А. Г. Кузнецов марьям махмутова

Особенно напряженной и интенсивной была концертная жизнь певицы в военное время. Именно на этот период приходятся ее дебюты — с оркестром под управлением Н. Рахлина, участие в концертах фронтовых бригад на переднем крае обороны, десятки концертов в тылу и, наконец, выступление на Вечере кыргызского искусства в Колонном зале Дома Союзов. Отметим, что за годы войны кыргызские артисты дали более 1500 шефских концертов. Во многих из них участвовала Марьям Пахмутова.

Новый этап в концертной деятельности артистки наступил после ее возвращения с учебы в Московской консерватории. Из концертных выступлений того времени выделим два больших гастрольных турне, которые состоялись в летние месяцы 1951—1952 гг. Первое турне, продолжавшееся более двух месяцев, прошло по городам Алтая и юга Сибири. Сохранившиеся документы свидетельствуют об основательной подготовке этих гастролей. Вначале была сформирована концертная бригада. Главным лицом в ней — и по званию, и по доле участия — была народная артистка республики Марьям Махмутова, хотя в бригаде были и другие известные артисты — балетная пара Б. Бей-шеналиева и Н. Тугелов, певцы А. Джумабаев, Ф. Оленева, П. Крупидор, инструменталисты Б. Сиракузов (скрипка) и Г. Бурштин (фортепиано).

Тщательно отработав программу и сдав ее специальной комиссии, участники гастролей отправились в путь, а республиканские руководители культуры разослали в соответствующие обкомы и крайкомы Российской Федерации письма с просьбой об оказании содействия артистам в их концертной поездке. Гастроли начались. После выступлений в Барнауле состоялись концерты в Новосибирске, Кемерово, Осинниках, Чите, Иркутске, Красноярске... Кроме филармонических концертов посланцы Кыргызстана принимали участие и в других мероприятиях. Так, в Кемерово они выступили на городском празднике песни, в Чите — на встрече с молодежью и т. п.

На всем протяжении маршрута кыргызские артисты встречали исключительно теплый и радушный прием зрителя. Об этом красноречиво свидетельствуют рецензии, опубликованные в областных газетах. Приведем некоторые из них. Газета «Восточно-сибирская правда» (Иркутск): «В концертном зале Иркутской филармонии... состоялся концерт народной артистки Киргизской ССР Марьям Махмутовой. Обладательница прекрасного голоса, Марьям Махмутова с высоким мастерством исполнила ряд произведений классической музыки, киргизские, русские, украинские народные песни и песни советских композиторов» ⁴⁴. Газета «Советская Сибирь» (Новосибирск): «На сцене — Марьям Махмутова... В высоком мастерстве актрисы убеждаешься после первой же исполненной ею арии. Она обладает редким по тембру и красоте голосом, ясной и четкой дикцией. М. Махмутова показала себя вдумчивым и серьезным художником. Она много работает над собой. Это сказалось и в подборе репертуара...»⁴⁵. Добавим, что на концертах в Новосибирске присутствовало 25 тысяч зрителей.

Пользовались успехом у слушателей и другие концертные номера программы — Па-де-де из балета «Лебединое озеро», исполняемое Бибисарой Бейшеналие-вой и Нурдином Тугеловым, песни из репертуара Асе-ка Джумабаева, оперные арии и инструментальные пьесы. Сразу же после окончания гастролей М. Махмутова приняла участие в концерте мастеров искусств СССР, состоявшемся в парке им. М. Горького в Москве. В нем выступали также 3. Долуханова, Г. Измайлова, Р. Багланова, А. Огнивцев и др.

Второе «сибирское» турне прошло в июле 1952 года. На этот раз в состав концертной группы вошли ведущие солисты театра — М. Махмутова, С. Киизбаева, А. Количенко, Б. Бейшеналиева, Н. Тугелов, пианист-концертмейстер Г. Бурштин, а также режиссер В. Васильев. Кыргызские артисты выступили в городах Хабаровского края, а завершили турне в «столице Колымского края» — Магадане, имевшем в те годы печальную славу места ссылок.

В этом же году М. Махмутова выступила в спектаклях Казахского академического театра оперы и балета им. Абая «Чио-Чио-сан» и «Кармен». (Здесь произошел один забавный случай. В опере «Чио-Чио-сан» партнером певицы по сцене был народный артист Казахстана Ришат Абдуллин. У него был брат Муслим, тоже солист театра. Братья были похожи друг на друга, как две капли воды. Муслим стал ухаживать за Марьям и доворился с ней о встрече (певица тогда еще не была замужем), однако час свидания нужно было еще уточнить. И вот в антракте Махмутова подходит к Абдул-лину и сообщает ему, когда они могут встретиться. Ответ певца был таков: «Извините, я не Муслим, я — Ришат...» ⁴⁶

Многие концертные выступления М. Махмутовой были связаны с ее участием в декадах, днях культуры, фестивалях, праздниках. В 1949 году она выступала в концертах фестиваля в Будапеште, в 1957 году — на VI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве. Вместе со своими коллегами — С. Бекмуратовой И. Деркимбаевой, А. Мырзабаевым, С. Токтоналиевым, артистами балета и инструменталистами — М. Махму-това представляла кыргызское искусство в концерте, состоявшемся в Театре имени Вахтангова. Среди участников этого памятного концерта были и лауреаты фестиваля — ансамбль комузистов под руководством Б. Кулболдиева и исполнительница на комузе С. Козубекова.

Певица была участницей двух декад кыргызского искусства в Москве (1939, 1958), творческого отчета Кыргызского театра оперы и балета в Москве и Ленинграде (1966), декад музыки народов Средней Азии и Казахстана (1942, 1944), праздничного концерта для делегатов XXII съезда КПСС (1961), концертов мастеров искусств республики в Алма-Ате и Ташкенте (1955, 1959, 1960) и многих других культурных мероприятий.

Концертная деятельность М. Махмутовой неразрывно связана с гастрольными поездками театра, которые с середины 50-х годов проводились почти ежегодно. Вначале они охватывали только республику, а с 1962 года вышли за ее пределы. Назовем некоторые из них: 1962 год — Алма-Ата; 1965 — Кемерово, Новокузнецк; 1966 — Москва, Ленинград; 1968 — Тюмень, Новокузнецк; 1969 — Ташкент; 1970 — Москва, Пенза; 1973 — Алма-Ата, 1975 — Москва...

