Тематические группы региональной лексики

Стандартизация современной жизни и унификация ее в разных исторически разных социумах, постепенное стирание различий в бытовой, профессиональной сфере между городом и деревней, разными регионами и даже государствами соответствует и языковой тенденции последнего столетия – жесткая регламентированность и нормативное единообразия литературного языка в любом регионе его распространения. Это приводит к тому, сфере региональной лексики, отличающей специфику данной территории, не очень велика, тем не менее она вызывает большой интерес в лингвокраеведческом аспекте.

Если говорить о региональной лексике Мурманской области, то прежде всего необходимо выделить тематическую группу, которая описывает климатические, ландшафтные и биологические особенности Кольского полуострова. Она активно отражается в языке местных СМИ, в художественных произведениях местных писателей и поэтов.

Еще несколько тематических групп региональной лексики связано с профессиональной спецификой Кольского полуострова. Это прежде всего лексика, характеризующая рыбацкий промысел, быт и стиль жизнь моряков. Эта тематическая группа является древнейшей в региональной лексике, поэтому она широко представлена не только в современной, но и в исторической ономастике Кольского полуострова, в этой группе много слов нерусского происхождения: саамских, финских и др.

Лексика, связанная с горнодобывающей, горно-перерабатывающей и металлургической промышленностью, что объясняется наличием в нашем крае хорошо развитой и имеющей общегосударственное значение горной и металлургической индустрии. Влияние этой группы лексики прослеживается не только в местных СМИ, но также и в современной топонимике полуострова: города Никель и Апатиты, станция Магнетиты и т.п.

Относительно новой тематической региональной группой является военно-морская лексика, которая стала складываться после основания в нашем крае базы военно-морского флота сначала СССР, а потом и России. Изучение лексико-фразеологического состава языка военных моряков, как и особенностей других тематических групп, может проводиться в нескольких аспектах:

а) состав тематической группы с точки зрения происхождения; восточнославянские, старославянские и заимствованные слова;

б) использование лексем тематической группы в региональной ономастике, особенности ономастического пласта внутри самой тематической группы;

в) образование фразеологизмов, пословиц и поговорок, входящих в данную региональную тематическую группу.
Поморские говоры Кольского полуострова

Поморами называют локальную группу северных русских, которые с 15-16 вв. постоянно проживают по побережью Белого моря, в низовьях Двины и Мезени и характеризуются в целом единой материальной и духовной культурой и близкими говорами. Вместе с тем разные поморские ареалы сохранили и определенную специфику, что было связано с различным происхождением населения отдельных районов, разными природными и хозяйственными условиями, этнической принадлежностью контактировавших с поморами финно-угорских аборигенов (Русский Север: этническая история и народная культура. XII-XX века. - М., 2001. - С. 19-21). В силу указанных обстоятельств своеобразие традиционной культуры Русского Севера, в том числе и поморской, в науке терминологически определяется как «аффинитет», т.е. сближение в полиэтнических условиях Русского Севера различных типов культур - русской и финно-угорской. Все это по праву относится и к терским поморам, древнейшему русскоязычному населению южного побережья Кольского полуострова.

Вопрос о степени «русскости» терских поморов не является праздным, поскольку многие формы и явления, характерные для традиционной поморской культуры, по мнению К.В.Чистова, одного из первооткрывателей этой научной проблемы, «невозможно возводить ни к праславянской общности, ни к архаическим традициям восточнославянских племен или даже территориальных общностей, составлявших древнерусскую народность». Такого мнения придерживаются современные исследователи как материальной, так и духовной культуры Русского Севера. Сильное финно-угорское влияние прослеживается в традиционных для поморов жилых и хозяйственных постройках, орудиях труда, одежде, пище, но прежде всего в промыслах и хозяйственной деятельности. Даже такие севернорусские фольклорные формы, как былины, причитания, протяжные песни и другие жанры, которые в 19 в. принесли Русскому Северу славу «заповедника традиционной культуры, имеющего общеславянское значение», после более детального изучения оказались явлениями «вторичной архаики», окончательно сложившими только к 14-15 вв. (былины, протяжные песни, ранние баллады) или даже к 16-17 вв. (исторические песни).

За севернорусскими говорами в современной науке также закреплен статус вторичных, так как многие их особенности необъяснимы древнерусским диалектным единством, и в диалектном членении русского языка 1964 г. самые северные из них не учитываются. Ассимиляция пришлым русскоязычным населением прибалтийско-финских аборигенов на всей территории Северо-Запада привела к вхождению в севернорусские говоры значительного объема языковых явлений прибалтийско-финского происхождения на всех ярусах языка: в фонетике (протетический [г]), в словообразовании (глагольные форманты -анда-, -айда), в синтаксисе (обороты типа: у него уйдено). Но более всего прибалтийско-финское влияние отразилось в севернорусской лексике, что детально доказано в недавней монографии С.А.Мызникова (Атлас субстративной и заимствованной лексики русских говоров Северо-Запада. - СПб., 2003.).

