1. лингвистическое знание в культурах древнего и средневекового востока
жүктеу/скачать 1.34 Mb.
|
|
фере. Языковая способность понимается им не только как уникальный дар человека, но и как его сущностная характеристика. Он утверждает изначальное единство языка и мышления, языка и культуры. В. фон Гумбольдт убеждгн в том, что язык не развивается постепенно по пути усложнения и совершенствования, а появляется сразу как целостная и сложная система, заложенная в человеке. Им высказывается идея существования языка как неосознаваемой формы и как интеллектуальной активности, проявляющихся в актах "превращения мира в мысли". Он утверждает, что мышление зависит от языка, образующего промежуточный мир между внешней действительностью и мышлением. Разные языки квалифицируются как разные мировидения. В. фон Гумбольдт выдвигает тргхчленную схему индивид - народ - человечество, утверждая, что индивидуальная субъективность в постижении мира через язык снимается в коллективной субъективности данного языкового сообщества, а национальная субъективность - в субъективности всего человеческого рода, объединяемого не на биологической, а на культурно-этической и социальной основе. Им постулируется тождество языка и национального духа, духа народа. Он указывает на то, что "истинное определение языка может быть только генетическим". Генетический момент констатируется скорее по отношению к речи, чем к языку. Под языком понимается "каждый процесс говорения, но в истинном и существенном смысле... как бы совокупности всех говорений". Настойчиво подчгркивается творческая, "энергейтическая" (т.е. деятельностная) природы языка. Язык трактуется как деятельность, главная по отношению ко всем другим видам деятельности человека, как деятельность человеческого духа (energeia), в которой осуществляется сплавление понятия со звуком, превращение звука в живое выражение мысли, а не как мгртвого продукта этой деятельности (ergon). Языку приписываются две функции: а) расчленение бесформенной субстанции звука и мысли и формирование артикулированного звука и языкового понятия; б) соединение их в единое целое до полного взаимопроникновения. Под формой языка понимается постоянное и единообразное начало в созидательной деятельности духа, взятое в совокупности своих системных связей и представляющее собой индивидуальный продукт данного народа. В языке различаются материя и форма, внешняя (звуковая и грамматическая) и внутренняя (содержательная) форма. Особое значение для последующих периодов развития языкознания имела трактовка внутренней формы языка, определяющей способ соединения звуков и мыслей, как собственно языка. Утверждалось, что у каждого языка наличествует своя внутренняя форма. Предназначение языка видится в "превращении мира в мысли", в выражении мыслей и чувств, в обеспечении процесса взаимопонимания, в развитии внутренних сил человека. В каждом отдельном языке видится инструмент для специфической интерпретации мира в соответствии с заложенным в этом языке миропониманием, орудие формирования для говорящего на нгм народа картины мира. Языку приписывается функция регулирующего воздействия на поведение человека. Последователи В. фон Гумбольдта (Х. Штайнталь, А.А. Потебня, П.А. Флоренский, А.Ф. Лосев) констатируют следующие антиномии, иллюстрирующие диалектическую связь двух взаимоисключающих и взаимообусловливающих начал: деятельность - предметность (energeia - ergon, жизненность - вещность), индивидуум - народ (индивидуальное - коллективное), свобода - необходимость, речь - понимание, речь - язык, язык - мышление, устойчивое - подвижное, закономерное - стихийное, импрессионистическое (временное, индивидуальное) - монументальное, континуальное - дискретное, объективное - субъективное. Х. Штайнталем были впоследствии систематизированы разрозненные высказывания В. фон Гумбольдта о наличии лежащей между логикой и грамматикой "идеальной грамматики", категории которой собственно языку не принадлежат, но находят более полное или неполное выражение в категориях "реальной грамматики", имеющей как общий, так и частный разделы. В. фон Гумбольдт закладывает основания для содержательной типологии языков, опирающейся на понятие внутренней формы (взятое у Дж. Харриса). Он признагт своеобразие каждого языка как в плане формы, так и в плане содержания. В плане содержания самого языка выделяются не только идиоматический (идиоэтнический), но и универсальный компонент. В общем он следует идеям Дж. Харриса, но предлагает иной способ разграничения идиоэтнического и универсального. "Общее родство" (т.е. типологическая близость) понимается как "тождество целей и средств". Универсальное трактуется как основа способности к многоязычию, возможности адекватного перевода с языка на язык. Все типы языка признаются равноправными по своим возможностям, никакой из языковых типов не может считаться исходным. Вслед за братьями Шлегелями, различаются языки изолирующие, агглютинирующие и флективные. В классе агглютинирующих языков выделяется подкласс языков со специфическим синтаксисом предложения - инкорпорирующих. Возможность "чистых" языковых типов отрицается. Идеи В. фон Гумбольдта в большей или меньшей мере будоражили многих учгных 19 и 20 вв. Попытки осмыслить и реализовать в описании языков идеи В. фон Гумбольдта имели место сперва в Германии (в работах Х. Штайнталя, отчасти В. Вундта, Э. Гуссерля, Л. Вайсгербера), затем в России (в работах А.А. Потебни, Г.Г. Шпета, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева). Сложилось в ряде разновидностей так называемое гумбольдтианство, которое характеризуют как совокупность взглядов на язык и способы его изучения, сформировавшихся в русле философско-лингвистической программы В. фон Гумбольдта. Гумбольдтианство предполагает антропологический подход к языку, его изучение в тесной связи с сознанием и мышлением человека, его культурой и духовной жизнью. Но во второй половине 19 в. отсекается прежде всего универсальный компонент, наличие которого признавалось логической грамматикой и отвергалось грамматикой психологической. В соответствии с духом этого времени не нашли своего продолжения попытки В. фон Гумбольдта синтезировать логический и психологический подходы к языку, гумбольдтианцы целиком перешли на позиции психологизма. Довольно произвольную трактовку гумбольдтовского учения о внутренней форме языка давал Х. Штайнталь, а под его влиянием и А.А. Потебня. У них понятие внутренней формы языка было заменено иным по своему содержанию понятием внутренней формы слова. В 20 в. идеи В. фон Гумбольдта нашли развитие в так назывемом неогумбольдтианстве. Глава 7 ЕВРОПЕЙСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 19 в. Литература: Звегинцев, В. А. Очерки по истории языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. М., 1963; Алпатов, В. М. История лингвистических учений. М., 1998; Амирова, Т. А., Б. А. Ольховиков, Ю. В. Рождественский. Очерки по истории лингвистики. М., 1975; Березин, Ф. М. История лингвистических учений. М., 1975; Кондрашов, Н. А. История лингвистических учений. М., 1979; Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990 [переиздание: Большой энциклопедический словарь: Языкознание. М., 1998] (Статьи: Европейская языковедческая традиция. Классификация языков. Законы развития языка. Логическое направление в языкознании. Натуралистическое направление в языкознании. Психологическое направление. Сравнительно-историческое языкознание. Сравнительно-исторический метод. Родство языковое. Праязык. Генеалогическая классификация языков. Индоевропеистика. Германистика. Славистика. Романистика. Кельтология. Гримма закон. Вернера закон. Типология. Типологическая классификация языков. Морфологическая классификация языков. Контакты языковые. Субстрат. Суперстрат. Диалектология. Лингвистическая география. Гумбольдтианство. Харьковская лингвистическая школа. Младограмматизм. Языкознание в России. Московская фортунатовская школа. Казанская лингвистическая школа.). 