Наряду с гастролями всего театрального коллектива и выездными спектаклями, организуемыми для жителей близлежащих районов Чуйской долины, театр широко использовал практику выезда концертных бригад. Легкие на подъем, мобильные, они осуществляли важную функцию связей театра со зрителем и обслуживали преимущественно тружеников отдаленных районов республики. Собираясь в дорогу, артисты шутили: «Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе». И ехали в горы...

Выезды концертных бригад начали проводиться еще в довоенное время¹. «По солнечным дорогам юга, по заснеженным перевалам Тянь-Шаня пробирались они в самые отдаленные уголки республики, неся культуру своему народу» ⁴⁷. В годы войны театром было сформировано семь концертных бригад, которые дали сотни выступлений для бойцов, сражавшихся на фронте. Гастрольные поездки продолжались и в мирное время.

Тысячи километров трудных горных дорог преодолела Марьям Махмутова, гастролируя в родном Кыргызстане. Но лишения и тяготы пути окупались радостью встреч со зрителями — чабанами, полеводами, рабочими строек. Как самых дорогих гостей встречали жители дальних горных селений любимых артистов. И тогда площадка, на которой выступали певцы и музыканты, становилась центром внимания всей округи. «Театр оборудовал сцену в долинке за селом, — читаем мы в одной из корреспонденции. — Ее было видно со всех сторон. Позади сцены громоздились горы, покрытые ковром трав и цветов. В дымке под серебряными вершинами темнели леса. На спектакль пришли колхозники из всех соседних артелей, животноводы с высокогорных пастбищ» ⁴⁸.

Конечно, теплый, а чаще — восторженный прием зрителей согревал душу и сердце, но гастрольные поездки доставляли артистам массу неудобств: езда по трудным, а то и просто опасным горным дорогам, отсутствие элементарных бытовых удобств, летний зной и многое другое. Это уже позже появились комфортабельные «обкомовские» и «райкомовские» гостиницы, где нередко селили народных артистов, а в 50-е годы более или менее сносные условия были в закрытых соцгородках (которые обычно называли «почтовыми ящиками»). И их в Киргизии было немало. Руководство «почтовых ящиков» часто приглашало артистов театра в свои вотчины и, как правило, оказывало им хороший прием. В прочих же местах условия быта были почти спартанские. Но никто из артистов на судьбу не роптал.

Самыми масштабными для того времени были гастроли 1956 года — они охватили населенные пункты Джалал-Абадской и Ошской областей. В течение 50 дней артисты выступали в городах и селах региона, проехав по маршруту: Джалал-Абад — Кок-Янгак — Майли-Сай — Таш-Кумыр — Ош — Кызыл-Кия — Сулюкта. Наряду с выступлениями в городах состоялись выездные спектакли и концерты в близлежащих селах и аилах. Вниманию зрителей были предложены оперы «Айчурек», «Русалка», «Кармен», «Демон», балеты «Анар» и «Лебединое озеро», большая концертная программа. Темпераментные южане бурно выражали свои чувства, приветствуя любимых артистов. Много цветов и аплодисментов выпало на долю Марьям Мах-мутовой, покорившей зрителей красотой своего голоса и выразительностью актерской игры.

Как концертирующая певица М. Махмутова имела большой и разнообразный репертуар: классические оперные арии и старинные романсы, вокальные сочинения западноевропейских, русских композиторов и народные напевы, массовые песни 30—60-х годов и произведения кыргызских авторов. Многожанровость репертуара была обусловлена тем, что для каждой категории слушателей артистка имела определенный круг концертных номеров. Программа столичного филармонического концерта была, разумеется, совсем иной, чем программа для жителей сельских районов республики. Однако отношение к слушателю у Мах-мутовой было везде одинаковым: в концерте для чабанов она «выкладывалась» так же, как и в выступлениях в элитных залах страны.

Основу концертного репертуара певицы составляли произведения вокальной классики — арии из опер П. Чайковского, Н. Римского-Корсакова, М. Мусоргского, А. Серова. Здесь были и такие сложные фрагменты из опер, как «Рассказ Азучены» («Трубадур» Дж. Верди), три арии Далилы («Самсон и Далила» К. Сен-Санса), сольные номера из партии Кармен. Артистка покоряла слушателей не только отточенной вокальной техникой, но прежде всего своей эмоциональностью и одухотворенностью. Неизменным успехом пользовались в ее исполнении отрывки из кыргызских национальных опер, например, сцены Чачикей и Айчурек.

Марьям Махмутова была прекрасной исполнительницей как классических, так и старинных романсов.

Этот жанр в ее репертуаре был представлен сочинениями М. Глинки, А. Даргомыжского. А. Рубинштейна, а из кыргызских авторов — М. Абдраева. Особой симпатией вокалистки пользовались романсы П. Чайковского (более десяти). Подлинным украшением ее репертуара были романсы «Черный веер» П. Сарасате, «Цыганская песня» М. де Фалья, «Люблю тебя» Э. Грига, «Забыть так скоро» и «Ночи безумные» П. Чайковского, старинный русский романс «Темно-вишневая шаль».

Неизменную любовь певица питала к народным песням — кыргызским, узбекским, русским, украинским... Их исполнением она начала свой творческий путь и была им верна в течение всей своей жизни. Выступая на фронтах Великой Отечественной войны, артистка непременно включала в свой репертуар народные песни — кыргызские «Ой тобо» и «Кыз бурак», русские «Вечор ко мне девице», «Чернобровый, черноокий» и другие. Их исполнение отличала особая задушевность, искренность, теплота интонации.

М. Махмутова была также тонким интерпретатором сочинений кыргызских композиторов — А. Тулеева, С. Медетова, А. Аманбаева, Ж. Шералиева, П. Шубина. Многие песни композиторы писали специально для нее и она была их первым исполнителем. Особенно повезло в этом отношении песням А. Малдыбаева и М. Абдраева. Нередко М. Махмутова выступала в концертах на пленумах и съездах Союза композиторов Киргизии, записывалась на радио. В фондах Кыргызского радио и Государственного архива кинофотофоно-документов сохранилось около сорока ее записей, большинство из них — произведения композиторов республики.

