О НЕКОТОРЫХ ПАРАЛЛЕЛЯХ В ЯЗЫЧЕСКИХ РЕЛИГИОЗНЫХ ВЕРОВАНИЯХ АЛАН И КАРАЧАЕВО-БАЛКАРЦЕВ1 Л.К. Текеева

О НЕКОТОРЫХ ПАРАЛЛЕЛЯХ В ЯЗЫЧЕСКИХ РЕЛИГИОЗНЫХ ВЕРОВАНИЯХ АЛАН И КАРАЧАЕВО-БАЛКАРЦЕВ¹

Л.К. Текеева

И. Абаев в аланском языческом пантеоне на первый план выдвигает культ солнца и связанного с ним огня. Основанием для выделения культа солнца и огня ему послужило свидетельство армянского поэта XIII в. Фрика, для которого культ солнца был характерным признаком алан: «...другой – алан, что солнце чтит».² По свидетельству армянского историка X в. Мовсеса Каганкатваци, гунны Дагестана имели обычай приносить в жертву солнечному божеству жареных лошадей.³ Аланский культ огня и солнца получил настолько яркое воплощение в археологических материалах, что в его широчайшем распространении и популярности не приходится сомневаться. Иначе не могло быть – для алан он был традиционным. Общественное значение культа солнца ярко предстает перед нами при рассмотрении аланских солнечных амулетов. Последние всегда имеют вид круга (иногда – двух концентрических кругов) и снабжены четырьмя-семью спицами, т.е. имеют вид колеса. Его солярная символика не вызывает сомнений. Встречаются комбинированные солярно-лунарные амулеты, сочетающие символические изображения солнца и луны в виде характерного полумесяца. Происхождение аланских солнечных амулетов в виде колеса С.А. Плетнева связала с тюркским богом неба Тенгри-ханом.¹

Ковалевский М.М. отмечал, что у балкарцев существует древнейшая клятва: «Начертят круг острым концом палки на земле, затем в нем крест-накрест две линии, становятся в центр круга и произносят присягу. Это называется у них «къач».²

Этот древний символ огня-солнца является одним из излюбленных мотивов в карачаево-балкарском народном орнаменте на войлочных коврах – кийизах, на головных уборах, погребальных платьях средневековья.³

В целом, солнечно-огненный культ прочно вошел в этнографический быт карачаевцев и балкарцев. Приведем еще несколько показательных примеров.

В карачаево-балкарском нартском сказании о Дебете говорится, что главным именем Тейри-Солнца было «Къайнар–Тейри» («Кипящий Тейри»). Къайнар–Тейри сотворил землю, она дрожала и тряслась, а моря бушевали, поэтому люди целых семь лет били поклоны Къайнар Тейри, плакали, умоляя:

Землю сотворил ты – не дай ей трястись,

Воды явил ты – не дай им качаться.

Тогда бог сотворил горы и вбил их в землю, как клинья, после чего землетрясения и штормы прекратились.

Одним из главных атрибутов Тейри было солнце. В космогонии карачаевцев и балкарцев Тейри олицетворял солнце, свет и луну. Например, у карачаевцев и балкарцев вместе с понятиями «солнце» (кюн) и «луна» (ай) существуют выражения: Тейри джарыгъы («свет Тейри» вместо «свет луны и солнца»); Тейри белгиси бла («заря Тейри»). Эти словосочетания отражают наиболее древние оттенки значения «неба», «небесный свет», «божий свет».¹

Связь между солнцем и верховным богом отражается в клятве болгарских женщин: «Пусть тебя убьет, тот кто светит!», «Пусть тебя ударит молнией тот, кто светит».²

В данном случае «солнце» замещает слово «бог» и исполняет наказательные функции.

Интересно поверье о «божественных воробьях» («Ночь открытия дверей Тейри» - Тейри эшиги ачылгъан кече), которое, как пишет И.М. Шаманов, связано с представлениями о Тейри, как о боге неба и света.³ Согласно поверью, свидетелями акта «открытие дверей Тейри» становятся лишь праведные люди и все их желания непременно исполняются.⁴ И в данном случае совершенно очевидна связь между богом и солнцем, т.к. «открытие дверей» наблюдается в период летнего солнцестояния.

По представлению карачаевцев и балкарцев огонь является олицетворением солнца. Тепло, исходящее от солнца и огня, их яркое свечение и краски, порождали между ними известные аналогии. Солнце и огонь, и их связь с представлениями о жизни, о развитии и потомстве переносились и на женщину, как прародительницу, хранительницу потомства.