7.1. А. Шлайхер и натурализм в историческом языкознании Первая половина 19 в. связана с начальным этапом развития (зарождением и утверждением) сравнительно-исторического языкознания. Второй этап развития лингвистического компаративизма (начало 50-х - вторая половина 70-х гг. 19 в.) ознаменовался освобождением от идеи "национального языкового гения" и от иллюзий романтизма, усилением степени строгости исследовательского метода, попытками реконструировать гипотетический индоевропейский праязык, отказом от логического подхода, который предполагал ориентацию на неизменную и универсальную структуру языка и не давал объяснения его исторической изменчивости и разнообразию его форм. Языковеды обращаются теперь к тем наукам, которые исследуют природу изменяющихся явлений, а именно либо к естествознанию (биологии), занимающемуся материальными явлениями, либо к наукам о духовной (психической) деятельности человека. Представители лингвистического натурализма, вдохновлгнные успехами дарпвинизма, обратились к естествознанию, имеющему дело с генезисом биологических систем (организмов) и ставящему своей целью открыть регулярные законы биологической эволюции. Внедрение в языкознание принципа натурализма означало распространение на изучение языка и речевой деятельности принципов и методов естественных наук. Язык был признан природным явлением, развивающимся независимо от воли говорящего, эволюционным путгм (подобно росту кристалла, растения или животного) и существующим в материальной форме, в виде звуков и знаков, которые воспринимаются органами слуха (или зрения). Было проведено резкое отграничение языкознания как естественной науки, изучающей фонетическое и морфологическое строение языка, объективные законы его развития, от филологии, имеющей дело с текстами как явлениями культуры, как продуктами субъективного, сознательного творчества людей и дающей им на основе лексического и стилистического анализа эстетическую оценку. На вооружение были приняты естественнонаучные методы наблюдения, сравнения и систематизации, а также моделирования исходных праформ. Выдающимся представителем этого этапа развития лингвистического компаративизма был крупнейший исследователь-систематизатор Август Шлейхер / Шлайхер (1821-1868). Его отличали широкие и многообразные интересы; огромная лингвистическая эрудиция; новаторская во многих отношениях и плодотворная научная деятельность и огромные, оставшиеся незавершгнными исследовательские замыслы (особенно касающиеся взаимоотношений балтийских и славянских языков). А. Шлайхер был одним из пионеров полевой лингвистической работы (занятия литовским языком, лггшие в основу научной литуанистики, основателем которой он считается по праву). Он ревностно следовал в номенклатуре наименований не только духу, но и букве естествознания, а на конечном этапе довольно механистически идеям дарвинизма, что скорее вредило репутации этого крупного и плодовитого учгного, но не могло скрыть его стремления к раскрытию системного фактора в организации внутренней структуры языка и к обнаружению законов, управляющих эволюцией языка. Применгнный им в описании языков биологический концептуальный аппарат и методы естествознания были для того времени наиболее точными, позволяющими открыть независимые от воли исследователя законы развития языка. Фактически у А. Шлайхера (в отличие от М. Мюллера) отсутствует вульгарное отождествление языка с естественным организмом. И вместе с тем он отказывается считать язык проявлением особого духовного начала (как у В. фон Гумбольдта и психологистов). Интересны и его упргки в адрес Ч. Дарвина в частичных уступках религии. А. Шлайхер направляет внимание на исследование "материально-телесных условий" речевой деятельности. Он признагт то, что материальной основой языка являются мозг, органы речи и органы чувств, что действительное назначение языка - быть органом мысли, мышлением в звуковой материи. Язык он понимает как "звуковое выражение мысли", как "мыслительный процесс, выявляющийся с помощью звука". Он признагт равнозначность образования языка, с одной стороны, и развития мозга и органов речи, с другой стороны. Язык, по его мнению, создагтся на основе звукоподражаний и непроизвольных выкриков, при одновременном формировании материального субстрата мышления и механизма говорения, и в этом процессе находит воплощение собственно человеческая способность к реализации духа в членораздельных звуках, очеловечивание природы. А. Шлайхер идгт по пути приближения к современному учению о связи языка с деятельностью высшей нервной системы, предвосхищая некоторые идеи нейролингвистики и биолингвистики. Он следует философии истории Гегеля, различая в соответствии с ней в развитии языка два периода - юность (развитие по восходящей линии, совершенствование языка) и старение (развитие по нисходящей линии, распад языка) и уподобляя периоды развития отдельного языка периодам развития животных организмов (первоначальное создание, развитие, жизнь). А. Шлайхер считает, что язык - это исключительное свойство, привилегия человека, в то время как у животных нет языка, а есть лишь "ужимки". Он убеждгн в естественнонаучной природе законов развития языка (в особенности фонетических законов). Отсюда его требование учитывать при сравнении языков прежде всего регулярные звуковые соответствия. Им разграничиваются генетическое родство языков и их типологическое сходство. Родство языков понимается как наследование ими единой "звуковой материи". А. Шлайхер первым предпринимает попытки реконструкции индоевропейского праязыка. Эпохальное значение имеет его басня, написанная на гипотетическом праязыке. Дополнительно к "теории родословного древа", с которой прежде всего и связывают имя А. Шлайхера, он выдвигает идеи о географическом варьировании языков и о языковых контактах. Лингвистику ("глоттику") он квалифицирует как часть естественной истории человека, а филологию как науку историческую. В этом разделении уже заложено обсуждавшееся впоследствии Ф. де Соссюром различение "внутренней" и "внешней" лингвистики. Он хорошо понимает необходимость различать системное рассмотрение и историю языка, систему языка и его становление, развитие (что позднее воплотилось в соссюровском различении синхронии и диахронии). А. Шлайхер внгс огромный вклад в разработку лингвистической типологии. Им в основном были сохранены все уже выделенные предшественниками типы и признаны пути развития языков от изоляции к флексии, в новых флективных языках он находит свидетельства их деградации. Языковые элементы делятся им на выражающие значения (корни) и выражающие отношения (суффиксы и флексии). Классификация языковых типов строится на основе взаимоотношений корневых и некорневых частей слова. Соответственно различаются корневые, агглютинативные и флективные классы языковых организмов. Языки определяются им как корневые при недифференцированном выражении понятия и отношения, как агглютинативные - при обособленном выражении понятия и отношения, как флективные - при тесном единстве выражения понятия и отношения. Флективный тип оценивается как наиболее совершенный. В каждом типологическом классе выделяются синтетический и аналитический подтипы. Им уже намечается скользящая типологическая классификация (сложивашаяся в 20 в. в работах Э. Сепира). Закладываются основы для разработки теории стадиальных трансформаций морфологических типов. А. Шлайхеру принадлежат следующие основные труды, оказавшие большое влияние на современников: "Языки Европы в систематическом освещении" (1850), "Морфология церковнославянского языка" (1852), "Руководство по изучению литовского языка" (1855-1857), "О морфологии языка" (1859), "Компендиум сравнительной грамматики индоевропейских языков" (1861). В последнем из названных трудов излагается принципиально новая концепция сравнительной грамматики индоевропейских языков по сравнению с грамматикой Ф. Боппа. Здесь предпринимается попытка реконструкции индоевропейского праязыка - более не отождествляемого с санскритом, но считающегося его идеализированной моделью - с опорой на уже открытые к тому времени фонетические законы. Прослеживается его развитие в каждом из разветвлений. Для целей наглядности используется (что уже имело место у предшественников, парежде всего в работах Э. Лотнера) схема родословного древа, иллюстрирующая идею последовательного распада первоначального единства на отдельные языки и диалекты. Одновременно А. Шлайхер подчгркивает необходимость учгта контактов соседствующих языков. Он указывает на наличие фактора языковой непрерывности при движении между двумя отдалгнными географическими пунктами. Преимущественное внимание он уделяет фонетической стороне языка и меньшее стороне морфологической. А. Шлайхер верит в нисходящее направление развития языка (упадок, деградацию) в исторический период). Далее, среди трудов А. Шлайхера могут быть названы "Теория Дарвина и наука о языке" (1863; русский перевод: 1864), "Значение языка для естественной истории человека" (1865), "Немецкий язык" (1860; переработанное и расширенное издание после смерти автора: 1869). В