Марьям вникала в суть содержания исполняемой песни или романса, создавала выразительный музыкально-поэтический образ и умела донести его до слушателя. Звучание голоса она дополняла жестом и мимикой — лукаво поводила бровями, кокетливо хмурилась, задорно улыбалась, даже пританцовывала, чем полностью очаровывала зрителей. Для каждой песни у нее был свой круг средств выразительности. Наиболее популярными песнями из репертуара Махмутовой были «Обида» С. Медетова, «Москва» А. Тулеева, «Моя любимая» («Наташа») М. Баетова, «АлаТоо», «Песня снохи» А. Малдыбаева и многие другие.

И еще один жанр вокальной музыки был неотъемлемой частью концертного репертуара артистки — песни советских композиторов (М. Блантера, Ю. Милютина, С. Туликова, В. Соловьева-Седого, М. Раухвергера, Ф. Садыкова). Очень любила Махмутова песни И. Дунаевского, бывшие своеобразными символами эпохи — их пела вся страна. «Лунный вальс», «Звезды», «Каким ты был...», «Дорогой широкой» — вот далеко не полный перечень песен композитора из репертуара певицы.

Хорошо звучали у Махмутовой и патриотические песни — без них не обходился ни один официальный концерт — «Гимн мира», «Марш энтузиастов», «Не знаю я края чудесней», «Мы за мир»... Она умела петь их ярко, эффектно. Были в ее репертуаре и такие номера, как «Слава Сталину» Ж. Шералиева или «Руки прочь от Кореи» В. Фере. Но нужно отдать должное артистке: политические песни она пела редко, скорее — по необходимости¹.

В отличие от певцов, пришедших в театр в 50—60-е годы, артисты поколения Махмутовой редко выступали за рубежом. Заграничные вояжи начались только в послевоенные годы, а до того о них и не мечтали. Вначале были поездки отдельных солистов театра на международные фестивали молодежи и студентов, которые проводились в странах социалистического лагеря. На них с успехом выступали С. Киизбаева, М. Махмутова, И. Деркимбаева, С. Бекмуратова, А. Джумабаев.

В 1955 году прошли первые гастроли группы солистов театра в Синьцзянь-Уигурском автономном районе Китая. Однако М. Махмутова в этой поездке не участвовала. В результате интриг в коллективе театра, ведущая солистка его буквально за день до отъезда в Китай была исключена из списков участников гастролей. Это был «удар ниже пояса», больно ранивший самолюбие народной артистки. Но такое нередко случалось в те годы.

Следующая зарубежная поездка — на этот раз в Монголию — состоялась в 1959 году. В состав группы мастеров искусств Кыргызстана вошли М. Махмутова, С. Киизбаева, И. Деркимбаева, А. Мырзабаев, А. Джумабаев, М. Темирбеков, артисты филармонии и студенческий ансамбль комузистов университета. Первый концерт состоялся 6 июля в Монгольском государственном музыкально-драматическом театре и прошел с большим успехом. Затем последовали другие выступления. Сердечный прием окрылил М. Махмутову и ее коллег — артисты выступали с подъемом и вдохновением. И хотя кыргызская музыкальная культура значительным образом отличалась от монгольской, искусство гостей всегда находило отклик в сердцах слушателей. «С исключительным вниманием зрители слушают кыргызские народные мелодии, песни, арии из опер в исполнении... Сайры Киизбаевой, Марьям Махмутовой, Марлена Темирбекова», — сообщалось в корреспонденции из Улан-Батора ⁵¹. На одном из концертов присутствовали члены монгольского правительства, дипломаты из многих зарубежных стран.

Программа пребывания в Монголии была довольно насыщенной. «Мы не только выступали на концертах, но и знакомились с жизнью, народным хозяйством и культурой монгольских друзей. Кыргызские артисты побывали на нескольких промышленных предприятиях Улан-Батора, посетили музей, познакомились с произведениями молодого монгольского киноискусства, смотрели национальную оперу «Среди печальных гор», — рассказывала М. Махмутова ⁵². Певцы и музыканты Кыргызстана присутствовали на праздновании годовщины монгольской революции, которая отмечалась торжественно и помпезно.

После десяти дней пребывания в столице артисты разделились на две группы и отправились в гастрольные поездки по стране. Каждый день давали один, а чаще — два концерта. По завершению гастролей бригады вернулись в Улан-Батор и выступили в большом заключительном концерте.

Последний выезд артистки за рубеж состоялся весной 1961 года. Кроме М. Махмутовой в состав концертной группы, возглавляемой директором филармонии композитором А. Аманбаевым, вошли певцы И. Деркимбаева, С. Бекмуратова, А. Джумабаев, А. Мырзабаев, молодые солисты балета Р. Чокоева и Б. Арунов. Это было первое европейское турне солистов театра, поэтому подбор его участников был особо строгим¹. Столь же тщательно составлялся репертуар и велась репетиционная работа.

Ранним майским утром группа вылетала в Москву². В столичной филармонии состоялось прослушивание программы, затем бригада была дополнена квалифицированным концертмейстером, ведущим и вскоре отбыла в Бухарест. Гастроли начались с выступлений в городе Олтеница. «Концерт прошел с большим успехом. Выступления артистов, с большим мастерством исполнявших кыргызские народные песни и танцы, сопровождались бурными аплодисментами олте-ницких судостроителей и жителей города», — писала в те дни газета «Стягул рошу» ⁵³. Наряду с исполнением национального репертуара, артисты из Киргизии включили в свою концертную программу произведения классики — оперные арии, романсы, балетные номера.

«Это была моя первая зерубежная поездка, поэтому я помню ее довольно хорошо, — рассказывает Р. Чокоева. — Наше турне продолжалось ровно три недели. За это время мы практически объехали всю Румынию: концерт, а на следующий день — в путь, снова концерт и снова в путь. Кажется, мы побывали в десяти — пятнадцати городах... Принимали нас тепло, радушно и с большим интересом. Представители местных органов культуры, власти всячески нас опекали: знакомили с достопримечательностями своего края, а после концерта вели ужинать в ресторан...

