А. Г. Кузнецов марьям махмутова

С началом нового сезона театр продолжил работу над спектаклем «Манас». Опера была впервые показана зрителю в феврале 1946 года, но такого успеха, какой выпал в свое время на долю оперы «Айчурек», она не имела. Причины этого крылись в недостатках либретто, а также в музыкальном материале, бывшем полностью авторским (без цитирования фольклорных источников) и выдержанном преимущественно в героико-монументальных тонах. Имелись просчеты в постановочной работе. Тем не менее, опера вошла в репертуар театра и шла на его сцене в течение двух сезонов.

Марьям успешно исполняла небольшую партию ханши Оронгу, создав рельефный и запоминающийся образ хитрой, изворотливой спутницы жестокого Конурбая.

В 1947 году Марьям Махмутовой исполнилось 27 лет. Она была молода, хороша собой, пользовалась заслуженной любовью зрителя. Многие мужчины были без ума от певицы и отчаянно добивались ее руки. Но молодая вдова никому не отвечала взаимностью и самостоятельно воспитывала пятилетнюю дочь... И вот в один из весенних дней она познакомилась со своим суженым — молодым инженером-строителем Юрием Хохряковым, приехавшим вместе с родителями из России в Киргизию в годы войны. Юрий был строен, красив, хорошо воспитан (его мать принадлежала к старинному дворянскому роду)... и безумно влюблен в певицу. Марьям ответила взаимностью и спустя некоторое время молодые люди поженились. В январе 1948 года в семье произошло радостное событие — родилась дочь Светлана.

Марьям и Юрий жили дружно, но счастье семьи омрачала безудержная ревность супруга. Он ревновал жену чуть ли не ко всем окружающим ее мужчинам — художественным руководителям театра, артистам, просто знакомым. Конечно, Марьям была красива, привлекательна и в силу своей профессии всегда была в центре внимания сотен людей. Но она была верна мужу. Особенно болезненно воспринимались им возвращения жены после вечерних спектаклей. Малейшая задержка была поводом для сцен ревности и бурных объяснений. Подливала масла в огонь и свекровь, бесцеремонно вмешивавшаяся в жизнь супругов.

Постепенно обстановка в доме накалилась до такой степени, что от нервного перенапряжения у Марьям пропал голос. Это случилось в момент завершения работы над партией Любаши из оперы Н. Римского-Корсакова «Царская невеста», которую театр ставил специально для своей солистки. Однако в коллективе никто не подозревал об истинной причине болезни, считая, что голос пропал от усиленных занятий. К счастью, отношения супругов вскоре нормализовались, и голос постепенно стал восстанавливаться. Но все же от постановки «Царской невесты» театру пришлось отказаться.

К этому времени родители Юрия переехали жить в Подмосковье — купили там небольшой деревянный дом. Поэтому, когда Марьям получила направление на учебу в Московскую консерваторию, вместе с ней выехали муж и дети. Марьям с семьей поселилась у родителей мужа в Клязьме. Днем она посещала лекции и занятия в консерватории, а вечером спешила на электричку и ехала к семье. Здесь она энергично принималась за нескончаемые домашние дела: готовила, стирала, ухаясивала за детьми. Особенно тяжелы были поездки за водой на речку. В мороз и ветер молодая женщина брала санки, ставила на них бочку, ведро и шла по воду. Муж не раз пытался ей помочь, но властный окрик свекрови: «Куда ты? Простудишься!» — пресекал его «благородные» порывы.

Время от времени Марьям посещала спектакли Большого театра. Радость, переполнявшая ее сердце, когда она слушала выдающихся певцов, меркла уже в электричке, которая несла ее к «семейному очагу». В один из январских дней 1950 года в семье разыгралась драматическая сцена. Снедаемый ревностью супруг, схватил охотничье ружье и направил его на «неверную» жену. Никаких доводов и объяснений он не хотел слышать. Развязка могла наступить в любой момент. Тогда семилетняя Наринэ выскочила из дома и побежала босиком по снегу к соседям, где в то время был ее дедушка — отец Юрия, который очень любил свою сноху и детей. Старый юрист поспел вовремя и предотвратил трагедию.

Наступила пора отчуждения: оскорбленный муж в течение месяца не разговарил с женой. Поняв, что дальнейшая совместная жизнь невозможна, Марьям собрала вещи и с двумя дочерьми уехала в Москву. Там она сняла комнату в «коммуналке» и до конца учебного года жила в ней. Семья распалась окончательно.