С проблемой приспособления универсальных русских ценностей к местным природно-климатическим условиям предки поморов, в том числе и терских, столкнулись с самого начала освоения Севера. Отсутствие условий для земледелия предопределило новые пути развития и специфику хозяйственной деятельности переселенцев. Традиционная общерусская (и шире - славянская) культура в своей основе является аграрной, что нашло отражение и в календарной обрядности, и в фольклоре. До 15-16 вв. почти не известно славянских групп и сообществ, основным видом хозяйственной деятельности которых было бы не земледелие, а рыболовство, зверобойный, лесной, отхожий и другие виды промыслов. Изменение природно-климатических условий и вызванная ими смена хозяйственной деятельности привели к существенным преобразованиям в первоначальной материальной и духовной культуре.

Адаптируясь к новым природным и социально-экономическим условиям, поморы активно осваивали бытовой обиход и опыт хозяйственной деятельности угро-финских аборигенов, сохраняя по возможности важнейшие составляющие общерусской культуры. Её строевые элементы, сохранение первоначального статуса и форм проявления которых было невозможно, подвергались конструктивной трансформации, обретали новые сферы бытования и проявления.

Так, в диссертационном исследовании П.А.Филина «Традиции морского рыболовства поморов Терского берега Белого моря» было установлено, что промысловая культура терских поморов и в целом поморов Русского Севера своими корнями уходит в славянскую земледельческую культуру. Эта идея ярко представлена пословицами: «Море - наше поле», «Море - рыбацкое поле». Целый комплекс поморских традиций находит аналогии в общерусской культуре. Это и промысловый календарь, основой которого, как и земледельческого, были церковные даты. В культуре жилища усматриваются аналогии в сооружении отдельных построек, особенно сетниц, прототипом которых были амбары-житницы для хранения хлеба. Тони (водные угодья) имели прямое сходство с земельными наделами крестьян. Основная роль в регулировании тоневладения, как и использования, была отведена сельской общине, что также соответствует общерусской традиции. Большое значение в жизни поморов, как и вообще русских, играло православие. Отдельные культовые сооружения и особенно деревянный крест являлись необходимыми атрибутами каждой тони.

Промысловое хозяйство терских поморов изначально формировалось как товарное. Добываемые морепродукты с самого начала использовались как товар, который можно продать, обменять на хлеб или другие товары. В этом, кстати, основное отличие природопользования саамов, ненцев и других народов Севера от русских в этом же регионе. У первых хозяйство было комплексным и натуральным - оно обеспечивало население всем необходимым. Хозяйство же русских во многом зависело от поставок хлеба с «большой земли» и от успеха промысла.

В ходе многовековой промысловой практики поморами была выработана календарная система дат, примет и обрядов, которая отражала основные циклические этапы в их хозяйственной деятельности и в основу которой, как уже отмечалось, был положен общерусский православный календарь. К церковным датам приурочивали сроки промыслов, подходы рыбы, жеребьевки тоней и т.д. К православным праздникам привязывались «походы» семги, т.е. время, когда рыба шла лучше всего. Например, различались летние «походы»: «Ивановский» (около 24 июня), «Петров день» (около 29 июня) - и осенние «походы»: «Успеньевский» (около 15 августа), «Покровский» (около 1 октября), «Казанский» (около 22 октября), «Дмитриев» (около 26 октября).

В этом промысловом календаре были определены даты, когда проводилась жеребьевка тоней (на Николу Зимнего или на Новый год), начинались зимний торосовый промысел и вешна - мурманский тресковый промысл, когда устраивали заборы на реках Терского берега, высевали репу и сеяли картошку. Завершался промысловый год ярмарками, на которых происходила продажа рыбы или ее обмен на муку: Покровской в Кузомени и Никольской в Варзуге.

Некоторые славянские календарные обряды, аграрные по своей сути, сохранились у поморов в измененном виде, трансформировавшись в брачные и празднично-игровые, что проявляется в очевидной земледельческой специфике отдельных элементов и фольклорных жанров, входящих в эти обряды.

