Трилистник письменного стола

ЭТНОЛОГИЯ

Новый аспект отличается от всех смежных с этнологией дисциплин, как, например, от этнографии - науки о несходстве народов друг с другом, от социологии, занимающейся формами общественного движения материи, от истории - науки о событиях в их связи и последовательности, от антропологии, интересующейся физическим типом разных ветвей человечества, т.е. рас, и от эволюционной биологии, рассматривающей человечество как один из видов млекопитающих. Пожалуй, ближе всего к этнологии стоит палеогеография голоцена, т.е. того периода истории Земли, когда на ней отчетливо проявилась человеческая деятельность. В этом аспекте человечество рассматривается как некая оболочка планеты Земля [†77], или как часть биосферы [†78].

Понятие "биосфера" было введено в науку академиком В.И.Вернадским для того, чтобы разграничить "косную" и "живую" формы вещества. Биосфера, по В.И.Вернадскому, состоит из совокупности живых организмов и продуктов их деятельности, например свободного кислорода в атмосфере. То, что живые организмы не находятся в тесном соприкосновении друг другом, а разделены отрезками косной материи, по В.И.Вернадскому, неважно, ибо даже в самом твердом теле между молекулами есть пустое пространство.

Продолжая мысль В.И.Вернадского и развивая его подход. мы выделяем в биосфере антропосферу, т.е. биомассу всех людей вместе с продуктами их деятельности: техникой, жилищами, домашними животными и культурными растениями, Однако антропосфера не монолитна, а мозаична. Слишком широкое распространение человечества, населившего почти всю сушу планеты, связано с повышенной по сравнению с другими млекопитающими способностью к адаптации, а это в свою очередь модифицировало вид. Создались коллективы особей, которые при возникновении были связаны с теми или другими природными условиями, хотя в дальнейшем каждый из них имел свою историческую судьбу. Эти коллективы мы называем этносами и изучаем их как специфическую форму существования вида Homo sapiens в условиях исторического бытия. Этногенез - это рассмотрение причин возникновения и исчезновения этносов, а этническая классификация - это фиксация большей или меньшей близости этносов между собою, что необходимо для того, чтобы обобщить огромный и разнообразный материал, не имеющий аналогий при гуманитарных методах и аспектах.

Как мы убедились выше, этническая история не подменяет истории социальной, а только дополняет ее, заполняя вакуум, неизбежно образующийся при строгом применении только одного аспекта.

И тут возникает последний вопрос: а зачем нам все это нужно? Пусть этнология находит себе применение в археологии [†79], физической географии [†80], этнографии [†81], даже в почвоведении [†82], - но как она может быть полезна при критике литературных источников, в деле, которым занимается самая гуманитарная на свете наука - филология? На этот разумный вопрос ответить необходимо.

Как мы уже видели, чтение исторических нарративных источников еще не означает понимания их. А без понимания идей и настроений авторов невозможна и критика их построений. Следовательно, мы должны уподобиться тем древним монголам, которые в своих юртах слушали из уст рапсода "Тайную историю" своих отцов и старших братьев. А как этого добиться, как достичь средневекового уровня понимания, если самую лучшую информацию по эпохе мы получаем именно из неясного для нас источника? Тупик, или, вернее, порочный круг.

Ну, а если мы подойдем к чтению источника не как невежды, а с определенным запасом исторических аналогий, общих знаний об эпохе, некоторым, пусть очень приблизительным, представлением о психологии и философии средневековых народов Азии? Тогда у нас будут зацепки для постановки вопросов о степени достоверности источника, и мы сумеем извлечь из него кое-какую, наверняка неполную, информацию. Однако она расширит наш кругозор, уточнит наши представления и позволит снова обратиться к тексту, но уже на высшем уровне. И так далее, круг за кругом, постепенно мы проникаем в те нюансы, которые до сих пор от нас ускользали.

Но если этнология благодаря своей естественноисторической методике может прийти на помощь источниковедению там, где пасует чистая, гуманитарная филология, то и сама она крайне заинтересована в получении достоверных сведений из древних источников. Эти сведения - пища этнологии. Но пища должна быть доброкачественной, а сведения, добытые из источников, - достоверными. Ради этой высокой цели мы и предприняли наше нелегкое путешествие через провалы хронологии и дебри разноречий в версиях авторов. Хочется думать, что затраченный труд пойдет на пользу науке, хотя бы расширив возможности исторической критики. А может быть, можно надеяться на большее - ретроспективное восстановление хода событий путем раскрытия механизма их взаимодействия?

Как палеонтолог по двум-трем костям восстанавливает облик динозавра, как климатолог, имея данные двух-трех метеостанций, дает прогноз погоды, с каждым годом уменьшая величину ошибки, как геолог по нескольким обнажениям или разрезам определяет простирание слоев осадочных пород, так

историк, применяя этнологическую методику, может описать процесс создания и разрушения великой или малой империи, княжества или вольного города. Теперь он имеет в руках кроме обычной кодификации сведений метод "эмпирического обобщения", который В.И.Вернадский по степени достоверности приравнивал к реально наблюденному факту [†83]. Попробуем применить эту методику к нашему материалу.

ОПЫТ РАССМОТРЕНИЯ

Естественно, что текстов, содержащих ответы на эти вопросы, мы не найдем. В середине века люди были отнюдь не глупы и компрометирующих себя документов не оставляли. Остается применить способ криминалистики - cui bono (кому от этого польза. - Лат.).

Вспомним, что в Германию слух о пресвитере Иоанне пришел из Сирии, от тамошних христиан. Следовательно, можно сразу исключить всю Западную Европу, так как морочили именно ее. Отпадает и весь мусульманский мир, потому что арабам и сельджукам не было никакого смысла провоцировать новые вторжения франков, подкрепляя их надеждами на помощь с Востока. В странах православных рассказ о восточно-христианском царстве не вызывал энтузиазма, хотя бы потому, что несториане были врагами Византии и союзниками арабских халифов. Византийские политики могли взять на учет действительность, как бы она ни была неприятна, но выдумывать кошмары им было незачем. Центральная Азия тоже исключается, ибо там никому и в голову не могло прийти, что кара-киданьское ханство может оказаться гегемоном ближневосточной политики. Остаются только сама Сирия и Иерусалимское королевство.

В 30-х годах XII в. Иерусалимское королевство находилось в таком цветущем состоянии, с которым не могло сравниться ни одно из государств в Европе. Свободная торговля обогащала не только итальянские города, Пизу, Геную, Венецию, но и опору иерусалимского короля - рыцарские ордена иоаннитов и тамплиеров, равно как и антиохийского и эдесского князей.

Постоянная война с мусульманами и греками воспринималась франкскими и нормандскими феодалами как нормальное состояние, вне коего им не было бы места в жизни. Война, особенно малая и постоянная, была их стихией. Конечно, эта война не могла принести решительную победу над исламом, но рыцари к этому не стремились, потому что каждому из них полная победа не принесла бы ничего, кроме небольшой военной добычи. Доходы от пограничной торговли были куда больше.

За пятьдесят лет, истекших после первого крестового похода, рыцари привыкли общаться с мусульманами и стали видеть в них людей, достойных восхищения и подражания. Далекая родина стала представляться им дикой, провинциальной страной, а безграмотные нормандские или франкские бароны - мужланами, докучными и туповатыми. В сравнении с арабскими эмирами - поэтами и воинами - так оно и было [†84].

А в Европе от своего восточного форпоста ждали совсем другого. Французам и немцам казалось, что стоит еще чуть-чуть поднажать - и вся Персия, весь Египет падут под копыта рыцарских коней. Но в 1144 г. грянул гром - турки взяли Эдессу. Святая земля оказалась под угрозой. Надо было идти на выручку. Бернард Клервосский уговорил Людовика VII французского и Конрада III немецкого возложить на себя крест, и второй крестовый поход начал медленно подготавливаться.