Марьям Махмутова была в отличной форме, а ее исполнение «Хабанеры» и других номеров программы вызывало восхищение слушателей. Как-то я разговорилась с нашим московским концертмейстером Е. Смирновой и она дала очень лестный отзыв о силе и красоте голоса певицы» ⁵⁴.

Позже гастроли М. Махмутовой проходили только в Киргизии и в городах Советского Союза, но они уже не были столь яркими и интересными, как поездки 40—50-х годов.
ВЕРШИНА
В мае 1955 года Кыргызский театр оперы и балета отпраздновал новоселье. Строительство здания, начатое еще до войны, было, наконец, завершено. Театр получил помещение, отвечающее всем требованиям своего профиля. Здесь был просторный зрительный зал с партером, амфитеатром и балконом и, главное,— с довольно приличной акустикой, оборудованная всевозможными механизмами сцена, прекрасные репетиционные залы, артистические комнаты, мастерские и т. п.

Почти два десятилетия артисты выступали на сцене старого здания, которое, при всех своих недостатках, было для них родным домом. «Театр не был чудом зодчества, его внешний вид не вызывал тогда «священного трепета», — вспоминал о старом здании театра режиссер В. Шахрай. — Небольшой, одноярусный зрительный зал, гладкие стены которого окрашены серо-желтой масляной краской, примитивно оборудованная сцена масштаба клубной, тесная закулисная часть и непривлекательная зрительская... Но именно здесь, в этом скромном помещении, рождалась оперно-балетная культура молодой Киргизии» ⁵⁵.

Новое здание театра выглядело совсем по-иному, и в то время воспринималось как настоящий «храм искусств». Восемь высоких колонн удерживают массивный фронтон, украшенный наверху белоснежными скульптурами, символизирующими различные виды искусств. Их автор — известная в республике скульптор О. Мануйлова. Привлекал своим видом и театральный подъезд. Особенно красив был он вечером, когда яркие лучи прожекторов подчеркивали то праздничное оживление, которое обычно царило здесь перед началом спектаклей.

Красив был театр и внутри. Выделялись своими масштабами и оформлением фойе и зрительный зал, плафоны которых расписаны талантливыми художниками — Г. Литиевым, И. Белевичем, В. Вейсом, Л. Ильиной, А. Михалевым, В. Тюриным. Широкие лестницы и зеркала, переливающиеся сотнями огней люстры и светильники, доносящиеся из зала звуки настраивающегося оркестра — все это создавало непередаваемую атмосферу.

Открытие нового здания театра явилось праздником не только для коллектива кыргызской оперы, но и для всего города. В честь этого события был дан большой концерт, одной из участниц которого была Марьям Махмутова.

Новая сцена постепенно обживалась. Осенью состоялась премьера оперы Б. Сметаны «Проданная невеста», за ней последовали другие — оперы «Лакме», «Паяцы», балеты «Весна в Ала-Тоо», «Спящая красавица»... Шли спектакли, поставленные в прошлые годы. В коллективе театра тогда было около 400 человек, из которых 41 солист оперы. Ведущими солистами труппы были С. Бекмуратова, И. Деркимбаева, С. Киизбаева, Ф. Оленева, Н. Чередникова (сопрано), К. Иманкулова, М. Махмутова, Е. Молчанова (меццо-сопрано), И. Леонов, А. Малдыбаев, Н. Рузавин, С. Токтоналиев (тенора), В. Королев, А. Мырзабаев, К. Чодронов (баритоны), В. Диденко, В. Кружаев, В. Свиридов, С. Шехов (басы) и др.

Наряду с участием в спектаклях и концертах М. Махмутова продолжает посещать занятия педагогов-вокалистов Р. Полищук и Н. Чередниковой, работавших в то время в театре. Занятия по вокалу проводились регулярно — 12 часов в месяц. Много ценного и полезного почерпнула певица в классе Рашель Самойловны Полищук — опытного педагога, выпускницы Киевской консерватории, работавшей в Киргизии с 1944 года и владевшей методикой «бельканто». Чрезвычайно полезными были и уроки Нины Георгиевны Чередниковой, получившей образование в Парижской консерватории и бывшей не только отличным педагогом, но и с успехом выступавшей на сцене театра (одной из лучших ролей Н. Чередниковой была партия Натальи в «Опричнике» П. Чайковского).

Вскоре после переезда театра в новое здание было принято правительственное решение о проведении в 1958 году в Москве Декады кыргызского искусства и литературы. Оперный коллектив встретил это решение с энтузиазмом: «Едем в Москву!». Но предстоящая декада вызывала и естественную озабоченность — творческий отчет в столице должен был пройти на соответствующем уровне. И если на декаде 1939 года многое можно было «списать» на молодость и неопытность, то теперь коллективу, имевшему в своем активе около шестидесяти оперных и балетных постановок, нужно было продемонстрировать и мастерство, и профессионализм. Это прекрасно понимали руководители театра: «Мы должны подготовить постановки иного масштаба, чем прежде, показывающие итог большого периода в развитии театра» ⁵⁶.

После долгих дискуссий и споров было принято решение показать на декаде новую национальную оперу «Токтогул» (над ней уже работали композиторы В. Власов, А. Малдыбаев и В. Фере), редко исполняемую оперу П. Чайковского «Опричник» и балеты «Чолпон» и «Анар». Осенью 1956 года театр вплотную приступил к подготовке к декаде. Марьям Махмутовой предстояло стать участницей двух оперных спектаклей: в «Токтогуле» она должна была спеть партию Бурмы (матери акына), в «Опричнике» — Боярыни Морозовой, считавшуюся одной из самых сложных меццо-сопрановых партий в русской оперной литературе.

Наряду с подготовкой к творческому отчету в Москве, театр продолжал ставить и обычные, «недекадные» спектакли. Так, в январе 1957 года прошел премьерный показ оперы П. Чайковского «Черевички». Это сочинение композитор называл «одним из любимых своих детищ» ⁵⁷. Поэтичная сказка Гоголя (опера написана на сюжет повести «Ночь перед рождеством»), в которой элементы фантастики гармонично сочетаются с вполне реалистической основой, мелодичная, проникнутая духом украинской песенности музыка Чайковского послужили добротным материалом для создания привлекательного и зрелищного оперного спектакля. Он сразу полюбился зрителям, а вскоре стал одним из самых «кассовых» спектаклей театра. Немалая заслуга в этом принадлежала Марьям Махмутовой.

