Глава 2 РАЗВИТИЕ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ЗНАНИЙ О СУДЕБНО-ПОЧЕРКОВЕДЧЕСКОЙ ДИАГНОСТИКЕ

Интерес к почерку, как объекту диагностических исследований, возник в конце позапрошлого века почти одновременно у графоло­гов и естественников. Начальный и последующие этапы развития знаний в этих областях достаточно подробно освещены в литерату­ре (I). Однако необходимость обращения к ним в этой работе свя­зана с тем< что именно в рамках графологических и медицинских знаний зарождались и развивались представления о связях почерка и свойств личности, об избирательной изменчивости почерка, т.е. о качествах почерка, которые лежат в основе возможностей исполь­зования почерка как объекта судебно-экспертных диагностических исследований.

Несмотря на спекулятивный и псевдонаучный характер работ графологов, графологическая мысль интересна тем, что именно они впервые обратили внимание на то, что между типологическими и индивидуальными, физическими, в т.ч. антропологическими, фи­зиологическими и психологическими свойствами личности, с одной стороны, и почерком — с другой, существуют определенные зави­симости. Мысль об этой связи проходит красной нитью сквозь все изыскания графологов, которые первоначально считали графологи­ческие исследования просто ремеслом или искусством, а затем от­раслью наук о человеке — антропологии, психологии (2—4).

Одновременно первые наблюдения и экспериментальные работы врачей свидетельствовали о том, что почерк избирательно реактивен и может использоваться в диагностических целях в медицине для ди­агностики заболеваний и функциональных состояний пациентов.

Графология имеет свою довольно большую историю. Она про­шла длительный путь развития от чисто эмпирических наблюдений, через создание определенных концепций и школ, до современных представлений.

Возникновение первой графологической школы относят к XIX в. Ее основатели — аббаты Фландрин и Мишон (Франция, 1872). На-

звание «графология*» принадлежит Мишону. В конце XIX и начале XX веков центр графологической мысли перемещается в Германию. Развитие графологии в Германии связано с именами В. Лангенбру-ха, Г. Буссе, В. Прейера, Г. Мейера и особенно Л. Клягеса, кото­рый считается основателем научной графологии. Сущность его концепции проистекала из тезиса, что характер человека отражается в любых его движениях, поскольку же письмо предполагает процесс движений, а почерк является следом этих движений, в нем должен отображаться индивидуальный характер человека. К трактовке по­черка Л. Клягес идет от свойств характера, которые он рассматри­вает с точки зрения силы и слабости воли, чувств, активности и пассивности энергии, развития самосознания и т.п. Для немецкой школы графологов характерна очень тесная связь с философией и психологией. Их идеологи — Ницше, Шопенгауер, Вундт. Концеп­ция Л. Клягеса тесно связана с учением В. Вундта — зачинателя экспериментальной психологии. Предметом графологии Л. Клягес считал человеческий характер, духовные и умственные свойства личности. Одновременно он отметал попытки с помощью графоло­гии определять пол, возраст, размеры тела, состояние здоровья, профессию и т.п. и полагал, что это «предмет не графологии, а яс­новидения» (2, с. 136). В практическом плане графологию он отно­сил к искусству.

Французская графологическая школа больше тяготела к психо­физиологии. Ее представители М. Перио и П. Броссон много вни­мания уделяли анатомии, биомеханике и физиологии письма и пы­тались связать признаки почерка со свойствами различных типов темперамента (конституциональные типы по Кречмеру).

Гносеологически важным моментом графологических построе­ний, независимо от школ и концепций, является попытка теорети­ческого обоснования связи почерка с психологическими и психо­физиологическими свойствами человека (личности).

