Вергилий. Энеида (Отрывки)

Вергилий. Энеида (Отрывки)

----------------------------------------------------------------------------

Хрестоматия по античной литературе. В 2 томах.

Для высших учебных заведений.

Том 2. Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. Римская литература.

М., "Просвещение", 1965

OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru

----------------------------------------------------------------------------

Мчится на родину туч, на безумными Австрами полный

Остров Эолию {2}. Там в необъятной пещере царь Эол

Междоусобные ветры и громоподобные бури

Властью своею гнетет и смиряет тюрьмой и цепями.

55 Те, негодуя, грохочут с великим роптанием горным

Около створов {3}, а Эол сидит в крепостнице высокой.

Скиптры держа, умягчает их дух и смиряет их гневы.

Так он не делай - и море, и сушь, и глубокое небо

Ринули быстро б они, за собой разнесли бы в пространствах.

60 Но всемогущий отец заколодил их в черных пещерах,

Сам опасаясь того, и высокие горы и тяжесть

Сверх навалил, и поставил царя, чтоб, согласно условью,

Вожжи умел и спускать и натягивать он по приказу.

65 К оному тут, умоляя, Юнона так речь обратила:

"Эол! Тебе поелику бессмертных отец и людей царь

Препоручил и волненье смягчать и вздымать волны

ветром, -

Мне ненавистное племя плывет по Тирренскому морю {4}, -

Илий {5} в Италию оный везет побежденных пенатов.

Ветрам всевластье придай, потопи погруженные кормы

70 Иль, разметав их, гони и раскидывай по морю трупы.

Нимф дважды семь у меня есть, наружностью милых,

из коих,

Браком с тобою я прочным свяжу, дам тебе во владенье,

Все, чтоб с тобой проводила она за такие заслуги

75 Годы, и ты бы отцом чрез нее стал прекрасного рода".

Эол в ответ: "Обсуждать подобает тебе, о царица,

Труд, что свершить ты желаешь, а мне - лишь ловить

повеленья.

Ты утверждаешь за мной это царство и скиптры, и Йова {6}

Милость, и ты позволяешь богов на пирах возлежать мне.

80 Над облаками меня и над бурями делаешь властным".

Так сказал он и пустую трезубцем повернутым гору

В бок ударяет, и ветры, как будто бы сомкнутым строем,

Рвутся, где дверь отворилась, и вихрем над землями веют.

На море поналегли и, что есть, с коренных оснований

85 Вместе как Эвр, так и Нот все срывают, и к бурям

привычный

Африк и клубами гонят огромные к берегу волны.

Вслед корабельщиков крик прозвучал и скрипенье веревок {7},

Тучи нежданные вдруг исторгают и день и свод неба

Тевкров из глаз; и на море ночь черная опочивает.

90 Полюсы загрохотали, эфир частым пламенем блещет,

Неизбежную мужам вокруг представляет все гибель.

В то же мгновенье Энея слабеют от холода члены.

Он простонал и, обеи руки воздевая к светилам,

Голосом так вопиет он: "О трижды, четырежды счастлив,

95 Кто на глазах у отцов, под высокими стенами Трои,

Смерть удостоился встретить! О, Данаев рода храбрейший,

Тидид! {8} И мне почему на Илиакском поле погибнуть

Не довелось, и твоя эту душу рука не исторгла?

Ярый где лег под копьем у Эакида {9} Гектор, огромный

100 Где и Сарпедон {10}; влачит Симоэнт под волной, унесенных

Где столько шлемов героев, щитов и тел многосильных!"

Так восклицал он, когда Аквилоном порыв завывавший

Спереди парус срывает и взводень возносит к светилам;

Ломятся весла; потом он корму обращает и волнам

105 Бок подставляет; вслед грудой отвесная встала гора вод.

Те на вершине волненья висят; этим вал, разверзаясь,

Дно между волнами кажет; кипит на песках бушеванье.

