Лекция 16 (52). Нидерланды в первой половине XVI в

Лекция 16 (52). Нидерланды в первой половине XVI в.

Своё название (букв. – Низовые земли) они получили в Средние века, потому что представляют собой в основном низменности с болотистыми равнинами, песчаными невысоким возвышенностями, дюнами по побережью Северного моря в бассейнах Нижнего Рейна, Мааса и Шельды.

В Средние века Нидерланды – это граничившая с Францией северо-западная окраина Империи между Северным морем и Арденнами, где крупные сеньоры оспаривали друг у друга гегемонию.

В XIV–XV вв. герцоги Бургундии объединили эти земли под своей властью. После гибели в 1477 г. Карла Смелого Бургундское государство распалось. Нидерланды достались его дочери Марии, которая вышла замуж за императора Максимилиана I Габсбурга. В 1482 г. «бургундское наследство» отошло к их сыну Филиппу Красивому. Тот женился на Хуане Безумной, и Нидерланды унаследовал их сын Карл Габсбург.

В 1548 г. решение Аугсбургского рейхстага объединило нидерландские земли в так называемый «Бургундский округ» из 17 провинций: герцогства Брабант, Лимбург, Люксембург, Гёльдерн, графства Фландрия, Артуа, Геннегау (Эно), Голландия, Зеландия, Намюр, синьории Фрисландия, Мехельн, Утрехт, Оверэйссел, Дренте, Гронинген, Лиль (с Дуэ и Орши).

Это была конфедерации небольших сословно-представительных монархий, каждой из которых в отдельности и всеми вместе владел Карл V, и непосредственно управляли его наместники – генеральный статхаудеры (штатгальтеры). При Карле V эту должность занимали Маргарита Австрийская в 1507–1530 и Мария Венгерская в1531–1555 гг., обе из рода Габсбургов.

При наместнике имелись три совета с совещательными правами. Государственный – из местных аристократов – кавалеров ордена Золотого Руна, обсуждавший главные вопросы. Финансовый – ведавший налогами. Тайный – занимавшийся подготовкой законопроектов и административных распоряжений на имя наместника. Большинство органов управления было сосредоточено в Брюсселе.

Каждую провинцию возглавлял статхаудер, подчинённый наместнику.

В 1463 г. учредились Генеральные штаты, которые были представительством территорий, а не сословий. Депутаты на них избирались штатами провинций, и их голоса имели разный вес. Особенно велико в них было влияние Брабанта.

Провинциальные штаты были настоящим сословным представительством.

В городах и местностях, составлявших провинции, администрирование осуществляли выборные магистраты.

Каждый провинция и город обладали автономией, вольностями и привилегиями, которые ревниво отстаивали от посягательств вышестоящих властей.

Их население к XVI в. достигло численности 3 млн. и было полиэтничным: на юге обитали франкоязычные валлоны, на севере – германоязычные фламандцы.

Нидерланды приносили казне 2 млн. гульденов ординарных доходов, тогда как Италия – 1 млн., а Испания и её колонии – 0,5 млн. Стоимость нидерландского годового внутреннего валового продукта оценивалась в 100 млн. гульденов. Двухпроцентные отчисления вряд ли можно назвать финансовым гнётом. Но раскладка налогового бремени была такова, что от неё и сильно страдали низы. Поэтому здесь имели место крупные восстания 1534–1535 и 1539 гг., подавленные чрезвычайно кроваво.

Однако олигархи и просто благополучные предприниматели однозначно выигрывали от подвластности Испании. Карл V открыл для них рынки всех своих владений и защищал от конкуренции других стран. Именно эти социальные слои обладали наибольшим влиянием в стране. Вот почему Нидерланды многое прощали своему государю, и Карл V был уверен в их лояльности.

Социально-экономическое состояние Нидерландов не было однородным. Южные валлонские провинции (Артуа, Геннегау, Намюр, Лилль, Дуэ, Орши и наполовину фламандское герцогство Люксембургское) с глубоко укоренившимися в них феодальными отношениями, были преимущественно аграрными и бедными.

