Xxiv любищевские чтения. Современные проблемы экологии и эволюции. Ульяновск: Улгпу, 2010. С. 179-189
жүктеу/скачать 84.5 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Иорданский Н.Н. Эволюция жизни. М.: Academia, 2001. 432 с.
- Резюме
|
XXIV Любищевские чтения. Современные проблемы экологии и эволюции. Ульяновск: УлГПУ, 2010. С. 179–189 Савинов А.Б. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ЭВОЛЮЦИОНИЗМ В ТЕОРИИ РАЗВИТИЯ ЖИЗНИ (К 120-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А.А. ЛЮБИЩЕВА) Нижегородский государственный университет, Нижний Новгород sabcor@mail.ru Жизнь и творчество А.А. Любищева дали яркий пример того, как сочетая приверженность философии, критическое отношение к действительности и учитывая противоположные научные взгляды, можно двигаться к новому знанию и мировоззрению. Поддерживая такую позицию, автор пытается разрабатывать новую эволюционную парадигму (Савинов, 2007, 2008а,б, 2009а,б), излагая ряд тезисов и в данной статье. 1. Палеонтологические сведения, данные космических исследований и математические расчеты (см. Кастлер, 1967; Свиточ и др., 2004; Манагадзе, 2009; Benton, Harper, 2009) позволяют считать, что жизнь возникла на Земле и развивается как уникальное, диалектичное явление, в частности, с одной стороны, закономерное, с другой – случайное. Жизнь закономерна, поскольку является естественным, «необходимым» процессом развития Земли, ее способом существования. Давно рассчитано, что вероятность возникновения жизни как случайного явления ничтожно мала – 10-255 (Кастлер, 1967). Несмотря на это, одновременно жизнь случайна, т.к. ее возникновение обусловлено «удачным» стечением обстоятельств: формированием Солнечной системы и в ней – Земли, положением нашей планеты в космическом пространстве, ее физико-химическими, массово-объемными и другими особенностями. Таким образом, вопреки умозрительным концепциям «панспермического» характера и близким к ним (см. Гонтарева, Кузичева, 2007; Спирин, 2007; Манагадзе, 2009), жизнь – уникальное, т.е. случайно-закономерное земное явление. 2. Развившиеся из абиотических компонентов живые системы качественно, принципиально отличаются от неживых систем. Данная новизна (эмерджентность) обусловлена появлением в живых органоминеральных телах процессов управления на основе возникшего явления информации. Это означает, что живые и порожденные ими в дальнейшем социальные и автоматические системы (как кибернетические) есть совокупности контуров регулирования, состоящих (в самом общем виде) из управляющих (УП) и исполнительных (ИП) подсистем, взаимодействующих с образованием информационных связей (потоков информации): прямых (от УП к ИП) и обратных (от ИП к УП). Примеры специфичных кибернетических систем (контуров регулирования) на разных уровнях биологической и социальной организации: ДНК–РНК–белок; клеточное ядро – цитозоль; генотип – фенотип; симбионты – хозяин; самцы – самки; хищник – жертва; менеджеры – вспомогательный персонал; органы госвласти – остальные члены социума и т.д. (см. Савинов, 2006, 2007). 3. Вопреки распространяющимся в научной и околонаучной среде теологизированным представлениям (см. Нилов, 2007; Жиров, 2008; Штеренберг, 2009), окружающий нас мир лишен сверхестественных явлений и материален (Тернер, 2009; Савинов, 2009б), т.е. состоит из вещества разной степени дисперсности. При этом «мир соткан из взаимодействий, все ими пронизано, все ими движется» (Хайтун, 2009, с. 82), части и частицы вещества непрерывно взаимодействуют между собой не только непосредственно, но и через поля, в сущности представляющие собой «разреженное» вещество с новыми свойствами. «Будучи источником всего и вся…, взаимодействия сами себя развивают, являясь движущей силой эволюции, ее фундаментальной сущностью…» (Хайтун, 2009, с. 82). Взаимодействия проявляются в форме разнообразнейших флюктуаций материальных частей и частиц. Вследствие этого, «по-видимому, регулирование и вообще направленное изменение любого процесса в природе, органической и неорганической, под действием какого-либо фактора возможно именно благодаря такой флюктуационной форме всех процессов» (Петрашов, 2006, с. 12). В результате всеобщих взаимодействий и флюктуаций «саморазвитие материи составляет настолько неотъемлемую часть всего сущего, что само существование реальных систем возможно лишь в режиме эволюционирования» (Хайтун, 2009, с. 82). Его направление определяется элементарным механизмом движения материи (ЭМД) – сдвигом флюктуаций в сторону сильнее действующего внешнего фактора (Петрашов, 2006). Указанные явления затрагивают и живые тела. Их филогенез в основном определяется факторами земной природы (ведущий среди них – гравитация), направленными на сгущение земной материи. Но одновременно на живые тела действуют и космические факторы (со стороны Солнца, Луны и других космических тел), среди которых доминируют воздействия Солнца. Эти воздействия обусловливают флуктуации в живых телах в направлении эволюционно менее выраженного рассеяния земной материи. В этом аспекте жизнь как кибернетическое явление есть один из процессов исторического развития Земли – особого материального тела (как в плане внутренней организации, специфики эндо- и экзогенных физико-химических процессов, так