Три судна Нот, ухватив, их на скалы сокрытые мечет

(Италы скалы зовут, что стоят между волн, алтарями),

110 Гребень громадный при полной воде, три с открытого моря

Гонит на отмели Эвр и на сирты (мучительно видеть),

И оттесняет на броды, и валом песка окружает.

Оный корабль, на каком были Ликий с верным Оронтом,

Прямо пред взором Энея пучима безмерная сзади

115 Бьет по корме; и снесенный, стремглав упадающий кормчий

Валится вниз головой, а судно тот же вал вкруг три раза

Крутит влача, и глотают прожорливо волнами глуби,

Изредка только пловцы появляются в бездне огромной.

Мужей оружие, доски и Трои богатства на волнах,

120 Что Иле_о_нея вез крепкозданный корабль, что Ахата

Сильного, тот, где Абант, как и тот, где Алет престарелый {11},

Побеждены уже бурей: в боках ослабели скрепленья,

Влагу враждебную емлют они, расседаясь от щелей.

А между тем, что великим роптанием Понт помутился

125 И что отпущена буря, почуял Нептун, и, что с самых

Отлили бродов потоки, глубоко встревожен, и, море

Чтоб с выси вод обозреть, величавую голову вынес,

Видит Энея суда, по всему разнесенные Понту,

И сокрушаемых Тройев водой и небес разрушеньем.

130 Не утаилися козни от брата и злоба Юноны;

Зефира с Эвром к себе призывает и так говорит им:

"Иль таково упованье у вас на свое родословье?

Землю и небо уж вы без моей благосклонности, Ветры,

Смеете вместе мешать и такие взносить взгроможденья!

135 Я вас!.. Но лучше сначала смирить возмущенные волны,

После невиданной карой свершенное зло искупить вам.

Бегство ускорьте и так своему возвестите владыке:

Ведь не ему над морями господство и грозный трезубец

Выпал по жребью, но мне. Пусть хранит он огромные скалы,

140 Ваше убежище, Эвр; пусть величится в этом чертоге

Эол, и пусть в затворенной темнице он ветрами правит".

Так он сказал и, скорей, чем промолвил, смиряет он воды

Вздутые, гонит скопленье туч и вновь солнце выводит.

Вместе Ким_о_тоя {12} с нею Тритон, налегая, с утесов

145 Острых сдвигает суда; он трезубцем их приподнимает

Сам и широкие мели вскрывает и воды спокоит.

И на колесах он легких над гладями волн пролетает {13},

И, как то часто в стеченье народа, когда возникает

В нем возмущенье и души свирепствуют низменной черни,

150 Факелы уж и каменья летят, ярость правит оружьем:

Если предстанет случайно заслугами и благочестьем

Муж знаменитый, - смолкают и слух, все стоят, напрягая:

Он же словами царит над страстями и души смягчает {14}.

Так и все грохоты моря замолкли, когда, озирая

155 Воды, поехал родитель под небом открытым и, коней

Вспять повернув, бросил вожжи, в послушной летя

колеснице.

Сколько прошло уже лет - предводители войска данайцев

С гору размером коня вдохновенным искусством Паллады {15}

Строят и ребра ему одевают тесом еловым,

Как бы в обет за счастливый возврат; слух разносится этот.

Воинов прячут туда наилучших, по жребию выбрав,

Внутренность темную сплошь и пустоты огромного чрева

20 Вооруженной толпой они заполняют украдкой.

Близ Илиона лежит Тенедос, знаменитейший остров,

Очень богатый, пока сохранялося царство Приама.

Ныне там только залив, кораблям ненадежная пристань.

Враг, удалившись туда, на пустынном укрылся прибрежье,

Мы ж полагали, что он паруса направил к Микенам.

Тут-то вся Тевкрия {16} вдруг отрешилась от долгой печали!

Настежь ворота! Приятно пойти посмотреть на дорийский

Лагерь, пустые места увидать и покинутый берег.

Здесь был долопов отряд, здесь Ахилла жестокого лагерь,

30 Флота стоянка вот тут, здесь обычное место сражений.