Рыцари и бароны в Иерусалиме и Антиохии великолепно понимали, что турки - враги, но не без оснований сомневались в том, что французы и немцы - друзья. Власть принадлежит тому, кто имеет силу, а если бы французские и немецкие войска появились на берегах Иордана и Оронта, то иерусалимскис и антиохийские бароны были бы вынуждены стать послушными слугами. Этого им хотелось меньше всего.

Однако и отказываться от помощи для отражения турок было нецелесообразно. И самый лучший выход для Иерусалимского королевства был в том, чтобы направить крестоносные войска не в Палестину, а непосредственно на Месопотамию, туда, откуда грозила опасность. Но чем можно было соблазнить французского и немецкого королей сменить легкий поход по богатой стране на тяжелую войну в выжженных солнцем пустынях? И вот тогда попал в Европу слух о войске царя-первосвященника, якобы стоявшего на берегу Тигра. Любой полководец понимает, что идти на соединение с союзником и противника в клещи - залог полной и легкой победы. Автор выдумки, талантливо составленной и удачно распространенной, был заинтересован в том, чтобы крестоносные короли миновали Палестину, и принял к тому меры, применив дезинформацию. Не мог же он предвидеть, что два года спустя наступление двух сильнейших монархов католического мира захлебнется еще в Малой Азии (1147 г.) и жалкие остатки рыцарских ополчении будут просить у иерусалимских феодалов пищи и пристанища, а не диктовать им свою волю. Вот объяснение, которое можно предложить как наиболее вероятное, хотя нет уверенности в том, что оно единственно правильное. Но там, где не может быть прямых доказательств, можно либо уклониться от ответа на вопрос, либо сделать вывод по косвенным соображениям. Мы полагаем, что второе честнее.

А теперь в связи с наблюдениями, уже сделанными нами на широком историческом фоне, задумаемся над тем, откуда взялась легенда об исключительной свирепости и жестокости монгольских воинов XIII в. Как мы могли убедиться, она не соответствует действительности, ибо хотя монголов нельзя назвать добродушными, но крестоносцы, мамлюки, хорезмийцы и чжурчжэни отнюдь не уступали им в жестокости. Однако такая легенда бытовала уже в XIII в.. и, следовательно, есть возможность заняться поисками если не самого автора, то хотя бы среды, где она возникла, и целей, которые она преследовала.

Китайские историки к тому не причастны. Они сухо и беспристрастно сообщали о чудесах героизма и свирепости равно чжурчжэней и монголов, не высказывая симпатий ни к тем, ни к другим. Война на Дальнем Востоке всегда воспринималась настолько серьезно, что принятие пощады пленным рассматривалось как государственная измена [†85]. На фоне бесконечных войн с хуннами, тюрками, киданями, тангутами и чжурчжэнями монгольская тактика не казалась китайским летописцам чем-то особенным, выходящим из общего ряда событий и обычаев войны. Кроме того, самые жестокие бои монголы выдержали не с сунцами, а с чжурчжэнями, которые только что сами показали китайцам, что такое расправа над мирным населением. Поэтому, несмотря на всеобщую в Китае ненависть к кочевникам, китайцам даже в голову не приходило, что можно поносить нового врага лишь за то, что он одержал больше побед, чем прежний.

На Ближнем Востоке о монголах много писали армяне, но они им сочувствовали как союзникам и потому сохраняли лояльный тон. Русские летописцы относились к монголам отрицательно, но их сочинения не имели в XIII в. широкого резонанса в Западной Европе, и потому занимающая нас сейчас легенда исходила не из русских уст. Кроме того, активизация антитатарских настроений на Руси имела место в XIV в., после перехода ханов Золотой Орды в ислам, и даже не сразу, а тогда, когда Мамай стал блокироваться с католиками против православной Москвы. В XIII же веке существовал военный союз Орды с Русью, и поводов к взаимному ожесточению было гораздо меньше.

Наиболее враждебно к монголам были настроены мусульмане - как в покоренном Иране, так и в победоносном Египте. Мусульман в монголах раздражало все: покровительство ильханов несторианству, разорение мечетей, запрещение ритуальных омовений, и, наконец, сказалась традиционная вражда оседлого земледельца к кочевому скотоводу. Каины рассердились, что Авели дали им сдачи. Однако остается странным, почему западные европейцы усвоили точку зрения своих злейших врагов; ведь Германии, Италии и Франции монголы (после смерти Гуюка) не собирались делать ничего плохого. А именно Западная Европа была местом, где монголов возненавидели больше всего.

Когда монгольские кони дошли до лазурной Адриатики, император Священной Римской империи и король Сицилийский Фридрих II высказался, что неплохо было бы использовать их как союзников в борьбе с папским престолом, но монголы в 1241 г. ушли, и затея императора забылась. Однако важен нюанс политической настроенности: антипатия к монголам возникла не в среде гибеллинов. Христианнейший король Европы Людовик IX Святой посылал посольство к Эльчидай-нойону, и в дальнейшем французская корона пыталась наладить связь с ильханами - значит, дело не во французах. Папский престол был всецело поглощен борьбой за существование. В середине XIII в. он уцелел лишь благодаря помощи Карла Анжуйского и затем оказался в зависимости от французской короны; следовательно, говорить о самостоятельных решениях пап в конце XIII в. вряд ли можно. Если даже они принимали в это время ту или иную политическую линию, то, значит, она была им кем-то подсказана, а исключив Германию и Францию, равно как и Англию, Арагон и Кастилию, которых монгольская проблема не интересовала, мы натыкаемся на последнее влиятельное католическое государство - Иерусалимское королевство, где власть делили тамплиеры и иоанниты. Именно этим паладинам Гроба Господня было крайне необходимо объяснить христианскому миру (т.е. католической Европе), почему они способствовали поражению несторианского полководца Кит-Буки и тем самым обрекли на гибель от мамлюкских сабель свои собственные крепости - плацдарм христианской агрессии на Ближнем Востоке. Каждый нормальный европейский политик после 1260 г. мог и даже должен был спросить у них: зачем они совершили свое предательство? И вот был выдуман ответ: монголы-де - исчадия ада, гораздо хуже мусульман и вообще кого угодно.

Мы уже видели, с каким легковерием приняла средневековая Европа сказку о "царстве пресвитера Иоанна". А тут интерпретация событий выглядела для обывателя еще более заслуживающей доверия. Польские и венгерские беженцы в 1241-1242 гг. наверняка рассказывали ужасы о судьбах своих стран; русские эмиссары Михаила Черниговского и Даниила Галицкого подливали масла в огонь, а те, кто мог рассказать обратное, например византийцы и киликийские армяне, сами рассматривались в Западной Европе как схизматики и враги "христианства".

Конечно, критически мыслящий и широко информированный беспристрастный историк должен был бы сравнить разгром Багдада или Дамаска с разрушениями, которые крестоносцы совершили в Константинополе, но если бы он даже и проделал такую работу, то никто его бы не поддержал в ее распространении: выслушивать горькую правду о себе в средние века не любили. Кроме того, всем католическим рыцарям было ясно без всяких доказательств, что когда они побеждают нечестивых агарян и греческих схизматиков, то это не злодеяние, а подвиг; делиться же заслугами с монголами, будь они трижды христиане, рыцари даже и помыслить не могли. Поэтому для широкого употребления выбиралась та часть информации, которая укрепляла западный мир в сознании своего превосходства, и вторая сознательная ложь тамплиеров имела успех.