и в аспекте взаимодействия с сопредельным космосом) (см. Сидоренков, 2002; Свиточ и др., 2004; Леонов, 2010). Живые системы, развиваясь в гео- и гидросистемах земной коры активно участвуют в квазициклических процессах сгущения – рассеяния земной и околоземной материи. Ряд этих процессов традиционно рассматривается в форме биотических «круговоротов» химических элементов. В действительности (в соответствии с диалектическим законом спиралевидного хода исторического развития) эти процессы являются квазициклами (вследствие медленной собственной эволюции). Например, сложившийся у высших растений тип организации соответствует их космической роли и весьма наглядно демонстрирует диалектичность космических функций (ассимиляция и диссимиляция) жизни, состоящих, с одной стороны, в сгущении материи, закреплении ее в теле Земли; с другой стороны, в гораздо менее выраженном рассеянии этой материи в сопредельном космическом пространстве. Растения аккумулируют солнечную энергию для синтеза биополимеров из рассеянных простых веществ. Тем самым они способствуют сгущению материи. В результате этих процессов возникли гигантские залежи каменного угля и запасы гумуса в современных почвах. Однако одновременно в процессе роста растения удаляют от поверхности Земли химические элементы (материю) и рассеивают часть своей запасенной энергии. «Спиралевидно» развивающиеся квазициклы вещества и потоки энергии «не были изобретением биосферы»: земные абиотические квазициклы сменились гораздо более разнообразными, масштабными и интенсивными биотическими квазициклами; причем «отходы жизнедеятельности биосферы (каменный уголь, руды металлов и др. – А.С.) постепенно включаются эволюционно более продвинутым социальным миром в свои круговороты (вернее, квазициклы – А.С.), которые, будучи также незамкнутыми, приводят к засорению среды отходами жизнедеятельности теперь уже ноосферы» (см. Хайтун, 2009, с. 121-123). 4. Развитие жизни как явления включает необратимые исторические изменения: а) биосистем различных уровней организации и экосистем (элементами которых являются эти биосистемы и абиотические компоненты); б) систем социальных, биотехнических и автоматических, порожденных общественными биологическими видами (человек, общественные насекомые и др.). Совокупность этих исторических изменений предлагаю рассматривать в качестве предмета интегративной теории развития жизни, т.е. теории, интегрирующей рациональные элементы разрабатываемых эволюционных концепций (Савинов, 2008, 2009), нередко конфликтующих между собой из-за игнорирования, искажения или абсолютизации их авторами материалистической диалектики и ряда эволюционных постулатов. Рациональность таких элементов должна определяться соответствием: во-первых, законам диалектико-материалистической философии, закономерностям кибернетики и биосистемологии (Савинов, 2006); во-вторых, практическим достижениями естественных наук. Исходя из этого, автор полагает рассматривать историческое развитие природы как диалектический эволюционизм. Это, в частности означает, что уже сейчас (и в перспективе) необходимо рассмотрение диалектических пар эволюционных факторов и систем, например: «активность бионтов – естественный отбор», «эндогенез – эктогенез»; «генотип – фенотип», «номогенез – тихогенез»; «монофилия – полифилия»; «дивергенция – конвергенция»; «градуализм – сальтационизм», «антагонизм – кооперация» и др. (Савинов, 2009а). Исходя из этого, развитие жизни представляется процессом развития противоречий в системе указанных диалектических пар эволюционных факторов. В соответствии с таким пониманием характера филогенеза, диалектический эволюционизм как концепцию можно непрерывно развивать и совершенствовать, поскольку она всегда «открыта» для рассмотрения новых (и углубленного анализа известных) диалектических пар эволюционных факторов, выявляемых по мере развития различных областей биологии. Можно полагать, что главная цель (задача) теории развития жизни – познание причин, механизмов, правил и законов филогенеза биосистем для гармоничного встраивания в общий процесс исторического развития Земли и сопредельного космоса. Наряду с этим, представляется, что задачами теории развития жизни являются также описание, объяснение и прогнозирование филогенеза биосистем. Исходя из материалистической философии, развитие жизни необходимо рассматривать как диалектический процесс, включающий эволюции и революции (Журавлева, 2009). Эволюции – это относительно медленные, количественные (аллогенные, идиоадаптивные), необратимые изменения, а революции – относительно быстрые, качественные (арогенные, ароадаптивные), необратимые изменения биологических, социальных, биотехнических и автоматических систем. Несколько изменяя определения Н.Н. Иорданского (2001), причинами филогенеза, или эволюционными факторами, будем считать любые явления, вызывающие случайные и закономерные необратимые изменения биологических, социальных, биотехнических и автоматических систем, а механизмами филогенеза – способы действия и взаимодействия этих факторов. 5. Как было показано ранее (Савинов, 2008а, 2009а) и в пункте 4 во избежание надуманных концептуальных коллизий, полярные (противоположные) эволюционные факторы автор рассматривает в диалектическом единстве.