Тут цепенеет иной перед даром безбрачной Минервы,

Гибель несущим громадой коня, и первый Фимет нам

В город втащить его подал совет и в крепость поставить;

Хитрость ли это была, или Трои судьба так велела.

Капис, однако, и те, кто умом был трезвей, предлагают

Или в пучину морскую низвергнуть данайский коварный

И подозрительный дар, или сжечь, костер разложивши,

Иль пробуравить утробу его и тайник весь обшарить.

Заколебалась толпа, раскололися мысли народа.

40 Тут впереди всех с большою толпою народа сбегает

Лаокоон {17} с крепостной вершины, гневом пылая.

Издали он уж кричит: "О несчастные! Что за безумство!

Верите вы, что уплыли враги! Да разве данайцев

Дар без коварства бывает? Таким Улисс {18} вам известен?

Иль в деревянном коне здесь ахейцы скрываются, или

Против нашей стены громада построена эта,

Чтоб над домами ударить, чтобы нашу крепость превысить,

Или иной здесь обман. Нет, коню вы не верьте, троянцы!

Что там ни будь, я данайцев боюсь и дары приносящих" {19}.

50 Так он сказал, и копье огромное с мощною силой

В круглое чрево коня, в его деревянные связи

Ринул. Воткнулось копье, задрожав, содрогнулося чрево,

И зазвучало в ответ, застонало пустое пространство.

Будь на то воля богов и не будь помраченными мысли,

Он убедил бы тайник сокрушить арголидский; стояла б

Троя дольше и ты, высокая крепость Приама...

склоняются к принятию деревянного коня в дар богине Минерве.]

Нам злополучным, сердца неразумные наши смущая.

Лаокоон - он по жребию избран жрецом был Нептуна -

У алтаря заколол большого быка по обряду.

Вдруг с Тенедоса {21} - рассказывать страшно! - по тихому

морю

И равномерно плывут, к берегам направлялся нашим.

Подняты груди у них меж волнами; налитые кровью

Гребни торчат над водой; остальное же тело морскую

Тянет волну за собой; огромны хребтов их извивы.

Пенится влага, шумит; и земли уж они достигают,

210 Кровью глаза и огнем налились и горят у обеих;

Высунув жало, они лизали свистящие пасти.

Мы без кровинки в лице разбежались. Уверенным ходом

К Лаокоону они стремятся; хватают в объятья

Змеи сначала двоих его сыновей малолетних.

Страшным укусом своим пожирая детей злополучных.

К ним он на помощь спешит с оружием; змеи хватают

Тут и его самого и огромными вяжут узлами.

Дважды обвивши ему середину тела и дважды

Шею чешуйной спиной, высоко головами вздыбились.

220 Он то руками узлы разорвать старается (ядом

Залиты черным повязки его и кровью гнилою),

То испускает до самых светил ужасные крики {22}.

Раненый бык издает подобный же рев, убегая

От алтаря, секиру неверную с шеи стряхнувши.

Оба дракона скользят к святилищу, вверх и вползают

В самую крепость они Тритониды {23}, жестокой богини,

Чтоб под ногами ее и под круглым щитом там укрыться.

Нас, устрашенных, это еще пугает сильнее.

Толки идут, что вполне по заслугам за тяжкий проступок

230 Лаокоон пострадал: копьем оскорбил он святое

Дерево, в тело коня вонзив свой дротик преступный.

Все восклицают, что надо вести во храм это диво

И обратиться к богине с мольбой.

Стену ломаем, на здания города вид открываем.

Все за работой. К ногам коня катки привязавши,

Тащат троянцы его, натянувши канаты на плечи,

Ближе подходит к стенам роковая громада, со чревом,

Воинов полным. Дети кругом и безбрачные девы

Гимны поют, и рукой прикоснуться все рады к канатам,

240 Движется грозно она, в середину вступает столицы.

Родина! Дом Илионский! Дарданские стены,

Славные в битвах! Не раз у ворот на пороге громада

Вдруг застревала {24}, не раз в утробе доспехи звенели.