последней книге он дагт наиболее полное изложение своих теоретических взглядов на материале германских языков. Важны его рассуждения о природе фонетических законов и о роли аналогии, о системной организации языка, о различении частных и всеобщих, универсальных звуковых законов, о противопоставлении литературного немецкого языка и диалектов как искусственного и естественных образований, о необходимости создания "диалектной карты Германии". Велик его интерес к физиологии звуков, которая легла впоследствии в основу физиологической фонетики. Для последующей истории науки о языке были весьма важны следующие идеи А. Шлайхера: выдвижение и отстаивание принципа системности в историческом языкознании; указание на взаимодействие в развитии языка звуковых законов и изменений по аналогии; выработка строго метода реконструкции праязыка; развитие морфологической и генеалогической классификаций языков; указание на важность изучения взаимодействия языков в пространстве; привлечение внимания к физиологической и психофизиологической сторонам речевой деятельности. Биологическая (натуралистическая) концепции языка, одновременно с А. Шлайхером и вслед за ним, развивалась в работах Морица Карла Раппа (1803-1883); Фридриха Макса Мюллера (1825-1900), считавшего, что мозг выделяет мысль, подобно тому как печень выделяет жглчь (1861; русский перевод: 1865), Александра Абеля Овлака (1876, русский перевод: 1881), частично у Уильяма Дуайта Уитни, повлиявшего в определгнной степени на становление концепции Ф. де Соссюра (1875; русский незаконченный перевод: 1885). Резкой критике биологизм в языкознании подвергается с позиций психологизма в работах Х. Штайнталя, А.А. Потебни, И.А. Бодуэна де Куртенэ. Но и у психологистов термин "организм" долго еще употреблялся как метафора, служившая для обозначения целостности языка, взаимной обусловленности его частей. Кстати, это слово широко употреблялось и предшественниками А. Шлайхера. В дальнейшем доведгнный А. Шлайхером до высокой ступени совершенства сравнительно-исторический метод использовался для открытии целого ряда новых звуковых законов. Герман Грассман, относясь с особым вниманием к фонетической стороне и в основном опираясь на шлайхеровские идеи, открывает (1863) закон, касающийся мнимой аномалии в соотношении начальных губных согласных в ряде языков. Грациадио Изая Асколи обнаруживает (1870) два ряда соответствий индоевропейским гуттуральным согласным. Карл Бругман (1876) и Йоханнес Шмидт (1871-1875) вносят уточнения в состав праиндоевропейского вокализма. Осуществляется успешный опыт Германа Остгофа по реконструкции индоевропейских слоговых сонантов - носовых и плавных. Карл Вернер (1877) открывает закон о соотношении германских рефлексов индоевропейских смычных в зависимости от места ударения. Г. Коллиц и Й. Шмидт (1879-1981) формулируют закон палатализации и проводят разграничение языков centum и satem (в зависимости от реализации индоевропейского заднеязычного смычного). Младограмматики, несмотря на их психологическую ориентацию, принимают основные идеи А. Шлайхера о звуковых законах, грамматической аналогии и его метод реконструкции прошлых языковых состояний. Лингвогеографические идеи А. Шлайхера оказали влияние на Г. Шухардта, Й. Шмидта, составителей первых диалектографических атласов, исследователей проблемы языковых союзов. Уже в 50-х и 60-х гг. начали возникать теории, предполагающие известную текучесть границ данной языковой группы по отношению к другим, географическую вариативность языков, языковую непрерывность в пространстве, взаимодействие граничащих языков (Адольф Пикте, Герман Фридрих Эбель, Йоханнес Шмидт с его знаменитой "теорией волн": 1872). Типологические идеи А. Шлайхера получили развитие в работах Х. Штайнталя, М. Мюллера, Ф. Мистели, Ф.Н. Финка, пошедших по пути превращения одномерной (морфологической) классификации языков в многомерную, которая принимает во внимание данные всех уровней языка. В 20 в. строятся скользящие типологические классификации языков (Э. Сепир, Дж. Гринберг). К глоттогоническим аспектам стадиальной теории А. Шлайхера (в частности к проблеме корня) проявлялся интерес в индоевропеистике 20 в. (А. Мейе, Г. Хирт, Э. Бенвенист, Е. Курилович). В языконании второй половины 19 в. заметное место занимает Георг Курциус (1820-1885) как выдающийся продолжатель А. Шлайхера, перешагнувший рубеж нового периода развития компаративизма. Ему принадлежат тонкие исследования древнегреческого основообразования. Он признагт два периода развития индоевропейской языковой структуры - "период организации", когда создаются все основные типы языковых форм, и "период совершенствования", когда изменения происходят в твгрдых границах типа. Им учитывается важность изучения позднейших процессов, но главная цель видится все же в выявлении первоначальных составных частей существующих форм и в распознании "бессознательных целей творившего языкового духа". Г. Курциус понимает (в духе бопповской теории агглютинации) морфологические процессы в период организации языка как присоединение к глагольным и именным основам односложных местоименных основ поодиночке или группами. Он ставит вопрос о хронологической последовательности этих процессов и выдвигает важное понятие языковой хронологии. Выделяются 7 периодов развития общеиндоевропейской морфологической структуры (период корней, период детерминативов, первичный глагольный период, период образования тематических основ, период сложных глагольных форм, период образования корней, период образования наречий). Различаются "правильные" (регулярные) и "спорадические" (нерегулярные) звуковые изменения. Г. Курциус создагт фактически первый этимологический словарь греческого языка (1858-1862). Лингвистические построения А. Шлайхера и Г. Курциуса знаменовали собой завершение очередного (второго) периода развития сравнительного языкознания, в течение которого на гигантском эмпирическом материале были обоснованы положения о родстве индоевропейских языков и полностью утвердился принцип историзма. Среди достижений этого периода можно еще назвать публикацию Августом Фиком (1868) "Сравнительного словаря индоевропейских языков", существенно дополнившего компендиум А. Шлайхера. Другие достижения второго этапа компаративизма состоят в следующем: включение в исследование ведийских, древнеперсидских, авестийских, гомеровских, италийских текстов; лингвистическая интерпретация балтийских языков и старославянского; появление новых сравнительно-исторических исследований по отдельным группам языков; зарождение науки об индоевропейских древностях и сравнительной мифологии (Адальберт Кун, А. Пикте). 7.2. Х. Штайнталь и психологизм в историческом языкознании На протяжении ряда столетий в лингвистических работах господствовал логицизм, имевший своим истоком античную философскую мысль и исходивший из принципов инвариантности и универсальности семантической (глубинной) структуры предложения и внутренней структуры языка вообще, сыгравший серьгзную роль в выработке достаточно строгих способов лингвистического анализа. Но в середине 19 в. традиционное логическое языкознание признагтся несоответствующим новым исследовательским целям. Внимание языковедов переключается с проблемы инвариантности внутренней структуры человеческого языка вообще на проблему бесконечного разнообразия отдельных языков. Их не интересует теперь универсальный механизм организации и внутренней устойчивости языков, поиски направляются на доказательство неслучайного характера изменчивости языков, их разнообразия во времени и пространстве, на объяснение причин бесконечного варьирования. Этим и было обусловлено, как уже отмечалось, обращение к наукам, изучающим либо законы биологической эволюции (биология), либо законы, управляющие духовной деятельностью человека и языкового сообщества (индивидуальная и этническая психологии, зависящие от психологии культурная антропология, социология, эстетика и т.