Но тут я слышу протест читателя: "Не может быть! Это авторский домысел! Почему мы не должны верить хорошо осведомленным современникам тамплиерам, а должны верить историку XX в.?" Хорошо, читатель, давай разберемся самым обычным способом - сопоставлением фактов.

В 1287 г. ильхан Аргун в поисках союзников против мамлюков послал несторианского клирика уйгура Сауму в Западную Европу, поручив ему подговорить католических королей на новый крестовый поход. Саума посетил Византию, Неаполь, Рим, Париж и Бордо - домен английского короля. Везде он был принят как почетный, желанный гость. Его водили по храмам и могилам святых, как теперь водят послов по Лувру или Эрмитажу. Филипп IV и Эдуард I, на словах обещая помощь и союз с монголами, пригласили несторианина в церковь, а английский король принял из его рук причастие. Даже папа Николай IV позволил Сауме совершить евхаристию и дал ему в вербное воскресенье причастие из своих рук [†86].

Это было весной 1288 г., а 27 апреля 1289 г. пал Триполис и началась эвакуация европейцев из Палестины [*137]. Тогда же был послан тем же папой в Китай Монтекорвино, и мы уже видели зачем. Совпадение дат говорит само за себя.

Странно было бы полагать, что уцелевшие крестоносцы приняли вину за поражение на себя. Осуждать папу и королей в их положении было бы крайне неостроумно, да и небезопасно. И вот создалась вторая сказка, не менее фантастичная, чем первая, - о попе Иоанне. За два десятилетия (1289-1307), пока тамплиеры гуляли в Европе, она стала привычной и общедоступной версией, в которой перестали сомневаться все.

Но удивительно не столько это, сколько то, что и 700 лет спустя легенда о монгольской исключительности близка интеллекту европейского обывателя, несмотря на то что большинство средневековых представлений пересмотрены, отброшены и ныне воспринимаются как курьезы. Мы улыбаемся, читая о псоглавцах или амазонках, но ведь наивная монголофобия - вымысел того же порядка. И даже еще хуже, ибо искаженное знание о постороннем предмете подменяется отношением к нему, т.е. из сферы науки вопрос переходит в область эмоций, вследствие чего трезвый подход становится невозможным.

ОПЫТ ОСМЫСЛЕНИЯ

Впрочем, в некоторых документах есть недвусмысленные оговорки. На Лионском соборе 1245 г. киевский митрополит Петр Акерович, отвечая на вопросы о татарской вере, сообщил: "Они верят в единого владыку света... (это еще можно понять как митраизм, хотя в равной мере определение может быть отнесено к христианству. - Л.Г.) ...Бог и его сын на небе, а Чирхан на земле! (Тут уже наверняка не митраизм, не бон и не "Черная вера", так как вторая ипостась у всех них - женская. - Л.Г.). Каждое утро возводят к небу руки в честь творца (способ молитвы несториан, тогда как православные складывают руки на груди. - Л.Г.). Если едят, то первый кусок бросают в воздух в честь творца, если пьют - часть льют на землю (это не религиозный, а этнографический обряд. - Л.Г.). Они говорят, что руководитель их святой Иван".

Сомнений, что киевский митрополит знал о несторианах не меньше любого из своих современников, нет, но сведение об этом сохранилось не в русских летописях или житиях, а в Renim Britannicarum mediaevi scriptores, or Chronicles and memorials of Great Britain and Ireland during the Middle Age's (t. 36, pp. 386-389; t. 70, pp. 272-273) [†87].

Второй текст совсем иного характера. Это ответы митрополии на вопросы сарайского епископа Феогноста, датируемые приблизительно 1269 г. "Въпрос. Подобает ли, свящав трапезу (освятив святые дары. - Л.Г.), преносити с места на место и на ней литоргисати? (т.е. служить обедню. - Л.Г.). Ответ Подобаеть, занеже по нужи есть. Ходящие люди (кочевники. - Л.Г.) не имеют себе упокойна места; но стрещи (беречь. -Л.Г.) со страхом и трепетом, в чистом месте поставить ю, и служити на ней" [†88].

Речь идет о способе церковной службы для кочевников. Но для каких? Православные аланы (предки осетин) и бродники (предки казаков) жили оседло; крещеные половцы бежали от монголов в Венгрию и Галицкую землю. Остаются только пришлые монгольские воины, т.е. несториане. Но мог ли православный епископ допускать к евхаристии еретиков? Канонически - нет. Но попробуем заглянуть в историю.

В первой половине XIII в. православные и несториане были врагами, но переворот Берке (1257 г.) и гонения, произведенные им против несториан, сторонников его соперников Сартака и Улакчи, подорвали значение несторианской общины как политической силы. При Менгу-Тимуре обострились отношения между Золотой Ордой и ильханом Хулагу, покровительствовавшим несторианству. Золотоордынские несториане оказались в изоляции и, можно думать, стали посещать православные церкви. Никакой специальной унии не понадобилось. Объединение христиан в пределах Сарайской епархии, видимо, произошло исподволь, как естественный процесс.

А не в этой ли исторической модификации кроется разгадка заговора молчания? Вначале, до 1257 г., когда несториане были в силе, о них хотели писать злобно, но не смели. А потом, когда православная церковь и ханская власть достигли соглашения, а униженные несториане стали неопасны, стало выгоднее привлекать их на свою сторону, нежели напоминать им об Эфесском соборе 431 г., после которого утекло столько воды. Сменилось время - и стали другими отношения людей между собой.

В XIII в. верные татары были нужны каждому, а по понятиям того времени "верные" означало "единоверные". Подобно тому, как торки, черные клобуки и берендеи искали в XII в. покровительства киевских князей, так должны были монгольские христиане лепиться к южной границе Русской земли, замалчивая былую рознь. Если наши общие соображения правильны, то там должны остаться их потомки. И они есть, это так называемые однодворцы, христиане, носящие тюркские фамилии [*138]. Они никогда не были мусульманами, потому что татар, обращенных в христианство из ислама, называют "кряшены", а о татарских богатырях, выходцах из Орды, мы скажем ниже, в другой связи.

В отличие от предыдущей эта, этногенетическая, гипотеза может быть отчасти проверена и уточнена путем этнографических работ, проведенных под определенным углом зрения и подчиненных заранее заданной цели. Чтобы решить любую проблему, надо сначала се поставить. В этом смысл любой гипотезы.

ОПЫТ ОБОБЩЕНИЯ

Кто помешал этому естественному ходу событий? Чингисхан и его монгольские ветераны, поставившие во главу угла не родо-племенную, а военную организацию, которая по самой своей природе решила все внешнеполитические, культурно-идеологические и социально-экономические проблемы длинным копьем и острой саблей.

Человек он был, бесспорно, способный, и соратники его обладали мужеством, но ясно, что выиграть четыре внешних войны (с половцами, чжурчжэнями, хорезмийскими тюрками и тангутами) монголам удалось не столько из-за личных качеств Чинисхана, сколько из-за глубокого кризиса - точнее, перелома, затронувшего в XIII в. всю Европу, Ближний и Дальний Восток. Характерным для эпохи явлением была потеря психологической и этологической (поведенческой) доминанты, крайне болезненно отразившаяся на проблемах социальных и внешнеполитических. Выразилось это, говоря вообще, в том, что личный интерес стал ставиться выше коллективного, из чего возникли два следствия: инертность и рознь. В разных регионах эта черта проявлялась своеобразно, на фоне местных условий.