Таким образом, традиционная культура терских поморов по сути стала механизмом адаптации этой локальной группы к новой окружающей среде. Вобрав в себя значительное количество элементов угро-финской культуры аборигенов, она по существу оставалась русской, поскольку была способна перерабатывать инновации на основе архаических общерусских традиций, к важнейшим из которых относятся аграрная и православная календарная обрядность.

Традиция жива и действенна до тех пор, пока она в силах устанавливать эффективные законы соответствия между прошлым и настоящим этноса, пока поддерживается равновесие входящих в нее вариативных и стабильных элементов. Как только традиционная культура становится слишком открытой для инноваций или ее стабильные, архаические элементы утрачивают эффективность (из-за утраты жизнеспособности или под агрессивным воздействием внешней среды), начинается процесс ее утраты.

Тенденции разрушения традиционной культуры терских поморов стали очевидны в 20 в., когда стали утрачиваться навыки традиционного рыболовства, промысловый православный календарь, фольклорные жанры, поморская речь. Причем процесс вызван как внешними, социально-экономическими причинами, так и внутренними: уже сами поморы начали противопоставлять себя остальным русским, что в наиболее яркой форме проявилось в 90-ые годы прошлого столетия, когда коренные жители Терского берега обратились в Правительство Российской Федерации с просьбой дать им статус малочисленной народности Севера. В то же время нарастает общественно-политическое движение за сохранение самобытности региональной поморской культуры.

Саами считаются коренными жителями нашего края, заселившими Кольский полуостров уже на рубеже нашей эры. Нахождение прародины саами до сих пор вызывает споры у ученых. По одной из авторитетных точек зрения, саами пришли с северного побережья Финского залива: в любом случае, где-то там, в районе современной Эстонии и южной Финляндии, этимологизируется учеными самоназвание народа – saami. В древности саами заселяли земли, находящиеся на территории современной Карелии, Ленинградской и Архангельской областей, и даже в Тверской области. На Кольский полуостров, по мнению ученых, они отступили в связи с освоением севера Европы русскими, также на север их потеснили карелы и вепсы. В наши дни саами живут на территории трех стран северной Европы: Норвегии, Финляндии и России.

Живут саами семьями, ведут кочевой образ жизни: в течение года семья последовательно объезжает традиционные угодья, оставшиеся по наследству, а также кочует за семейными стадами диких оленей. На месте временного проживания весной, летом и осенью живут в переносных шалашах – куваксах – или в полуземляных строениях – вежах, зимой проводят достаточно долгое время в зимнем погосте, где стоит дом – тупа. Обычно у саамских семей было два погоста – зимний и летний (в 17 в. было известно 17 постоянных погостов, в которых проживали саами). Со временем оленьи стада могли полностью съедать и вытаптывать ягель около погоста, тогда приходилось его местоположение менять. Смена погостов происходила примерно раз в 50-100 лет. Со временем число погостов могло меняться из-за увеличения численности саамских семей, тогда образовывались выселки и новые погосты. Традиционными занятиями саами считались оленеводство, рыболовство (преимущественно речное и озерное, хотя в северных погостах практиковалось и морское), охота, выделка кож и пошив одежды и обуви из шкур зверей.

После прихода на Кольский полуостров русских саами стали вступать в смешанные браки, особенно много таких семей жило в 16-17 вв. в селе Поной, позже такие семьи стали появляться и в других поселениях на Терском берегу.

К началу 20 в. на территории Кольского полуострова было представлено 4 саамских диалекта: ловозерский, йоканьгский, нотозерский и бабинский. К концу 20 в. наибольшее распространение получил ловозерский, так как именно он был наиболее сохранен и частотен в употреблении, его положили в основу издаваемых книг, словарей и азбук на саамском языке (авторы А.А.Антонова, Т.Г. Куруч и др.). Хотя и другие диалекты продолжали существовать в поэтической традиции: например, знаменитая саамская поэтесса Октябрина Воронова писала на йоканьгском диалекте саамского языка.
Языковые контакты жителей Кольского полуострова со скандинавами

В 17-19 вв. на самом севере Европы на берегах Северного Ледовитого океана велся активный торг рыбой и морским зверем. Эти торги собирали мореплавателей, рыбаков и купцов из Дании, Архангельска, Норвегии, Швеции и Кольского полуострова. Поскольку эти контакты носили международный характер, необходим был язык-посредник для общения и решения торговых вопросов, таким языком и стал руссенорск, или «моя-по-твоя».

Первая характеристика этому языку была дана губернатором Финмарка Ведель Ярлсбергом, который писал в 1812-1814 гг., что это язык составлен из норвежских, русских, голландский, немецких и саамских слов и им пользуются для торговли с русскими. В 19 в. было несколько письменных свидетельств об этом языке, однако первое научное описание этого языка было осуществлено славистом Улафом Броком в 1927 г. В 1930 г. он опубликовал 13 собранных им текстов на руссенорске, эти тексты до сих пор и составляют ядро материалов для изучения этого контактного языка.

