Защитное снаряжение

Материалы VII века характерны тем, что вместо “стандартного” погребального инвентаря практиковалась символическая замена ряда вещей, входящих в данный инвентарь. Так что при абсолютном отсутствии полных доспехов имеются в наличии некорые железные предметы, которые можно расценивать как их элементы, заменяющие в могиле целую вещь. В основном это касается прежде всего кольчуг, появившихся в погребениях Подонья.

С другой стороны, вполне возможен вариант, что первые кольчуги пока еще не были полными, а закрывали только определенную часть тела. В пользу этого предположения говорят несколько факторов.

Во-первых, кольчуга “не держит” рубящих и колющих ударов, за исключением очень слабых или соскользнувших со щита или оружия, защищая исключительно от поверхностных режущих ударов, не опасных по глубине и травматизму, но зато сильно кровоточащих. Так что некоторые части тела (например, грудь) прикрывать кольчугой или кольчужным плетением было малофункционально, в отличие от боков или горла, незащищенных костями и имеющим множество кровеносных сосудов и мышц.

Во-вторых, кольчуга очень трудоемкая в изготовлении вещь и этот процесс занимает довольно длительный период. Изготовление реконструкции кольчуги в современных условиях занимает в среднем около двух месяцев, а в условиях средневековой металлургии, да еще и полукочевых племен этот процес мог быть в несколько раз длиннее.

В ряде случаев найденные кольчужные элементы сочетались с наборным пластинчатым доспехом, как, например, в погребении из

Чир – Юрта-19. Кроие того, в ряде могильников, например, том же самом Чир-Юрта в аварских погребениях были найдены остатки пластинчатых шнурованных доспехов. К сожалению, кроме обрывочного упоминания, материала больше нет, и остается только предположить, что они были аналогичны шнурованным доспехам, широко известным в Южной Сибири, а с XII века и на Руси (Степи Евразии в эпоху средневековья., М.,-1981, с.-16).

К середине VIII века в находках из хазарских погребений начали появляться полные кольчуги. Они имели вид длинной рубашки, не имевшей ворота, с короткими рукавами и разрезами на подоле. Ряд кольчуг, как, например, кольчуга их погребения у с. Казаково, сплетены из квадратных в сечении и сравнительно крупных, как указывается в статье Комара и Сухобокова, колец. Стандарными размерами колец для кольчуг на любой территории и в любое время было 9 – 14 мм внешнего диаметра и 1.2 – 2 мм толщина самих колец. Но, возможно, в условиях степи и недостаточно развитой металлургии кочевники делали кольца немного большего диаметра.

Кроме того, в ряде погребений были найдены также железные предметы, которые были интерпретированы как наручи и наплечники.

Также ряд погребений содержит и шлемы. Что характерно, большинство шлемов было найдено в тех же самых погребениях, что и кольчуги и предполагаемые наручи, так что налицо выделение в хазарском войске хорошо задоспешенных воинов.

Шлемы имеют один общий принцип метод изготовления - клепка нескольких одинаковых пластин, расширяющихся к низу, а сверху соединенные коническим навершием. Соединялись ли они чем-либо внизу, неясно поскольку стандартный нижний обруч отсутствует. Зато в одном случае имеется в наличии наносник, составляющий одно целое с надбровниками. Поэтому логично сделать вывод, что обруча и не было.

Один из шлемов имеет аналогичную конструкцию, но склепан не из четырех, а из восьми пластин. Пластины не имеют соединительных накладок на стыках, а склепаны внахлест. Аналогичный шлем просходит с Урала, из материалов так называемого 2-го этапа караякуповской культуры. Его отличие от шлема из Казаково состоит в том, уральский шлем имеет более вытянутую форму, которую в литературе часто называют типичной для шлемов евразийских кочевников.

В могильниках той же культуры были найдены многочисленные железные фрагменты, которые можно реконструировать также как шлем. В это случае мы имеем шлем сферической формы, удлиненный к низу за счет прямых бортов и имеющий наносье и коническое навершие. Шлем также имеет ребро жесткости на лицевой части, которое начинается на наноснике и заканчивается почти у конического навершия.