Несомненно положительное в графологии — это стремление опереться на типологические структуры человека, разработанные в физиологии, психологии, а также создать свою типизацию лично­сти и искать в почерке ее проекцию. Это наиболее ярко проявилось у представителей французской графологической школы, которые пытались обосновать зависимость между характеристиками почерка и свойствами различных типов темперамента, интерпретировать признаки почерка в свете конституциональных типов, предложен­ных немецким психиатром Э. Кречмером. Так, в книге М. Перио и П. Броссона находим, что для астеников характерен мелкий почерк с угловатыми соединениями, частыми интервалами; для представи­телей пикнического типа — вертикальный почерк с неправильными соединениями и средним нажимом; атлеты имеют почерк крупный

25

с «гирляндными» соединениями и редкими интервалами, с правым и левым наклоном (5).

Нельзя не отметить и глубокий смысл положения, высказанного Л. Клягесом о том, что почерк индивидуален потому, что индиви­дуальны движения, обусловленные индивидуальностью характера (2, с. 35).

Обобщая отмеченные концепции, нельзя не усмотреть в них попытку увидеть связь почерка как с типологическими свойствами человека (личности), так и с его индивидуальными особенностями и, продолжая эту мысль, нельзя не придти к выводу о необходимо­сти поиска зависимости почерка от целостной структуры личности как системы.

Графология ценна и экспериментальными исследованиями, ко­торые, к сожалению, были немногочисленны. Э. Малеслин (Фран­ция), Р. Заудек (Англия), группа немецких психологов — К. Тит-тель, И. Виртц, Р. Вернер, В. Дитрих (6—11) пробовали, используя современные им технические средства (киносъемку, хроноцикло-графию, кимограф), выявить зависимости между биомеханическими характеристиками письменных движений (скорость, усилия — на­жим, протяженность, направление и др.). Им принадлежат весьма интересные наблюдения и результаты о связях между признаками почерка и особенностями механизма письма, между признаками почерка внутри письменно-двигательной системы. Конкретные данные о такого рода взаимозависимостях наводили на мысль, что структура почерка внутренне согласована на основе статистически закономерных связей. В последующем это было подтверждено ис­следованиями отечественных криминалистов советского периода.

Надо отдать должное графологам-экспериментаторам, пытав­шимся выйти на свойства личности не непосредственно через при­знаки почерка, а через их двигательную природу, через особенности и закономерности биомеханики письма. Кроме того, они неплохо описали общие признаки почерка, что было несомненным шагом вперед по пути типизации почерковых структур.

Графологией интересовались и представители медицины — вра­чи, в особенности психиатры. Среди них были такие, кто изучал почерк в целях сугубо медицинской диагностики. Это труды немец­кого врача А. Эрленмейера (12), врачей-психиатров крепелинской школы — А. Гросса, А. Дьеля, М. МаЙера (13—15). В России инте­ресны наблюдения психиатров М.М. Манасеиной и В.Н. Образцова (16, 17).

А. Эрленмейер изучал физиологию и патологию письма, анали­зировал в почерке патологические проявления. Психиатры- крепе-

26

линцы экспериментально исследовали биомеханические параметры письма — скорость, протяженность, нажим в почерке здоровых и больных людей, чтобы использовать эти данные в целях диагности­ки заболеваний- М. Майер исследовал влияние на почерк алкоголь­ного опьянения, в эксперименте использовал технические средства (кимограф, специально сконструированный курвиметр типа панто­графа). Он заметил, что при малых дозах алкоголя нажим увеличи­вается, а при больших уменьшается. А. Гроссу удалось выделить в письме диагностические признаки, характерные для определенных патологических состояний, например, для циркулярного ступора (замедленность, затрудненность при переходе от одного движения к другому, недифференцированный нажим), для маниакального со­стояния (крупное письмо, сильный нажим, плохая коррекция дви­жений и др.).

В.Н. Образцов придавал письму и почерку большое диагности­ческое значение- Ему принадлежит одно из первых описаний меха­низма письма, он исследовал нарушения в письме душевнобольных и связал их с конкретной патологией письменного механизма.

Эти исследования положили начало для возникновения гипоте­зы об избирательной изменчивости почерка в зависимости от воз­действия на процесс письма патологических факторов и возможно­сти его использования в целях прямой медицинской диагностики. Однако как констатирует В.Н. Образцов, методы крепелинской школы не нашли применения в клинической практике.