Однако вещественно- и энергоэкономные процессы управления, присущие адаптирующимся системам (биологическим, социальным, автоматическим), приводят к таким результатам (изменениям в самих системах и в окружающей среде), которые значительно превосходят по масштабам средства (в вещественном и энергетическом выражениях), затраченные на акт управления (см. Савинов, 2006). Например, дистантная хемокоммуникация насекомых основана на восприятии ими в экосистемах слабых (несколько молекул феромона в кубическом метре воздуха), но информационно ценных химических сигналов из комплекса природных и техногенных одорантов с больших расстояний (до сотен метров) (см. Савинов, 1995, 1996). Посредством таких слабых (в вещественном и энергетическом выражении) управляющих сигналов происходит привлечение большого числа самцов к самке, что позволяет ей оптимально выбрать партнера для спаривания и обеспечить воспроизведение вида. Таким образом, активность адаптирующихся систем, в отличие от косных, выражается не только в физических (вещественных, энергетических), но и в информационных взаимодействиях с окружающей средой. При этом контрагентами информационных взаимодействий могут быть только адаптирующиеся системы. Активность адаптирующихся систем в первую очередь задается их управляющими элементами, но также зависит и от структурно-функциональных особенностей исполнительных элементов. В живых организмах как адаптирующихся системах главными управляющими являются элементы генотипа, нервной и гуморальной систем (лучше называть их подсистемами). Они определяют характер активности остальных (фенотипических) элементов организма, но деятельность последних в свою очередь диалектически корректирует активность управляющих элементов по каналам обратной связи (Савинов, 2006, 2007). Активность генотипа определяется строением ДНК (хромосом), которое и обусловливает взаимодействия ее элементов между собой и с окружающей их средой. Эти взаимодействия могут быть разной природы. Активация генов происходит под влиянием энергии из экзогенной среды (экосистемы) и от взаимодействующих с генами продуктов трансляции и транскрипции (см. Чадов, 2007). Однако в целом активность организма такова, что он в определенной степени автономизируется от экосистемы, может регулировать свои отношения с ней, чтобы сам и его потомки могли осуществлять созданную наследственную программу вещественно-энергетического и информационного взаимодействия с окружающей средой. Система любого про- и эукариотического организма может рассматриваться как интегрированная сеть контуров регулирования на разных уровнях. Онтогенез организменной системы данного биологического вида происходит путем возникновения и разрешения противоречий между ее элементами на основе попеременно образующихся отрицательных и положительных обратных связей в соответствующих контурах регулирования (это справедливо и для системы «генотип–фенотип»). «Историческая спираль», состоящая из витков-онтогенезов данного биологического вида, отражает процесс его эволюции. Адекватность активности адаптирующихся систем окружающей среде «проверяется» естественным отбором. Эта «проверка» происходит в процессе реализации системами своей активности. Поэтому ошибочными являются и игнорирование эволюционной роли активности организмов сторонниками синтетической теории эволюции (СТЭ), и отрицание (или умаление роли) естественного отбора как явления оппонентами СТЭ. Борьба за существование (понимаемая как противоречивые взаимодействия живых организмов между собой и неживыми компонентами окружающей их среды) подразумевает активное поведение живых существ для удовлетворения своих потребностей. Диалектическая пара «градуализм – сальтационизм». Единство этих явлений обусловлено законом перехода количественных изменений в качественные, а качественных – в количественные. При этом явления градуализма и сальтационизма неразделимы. Например, несомненно, что возникновению видов-двойников предшествуют относительно длительные, постепенные и незначительные количественные изменения в организации живых существ, первоначально представляющих единый