Западные открытые шлемы раннего периода обычно имели бармицу – кольчужную сетку, прикрепленную к нижнему краю шлема и предназначенную для защиты лица и шеи от легких ударов. Шлем из казаково имеет такую бармицу, полностью защищавшую затылок, щеки,

Кроме того, известен аланский шлем, найденный в погребении у с. Дмитровки, который датируется VIII веком. Этот шлем изготовлен из кожи, и закреплен на железном каркасе, который состоял с нижнего обруча, 8 прутов и шишака вверху.

Больше находок в салтовских и аланских погребениях неизвестно.

Археологические данные об использовании кольчуги и шлемов позднее - в ІХ - Х вв. – практически отсутствуют, ряд исследователей объясняет это в первую очередь стоимостью доспеха. Это правомерно лишь частично. В этом отношении стоит поднять вопрос в отношении политической доминанты в данном регионе в данное время – а доминировавшая на тот момент Киевская Русь не имела значительно развитых доспехов, а значит, потребность в них, тем более в кочевом мире, была не так велика.

Относительно использования пластинчатого доспеха как археологических, так и письменных данных нет, находки в могильниках железных изделий, которые можно было бы интерпретировать как детали пластинчатого доспеха, отсутствуют. Однако развитие в на территории Хазарского каганата оружия усиленного действия – тяжелых палашей, бронебойных топоров по своей логике говорит об обратном.

В любом случае, учитывая дефицит материала и неизученность проблемы, делать окончательные выводы пока еще рано.

Что касается такого специфического элемента защитного вооружения, как щит, то надо отметить, что, поскольку в абсолютном большинстве случаев щиты в период раннего и развитого средневековья игзотовлялись из дерева и кожи, то они, как правило, не сохраняются и проследить их наличие можно только по трухе или умбону, что является вопросом спорным, так как внешне умбон напоминает ряд хозяйственных изделий. Несмотря на это, в ряде случае удавалось провести археологическую реконструкцию щитов.

Например, был реконструирован щит, остатки которого были найдены в Туве. Ряд исследователей считает, что щиты такого типа могли использоваться всеми тюркоязычными народами.

Реконструированный щит имеет круглую форму, имеет диаметр

78 см. Изготовлен из пяти досок, каждая шириной 15 - 18 см, и толщиной не больше 1 см. С внутренней стороны доски соединялись деревянной перекладиной. По публикации, к сожалению, не ясно, каким был щитовой хват, и был ли на нем умбон, поэтому полный анализ его боевых качеств провести невозможно.

Учитывая низкую прочность щита, Б.Б.Овчинниковой была выдвинута гипотеза, что тюрки не пользовались щитами в ближнем бою,

для защиты от стрел. Однако по аналогии с Европой можно эту гипотезу считать несостоятельной, поскольку например, на Руси щиты в тот же период и позже имели такие же характеристики и даже изготовлялись из сосны. А.Н.Кирпичников указывает, что у каждого воина перед началом боя могло быть по нескольку щитов. Таким образом, можно сделать вывод, что щиты использовались и в ближнем бою, однако скорее всего очень быстро выходили из строя.

Вопрос о наличии умбона пока открыт, но ряд находок позволяет считать, что он все-таки был. Например, Битицком городище найден слегка выгнутый круглый железный диск диаметром ок. 25 см и толщиной 0, 5см, в центре которого находится большая заклёпка, расклёпанная с внутренней стороны Точное назначение предмета не ясно, но Комар и Сухобоков считают, что он мог «использоваться как небольшой локтевой щит, закрепленный на руке кожаным ремнем».

Против подобной гипотезы говорит то, что щитов такого маленького размера в истории еще не было, за исключением Западной Европы в период позднего средневековья при максимальном развитии доспеха. Но при его отсутствии такой «щит» абсолютно не функционален. Если это действительно оружие, то скорее всего, это просто довольно широкий умбон.

Кроме того, при раскопках Сидоровского городища был найден железный диск, имеющий 21 см в диаметре и выпуклость в центральной части в пределах 1.5 см. Диск имел три отверстия по краям, находящихся на равном расстоянии друг от друга. По всем признакам, это умбон от щита.

Также необходимо отметить, что, как видно из результатов исследования клинкового оружия, в Хазарии имелись хорошо вооруженные отряды пехоты. А традиционным вооружением пехоты всегда являлись либо копье, либо щит и одноручное оружие. Это подтверждается исследованиями А.В. Крыганова. Он доказал, что на северо - западной окраине в состав хазарских войск входили аланские отряды, которые на 70 - 75 % состояли из вооруженной топорами,

ножами и луками пехоты30, зато аланская конница была практически лишена доспехов.