п.). Психологическое направление возникает как реакция на традиционный логицизм и формализм, с одной стороны, и модный, склонный к известной вульгаризации натурализм (биологизм). Завязывается ожесточгнная полемика с натурализмом. Возникает стремление исследовать живой язык в его реальном функционировании, в процессах речевой деятельности, но без ориентации на ее физиологические и психофизиологические аспекты. Язык начинает трактоваться как феномен психологического состояния и духовной деятельности человека или народа, что в значительной степени вытекало из философии языка В. фон Гумбольдта. Основателем психологического течения в языкознании был видный теоретик и систематизатор Хайман Штейнталь / Штайнталь (1823-1899), известный прежде всего как интерпретатор идей В. фон Гумбольдта и резкий критик и натурализма А. Шлайхера, и основных принципов логической грамматики, особенно в том виде, как она была представлена в "Организме языка" (1841) Карла Фердинанда Беккера (1775-1849). Важнейшими его работами были: "Грамматика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения" (1855), "Введение в психологию и языкознание" (2-е изд. 1881), а также "Происхождение языка" (4-е изд. 1888), "Классификация языков как развитие языковой идеи" (1850), "Характеристика важнейших типов строя языка" (1860), "Произведения В. Гумбольдта по философии языка" (1848), "История языкознания у греков и римлян" (2-е изд. 1890-1891). Им (совместно с М. Лацарусом) был основан (1860) журнал по этнической психологии и языкознанию. Основой послужила механистическая концепция ассоциативной психологии Иоганна Фридриха Гербарта (1776-1841), кладущая в основу образования представлений психические законы ассимиляции, апперцепции и ассоциации. Х. Штайнталь пытался объяснить на основе этих законов происхождение языка и процессы его развития. Он считает несовместимыми специфические для каждого народа категории языка и общечеловеческие категории логики. Внимание сосредоточивается на индивидуальном акте речи как явлении сугубо психическом. Х. Штайнталь стремился перейти от явлений индивидуальной психологии к этнопсихологии, т.е. психологии, изучающей "законы духовной жизни" наций, политических, социальных и религиозных общин. Он пытался установить на этой основе связи типов языков с типами мышления и духовной культуры народов. Этнопсихология сводится им к проявлениям "симпатий" между людьми, что делало эту науку крайне необъективной. Формировалось представление о человеке как о говорящем существе, создавшем язык одновременно из своей души и из души слушающего, как о члене определгнного национального коллектива, как индивиде, который мыслит одинаково с другими мыслящими индивидами в рамках данного национального единства. Язык трактуется как продукт сообщества, как самосознание, мировоззрение и логика духа народа. Предлагается изучать язык и его характерные особенности через данную в опыте звуковую сторону языка, репрезентирующую внутреннюю форму языка, которая обусловливает национальный тип языка. Предлагается рассматривать язык, а также нравы и обычаи, установления и поступки, традиции и песнопения как продукты духа народа. Язык определяется как выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством артикулируемых звуков. Проводится различение речи (говорения) как происходящего в настоящее время (или мыслимого как происходящее в настоящее время) проявления языка; способности говорить, включающей в себя способность издавать артикулируемые звуки и совокупное содержание предшествующего языку и подлежащего языковому выражению внутреннего мира; языкового материала как созданных речевой способностью в процессе говорения воспроизводимых элементов (или действий) для выражения отдельных внутренних предметов. Отдельный, конкретный язык рассматривается как совокупность языкового материала какого-либо народа. Утверждается приоритет речи как деятельностного начала. Предлагается видеть в языкознании познающую (т.е. описательную и объяснительную), а не оценивающую (т.е. предписывающую, нормализаторскую) науку. Обращение к оценочным, эстетическим критериям допускается лишь в метрике и в работе по классификации или систематизации языков как продуктов ума и орудий умственного развития. Языкознание относится к числу психологических наук (в связи с определением речи как духовной деятельности), а отдельные языки объявляются особыми продуктами человеческого ума и причисляются к истории, к собственно языкознанию. Языкознание оценивается как наилучшее введение в психологию народов. Поэтому предлагается отказаться от слов организм, органический в их естественнонаучном значении и рассматривать язык как связную систему, все части которой однотипны, как систему, проистекающую из единого принципа, индивидуального духовного продукта, единство которого заложено в своеобразии народного духа. Психологизм становится господствующим методологическим принципом языкознания второй половины 19 в. и первых десятилетий 20 в. Лингвопсихологические идеи Х. Штайнталя оказали влияние на А.А. Потебню, И.А. Бодуэна де Куртенэ, на младограмматиков. Психологический подход превратился в инструмент для понимания сущности различий между языками и в формальном, и в содержательном аспектах и специфики их исторического развития. Но наблюдались многочисленные попытки иного его истолкования. А.А. Потебня развил оригинальную лингвопсихологическую концепцию, которая легла в основу деятельности Харьковской лингвистической школы. Психологом и психофизиологом Вильгельмом Вундтом (1832-1920) был предпринят свой опыт создания психологии народов. Младограмматики переориентировались с этнической психологии на индивидуальную, лишая тем самым исследование языка социальной ориентации. Многие представители фортунатовской школы стремились заменить психологический (содержательный) подход к анализу языковых фактов формальным. Психологизм выступил в сочетании с социологизмом в работах многих представителей бодуэновско-щербовского направления, у Ф. де Соссюра, у представителей Женевской школы и французской школы социологического направления. Отход от психологизма и возвращение к логицизму наблюдался в глоссематике Л. Ельмслева, а также на поздней ступени развития американского дескриптивизма. И, напротив, возвращение к психологизму наблюдается в позднем генеративизме и в функционально-деятельностном (антропологическом) языкознании. Можно отметить некоторые последующие опыты построения лингвопсихологических концепций, привлекавших внимание лингвистов. Среди их авторов были Вильгельм Вундт (1832-1920); Антон Марти (1847-1914), Карл Людвиг Бюлер (1879-1963), Гюстав Гийом (1883-1960), Лев Семгнович Выготский (1896-1934) и др. На языкознание первой половины 20 в. (особенно на дескриптивную лингвистику в США и отчасти на лондонскую лингвистическую школу), а также на формирование и развитие в США семиотики повлияла классическая поведенческая (бихевиористская) психология, трактующая поведение человека как совокупность двигательных и сводимых к ним вербальных и эмоциональных реакций организма на стимулы внешней среды и отрицающая сознание как предмет психологического исследования (Джон Бродис Уотсон, Эдуард Ли Торндайк, Беррес Фредерик Скиннер). Во второй половине 20 в. сформировался необихевиоризм, сыгравший свою роль в возникновении в середине 50-х гг. 20 в. на стыке языкознания и психологии новой дисциплины - психолингвистики, трудно отграничиваемой от лингвопсихологии (психологии языка). 7.3. А. А. Потебня и Харьковская лингвистическая школа Александр Афанасьевич Потебня (1835-1891) был крупным и оригинальным учгным синтетического склада, совместившим в себе философа, языковеда, историка литературы, исследователя фольклора и мифологии, принадлежащим в равной степени украинской и русской науке. Его характеризовал широкий круг лингвистических интересов (философия языка, синтаксис, морфология, фонетика, семасиология русского и славянских языков, диалектология, сравнительно-историческая грамматика, проблема языка художественных произведений, эстетическая функция языка). Он занимался теорией словесности, поэтикой, историей литературы, этнографией, фольклором. А.А. Потебня знал, кроме родных украинского и русского, ряд древних и новых языков (старославянский, латинский, санскрит, немецкий, польский, литовский, латышский, чешский, словенский, сербскохорватский). Его основные работы: "Мысль и язык" (1862), "Два исследования о звуках русского языка" (1864-1865), "Заметки о малорусском наречии" (1870), "Из записок по русской грамматике" (1874 - части 1 и 2; посмертно, 1899 - часть 3; 1941 - часть 4), "К истории звуков русского языка" (1874-1883), "Объяснения малорусских и сродных народных песен" (2 тома - 1883 и 1887), "Значения множественного числа в русском языке" (1887-1888). "Этимологические заметки" (1891). Издавалось им со своими примечаниями "Слово о полку Игореве". Лингвистические взгляды А.