Завершая эту страницу жизни артистки, скажем, что ревнивец тяжело переживал разрыв с любимой Супругой; чувство к ней он сохранил до конца своей жизни, так и не заведя новой семьи. Лет 11—12 спустя, купаясь в реке, он утонул. За год до смерти Юрия его навестила дочь Светлана. «Передай маме, — сказал он, — что я ее любил, люблю и никогда больше не женюсь»...

А тем временем оперная труппа театра пополнилась рядом новых солистов, имевших необходимую профессиональную подготовку и опыт работы в музыкальных театрах. Назовем их имена: Ф. Оленева (лирико-колоратурное сопрано), С. Роянов и А. Количенко (тенора), А. Матеосов (баритон), В. Беклемишев (бас) и другие. Наличие крепких вокалистов позволило театру осуществить постановку ряда классических опер, что, впрочем, намечалось сделать еще в предыдущие сезоны. С этой целью были переведены на кыргызский язык либретто опер «Кармен» Ж. Бизе и «Царской невесты» Н. Римского-Корсакова.

В январе 1947 года театр приступил к постановке «Царской невесты». Марьям Махмутовой предстояло выступить в партии Любаши — героини с сильным, волевым и импульсивным характером, что вполне соответствовало ее актерскому амплуа и, конечно же, голосовым данным. Другие партии готовили артисты М. Мустаева, М. Еркимбаева (Марфа), А. Боталиев, Дж. Садыков (Григорий), X. Темирбеков, С. Роянов (Лыков), В. Кружаев (Малюта), К. Эшимбеков (Бомелий)... Под руководством возглавлявшего з те годы театр дирижера И. Гитгарца, В. Васильева и приглашенного из Москвы для постановки оперы «Сын народа» (вторая редакция оперы «За счастье народа») И. Просторова певица разучила и подготовила к сдаче партию Любаши. Но, как уже отмечалось, опера так и не была показана зрителю. Однако для Махмутовой работа над партией была чрезвычайно полезна. Сольные номера из «Царской невесты» певица включила в свой репертуар и постоянно пела их в концертах. Неизменным успехом пользовалась ария «Вот до чего я дожила...», исполнявшаяся артисткой с глубоким чувством и экспрессией. Ария Любаши сохранилась в фондах кыргызского радио, благодаря чему и сегодня можно судить о мастерстве Марьям в тот период.

В дни октябрьских праздников театр показал свою очередную, посвященную «теме современности», работу — оперу «Сын народа» (Фрунзе»), в которой Марьям исполнила знакомую ей еще по редакции 1940 года партию Сабиры. Однако, как и семь лет назад, несмотря на переработку и изменения, опера не пользовалась успехом.

Начало 1948 года было ознаменовано печально известным постановлением ЦК ВКП(б) «Об опере «Великая дружба» В. Мурадели», которое побудило местных руководителей партии и лиц, ответственных за культуру, начать кампанию борьбы против «формалистических» и «упаднических» произведений искусства и их авторов. Во Фрунзе прошло республиканское совещание работников искусств. На нем острой критике были подвергнуты деятельность оперного театра, его репертуарная политика. Досталось и опере «Манас»: ее признали «формалистической» и «идеологически вредной». Эхо постановления еще долго волновало умы деятелей культуры. Год спустя с большой разгромной статьей «Что мешает творческому росту Киргизского оперного театра» выступил А. Малдыбаев, бывший в ту пору председателем правления Союза композиторов Киргизии ²⁹. Критика была направлена на низкое качество постановок, их малочисленность, слабую профессиональную подготовку солистов и т. д. Отсутствие роста, творческий застой — таков был суровый и не во всем справедливый приговор музыканта.

В числе ведущих солистов, «переставших работать над собой», была названа и Махмутова. С этим нельзя было согласиться. Талантливой певице, трудившейся неустанно, больно и обидно было читать эти строки — ведь именно в эти годы ею были подготовлены сложнейшие партии меццо-сопранового репертуара — Любаши и Кармен. А официальным признанием ее заслуг явилось присуждение ей в 1947 г. почетного звания народной артистки Киргизской ССР.