В период расширившегося славянского влияния в степи ситуация практически не меняется. Находки доспехов, относящиеся к этому периоду крайне редки. Но уже имеющиеся в наличии имеют довольно стандартизованныйхарактер. Во-первых, практически стандартна кольчуга, во-вторых все найденные шлемы имеют в своей основе сферу, иногда вытянутую или удлиненную за счет равных бортов.

Каких-либо чисто кочевнических черт у доспехов данного периода нет – он полностью сливается с типичными доспехами Южной, степной Руси. Все шлемы, характерные для этого региона, использовались и степняками, за исключением пехотных шлемов норманского типа с полумасками. Использовались шлемы сферической формы – они могли быть или четырехчастными с накладками на стыке, либо цельнокованными с ребрами жесткости (или без них) на месте накладок, имеющие вид валиков около сантиметра в ширину и высоту и шлемы, имеющие вид конуса, продолжающегося к низу отвесными бортами.

Так, П.П.Толочко приводит случай, когда в раскопанном погребении под Ногайском, носящем исключительно кочевнические черты, был найден шлем, аналогичный так называемому липецкому шлему, приписываемому князю Ярославу Всеволодовичу. На передней части шлема была пластина с надписью «Святой Прокоп».

Особенно показателен в этом плане шлем, найденный в сентябре 2001 года сотрудником Донецкого областного краеведческого музей Кравченко Э.Е. в военном кочевническом погребении на одном из притоков среднего течения Кальмиуса. Шлем имел сфероконическую форму с коническим навершием. Этот тип шлемов был известен в Киевкой Руси, благодаря чему его и удалось датировать концом XII –первой половиной XIII века. Шлем был двухсоставным – он был сварен из двух половинок. Сварочный шов проходил по лицевой и затылочной стороне. Кроме того, погребение не было рядовым – шлем имеет остатки посеребрения. Э.Е.Кравченко связывает погребение с Черными Клобуками и считает, что здесь похоронен вождь, убитый на Калке, поскольку погребение сделано поспешно – просто в небольшой яме на склоне холма.

Данный шлем, как и ряд других, имел своеобразную маску – забрало, закрывавшее лицо и имеющее его черты – рот, нос. Это довольно стандартная для степных шлемов находка. Ряд конструктивных моментов, например, способ крепления такой личины – как правило, просто на колечках, говорят о том, что в отличие, например, от славянских личин, данные маски выполняли не военную, а скорее декоративную функцию, поскольку они не могли служить защитой лицу в силу ненадежности своей конструкции – они слишком плохо крепилась и прилегали к лицу, в то время как зазор между маской и лицом должен быть не менее 4 см. Кроме того, по той же причине, в ней наверняка трудно было дышать, особенно в бою, а отверстия, сделанные для глаз, отвечают лишь требованиям художественного реализма и, возможно, портретного сходства, но никак не удобству в бою. Необходимо также отметить, что все личины такого типа найдены в богатых захоронениях, что дает возможность предположить, что их хозяева не принимали активного участия в военных действиях. Также необходимо сказать, что в степи на протяжении всего средневековья так и не появилось закрытого боевого шлема.

Находкам на Кальмиусе аналогичны еще несколько погребений с аналогичным инвентарем, например, у села Ротмистровка Ростовкой области в конном военном погребении была найдена железная маска со следами креплений и позолоты. Интересно, что некоторые исследователи увидели в чертах лица, изображенного на маске, монголоидные черты. К сожалению, данные в публикации неполны, поэтому говорить о остальных вещах возможности не представляется.

У села Ковали Воронежской области были найдены в погребении шлем, который П.П.Толочко назвал остроконечным (скорее всего, имеется в виду один из сфероконических шлемов с яловцами, характерных для конца XII - начала XIV веков) и железная маска, закрывавшая все лицо. Маска была выполнена из железа, но с бронзовыми литыми ушами. Маска крепилась к шлему у лба, и, судя по кольцам на ушах (которые впрочем, могут быть просто украшением) и на подбородке, существовало какое-то ременное приспособление для ее фиксации. Маска имеет вид лица европеоидного типа с очень сильно профилированным носом и лицевой частью. На основании способа погребения говорить об этнической принадлежности покойника не представляется возможным.

