В «гаудианском» стиле

Вот уже несколько десятков лет Антонио Гауди является самым продаваемым брендом Каталонии – наравне с Сальвадором Дали, фламенко и корридой. Сотни экскурсий ежедневно, миллионы открыток, календарей, значков, футболок, брелков и магнитов с изображением его архитектурных шедевров раскупаются туристами «на ура». Знаменитые творения стали частью массовой культуры, как египетские пирамиды, Эйфелева башня и Статуя Свободы. Достаточно просто написать на майке: «Гауди» и вставить рядом фрагмент мозаики, чтобы продать десяток таких за день.

Так Гауди, отвергавший общество и отвергнутый им при жизни, «пошел в массы», стал растиражированным товаром в сувенирных лавках. Но подешевел ли он от этого? Нет! И не стал понятнее, и на йоту не приблизился к потребительской «попсе». Потому что он обладал потрясающим даром – никогда не повторяться и быть неповторимым. Три столпа его творчества – Форма, Цвет и Деталь – дали ему такую возможность. И следующие поколения могут только продолжать его традиции и внедрять его открытия…
ФОРМА
Величайшее свойство произведения искусства — гармония, которая в пластических искусствах рождается из света. Свет создаёт рельеф и украшает.

Антонио Гауди.
Он с большим трудом сдал экзамен по черчению, учась на архитектора, потому что не желал видеть углов и пересечений. Гауди мыслил пространствами, объемами, изгибами и ненавидел прямые линии. Во многих его зданиях нет ни одной прямой, и даже стены в предполагаемых углах заканчиваются пустым пространством, чтобы не пересекаться. Причуда? Отнюдь. Принципы его будущего архитектурного стиля, которые начали формироваться еще в юношестве. Друзья говорили, что раковина, найденная им в детстве на море, стала прообразом будущей архитектуры. Гауди начинал работать, порой не имея чертежей, поэтому ни у кого не получалось доделывать его проекты.

Его здания не строились – они вырастали. Когда задуманное им строение не вписывалось в окружающий ландшафт, оно раздвигало его. В буквальном смысле. Здание Каса Мила, знаменитая «Каменоломня», скрепляет пересечение улиц как бы единой волнообразной скалой из натурального камня, «переливаясь» при этом прямо на тротуар и «слизывая» часть асфальта у пешеходов. А знаменитая Саграда Фамилия напоминает гигантский замок из песка, готовый обрушиться при первом же приливе волны.

Ни одно лепное украшение в интерьерах спроектированных им особняков не кажется изготовленным искусственно – настолько органичны их линии. Наивысшего размаха этот эффект достигает в Парке Гуэль – в этом удивительном «земном раю», где сливаются воедино природа и архитектура. Каменные пальмы создают своими кронами арки над мостиком, открытую террасу с видом на Барселону окаймляет яркой змейкой мозаичная скамья, то здесь, то там «вырастают» из земли крошечные роднички и причудливые ассиметричные лестницы… Все это сделано руками человека, но поверить в это сложно. Так же, как и в то, что тонкие колонны с капителями в виде ветвей действительно могут держать 70–метровые своды Собора Саграда Фамилия.

При проектировании Гауди опирался на природные формы. Волнообразные линии подарило ему море, скалистые очертания – горы, декоративные листья, лепестки и стебли отдали растения, прочной структуре научили человеческие кости. Впоследствии из этого принципа вырос новый архитектурный стиль - бионика. Иначе – органическая архитектура, которая решает инженерные задачи на основе структуры и жизнедеятельности организмов. В этом направлении работал американец Фрэнк Ллойд Райт, который строил дома, соотнося их с размерами человеческого тела. Сегодня к органической архитектуре относят дом «Кипарис» в Шанхае, здание Сиднейской оперы в Австралии, Музей плодов в Японии… Правда, в силу своей специфичности этот стиль больше всего применяется в частном домостроении.