Центральные фламандские провинции (Брабант и Фландрия) были самыми богатыми. Здесь главную роль в экономике играли торговля, финансы и промышленность на базе успешно развивавшихся раннекапиталистических отношений. Антверпен, портовый город Брабанта, превратился в общеевропейский центр торговли и кредита.

Особенностью центральных провинций была ориентированность на испанские рынки, зависимость их процветания от испанской короны.

Северные фламандские провинции (Голландия, Гёльдерн, Гронинген, Зеландия, Оверэйссел, Утрехт и Фрисландия) уступали центральным в богатстве и масштабах коммерции, но опережали их в мореплавании, рыболовстве, судостроении. И мануфактурное производство в них было широко распространено.

Здесь большое значение имели гидротехнические сооружения: плотины, шлюзы, дамбы, строительство и содержание которых требовали большого числа наёмной рабочей силы и материалов. Затраты на ирригацию окупались лишь при условии возделывания на осушенных землях доходных технических, садово-огородных и высокоурожайных культур или ведения интенсивного мясомолочного животноводства. Многие сёла на почве малоземелья стали промысловыми (ловля рыбы, торфодобыча, прядение шерсти).

В рыночных связях они ориентировались главным образом на страны Балтийского моря. Церковь, дворянство, цехи не имели на севере такого влияния, как в центре и тем более на юге. Препятствий для развития раннебуржуазных отношений здесь было меньше.

Реформация нашла в Нидерландах поддержку населения и жёсткое противодействие властей. В 1522 г. Карл V ввёл здесь инквизицию. В 1523 г. по её приговору были сожжены два первые в Европе мученики новой веры. Далее один за другим стали появляться так называемые «плакаты» – указы против реформатов.

Однако распространение новой веры не было тотальным. Реформация расколола нидерландцев. Протестантов было больше среди фламандцев, католиков – среди валлонов. Имел значение и социальный аспект – дворяне и крестьяне были менее склонны к переходу в новую веру, чем бюргеры.

К выстраиванию новой модели отношений с Бургундским округом он приступил сразу после завершения в 1559 г. Итальянских войн.

Для начала Филипп II в течение двух лет не выводил из Нидерландов испанские войска, что являлось нарушением обязательства испанской короны не размещать свои войска на их территории в мирное время.

Далее увеличил число епархий – с 4-х до 17-ти, по одной в каждой провинции, с подчинёнными епископам инквизиционными трибуналами.

Параллельно происходило выдавливание местного дворянства из государственного аппарата и церковной иерархии.

В 1560 г. повысились пошлины на импорт испанской шерсти в Нидерланды. Затем последовал запрет на прямой доступ нидерландских предпринимателей в колонии.

Всё это, поскольку исходило от чужеземных правителей, ассоциировались с притеснениями по национальному признаку, что нагнетало напряжённость.

Новая политика совпала с общим ухудшением социально-экономического климата. Первую половину 1560-х гг. ознаменовали нарастание банкротств и безработицы, рост цен и резкое понижение уровня жизни, что вызвало сильное брожение и даже голодные бунты.

Местные аристократы открыто критиковали действия властей.

На низших ступенях социальной лестницы недовольных сплачивали кальвинистские консистории. Они собирали на ночные проповеди (не в последнюю очередь с помощью щедро раздававшейся там милостыни) тысячи людей. Многие приходили с оружием, и проповеди превращались в вооружённые смотры. В распоряжении консисторий было до 200 тыс. потенциальных воинов.

5 апреля 1566 г. 300 дворян подали Маргарите Пармской петицию о смягчении плакатов, отмене инквизиции и созыве Генеральных штатов. Они предупредили, что невыполнение этих требований может вызвать «всеобщее волнение и бунт». Наместница пообещала довести петицию до сведения короля, а пока приостановить преследования еретиков.