В этом же погребении лежали обычные кольчуга с рукавами до локтя и роризонтальным расположением рядов колец. Вполне возможно, что под кольчугу одевалось еще что-то, например, стеганка или другая подкладка, близкая к войлочной. Такая подкладка “гасит” силу удара, но при этом занимает довольно большой объем.

Кроме того, еще одна нестандартнаяя маска была найдена во время раскопок А.Н.Рыбакова во Вщиже (Брянская область). Маска железная, но неполная – закрывает только лоб, нос и частично щеки. Судя по колечкам, расположенным под глазницами, вся остальная часть лица закрывалась бармицей. По своим функциональным данным, эта маска не могла служить надежной защитой для лица, защищая только от порезов и легких ударов. Кроме того, отсутствие жесткой фиксации мешало при движениях, закрывало обзор и наверныка затрудняло дыхание.

В отношении доспеха, закрывавшего корпус, вопрос до сих пор остается открытым. Хотя археологических свидетельств не обнаружено, имеются параллели между русским доспехом и доспехом восточных степей позволяют предположить существование на степной территории доспеха, известного в летописях как «брони дощатые». Этот вид доспеха по всей видимости, был заимствован славянами именно у степных народов, поскольку до его появления в середине XII века никаких данных, говорящих о его развитии на славянской территории не имеется (Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие…). В то же время он имеет очевидное сходство с широко распространенными на территории Центральной Азии пластинчатыми доспехами, отличаясь от них только упрощенностью конструкции. В данном случае эта конструкция выглядит как ряд небольших железных пластин, идущих внахлест и скрепленных между собой ремешками, проходящими через совпадающие отверстия на соседних пластинах. Каждый ряд также накладывается внахлест на соседний тем же способом. Отверстий в данном случае как правило, восемь – четыре парных – по одной паре вверху, внизу, и по бокам. В Центральной Азии аналогичные пластины имеют, как правило, хотя бы на две пары больше.

Таким образом, можно сделать следующий вывод.

Несмотря на обилие бронебойного оружия, на территории Хазарского каганата так до сих пор четко не доказано существование никаких доспехов, кроме кольчуги. Возможно, это объясняется дороговизной доспеха. Зато то, что вероятность наличие доспеха в то время была достаточно высока, очевидна. Кроме наличия бронебойного оружия, об этом говорит то обстоятельство, что тюркоязычные народы, пришедшие в V – VII веках из Азии, не могли не принести с собой пластинчатого доспеха, развитого в том регине уже в конце I-го тысячелетия до нашей эры.

Также не исключено, что в послехазарский период могли развиться комбинированные доспехи, основанные на сочетании кольчужного плетения и железных пластин, распространившиеся на Руси с XII века, известные под названием юшманов, бахтерцов и колонтарей.

Однако в любом случае налицо отсутствие действительно тяжелого доспеха, позволявшего свести тяжеловооруженных воинов в отдельный род войск. Скорее всего, доспехи остались на уровне просто личной защиты, являющейся личной проблемой каждого воина.

Восточный регион.

В восточной части степи доспех стал обычным явлением еще в конце I-го тысячелетия до нашей эры и уже тогда определились основные вехи его развития. К моменту развала гуннской державы на территории Южной Сибири и Центральной Азии уже ходили два типа доспехов – чешуйчатый и пластинчатый с жестким креплением.

Пластины от жесткого доспеха имели всегда прямоугольную форму, иногда срезанные или закругленные края. Самым распространенным типом пластин были прямоугольники размером

3 х 8 см. В доспехе они располагались вертикально и соединялись между собой с помощью кожаных ремешков или, возможно, железных скоб. Ремешки проходили через парные отверстия, которые совмещались при наложении пластин во время сборки.

Отверстия обычно располагались также вертикально, но могли быть исключения. Одна пара отверстий всегда находилась у нижнего края, одна – у верхнего. Как правило, вдоль длинных сторон пластины было по две пары отверстий с каждой стороны, хотя могло быть и по одной паре. Кроме того, обычно имелось отверстие (или пара) в центре пластины. Причем речь идет не о редкой находке, а о практически стандартном наборе в погребальном инвентаре, то есть распространение таких пластинок было достаточно широким.