В руссенорске обнаруживается тот же феномен, который характерен и для других языков-пиджинов: звуки, которых нет в языках-контактерах, изменяются. Так, норвежское слово hav изменилось в русское «гаф», а русское чай в хьяй или шай. Запас слов в русско-норвежских материалах составляет примерно 390 различных слов и это обычный объем для торговых языков. Почти половина этих слов имеет норвежское происхождение, около 40 % - русское, а остальные слова – английского, голландского, нижненемецкого и шведского происхождения. Для обозначения многих понятий используются дублеты: риба – фиска, твоя – ю – ду. Для названия обмениваемых товаров и единиц веса существует, как правило, только одно обозначение, в то время как названия чисел могут иметь дублеты. В названиях рыб ситуация сложнее: здесь в основание руссенорск легли также саамские слова: пикса, пикша, но также тикса, тикша (от саам. диксу). Кроме торговой лексики, в руссенорске есть слова, описывающие путешествия от одного места до другого по морю, относящиеся к чаепитию и потреблению более крепких напитков. (со литее пьян ком – потом я слегка опьянел). Хотя грамматика была не очень сложной, а возможность выбора слов довольно велика, для владения руссенорском нужно было выработать определенное ощущение того, как строятся предложения. Поэтому в 18-19 вв. им пользовались все, кто вел меновую торговлю с русскими. Если первые характеристики руссенорска исключительно положительные, то начиная с середины 19 в. характеристики его становятся уничижительными, поскольку тогда руссенорск стал восприниматься как «дурной русский», а не как особый язык.

Хотя руссенорском стали пользоваться меньше, он просуществовал еще до начала 20 в. Практическая потребность в этом языке исчезла вместе с революцией 1917 г. и окончанием свободного передвижения между обеими странами. Но к тому времени и потребность в руссенорске значительно снизилась. Объясняется это тем, что торговля между норвежцами и русскими развилась в нечто большее, чем меновая торговля рыбой за муку и другие товары. Она приобрела столь большое значение, что многие норвежцы не считались с трудностями основательного изучения русского языка, да и часть русских выучила норвежский. Очевидно, руссенорск отмер бы, даже если бы контакты между Северной Норвегией и северной Россией не были прерваны из-за политических потрясений в России.
Раздел 3. Ономастика Мурманской области. Топонимика

С древнейших времен человек интересуется географическими названиями. Уже в трудах греческих и римских историков и географов можно найти попытки объяснить отдельные географические имена. Научная дисциплина, занимающаяся выяснением происхождения и развития географических названий, их форм и значений, называется топонимика. Интерес к происхождению географических названий в нашей стране возник тоже давно. Отдельные толкования географических названий можно встретить в ранних русских летописях и географических лексиконах 18 в.

Сильный отпечаток на особенности топонимики нашего края наложили саами, которые долгое время были основными обитателями Кольского полуострова, поэтому неудивительно, что в основе большинства названий лежат саамские имена. Саами оживили ландшафт названиями, отличающимися особой географической точностью. Так, для элементов рельефа у них существует более 40 определений, для водных пространств – свыше 50, для болот – 13 и т.д. Большое количество саамских названий указывает на хозяйственное значение объекта: это и «писцовая тундра», и «медвежья горка», «бобровый ручей», и «окуневое, щучье, сиговое озера», «хариусный ручей». Также много названий, связанных с дикими и домашними оленями. Явно культовый характер носят названия со словами «сейд» - священный камень, каменное божество, «термес» - бог-громовержец, «кеттели» - вежные жители, домовые. В саамских исторических названиях отразились и некоторые исторические, частью легендарные, события и эпизоды.

С приходом на Кольских полуостров других народов (русских, карелов, коми, финнов и т.д.) саамская топонимика претерпевает довольно значительные изменения. Больше всего это отразилось на географических названиях, связанных с промысловой и производственной деятельностью человека. Среди учтенных географических названий Мурманской области (по данным словаря В.Г.Мужикова) саамские составляют 34 процента, причем их значительно меньше в названиях озер, рек и ручьев (объекты промысла и пути сообщения) – примерно 20-25%, а в названиях элементов рельефа – около 77%. Это процентное соотношение справедливо для освоенных и обжитых районов полуострова, в отдаленных местах саамских названий значительно больше. Например, в Хибинах их более 80%, в Ловозерском заповеднике – около 90%.