В «Черевичках» она выступила в несколько непривычном для нее комедийном амплуа — исполнила партию деревенской прелестницы и обольстительницы, немолодой и видавшей виды Солохи (позже артистка блестяще продолжит эту линию в слектаклях «Проделки Майсары», «Аршин мал-алан», «Осторожно, невеста!»). Солоха — мать молодого кузнеца Вакулы — один из центральных персонажей оперы. И хотя эта женщина слывет на селе ведьмой, а среди ее многочисленных поклонников есть даже бес из пекла, ее поступки и жизненные интересы вполне земные (не считая, разумеется, полетов на помеле). К тому же, этот образ трактуется в опере неоднозначно и порой даже выходит за рамки комедийного жанра¹.

И тем не менее Солоха — это прежде всего комический персонаж, и именно в этом «ключе» прочла его Марьям Махмутова. Ее героиня никого не оставляла равнодушным — столь неожиданно яркой и колоритной представала Солоха перед зрителем: страстная и озорная, властная и находчивая, кокетливая и обаятельная. Попробуем и мы перенестись в зал оперного театра того времени и взглянуть на спектакль глазами режиссера В. Шахрая, оставившего довольно поэтичные зарисовки некоторых сцен из «Черевичек»: «Медленно поднимается занавес Кыргызского оперного театра, открывается панорама ясной, тихой зимней ночи. Небо густо усеяно звездами, молодой месяц таинственным светом озаряет хаты украинского хутора. В окнах мелькают огоньки. Хуторяне готовятся к рождественскому празднику. Из передней хаты выходит Солоха — народная артистка Марьям Махмутова. На ней теплый кожух, она закутана в платок, в руках — метла. Солоха намеревалась отмести снег от порога, но остановилась, зачарованная тишиной и прелестью зимней ночи. По лицу разливается улыбка, она произносит: «Ой, как светит месяц ясный, как далече видно»... И зритель понимает, какие «грешные» чувства овладевают Солохой в эту ночь: зазвать к себе бравого хлопца, жарко вытопить печь, а потом запрячь лошадей и вдвоем, закутавшись в овчинный тулуп, на широких розвальнях промчаться по деревне, пугая гиканьем случайных прохожих...» ⁵⁹.

Постановка «Черевичек» вызвала живой отклик прессы. Республиканские газеты опубликовали несколько рецензий, в которых работа Махмутовой получила очень высокую оценку. «Яркий образ сельской обольстительницы Солохи создала народная артистка Киргизской ССР М. Махмутова. В ней столько женственности и кокетства, что становится понятным ее «успех» у мужчин. Вот она красуется перед Бесом, через мгновенье она любезничает с паном Головой, затем равнодушно отталкивает Дьяка и снова игриво беседует в Чубом...», — читаем в одной из рецензий ⁶⁰. А вот строки из другого отзыва: «Интересный образ создала... М. Махмутова. Партию Солохи она ведет без излишней суеты, очень живо и в то же время со своеобразным достоинством. В этой роли легко сбиться на шарж, на дешевую карикатуру, но Махмутова сумела избежать этого. Ее сильный голос звучит в этой партии легко, свободно и выразительно» ⁶¹.

Одной из самых колоритных сцен оперы была сцена с «женихами». Актриса нашла для нее несколько необычное решение. Злая, разгоряченная ночным полетом на помеле, Солоха появлялась прямо из печки. Усаживалась на лавку и принималась лузгать семечки. Но тут ее отдых прерывали ночные визитеры — «женихи», повалившие к «достопочтенной» Солохе один за другим. Беседуя с ними, Солоха-Махмутова особо не церемонилась в выражениях, а шелуху от семечек выплевывала ухажерам прямо в лицо. Естественно, что для каждого из них у нее был свой тон и подход.

В это же время М. Пахмутова приступает к разучиванию новой партии, представлявшей собой полную противоположность роли Солохи, — боярыни Морозовой в опере П. Чайковского «Опричник», которую театр начал готовить для предстоящего показа в Москве. В отличие от почти опереточного образа Солохи партия Морозовой требовала от исполнителя совсем иных средств выразительности и прежде всего — мастерства актрисы трагедийного плана. Добавим к этому сильный темперамент и очень широкий диапазон голоса. Все это у Махмутовой было, правда, трагические партии ей доводилось исполнять весьма редко (Сабира, Любаша).

Свой выбор театр остановил на «Опричнике» не случайно. Москву нужно было чем-то удивить. Показать москвичам известный оперный спектакль было рискованно — его нужно было исполнить на очень высоком уровне. Поэтому решено было поставить одну из русских опер, по каким-то причинам «забытую» или редко исполняемую. После обсуждения разных вариантов, остановились на «Опричнике». Эта опера Чайковского, последний раз ставившаяся в 30-х годах в одном-двух театрах России, была практически незнакома широкому слушателю. Это несомненно талантливое, но незаслуженно забытое произведение было интересно и по сюжету, и по музыкальному материалу, а при умелой постановке могло вылиться в захватывающее театральное зрелище. Нужны были, конечно, хорошие солисты, способные воплотить на сцене подлинно шекспировские образы и спеть не менее сложные вокальные партии. Такие солисты в труппе были — М. Махмутова, С. Киизбаева, А. Королев, С. Шехов и другие. Театр рисковал, но риск был оправданным.