Мы ж налегаем сильней, ослепленные страстью,

в забвенье;

В крепости ставим святой несчастье несущее диво {25}...

[ГИБЕЛЬ ПРИАМА] (Перевод А.В. Артюшкова)

Видя, что гибнет захваченный город и рушатся всюду

Кровли домов, и враги в середину проникли столицы,

В тщетном усилии старец облек дрожащие плечи

510 В свой уж давно непривычный доспех, прицепил бесполезный

Меч и в гущу врагов устремился, готовый погибнуть {27}.

В самой средине дворца, под открытым небом, огромный

Высился жертвенник, с ним по соседству лавр многолетний

Близко вплотную стоял, и тень осеняла пенатов {28}.

Вкруг алтаря с дочерьми здесь Гекуба сидела, подобно

Стае густой голубей, застигнутых бурей жестокой,

Изображенья богов обнимая в мольбе бесполезной.

Видит Приама она в доспехах, лишь юным пригодных:

"Что за ужасная мысль, о несчастный супруг, побуждает

520 Взяться за дротик тебя? И куда ты стремишься? - сказала, -

Помощи нет; не такой, не таких защитников вовсе

Требует время, хотя б даже Гектор сейчас мой явился!

Здесь приютись, возле нас! Этот жертвенник всем даст

защиту,

Или же с нами умрешь!" И с такими словами, привлекши

Вдруг показался Полит - он один из детей был Приама,

Пирровой {29} он руки избежал; среди копий между врагами

Портиком длинным бежит, обегает пустынную залу,

Раненый. Дротом враждебным его преследует ярый

530 Пирр; вот настигнет сейчас, вот жестокою пикой ударит!

Он, ускользнув, наконец, на глазах у родителей сразу

Пал и потоками крови истек, и с жизнью расстался.

Тут не сдержался Приам, хоть его окружала повсюду

Смерть, и, возвысивши голос, сказал, преисполненный гнева:

"Пусть, - он воскликнул, - за дерзость такую, такое

злодейство!

Ежели на небе есть забота об этом, есть совесть, -

Боги тебе воздадут достойной и должною карой!

Сына родного воочию смерть показать мне посмел ты,

Взоры отца осквернить решился убийством кровавым.

540 Нет, ко врагу Приаму Ахилл не таков был {30} (его ты

Лживо отцом называешь), стыдясь, он признал за молящим

Право на милость и мне бездыханное Гектора тело

Для похорон возвратил, в мое царство дозволил вернуться!"

Так говорил и метнул без удара бессильный свой дротик

Старец; со звуком глухим отскочивши от медных доспехов,.

В верхнем покрове щита копье бесполезно завязло.

Пирр отвечал: "Сообщи же отцу Пелиду об этом,

С вестью отправься к нему. Не забудь об ужасных деяньях

Выродка Неоптолема ему рассказать поподробней,

550 Ныне ж умри!" И повлек к алтарю он дрожащего старца.

В токах обильных сыновней крови скользнул тот бессильно.

Волосы левой рукою схватив, он правою вынул

Блещущий меч и вонзил ему в грудь до самой рукоятки.

Этот Приамов конец и печальную участь такую

Предуказал давно рок. Падение видел Пергама,

Трои пожар, стольких Азии стран и народов когда-то

Гордый властитель. Лежит на взморье огромный обрубок:

Сорвана с плеч голова, и осталось без имени тело.
[РАССКАЗ ЭНЕЯ О СВОЕМ БЕГСТВЕ ИЗ ПЫЛАЮЩЕЙ ТРОИ] (Перевод А.В. Артюшкова)
671 Вновь опоясался я мечом, уж и левую руку

В щит продевал поудобней, идти сбираясь из дому,

Но у порога, обняв мои ноги, меня удержала,

Иула-младенца к отцу протянув, дорогая супруга.

"Если на гибель идешь, то и нас уведи за собою;

Если ж надежду еще на силу доспехов имеешь,

Наш этот дом защищай раньше всех. На кого оставляешь

Иула-младенца, отца и меня, с кем супружеством связан?" -

680 Так говорила она и весь дом наполняла стенаньем.