Первые изменения в географических названиях края произошли после прихода на полуостров новгородцев. Новое, сильное влияние на топонимику Кольской земли русский язык оказал в форме переводов саамских названий на русский язык, полупереводов и образовании новых названий на русской основе. Карельских названий у нас единицы, несмотря на то что карелы появились на Кольском полуострове раньше новгородцев. Финны появились на полуострове в середине 19 в., привлеченные сюда льготами для колонистов, и в 1888 г. в край пришли и коми-ижемцы. Новые народы, как правило, пользовались саамскими и русскими наименованиями, только несколько их переиначивая и иногда добавляя свои. Таких названий на карте нашего полуострова не более 2%.

Особенностью топонимики края является то, что существует множество параллельных названий не только из разных языков, но и из-за саамской особенности давать реке разные названия в верхнем, среднем и нижнем течении. Параллельные названия в западной части географической карты края появились из-за того, что эта территория с 1920 гг. по 1945 гг. отошла по договору к Финляндии, поэтому на карте 1947 г. преобладают прежние названия, а с 1975-1987 гг. стали преобладать финские названия, так появились дублеты: озера Русские – Руоссельяур, озеро Кузьминых – Куосмеярви и т.п.

Определенные изменения в топонимику края внесла деятельность человека. С образованием водохранилищ ГЭС затоплены многие прилегающие озера, болота, устья рек и пороги, острова и мысы. Также исчезли многие прилегающие объекты, имеющие географические названия, а некоторые претерпели изменения.
Региональная антропонимика

В русском языке для наименования русского человека исторически сложилась трехкомпонентная формула, включающая имя, отчество и фамилию. Речевая реализация формулы зависит от ряда условий, главными из которых являются коммуникативная ситуация, стилистическая характеристика, психологическая установка, этические нормы и другие.

Заселение Кольского полуострова проходило с 16 в. в то время, когда в русском лексиконе активно шел процесс образования антропонимической модели. Данные документов той эпохи позволяют судить об особенностях происходящего процесса. Прежде всего на антропонимической модели сказалась социальная составляющая формулы. В социальном отношении именования делятся на две группы: лиц духовного звания и остальное население. Формула именования лиц первой группы включала указание на сан или социальный статус духовного лица и монашеское имя (игумен Гурей, старец Дионисий). Во второй группе выделим именования лиц различного социального положения: царствующих особ, высших должностных лиц и остального населения. Традицией предусматривалось в деловых текстах 16-18 вв. в состав титулоименования включать социально-должностную номинацию вместе с именем и отчеством: царь и великий князь Иван Васильевич, Борис Федорович и т.п. Именованиям остальных социальных индивидуумов была свойственна вариативность, свидетельствующая о складывании этикетно-языковых формул.

Русская антропонимика имела в своей истории значительный «дофамильный период». Фамилии в современном понимании оформились относительно поздно, а сам процесс становления фамилий шел в России в течение нескольких веков. Первые русские фамилии появились, вероятно, в 14 в. – в формуле родовых имен князей по названиям уделов (Шуйские, Курбские и др.). Позже, в 15-16 вв., стали складываться фамилии служилых землевладельцев – дворян (Пушка, Кобыла, Волынские, Оболенские и пр.). У купцов фамилии спорадически стали появляться в 16 в. (например, Строгановы), у горожан – в 17 в. Начиная с 17 в. в указах о переписи уже настойчиво рекомендовалось записывать «со отцы» и «с прозвища», т.е. с отчествами и фамилиями, однако крестьянские фамилии начали складываться только с 17-18 вв., причем этот процесс раньше распространился в среде государственных крестьян и только позднее охватил помещичью деревню.

В писцовой книге Алая Михалкова (1608-1611 гг.) для обозначения собственников города Колы использовались несколько типов номинации: личное имя, притяжательное прилагательное от имени отца, личное прозвище, притяжательное прилагательное от прозвища отца, обозначение человека по национальности, ремеслу или месту происхождения и т.п. Самым частотным способом наименования человека в писцовой книге является номинация по типу: личное имя + притяжательное прилагательное от имени отца, в подавляющем большинстве случаев эта номинация сопровождается дополнительными наименованиями человека по прозвищу отца, месту происхождения, социальному статусу или роду занятий. Реже встречается номинация, состоящая из личного имени и личного прозвища, или личного имени и притяжательного прилагательного от имени отца, или личного имени и обозначения человека по происхождению или роду занятий.

Изучение исторической антропонимики и – шире – ономастики Кольского полуострова позволяет узнать много ценной информации по истории и культуре нашего края.