1. Взрыв Гульсум остановилась перед домом. Все как всегда, та же калитка, тот же дворик. На окнах те же занавески. Но входить не хочется. Жить она здесь не будет, это она решила твердо

Девочки во время этого разговора откровенно скучали и смотрели в окно. Все трое, несмотря на шампанское и обходительного симпатичного итальянца, были почему-то не веселы. Как будто какое-то нехорошее предчувствие посетило всех троих.

- Этот лимузин, этот слащавый итальянец, мне все это почему-то не нравится, меня вообще как будто что-то угнетает во всей этой поездке. Хотя нет никаких объективных причин, я понимаю, - тихо говорила Аня Маше, пока итальянец с Сашей по-английски вели разговор о религии. - Может быть, это реакция на то, что слишком уж все хорошо у нас складывается? Так в жизни не бывает, мы к этому не привыкли, и вот наша психика не выдерживает рая, и начинает себя изводить дурными предчувствиями.

- Может быть…- вздохнула Маша. - Дай бог, чтобы было так. Знаешь, Ань, ты как будто прочла мои мысли. Но не будем раскисать. Что это мы, в самом деле. Вон и Настя какая-то сидит в воду опущенная. Настюх, ты чего, а? - Маша подмигнула Насте, и та заставила себя улыбнуться.

За окном были виноградники, горы, ничего нового. Как быстро человек привыкает к хорошему, думала Настя. Еще недавно, увидев эти горы, они считали, что живут в раю, но не прошло и месяца, как им этот пейзаж наскучил, и хочется серых московских улиц с их суетой, невежливым нервными водителями и вообще… другой жизни. Шурик задумал делать с ними шоу, и это так интересно, он такой талантливый, и хочется начать как можно скорее. Но что мешает им репетировать здесь, в тишине и покое? Надо радоваться тому, что есть, а есть у них немало. Едут на день рождения к богатому итальянцу, опять получат деньги, будут выступать, возможно, будут интересные полезные в будущем знакомства.

Настя посмотрела на подруг. Девчонки о чем-то невесело шепчутся. Что еще за меланхолия? И Настя отогнала от себя странные нехорошие предчувствия.

Они приехали на шикарную виллу, с огромным парком, фонтаном, садом. Каких только цветов, каких только растений здесь не было.

- Вот это да! - вздохнула Маша. - Настоящие сады Семирамиды.

Саша, Аня и Настя разделили ее восторг. Настроение у девушек явно улучшилось, а у Саши оно и не портилось - ему было некогда, он всю дорогу философствовал с Джованни о смысле жизни.

Хозяин вышел им навстречу и по очереди заключил в объятия. Девушки были слегка удивлены такому неформальному теплому приему, но он сразу же снял все их неприятные предчувствия. Антонио был сама интеллигентность, сама теплота, открытость. Опять шампанское за встречу за столиком у голубого бассейна. Вот бы сейчас туда нырнуть, освежиться с дороги, подумал Саша. Хотя в машине был кондиционер, и они не устали. Но бассейн был такой соблазнительный, такой голубой, что поплавать в нем сам бог велел. Антонио как будто прочитал его мысли.

- Отдыхайте с дороги, располагайтесь, вам покажут комнаты, покупайтесь. Вот полотенца, все необходимое. Вон там бар, если чего захотите. Все к вашим услугам. Ну, а я пойду готовится. Намечается такой пир… Мне даже неловко.

- Почему неловко, Антонио? У вас же юбилей, - сказал Саша. Он начинал осваиваться на незнакомой ему территории, как учил его брат психолог. Надо делать не то, что предлагают тебе, а то, что больше хочется тебе самому. Причем начинать надо на чужой территории делать это сразу. Таким образом, ты ее как будто метишь своим присутствием, и тебе становится на ней легко и свободно. Надо сказать об этом девчонкам, чтоб не комплексовали.

Им показали их шикарные комнаты, на этот раз две: одну для Саши, одну для девушек, но она была такая огромная, что пожаловаться они не могли. Здесь было комфортнее и просторнее, чем в их уютном коттедже в Вивероне. Окна выходили на бассейн, и Саша порадовался этому. Он будет наблюдать с балкона, как ночью здесь будут купаться пьяные итальянки. Богато все-таки они тут живут, подумал Саша. Кто этот Антонио? Он не олигарх, а предприниматель средней руки, ну, может, чуть более успешный, чем остальные. А богатство налицо. И он не кичиться этим. Держится очень скромно, скромнее многих. Никогда по виду не скажешь, что у него такой дворец, настоящий замок. В таком дворце комнат, наверное, пятьдесят, если не больше. И этот замок, конечно, у Антонио не один. Ведь он сказал, когда приглашал их, что день рождения будет праздновать на своей загородной вилле.