Во время аудиенции, в которой напротив друг друга стояли нидерландские дворяне в скромном кальвинистском платье и роскошно одетая испанская свита Маргариты Пармской, произошёл знаменательный эпизод, Один из придворных презрительно назвал делегатов гёзами (нищими). Те не оскорбились, а обрадовались прозвищу, которое стала средством самоидентификации инсургентов.

Тем временем кальвинистские проповедники призывали народ готовиться к истреблению католических священников и разгрому церквей, если власти не пойдут на уступки. «Компромисс» договорился с консисториями о совместных действиях, получил от них деньги на вербовку солдат в Германии и зондировал почву на предмет военной поддержки от немецких протестантов в случае восстания в Нидерландах.

Её периодизация включает пять этапов. Первый – от иконоборческого восстания (11 августа 1566–весна 1567) до высадки гёзов в Бриле (1 апреля 1572). Второй – от этого события до восстания в Брюсселе (4 сентября 1576). Третий – от этого события до восстания дворянства в Атуа и Эно (осень 1578). Четвёртый – от этого события до падения Антверпена (17 августа 1585). Пятый – от этого события до перемирия с Испанией (1609).

23 августа 1566 г. наместница объявила об отмене инквизиции, смягчении «плакатов» и разрешении кальвинистских проповедей там, где они уже прижились. Таким образом, цели, которые ставили перед собой дворянская оппозиция и лидеры консисторий были во многом достигнуты.

Между тем дворяне, пугая Маргариту Пармскую народным бунтом, не думали, что он случится без их санкции. Буржуазия, стоявшая за консисториями, тоже не ожидали, что борьба приобретёт такой накал, и ситуация выйдет из-под её контроля. Громче всего зазвучал лозунг «Поповской крови и имущества богачей!» В лидеры вышли маргиналы.

Тогда консистории начали отмежёвываться от иконоборцев. Дворяне объявили о роспуске «Компромисса» и вместе с властями начали силовое подавление мятежников. На защиту церкви встали крестьяне-католики. Без поддержки буржуазии и дворянства шансов у мятежников не было, и к весне 1567 г. восстание было подавлено.

В Мадриде события расценили как результат попустительства наместницы обнаглевшим от безнаказанности туземцам и решили примерно их наказать.

22 августа 1567 г. в Брюссель во главе 10 тыс. испанских солдат вступил новый наместник – герцог Альба.

Нидерландская элита, за исключением самых прозорливых (таких как принц Оранский и граф Бредероде, которые заблаговременно покинули страну) не понимала, что её ждёт. Так, графы Горн и Эгмонт полагали, что не совершили ничего противозаконного и, более того, помогли властям справятся с иконоборческой вакханалией. Герцог Альба начал наведение порядка в стране с их казни.

Был учреждён «Совет по делам о беспорядках», который вынес 18 тыс. смертных приговоров. Имущество осуждённых конфисковалось. Лица, помогавшие выявить преступников, получали из него свою долю. Как следствие распространилось доносительство, жертвами которого зачастую становились ни в чём не виновные люди.

Террор вызвал эмиграцию, отток капиталов и сворачивание производства. К тому же в 1569 г. Испания разорвала торговые отношения с Англией. Экономическая активность в Нидерландах упала до минимума, торговая жизнь, биржи замерли, налоговые поступления сократились.

Альба полагал, что причина этому неэффективное налогообложение, и в 1571 г. ввёл испанский налог – так называемую «алькабалу», включавший единовременный налог с недвижимости в размере 1% от её стоимости и налог с продаж: 5% от цены сделок с недвижимостью и 10% от цены сделок с движимым имуществом.

Для рыночной экономики, когда продукт, прежде чем в готовом виде дойти до потребителя, как сырьё и полуфабрикат проходит через многие руки, алькабала означала крах. Нидерландская экономика встала. Предприниматели под благовидными предлогами сворачивали дела и эмигрировали,.

Нарастали политические трудности. В стране началась партизанская война. Лесные гёзы атаковали испанцев на суше, морские – из английских портов атаковали в Ла-Манше и Северном море. Принц Вильгельм Оранский в 1568 и 1572 гг. во главе наёмных армий вторгался в Нидерланды.