В Западной Европе бурно росла экономика и были средства для прокорма избыточного воинственного элемента, который до начала XIII в. сплавляли в "Заморскую землю" (Палестину). В XIII в. рыцари и горожане включились в войну гвельфов и гиббелинов, князей и городов, рыцарей и кондотьеров друг с другом и между собою не ради высоких, пусть иллюзорный, принципов, а ради личной выгоды. Огромные по тому времени силы уравновесились внутри самой системы или конструкции, и тогда были потеряны Иерусалимское королевство и Латинская империя, лишенные поддержки из метрополии. Но и победу византийцев задержало соперничество Эпира и Никеи, откол Трапезунда, эгоистическая политика сербов и болгар. Всех их объединяла ненависть к захватчикам-франкам, но война затянулась на лишних полвека, потому что каждый хотел проехаться за счет другого, чем мешал достижению общей цели. Не лучше было положение и на Руси. Его лаконично и точно обрисовал автор "Слова о полку Игоревс": "Тоска разлияся по Русской земли; печать жирна тече средь земли Русскые. А князи сами на себе крамолу коваху, а погании сами, победами нарищуще на Русскую землю..." [†90] И верно, не будь взаимных крамол, не бывать бы татарам во Владимире, немцам в Юрьеве, литовцам в Полоцке! Но никого нельзя уговорить принести себя в жертву ради своей страны. Люди либо это делают, либо нет. А на Руси в XIII в., согласно тому же "Слову о полку Игореве", к розни (эгоизму выгоды) прибавилась инертность (эгоизм лени и равнодушия), которые исчезли только к концу XIV в. Тогда Россия, возродившаяся, как феникс, на месте погибшей Руси, быстро пошла на подъем.

То же самое происходило на Ближнем Востоке, где сунниты, шииты, карматы и измаилиты, а также турки, курды, арабы и персы взаимной войной так ослабили друг друга, что малочисленные армии Чормагана и Хулагу без большого труда захватили Иран и Ирак. А остановили монголов не местные жители, а мамлюки Бейбарса, кыпчаки, купленные на крымских невольничьих базарах, т.е. такие же степняки, как и сами монголы.

В Китае жило примерно 80 млн. трудолюбивых и зажиточных людей, а в восточном монгольском улусе - около миллиона бедных кочевников. Очевидно, что без глубокого внутреннего разложения Китая, о причинах которого говорилось выше, монголы не могли бы одержать полную победу. Побежденные в ней были повинны не менее победителей.

Жестокости, совершенные победоносными монголами, конечно, ужасны, но не менее ужасными были зверства чжурчжэней в Китае, сельджуков в Армении, крестоносцев в Прибалтике и Византии. Такова была эпоха.

Интересно отметить, что все четыре перечисленные войны и пятая - война с Южным Китаем, начавшаяся в 1237 г., т.е. через 10 лет после смерти Чингисхана, с точки зрения самих монголов, были кровной местью, так как в XIII в. деморализованные феодалы имели обыкновение убивать послов, что простодушным монголам представлялось чудовищным предательством. Именно убийство послов послужило предлогом наступления на китайскую империю Сун, которая пала к 1280 г. Впервые весь Китай оказался покоренным иноземцами.

Несмотря на то что монгольская династия получила китайское название Юань. употребляла китайский язык при управлении многомиллионным населением областей южнее Великой стены и даже продолжала некоторые традиции китайской внешней политики (стремление к подчинению Индокитая, начавшееся еще в эпоху Цинь, т.е. в III в. до н.э.), монголы не слились с китайцами и не образовали единого народа. Их разделяла не только кровь, пролитая в боях, но и глубокая этно-психическая рознь, активное нежелание стать похожими друг на друга.

В интересующем нас аспекте следует поставить монгольскую империю Юань в одном ряду с чжурчжэньской Кинь и тобасской Вэй. Даже причины и характер гибели их аналогичны, что указывает на наличие исторической закономерности. Для удержания порядка в Китае монгольские монархи были вынуждены держать там большие военные силы, а так как войска составлялись из монголов, кыпчаков. аланов и даже русских, то постоянная военная служба оказалась для этих народов тяжелой повинностью. Большая часть мужского населения Монголии пожизненно служила в гарнизонах, стоявших в Китае. В результате этого произошло перемещение населения на юг, и северные области Монголии запустели. Этот совершенно неизбежный процесс совпал с проникновением русских на Дальний Восток [†91]. Древняя Русь, соприкоснувшись с Золотой Ордой, успешно добилась взаимопонимания и установления границы путем ряда договоров, одинаково выгодных для обеих сторон: монголы оставили русским ненужные им лесные территории, русские согласились на присоединение к монгольской армии добровольцев, не уживавшихся с князьями Рюрикова дома и предпочитавших военную карьеру в войсках, руководимых баскаками. Там им была открыта дорога к богатству и чинам.

Таньмачи, или баскаки, - офицеры монгольской армии, которым поручалось навербовать в покоренной стране воинов, составить отряд и выполнять приказания командования [†92]. Само собой разумеется, что монгольский офицер принимал только добровольцев, потому что находился среди своих солдат один и в противном случае сразу был бы убит. Монголы умели привязывать к себе добровольно подчиняющихся. Марко Поло объяснял это так: "...народ видит, что правление хорошее, царь милостив, и шел к нему охотно". [†93] Может быть, по этой, а может, и по другим причинам монголы находили достаточно людей для пополнения армии во всех областях своего улуса. Берке-хан посылал русских ратников в войска Хубилая [†94], но, конечно, до их разрыва в 1260 г. Обмен подданными для несения военной службы между уделами Монгольской империи имел место еще в XIV в. Узбек, хан Золотой Орды, как Чингисид. имел в Китае большие земельные владения, с которых получал доход. Зато он поставлял из своего улуса воинов, русских и ясов, в состав императорской гвардии, в Пекин. Там в 1330 г. был сформирован "Охранный полк из русских, прославляющий верность" [†95]. Полк был расквартирован севернее Пекина, и в мирное время военнопоселенцы поставляли к императорскому столу дичь и рыбу [†96]. Корпус, называвшийся в Китае "войско асов", отличавшийся мастерством верховой езды и стрельбы, защищал династию Юань от китайских повстанцев еще в 1350 г. [†97], после чего он не упоминается. Видимо, остатки русских смешались с восточными монголами и растворились в их среде.

Но кто были те русские, которые запросто покидали родную землю и шли служить завоевателям? Казалось бы, при вечевом строе северных городов и при постоянном наборе в дружины в южных княжествах каждый энергичный юноша мог найти себе место в жизни. Так-то оно так, да не совсем! И в городах и в княжеских усадьбах стояли златоглавые церкви. Священники и монахи строго наблюдали, чтобы лица, почтенные доверием князя, не участвовали в игрищах, не приносили жертв лесным бесам и не колдовали при помощи волхвов. Кроме того, они учитывали посещение служб и выполнение церковных обрядов, так что фактический язычник, лишь числившийся крещеным, не мог надеяться на то, что он продвинется по служебной лестнице ни у князя, ни в вечевом городе.

А монголов исповедание веры не интересовало, за исключением, конечно, тех случаев, когда иноверец принимал участие в политике, руководимой общинами, уже сложившимися в Великой степи. Но там были несториане, буддисты, мусульмане, а православные - русские, осетины, крещеные половцы - были вынуждены держаться хана, кормившего и защищавшего их. Поэтому они умножили экстерриториальную армию Хубилая и его наследников, покорили им Южный Китай, Бирму и Аннам, героически, хотя и неудачно, сражались в Японии и на Яве и обеспечили победу дома Юань в гражданской войне против несторианских монгольских принцев Ариг-буги и Наяна [†98]. Вероятно, среди тропических джунглей они вспоминали родные березовые перелески и степи, покрытые душистой полынью, но возврат на родину был труден, долог и, главное, бесперспективен. Далекая земля поглотила пришельцев, чем оказались развязанными руки у епископов, игуменов и князей, избавившихся от потенциальных, но тем более страшных соперников.