Другой тип пластин относится к чешуйчатым доспехам. Сохраняя примерно те же размеры, чешуйки могли иметь, кроме прямоугольной, также треугольную или трапецевидную форму. Крепились они обычно к мягкой подвижной основе с помощью ремешков, а возможно, скоб или заклепок, поскольку конструкция не требует «хождения» между пластинами. Отверстия располагались в верхней части пластин, могли также быть парными. Они могли находиться как по верхнему краю, так и, для большей жесткости конструкции, немного ближе к центру. Кроме того, обычно присутствуют отверстия в центральной части пластин. Они также могут быть парными. Таким образом, чешуйчатые доспехи того периода были конструкцией достаточно жесткой, особенно если учесть традиционное перекрытие одного ряда чешуек другим. Степень профилированности чешуек очень незначительна или профиль вообще плоский.

Территория распространение подобных пластин достаточно широка – она охватывает территории Забайкалья, будущего Кыргызского каганата, земли уйгуров, шивэй, байырку.

Таким образом, очевидно, что уже ко времени образования Тюркского каганата народы Южной Сибири имели стандартный доспех, который получил достаточно широкое распространение за счет простоты конструкции и отсутствия сложных деталей и узлов, при этом гарантируя достаточно жесткую защиту. С другой стороны, жесткость доспеха вряд ли позволяла защитить полностью все тело. При такой конструкции невозможно защитить плечи, требующие гораздо большей подвижности, нежели позволял этот тип доспеха. Скорее всего, такую конструкцию могли использовать для изготовления частей доспеха, требующих минимальной подвижности – нагрудников, наспинников, и возможно, бармиц, поскольку закрытые шлемы здесь распространения не получили из-за своей громоздкости.

Из таких пластин обычно набирали прежде всего нагрудник и наспинник, представлявшие собой, согласно реконструкциям Ю.С.Худякова (Худяков Ю.С. Вооружение….) прямоугольные куски наборки, которые фиксировались вверху мягкими лямками через плечи, а внизу поясными ремнями. Учитывая простоту наборки и разнообразие возможностей, возможно значительное количество вариаций данной конструкции. Например, возможно было создание цельного доспеха, закрывавшего живот, грудь, спину, бока и застегивавшегося справа или слева или сзади. Или сборка вместо полных поножей просто легких набедренников.

Примерно из таких пластин состоит и по такому принципу сделан доспех из погребения в Бек-Бике (Синицын А.В. Доспех из Бек-Бике. http://tgorod.go.ru). Единственное отличие от обычных пластин состоит в том, что они не имеют верхней пары отверстий, что говорит о том, что хотя пластины и идут внахлест, но горизонтально набранные из них ряды не крепятся друг к другу. По всей видимости, ряды крепились только к какой-то мягкой основе, обеспечивая подвижность в сочетании с достаточным уровнем защиты. Наплечники были набраны из длинных пластин 12 х7 см, изогнутых по форме плеча, по три пластины на каждом плече. Однако этот доспех, оставаясь единственным найденным целым доспехом, до сих пор еще убедительно не датирован. Традиционно его относят к материалам кыпчаков и к первой половине II-го тысячелетия нашей эры.

Традиционно ряд ислледователей – например, М.Б.Горелик,

Ю.С. Худяков, А.В.Бобров широко используют для реконструкции изобразительные материалы, как правило, происходящие с северо-западного пограничья современного Китая (Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центрально Азии. – Новосибирск, 1986. – С. 214), который как раз в VIII веке вышел на эти территории.

Так, А.В.Бобров говорит о изображении воина на бронзовой бляшке из Кулунды (Бобров В.И. Новая реконструкция комплекса вооружения кыргызских воинов VI – XII вв., http://zaimka.ru). Воин изображен в длинном чешуйчатом доспехе, который Бобров называе катафрактой. Характерно, что отмечает исследователь, катафракта изображена длиной как минимум до колен и не имеет классического выделения лопастей.Разрез или не существует вообще (в этом случае мы имеем изображение пехотинца поскольку, в таком доспехе на коня сесть просто невозможно), или он не изображен, Последнее сомнительно, поскольку в таком случае опущен также задний вырез, и изображение оказывается непремлемо как источник.