Пора выходить к девчонкам, они договорились встретиться через полчаса у бассейна. Эх, жизнь! Наслаждаюсь тут, а Димка там… Кстати, как он? Надо позвонить. Ладно, позже, надо освоиться окончательно. Лучший способ почувствовать себя в своей тарелке - искупаться в бассейне. Там есть бар. Нет, стоп, в баре он будет пить только кофе. Впереди еще тяжелые испытания, блаженно подумал Саша и надел плавки, которые купил в Вивероне, как будто предвидя купание, ведь моря поблизости не было, но уж слишком они ему понравились. Синего цвета, почти бикини, ему тоже, как и девочкам, нечего скрывать, а есть что показать, подумал он. Не зря же он каждый день занимается зарядкой. А мужские ягодицы - для женщины самая сексуальная часть, именно на них они в первую очередь обращают внимание в мужской фигуре, а вовсе не на бицепсы. Так что если ягодицы в хорошей форме, подтянуты, их надо не скрывать, их надо показывать. Девчонки мою задницу знают хорошо, как и я их.

Чья самая лучшая? - задумался Саша. У Аньки самая мускулистая, вся так и играет мышцами. У Машки - понежнее, чуть поменьше, но тоже ничего, это тоже ему иногда нравилось. Немножко напоминает попку мальчика. Глядя на ее зад, Саша невольно начинал думать о том, что неплохо бы и туда. Иногда он это с Машей проделывал, несмотря на ее возражения, и испытывал ощущения очень приятные, хоть и не был сторонником этой формы секса. У Насти попа классическая, широкие бедра, тонкая талия, как у Венеры на картине Гойи "Венера и Амур". Когда-то давно, перед каким-то рок-концертом, он видел документальный фильм вдовы Джона Леннона Йоки, фильм, целиком посвященный этой части тела. Йока Оно утверждала, что по ягодицам, по заднице, можно судить о характере человека, потому что эта самая незащищенная часть. Саша опять задумался о том, что, пожалуй, попки троих его девочек отражают в какой-то степени их характер.

И вот они, все три. Девушки загорали в шезлонгах у бассейна, лежа на животе. Саша тихо подошел, и некоторое время стоял и смотрел на их бикини, как будто ища подтверждения своим мыслям. Наконец присел рядом с Аней и погладил ее по ягодицам.

- Ты самая загорелая. Где успела?

- В солярии, - Аня не убрала его руку, а слегка напрягла под ней ягодицы.

- Ишь ты, по соляриям, значит, ходим. - Саша погладил ее по загорелой упругой коже, под которой играла мышца - специально для него, похлопал. - Ну что вы не купаетесь, меня ждете? - Он встал, сбросил шорты, положил их на шезлонг. Сладко потянулся.

- Конечно, как же без тебя? - Маша подошла, обняла его и поцеловала. Он потрепал ее по ее коротким рыжим волосам, чмокнул в щечку, подошел к Насте, протянул ей руку, помог ей подняться с шезлонга.

- Ну, гардемарины, вперед! - И Саша прыгнул в воду рыбкой. Сразу высунулся. - Хорошо, освежает классно, я боялся, что теплая будет. Девушки, все трое, тоже одна за другой прыгнули рыбкой.

Девушки плавали, ныряли, резвились, визжали, играли и не видели, как за ними с восхищением наблюдают с балконов дома трое мужчин. Заметил их Саша, но виду не подал, это вполне естественно, что на таких красоток пялятся во все глаза. Тем более если Антонио сказал им, что они приехали танцевать стриптиз. Видеть, как девушки ведут себя в бассейне, наверное, итальянцам особенно интересно, решил Саша. Он продолжал играть сразу со всеми тремя, и игры эти были очень похожи на любовные. Девочки были в восторге, настроение у них резко изменилось к лучшему, а Саша продолжал обнимать каждую по очереди и всех троих сразу, чтобы итальянцы видели, кто у этих красоток хозяин, кто их единственный мужчина. Да, у него гарем из трех наложниц, и пусть все это видят.