«Опричник» — одна из ранних опер Чайковского, написанная в жанре музыкальной трагедии, привлекла постановщиков — Ю. Волгина, С. Шахрая и А. Арефьева — яркостью музыкального тематизма, обилием острых ситуаций, глубоко трагедийным психологизмом. В основу ее сюжета были положены события, относящиеся к эпохе царствования Ивана Грозного. Конфликт здесь возникал между двумя противоборствующими силами. С одной стороны — феодальная знать, земство во главе с боярыней Морозовой, с другой — верный оплот царя — опричники. Есть в опере и любовная фабула (Андрей — Наталья), но в драматургии спектакля эта линия имеет несколько второстепенное значение. В центре конфликта оказывается сын Морозовой Андрей. К несчастью, он полюбил дочь заклятого врага семьи — боярина Жемчужного. Желая отомстить боярину за смерть отца и разорение, Андрей вступает в опричнину. Свой поступок он скрывает от матери, люто ненавидящей это новое сословие. Однако тайное становится явным, Морозова видит сына среди опричников и проклинает его. Опера кончается трагически. По приказу царя Андрея казнят. Умирает и боярыня Морозова, не выдержав смерти своего проклятого, но бесконечно дорогого ей сына. Работа над партией Морозовой полностью захватила певицу. Образ мужественной, несгибаемой женщины, до фанатизма преданной своим идеалам, волновал ее, побуждал искать новые краски и нюансы. Большой трудностью для Марьям, как, впрочем, и для всех участников постановки, было отсутствие исполнительских традиций и преемственности — ориентироваться приходилось только на партитуру и либретто. Для Махмутовой это было трудно вдвойне, поскольку образ Морозовой дан в опере исключительно объемно и разносторонне¹. Не меньшую сложность, как в образно-эмоциональном, так и в техническом отношении (широкий диапазон, скачки на широкие интервалы, хроматизмы и т. п.) представляла собой вокальная партия. Однако благодаря своему голосу, мастерству и опыту, певица успешно преодолела все трудности и создала необыкновенно жизненный, правдивый и потрясающий по силе воздействия на зрителя образ гордой и непримиримой аристократки.

Премьерные спектакли вылились в подлинный триумф оперного искусства Киргизии. Оперная труппа, коллектив театра с честью справились с казалось бы непреодолимыми трудностями. Спектакль получился захватывающий, глубоко реалистичный. Это стало возможным благодаря полному взаимодействию всех компонентов единого художественного целого, из которых, в сущности, и складывается оперный спектакль, — выстроенности звучания голосов солистов, хора и оркестра, качественной режиссуры, создающего единство стиля и усиливающего остроту восприятия музыки сценического оформления.

Художественные решения А. Арефьева всегда вызывали восторженную реакцию зрительного зала. Отлично показал себя художник и при оформлении «Опричника». Особенно впечатляли его декорации и цветовая палитра в картинах, связанных с образом боярыни Морозовой. Мрачная атмосфера эпохи Ивана Грозного воссоздавалась в сцене у заброшенной избы Морозовой (второй акт) — «тревожное небо, таким оно бывает перед грозой — острые облака в стремительном взлете и просвет между ними зловеще зеленоватого цвета. На фоне этого неба контуры покосившихся хатенок и только лампадка придорожной иконы бросает робкий лучик света. Голое сухое дерево с обломанными ветвями усиливает картину нищеты...» ⁶³

На этом фоне развертывается одна из важных сцен оперы, в которой дается обобщенная социальная характеристика «опальной боярыни»: «Меня, меня, Морозову супругу... О, сатана, опять ты мне смущаешь душу». Ария Морозовой переходит в обширную сцену с участием сына боярыни — Андрея.

Дальнейшее развитие этот образ получает в сцене на площади (третий акт), где боярыня вступает в прямой конфликт с ненавистными ей силами. Кульминация наступает после того, как Морозова узнает, что ее сын изменил делу земства и вступил в клан врагов. Вне себя от гнева она проклинает Андрея — монолог Морозовой. Эту сцену Махмутова проводила с большим внутренним накалом и эмоциональной силой. «Морозова-Махмутова потрясла меня, — вспоминает народная артистка Кыргызстана Э. Молдокулова. — Когда слушаешь такое пение — мурашки пробегают по телу. Она создала трагедийный образ русской женщины — властной, величественной. У Махмутовой был отличный, хорошо поставленный голос, ровно и выразительно звучавший во всем его диапазоне, прекрасная дикция. Это была действительно певица-самородок» ⁶⁴.

Вскоре после премьеры «Опричника» (она состоялась 22 июня 1957 года) в газете «Советская Киргизия» появилась развернутая рецензия критика М. Логовинской, самые теплые слова которой были адресованы Марьям Махмутовой: «Образ Морозовой — один из центральных в опере и нужно от всего сердца порадоваться успеху актрисы... Махмутова счастливо решила образ. Красиво и свободно льется ее сильный голос, она тонко сумела передать всю гамму чувств Морозовой: и непреклонную гордыню, и безграничную любовь, и нежность к Андрею, и столь же безграничную ненависть к опричникам, и жажду мести врагам. Блестяще проведена ею сцена проклятия, когда она, преодолевая любовь к самому дорогому ей единственному сыну, отрекается от него. Артистке, несомненно, удалось создать трагедийный образ большой силы» ⁶⁵.

За исполнение партии Морозовой М. Махмутова получила звание лауреата Всесоюзного фестиваля музыкальных театров 1957 года. Режиссер В. Шахрай в связи с этим событием в одном из своих интервью сказал: «Подарком для зрителей была работа М. Махмутовой в «Опричнике». Эта талантливая артистка показала силу своего сценического и вокального дарования, создав образ впечатляющий, значительный» ⁶⁶.

Театральный сезон 1957—1958 года был отмечен тремя премьерами. Вниманию зрителей были предложены новые национальные оперы — «Ак-Шумкар» («Белый сокол») С. Ряузова и «Токтогул» В. Власова, А. Малдыбаева и В. Фере, а также новая версия балета М. Раухвергера «Чолпон».

Марьям Махмутова была занята в обоих оперных спектаклях, но спетые ею партии были незначительны. В опере «Ак-Шумкар» она исполнила написанную в тесситуре меццо-сопрано партию Дарьи — жены комиссара Артема Строгова (действие происходило в годы гражданской войны). Более интересной была партия Бурмы — матери Токтогула. Новый вариант оперы о выдающемся кыргызском акыне-демократе Ток-тогуле Сатылганове (до этого театром были поставлены оперы А. Веприка и А. Малдыбаева, М. Абдраева) освещал революционную сторону деятельности поэта, певца и музыканта. Сейчас трудно установить, был ли действительно причастен Токтогул к революционному движению, но именно таким было выгодно представить его в те годы. Несмотря на политизированную окраску, опера «Токтогул» была написана на высоком профессиональном уровне и имела немалые музыкальные достоинства.