А. Потебни складывались под сильным влиянием В. фон Гумбольдта и Х. Штайнталя. Он сближает и вместе с этим разграничивает задачи языкознания и психологии. Для него сравнительный и исторический подходы неразрывно связаны. Сравнительно-историческое языкознание представляет с его точки зрения собой форму протеста против логической грамматики. Язык понимается как деятельность, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка, изначально заложенного в человеке в качестве творческого потенциала. А.А. Потебня утверждает тесную связь языка с мышлением и подчгркивает специфичность языка как формы мысли, но "такой, которая ни в чгм, кроме языка, не встречается". Логика квалифицируется как наука гипотетическая и формальная, а психология (а тем самым и языкознание) как наука генетическая. Подчгркивается более "вещественный" (по сравнению с логикой) характер "формальности" языкознания, не большей, чем у других наук, его близость к логике. Язык трактуется как средство не выражать уже готовую мысль, а создавать ег. Различаются логические и языковые (грамматические) категории. Подчгркивается, что последних несравненно больше и что языки различаются между собой не только в звуковой форме, но и строем выразившейся в них мысли, своим влиянием на последующее развитие народов. Речь считается одной из сторон большего целого, а именно языка. А.А. Потебне принадлежат утверждения о нераздельности речи и понимания, о принадлежности понятного говорящему не только ему самому. Внимание обращается прежде всего на динамическую сторону языка - речь, в которой "совершается действительная жизнь слова", только в которой возможно значение слова и вне которой слово мертво. По А.А. Потебне, слово имеет не более одного значения, а именно того, которое реализуется в акте речи. Он не признагт действительного существования общих значений слов (как формальных, так и вещественных). При этом он подчгркивает, что слово выражает не всю мысль, принимаемую за его содержание, а только один ее признак, что в слове есть два содержания - объективное (ближайшее этимологическое содержание слова, заключающее в себе только один признак; народное значение) и субъективное (дальнейшее значение слова, в котором может быть множество признаков; личное значение), что слово как акт познания содержит в себе, кроме значения, знак, указывающий на актуальное значение и опирающийся на прежнее значение, что звуковая форма слова тоже есть знак, но знак знака. Знак значения трактуется как признак, являющийся общим между двумя сравниваемыми сложными мысленными единицами, своего рода заместителем, представителем соответствующего образа или понятия. Под внутренней формой слова понимается отношение содержания мысли к сознанию, представление человеком его собственной мысли. Слово определяется как звуковое единство с внешней стороны и как единство представления и значения с внутренней стороны. На грамматическую форму распространяется то же тргхэлементное строение. Грамматическая форма признагтся элементом значения слова, однородным с его вещественным значением. Рекомендуется прослеживать историю употребления слов в процессе исторического развития языка с целью сделать выводы о характере изменений в мышлении данного народа и человечества в целом. А.А. Потебня предвосхищает соссюровское противопоставление синхронии и диахронии. Он призывает к изучению явлений языка в их взаимосвязи, взаимообусловленности (т.е. в системе). Особой заслугой А.А. Потебни является разработка "ономатопоэтической теории языка", в соответствии с которой мыслительно-речевой акт считается индивидуально-психическим творческим актом, признаваемым или отвергаемым при его восприятии и порождающим новую мысль, а не воспроизводящим уже готовую истину. Основным фактором развития языка признагтся смена поэтического мышления мышлением прозаическим. Критике подвергаются теория "двух периодов" в развитии языка и шлайхеровский натурализм. А.А. Потебня призывает к исследованию языка в связи с историей народа, с обращением к фольклору и художественным ценностям, составляющим достояние национальной культуры. Он постоянно обращается к понятиям народ и народность. Язык выступает как порождение "народного духа" и вместе с тем как источник национальной специфики народа ("народности"). Учгный стремится придать своим исследованиям культурно-исторический характер (эта линия продолжается в работах Е.Г. Кагарова, О.М. Фрейденберг, Вяч. Вс. Иванова, В.Н. Топорова, Н.И. Толстого и др.). В поэтическом слове выделяются три составных элемента: внешняя форма (звучание), значение и внутренняя форма, т.е. образ. Поражает всепроникающая семантичность лингвистических построений А.А. Потебни. Грамматические категории он трактует как основные категории мышления. Значительный вклад А. А. Потебня внгс в разработку синтаксиса, в рамках которого формировались оригинальные представления о слове, грамматической форме, грамматической категории. Историко-генетический принцип применяется им к анализу и осмыслению синтаксических явлений. Предложение предстагт как пространство пересечения грамматических категорий. Его структура уподобляется структуре сформулированной в нгм мысли. Процесс выявления эволюции типов предложения приравнивается к установлению исторической типологии мышления. А.А. Потебня говорит о росте предикативности по мере развития языка и эволюции сознания как свидетельстве усиления динамического, процессуального начала (отклик на эти идеи встречается в теориях эргативности у Н.Я. Марра, И.И. Мещанинова, Г. Шухардта). А.А. Потебня подчгркивает влияние языка на формирование мифологического сознания (на материале наложения христианства на русское язычество). Ему принадлежит трактовка мифа как специфического слова. Выработанный им лингвистический подход прилагается к построениям в области поэтики и эстетики, символики фольклора и художественного творчества (позднее поэт-символист Вячеслав Иванов пытался представить А.А. Потебню первым теоретиком символизма). Вся деятельность А.А. Потебни была с Харьковским университетом, где при его активном участии и под его влиянием складывалась Харьковская лингвистическая школа, лингвистические основания которой разрабатывались еще до А.А. Потебни Измаилом Ивановичем Срезневским (1812-1880) и Петром Алексеевичем Лавровским (1827-1886). Представителями этой школы, осуществлявшими разработку истории языка в широком культурно-этнографическом и поэтическом контексте, исторического синтаксиса, морфологии, семасиологии, лингвостилистики, лингвистической поэтики, диалектологии, были Александр Васильевич Попов (1808-1880), Митрофан Алексеевич Колосов (1839-1881), Дмитрий Николаевич Овсяннико-Куликовский (1853-1920), Михаил Георгиевич Халанский (1857-1910), Аркадий Георгиевич Горнфельд (1867-1941), Василий Иванович Харциев (1865-1937), Алексей Васильевич Ветухов (1868 или 1869-1943 или 1946), Борис Андреевич Лезин (1880-1942). Близки к ее традициям были Иван Михайлович Белоруссов (1850-?), Антон Семгнович Будилович (1846-1906), Николай Кузьмич Грунский (1872-1951), Алексей Афанасьевич Дмитриевский (1856-1926), Антон Вячеславович Добиаш (1846 или 1847-1911), отчасти Борис Михайлович Ляпунов (1862-1943). 7.4. Младограмматический период развития сравнительно-исторического языкознания В конце 70-х гг. 19 в.-20-е гг. 20 в. развитие сравнительно-исторического языкознания и лингвистического компаративизма в целом ознаменовалось превращением языкознания в весьма точную науку со сложным методологическим аппаратом и строгой техникой анализа. Часто, хотя и не вполне корректно этот период в целом характеризуется как младограмматический, хотя к числу собственно младограмматиков из-за серьгзных теоретических и методологических расхождений с ними не могут быть отнесены работавшие в это же время в историческом языкознании Х. Шухардт, К. Фосслер, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Ф. де Соссюр, А. Мейе, а также отчасти Ф. Ф. Фортунатов, Г. И. Асколи, П. Кречмер и некоторые другие языковеды. Младограмматизм был по преимуществу (но, конечно, не только) течением немецкой лингвистической мысли, возникшим в Лайпцигском университете и широко распространившим свое влияние в Германии и далеко за ее пределами. Основными школами младограмматизма в Германии были возникшая первой лейпцигская / лайпцигская (представителям которой Фридрих Царнке и дал шутливое имя младограмматиков - Junggrammatiker) и конкурировавшие с ней ггттингенская и берлинская. Центральными фигурами немецкого младограмматизма являются Карл Бругман (1849-1919), Герман Остгоф / Остхоф (1847-1909), Бертольд Дельбрюк (1842-1922), Герман Пауль (1846-1921), а также Генрих Иоганн Хюбшман (1848-1908), Август Лескин (1840-1916), Август Фик (1833-1916), Фридрих Бехтель (1855-1924), Адальберт Бецценбергер (1851-1922), Герман Коллиц (1855-1935), Кристиан Бартоломе (1855-1925), Феликс Зольмсен (1865-1911), Иоганнес Шмидт (1843-1901), Вильгельм Шульце (1863-1935). Программные идеи младограмматиков изложены в предисловии к первому тому "Морфологических исследований" Г. Остхофа и К. Бругмана (1878), послужившем как своего рода манифестом новой школы, и в книге Г. Пауля "Принципы истории языка " (1880) как своеобразной библии младограмматизма. Продолжили традиции младограмматизма в Германии: Вильгельм Штрайтберг, Эрнст Виндиш, Генрих Циммер, Райнгольд Траутман, Фридрих Клуге, Алоис Вальде, Рудольф Турнейзен, Герман Хирт, Фердинанд Зоммер. К представителям младограмматизма относятся: в Скандинавии - Софус Бугге (1833-1907), Карл Адольф Вернер (1846-1896), Хольгер Педерсен (1867-1953); в Швейцарии - Якоб Ваккернагель (1853-1938); в Австрии - Пауль Кречмер (1866-1956). В русле младограмматизма начал свою научную деятельность Ф. де Соссюр. К ряду методологических позиций младограмматиков примыкали Ф.