5
ЧЕЛОВЕК. КОТОРЫЙ ХОТЕЛ ИМЕТЬ ДЕНЬГИ
Бансир, мастер по изготовлению колесниц в Древнем Вавилоне,
пребывал в полном унынии. Сидя на своем месте у низкой изгороди,
окружавшей
его владения, он с грустью взирал на свой простой дом
и открытую мастерскую, в которой стояла незаконченная колесница.
В открытой двери дома часто мелькала фигура его жены.
Несколько раз он ловил на себе ее быстрый взгляд и это невольно
напоминало ему, что мешок с мукой в его доме почти пуст и что ему
нужно работать, чтобы закончить колесницу — стучать молотком и
строгать доски, наводить глянец и красить,
туго натягивать ремни на
обода колес - то есть делать все, чтобы колесница была готова для
передачи ее богатому заказчику.
А между тем его массивная мускулистая фигура все так же
продолжала возвышаться над изгородью. Он продолжал сидеть,
пребывая в полном унынии. В его сознании постоянно возникал
вопрос, на который он не мог найти ответа,
горячее яркое солнце,
столь обычное для долины реки Евфрат, палило нещадно. Капли пота,
выступавшие у него на лбу, собирались в тонкие струйки, незаметно
стекали вниз и пропадали на его заросшей волосами груди.
Рядом с его домом террасами поднимались высокие стены
царского дворца. А
неподалеку, рассекая голубое небо, устремилась
ввысь расписная башня храма Бела. В тени этого великолепия и
находился его простой дом, а также много других менее опрятных и
менее ухоженных домов. Весь Вавилон был похож на эту картину —
смесь величия и убожества, смесь
ослепительного богатства и
страшной нищеты — и все это теснилось без всякого плана или какой-
либо системы внутри защитных стен города.
Позади него, стоило ему только оглянуться, открывался вид на
город, где проносились шумные колесницы богатых людей, а рядом с
ними сновали обутые в сандалии торговцы и босоногие нищие. Но
даже богатым приходилось уступать дорогу бесконечным вереницам
рабов-водоносов, занятых “царским делом”.
Каждый из них нес на
себе тяжелый бурдюк с водой для полива висячих садов.
Бансир был слишком поглощен своими собственными мыслями,
и поэтому не слышал и не обращал внимания на беспорядочный шум
делового города. Но внезапно раздавшиеся звуки хорошо знакомой
лиры вывели его из состояния задумчивости. Он обернулся и прямо
перед собой увидел приветливое улыбающееся лицо своего лучшего
друга — музыканта Кобби.
— Да ниспошлют тебе боги великую милость,
дорогой друг, —
начал Кобби заранее подготовленное приветствие. — Или они уже
вознаградили тебя, поскольку, как мне кажется, у тебя нет
необходимости работать. Я радуюсь твоей великой удаче.
Более того, я хотел бы разделить эту удачу с тобой. Прошу тебя,