Однако монгольское и немецкое вторжения в русские земли (1231-1242) показали, что для защиты православия княжеских дружин и городских ополчений маловато. Конечно, талантливые полководцы Александр Невский и Даниил Галицкий несколько раз жестоко разбили католических рыцарей, но ведь надо выигрывать не битвы, а войны. И тут на помощь Руси пришла историческая судьба.

Несторианская партия в Восточной Азии потерпела окончательное поражение, и члены ее не могли рассчитывать на милосердие разъяренного врага. Им надо было спасаться! Но куда? За границей их ненавидели как монголов, в буддийских и мусульманских областях - как христиан, в самой Монголии - как мятежников. Спрятаться от ханского гнева можно было только среди единоверцев внутри своего государства. Значит, на Руси им нужно было только не говорить, что они не православные. Да их никто за язык и не тянул. И вот начались выходы на Русь татарских богатырей, с детства научившихся стрелять на полном скаку из тугого длинного лука и рубить легкой саблей наискосок, от плеча до пояса [*139].

Для князей и церкви такие специалисты военного дела были находкой. Их принимали с распростертыми объятиями, женили на боярышнях и сразу же давали назначения в войска. Татарину, приехавшему на Москву зимой, жаловали шубу, а прибывшему летом - княжеский титул. Доверять им можно было спокойно. Путь назад им был отрезан, особенно после 1312 г., когда Узбек ввел в Золотой Орде ислам и казнил всех отказавшихся предать веру отцов. С народными движениями у пришельцев не могло возникнуть никаких контактов. Запад был для них стол же чужд, как в Азии - Китай.

А Золотая Орда?.. Она стала слабеть, ибо выпустила из своей орбиты лучших бойцов и лояльных подданных. Узбек, приняв ислам, сделал ставку на купеческий капитал и начал опираться на городское население поволжских городов, за которым закрепилось название "татары". Степняки же на востоке стали называться казахами, а на западе - ногаями. И те и другие самой силой вещей оказались в оппозиции к центральному правительству, которое из ханства стало заурядным мусульманским султанатом. Инерция былого величия помогла энергичным правителям Узбеку и Джанибеку некоторое время поддерживать порядок, но в 1357 г. Джанибек погиб от руки собственного сына Бердибека, и началась "великая замятня", чехарда возводимых и тут же убиваемых ханов, в результате которой фактическим главой Золотой Орды стал темник Мамай, не принадлежавший к роду Чингисидов. Он возглавлял западные улусы.

Мамай был умный политик. Он понимал, что без союзников и тыла твердое положение создать невозможно. Чингисиды и их сторонники были его естественными врагами, а православная церковь, возглавлявшая в XIV в. русское общественное мнение, стояла на стороне низвергнутой, но законной династии. Генуэзцы же в Крыму нуждались в дружбе Мамая для беспрепятственной торговли в Восточной Европе. У них были деньги, и за ними стояла растущая мощь католической Западной Европы. Мамай изменил традиционной ордынской политике охраны русских земель от наступавшего католицизма и заключил союз с литовским князем Ягайлом и с крымскими генуэзцами. Победа Дмитрия Донского на Куликовом поле, неожиданная для всего мира, отсрочила решительное наступление литовцев на Москву, а победа Едигея на Ворскле в 1399 г. над Витовтом закрепила успех и позволила московским князьям перейти в контрнаступление против угрозы с Запада, гораздо более опасной, чем столкновения с волжскими и донскими кочевниками, окончательно потерявшими даже тень единства.

Конечно, отношения русских и тюрок в XIII-XIV вв. были не безоблачные, но в эпоху феодальной раздробленности это было неизбежно. Разве меньший вред наносили междукняжеские усобицы, например вражда Москвы с Тверью, или распри степных племен, например ногаев и ордынских татар? Однако это были неполадки внутри единой системы, единой культуры, единой страны. Да если бы было иначе, разве смогли бы русские землепроходцы с ничтожными силами пройти сквозь огромную Сибирь и Дальний Восток!

ПРИМЕЧАНИЯ

[†1] Cлово о полку Игореве" - памятник XII в.

[†2] Mazon A. Les bylines russes, а также статьи в "Revue des eludes slaves" 1938- 1945.

[†3] Зимин А.А. Когда было написано "Слово". С.135-152.

[†4] Свенцiцкий I. Русь i половцi...', Valllant A. Ges Chanls egigues..; Виноградов В.В. История литературного языка в изображении акад. А.А.Шахматова. С. 77.

[†5] См.: "Слово о полку Игореве". 1947. С. 7-42.

[†6] Лихачев Д.С. Черты подражательности "3адонщины".

[†7] Слово о полку Игореве". 1950. С. 352-368. Далее страницы даны в тексте (в скобках).

[†8] О христианизации половцев сообщают "Житие черноризца Никона" и "Сказание о пленном половчине". Кроме этого, известны факты: половецкий хан Бастий крестился в 1223 г. для вступления в союз с Русью против татар (ПСРЛ. II. С. 741; X. С. 90); половцы, переселившиеся в Венгрию, стали христианами; известно о крещении половецких ханов Амурата в Рязани в 1132 г., Айдара в Киеве в 1168 г. (ПСРЛ. IX. С. 158, 236). В "Кириковых вопрошениях" записано: "И се ми поведал чернец пискупль Лука Овдоким молитвы оглашенныя творити: болгарину, половчину, чюдину, преди крещения 40 дней поста, ис церкви исходити от оглашенных" (Хрестоматия по русской истории, С. 858). Цит.по: Федоров-Давыдов Г.А. КочевникиВосточной Европы... С. 201.

[†9] Плетнева С.А. Печенеги...С.222.

[†10] Соловьев С.М. История России. С.374.

[†11] Там же. С. 379.

[†12] Противоположную точку зрения см.: Соловьев А.В. Политический круг автора "Слова о полку Игореве". С.87 и след. Федоров В.Г. Кто был автором "Слова о полку Игореве" и где расположена река Каяла. С. 128-144. Наш анализ исторического смысла "Слова" переносит проблему в иную плоскость.

[†13] Приселков М.Д. История русского летописания ХI-XV вв. C.49-52; Голубовский П. История Северской земли. С. 90.

[†14] См. также: Зимин А.А. Ипатьевская летопись и "Слово о полку Игореве". С.43-64.

[†15] Попытка подставить под слово "хин" этноним "хунны"(Могаvcsik С. Zur Frage hunnobe...C.69-72; Соловьев А.В. Восемь заметок.С.365-369) неприемлема ни с филологической стороны ("у" не переходит в "и"), ни с исторической: последние гунны - акациры - были уничтожены болгарскими племенами в 463 г. Кутургуров греческие писатели VI в. еще метафорически называют гуннами, но уже в VII в. это название исчезает. Даже венгров IX в. византийцы фигурально именовали "турками", и тем более название "гунны" не применялось к половцам и другим степнякам XI-XIII вв. Следовательно, в устах автора "Слова" название "хуни" невозможно ни как варваризм, ни как архаизм.

[†16] А.Ю.Якубовский, анализируя термин "Золотая Орда", также сопоставил его с названием чжурчжэньской династии и другим путем пришел к тому же выводу (см.: Греков К.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда..-С.60).

[†17] Звук "к" есть в западномонгольском, или калмыцком, языке, но этот язык, как и народ, на нем говорящий, образовался во второй половине XIII в. из смешения восточных монголов с местным тюркским населением (Владимирцов Б.Я. Турецкие элементы я монгольском языке. С. 159; Грумм-Гржимайло Г.Е. Когда произошло и чем вызвано распадение монголов на восточных и западных. С. 167-177). Это мнение принял А.Л. Зимин (см.: Зимин А.А. К вопросу о тюркизмах... С. 142).