Ф. Фортунатов (Россия), А. Мейе и его ученики Р. Готьо и Ж. Вандриес (Франция). Новое направление было реакцией на достижения двух предшествовавших периодов развития исторического языкознания. Младограмматики отказались от многих идей первой половины 19 в. (единство глоттохронологического процесса; переход языков от первоначального аморфного (корневого) состояния через агглютинацию к флективному строю; идеи В. фон Гумбольдта о внутренней форме языка, обусловленной национальным "духом" народа; учение А. Шлайхера о языке как природном организме и о двух периодах в жизни языка - творческом доисторическом, когда происходило становление форм языка, и историческом, когда происходило разрушение этих форм). Младограмматики обратились к изучению говорящего человека, к трактовке языка как индивидуально-психического явления, обеспечивающего общение и понимание благодаря одинаковым условиям жизни говорящего и слушающего, благодаря общности возникающих в их душах комплексов представлений. Они стали определять язык не как природное, а как общественное установление, которое не стоит вне людей и над ними, не существует само для себя, а существует по-настоящему только в индивиде. Языкознание было отнесено к кругу культуроведческих наук, базирующихся на психологии индивида. Наряду с психологией учитывалась и физиология, что приводило к дуализму в трактовке языковых явлений. Младограмматикам были пприсущи позитивистская установка на работу только с эмпирическими данными и отказ от широких теоретических обобщений. Особенности функционирования и изменчивости языка (его звуков и форм) объяснялись ими через противодействие физиологических по своей природе процессов регулярных звуковых изменений, совершающихся механически, на основе общих для всех членов языкового сообщества фонетических законов, со строгой последовательностью, без каких-либо исключений (если на данную звуковую закономерность не накладывается другая звуковая закономерность), и психологических по своему характеру изменений по аналогии, основанной на том, что в речевой деятельности могут не только воспроизводиться готовые формы, но и создаваться по сходству с уже имеющимися новые формы. Многие современники младограмматиков не принимали их фетишизациии понятия фонетического закона. В ходе многолетних дискуссий и критики младограмматических позиций в этом вопросе был открыт ряд других звуковых законов (К. Вернер, Ф. де Соссюр, Ф.Ф. Фортунатов, А. Лескин, Г. Хирт). Появились попытки формулировать наличие - по аналогии с фонетическими - законов, описывающих явления синтаксиса (Я. Ваккернагель). Наиболее значительны успехи младограмматиков главным образом в области сравнительно-исторической фонетики и морфологии. Они создали довольно целостную картину индоевропейского вокализма и звуковых чередований, заложили основы индоевропейской морфонологии. Учеником младограмматиков Ф. де Соссюром был открыт (1879) благодаря системному анализу языковых фактов "сонантический коэффициент", объясняющий возникновение долгих гласных и развитие индоевропейского аблаута, что явилось самым блестящим достижением этого периода, которое нашло подтверждение в исследованиях Ф.Ф. Фортунатова, Фридриха Куршайтиса, Ежи Куриловича и др. Младограмматики уточнили понятие корня, установили его историческую изменчивость. Они требовали строгого подхода к этимологическому анализу. Ими была достигнута высокая степень достоверности в лингвистической реконструкции, получены достаточно точные знания о звуковом составе и морфологической структуре индоевропейского праязыка и о закономерностях изменений языков в историческую эпоху. В центр внимания была поставлена индивидуальная речь, понимаемая как база для отклонений от узуса и для распространения таких отклонений, превращающихся постепенно из случайных и мгновенных в общее и узуальное. Подобным же образом на основе представления о неустойчивости индивидуальной психики трактовались изменения в смысле слов и возможном перерастании окказиональных значений в узуальные. Благодаря успехам лингвистической реконструкции было получено достаточно точное знание о звуковом составе и морфологической структуре индоевропейского праязыка и о закономерностях изменений языков в историческую эпоху. Младограмматики преодолели фетишизм письма и начали изучать реальное звуковое значение букв в древних текстах. Они проявляли интерес к живому произношению и к изучению физиологических и акустических аспектов звуков речи, что стало стимулом для выделения фонетики в самостоятельную языковедческую дисциплину. Была вычленена семантика как самостоятельная лингвистическая дисциплина (Мишель Бреаль, Михаил Михайлович Покровский), хотя в общем младограмматики оставались индифферентны к лексической семантике и в основном интересовались фонетическими и грамматическими явлениями. Благодаря их интересу к живой народной речи и жизни диалектов возникла диалектография, фиксирующая на географических картах распространение звуковых явлений (немецкая школа диалектографии: Георг Венкер, 1852-1911; Фердинанд Вреде, 1863-1934) и распространения лексических единиц (французская школа диалектографии: Жюль Жильерон, 1854-1926; Эдмон Эдмон, 1848-1926). Младограмматизм был вершина достижений лингвистического компаративизма конца 19 - начала 20 вв. Он сохранял довольно долго свое господство (до 10-х-20-х гг. 20 в., а в Германии в условиях изоляции ее учгных от мировой науки в годы фашистской диктатуры вплоть до конца второй мировой войны). Несмотря на серьгзную критику со стороны других направлений в западноевропейской (и особенно в германской) науке о языке продолжали учитываться основные младограмматические постулаты, сформулированные еще в конце 70-х - начале 80-х гг. 19 в. Присущие классическому (немецкому) младограмматизму слабые стороны обусловили стремление или усовершенствовать младограмматическую технику лингвистического описания, или выдвинуть в противовес младограмматизму свои исследовательские программы. Младограмматиков характеризовали: боязнь теории и философии языка, широких теоретических обобщений; стремление ограничиться только индуктивным подходом и эмпирическими обобщениями; фактические несостоятельное индивидуально-психологическое понимание языка, приводившее к отрицанию реальности общего для данного народа языка, к объявлению общего языка научной фикцией; ограничение внутренней историей языка и недооценка связей истории языка с историей общества; атомизм, проявившийся в недостаточном учгте системной взаимообусловленности языковых явлений; невнимание к проблемам диалектного членения праязыка и вообще индоевропейских древностей; пренебрежительное отношение к описанию языка в более существенном для говорящего человека синхроническом плане. .Критика слабых сторон младограмматизма велась в последние десятилетия 19 в. и в первые десятилетия 20 в. с разных методологических позиций в работах Г. Курциуса (ученика А. Шлайхера), И.