Правда, лесные гёзы были малочисленны и слабы, а Вильгельм Оранский оба раза терпел поражения. Успехи морских гёзов стратегического значения не имели.

Второй период революции начался с высадки морских гёзов в Бриле, которую невольно инициировали испанцы. В 1572 г. Филипп II добился от Елизаветы I изгнания морских гёзов из Англии. Им негде было укрыться, и 1 апреля 1572 г. они овладели городом Бриль в устье Рейна. Другие города на севере страны тоже открыли им свои гавани. Испанские гарнизоны были изгнаны. Активизировались лесные гёзы. Штаты Голландии и Зеландии в июле 1572 г. избрали Вильгельма Оранского своим статхаудером. Его сторонники назывались оранжистами.

Север вышел из-под контроля испанцев, и герцогу Альбе не удавалось выправить положение. Испанцы одерживали победы над инсургентами во всех открытых столкновениях и осадах городов, но делать это становилось всё труднее. Так город Харлем пришлось осаждать 7 месяцев. Иные города, чтобы не пустить испанцев, открывали плотины и затопляли сами себя. А самое главное – с каждым военным поражением сопротивление инсургентов нарастало.

В декабре 1573 г. Альбу сменил дон Луис Рекезенс, но ничего не изменилось. Новый наместник, как и прежний, побеждал гёзов на поле боя, отразил вторжение в страну немецких наёмников оранжистов, но переломить ситуацию не смог. 5 марта 1576 г. дон Рекезенс скоропостижно скончался, и ситуация стала неуправляемой.

До прибытия нового наместника управление перешло к Государственному совету, у которого реальных рычагов власти не было. Между тем испанские солдаты годами не получали жалованья. Воевали они в чужой стране, где их ненавидели и убивали из-за угла. Наёмники были деморализованы, и только чёткое командование удерживало их в рамках дисциплины. Но после смерти главного командира они оказались предоставлены самим себе и летом 1576 г. восстали, захватив цитадели в городах Алост, Гент и Антверпен.

С другой стороны, на открытое сопротивление решились противники испанцев в центральных провинциях. 4 сентября 1576 г. отряд городской милиции Брюсселя под командованием офицеров-оранжистов арестовал членов Государственного совета.

Третий период революции. В октябре в Генте собрались Генеральные штаты, взявшие власть в свои руки, чтобы прекратить войну. Но позиции восставшего севера и покамест мирныхI центра и юга разнились, принятие решения затягивалось.

В этот момент случилось так называемое «испанское бешенство». 4 ноября 1576 г. солдаты антверпенской цитадели устроили погром. Они замучили свыше 8 тыс. горожан, сожгли до 1 тыс. домов, награбили, испортили и уничтожили имущества на сумму в 24 млн. гульденов. В числе других они повесили 300 католических монахов, пытавшихся их увещевать. В ответ по всем южным провинциям прокатились стихийные выступления под лозунгом «Смерть испанцам!»

В этой ситуации депутатам Генеральных штатов пришлось срочно принимать общее решение. 8 ноября 1576 г. они обнародовали «Гентскую пасификацию» (умиротворение). Документ декларировал: 1) совместную борьбу с испанскими войсками; 2) возвращением имущества пострадавшим от конфискаций Альбы; 3) всеобщую амнистию инсургентам; 4) запрет кальвинизма в центральных и южных и свободу его исповедания в северных провинциях; 5) незыблемость власти Филиппа II и неприкосновенность собственности католической церкви. Таким образом, восстанию был придан облик протеста против «плохих советников короля» и взбунтовавшихся наёмников.

Гентское умиротворение явилось попыткой компромисса между разными слоями нидерландского общества. Он стал возможен в силу полной утраты королевской властью контроля над страной и стремления верхов удержать страну от хаоса. Но компромисс оказался недолгим.