биологический вид. В результате накопления указанных изменений до критического уровня, этот период эволюции внутривидовых группировок внезапно прерывается революционным явлением (сальтацией), знаменующим появление новых видов (первоначально фенотипически квазиидентичных). Подобный процесс должен сопровождать не только формирование видов-двойников, но и возникновение видов в результате автополиплоидии. В этих случаях филогенез не выходит за рамки аллогенеза. Но стоит внутривидовым группам начать (в силу тех или иных обстоятельств) освоение принципиально новых экологических зон или качественно изменять образ жизни, как группы вступают на путь арогенеза. Развитие по этому пути требует качественных изменений активности организмов и реализующих ее локомоторных аппаратов (Савинов, 1987, 2006). Но поскольку весьма опасный арогенный этап сопровождается глубокими противоречиями как между организмом и внешней средой, так и между подсистемами организма, то арогенез (в отличие от аллогенеза) должен быть относительно кратковременным. Поэтому в арогенезе сальтационные процессы преобладают над градуальными, что создает эффект «внезапного» появления таксонов высокого ранга. И аллогенез, и арогенез сопровождаются развитием новых признаков, которые наряду с имеющимися, не следует подразделять на полезные, вредные, нейральные. Любой признак организма – диалектическое, динамичное единство адаптивных и инадаптивных качеств, т.е. каждый признак одновременно адаптивен по отношению к одним факторам и инадаптивен – к другим факторам экосистемы (Савинов, 1988а,б, 2006). Диалектическая пара «номогенез – тихогенез». Сохраняющаяся в филогенезе генетическая обусловленность фенотипа организма в главном – это и есть закономерность (см. Ивлев, 1997), т.е. номогенетическая составляющая филогенеза. «Случайностью является неоднозначная обусловленность признака спецификой генетического материала» (Ивлев, 1997, с. 119). В этом понимании мутационный процесс – это тихогенетическая составляющая филогенеза, т.е. в основном стохастический процесс, обусловленный преимущественно внешними факторами. Живые существа, принадлежащие к одному биологическому виду, имеют общие (видовые) признаки, возникающие в процессе филогенеза и передающиеся по наследству. Но с диалектических позиций эти необходимые (видовые) признаки всегда существуют в индивидуальной форме, которая является случайной по отношению к необходимой основе. Таким образом, мутационный процесс является стохастическим лишь в основном. Накапливаются факты о том, что мутации могут быть не только случайными, но и в определенной степени необходимыми. Об этом свидетельствует, например, явление «адаптивного мутагенеза» у микроорганизмов. В определенном смысле на это указывают и вызываемые внешними факторами эпигенетические явления (метилирование, ацетилирование ДНК), которые обусловили введение и использование понятия «эпимутация». В данном случае эпигенетические явления, олицетворяющие обратную информационную связь от фенотипа к генотипу, обусловливают адаптациогенез и являются одними из важнейших эволюционных факторов (Савинов, 2007, 2009а). Диалектическая пара «генотип – фенотип». Каждая система организменного уровня в самом общем виде есть диалектическое единство генотипа (управляющая подсистема – УП) и фенотипа (исполнительная подсистема – ИП), взаимодействующих на основе прямых (от УП к ИП) и обратных (от ИП к УП) информационных связей (Савинов, 2006). Необходимо наконец-то признать необходимость корректировки функций ДНК со стороны продуктов трансляции (Петрашов, 2006). С этим начинают соглашаться даже сторонники центральной догмы молекулярной биологии (Оловников, 2009). В результате следует ожидать преодоления коллизии между сторонниками эндо- и эктогенеза, тем более, что указанная выше кибернетическая модель интегрирует рациональные элементы обоих подходов. Согласно этой кибермодели филогенез систем организменного уровня происходит путем согласованных преобразований гено- и фенотипов под влиянием экологических изменений. Это результат регулярных, эволюционно длительных воздействий