А. Бодуэна де Куртенэ (создателя собственного направления в языкознании, провозгласившего приоритет синхронического подхода к языку над историческим), Хуго Шухардта (подвергшего резкой критике младограмматическое понимание фонетических законов и предложившего взамен теории распада индоевропейского праязыка теорию смешения и скрещивания языков, поставившего под сомнение целостность языка в географическом пространстве и говорившего о географической непрерывности языков и диалектов), Жюля Жильерона (одного из основоположников лингвистической географии, результаты которой ставили под сомнение тезис о наличии фиксированных границ между диалектами), Антуана Мейе (одного из представителей социологического направления во французском языкознании, искавшего причины языковых изменений в социальных факторах и видевшего в праязыке лишь гипотетическую систему соответствий между родственными языками), Карла Фосслера (последователя философии Бенедетто Кроче и основоположника эстетического направления в языкознании, осудившего увлечение младограмматиков фонетикой и их механицизм, предложившего поставить во главу лингвистического описания стилистику - исходя из признания решающей роли в языковых изменениях эстетического фактора и индивидуального поэтического творчества выдающихся личностей), итальянских неолингвистов Маттео Джулио Бартоли, Джулио Бертони, Витторе Пизани, Джулиано Бонфанте (не принявших утверждений о непреложности фонетических законов и в основном разделявших идеи Х. Шухардта, Б. Кроче, К. Фосслера и внгсших серьгзный вклад в развитие принципов и методов ареальной лингвистики), Ф. де Соссюра (создателя оригинальной лингвистической концепции, послужившей - наряду с идеями Ф.Ф. Фортунатова и И.А. Бодуэна де Куртенэ - теоретической и методологической основой поворота языкознания 20 в. к синхронизму), представителей немецкого неогумбольдтианства (Лео Вайсгербер и др.). Многие последователи младограмматизма конца 19 - начала 20 вв. (Петер фон Брадке, Г. Хирт, Зигмунд Файст, А. Вальде, Маттеус Мух, Густав Коссина) предпринимали активные попытки заполнить пробелы, касающиеся соотношения современных индоевропейских языков в пространственном плане, с учгтом достижений археологии (прародина индоевропейцев и их позднейшие миграции, промежуточные "прародины", границы распространения индоевропейского языка в разные хронологические периоды, основные этапы его расчленения). Другие сторонники младограмматизма (Отто Шрадер, Буркард Вильгельм Лайст, Рудольф Мерингер) пытались дополнить внутреннюю историю индоевропейского праязыка внешней историей, реконструируя природные, социальные, культурные, бытовые формы жизни древних индоевропейцев и индоевропейских народов более поздних поколений, их мифологию, религию, правовые нормы. В русле младограмматизма продолжали появляться во множестве весьма дифференцированные исследования по вопросам фонетики, морфологии, словообразования, синтаксиса, а также этимологические словари основных древних и новых индоевропейских языков (Кристиан Корнелиус Уленбек, П. Хорн, В. Прельвиц, Эмиль Буазак, А. Вальде, Уитли Стокс, Альфред Хольдер, Гнут-Олоф Фальк и Альф Торп, Ф. Клуге, З. Файст, Эрих Бернекер, Александр Григорьевич Преображенский, Густав Майер). Был создан большой ряд сравнительно-исторических грамматик отдельных языков и групп языков (древнеиндоевропейского, иранских, греческого, латинского, других италийских, кельтских, германских, славянских, армянского, балтийских). Появлялись подробные описания древнегреческих, иранских, германских, италийских, кельтских диалектов. В сферу исследования был вовлечгн ряд древних языков Балкан и Малой Азии (иллирийский, фракийский, фригийский, ликийский). Конец младограмматического этапа компаративизма ознаменовался открытием (1915-1917) неизвестных ранее индоевропейских языков - хеттского (Берджих Грозный) и тохарского (Эмиль Зиг, Вильгельм Зиглинг, Антуан Мейе). Глава 8 ФОРМИРОВАНИЕ ОСНОВ ЯЗЫКОЗНАНИЯ 20 в. Литература: Звегинцев, В.А. Очерки по истории языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. М., 1963; Алпатов, В.М. История лингвистических учений. М., 1998; Амирова, Т.А., Б.А. Ольховиков, Ю.В. Рождественский. Очерки по истории лингвистики. М., 1975; Березин, Ф.М. История лингвистических учений. М., 1975; Кондрашов, Н.А. История лингвистических учений. М., 1979; Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990 [переиздание: Большой энциклопедический словарь: Языкознание. М., 1998] (Статьи: Европейская языковедческая традиция. Классификация языков. Законы развития языка. Социологическое направление в языкознании. Сравнительно-историческое языкознание. Сравнительно-исторический метод. Родство языковое. Праязык. Генеалогическая классификация языков. Индоевропеистика. Германистика. Славистика. Романистика. Кельтология. Гримма закон. Вернера закон. Типология. Типологическая классификация языков. Морфологическая классификация языков. Контакты языковые. Субстрат. Суперстрат. Диалектология. Лингвистическая география. Языкознание в России. Московская фортунатовская школа. Казанская лингвистическая школа. Структурная лингвистика. Дескриптивная лингвистика.). 8.1. И.А. Бодуэн де Куртенэ и Казанская лингвистическая школа Основные теоретические и методологические принципы языкознания 20 в. начали складываться еще в 19 в. В их формировании особую роль сыграли И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатов и Ф. де Соссюр. Иван Александрович / Ян Игнацы Нечислав Бодуэн де Куртенэ (1845-1929), один из величайших языковедов мира, равно принадлежит польской и русской науке. Он обладал широким научным кругозором. Его длительная (около 64 лет) творческая деятельность началась еще в домладограмматический период. Он поддерживал научные контакты со многими видными языковедами мира. Ему принадлежит более 500 публикаций на самых разных языках. Он получил степени магистра (1870) и доктора (1874) сравнительного языковедения в Петербургском университете и преподавал в университетах Казани, Кракова, Дерпта (Юрьева), Петербурга и Варшавы. В науку И.А. Бодуэн де Куртенэ вступил в период борьбы в историческом языкознании естественнонаучного и психологического подходов, будучи реально независимым по отношению к господствовавшим лингвистическим школам и направлениям. Вместе с тем он оказал влияние на многих языковедов, объединив вокруг себя многочисленных учеников и последователей и сыграв существенную роль в созревании идей синхронного структурного языкознания. Он стремился к глубокому теоретическому осмыслению всех главных проблем науки о языке и объявил общее языкознание собственно языкознанием. Бодуэну были не чужды колебания между физиолого-психологическим дуализмом и психолого-социологическим монизмом в объяснении природы языковых явлений. Эволюцию его взглядов характеризует своеобразное движение к синтезу деятельностного подхода В. фон Гумбольдта, натуралистических идей А. Шлайхера и психологических идей Х. Штайнталя, стремление видеть сущность языка в речевой деятельности, в речевых актах говорящих, а не в некой абстрактной системе (типа la langue Ф. де Соссюра). Бодуэн не принимает "археологического" подхода к языку и призывает к изучению прежде всего живого языка во всех его непосредственных проявлениях, наречиях и говорах, с обращением к его прошлому лишь после основательного его исследования. Он признагт научным не только историческое, но и описательное языкознание, различая состояние языка и его развитие. Ему свойственно диалектическое понимание языковой статики как момента в движении языка, в его динамике или кинематике. Он указывает на возможность видеть в состоянии языка и следы его прошлого, и зародыши его будущего. Он убеждгн в нарастании черт системности в процессе развития языка, призывая искать эти черты в противопоставлениях и различиях, имеющих социально-коммуникативную функцию. Бодуэн критически оценивает теорию "родословного древа" и механистические попытки реконструкции праязыка, призывая считаться также с географическими, этнографическими и прочими факторами и признавая смешанный характер каждого отдельно взятого языка. Бодуэн допускает сознательную языковую политику. Он принимает идею вспомогательного искусственного международного языка. На материале исследования флексий польского языка он устанавливает изменения по аналогии и вводит это понятие (еще до младограмматиков) в широкий научный обиход. Ообоснование этих изменений, в отличие от младограмматиков, он ищет не в индивидуально-психологических, а социолого-психологических факторах. Вместе с тем он не принимает младограмматическое понимание звуковых законов, указывая на противоречивость и многочисленность одновременно действующих факторов звуковых изменений. Бодуэн тщательно описывает звуковую сторону диалектов ряда славянских языков и литовского языка. При этом он пользуется собственной фонетической транскрипцией с множеством дополнительных знаков. Бодуэн строит первую в мировой науке о языке теорию фонемы. Он исходит из осознания неустойчивой природы звуков речи как явлений физических, ставя им в соответствие устойчивое психическое представление (названное взятым у Ф. де Соссюра термином фонема, но трактуемое совершенно иным образом). Фонема понимается как "языковая ценность", обусловленная системой языка, в которой функцию имеет лишь то, что "семасиологизировано и морфологизировано". С теорией фонемы тесно связана его теория фонетических альтернаций (чередований). Бодуэн различает антропофонику, или собственно фонетику, занимающуюся звуками речи в физиологическом и акустическом аспектах, и фонологию, связанную с психологией. Постулируются два членения речи - психическое (на "единицы, наделгнные значением" - предложения, слова, морфемы, фонемы) и фонетическое (на "периферические единицы" - слоги и звуки). В психическом представлении звука выделяются кинакемы и акустемы, к которым впоследствии пражцы возводят понятие различительного признака фонемы. Бодуэн подчгркивает, что морфема состоит не из звуков, а из фонем. Звуковые изменения в языке, по его мнению, обусловлены фонологическими (т.