Тут (рассказывать дивно) свершилось внезапное чудо:

Вдруг на глазах у печальных родителей, меж их руками,

Пламени легкий язык на головке является Иула,

Свет разливая кругом: совершенно при этом безвредно

Мягкие волосы лижет огонь, у висков собираясь.

Затрепетали от ужаса мы и поспешно объявший

Волосы Иула священный огонь погашаем водою.

В радости к звездам тогда поднимает Анхис, мой родитель,

Взор свой и так говорит, к небесам простирая и руки:

"Если внимаешь ты нашим мольбам, всемогущий Юпитер,

690 Раз лишь на нас воззри! Если мы благочестием стоим,

Знаменье дай нам потом, подкрепи эти все предсказанья".

Чуть это старец сказал, с неожиданным грохотом тяжко

Грянуло слева {31}, и, с неба упав, темноту рассекая,

Огненный шар пролетел, яркий след за собой оставляя.

Видим, как он проскользнул над самой вершиною кровли

В ясном сиянье и скрылся в лесу на высотах Идейских {32},

Путь указуя; за ним борозда еще длинною нитью

Светится; вкруг далеко разливается запах сернистый.

Знаком таким побежденный, руки к небу отец простирает;

700 Он призывает богов и светило священное молит:

"Незачем медлить; иду за вами, куда б ни пошли вы.

Боги родные, спасите наш дом, спасите и внука.

Сын, уступаю тебе, за тобою идти я согласен".

Так он сказал, а меж тем шум огня через стены яснее

Слышится, гонит пожар раскаленную бурю все ближе.

"Что же, скорее садись на меня, дорогой мой родитель.

Плечи подставлю тебе. Этот труд мне не будет тяжелым.

Чтоб ни решила судьба, одинакова будет опасность

Нам и спасенье одно. Со мною идет пусть младенец

Иул, а за нами вослед дорогая супруга поодаль.

Слуги! А вы на мои слова обратите вниманье.

Выйдя из города, холм вы найдете с покинутым древним

Храмом Цереры, вблизи же растет кипарис долговечный,

Многие годы уже благочестием предков хранимый:

К этому месту придем мы различными с вами путями,

Ты, мой родитель, возьми святыню отцовских пенатов;

Я же из недавней резни и тяжелого вышел сраженья,

720 Мне их коснуться грешно, пока не омоюсь проточною

влагой".

Так говоря, я шею себе и широкие плечи

Шкурою желтого льва покрываю поверх одеянья

И поднимаю свой груз; пристроился справа ребенок

Иул, за отцом он идет, с трудом и едва поспевая,

Следует сзади жена. Мы бредем среди полного мрака.

Только что я ничего не боялся, ни брошенных копий,

Ни неприятельских толп преграждавших дорогу мне

греков:

Всякого ныне страшусь ветерка, всякий звук возбуждает

730 Мы приближались уже к воротам, весь путь, мне казалось,

Благополучно пройдя. Вдруг до слуха донесся мне словно

Шум учащенных шагов, и отец, в темноту проникая

Взором, "о сын, - восклицает, - беги; они уже близко;

Отблеск я вижу щитов и сверкание медных доспехов".

Тут от испуга как будто какою-то волею злою

Ум мой смятенный был отнят совсем. Побежав без дороги,

Верный, знакомый мне путь потерял я из виду. О горе!

Отнял ли рок у меня несчастный супругу Креузу,

Или случайно она заблудилась, устав ли присела, -

740 Мне неизвестно. Ее никогда я уж больше не видел.

А что пропала она, я заметил не раньше, покамест

Мы добрались до холма и священного храма Цереры.

Здесь только все собрались, наконец, - лишь ее не хватало.

Так обманула она и друзей, и супруга, и сына.

Ах! Из людей, из богов кого не корил я в безумье,

Что беспощаднее я в ниспровергнутом городе видел?

Иула, Анхиса-отца и троянских пенатов вручаю

Спутникам верным своим, их сокрывши в излучине дола,

В город обратно я сам возвращаюсь в сверканье доспехов.