Новый наместник дон Хуан Австрийский принял «Гентское умиротворение», а Генеральные штаты признали его генеральным статхаудером, о чём в феврале 1577 г. был подписан «Вечный эдикт». Но наместник начал готовить военный поход на север. Тогда Генеральные штаты вызвали в Брюссель Вильгельма Оранского и поручили ему возглавить военные действия против статхаудера, объявленного врагом страны.

Низы отреагировали на эти события восстаниями. Их жертвами стали происпански настроенные и просто умеренные магистраты и католические священники. В Антверпене, Брюсселе, Генте, Ипре кальвинстские буржуа, купцы, адвокаты, лавочники, ремесленники создавали связанные с консисториями «комитеты 18» (по числу городских корпораций). Они провозгласили своей целью организацию обороны от испанцев. Но на деле стали вмешиваться в городское управление. Верх в них взяли радикалы. В Брюсселе «комитет 18» потребовал от Генеральных штатов удаления испанских агентов и соглашателей из госаппарата, вооружения народа и реорганизации Госсовета.

В октябре 1577 г. в Генте восстал плебс, лидер дворянства герцог Арсхот и другие были арестованы, и хозяевами города стали «комитеты 18». Правительственные войска были изгнаны и заменены формированиями из горожан, церковные имущества обращались на городские нужды, уплата налогов прекратилась. Гентцы заключили союзы с другими городами Фландрии и Брабанта, установили контакты с отрядами крестьянской самообороны.

В 1579–1580 гг. выступления крестьян слились в восстание, охватившее Оверэйссел, Гронинген, Дренте, Фрисландию и Фландрию. Его вызвали бесчинства наёмников независимо от того, на чьей стороне они воевали. Крестьяне выступали как против испанцев, так и против оранжистов, которые в конечном итоге с ними расправились.

Повторялась ситуация 1566 г., когда радикальные низы стали опасными не только для испанцев, но и для умеренных соотечественников. Для консервативной католической элиты Нидерландов соблюдение «Гентского умиротворения» потеряло смысл.
Лекция 18 (54). Последние два периода Нидерландской революции
Четвёртый период революции. Осенью 1578 г. дворяне Артуа и Эно обвинили Генеральные штаты в потворстве бунтовщикам и вступили в переговоры с Александром Фарнезе, который сменил умершего дона Хуана Австрийского, и 6 января 1579 г. заключили с ним союз, чтобы: «Добиться соглашения с католическим королём, нашим законным повелителем и государём».

В мае 1579 г. текст такого соглашения был подписан в Аррасе, и затем ратифицирован штатами южных провинций. Арраская уния предусматривала: признание Филиппом II Гентского умиротворения, Вечного эдикта, амнистию, вывод испанских войск, сохранение католицизма и подтверждение традиционных привилегий. Этот сепаратный мир южных провинций Филиппом II возвращал испано-нидерландские отношения к состоянию накануне 1559 г.

Однако для кальвинистской элиты этого было уже мало. 23 января 1579 г. северные провинции приняли Утрехтскую унию, к которой присоединились города Брабанта (Брюссель, Антверпен, Бреда) и Фландрии (Гент, Брюгге, Ипр).

В августе 1579 г. оранжисты подавили радикалов в Генте, а на севере смирили крестьянские возмущения. В 1581 г. консистории и их вооружённые силы так называемые «стрелковые гильдии» были лишены права голоса в решении городских и государственных дел. Уладив внутренние проблемы, Генеральные штаты 26 июля 1581 г. провозгласили независимость, объявив о низложении Филиппа II.

Однако будущее политическое устройство страны победители представляли себе смутно и исключительно в феодальном свете. Оранжисты вынашивали планы союза с иноземными государствами (немецкими лютеранскими князьями, Францией, Англией) ценой раздела Нидерландов. Один из таких проектов предусматривал передачу Фландрии и Артуа Франции, Голландии и Зеландии – Англии, Брабанта и ещё некоторых провинций – в состав Империи.

А вскоре погиб их лидер, застреленный 10 июля 1584 воспитанником иезуитов Балтазаром Жераром.