е. структурно-функциональными) факторами. Бодуэну вместе с тем принадлежит одна из первых в мировой лингвистике структурно-типологическая характеристика различных видов письма. Он делает попытки осмыслить специфику регламентированной письменной речи в отличие от устной. В языке выделяются три уровня: "фонетическое строение слов и предложений", "морфологическое строение слов" и "морфологическое строение предложений". Различаются также три стороны: "внешняя" (фонетическая), "внеязыковая", включающая в себя семантические представления, и "собственно языковая" (морфологическая - при самом широком понимании этого термина; эта сторона языка образует его "душу" и обеспечивает специфическое для каждого языка соединение звуковой стороны и семантических представлений). Синтаксис предстагт как "морфология высшего порядка". Бодуэн вводит в научный обиход понятие морфема. Слово в составе предложения характеризуется как минимальная синтаксическая единица (синтагма). И.А. Бодуэн де Куртенэ акцентирует роль социологии, которая - наряду с индивидуальной психологией - должна служить объяснению жизни языка. Он подчгркивает необходимость обращения к объективной истории общества, обеспечивающего непрерывность общения между людьми во времени, от поколения к поколению. Различаются горизонтальное (территориальное) и вертикальное (собственно социальное) членение языка. Он проявляет глубокий интерес к жаргонам и тайным языкам, признагт реальность языков отдельных индивидов и (по мало понятным причинам) отказывается признавать реальность общенародного языка. Язык характеризуется как орудие "миросозерцания и настроения". В этой связи Бодуэн призывает изучать народные поверья, предрассудки и т.п. Он понимает язык как главный признак, служащий определению антропологической и этнографической принадлежности людей. Он провозглашает равенство всех языков перед наукой. Ему присущ большой интерес к лексикографическим проблемам, проявившийся в работе над переизданием "Толкового словаря живого великорусского языка" В.И. Даля. Бодуэн разрабатывает принципы типологической классификации славянских языков (по долготе - краткости гласных и по функции ударения), а также проводит типологические исследования других индоевропейских языков и урало-алтайских языков. Ему принадлежит пророческое утверждение о внедрении в будущем в языковедческие исследования математического аппарата. Поэтому он всемерно поддерживает шаги по созданию в стране лабораторий экспериментальной фонетики. Им создаются не только учебник, но и первый в университетской практике сборник задач по введению в языковедение. И. А. Бодуэн де Куртенэ был создателем и многолетним руководителем Казанской лингвистической школы (1875-1883), в состав которой входили учгный с мировым именем Николай Вячеславович Крушевский, Василий Алексеевич Богородицкий, А.И. Анастасиев, Александр Иванович Александров, Н.С. Кукуранов, П.В. Владимиров, а также Василий Васильевич Радлов, Сергей Константинович Булич, Кароль Ю. Аппель. К основным принципам Казанской школы относятся: строгое различение звука и буквы; разграничение фонетической и морфологической членимости слова; недопущение смешивания процессов, происходящих в языке на данном этапе его существования, и процессов, совершающихся на протяжении длительного времени; первоочередное внимание к живому языку и его диалектам, а не к древним памятникам письменности; отстаивание полного равноправия всех языков как объектов научного исследования; стремление к обобщениям (особенно у И.А. Бодуэна де Куртенэ и Н.В. Крушевского); психологизм с отдельными элементами социологизма. Наиболее выдающимся среди представителей Казанской школы был крупный русско-польский учгный Николай Вячеславович Крушевский (1851-1887). Короткая, но плодотворная научная деятельность принесла ему мировую известность. Он состоял в переписке со многими языковедами, в том числе с Ф. де Соссюром. Ему была присуща устремлгнность прежде всего к глубоким теоретическим обобщениям, к открытию законов развития языка. Основной закон языка он усматривал в "соответствии мира слов миру мыслей". Н.В. Крушевский следовал основным принципам естественнонаучного подхода к языку и сочетал этот подход с индивидуально-психологическим. Он верил в непреложность фонетических законов, призывая к изучению в первую очередь современных языков, дающих больше материала для открытия разнообразных законов. Ему принадлежит разработка бодуэновской идеи о переинтеграции составных элементов слова в результате процессов переразложения и опрощения основы. Словообразование он квалифицирует как стройную систему одинаково организованных типов слов, соотносящихся с типами обозначаемых ими понятий, Им различались два вида структурных отношений между языковыми единицами - ассоциации по сходству и ассоциации по смежности (ассоциативные и синтагматические отношения у Ф. де Соссюра, парадигматические и синтагматические отношения у Л. Ельмслева, отношения селекции и отношения комбинации у Р.О. Якобсона). Его основные работы: "Очерк науки о языке" (1883), "Очерки по языковедению. Антропофоника" (1893, посмертно). Наиболее типичным представителем Казанской школы был крупный языковед Василий Алексеевич Богородицкий (1857-1941) Он определял язык как наиболее совершенное средство обмена мыслями и как орудие мысли, как показатель классифицирующей деятельности ума и в силу "одинаковости понимания" служащее объединению людей "к общей деятельности", как "социологический фактор первейшей важности". Исследовательска я и преподавательская деятельность В.А. Богородицкого протекала в области общего, индоевропейского, романского и германского, тюркского языкознания. Он создал при Казанском университете первую в России лабораторию экспериментальной фонетики, начавшую свои исследования еще до первых опытов аббата Руссло в Париже. Он уделял серьгзное внимание проблемам прикладной лингвистики. Им была продолжена разработка теории процессов переразложения, опрощения и др. В.А. Богородицкий осуществил первые в истории языкознания исследования в области относительной хронологии звуковых изменений. В исследованиях по тюркским языкам он синтезирует историко-генетический и типологический подходы. В работах представителей Казанской школы предвосхищаются многие идеи структурной лингвистики, фонологии, морфонологии, типологии языков, артикуляционной и акустической фонетики. Они ясно представлляли себе проблему системности языка (И.А. Бодуэн де Куртенэ и Н.В. Крушевский). Идеи Казанской лингвистической школы оказали влияние на Ф. де Соссюра, на представителей Московской фонологической школы и Пражской лингвистической школы. Исключительно плодотворной была деятельность И.А. Бодуэна де Куртенэ и многочисленных его учеников по казанскому, петербургскому и варшавскому периодам. Сам учитель и его продолжатели серьгзно воздействовали на формирование языкознания 20 в. Переписка И.А. Бодуэна де Куртенэ и Ф. де Соссюра, широкий обмен идеями между ними позволяют говорить о несомненном приоритете И.А. Бодуэна де Куртенэ в решении большого ряда вопросов, связанных с утверждением структурализма, в формировании исследовательских программ Пражской школы функциональной лингвистики, Копенгагенской лингвистического кружка, в деятельности главы Массачусетской ветви американского структурализма (Р.О. Якобсон). Бодуэновско-щербовским направлением были заложены основы деятельностно-функционального языкознания второй половины 20 в. 8.2. Ф.Ф. жүктеу/скачать 1.34 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|