750 Все испытать я решил, исходить все улицы Трои,

Заново всяким себя опасностям там подвергая.

Прежде всего направляюсь к стене, к потаенным воротам,

Где мы прошли, по следам своим же обратно ступая

И темноту проглядеть стараясь внимательным взором.

Ужас повсюду царит, само молчанье пугает.

К дому затем (не вернулась ли вдруг, не окажется ль

дома)

Я пробираюсь. Весь дом захватили данайцы, ворвавшись.

Кверху растут языки, раскаленный свирепствует ветер.

760 К дому Приама потом направляюсь; тут вижу всю крепость.

Портики пусты уже, и в убежище храма Юноны

Феникс и лютый Улисс сторожили добычу: в охрану

Выбрали их. Отовсюду сюда сокровища Трои,

Что из сгоревших захвачены храмов, столы для закланья

Жертв, золотые сосуды массивные, груды одежды

Сносятся в множестве. Дети и женщины робко стояли

Длинной вокруг вереницей.

Все-таки стал подавать свой голос во мраке я смело.

Кликами улицы я оглашал и в печали Креузу

770 Звал много раз, и опять, и опять призывал понапрасну.

Так я искал, без конца блуждая по улицам Трои.

Образ печальный тогда (то самой Креузы был призрак)

Взорам явился моим; знаком был, но только был выше.

Оцепенел я, и волосы встали, и замер мой голос.

Речью такою она от меня отгоняет тревогу:

"Милый супруг! Для чего предаешься ты скорби безумной?

Ведь не без воли богов совершается это. С собою

Не суждено увезти тебе отсюда Креузу.

Нет повеленья на то владыки Олимпа. Чужбина

780 Надолго примет тебя. Взбороздишь ты пространное море,

В землю прибудешь Гесперию {33}, где посреди плодородных

Пашен людских медлительно Тибр протекает Лидийский {34}.

Счастье и царство тебе уготованы там и супруга

Царского рода. Не лей же слез о любимой Креузе.

Нет, не увижу ведь я горделивых жилищ мирмидонцев {35}

Или долопов {36}, у греческих женщин не буду рабыней

Я, дарданка, невестка богини Венеры {37}.

Здесь великая мать богов {38} меня оставляет,

В этих краях. Прощай. Будь охраной любовною сыну".

790 Так говорила она. Со слезами хотел я сказать ей

Много: она поднялась и рассеялась в воздухе легком.

Трижды пытался ее я обнять за шею руками,

Трижды из рук ускользал из объятия тщетного призрак.

Легкому ветру, летучему сну совершенно подобный.

Ночь миновала уже, когда я к друзьям возвратился...

901 Яркий вставал Люцифер {39} на вершинах Идейских, с собою

Новый день приводя. Всюду прочно данайцы владели

Входами в город. Надежд ниоткуда не видя на помощь,

Я отступил и, поднявши отца, направился в горы.

Рану питает свою и пламенем тайным сгорает,

Все вспоминается ей великая доблесть героя,

Блеск и величие рода его, и врезались в душу

Речи его и лицо; и страсть не дает ей покоя.

Солнечным светом уже заливала всю землю Аврора,

Влажную тень с небосвода сдвигая. Она безрассудно

С речью такою к сестре обращается, верному другу:

"Анна, сестра! что за сны меня беспокоят, пугают!

10 Этот пленительный гость, появившийся в нашем жилище, -

Видом он как величав, как он доблестен духом и телом!

Истинно верю, что он от бессмертных богов происходит.

Чуждый величия дух обличается страхом. Какою

Не был гоним он судьбой! О каких не рассказывал войнах!

Если бы я не пришла неизменно и твердо к решенью

В брачный союз не вступать ни с кем с той поры, как

любовью

Первой обманута я была, кончиной супруга;

Слабости этой едкой, может быть, я могла бы поддаться.

20 Анна, признаюсь, по смерти Сихея, несчастного мужа,

После обрызганных братом кровью пенатов {41}, один он