Одновременно с обилием элементов защиты корпуса наблюдается практически полное отсутствие каких-либо дополнительных доспехов. Защита конечностей по археологическим данным отсутствует не известна. Однако, согласно реконструкциям М.Б.Горелика и Ю.С.Худякова, основывающихся кроме археологических данных, на изобразительных материалах, происходящих с территории современной Монголии, уверждают, что защита рук и ног могла представлять из себя наборку из обычных пластин, прикрепленных к основной части доспеха. Исследователями были выделены два типа оплечий по способу крепления. В первом случае такая наборка прямоугольной формы крепилась с помощью обычного ремешка, который перекидывался через голову, а снизу, к руке, видимо, должен был крепиться еще одним ремнем, подобно западноевропейским наплечникам. По длине такие оплечья должны были закрывать плечи, ключицы и частично прикрывать локти. Однако в этом случае из-за отсутствия достаточно жесткого крепления на ключицах, громоздкости и жесткости самой конструкции такое оплечье должно было постоянно смещаться со своего места и мешать движениям руки. Поэтому подобный способ защиты рук представляется малоэффективным.

Согласно другому варианту, оплечья крепились к «ожерелью» из тех же пластин, закрывавшему верх груди, плечи и ключицы. Несколько пластин – две или три крепились непосредственно к «ожерелью», а книзу оплечье расширялось. Данная конструкция более вероятна, однако ряд реконструкций показал, что при настолько жестком креплении пластин и такой их длине рука у человека просто не поднимется для удара. Наиболее вероятно, что подобные оплечья набирались из чешуи на гибкой основе. Такое оплечье не стесняет руку и не мешает ударам.

Подобным же образом набиралась и защита ног. Согласно реконструкциям М.Б.Горелика и Ю.С.Худякова (Худяков Ю.С. Вооружение кочевников Центрально Азии в эпоху раннего и развитого средневнковья. – Новосибирск, 1991. – С. 114), она выглядела как полы халата, имеющего разрез спереди (рис 5) . Учитывая преобладание конницы, согласно той же реконструкции сзади эти «полы» отсутствовали для того, чтобы была возможность сесть на лошадь. «Полы», по всей видимости имели в ширину не более 30 см, и спереди не смыкались, также как и сзади, поскольку при большей ширине и преимущественно жесткой конструкции крепления пластин на коня сесть было бы невозможно. Вся эта конструкция крепилась к поясу, причем, видимо, с каждой стороны отдельно. В результате, сидя на лошади, воин в таком доспехе имел свисающие по бокам «полы халата» предохраняющие его ноги, а также корпус лошади.

При создании реконструкции этого типа доспеха М.Б.Горелик и Ю.С.Худяков в значительной степени основывались на графических изображениях, происходящих с приграничных с Китаем территориях (Худяков Ю.С. Вооружение кочевников Центрально Азии в эпоху раннего и развитого средневнковья. – Новосибирск, 1991. – с. 114)(Рис. 5).

Кроме того, видимо, учитывая дефицит металла при полукочевом образе жизни, в Центральной Азии и Южной Сибири должны были использоваться деревянные средства защиты, хотя бы такие, как наручи. Подобные «доспехи» были зафиксированы у ряда народов Сибири даже в позднее средневековье, а у кыргызов, согласно В.Л. Боброву, встречаются до XII века (Бобров В.И. Новая реконструкция комплекса вооружения кыргызских воинов VI – XII вв., http://zaimka.ru. Электронный журнал “Сибирская заимка”).

Согласно работам того же В.Л.Боброва, в кыргызской армии скществовова в наличии такой род войск, как тяжелая конница, основным предметом доспеха в которой был панцирь, представлявший собой доработку аналогичного доспеха происхождением с Алтая. К сожалению, автор не приводит ни ссылок, ни рисунков панцирей, ограничиваясь перечислением ряда особенностей кыргызской версии доспеха:

1.Отсутствие железной окантовки нагрудника (что, как считает автор, предопределило гибкость доспехов);

2.Его гетерогенность (пластины крепились к мягкой основе в горизонтальном положении с помощью заклепок, независимо друг от

друга).

В отношении данного гипотетического доспеха необходимо отметить, что, как на территории Кыргызского каганата, Алтая, так и во всей Центральной Азии и Южной Сибири не было найдено ни одного предмета, который можно было бы интерпретировать как окантовку нагрудника. Таким образом, не представляется возможным считать что в степи вообще использовалась подобная окантовка. Что касается гетерогенности панциря, то даже не ясно, имеется ли в виду чешуя или просто нашивка пластин на кожу, так что не имеется никакой возможности говорить о свойствах данного доспеха. Кроме того, нет причин говорить о исключительности кыргызов, поскольку чешуйчатые доспехи были достаточно распространены на территории всей Южной Сибири.