Кроме того, огонь считался чистым существом. Поддержание постоянного огня в очаге считалось первостепенной обязанностью хозяйки дома. Неугасимости домашнего огня придавалось особое значение. Самым страшным проклятием было: «Да потухнет огонь твоего очага». В определенные дни огонь из очага нельзя было давать даже соседям, чтобы не приобщить их к своему очагу. Нельзя было заливать огонь водой. Совершенно недопустимым считалось осквернять огонь, т.е. бросать в него какой-либо мусор и нечистоты, дурно пахнущие вещества, плевать в него, даже топили огонь только чистыми дровами. Чтобы не разгневать огонь, нельзя было и перешагивать через него.

Огонь имел очистительное качество. Оскверненную вещь держали над огнем для очищения.

Таким образом, существование культа солнца у карачаевцев и балкарцев, как и у их предков, подтверждают этнографические и фольклорные данные.

Думается, что к числу общеаланских племенных культов следует относить и культ бога войны, персонифицированного в образе меча. Об этом в IV в. свидетельствует Аммиан Марцеллин: аланы, тогда еще не знавшие храмов, поклонялись мечу, воткнутому в землю.¹ Вряд ли приходится сомневаться в существовании данного культа. А.Р. Чочиев пишет о «впечатляющем культе войны в скифо-сарматской среде».²

В связи с этим, интерес вызывают народные поверья карачаевцев и балкарцев о радуге как божьей силе, знаке верховного бога. Радугу называют «Тейри къылыч» - «меч Тейри». Здесь можно проследить два существенных момента. Во-первых, проявляется почитание верховного божества и всего, что связано с ним. Во-вторых, прослеживается параллель со скифским мечом, упавшим с неба.³ В-третьих, этот пережиточный момент напоминает также легенду гуннов, переданную Иорданом со ссылкой на римского дипломата Приска, из Панонии, который в 449 в качестве писца посольства был при дворе Атиллы.¹

Согласно этой легенде, некий пастух долго не мог понять причину ранения ноги у одной из телок своего стада. Идя по кровавым следам, он натолкнулся на сверкающий в солнечных лучах меч и принес его Атилле. Тот принял меч за небесный дар для покорения мира и стал его владыкой. Таким образом, Атилла стал обладателем небесного, божественного меча, с помощью которого покорил мир. Римские авторы называют этот меч мечом Марса.² «Нет сомнения в том, - пишет Мизиев И.М., - что у гуннов он назывался мечом бога неба - мечом Тейри, т.е. Тейри Къылыч, с которым балкарцы и карачаевцы отождествляют небесную радугу».³ Небесная радуга является также границей между миром живых и миром мертвых. Поэтому говорят, что человек, перепрыгнувший через радугу, меняет свой пол: девушка становиться юношей и наоборот. Точно также человек, живым перебравшийся на другой берег срединной реки, и даже животные меняют свой пол. Почему? Потому, что в мире мертвых все наоборот, все иначе. Человек или животное попадает туда после смерти, поэтому сохраняет свой пол, а живые, сумевшие туда попасть или случайно попавшие, меняют его.

Благодаря сохранению дерева в пещерных погребениях недавно стал известен своеобразный культ таволги – многолетнего кустарника. А.И. Семеновым приведены этнографические параллели, убедительно раскрывающие именно культовое назначение таволги как оберега. В этой связи нельзя не отметить также культ деревьев, бытовавший у алан. Аланские «древесные» культы нельзя не поставить в культурно-типологическую связь с языческим культом деревьев, описанным у дагестанских гуннов Моисеем Каганкатваци. Когда епископ Исраил прибыл в страну гуннов и обратил их в христианство, он приказал «срубить старейшину и, так сказать, мать высоких дерев, которым приносили жертвы во имя суетных идолов и которым многие поклонялись в стране Гуннов...»¹. Культ деревьев на Кавказе оказался очень устойчивым и просуществовал вплоть до XX в. Так, карачаевцы и балкарцы к священным деревьям относят грушу, сосну, березу, тополь. Как правило, священное дерево ассоциировалось с самим божеством, т.к. ему поклонялись, приносили жертвы, просили о помощи и т.д. В Карачае с образом Тейри связывалась одинокая сосна в Хурзуке – Джангыз Терек. Это была довольно большая корявая сосна, одиноко стоящая среди голой равнины между Хурзуком и Учкуланом, по правую сторону реки Хурзук. Толщина сосны - семь аршинов. В Верхней Балкарии особо почиталось дерево Раубазы, по разным источникам это была либо сосна, либо груша. «Дерево было очень ветвистым и напоминало человека с большими раскинутыми руками. По вертикали имело большой рубец, поэтому многие суеверные жители полагали, что ночью по этому рубцу дерево раскалывается на две части, выпуская на волю чудовище, которое могло принимать любой облик. Именно этот дух съедает все приношения верующих».² Мифопоэтическое сознание наделяло эти и другие священные деревья разумом, душой, чувствами. К ним обращались с просьбами о ниспослании урожая, богатства, благополучия детей, излечения от болезней. Даже преследуемые люди, спрятавшись под ними, становились неприкосновенными. Им приносили жертвы, исполняли вокруг них священные обряды.