Выйдя из бассейна и направляясь к себе в комнаты, они встретили Антонио. Тот, лучезарно улыбаясь, сообщил им, что ждет их на ужин, посвященный его дню рождения, в восемь часов в большом зале, их проводит прислуга. А выступление их он рассчитывает увидеть где-нибудь часов в двенадцать. Впрочем, время может варьироваться в ту или другую сторону в зависимости от ситуации, Антонио подаст им знак.

Девушки спустились в огромный зал, где стояли гости и официанты разносили шампанское на подносах, в вечерних платьях, а Саша надел свой единственный костюм. Тут же подумал о Марчелло и югославах. Надо срочно заказать что-нибудь крутое, от Армани, Гучи, Версаче, хреначе… Жизнь показывает, что вся эта бутафория бывает необходима. И похоже, на крутой лестнице успеха, по которой он начал подниматься, такие случаи, когда будет нужен костюм от Армани или Версаче, будут возникать у него все чаще и чаще.

А девчонки прикинуты просто супер, он даже не ожидал. Эти платья они купили здесь, в Италии, в Москве он их в таком одеянии не видел ни разу. Какой же у них отменный вкус! Кого же он все-таки любит из них больше? Может, это и патология, но он готов жениться на всех троих. Эх, жаль, они не на Востоке! Хотя пока он и так живет с ними как с тремя женами. И что характерно, ни одна не утомляет ревностью. Может, не так глубоко они его любят? Но ведь и он, положа руку на сердце, любит их легкой ненавязчивой любовью. И всем от этого хорошо. Зачем жалеть о том, что он не может с ними троими расписаться? Это все формальности, надо жить сегодняшним днем. А сегодня все о"кей. Пока, во всяком случае, точно - все о"кей.

Время пролетело незаметно. За ужином и после него они общались с массой интересных людей, среди которых были уже знакомые Саши представители туринской богемы. Но в основном публика была респектабельная, представители бизнеса. Был режиссер русского происхождения Серж Цукерман, еврей-эмигрант времен перестройки, понял Саша. И его помощник, который хоть и носил итальянское имя, как у Челентано, просил называть себя просто Андреем. Андрей сказал, что только что вернулся из Москвы, где вел переговоры по поводу съемок нового фильма Цукермана и сцены в Парке культуры имени Горького. Фильм об эмиграции последней волны, в нем будет много любви, много секса, как всегда у Цукермана. Саша удивился, что ни разу не слышал этой фамилии, хотя очень хорошо разбирался в кино и знал всех режиссеров андеграунда, а всех российских даже лично. Если он известный пусть в узких кругах, то Саша должен был о нем слышать. А он не слышал. Значит, этот Адриано врет. Возможно, у Цукермана подпольное кино, порно, например.

Цукерману на вид было лет пятьдесят, он был маленького роста, с благородной сединой, полноват чуть больше, чем, наверное, того сам хотел. Немного похож на нашего Александра Адабашьяна, подумал Саша. Цукерман сделал Саше комплимент по поводу его вкуса, имея в виду девушек. Саша ответил, что Серж еще не видел их на сцене. Цукерман сказал, что он профессионал, и он ждет от них многого. Они в отличие от большинства русских, а он все-таки всю жизнь прожил в России, умеют себя правильно подать, они совсем не провинциальны, чувствуется интеллект, что довольно редкое качество у танцовщиц. Он с нетерпением будет ждать шоу.

Саша выпил полбокала шампанского и от следующих отказывался. Не стал за ужином пить дорогие вина самых лучших виноделов - и итальянских, и французских. Девушки последовали его примеру - впереди было ответственное выступление, за него платили такие деньги, что надо было исполнить его безупречно.

Но где же они будут выступать? - думал Саша, оглядываясь по сторонам. У него есть специальный зал. Антонио развеял его сомнения, подойдя к нему и сказав, что в глубине парка сцена их ждет, там установлена и вся необходимая аппаратура; они могут идти готовиться к выступлению.