[†18] "Задонщина". С. 535, 538, 539, 543, 544, 547.

[†19] Как не подосадовать на недавно появившуюся манеру давать средневековые китайские слова в современном китайском чтении. Ну пусть уж так обращаются с собственно китайскими терминами, но тюркские и монгольские слова искажаются до неузнаваемости, что путает исследователей. Хин и Цзинь звучат непохоже, но Кинь (Kin) - чтение, принятое в классической востоковедческой литературе и отвечающее фонеме XII-XIII вв., неизбежно вызвало бы у литературоведа нужную ассоциацию. Думается, что целесообразнее облегчать работу коллегам, нежели затруднять се в угоду мнимой точности. Равно "хин" не может быть названием Китая - Цинь, принятом издавна на Ближнем Востоке и в Европе. Сами китайцы именовали свою страну либо Чжун-го - Срединное государство, либо, в сношениях с иноземцами, по имени династии, т.е. должно было бы быть либо Сун, либо Кин, что и требовалось доказать.

[†20] Сокровенное сказание. ї 106.

[†21] Там же. ї 145.

[†22] Там же. ї 173, 214.

[†23] Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах...Т.I. С.262.

[†24] Там же. Т. II. С. 70-71.

[†25] О применении яда у лесных племен Сибири и Дальнего Востока говорит А.П.Окладников, указывая на уменьшение луков и облегчение наконечников стрел в Глазковское время (Окладников А.П. Неолит... С. 72), но в степи до XIII в. эта техника была неизвестна.

[†26] Мелиоранский П. Турецкие элементы...С.296 и след. Есть и другие мнения, которые мы здесь не критикуем: Р.Якобсон производит это слово от charlug - "каролингский" (Jakobson R.The Puzzles of the Igor' Tale. C.61), а Зайончикоский - от племенного названия "карлук" (Zajacz Kowski. A.Zwijzki jezykowe polowecko-slowenskie.C.52-53; cp.: Кирпичников А.Н. Русские мечи Х-XIII веков. С. 24). В качестве курьеза можно добавить мнение З. Стибера, производящего слово "харлужный" от кашубского "Chariezny" - ворюга, ср. диалектное "харлить" - оттягивать неправдой чужое, отсюда якобы "харлужный" - захваченный в добычу (Stiеbег Z. Vieux russe... С. 130-131).

[†27] Сокровенное сказание. ї 145.

[†28] Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности.

[†29] Bacot J. Reconnaissance en Haute Asie... С. 137-153.

[†30] В "3адонщине" говорится: "(татары) ркуче...а катунь своих не трепати" (С.547).

[†31] Соловьев А.С. Деремела...С. 100-103.

[†32] Державин Н.С. Троян в "Слове о полку Игореве". С. 25-44.

[†33] Болдур А. Троян "Слова о полку Игореве". С. 7-35.

[†34] Там же. С. 8-11, 22, 34-35.

[†35] Срезневский И. Древние памятники русского письма... С.205; Летописи русской литературы. Т.Ш. Кн. 5. М., 1861. Ч.П. С. 5.

[†36] Где лежит оумерл Зеоус его же и Дыя наричают". См.: Шусторович Э.М. Хроника Иоанна Малалы и античная традиция. Литературные связи древних славян//Труды отдела древнерусской литературы. Л.. 1968. С. 65.

[†37] Вернадский Г.В. Были ли монгольские послы 1223 г. христианами? С. 145-148; Vemadsky G. Klevan Russia. С. 237-238. Гипотезу Г.В.Вернадского, построенную на толковании нюансов текста, мы принимаем по следующим основаниям. Столкнувшись с новым противником, Субэтэй-баатур постарался избегнуть войны и послал для переговоров людей, которые, по его мнению, скорее всего могли достичь взаимопонимания, т.е. христиан. Они были казнены. Казалось бы, ему надлежало поберечь своих людей, но он отправил второе посольство с ультиматумом... и оно вернулось невредимым. Очевидно, между первыми и вторыми послами была существенная разница, и ее-то уловил Г.В.Вернадский при детальном анализе текста летописи. Ведь если бы первых послов убили только как татар, то и второе посольство постигла бы та же участь, тем более что послы апеллировали о справедливости к "небесному богу". Но ведь не всякий монотеизм - христианство, а к язычникам в средние века относились терпимее, чем к еретикам.

[†38] Кулаковский Ю. История Византии. С.441-447.

[†39] Соловьев С.М. История России. С.379.

[†40] Комарович В.Л. Культ рода и земли... С.84-104.

[†41] Упоминание дива в "Задонщине" представляется нам литературным заимствованием из "Слова о полку Игореве".

[†42] Ипатьевская летопись под 1250 г. Полное собрание русских летописей. II. М., 1962. С. 806.

[†43] Работая в геологической экспедиции на левом берегу Нижней Тунгуски около впадения в нес реки Летней в 1944 г., я нашел столб из окоренной елки длиною около 3 м. На нем была укреплена деревянная, вырезанная ножом птица длиною около 20 см. По объяснению кетов, это - шаманский знак души, поставленный для охраны места от злых духов. Вся сила оберега заключалась, по их словам, в птице.

[†44] Именно у них, ибо западносибирское язычество отличается от шаманизма принципиально. Угорский колдун "приручает духов, как оленей", а не дружит с ними. Кеты считают, что у них и у эвенков "вера разная" (из личных расспросов автора на Нижней Тунгуске в 1943 г.).

[†45] Иносказания в "Слове" в аспекте философской символики искал В.Л.Комарочич (черновые записи в рукописном отделе Пушкинского дома), но, по-видимому, объяснение может быть более простым и полным за счет изучения политической конъюнктуры ХП-ХIII вв.

[†46] Алышиц Д.Н. См.: Ответы советских ученых... С.37-41.

[†47] Приселков М.Д. История русского летописания ХI-ХV вв. С.52.

[†48] Приселков М.Д. "Слово о полку Игореве"... С. 112.

[†49] Насонов А.Н. Монголы и Русь. Гл. 1.

[†50] Там же. С. 12, 23.

[†51] Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т.II. С.121.

[†52] Письмо Гуюка к папе см.: Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Руб-рука. С. 59.220-221.

[†53] Vernadsky G. The Mongols and Russia... C. 72.

[†54] Галстян А.Г. Армянские источники о монголах. С.110; Тизекгаузен В.Г. Сборник материалов... С. 18-19.

[†55] Смешение битв на Каяле 1185 г. и Калке 1223 г. автором "Задонщины", рассматривающим битву на Куликовом поле как реванш за Калку, отмечено Д.С.Лихачевым (Национальное самосознание древней Руси. М.; Л., 1945), указавшим, что "Задонщину" следует рассматривать как реплику на "Слово о полку Игореве" (см. также: Адрианова-Перетц В.П. "Слово о полку Игореве" и "Задонщина"//В кн.: "Слово о полку Игореве" - памятник XII в. С. 131-169). Замеченные нами детали позволяют лишь предполагать большую древность "Слова" сравнительно с "Задонщиной", так как после 1262 г. несторианская проблема потеряла актуальность.

[†56] Theiner. Vetera Monumenta historia Hungariae illusirantia. I.Roma, 1857. С. 86 (цит. по кн.: Мавродин В.В. Очерки истории левобережной Украины. С.283).

[†57] Насонов А.Н. Монголы и Русь.С.27.