Тем временем Александр Фарнезе поочерёдно принудил к капитуляции Брюгге, Гент, Брюссель, Ипр, Мехельн.

Наконец, 17 августа 1585 г. пал Антверпен. На этом фаза активного вооружённого противостояния испанцам во Фландрии и Брабанте завершилась.

Александр Фарнезе закрепил военный успех тем, что не стал сводить счёты с побеждёнными. Он объявил о прощении жителей мятежных провинций, отказался от проведения конфискаций, предоставил протестантам 4-летний срок, чтобы определиться с выбором – либо вернуться в лоно католичества, либо покинуть страну. Непримиримые кальвинисты эмигрировали на север. Их было много. Но подавляющее большинство осталось. Люди, уставшие от многолетней войны, радовались возвращению к мирной жизни. Это стало основой рекатолизации и примирения южных и центральных провинций, которые стали назваться «Испанские Нидерланды», с Мадридом.

Пятый период революции. Эти потери заставили северян форсировать поиски союзника, способного защитить их от испанцев. Они вели переговоры о передаче суверенитета над Северными Нидерландами с французским королём Генрихом III Валуа и английской королевой Елизаветой I Тюдор. Но оба монарха отклонили сделанные им предложения.

Тогда Генеральные штаты решились взять всю полноту власти в свои руки. Образовались Республика Соединённых провинций. Нашёлся и собственный лидер – сын Вильгельма Оранского Мориц Оранский, граф Нассауский (1567–1625). В 1585 г. он был избран статхаудером Голландии, Зеландии и Фрисландия, а позднее и остальных северных провинций.

Мориц Оранский был выдающимся полководцем своего времени и внёс ряд новшеств в организацию военного дела. Возглавив вооружённые силы северных провинций, он добился перелома в ходе военной кампании.

В 1590-е гг. было завершено освобождение севера от испанских войск и военные действия перенесены на территорию Южных Нидерландов. Ряд побед на суше, крупнейшая из которых произошла при Ньюпорте в 1600 г., и на море обеспечил республике выгодные условия «Двенадцатилетнего перемирия» 1609 г.. Одним из них стало закрытие устья Шельды для морской торговли. Антверпен захирел, его роль международного коммерческого и финансового центра перешла к Амстердаму. Другим – признание права Нидерландов вести торговлю в португальских владениях Ост-Индии.

Возобновление войны в 1621 г. только укрепило позиции Соединённых провинций. К ним на правах бесправных «генералитетских» земель отошёл ряд территорий Брабанта, Фландрии и Лимбурга. Вестфальский мир 1648 г. дал международное признание всем её завоеваниям. В заморских владениях двух нидерландских кампаний – Ост-Индской и Вест-Индской – было запрещено испанское судоходство.
Лекция 19 (55). Республика Соединённых провинций
Политический строй. Республика Соединённых провинций объединила Голландию, Зеландию, Фрисландию, Гёльдерн, Гронинген и Оверэйсел. Их территория составила 33, 6 тыс. кв. км, а население – около 1,5 мил. Чел.

Политическое устройство Соединённых провинций Нидерландов, как официально звучало их название, давало им преимущества перед другими странами в развитии экономики. Оно было таково, что защищало предпринимателей от произвола властей, минимизировало коррупцию и снижало риски волюнтаристских решений на высших уровнях власти.

Исполнительную власть возглавлял Статхаудер (Штатгальтер) – председатель Государственного совета, главнокомандующий сухопутными и военно-морскими силами и «главный гарант соблюдения истинной веры».^

Государственный совет ведал финансированием военных расходов и судебными делами высшей юрисдикции. В нём заседали двенадцать представителей провинций в соответствии с размерами вносимых ими налоговых квот: от Голландии – три, от Гёльдерна, Зеландии и Фрисландии – по два, от Гронингена, Оверэйсела и Утрехта – по одному. Заместителем председателя Госсовета назывался Великим пенсионарием.

Военный совет ведал сухопутными силами, Счётная и Монетная палаты – финансами, Адмиралтейство – в военным флотом.