Партия Бурмы не представляла особой сложности для исполнения. Близкая к задушевно простым народным мелодиям, она привлекала искренностью и выразительностью интонации. Показателен в этом отношении дуэт Бурмы и Тотуи (жены Токтогула) из третьей картины оперы, который М. Махмутова обычно исполняла с С. Киизбаевой. Позже, во время показа оперы на декаде в Москве, известный музыковед Виктор Виноградов писал: «В игре Махмутовой покоряет сердечность, душевная теплота» ⁶⁷.

Осенью 1958 года подготовка к декаде была завершена. Наступил день отъезда. На городском вокзале состоялись проводы артистов. Звучала музыка, было много цветов, добрых слов и пожеланий успешных выступлений в Москве. Через четверо суток специальный поезд прибыл в столицу, где 15 октября состоялось официальное открытие декады.

Декада кыргызского искусства и литературы в Москве стала главным событием в культурной жизни страны. Столичные газеты и журналы печатали множество статей и рецензий, посвященных этому знаменательному событию. В театральных киосках и кассах продавались специально выпущенные к декаде буклеты о театре и его ведущих артистах (один из них был посвящен Марьям Махмутовой), программы.

В день открытия декады «Правда» опубликовала целую подборку разнообразных материалов. Видные деятели культуры — Д. Кабалевский, Б. Иогансон, В. Пашенная, М. Царев — поздравили своих кыргызских коллег с началом творческого отчета. В этом же номере выступила и Марьям Махмутова. Она кратко рассказала о своем творческом пути, о кыргызском театре и об успехах своих коллег по сцене. «Сегодня на сценах столицы нашей Родины начинается показ кыргызского национального искусства. Это радостный и волнующий для нас день! Из прекрасной страны Тянь-Шаньских гор от всего кыргызского народа мы привезли трудящимся Москвы большой, сердечный салам!», — такими словами завершила свое выступление певица ⁶⁸.

С самых первых дней декады М. Махмутова привлекла к себе повышенное внимание зрителей и прессы, а после ее блестящего выступления в партии боярыни Морозовой стала одним из лидеров декады. Она выступала в спектаклях «Токтогул» и «Опричник» (они были показаны в Москве трижды), пела в концертах, принимала участие в творческих встречах и т. п. Теплые отзывы о певице появились в рецензиях на оперу «Токтогул». Критики отмечали ее артистизм, душевную теплоту, выразительность певческой интонации. Однако подлинным триумфом Марьям стало ее выступление в «Опричнике» П. Чайковского. Ее Морозова буквально потрясла зрителей. Игра и пение артистки были столь эмоционально ярки и психологически убедительны, что зритель невольно верил в реальность происходивших на сцене событий. Такое удается лишь выдающимся артистам.

На спектаклях с участием Марьям Махмутовой побывали многие видные вокалисты. Однажды после показа «Опричника» в ее артистическую вошли две певицы — самые известные «меццо» того времени — Вера Давыдова и Мария Максакова, чье вдохновенное искусство было всегда образцом для Махмутовой. И вот теперь эти замечательные певицы от всего сердца поздравили свою коллегу с ее выдающимся успехом. Их теплые слова до глубины души тронули кыргызскую певицу.

«Особого внимания заслуживает яркое исполнение М. Махмутовой роли старой боярыни Морозовой, — писала на страницах газеты «Советская культура» солистка Большого театра, народная артистка РСФСР Наталия Шпиллер. — Обладательница красивого и сильного меццо-сопрано, М. Махмутова словно скупыми, но очень выразительными средствами рисует образ суровой и непримиримой женщины, которую может сломить только смерть. Темперамент М. Махмутовой, столь редкий для оперного певца, пленяет зрителя. Любящая и мудрая мать в первой картине второго действия, М. Махмутова поднимается до высот подлинно драматического искусства в эпизоде проклятья (третье действие). Талантливая актриса и певица заслуживает тем большей похвалы, что партия боярыни Морозовой — одна из труднейших меццо-сопрановых оперных партий» ⁶⁹.

Газета «Ленинское знамя» опубликовала статью «Народные артистки Киргизии», в которой была дана высокая оценка мастерству Марьям Махмутовой ⁷⁰. Практически все крупные газеты Москвы откликнулись на выступления кыргызских артистов, где наиболее теплые и искренние слова были адресованы певицам М. Махмутовой и С. Киизбаевой, балерине Б. Бейшеналиевой, драматическому актеру М. Рыскулову. Однако «странным» был финал декады: трое из названных артистов были удостоены высокого звания народного артиста СССР. Марьям Махмутова этого звания не получила (ей был вручен орден Ленина). Директивные органы и здесь проявили свою некомпетентность и пошли на поводу республиканских руководителей, решавших, кого награждать, а кого нет, и ставивших личные отношения и амбиции выше объективности и честности в оценке достижений национальной культуры.

«Выступление Махмутовой в Москве произвело настоящую сенсацию, — вспоминает солистка оперы, народная артистка СССР Кайыргуль Сартбаева. — Образ боярыни Морозовой, созданный певицей на сцене был для нас, молодых тогда вокалистов, высшим и недосягаемым образцом оперного искусства. Махмутова, безусловно, заслуживала самой высокой награды, поэтому сообщение о том, что артистку «обошли» в звании, потрясло всех. Но таковы были реалии того времени...» ⁷¹.

Однако вернемся к декаде. Десять незабываемых дней, до предела заполненных репетициями, спектаклями, концертами и прочими мероприятиями, подошли к концу. В столичном Доме актера состоялась твор-кая встреча московских театральных деятелей с артистами кыргызской оперы, на которой режиссер Музыкального театра им. К. Станиславского и В. Немировича-Данченко П. Златогоров дал обстоятельный анализ спектаклей театра и работ его ведущих солистов. Он отметил высокий уровень постановки оперы «Опричник» и мастерство солистов, занятых в этом спектакле, особо выделив исполнительницу партии боярыни Морозовой: «Многоплановую роль Морозовой создает Махмутова из тончайших нюансов. Это и нежная мать, и суровая несгибаемая фанатичка. Артистка не отрывает себя от образа...» ⁷².