Опасаясь чреватых последствиями экспериментов со спектаклями на современную тему, театр взял решительный курс на освоение классики. Этим он преследовал две цели: поднять исполнительский уровень труппы (постановка классических спектаклей является отличной школой мастерства и не только для солистов, но и для всех участников) и создать прочную базу для последующей работы над национальным материалом. Следуя этому плану, театр осуществляет ряд постановок: «Травиата» Дж. Верди (1948), «Кармен» Ж. Визе (1949), «Пиковая дама» П. Чайковского (1950), балетов «Бахчисарайский фонтан» А. Асафьева (1948) и «Лебединое озеро» П. Чайковского (1949), которые знаменовали новый качественный этап его деятельности. Именно в этот период в театр вливаются молодые творческие силы — приходят артисты, с именами которых был связан дальнейший поступательный рост кыргызского музыкального театра. Это дирижер Асанкан Джумахматрв, художник Анатолий Арефьев, хормейстер Султан Юсупов, чуть позже — режиссер Владимир Шахрай и балетмейстер Нурдин Тугелов.

Повышению профессионального уровня исполнителей в огромной степени способствовало направление на учебу в Московскую консерваторию группы солистов и молодых вокалистов республики. (В конце 40-х — начале 50-х годов в Москве учились С. Киизбаева, К. Чодронов, Н. Тойгонбаева, С. Бекмуратова, С. Токто-налиев и другие. Марьям Махмутова продолжала учебу в консерватории в 1949 году, но об этом — позже). Одной из вершин артистической деятельности М. Махмутовои стало ее выступление в роли Кармен в одноименной опере Ж. Визе (премьера спектакля состоялась 22 мая 1949 г.). Махмутова долго и настойчиво работала над этой, едва ли не самой трудной в мировой оперной литературе, партией¹. Достаточно сказать, что партия Кармен являлась украшением репертуара таких выдающихся певиц, как Н. Обухова, М. Максакова, В. Давыдова, И. Архипова, Е. Образцова, И. Богачева... Сольные номера оперы — «Хабанера», «Сегидилья», «Цыганская песня» — давно уже входили в концертный репертуар артистки, которые она блестяще исполняла как на кыргызском, так и на русском языках².

Упорно, шаг за шагом, преодолевала певица многочисленные трудности сценического образа, добиваясь, например, соединения благородного рисунка образа с бурным и непредсказуемым темпераментом героини, ее пылким и непосредственным характером. Для Махмутовой это был своеобразный экзамен на артистический «аттестат зрелости», поэтому она трудилась с предельной ответственностью и увлеченностью.

Премьера оперы состоялась 12 июня 1949 года, она явилась знаменательным событием в истории театра. М. Махмутова блестяще выдержала «экзамен», создав яркий, темпераментный, сложный и противоречивый образ красавицы Кармен! ¹ Голос артистки к тому времени окреп, приобрел ровное регистровое звучание. Появились выразительность фразировки, богатая шкала нюансов, хорошая дикция. Ну, а об артистичности певицы не стоит и говорить: ее Кармен очаровала всех.

«С первого появления на сцене Кармен сразу завоевывает симпатии зрителя, — писал один из рецензентов. — С большой непосредственностью и обаянием создает артистка образ пылкой, искренней, неукротимой в своем свободолюбии дочери народа. Махмутова обладает незаурядными вокальными данными, голос у нее — приятного тембра и большой силы» ³¹. А вот воспоминания соратников певицы — концертмейстера С. Мнацакановой и дирижера А. Джумахматова: «Кармен—Махмутова настолько очаровывала зрителей, что зал нередко разражался настоящей бурей оваций. Особенно сильно и с предельной самоотдачей проводила она последний акт — сцену объяснения с покинутым Хозе, предшествующую ее гибели. Я суфлировала Марьям и ее возбуждение невольно передавалось мне, я тоже «заводилась» и так, что меня начинало просто трясти. Такое удается только большим артистам». «Над своей партией Махмутова работала с большим энтузиазмом, а премьера прошла с блеском. Это была настоящая Кармен — гордая, очаровательная, прекрасная внешне и душой. Она пела и танцевала, заражая всех своей жизненной энергией и темпераментом. Хороши были и ее партнеры — пылкий Хозе (П. Крупидор), благородный и импозантный Эскамилио (Н. Орленин), колоритные контрабандисты (В. Беклемишев и С. Роянов), подружки-цыганки Фраскита и Мерседес (М. Еркимбаева и Ф. Оленева). Но лучше всех была, безусловно, Махмутова» ³².

Пение и игра Марьям были впечатляющи и в сольных, и в ансамблевых номерах оперы. К несомненной творческой удаче артистки можно отнести исполнение зажигательной «Цыганской песни», а также полного роковых предчувствий и внутреннего драматизма терцета («Сцены гадания») заключительного дуэта — трагической развязки оперы, каждый из которых требует предельной самоотдачи и настоящего мастерства. Но, главное, ей удалось наделить свою героиню особым шармом, без чего этот образ не был бы полным и столь впечатляющим. Ведь именно об этой особенности образа Кармен говорила солистка Мариинской оперы Ирина Богачева: «Кармен должна обладать таким обаянием, чтобы зритель неотступно следил за ней весь спектакль, от нее должен как бы исходить свет, завораживающий, манящий»².