экологических факторов на фенотип, который постепенно транслирует их на генотип, где возникают различного рода мутации и эпимутации «эктогенетического происхождения», дающие качественно и количественно различные гено- и фенотипические эффекты. В данном случае эктогенетическая информация через ряд внутриорганизменных молекул-посредников, циркулирующих в системе транспорта веществ, после эволюционно длительных «упражнений» соответствующих структур поступает в геном половых клеток организма (где фиксируется) и передается потомкам. Так происходит корректировка функций ДНК по обратной связи со стороны продуктов транскрипции, трансляции и других факторов (гистонов, ДНК-метилтрансфераз, морфогенетического поля, механических напряжений в клетках и тканях и др.) (см. Савинов, 2007). Диалектическая пара «антагонизм – кооперация организмов». Большинство биологов уделяет внимание преимущественно антагонизму в отношениях живых организмов. Однако в согласии с законом спиралевидного хода исторического развития антагонистические отношения (хищничество, паразитизм) организмов могут переходить (и нередко переходят) в квазиантагонистические, а последние – в гармонические (мутуализм) и наоборот. Кроме этого в соответствии с принципом облигатности симбиоза (Савинов, 2005, 2006, 2008б) в дополнение к традиционным категориям «организм» и «популяция» автор ввел новые категории организменного и популяционного уровней: 1) аутоценоз – самоуправляемая система, основу которой составляет организм вида-хозяина, коадаптированный и коэволюционирующий с видами-симбионтами про- и эукариотической организации; 2) демоценоз – система аутоценозов (Савинов, 2005, 2006, 2008б). Введенные категории позволяют учитывать у симбиотических систем эмерджентные свойства, т.е. качественно и количественно иные признаки вещественно-энергетического и информационного взаимодействия с окружающей средой, которыми не обладают разобщенные организмы (вне симбиоза). Таким образом, категориями «аутоценоз» и «демоценоз» отрывается новая эпоха в развитии биологии. В СТЭ из-за игнорирования симбиогенеза элементами системы популяционного уровня признаны особи (организмы), а популяция представлена элементарной эволюционной единицей (ЭЭЕ). Но в природе нет «стерильных» организмов и «стерильных» популяций. Естественному отбору подвергаются не особи, а аутоценозы. Поэтому в качестве ЭЭЕ должен рассматриваться демоценоз. Разумеется, это не исключает использования классических категорий «организм» и «популяция», если такая степень редукции в отношении биосистем будет корректной при решении тех или иных вопросов. ЛИТЕРАТУРА Гонтарева Н., Кузичева Е. Кометы и возникновение жизни // Наука в России. 2007. № 6. С. 26–31. Жиров В.К. Человек и биологическое разнообразие: православный взгляд на проблему взаимоотношений. Вестник МГТУ, 2008. Т. 11. № 4. С. 609–626. Журавлева Н.А. Анализ концептуальных моделей таксонообразования и их значение для создания теории сорта. Иркутск, 2009. 160 с. Ивлев В.Ю. Категории необходимости, случайности и возможности: их смысл и методологическая роль в научном познании // Философия и общ-во. 1997. № 5. С.108–125.
Леонов Е.А. Космос и сверхдолгосрочный гидрологический прогноз. СПб.: Алетейя, 2010. 352 с. Манагадзе Г.Г. Плазма метеоритного удара и добиологическая эволюция. М.: Физматлит, 2009. 352 с. Нилов В. Технология творения. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2007. 336 с. Оловников А.М. Биологическая эволюция на основе неслучайной изменчивости, регулируемой организмом // Биохимия. 2009. Т. 74. Вып. 12. С. 1722–1728. Петрашов В.В. Глаза и мозг эволюции. М.: Прометей, 2006. 458 с. Савинов А.Б. Сравнительно-морфологический анализ скелетно-мышечной системы груди цикадовых в связи с вопросами их филогении. Автореф. дис. канд. биол. наук. Киев: Ин-т зоологии АН УССР, 1987. 25 с. Савинов А.Б. К развитию теории адаптациогенеза // Проблемы макроэволюции. М.: Наука, 1988а. С. 153–154. Савинов А.Б. К вопросу об адаптивных и инадаптивных признаках // Наземные и водные экосистемы. Горький: ГГУ, 1988б. С. 88–90. Савинов А.