одним из распространенных вариантов такого осуждения, была традиция стелить соломенные дорожки.

Среди наиболее ярких проявлений пасхальной обрядности немцев Урала, особое место занимают обычаи пасхальных обходов домов, начинающиеся в канун праздника и продолжающиеся все время празднования Пасхи. Пасхальные обходы имеют наиболее развернутую форму в традициях волынских немцев Альшеевского и Стерлитамакского районов Республики Башкортостан и Октябрьском и Чернушинском районах Пермского края. В традиции волынских немцев пасхальные обходы проводились дважды. Как правило, первые обходы домов совершались с наступлением пасхальной ночи. Основными участниками пасхальных обходов была молодежь. Обход деревни продолжался почти до самого утра и под окнами каждого дома исполнялось не менее трех песен-гимнов из лютеранских сборников, посвященных воскресению Христа, за исполнение которых молодежь получала подарки. Утром в пасхальное воскресение, либо утром на второй или третий день праздника волынские немцы Урала совершали еще один обход домов с березовыми ветвями с использованием хлестанья.

В целом, весенний период календарных праздников и обрядов явился одним из ярких маркеров этнической культуры немецкого населения Урала. Календарные праздники и обряды весеннего периода сохранились как целостный комплекс; пасхальный празднично-обрядовый цикл маркировал важный переходный период, связанные с наступлением нового календарного года и нового земледельческого сезона.


С.Р. Курманова

(Омск. Россия)