В парке было что-то отдаленно напоминающее наш зеленый театр, только сцена была меньше, все было очень интимно, в темноте, среди деревьев, на которых висели разноцветные лампочки. Были расставлены кресла для гостей. Саша профессиональным взглядом сразу вычислил на сцене ди-джея и пошел обсуждать с ним предстоящую программу. Для артистов за сценой были установлены импровизированные кулисы, где были столики, зеркала, вся необходимая косметика.

Июньская ночь была теплой, душной и будоражила чувственность. Все с предвкушением ожидали стриптиза.

И стриптиз начался. Такой, что у гостей Антонио перехватило дух. Они ли не видели самого изысканного стриптиза в Европе или где-нибудь в Таиланде? Но то, что показывали русские девушки на сцене в парке их влиятельного друга Антонио, отличалось от обычного стриптиза, даже самого экстремального, с всовыванием дымящейся сигареты во влагалище и имитацией таким образом курения. Все это было для богатых итальянцев ушедшим вчерашним днем. А тут им показывали нечто очень свежее. Это было настоящее театральное представление, но представление при этом суперэротическое. Девушки были прирожденными актрисами. Изгибаясь и сначала лишь слегка обнажая те или иные части тела, они разыгрывали стыдливость. Иногда даже казалось, что они краснеют. Световые эффекты были продуманы до мелочей.

Неожиданно для всех они вышли на сцену втроем, и первым их танцем был зажигательный твист под модную русскую песенку группы "Звери" "Все, что тебя касается". Слово "касается" девушки обыгрывали во всех смыслах. Причем две девушки - Маша и Аня были в школьных юбочках, чулочках, синей школьной форме с галстуками на белых рубашках.

Настя же разыгрывала порочную учительницу в такой короткой юбке, что она была выше трусов. Ее героиня безуспешно пыталась приструнить еще более порочных, но с маской прилежных скромниц, учениц. Потом появился полуобнаженный мужчина, своим важным видом дающий понять, что он директор школы. Он стал по очереди пытаться соблазнить то учительницу, то одну за другой учениц. Все это проделывалось в ритме твиста. Директор залезал всем троим под юбки, с учительницей разобрался быстрее всех, стянув с нее трусы, и под хохот публики утащив за сцену. Потом выбежал и вплотную занялся ученицами. Гладил их под юбкой, дергал за белые рубашки, за галстуки, пытаясь показать своими жестами, что они неопрятны. Девочки заправляли рубашки обратно в юбки и продолжали крутиться в танце.

надрывался голос Ромы Зверя на фешенебельной вилле в окрестностях Турина.

В конце концов директор снял с обеих "школьниц" трусики, как они не упирались (а упирались они не сильно, как бы исподтишка помогая ему это сделать) и бросил их в публику. Гости завизжали от восторга. Один пожилой импозантный итальянец поймал трусики Ани, поднес их к лицу, понюхал, смачно поцеловал и заправил в карман пиджака, как платочек. За что удостоился бурных аплодисментов гостей.

Девочки остались в рубашках с галстучками и в юбках, под которыми ничего не было. На сцене появилась голая учительница и увела директора за собой. Они под аплодисменты исчезли за кулисами. А школьницы перешли на зажигательный рок-н-ролл группы "Бич Бойз". При этом они танцевали акробатический рок-н-ролл, подбрасывая друг друга, вертя, кувыркаясь. Кончился танец тем, что они, как будто измученные, легли на сцену и сплелись в объятиях. Рок-н-ролл сменила песня Челентано, и девушки стали целоваться взасос. Потом постепенно стянули друг с дружки юбки и остались в одних рубашках. Гости - сначала мужчины, а за ними и женщины, чтобы лучше видеть, встали с кресел и смотрели на сцену. Девушки сплелись ногами и в такт музыке, меняли позы, переворачивались, ложась друг на друга и продолжая целоваться. Свет стал более тусклым, и Маша расстегнула пуговицы Аниной рубашки. Аня повторила движение Маши. Девушки, теперь обнаженные, опять сплелись в объятиях. Свет погас.

Когда он зажегся вновь, сцена была пуста. После небольшой паузы раздались бурные аплодисменты и крики "браво!". На сцену вышел Джованни и, аплодируя вместе с гостями, сказал, что после такого бурного начала необходим перерыв. Иначе он опасается за темперамент гостей, боится, что не только влюбленные пары, но и супруги, живущие друг с другом ни один год, разбегутся по всему парку в поисках укромных мест для любви. Итак, перерыв.
- Школьницы-то как прокатили, - смеялась Аня.