Обобщая изложенное, необходимо подчеркнуть, что как графо­логи, так и естественники много сделали в раскрытии механизма, описании анатомии и биомеханики письма, формирования и функ­ционирования письменного навыка.

Закладывая основы научного судебного почерковедения, отец русской криминалистики Е.Ф. Буринский обобщил и развил идеи своих предшественников в отношении судебно-почерковедческой диагностики. Будучи высокообразованным человеком, Е.Ф. Бурин­ский изучил огромное количество литературы по графологии, ан­тропологии, истории письма и искусств, медицине, психиатрии, попытался извлечь из нее все, что имеет отношение к процессу письма и почерку, привел в систему и построил свою концепцию относительно этой судебной отрасли научных знаний.

Работая судебным фотографом и сталкиваясь в судах дореволю­ционной России с экспертами-каллиграфами (учителями чистопи­сания или других школьных дисциплин), приглашавшимися в каче­стве экспертов для решения идентификационных и диагностиче­ских задач по почерку, Е.Ф. Буринский пытался противопоставить их невежеству элементы научных знаний.

Е.Ф- Буринский считал судебное почерковедение (кстати, тер­мин «почерковедение» принадлежит именно ему) самостоятельной областью знаний, формирующихся на базе многих научных дисци­плин, в ряду которых он ставил на первое место естественные нау­ки о человеке, медицину и особенно психиатрию. Отдавая должное графологии, за что в советское время его взгляды подвергались на­падкам отдельных ученых, Е.Ф. Буринский относился к ней весьма критически и не считал ее перспективной. Он писал: «Не придавая, лично, серьезного значения психографологическим «законам», ус­тановленным графологами до настоящего времени, и считая эти «законы» недостаточно обоснованными, я убежден, однако, что знакомство с литературой психографологии необходимо для лиц, желающих изучать почерки» (18, с. 210). Перспективу создания и развития судебного почерковедения как научной дисциплины он видел в привлечении к изучению почерка представителей естест­венных наук и в особенности врачей. Его слова: «Зовите врачей, только врачей, никого, кроме врачей!» (18, с. 241).

По уровню знаний и научной прогрессивности идей Е.Ф. Бу­ринский не имел себе равных среди современников, у него не было последователей и преемников при жизни. Его идеи были восприня­ты и развиты криминалистами советской школы.

В рассматриваемом контексте наиболее важным моментом его идей является то, что почерк он рассматривал не только в качестве объекта идентификационного исследования, но и как объект диаг­ностики в широком понимании — медицинской и криминалисти­ческой. Он считал, что психиатры обязаны взять на вооружение по­черк как своего рода тест — показатель патологии.

В своей работе Е.Ф. Буринский много внимания на уровне со­временной ему науки уделил механизму письма, построению пись­менных движений, отображению в них и почерке свойств личности и условий письма. Он выделял в почерке постоянные компоненты, образующие его «построение» и обусловленные физиологической и психологической природой личности, и переменные, случайные, ситуативные. Его слова: «Почерк есть весьма сложная функция очень многих переменных — это правда, сложность, заслоняя от нас закономерность, порождает мнение, что почерк представляет нечто случайное, не подчиненное никаким умопостижимым зако­нам» (18, с- 181). И далее:»...в почерке — весь человек, со всеми его физическими и духовными свойствами» (18, с. 189), «...никакие способы обучения не в состоянии изменить построение почерка, т.е. комбинацию его основных элементов» (18, с. 245). В этих сло­вах заключена глубокая мысль о том, что в почерке есть постоян­ный компонент, зависящий от генетически заданных свойств лич­ности.