Также дизайнеры интерьеров во всем мире применяют открытые Гауди в прошлом веке принципы бионического пространства: природные формы – вместо правильной геометрии, ритмическая игра поверхностей, иллюзия того, что здание «дышит». И даже движется – подобно тому, как гаудианский Каса Батльо изгибает свою чешуйчатую спину на солнце…

ЦВЕТ
Цвет – это дополнение формы и самое яркое проявление жизни

Впервые талант Гауди-колориста проявился в строительстве Каса Висенс, дома для владельца керамической фабрики. Молодому архитектору пришло в голову собрать во дворе фабрики остатки разноцветной плитки и украсить ими дом. В итоге получился пряничный домик в мавританском стиле, от фундамента до крыши расписанный шашечками, цветами и листьями. Мозаика вышла столь живописной, что в дальнейшем Гауди стал использовать эту технику постоянно.

Для того чтобы стены другого дома – Каса Батльо – переливались, как шкура дракона, рабочие выкладывали каждый кусочек мозаики под руководством Гауди, а некоторые декоративные элементы маэстро раскрашивал вручную. А при строительстве парка Гуэля лома для мозаики потребовалось так много, что по улицам Барселоны ходили люди и собирали осколки битой посуды, бутылок, керамики и стекла. Из этого «мусора» и родилась знаменитая «змеиная» скамья.

Многогранность цвета, открытую Гауди, переняли модернисты, наполнив новый архитектурный стиль – «арт нуво» - яркими витражами и растительными узорами. А спустя два десятилетия абстракционисты Жорж Брак и Пабло Пикассо ввели в обиход название новой художественной техники - «коллаж». Но была ли она принципиально новой? Ведь наклеиванием разноцветных декоративных элементов занимался уже Гауди.

Стоит ли говорить о том, что вдохновителем популярного в 1980-х годах дизайнерского стиля поп-арт с его культом вещей и применением необычных материалов (таких как раскрашенные ракушки, стеклянные бутылки, осколки плитки) мы также по праву может считать каталонского гения?.. Этот стиль и сегодня широко используется в дизайне интерьера.

«Методы Гауди остаются революционными даже век спустя», - признает сегодня один из лидеров современной архитектуры Норман Фостер. В представленном недавно проекте реконструкции стадиона «Ноу Камп» в Барселоне он отдал дань великому мастеру, украсив стены мозаикой из разноцветных квадратиков.

В его зданиях и парках нет ни одной мелочи, которая не соответствовала бы всему остальному пространству. Чтобы не нарушить живой гармонии, в некоторых домах Гауди сам разрабатывал всю систему декора – рисунок полов, потолков, мебель, обои. Так было в Каса Кальвет, где он собственноручно выковал фантастическую тяжеловесную лестницу, а также дверную ручку в форме креста, которой надо было ударить в круглого железного «клопа» (этим будто бы с порога символично изгонялось зло). Так было в особняке Гуэля, для которого Гауди придумал ассиметричный туалетный столик – нелепый и прекрасный одновременно. Так было в Каса Батльо, где в полной мере осуществилась идея эргономики в интерьере. Вся мебель, созданная Гауди, будто хранит отпечаток человеческого тела. Стенные панели, рамы дверей и окон, причудливо извиваясь, вызывают нестерпимое желание прикоснуться к ним рукой. Каждый предмет, каждая деталь живет в едином ритме с человеком. Даже дверная ручка сделана по слепку с человеческой руки.

Только спустя четверть века после смерти Гауди дизайнеры придумают термин «эргономика» и гораздо позже признают каталонца отцом эргономичной мебели (то есть комфортной и учитывающей особенности строения человека). Сегодня это направление развивают производители дорогой западной мебели, такие как Dauphin, Interstuhl или Steelcase Strafor.
Как все гении, Гауди шел далеко впереди своего времени. Поэтому ему было дано такое эксклюзивное право – творить чудеса. Чудеса архитектуры. И, хотя мы, простые смертные, никогда не будем жить в его причудливом красивом мире, надо быть благодарными за возможность хотя бы прикоснуться к нему.

… И навсегда обжечься разноцветными осколками барселонского солнца.