Еще одним специфическим типом доспеха была, судя по всему, разновидность комбинированного чешуйчато-пластинчатого доспеха, известная с конца I-го тысячелетия до н.э. и до начала периода монгольской гегемонии в регионе. Целых доспехов этого типа до сих пор не найдено, но зато в изобилии присутсвуют пластины нестандартного типа, размером в среднем 45 х 20 мм, на большинстве из которых отверстия концентрируются в одном углов или вдоль одной стороны пластины, причем их (отверстий) количество варьируется от 2 до 12. Что характерно, детали этого типа делятся на две категории – стандартные, из которых, по всей видимости, собирались нагрудник, наспинник и набедренники и детали специальные, служивние для прикрытия определенных специфических зон. Так, например, специфическую форму имели пластины, закрывавшие, например, верхнюю часть груди и переход к плечам, собственно плечевые пластины. Остальные детали довольно стандартны, за исключением некоторых пластин, имеющих отверстия с разных сторон пластин. Возможно, они предназначены для защиты малоподвижных частей тела и находились на центральной части спины или относятся к набедренникам. Остальные пластины относятся к чешуйкам с минимальной площадью жесткого прикрепления.

Если это действительно детали от доспеха, в данном случае можно принять его реконструкцию, предложенную Ю.С.Худяковым. Согласно ей, все пластины располагались вертикально, в центральной части спины, груди и живота находились пластины, имевшие отверстия для крепления с обоих сторон, грудь и переход к плечам защищали удлиненные пластины со скошенным верхним краем, пластины на боках имели крепления вдоль одной (ближней к центру) стороны, а на руках (до локтя) и на бедрах была стандартная чушуйчатая наборка к креплениями в верхней части пластин. Такой дифференцированный подход к креплению пластин позволяет создать доспех, с одной стороны, достаточно жесткий, по сравнению с обычной чешуей, а с другой, достаточно подвижный. Аналог можно найти в Запалной Европе под названием «бригантина», а если в данной конструкции использовать кольчужные элементы, можно говорить о аналоге так называемого «панциря Висби».

Вопрос о возможной датировке и регионе использования доспеха такого типа пока остается открытым, поскольку пластины, относящиеся к нему, встречаются практически по всей территории Южной Сибири и Центральной Азии однако в незначительном количестве, поэтому обозначить четко регион не представляется возможным. Однако, ряд исследователей, например, Ю.С.Худяков утверждает, что подобные панцири могли применяться уже в Кыргызском каганате, а М.Б.Горелик считает их монгольскими.

Что касается шлемов, то до сих пор не известно ни одного экземпляра или даже его деталей, относящихся к материалам кыргызов или каких-либо других народов Центральной, Средней Азии или Южной Сибири и относящиеся к IV – VII векам. Однако на основе ряда графических источников ряд исследователей

(М.Б.Горелик, Ю.С.Худяков, А.В. Бобров (Бобров В.И. Новая реконструкция комплекса вооружения кыргызских воинов VI – XII вв., http://zaimka.ru. Электронный журнал “Сибирская заимка”)) делают реконструкции шлемов.

Так, например, А.В.Бобров считает, что на вооружении кыргызской тяжелой конницы были конические шлемы с бармицей, в то время как Худяков и Горелик говорят о сферической форме (Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центрально Азии. – Новосибирск, 1986. – С. 124), хотя, судя по приведенным в работах рисункам, опираются на одни и те же изображения. Необходимо отметить также, что характер изображения таково, что при определенном желании головной убор воина можно интерпретировать даже как шлем славяно-норманнского типа (Рис.3).

Как правило интерпретируя такие изображения, исследователи основываются исключительно на мелких деталях, как правило, неопределенного вида и собственной фантазии. Например, на основе некоего «неопределенного выступа», Бобров делает вывод, что у кыргызских шлемов имелся козырек или подшлемник. Что касается козырька, то реконструкция шлема такого типа (с козырьком) показала, что козырек существенно мешает обзору, закрывая верхнюю зону, из которой обычно наноситься большинство ударов.