Б. Модификация дистантной хемокоммуникации насекомых в условиях антропогенного загрязнения окружающей среды // Успехи соврем. биол. 1995. Т. 115. Вып. 2. С. 156–165. Савинов А.Б. Аттрактивность аналогов половых феромонов для некоторых чешуекрылых в присутствии поллютантов // Зоол. журн. 1996. Т.75. Вып.12. С.1904–1906. Савинов А.Б. Новая популяционная парадигма: популяция как симбиотическая самоуправляемая система // Вестн. Нижегород. ун-та им. Н.И. Лобачевского. Сер. Биология. 2005. Вып. 1 (9). С. 181–196. (http://macroevolution.narod.ru/savinov.htm) Савинов А.Б. Биосистемология (системные основы теории эволюции и экологии). Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2006. 205 с. (http://rogov.zwz.ru/Мacroevolution/savinov.doc) Савинов А.Б. Проблема новой эволюционной парадигмы (философский, системный и общебиологический аспекты) // ХХI Любищевские чтения. Современные проблемы эволюции. Ульяновск: УлГПУ, 2007. С. 60–72. (macroevolution.narod.ru/savinov2007.htm) Савинов А.Б. Интегративная теория эволюции (к 35-летию выхода статьи А.А.Любищева «О постулатах современного селектогенеза») // ХХII Любищевские чтения. Современные проблемы эволюции. Т. 1. Ульяновск: УлГПУ, 2008а. С. 107–116. (http://rogov.zwz.ru/Мacroevolution/savinov2008.doc) Савинов А.Б. Аутоценоз и демоценоз – новые категории для паразитологии, экологии и эволюционной биологии // Матер. IV Всерос. Съезда Паразитол. о-ва при РАН. «Паразитология в ХХI веке – проблемы, методы, решения». Т. 3. СПб.: «Лема», 2008б. С. 122–126. (http://rogov.zwz.ru/Macroevolution/Savinov03.doc) Савинов А.Б. Развитие интегративной (симбиотической) теории эволюции (к знаменательным датам жизни и творчества Ламарка и Дарвина) // ХХIII Любищевские чтения. Современные проблемы эволюции. Ульяновск: УлГПУ, 2009а. С. 113–124. (http://rogov.zwz.ru/Macroevolution/Savinov02.doc) Савинов А.Б. Материалистический эволюционизм и религия: вечная проблема сосуществования // Эволюция: космическая, биологическая, социальная. М.: URSS, «ЛИБРОКОМ», 2009б. С. 129–153. (http://rogov.zwz.ru/Macroevolution/savinov2009.doc) Свиточ А.А., Сорохтин О.Г., Ушаков С.А. Палеогеография. М.: Академия, 2004. 448 с. Сидоренков Н.С. Физика нестабильностей вращения Земли. М.: Физматлит, 2002. 384 с. Спирин А. С. Когда, где и в каких условиях мог возникнуть и эволюционировать мир РНК? // Палеонтол. журн. 2007. № 5. С. 11–19. Тернер М. Происхождение Вселенной // В мире науки. 2009. № 11. С. 17–23. Хайтун С.Д. Феномен человека на фоне универсальной эволюции. М.: URSS, «ЛИБРОКОМ», 2009. 536 с. Чадов Б.Ф. Квазицикл «ген – проген» – имманентное свойство живого // Философия науки. Новосибирск: 2007. № 1 (32). С. 129–156. Штеренберг М.И. Биоэволюция. М.: Волшебный фонарь, 2009. 416 с. Benton M. J., Harper D.A.T. Introduction to paleobiology and the fossil record. Chichester: Wiley-Blackwell. John Wiley & Sons Ltd, 2009. 592 p. РезюмеЖизнь возникла на Земле и развивается как уникальное, диалектичное явление, с одной стороны, закономерное, с другой – случайное. Развившиеся из абиотических компонентов живые системы принципиально отличаются от неживых систем. Эта новизна (эмерджентность) обусловлена появлением в живых телах процессов управления на основе явления информации. Живые системы активно участвуют в квазициклических процессах сгущения – рассеяния земной и околоземной материи. Автор рассматривает историческое развитие природы как диалектический эволюционизм. В этой связи анализируются диалектические пары эволюционных факторов. Savinov А.B. DIALECTIC EVOLUTIONISM IN THE THEORY OF DEVELOPMENT OF THE LIFE (TO THE 120 А.А. LYUBISHEV’S ANNIVERSARY) Summary The life has arisen on the Earth and develops as the unique, dialectic phenomenon. The live systems essentially differ from lifeless systems. This novelty is caused by occurrence in live bodies of managerial processes on the basis of the information phenomenon. The author considers nature historical development as dialectic evolutionism. Thereupon dialectic steams of evolutionary factors are analyzed. жүктеу/скачать 84.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|