- А я всегда говорил, что этот номер нельзя забраковывать, - кивнул Саша, разглядывая себя перед зеркалом. - Лесбийская тема сейчас в моде, и почему-то, в отличие от гомосексуализма, не считается чем-то порочным, сплошное умиление. А школьницы в юбочках - мечта 90% процентов мужиков.

- И тебя тоже? - лукаво улыбнулась ему голая Настя. Одеваться для следующего номера ей было не нужно, Сашу никто не стеснялся, стояла жаркая ночь, и было приятно ходить без всего.

- По-моему, ты, Анастасия, давно могла убедиться в том, что я всегда входил в единственный процент, всегда и во всем. Или не так? - Он подошел к Насте вплотную, прижался к ее ногам и животу, поднял левую руку, как будто собирался танцевать с ней вальс. Она положила левую руку ему на плечо, а правую вложила в его высоко поднятую левую, голову и грудь откинула назад в классической бальной позе.

- Так, конечно так, ты единственный и неповторимый. Что следующим номером?

- "Тантра", - твердо сказал Саша, не сомневаясь, что именно этот чувственный номер нужен сейчас, после заводного твиста. Сначала одна Настя, потом Маша, потом - Аня, потом все втроем. Потом Анька со своим мостиком. И сразу, вдогонку - "Кармен". Как в последний раз в "Макамбо". Пойду напомню насчет наших дисков. А то не дай бог свои поставит.

- Нет, нет, никаких своих, только индийскую музыку. Я под другую не могу, - забеспокоилась Аня.

- Что значит - не могу? Сможешь, если надо будет, сымпровизируешь. Надо уметь работать в любых условиях, быть самодостаточной. Даже без музыки. Ты же талантливая, последний раз была просто супер. Уж сколько раз я тебя видел, а в "Макамбо" после "Тантры" с трудом на сцену вышел, так заметно было. Пришлось дыхательные упражнения делать, чтобы не торчал. Хотя может, для Хосе это было бы и неплохо, символично. - Саша посмотрел на часы. - Ладно, я пошел, готовьтесь. Похоже, скоро перерыв окончится.

- А потом что делать будем? - спросила Маша, нанося последние штрихи на веки.

- Отдыхать. Что же еще.

- А завтра домой? В Виверону?

- А куда же? У нас же завтра выступление. Ну, может не сразу… Побалдеем тут немножко в бассейне и поедем, - сказал Саша, уходя из-за кулис.

На "Кармен" все встали и смотрели стоя, в самые ритмичные моменты некоторые мужчины прихлопывали в ладоши и темпераментно жестикулировали. Когда номер был окончен, шоу-группе из России была устроена овация, которую "зеленый театр" Антонио еще не видел. Когда артисты спустились к гостям, одетые, с ними разговаривали, как со звездами Голливуда, поздравляли, некоторые просили автограф, фотографировались с Сашей и с девушками.

Праздник продолжался всю ночь. Перешли к бассейну, где были установлены столы и на столах были самые изысканные блюда. За столиками баров, которых Саша насчитал как минимум три, стояли чернокожие слуги и наливали любые напитки. Кто-то из гостей поднял свою даму на руки - она была в изысканном декольтированном платье от кутюр - и с пьяным хохотом бросил в ее бассейн. Затем, прямо в костюме, прыгнул к ней сам. Их примеру последовали еще несколько человек - и мужчины, и женщины. Прыгали с визгом и в бассейне срывали друг с друга одежду. Саша увидел, как одна парочка у стенки бассейна занималась любовью. Со стороны можно было подумать, что мужчина просто прижал к стенке женщину, а она обняла его бедра ногами, но Саша знал толк в таких позах. Глядя на эту парочку, он ощутил острое сексуальное желание.

Саша вдруг обнаружил у себя на коленях теплую мягкую тяжесть. С удивлением уставился на молоденькую итальянку, которая обнимала его за шею и хохотала, глядя на резвящихся в бассейне гостей.

Насти, Маши и Ани не было. Где они в этом гнезде разврата? Саша забеспокоился. Где-нибудь оттягиваются, наверное, они имели такой успех. Ревности он не ощущал, только тревогу. Он, мягко снял с колен итальянку в платье с огромным разрезом. Она недовольно вытянула губки, но Саша подмигнул ей, поцеловал в щечку.