Нам хотелось бы коснуться зоолатрических представлений алан. Г.Е. Афанасьев в своей статье довольно подробно рассмотрел те предметы из аланского могильника «Мокрая Балка», которые позволяют реконструировать элементы тотемизма. В качестве вероятных аланских тотемов указываются лиса, олень, змея, лошадь.³ Не менее любопытны ритуальные жертвоприношения лошадей, баранов и коз в аланских святилищах, что говорит об особом отношении к этим животным. Отголоски почитания этих животных сохранились в этнографии карачаевцев и балкарцев вплоть до XX в., но, разумеется, в трансформированном виде.

Общеизвестны древнейшие истоки культа змей на Кавказе чаще, добрых ужей, о чем свидетельствует практика изображения змеи, как тотемного животного, на войлочных коврах-кийизах, традиция которых сохраняется и в наши дни. На них (кийизах) змея изображалась как спираль или зигзагообразная полоса.

Основным пережитком офиолатрии был культ домашней змеи. По понятиям карачаевцев и балкарцев змея пребывала в хаосе или в своем доме–норе, т.е. в обиталище, связанном с нижним миром. Но существует и много других видов змей и среди них змея, живущая в помещении для скота и змея при доме. До наших дней дожило у карачаевцев и балкарцев убеждение, что змею, живущую во дворе дома или в хлеву (гурт джилан – «домашняя змея»), убивать или вообще беспокоить нельзя, она является хранительницей дома, опекает его, благополучие семьи зависит от живущих в доме змей. Некоторые семьи отводили для ужей места у очага или в хранилище муки, зерна. Считалось, что при переезде в другой дом змея следовала за своими хозяевами. Детей строго предупреждали, чтобы они не смели ее трогать – умирая, она могла страшно проклясть убийцу и его род. Перед ее норкой ставили чашку с молоком. Эти змеи считались живородящими.¹ О тотемических истоках почитания змей говорит и тот факт, что у отдельных родов запрет на убийство распространялся на всех змей, например, в Карачае его придерживались Гыдыевы.

Широчайшее распространение в Балкарии и Карачае (как и в Осетии) имела вера в магическую силу «змеиной бусины» (джилан мынчакъ), которая, якобы находится в зеве (или на голове) царя змей. Отнимать ее у змеи силой было нельзя – следовало бросить на змею красную тряпочку или шнурок, и змея, якобы, выплюнув бусину, уползала. Верили, что человек, взяв в рот чудесный талисман, начинал понимать язык зверей и разговаривать с ними. Приложенная к ране бусина, якобы исцеляла ее, как и любые другие болезни.

Широкое распространение в искусстве кавказских аборигенов получило изображения оленя с появлением на Северном Кавказе скифских племен (VIII-VII вв. до н.э.).¹ Олень был в числе животных, особенно почитаемых скифской богиней зверей Аргимпаса.² По мнению скифолога М.И. Артамонова, большое внимание, уделяемое оленю в скифской среде, нельзя объяснить ни его ролью как охотничьей добычи, ни тем более ролью домашнего животного. Роль оленя «в идеологии скифского народа необходимо выводить из представлений, возникших на более древних ступенях социально-экономического развития, когда он мог быть не только главнейшей охотничьей добычей, но и наиболее распространенным тотемом…».³ От скифо-сармат культ оленя был унаследован аланами.⁴

Одним из излюбленных животных олень был и у карачаево-балкарцев. На почитание оленя, как тотемного животного, указывает много фактов. В первую очередь, это многочисленные фольклорные сюжеты карачаевцев и балкарцев о роли этого животного при открытии новых земель, вера в волшебные свойства оленьего молока, запрет на убийство белой лани. Отметим, что в тех случаях, когда требовалось подчеркнуть особые магические свойства и качества животного, он наделялся белым цветом. Пережитки же этого культа оказались настолько сильны в религиозном мировоззрении карачаевцев и балкарцев, что, несмотря на принятие Ислама, продолжали бытовать в XIX-XX вв. Даже сегодня мы может увидеть на крышах и заборах домов фигурки именно оленя (лани), вырезанные искусной рукой мастера.