В отношении же подшлемника необходимо отметить, что он должен сидеть на голове довольно плотно, никуда не сползая, тем более на лицо, иначе также плохо будет «сидеть» и сам шлем.

Существование же подшлемника и так само по себе очевидно, поскольку без него сам шлем практически теряет смысл, что доказано опытом всех обществ и клубов исторической реконструкции.

Что же касается конической формы шлемов, то еще не известно ни одного шлема конца I-го тысячелетия, который бы имел такую форму. Все они ближе к полусфере.

Первые находки шлемов в данном регионе датируются VIII веком. Первый известный в регионе шлем, найденный в Релкинском могильнике, датирован по сопровождающим предметам периодом VIII – X веками и имеет сферическую форму, несколько приближенную к конической. Ни наносника, ни еще каких-либо дополнительных деталей, кроме обруча, нет. Следующие шлемы практически не имеют точных датировок. Например, шлем, найденный у села Старица, датирован «не позднее XIV века», но он имеет форму, аналогичную релкинскому, за исключением более вытянутой формы.

Шлем с Леушинского городища датируется VIII – XII веками, но он по крайней мере, имеет довольно широкий круг аналогов, поскольку относится к шлемам, склепаным из ряда вертикальных пластин, идущих внахлест и склепанных вверху навершием со втулкой.

Аналогичны и остальные шлемы. В общем данный период характеризуется полусферическими шлемами несколько удлиненной формы.

Ни один шлем точно еще не датирован, рамки датировки обычно охватывают по несколько веков.

Несколько более узкую датировку обычно получают шлемы, относящиеся к материалам киданей. Они имеют сфероконическую форму, склепаны, как правило, из четырех пластин, соединенных накладками на стыках способом клепки. Шлемы имеют обруч, на котором обозначены надбровные вырезы и небольшой наносник. Датируются такие вещи X –XII веками.

На смену киданьскому и кыргызскому доминированию в регионе пришло доминирование монгольское. Несмотря на долгие споры, на данный момент все еще не доказано абсолютно точно наличие у монголов полного пластинчатого доспеха, посколку не найдено ни одного полного доспеха. Единственный достоверный источник, который вообще говорит о доспехах первых веков второго тысячелетия – это китайские рисунки, приведенные Ю.С.Худяковым. Но на них изображен однозначно конный доспех. Об этом говорит наличие выреза на халате сзади. Тем не менее в современной историографии преобладает точка зрения М.Б.Горелика, который все-таки говорит о наличии полного доспеха. Однако достоверно известно только то, что доспехи были, поскольку в археологических материалах часто встречаются стандартные для региона пластины, но как они набирались, и какие именно части они закрывали, неизвестно. Об этом мельком упоминает ряд мусульманских историков, описывавших захват монголами Персии и Хорезма. То же самое можно сказать и о остальных народах данного периода.

Что касается шлемов, на данный момент найдено всего около десятка шлемов, относящихся к монгольскому периоду, то их всего найдено не больше десятка. Большинство из них схожи по конструкции с обычными ранними шлемами, какие использовались вплоть до позднего средневековья по всей Евразии и собраны из классических четырех частей, образующих сфероконус и скрепляющихся между собой с помощью накладок на месте стыков. Исключение представляет шлем, происходящий с Алтая. Он имеет вид полусферы, склепанной с помощью накладки из двух половинок, которые также скреплены обручем, в котором имеются надбровные вырезы. Сзади к обручу приклепан козырек, закрывающий шею. По своей форме и внешнему виду шлем больше всего напоминает уменьшенный западноевропейский классический салад без забрала.

Относительно предметов защиты конечностей необходимо сказать, что они на данный момент не найдены, но согласно реконструкции М.Б.Горелика, они также набирались из тех же пластин.

Таким образом, в результате мы снова имеем три крупных региона, существенно различающихся по своим тенденциям развития доспеха. Первый регион охватывает Подонье, нижнее Поволжье и южнорусские степи. Основная проблема региона – доспеха практически нет имеются только детали в небольшом количестве и обрывочные упоминания, но широкое распространение бронебойного оружия показывает, что он быть должен. Вполне возможно, что ввиду своей дороговизны он просто не попал в погребения. В более поздний, русско-половецкий период получает распространение соответственно комплексный доспех – результат взаимного влияния.