Наступил день закрытия декады. Заключительный концерт открылся исполнением торжественной кантаты «Привет Москве!», написанной специально к декаде В. Власовым, А. Малдыбаевым и В. Фере. В программу концерта вошли выступления ведущих солистов театра — М. Махмутовой, С. Киизбаевой, С. Бекму-ратовой, А. Мырзабаева, К. Чодронова, Б. Бейшеналиевой, Р. Чокоевой и других. В концерте также выступили артисты Кыргызской государственной филармонии и оркестр народных инструментов.

Через пять месяцев после завершения декады Совет Министров республики присвоил Кыргызскому государственному ордена Ленина театру оперы и балета звание «академический». Это было свидетельство признания его больших заслуг в развитии национальной культуры и искусства. Немалую роль в этом сыграла и одна из его ведущих солисток — Марьям Махмутова.

Примерно в это же время театр осуществил новую постановку оперы Дж. Пуччини «Чио-Чио-сан», вслед за этим обновил и ставший уже классикой кыргызской оперы спектакль «Айчурек». Махмутова не только была занята в названных спектаклях, но и интенсивно концертировала. Особенно много поездок, включая гастрольное турне по Монголии, пришлось на летнее время. Последние же месяцы года прошли в напряженной работе — готовилась опера Дж. Верди «Аида».

«С чувством большой творческой взволнованности приступили мы к постановке этого сложнейшего в оперной драматургии произведения... «Аида» привлекала нас не только своими музыкальными качествами, не только искренностью подлинных человеческих страстей, не тоЯько грандиозностью ансамблей, но и высокой гуманистической направленностью всего произведения. Вся опера насыщена протестом против пагубной розни между народами, против войны. Герои оперы погибают во мраке подземелья, но своей трагической смертью эфиопка Аида и египтянин Радамее утверждают право на любовь, на дружбу и братство разных народов», — отмечал режиссер-постановщик спектакля В. Шахрай ⁷³.

Идея постановки «Аиды» принадлежала Асанха-ну Джумахматову — молодому кыргызскому дирижеру, недавно завершившему учебу на факультете оперно-симфонического дирижирования Московской консерватории. Безусловно, это было довольно смелое решение: признанный шедевр западноевропейской оперной классики требовал высокопрофессионального исполнительского состава и прежде всего — отличных солистов. Но такие певцы в театре были. Кроме того, обнадеживал опыт, приобретенный театром в последние годы, когда на его сцене были осуществлены яркие постановки: «Пиковая дама», «Русалка», «Фауст», «Князь Игорь», «Севильский цирюльник», «Демон», «Опричник», а также успешное проведение декады.

Марьям Махмутовой была поручена партия Амне-рис, представляющая немалые трудности, как в вокальном, так и в сценическом отношении. Амнерис, дочь фараона — натура властная и коварная, гордая и страстная. Ее образ разработан композитором с исчерпывающей полнотой и наделен яркими, сугубо индивидуальными красками¹. Просто хорошо спеть партию Амнерис недостаточно — нужно создать глубокий, разноплановый образ и показать его в развитии: от славы и величия не знающей ни в чем отказа дочери фараона до глубоко страдающей женщины.

С большим увлечением взялась Марьям за работу над партией. Она продвигалась успешно, и в январе 1960 года Махмутова выступила в премьерном спектакле. Артистка завоевала симпатии зрителей и специалистов. «Обладательница большого, сильного голоса, Махмутова поет Амнерис с силой и страстью», — отмечалось в одной из рецензий ⁷⁵. Особенно эффектной была певица в сцене-дуэте Аиды и Амнерис, где ревнивая египтянка пытается выведать у своей соперницы ее чувства к Радамесу, а также в сцене суда из четвертого действия, в которой Махмутова достигала истинно драматического накала страстей. Но при всем этом критики все же отмечали у Махмутовой отсутствие гибкости и более тонкой нюансировки в трактовке данного образа, а именно, мягкости, вкрадчивости, глубины душевного страдания ⁷⁶. Сейчас трудно судить, справедливы ли были упреки критиков — ведь рецензия писалась сразу после премьеры. Скорее всего, в последующих спектаклях образ Амнерис был разработан артисткой с исчерпывающей полнотой. В пользу этого говорят многочисленные свидетельства современников, отмечавших высокое мастерство Марьям в исполнении этой партии ⁷⁷.

Достойными партнерами М. Махмутовой по сцене были солисты оперы О. Мартиросова (Аида), Н. Руза-вин (Радамес), С. Королев, а позднее — А. Мырзабаев (Амонасро), В. Диденко (Верховный жрец). Хороша была в партии Амнерис и другая исполнительница — молодая солистка Е. Молчанова. Действие разворачивалось на фоне великолепных декораций А. Арефьева. В целом спектакль получился яркий, волнующий и запоминающийся. Несомненно, он явился важной вехой в истории музыкального театра республики.

Осенью 1960 года М. Махмутова выступила в опере М. Мусоргского «Борис Годунов», где она исполнила партию гордой и честолюбивой польской красавицы, дочери сандомирского воеводы Марии Мнишек. Постановку оперы осуществили дирижер А. Джумахма-тов, режиссер В. Шахрай, художник А. Арефьев. Премьера состоялась 22 октября 1980 г. Спектакль имел успех. Критика отмечала выразительность исполнения ряда сцен оперы, в том числе и знаменитой «сцены у фонтана», явным лидером которой была Махмутова ⁷⁸. «Советская Киргизия» опубликовала сразу три рецензии на спектакль, авторами которых были музыковед, инженер-методист и пенсионер. Факт сам по себе примечательный: республиканская партийная газета предоставила свои полосы не только профессионалу, но и любителям музыки. И это не случайно — ведь именно в те годы в кыргызской столице было немало истинных театралов, ценителей музыки, которые не пропускали ни одной премьеры, ни одного спектакля с участием любимых артистов. Среди них были врачи и педагоги, государственные деятели и военные, инженеры и рабочие. Любители музыки оказывали существенное воздействие на театр, формировали его «имидж». Партией Марины Мнишек Махмутова завершила длительный (более чем десятилетний) период сценической и гастрольно-концертной деятельности, связанный с блестящими выступлениями в спектаклях по произведениям западноевропейской и русской оперной классики.