Xix–xx веКов г а. доброзракова

© Доброзракова Г.А., 2011
удк 821.161.1.09+821.161.1.09 –31+929 довлатов
ИнТерТеКсТУаЛьные сВяЗИ ПоВесТИ
с. доВЛаТоВа «ЧеМодан» с ПроИЗВеденИяМИ
рУссКой КЛассИЧесКой ЛИТераТУры
XIX–XX ВеКоВ
Г.а. доброзракова
Поволжский государственный университет телекоммуникаций
и информатики
E-mail: deva_roza@list.ru
исследуются интертекстуальные связи повести С. довлатова 
«Чемодан» с произведениями а. Блока, и. Бродского, н.в. гоголя, 
а.П. Чехова, а. грина; проводится автоинтертекстуальный анализ, 
позволяющий рассмотреть связи, существующие между произ-
ведениями довлатова в рамках сверхтекстового единства.
Ключевые слова: интертекстуальность, абсурд, эстетические 
принципы, традиции русской классической литературы, второ-
степенный персонаж, автоинтертекстуальный анализ.
Intertextual Correlations of the novel «the suitcase» 
by s. Dovlatov with the Works of the Russian Classical 
Literature XIX–XX
th
 Centuries
G.A. Dobrozrakova
The author of this article examines intertextual correlations of the 
novel by S. Dovlatov “The Suitcase” with works by A. Blok, I. Brodski, 
N.V. Gogol, A.P. Chekhov, A. Grin, and carries out the auto-intertextual 
analysis, which allows to consider the correlations between Dovlatov’s 
works within the framework of the super-textual unity.
Key words: intertextuality, absurdity, aesthetic principles, Russian 
classical literature traditions, secondary personage, auto-intertex-
tual analysis.
Интертекстуальность, то есть присутствие в 
текстах маркированных следов других текстов в 
виде цитат, аллюзий или заимствованных художе-
ственных приемов, – одна из характернейших черт 
стиля Довлатова. К исследованию интертекстуаль-
ных связей довлатовской прозы литературоведы 
обращались не раз
1
. Тем не менее, далеко не все 
произведения Довлатова, в том числе повесть «Че-
модан» (1986) – образец зрелой прозы писателя, 
– были рассмотрены с позиций интертекстуаль-
ного анализа, хотя многие интертекстуальные и 
ассоциативные связи повести с произведениями 
русской литературы XX в. (А. Блок «Грешить 
бесстыдно, непробудно…», И. Ильф «Записные 
книжки», В. Голявкин «О чемодане», А. Тарков-
ский «Вещи», Д. Кедрин «Есть у каждого бродяги 
сундучок воспоминаний…», М. Осоргин «Вещи 
человека», Б. Житков «Что я видел», «Что я на-
жил») были намечены в монографии И. Сухих 
«Сергей Довлатов: время, место, судьба».
Основная тема повести «Чемодан» – абсурд-
ность жизни в Советском Союзе. Композицион-
ной и тематической доминантой произведения 
является его заглавие – многозначное, как всегда 
у Довлатова. Слово «чемодан», вынесенное в на-
звание, здесь обозначает не только «вместилище 
для ручной перевозки вещей»
2
, но и становится 
в переносном значении «вместилищем» большей 
части довлатовской (автопсихологический герой 
повести носит фамилию автора) жизни: «Это было 
все, что я нажил за тридцать шесть лет. За всю мою 
жизнь на родине. Я подумал – неужели это все? 
И ответил – да, это все»
3
. А поскольку чемодан 
был заполнен вывезенными из Советского Союза 
ненужными вещами, с каждой из которых была 
связана курьезная или абсурдная история, то чаще 
всего заглавие интерпретируется как «горькая ме-
тафора бессмысленно прошедшей человеческой 
жизни»
4
. Однако это не совсем так. Прежде всего, 
потому, что в тексте повести сам автор использует 
оксюморонное сочетание определений: «пропа-
щая» и в то же время «бесценная, единственная 
жизнь»
5
. Кроме того, эпиграф, предпосланный 
к повести: «…Но и такой, моя Россия, / ты всех 
краев дороже мне», говорит о том, что, кроме 
горечи, связанной с осознанием абсурдности 
русской жизни, автор и его автопсихологический 
герой испытывали к этой жизни и чувство любви. 
В качестве эпиграфа, значение которого до сих 
пор не получило должного толкования, Довлатов 
берет слова одного из наиболее часто цитируемых 
в своих текстах авторов – Александра Блока. 
Последние строки блоковского стихотворения 
«Грешить бесстыдно, непробудно…» (1914), 
входящего в цикл «Родина», отсылают читате-
ля к теме всего стихотворения – изображению 
противоречивого образа России, вызывающей у 
лирического героя не менее противоречивые чув-
ства. «Блоковский образ России контрастен. Он 
строится на противопоставлении благочестия и 
греховности, душевной щедрости и скопидомства, 
доброты и равнодушия»
6
, – отмечает И. Сухих. 
Но лирический герой стихотворения принимает 
свою страну и в неприглядном обличье, выра-
жая сложное чувство к своей родине – чувство 
любви-ненависти. Довлатов заменяет одно слово 
в блоковской строке: вместо «да» ставит «но», 
однако это «но» используется не для выражения 
сомнения, как считает И. Сухих, а по своему 
прямому назначению – для противопоставления 
абсурдной русской действительности и глубины, 
искренности чувств, которые вызывает родная 
страна: «Но и такой, моя Россия, / ты всех краев