[†58] Неврюй, полководец Сартака, сына Батыя, подавил восстание Андрея Ярославича Владимирского, брата и соперника Александра Невского.

[†59] Насонов А.Н. Монголы и Русь. С.26-28. Михаил Черниговский посылал посла на Лионский собор 1245 г. просить помощи против татар, и это объясняет его опалу и казнь.

[†60] О распространении мусульманства среди печенегов XI в. сообщает Бакри: "... после 400-го года хиджры случился у них пленный из мусульман, ученый богослов, который и объяснил ислам некоторым из них. Вследствие чего те и приняли его. И намерения их были искренни, и стала распространяться между ними пропаганда ислама. Остальные же, не принявшие ислама, порицали их за это, и дело кончилось войной. Бог же дал победу мусульманам, хотя их было только 12 тысяч, а неверных - вдвое больше. И они [мусульмане] убивали их, и оставшиеся в живых приняли ислам. И все они теперь мусульмане, и есть у них ученые и законоведы и чтецы корана" (Кунин А., Розен В. Известия ал-Бакри и других авторов о Руси и славянах. С. 58-60). По-видимому, здесь налицо тенденциозное преувеличение, ибо известны факты крещения отдельных печенежских ханов (ПСРЛ. IX. С. 57, 64) и народных масс при договоре с Константином Мономахом в 1051 г.. что было бы невозможно, если бы они уже принадлежали к другой мировой религии; но зерно истины в сообщении Бакри есть (см.: Толстов С.П. По следам древнехорезмийской цивилизации. С. 262), и наличие в причерноморских степях мусульманских кочевников объясняет легкость обращения в ислам Узбека, хана Золотой Орды (1312 г.), очевидно ориентировавшегося на изрядное число кочевников-мусульман.

[†61] Соловьев С.М. История России.С.181.

[†62] В тексте "Слова" стоит "небысть тут брата Брячислава, ни другого Всеволода". По удачному предложению А.А.Зимина (личное сообщение), вместо "Всеволода" надо поставить "Всеслава" - и тогда ретроспективная композиция обретает смысл: не было второго Всеслава, который сумел бы отстоять Полоцк от врагов, и дальше идет патетическое отступление о Всеславе. князе Полоцком, где события перечислены в обратном хронологическом порядке (с. 24-26). 63 В 1251 г. Миндовг взят под опеку св. Петра: "крещение же его льтиво бысть" (ПСРЛ. II. С. 817).

[†64] Иакинф [Бичурин]. История первых четырех ханов. ..С. 264-265.

[†65] Действительно, поход 1185 г. повлек за собой политический упадок Северской земли и обеспечил гегемонию на Руси суздальскому княжеству (Голубовский П. История Северской земли. С. 160 и след.).

[†66] Там же. С. 170.

[†67] История католического наступления на Русь обстоятельно заложена в кн.: Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси.

[†68] Соловьев С.М. История России.С.157.

[†69] Северо-Восточная Русь была обложена только в 1257 г. См.: Насонов А.Н. Монголы и Русь. С. 12, 22.

[†70] Там же. С. 52.

[†71] Бартольд В.В. Туркестан... С.495.

[†72] Гумилев Л.Н. Монголы XIII в. и "Слово о полку Игореве".

[†73] Вернадский В.И. Биосфера. С. 19.

[†74] Moravcsik Gy. Byzantinoturcica.

[†75] См.: Доклады отделении и комиссий Географического общества СССР. Вып. 3. Этнография. Л., 1967.

[†76] Гумилев Л.Н. Этнос и ландшафт.

[†77] Ефремов Ю.К. Ландшафтная сфера нашей планеты.

[†78] Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения. О применении идей В.И.Вернадского к исторической географии см.: Гумилев Л.Н. Хазария и Терек.

[†79] Gumilev L.N. New Data on the History of the Khazars. C.61-103.

[†80] Gumilev L.N. Les Flucliiations... C.331-336.

[†81] Гумилев Л.Н. Истоки ритма кочевой культуры... С.85-94.

[†82] Гаель А.Г., Гумилев Л.Н. Разновозрастные почвы... С. 11-20.

[†83] Вернадский В.И. Биосфера. С. 19.

[†84] См.:Усама ибн Мункыз. Книга назидания. С.208 и след.

[†85] Гумилев Л.Н. Хунну. С.136.

[†86] Пигулевская Н.В. История мар Ябалахи III и раббан Саумы. С.89-93.

[†87] Цит. по: Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. С.64.

[†88] Памятники древнерусского канонического права. Ч.I // Русская историческая библиотека. VI. No 12. СПб., 1908; Насонов А.Н. Монголы и Русь.С.136.

[†89] В исторической науке сослагательное наклонение считается недопустимым, что ограничивает се возможности констатацией фактов. В естественных науках оно общепринято, так как по следствиям выясняются причины. Например, если бы на Солнце не происходило процессов распада, оно бы остыло за столько-то лет. Этнология - наука естественная, и, значит, пользоваться принятой во всех естественных науках методикой нам не зазорно.

[†90] Слово о полку Игореве. С. 18.

[†91] О русском ремесленнике в Каракоруме сообщает Рубрук (Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. С. 143).

[†92] Насонов А.Н. Монголы и Русь. С. 16-17.

[†93] Книга Марко Поло. С. 85.

[†94] Вернадский Г.В. Начертание русской истории. С. 82.

[†95] Сюань чжун улосы ху вэй цинь цзюань. См.: Вернадский Г.В. Опыт истории Евразии. С. 96.

[†96] Vernadsky G. The Mongols and Russia..., C. 123.

[†97] Шан Юэ. Очерки истории Китая. С. 348.

[†98] Этих людей встретил в Юаньской империи Джованни Мариньолли, легат папы Ее недикта XII, пробывший в Ханбалыке с 1342 по 1346 г. у хана Токалмута (кит Шунь-ди). Это был последний папский посол, пересекший в те времена Гоби и посетивший последнего "Великого Каана", принявшего его очень ласково. Мариньолли пишет, что "восточными землями империи правят аланы (а их более тридцати тысяч, этих аланов. -Л.Г.) - христиане как истинные (католики. - Л.Г.), так и только по имени (православные и несториане. -Л.Г.), и они называют себя рабами папы и готовы жизнь отдать за франков" (Свет Я. М. После Марко поло, М., 1968. С. 196). Но за своего хана они отказались гибнуть и при встрече с войском китайских повстанцев в 1351 г. провернули тыл. Видимо, жизнь на чужбине, в окружении враждебно настроенных аборигенов, не повлияла благотворно на их боевую доблесть. Впрочем, это изменение этнического характера и стереотипа поведения не могло возникнуть только за счет обстановки. Мы знаем многие этносы-изоляты, устойчивые и в менее благоприятных условиях. Но вот раскол в среде самих "аланов", произведенный деятельностью Монтекорвино, безусловно, должен был ослабить их сопротивляемость воздействию среды. Р.Хенниг (Неведомые земли. III. С. 232) относится к сведениям Мариньолли с нескрываемым неуважением. Он отмечает, что тот много болтает о пустяках, опуская важные вещи. Но именно эта некритичность восприятия папского легата полезна для нас, так как наивная тенденциозность не может сбить с толку современного историка. Даже те скудные сведения о христианах в империи Юань, которые он приводит, показывают, что именно удар в спину, нанесенный Монтекорвино, сделал дальневосточную христианскую общину нежизнеспособной и беззащитной перед буддизмом и исламом, разделившими в конце XIV в. несторианское наследство.