- Один момент и я вернусь, - сказал он по-английски. Итальянка вздохнула и направилась к бару. Саша пошел бродить по парку в поисках девушек.

В бассейне среди визжащих пьяных гостей их не было. Да и не могло быть, без него они бы так себя вести не стали. Да и не могли они быть настолько пьяны. А вот он набрался здорово, даже не помнит, как их потерял. И что это за смазливая итальяночка? Клевая вообще-то. Жаль, сейчас не до нее. Когда он ее подцепил? Но смех смехом, а девчонок нет. Может, трахаются с кем-нибудь? Этого он запретить им не мог, все четверо были свободными людьми, и каждый уважал свободу другого. Если бы и он сейчас трахнул эту итальянку, а она была не только готова, но похоже, просто жаждала этого, девушки отнеслись бы к этому с присущим им юмором, главное не забывать о предохранении. И все-таки где они, твою мать? Он разволновался не на шутку. Отовсюду раздавались томные вздохи или смех. Но его девушек нигде не было, их он увидел бы сразу.

Ни о какой консумации здесь речи быть не могло. Здесь и так каждый мог пригласить каждого за столик, и не только за столик, это же была дружеская вечеринка. День рождения, на котором свободная любовь была обычным делом.

Саша бродил по парку, тупо вглядываясь в лица гостей, они приветливо ему улыбались и соединяли большой и указательный пальцы в знаке "о"кей". Он рассеянно кивал и продолжал искать своих девушек. По аккуратной дорожке с красным кирпичом, он, сам не замечая, подошел к воротам. Ворота были открыты. И тут Саша услышал крик:

- Да оставьте нас, никуда мы не поедем! Ни о чем мы не договаривались, ничего мы не знаем, у нас свой контракт!

Кричала Настя. Аня вела борьбу с двумя итальянцами, которые пытались посадить ее в машину. А где Машка? - успел подумать он. Наверное, уже там, в машине сидит и кто-нибудь ее держит. Цукерман и его помощник Андрей держали Настю за обе руки и что-то говорили ей по-английски. Что - Саша не расслышал. Он только видел, что они и ее пытались посадить ее в микроавтобус. На него внимания никто не обратил.

Саша как коршун подлетел к ним, резким движением в разные стороны оторвал руки Цукермана и его помощника от Насти.

- Что здесь происходит? - крикнул он, но тут же получил удар, он даже не понял, куда его ударили, в глазах потемнело. Он еще на миг пришел в сознание и увидел встревоженное лицо Цукермана, который держал у уха мобильный телефон.
Очнулся Саша в полицейском машине.

- Куда вы меня везете, отпустите! - крикнул он, но полицейский, который сидел рядом с ним, никак не отреагировал на его крик. К Сашиному удивлению, он только похлопал его по плечу: мол, не волнуйся, успокойся, все будет в порядке. Саша сразу успокоился. Он знал, что с полицией лучше вести себя тихо, они это любят, у него был большой московский опыт. Кода он это понял, его стали отпускать из отделения милиции раньше других, тех, с кем он попал.

Однажды на Арбате его забрали с группой художников за распитие водки на улице. Самое обидное было в том, что он с художниками и выпить толком не успел, как к ним сразу же подошел милиционер. Завели в отделение. В протоколе Саша так и написал: "Стакан держал, но выпить не успел". Всю компанию посадили в "обезьянник" с какими-то бомжами, которые периодически просили у милиционеров закурить, но те никак не реагировали. Художники долго возмущались, кричали, что они трезвые, что это нарушение всех прав, один даже требовал, чтобы ему разрешили позвонить его адвокату. "Сейчас тебе будет адвокат! Прямо из международного суда в Гааге выпишем," - злобно ответил ему милиционер, и тот решил больше прав не качать. И только Саша тихо сидел на полу и молчал. Его и вызвали первым. И отпустили. А все остальные, как потом выяснилось, просидели в клетке до утра. И еще заплатили за нарушение общественного порядка штраф. Саша даже было неловко перед товарищами, что его выпустили одного. Но качать права было бесполезно, он это знал. Чтобы как-то смыть позор унижения, друзья встретились через день на том же самом месте и все-таки выпили на улице, правда, на этот раз внимательно смотрели по сторонам.