28

В работе Е.Ф. Буринского звучит и мысль об избирательной из­менчивости почерка относительно нарушений, носящих патологи­ческий характер. В ней рассмотрены признаки необычного выпол­нения рукописи, связанные с такого рода нарушениями: атаксия (координационное расстройство), дрожание и др. Причем для опре­деленных групп патологических причин (острые инфекционные за­болевания, алкогольное отравление, старческие изменения орга­низма и т.п.) выделяются симптоматические нарушения и соответ­ствующие комплексы признаков.

Диагностические судебно-почерковедческие исследования в рам­ках советской криминалистики осуществлялись в 3 направлениях:

1) исследование проблемы типологии почерка и поиск ее связи с типологическими свойствами личности,

2) решение проблемы установления по почерку определенных свойств личности,

3) изучение избирательной изменчивости почерка.

Исследование проблемы типологии почерка и поиск ее связи с типологическими свойствами личности

Эта проблема привлекла внимание советских психологов в 40— 50-х годах. Е.В. Гурьянов и М.К. Щербак попытались определить и рассмотреть виды координации движений у обучающихся письму в начальный период (19, 20). К сожалению, эти работы не были про­должены. Однако то, что было сделано в этом направлении, имело большое значение для развития судебного почерковедения вообще и для судебно-почерковедческой диагностики — в частности. Бла­годаря этим работам криминалисты обратили внимание на такое существенное системное свойство почерка как координация движе­ний при письме, увязали это свойство с выработанностью почерка,

выделили признаки, отражающие координацию движений с учетом ее видов в рукописи (21). Таким образом, координация движении как свойство почерка была объяснена с точки зрения механизма письма и поставлена в ряд системных признаков почерка, исполь­зуемых в идентификационных, а затем и в большей мере в диагно­стических целях.

Как показали дальнейшие разработки, координация движений оказалась сложным и важным диагностическим показателем, чутко реагирующим на изменение состояния и внешние обстановочные факторы, сопровождающие письмо.

В процессе исследований криминалистов, поставленных в свое время на службу космической биологии и медицине, дифференци­рование рассматривалась координация мелких движений кисти и пальцев (1 группа) и крупных движений кисти и предплечья (2 группа) и была установлена зависимость между координацией движений руки и состоянием космонавтов в различные периоды космического полета. Результаты исследования почерка в сочетании с результатами других исследований — показателями биоэлектриче­ской активности мозга, кожно-гальваническими реакциями, иссле­дованиями вестибулярного аппарата и др. использовались для изу­чения состояний космонавтов в различные периоды нахождения в космосе (в состоянии покоя, во время отдыха, после сна, в периоды эмоционального напряжения в начале и конце полета, перед и по­сле ориентации корабля и т.п.) (22—25).

О значении изучения типов высшей нервной деятельности для судебного почерковедения заговорил психолог, а затем и кримина­лист — Г.И. Борягин. «Для теории графической экспертизы, — пи­сал он, — учение И.П. Павлова об общих типах высшей нервной деятельности имеет огромное значение, поскольку оно помогает объяснить индивидуальный характер человека» (26, с. 33). И далее:

«Тип высшей нервной деятельности, а также внешние условия обу­чения письму, являются основными факторами, определяющими индивидуальный характер почерка человека» (26, с. 34),

Интересны его гипотетические рассуждения относительно зави­симостей возможностей пишущего от развития 1-й и 2-й сигналь­ных систем. «Так, — пишет Г.И. Борягин, — есть все основания полагать, что при прочих равных условиях лица с преимуществен­ным развитием 1-й сигнальной системы (в пределах зрительной и двигательной коры головного мозга) в состоянии более точно под­ражать почерку другого лица и передавать в своем письме значи­тельный ряд признаков почерка этого лица, чем лица с преимуще­ственным развитием 2-й сигнальной системы» (26, с. 35). Он счи­тал, что «те или иные особенности передачи временных связей 1-й сигнальной системы во 2-ю сигнальную систему зависят от ряда

30

факторов, в частности от типологических различий в отношении специфических человеческих типов высшей нервной деятельности.