Особым почитанием на Северного Кавказе пользовалась лошадь. Надо думать, что почтительный ореол вокруг коня возник в связи с огромной ролью этого исключительного животного после его доместикации. Мы уже говорили о довольно частых захоронениях коней в аланских могильниках. Известно, что в мифологии многих народов конь был олицетворением солнечного света и самого солнца, силой (божеством), неразрывно связанной с культом солнца. Возможно, именно поэтому у карачаевцев считается большим грехом бить коня по голове. Говорили: «Атны башы – кюндю» - «Голова коня – солнце». Лошадиный череп обладал, по всеобщему убеждению карачаевцев и балкарцев, магическими свойствами: если наступала засуха, нужно было опустить в реку подвешенный на веревке череп коня, и после этого, якобы, начинался дождь, который лил, не переставая, до тех пор, пока череп не вытаскивали.

Описанный обряд относится, видимо, к имитативной магии, то есть череп коня символизировал солнце, которое опускается за дождевые тучи.

Почитание коня, наделение его почти человеческим разумом дожило до наших дней.

Мифопоэтическое сознание сохранило реликты домусульманских верований карачаевцев и балкарцев, связанные с бараном. Он являлся символом плодородия, материального благополучия. Магической силой наделялось не только само животное, но и некоторая часть его, особенно рога барана – производителя – они считались лучшим оберегом. У карачаевцев и балкарцев существовал обычай при строительстве домов под полом закапывать рога барана. Также часто прибивали их над входом в жилище. Нет сомнения, что один из главнейших элементов орнамента на войлочных коврах «къочхар мюйюз» служил именно этой цели. Кроме того, баран считался одним из жертвенных животных при совершении ритуально-обрядовых процедур. Здесь уместно вспомнить популярность этого животного в аланских жертвоприношениях.

В истории жертвоприношений видное место занимают козлы и козы. Их использовали в качестве жертвенных животных, пожалуй, не реже, чем овец. Карачаевцы и балкарцы приносили козленка в жертву богу молнии и плодородия Чоппе и даже Тейри, возглавлявшему тюркский языческий пантеон. Вероятно, в не малой степени этому способствовало особое телосложение козленка, его крик, схожий с криком ребенка, а также необычайный ум, присущий этому животному.

Завершая рассмотрение некоторых языческих культов, мы не можем не коснуться собаки, хотя данный культ в аланском обществе изучен пока недостаточно. Кости собак появляются в аланских катакомбных могильниках наряду с конскими скелетами.¹ Как известно, доместикацию собак ученые датируют VII тыс. до н. э.² Среди кавказских племен культ собаки был распространен начиная с III тыс. до н. э. и позже, о чем свидетельствуют памятники куро-аракской, кобанской и других археологических культур, в которых изваяние собаковидных существ – излюбленный мотив бронзовых изделий.³ Это говорит о видной роли собаки в идеологии местного населения.

Пережитком культа собаки у карачаевцев и балкарцев являются названия первой рубашки, которую шили младенцу – «итлик келек», т.е. «собачья рубашка» и волос от первой стрижки – «итлик чач», что в переводе означает «собачьи волосы». Их хранили вплоть до возмужания ребенка. Согласно поверьям, наиболее опасными для жизни и здоровье ребенка являлись первые сорок дней с момента его рождения. В этот период он был уязвим для всякого рода «злых духов», «колдовства», «дурного глаза» и т.д. С целью оградить его от пагубного воздействия сверхъестественных сил, родители прибегали к различным магическим средствам. Так, часто младенца пеленали в корыте для корма собак или на месте, где любила отлеживаться собака.

В народе считали, что затмение луны и солнца происходит из-за того, что их пытается проглотить чудовище – дракон Джелмауз, которого на небе стерегут собаки. Но иногда собаки засыпали, и люди стреляли в небо, били в тазы, кричали, разводили костры, чтобы разбудить небесных сторожей.

Таким образом, собака была помощником человека и на земле, и на небе, более того – на том свете. И сегодня для хозяина является оскорблением, если кто-либо ударит его собаку.

В целом, аланское язычество было весьма разветвленным, отражающим все этапы развития религиозного мировоззрения — от тотемизма и анимизма до культа вождей и великих воинов в период раннего феодализма, осложненного уже заметным христианским влиянием. Рассмотренные выше материалы позволили нам не только показать в общих чертах некоторые культы аланских языческих верований, но и провести ряд параллелей с традиционным религиозным мировоззрением карачаевцев и балкарцев.