Генеральные штаты устанавливали налоги, заключали международные договоры, принимали решения о войне и мире. Каждую провинцию представлял один делегат. Решение принималось единогласно. При отсутствии консенсуса роль в роли арбитра полагалось выступать статхаудеру. Правда, такого прецедента история не знает.

Особое место в политической жизни занимала кальвинистская церковь, к которой принадлежало треть населения, другую треть представляли иные протестанты, последнюю – католики.

В провинциях имелись собственные статхаудеры, штаты, верховные суды, счётные палаты и т. д.

Города имели свои магистраты с комиссиями и учреждениями.

Социальный состав и процедура работы в штатах отдельных провинций были различными. Общим признаком была ограниченность круга избирателей – низы к формированию представительной власти не допускались.

Удельный вес бродяг и нищих уже в XVI в. в некоторых областях достигал 41%.

В сельском хозяйстве с 1590 по 1665 г. акционерными кампаниями было осушено до 110 тыс. га земель. Польдеры, как назывались такие земли, были участками сданы в аренду фермерам. На них выращивались высокодоходные товарные технические, кормовые и садово-огородные культуры, разводились высокопродуктивные породы скота. На этой базе развивались ориентированные на экспорт смежные отрасли: выделка кож, масла, сыра. В городских округах на смену обычным огородным культурам: морковь, репа, капуста, пришли более требовательные к уходу и дорогие клубника, артишоки, салат.

В XVII в. в Голландии появились парниковые хозяйства, продукция которых в свежем виде уходила в Англию. Цветоводство, в первую очередь связанные с тюльпанами крупнейшие денежные спекуляции, принесло не один миллион гульденов крупному капиталу Соединённых провинций.

На рынок «работало» до 45% всей аграрной площади страны, и одновременно она была открыта для сельскохозяйственного импорта. В Амстердам поступал хлеб из стран Балтийского моря. Так, в 1619 г. здесь было продано 290 тыс. т зерна из Гданьска.

При этом урожаи зерновых в Нидерландах в XVIII в. стали лучшими в Европе. Страна также выдвинулась на первое место в Европе по производству молока: фрисландские коровы давали 4–5 литров среднегодового дневного надоя. Годовой экспорт скота из Фрисландии в Англию достигал 30 тыс. голов. Была выведена новая конская порода – знаменитый фрисландский тяжеловоз.

В промышленности дополнительный импульс получили традиционные отрасли и зарождались новые.

Шерстяные ткани производились в Лейдене, льняные – в Харлеме, шёлковые и хлопчатобумажные – в Роттердаме, Утрехте, Делфте, Тилбюрхе.

Судостроение давало в год до 1 тыс. кораблей и стимулировало смежные отрасли. В Заандаме канатное, лесопильное, кузнечное, парусиновое, мукомольное, сухарное производства образовали комплекс, в котором использовались до 1 тыс. мельниц и были заняты до 15 тыс. наёмных рабочих.

Флот насчитывал до 4300 судов, что почти вдвое превосходило вместе взятые флоты Англии и Франции.

Рыболовство приобрело промышленный размах. В нём было занято до 2 тыс. судов, а годовой оборот доходил до 22 млн. гульденов.

Стремительно росло производство стройматериалов: извести, кирпича и черепицы. В Амстердаме появились сахарорафинадное, стекольное и гранильное производства.

На принципиально новый уровень вышли коммерция и финансы. В середине XVII в. общий торговый оборот страны достигал 75–100 млн. гульденов в год. В 1602 г. была основана Ост-Индская кампания с главной конторой в Амстердаме. Её главные владения находились на Молуккских и Зондских островах, а фактории располагались по всему побережью Индийского океана, в Африке, Индокитае, Китае. В 1621 г. образовалась Вест-Индская, а затем и другие кампании.