Лица с более полной передачей условных связей из 1-й сиг­нальной системы во 2-ю, по-видимому, способны полнее, всесто­роннее осознавать признаки своего и чужого почерка, что имеет большое значение для объяснения различных возможностей людей в деле маскировки своего и подделки чужого почерка» (26, с. 35).

В соображениях, высказанных Г.И. Борягиным, привлекательны следующие моменты:

а) факт констатации связи почерка и типов высшей нервной деятельности человека (по Павлову);

б) гипотеза о зависимости возможностей пишущего от его типо­логических свойств.

Этим как бы подчеркивалась служебная роль типологии, связы­вающей атрибутивную диагностику и собственно диагностику.

Мысли относительно влияния свойств нервной системы на формирование почерка встречались и у других авторов. Так, Е.В. Гурьянов считал показателем силы нервных процессов в фор­мирующемся почерке устойчивость четкого письма при ускорениях и других усложнениях процесса письма (27). Однако специально и экспериментально зависимость силы нервных процессов и призна­ков почерка не изучалась. Что же касается такого свойства, как подвижность нервных процессов, то он вполне справедливо пола­гал, что подвижность обусловливает скорость усвоения навыков письма и собственно темп (скорость письма) (там же).

Несколько позднее уже в рамках судебного почерковедения рас­сматривались вопросы зависимости признаков почерка от типоло­гических свойств личности в связи с поиском путей оценки воз­можностей пишущего при стремлении его изменять свой почерк и при письме в условиях влияния «сбивающих» факторов. При этом естественно рассматривалось влияние на почерк типологических свойств через деятельность двигательного анализатора (28).

Этому способствовала несколько ранее проведенная кримина­листами работа, посвященная классификации высоковыработанных почерков. Следует отметить, что научные основы судебно-почерковедческой диагностики в советский период в начале закла­дывались преимущественно в рамках разработки теоретических ос­нов судебно-почерковедческой идентификации. Это объясняется следующими причинами:

Работая над проблемами судебно-почерковедческой идентифи­кации, криминалисты стремились найти основания для классифи-

31

кации почерков в общности причин, определяющих типовые на­правления в формировании почерков. Внимание исследователей привлекли высоковыработанные почерки, как наиболее распро­страненные и поэтому образующие слишком обширную группу, нуждающуюся в дальнейшей дифференциации. Соображения зару­бежных авторов (29), анализ двигательной структуры почерка, мно­гочисленные целенаправленные наблюдения навели авторов на мысль о возможности классификации высоковыработанных почер­ков на основании такой интегральной характеристики как коорди­национная и структурная сложность движений, выражающаяся в соответствии эталону — прописям и степени отклонения от них в сторону упрощения или усложнения системы движений. В резуль­тате была создана классификация почерков на простые (соответст­вующие прописям), упрощенные и усложненные, генерация кото­рых связывалась с успешностью обучения письму и субъективным отношением лица к формированию почерка в процессе обучения и последующей практики. Объяснялась эта зависимость следующим образом: «Одни пишущие сохраняют близкое сходство с прописями при письме, т.к. обучение письму у них проходило успешно, в по­следующем не было необходимости приспосабливать свой почерк к другим задачам. У других ~ движения различно упрощаются пото­му, что навыки еще не закрепились окончательно и пишущий на­чинает быстро писать, при этом часто не обращая внимание на строение букв, на значительные их отклонения от прописей. А иные, напротив, так много уделяют внимания письму и украшают его настолько, что система движений усложняется по сравнению с прописями» (30, с. 108).

Специальные работы криминалисты проводили с целью вы­явить зависимости между силой, подвижностью (динамичностью),

уравновешенностью протекания нервных процессов — возбуждения и торможения — с одной стороны, и двигательными возможностя­ми и способностями пишущего в процессе формирования и функ­ционирования ПД ФДК навыков, отображающимися в общесис­темных признаках почерка —• с другой. В результате этих исследо­ваний была констатирована многозначность указанных зависимо­стей, но вместе с тем и намечены определенные тенденции, весьма правдоподобные, но до сих пор окончательно неподтвержденные.