КОММЕНТАРИИ

[*129] Эта глава вызвала неистовую полемику, породила многочисленные рецензии, книги, комментарии, на время оказалась темой научно-патриотических сочинений. Книга Гумилева побудила к историографическому пересмотру многих уже ставших канонистическими утверждений науки. В этой связи следует сказать, что после перерыва возникла новая полемика о времени написания "Слова о полку Игореве". Историк А.Зимин, написав книгу, так и не смог ее опубликовать. Академики Б.Рыбаков, С.Тихвинский, В.Пашуто, профессора И.Петрушевский, И.Греков и многие другие подвергли Гумилева уничтожающей критике. Были созданы беллетристические сочинения на тему "унижения Руси", виновником которого оказывался Гумилев. Предлагалось осудить сына белогвардейцев и самого по духу белогвардейца за его книгу и статьи. Подлил масло в огонь Олжас Сулейменов, написавший книгу с подчеркнуто степным кочевническим пафосом "Аз и Я", которую Гумилеву предложили осудить, но ученый не сделал этого, хотя и находил в ней фундаментальные ошибки.

Десять лет (1971-1982) тянулась "пора скандала" вокруг данной главы книги. Вся антигумилевская полемика ушла в песок, не достигнув научного эффекта. Проблема взаимоотношения Орды и Руси осталась открытой, как бы решенной, но не принятой. Время создания "Слова о полку Игореве" перестало обсуждаться. Лишь академик Лихачев в начале 1980 г. положительно отозвался о работах Гумилева.

[*130] Гумилев, обнажая все грани историографического невежества, создает справедливую картину общего непонимания того, что же такое огромная территория к востоку от Волги и Каспия. Ведь сложилось стойкое убеждение, что все там, в степях - одно бесконечное перемещение кочевников и их постоянная сплоченность в целях захвата и ограбления окружающих народов. Степь - "вместилище сонма" завоевателей, и эта немецко-французское неприятие Востока сказалось в XIX в. и на восприятии русскими исследователями проблемы монгольских завоеваний, монгольских отступлений из земледельческих стран и многим другим. Даже такой уверенный либерал и демократ, как прославленный историк П.Милюков в "Очерках по истории русской культуры" (1896-1903), утверждал, что только окончательная ассимиляция малых народов к востоку от Волги и полное их включение в российский этнос будет означать победу над отсталым кочевническим способом производства.

В 1930-1960-х гг. кочевниками по-прежнему занимались как частью феодального общества, и подробности их социальной или национальной жизни никого не интересовали. Сами народы рассматривались как объекты этнографических описаний, перед тем, как они, реликты и исчезающие величины истории, не станут полностью прошлым, то есть историей. Политическую и культурную смысловую сторону динамики развития кочевников, народов тюрко-монгольской и сибирских групп населения, вообще историю Великой степи как целостного организма до Гумилева никто не рассматривал. Великую степь как феномен истории проглядели все - до появления данной книги она была практически "белым пятном".

[*131] Гумилев косвенным образом стимулировал изучение "Слова о полку Игореве" как двуязычного памятника письменности, в котором термины, понятия, имена, лексические обороты указывают на понимание автором или переписчиком языка степняков и знание их внутренней жизни.

[*132] Гумилев специально изучал "прокормочность", то есть экологическую вмешаемость Прикаспийских, Приаральских, Черноморских степей, Черной земли в Калмыкии, Семиречья и других районов постоянного кочевания степняков. Здесь его наставником был С.Руденко, пожалуй, самый знающий в XX в. исследователь кочевого хозяйства в России. Его работы можно сравнить лишь с всемирно известными трудами французских ученых, изучавших хозяйственный уклад бедуинов и других кочевников в Северной Африке.

Возможность прокормления большой армии в степях Восточной Европы, вблизи лесистых территорий Руси или невозможность прокорма столь больших скоплений кочевников, а также проблема перегона "скопищ" кочевников со стадами через лесостепь и по дорогам из Монголии и Джунгарии на Русь стали теми сугубо материалистическими аргументами историософии Гумилева, которые всерьез пока никто не рассмотрел. Оппоненты не замечают материализма картины, и этнохозяйственная реальность районов кочевания остается вне рассмотрения специалистами по истории России, Европы, Кавказа. Даже самая "материалистическая" - советская историография, которая только и говорила о способе производства и производственных силах, на самом деле выступала, даже по сравнению с английской, американской или французской школами исследований, чересчур идеалистической, легковерной к источникам и спекулятивной.

[*133] Шам - традиционное название некоторых областей Сибири, бывших долгое время христианскими. Рум или Ромея - названия православной Византии у мусульманских авторов. Осы - православные осетины. Создание коалиции православных правителей всех указанных областей не осуществилось. Подобное намерение, скорее всего, было тактическим ходом Батыя и "прожектом", под которым не было никакой реальности. События между 1251 и 1256 и 1261 гг. настолько важны для Старого Света, что Гумилев многократно возвращался к этой теме, и к теме возможности коалиции. Об этом работа "Черная легенда", до сих пор полностью не изданная.

[*134] Обложение налогом с очага или жилища, характерное для территорий, пострадавших от монгольской войны или необходимых в качестве резерва для будущих военно-политических задач, важнейшая тема истории хозяйства народов монгольских улусов: Китая, Ирана, Малой Азии, Кавказа, Руси, Степи. Однако сводной работы такого рода нет и не предвидится. Попытка сравнительной характеристики ситуации государств, оказавшихся во владении монголов, а затем освободившихся от их власти, была сделана в свое время русскими евразийцами, в особенности П.Савицким.

[*135] Автор говорит о первом освобождении России от монголов. Второе, более реализованное, произошло в 1380 г. О Куликовской битве и всех перипетиях борьбы с наследниками Золотой Орды Гумилев написал достаточно много. Это тема и его книги "от Руси к России".

[*136] Кастилия вела свою реконкисту... - т.е. свое отвоевание Испании от арабов, хотя несколько столетий эта война не носила национального характера освобождения испанского народа от арабского иноземного владычества. Владычество арабов в Испании и монголов в России носит принципиально разный характер.

[*137] В отличие от многих своих современников Гумилев воспринимал падение Триполи и Аккры и уход христиан из Палестины как свою личную беду.

О "второй сказке" - о попе Иоанне, созданной после 1289 г., автор говорил многократно. Его удивляла восприимчивость человеческого сознания к легендам зловредного характера. И потому о трагедии, постигшей Западную Русь, Галицкое княжество и культуру южнорусского населения, он говорит как о естественном последствии обывательской этики нежелания ни во что вникать.

[*138] Однодворцы - русские крестьянские семейства, которые не были лично зависимы, то есть крепостными. Полоса их свободных поселений на окраине Степи создала русское однодворчество и как следствие - специфическую культуру, не замеченную нашими современниками, но отлично понимаемую, например, Н.Лесковым и И.Буниным. Фамилии Тургеневых, Аксаковых, Чаадаевых и многих других ведут свое происхождение от пункта истории, указанного Гумилевым. В 1970-1980 гг. некоторые исследователи занялись этой проблемой. А.Шенников, один из лучших отечественных этнографов, написал несколько важных работ на эту тему.

[*139] Одно из самых выдающихся прозрений великого историка. По поводу "выхода на Русь" ордынских князей и богатырей, их выезда "от татар" в Москву существует огромная литература. Однако она страдает некоторой односторонностью, поскольку сочувствует то одной, то другой стороне. Гумилев впервые провел исторический экскурс в область, казавшуюся совершенно туманной и лишенной какой-либо историографической основы для анализа. Поразительный сравнительный анализ содержания "Тайной истории монголов" и "Слова о полку Игореве" позволил ему взглянуть на протоисторию образования дворянских фамилий России и носителей определенной этики совершенно по-новому и решить долгий и мелочный спор XVIII-XX вв. о том, кто кого облагодетельствовал в истории.