Банки, занимавшиеся депозитными и кредитными операциями широкого масштаба, появились в 1609 г. – в Амстердаме, 1616 г. – в Мидделбюрхе, 1621 г. – в Делфте, 1635 г. – в Роттердаме. В крупных сделках наличные деньги вытеснялись новыми финансовыми формами: переводами, векселями, операциями с банковскими счетами. Вложение капиталов диверсифицировалось: появились страховые кампании.

Экономические успехи, достигнутые за счёт раннекапиталистических отношений, не повысили благосостояние и качество жизни основной массы населения. Скорее наоборот – понизили. Наёмные рабочие трудились по 12 часов в день на скудной заработной плате и жили труднее и беднее, чем рядовые труженики в менее развитых европейских странах. С 1616 по 1648 г. в Амстердаме, Лейдене, Харлеме, Хорне, имели место более 15 стачек и волнений среди наёмных рабочих и матросов из-за оплаты и условий труда. 1623, 1630, 1637 гг. отмечены голодными бунтами в Голландии. С 1616 по 1633 г. по ряду городов прошла волна антиналоговых восстаний. И это при том, что в XVII–XVIII вв. страна занимала одно из первых мест в Европе по национальному доходу.

Внутриполитическая борьба. Так же и республиканский государственный строй не снял противоречия внутри правящих кругов. Наибольший вес в политической жизни страны имела Голландия, а в Голландии – купеческо-патрицианская олигархия.

Поэтому центром общеполитического конфликта 1617 г. стала именно эта нидерландская провинция. Не последнюю роль в нём сыграла взаимная личная неприязнь Статхаудера Морица Оранского и Великого пенсионария Яна Олденбарнефелда. Однако глубинные причины кризиса заключались в социально-политических противоречиях между тремя основными силами стран.

Первая сложилась из представителей купеческо-патрицианского слоя, которых называли ремонстрантами, во главе с Великим пенсионарием Яном Олденбарнефелтом и проповедником Арминием. Под флагом защиты свободы вероисповедания и исконных вольностей Голландии она требовала ограничения компетенции центральных властей.

Вторая (из дворян, офицеров армии и флота, купцов, мануфактуристов) выступала с лозунгом «общегосударственного интереса» и ставила задачи усиления централизации страны, укрепления позиций Статхаудера, отвоевание у испанцев Южных Нидерландов, обуздания олигархов. Их называли централистами.

Третья – образовалась вокруг кальвинистской церкви и её главного проповедника Гомара. Она была за усиление центральной власти, но с акцентом на активном участии церкви в государственных делах с целью пресечения злоупотреблений олигархов и ликвидации ремонстрантской ереси. Её поддерживали бюргеры, часть купечества, городские и сельские низы. Называлась она партией консисторий.

Мориц Нассауский объединился с гомаристами и арестовал начавшего набор наёмных войск Олденбарнефелта, который по приговору специально созданного трибунала был казнён в мае 1619 г.

В том же 1619 году Национальный синод в Дордрехте осудил ремонстранство как ересь. Но полномочия провинциальных штатов были расширены.

Возобновление военных действий против Испании усилило позиции оранжистов. Но к единству нидерландские элиты не привело. Наоборот, внутренняя борьба обострилась, что сказалось и на внешнеполитическом курсе. Купеческо-патрицианская олигархия не желала отвоевания южных провинций, в том числе и из-за боязни конкуренции с их стороны. Поэтому вопрос об освобождении юга от испанского владычества не стоял. Главной целью было закрепление результатов перемирия 1609 г. Олигархия чинила множество препятствий Морицу Нассаускому, что помешало решительному успеху в осаде Антверпена.

Аналогичным образом, одни рисуют её результаты как создание веротерпимого, конституционного и светского государства. Другие – как трагический распад страны. В этой связи по-разному объясняется и факт разделения страны. Для одних – это неизбежный результат особого исторического развития севера и национального духа. Для других – не более чем военно-стратегическая случайность.

Эти оценки и сегодня не утратили политической актуальности. Фламандская община Королевства Бельгии периодически поднимает вопрос о более решительном (вплоть до национально-государственного самоопределения) размежевании с валлонской общиной.