В развитие соображений Е.В. Гурьянова криминалисты выдви­нули гипотезу, что с подвижностью (динамичностью) нервных про­цессов, характеризующейся общей способностью к обучению, свя­зана не только успешность и скорость формирования навыка и темп письма, но и вариационность почерка (28). При этом про­граммная вариационность свидетельствует о динамичности нервных процессов на высших уровнях построения движений, осуществ­ляющих программирование с учетом конкретной установки. Кор-рекционная же вариационность — результат подвижности нервных процессов, относящихся к нижележащим уровням, деятельность ко­торых осуществляется автоматизированно. Динамичность сущест­венна и для оценки возможностей пишущего намеренно искажать свой почерк или подражать почерку другого лица. Успешнее с эти­ми задачами должны справляться^ при прочих равных условиях, лица с более высокой динамичностью протекания нервных процес­сов и наоборот. Среди них, надо полагать, должны быть лица с от­четливо выраженной программной вариационностью почерка.

Вопрос о зависимости динамичности протекания нервных про­цессов и вариационности тесно переплетается с вопросом о соот­ношении «жестких» и «гибких» двигательных систем, составляющих содержание почерка. При этом была намечена следующая диффе­ренциация типов. Предельно упрощенный почерк должен быть очень устойчивым относительно «сбивающих» факторов, т.к. отра­жает «жесткую^, малоподвижную двигательную систему. Напротив, вариационные, простые по строению почерки, возможно с элемен­тами усложнений, более сбиваемы, но и более адаптируемы к не­обычным условиям, а также более гибки при намеренном измене­нии своего почерка и подражании почерку другого лица.

Определеное развитие изучение зависимостей почерка от свойств нервных процессов получило в экспериментальных иссле­дованиях криминалистов совместно с физиологами и математиками относительно связи почерка с уравновешенностью нервных процес­сов (31-33).

Уравновешенность в физиологии рассматривалась как произ­водное качество — это баланс процессов возбуждения и торможе­ния при ее характеристике с точки зрения силы, подвижности и динамичности нервных процессов. Напомним, что Е.В. Гурьянов с

33

уравновешенностью процессов возбуждения и торможения связы­вал четкость письма у обучающихся. По мнению криминалистов, в процессе формирования почерка особое значение имеет уравнове­шенность в подвижности и динамичности. Именно это свойство способствует формированию прописных, четких, необходимо быст­рых почерков, а возможно и почерков усложненных.

Внешним выражением перевеса возбуждения в балансе нервных процессов будет поспешность, торопливость, а следовательно и преждевременное ускорение процесса письма. При недостаточно сформировавшихся навыках это ведет к упрощению движений вследствие их преждевременного синтеза, объединения их в единую систему. В связи с этим пропадают отдельные мелкие движения, необходимые для сохранения четкости (читаемости) букв.

Если объединение, синтез движений в единую систему осущест­вляется легко, что, в свою очередь может зависеть и от других при­чин (в их числе важное место занимает вид координации движе­ний), то формируется упрощенный связный почерк. Напротив, ес­ли объединение движений затруднено, почерк будет отрывистым и может остаться недостаточно сформировавшимся для высоковыра-ботанного почерка. Специальными исследованиями доказано, что на скорость и безошибочность двигательной реакции также оказы­вает большое влияние установка, словесная стимуляция, в том чис­ле и установка самого обучающегося.

В дальнейшем с помощью электромиографической методики и киносъемки удалось подтвердить и конкретизировать зависимость между уравновешенностью указанных нервных процессов, возмож­ностями ПД ФДК навыков пишущего и строением почерка (31). Были выявлены комплексы проявлений признаков почерка, даю­щие основание провести еще интересную классификацию высоко-выработанных почерков на группы по степени совершенства систе­мы движений. Дифференцировались группы почерков с более со­вершенной системой движений, отражающей пластичный, подвиж­ный навык, и с наименее совершенной, отражающей инертный, косный навык. Статистически была подтверждена взаимозависи-