Однако не следует думать, что все это сразу пришло к певице, — были поиски, сомнения, неожиданные озарения и, конечно же, большой повседневный труд. И не случайно в первой рецензии на спектакль наряду с похвалой были критические замечания и пожелания, касающиеся как вокальной стороны («больше мягкости, певучести»), так и трактовки самого образа. Его полное понимание пришло гораздо позже. Партия Кармен стала подлинным украшением репертуара Марьям.

С этого момента М. Махмутова становится признанной звездой кыргызского искусства. На спектаклях с ее участием всегда много зрителей. Ей дарят цветы, улыбки, посвящают стихи. После одного из спектаклей артистка с трудом вместила в машину корзины с подаренными ей цветами — их было шестнадцать.

На одном из спектаклей произошел курьезный случай. Как известно, в самом начале оперы Кармен затевает ссору с одной из работниц табачной фабрики. Марьям проводила эту сцену очень живо и эмоционально. По ходу действия артистка нападала на свою компаньонку, партию которой исполняла одна из хористок. Но однажды на ее месте оказалась новая во-калистка, ничего не знавшая о свой роли в этой сцене и даже не подозревавшая о готовившихся ей испытаниях (ее попросту забыли предупредить). Можно только представить страх и ужас молоденькой хористки, когда темпераментная Кармен неожиданно бросилась на нее и с самым решительным видом вцепилась ей в волосы. И тут произошло непредвиденное: девушка сильно побледнела и вместо того, чтобы оказать какое-то сопротивление, стала медленно оседать на пол... Однако все обошлось — дебютантку привели в чувство, а зритель даже ничего не заметил, восприняв эту сцену, как должное.

Партию Кармен Марьям исполняла и в других театрах. Так, в феврале 1952 года она выступила в Казахском академическом театре оперы и балета им. Абая, где одним из ее партнеров был тогда еще начинающий солист оперы, а затем выдающийся казахский певец Ермек Серкебаев. Слава Марьям выходит далеко за пределы Киргизии.

После премьеры «Кармен» в жизни М. Махмутовой произошли два важных события: она стала участницей Международного фестиваля молодежи и студентов в Будапеште и продолжила учебу в консерватории. Фестиваль состоялся в августе 1949 года, но еще задолго до его начала в Москве прошли специальные отборочные прослушивания, на которые были приглашены и группы претендентов на участие — молодых певцов и музыкантов из союзных республик. Одна из таких групп была сформирована в Киргизии. Неизвестно, каких критериев придерживались местные руководители, но Махмутова в эту группу не вошла. Поездка на фестиваль была заманчивой и 29-летняя солистка театра считала себя достойной ее. Пришлось пойти в Управление по делам искусств и просить у начальства согласия на участие в прослушивании. Разрешение было получено, а разультат прослушивания преподнес сюрприз: в состав участников фестиваля вошла только Махмутова, а остальным претендентам от республики пришлось довольствоваться бесплатной поездкой в Москву.

В начале августа Марьям выехала в Москву, где встретилась с другими членами советской делегации — молодыми артистами и музыкантами. В поезде, следовавшем в Будапешт, соседкой по купе оказалась молодая, но уже известная вокалистка Зара Долуханова. У двух певиц было много общего — голоса (меццо-сопрано), творческие интересы, безграничная любовь к искусству. Между ними установились теплые и доверительные отношения, которые продолжались и в последующие годы.

Второй Международный фестиваль демократической молодежи и студентов в Будапеште, проходивший под лозунгом борьбы за мир и социальный прогресс, являлся политическим мероприятием и был проникнут духом коммунистической идеологии. Одной из его целей был показ преимуществ социалистической системы. Естественно, его лидерами и в спорте, и в искусстве должны были быть представители социалистических стран и прежде всего Советского Союза. Так было на первом фестивале в Праге, так было и в Будапеште. Поэтому подготовка к фестивалю контролировалась самыми высокими инстанциями и к участию в нем допускались лучшие из лучших — самые перспективные и одаренные спортсмены, артисты, музыканты. Однако для советской молодежи, пусть даже для круга избранных, это был прорыв за «железный занавес», возможность живого общения с молодежью других стран.

И вот 14 августа 1949 г. на стадионе Уйпешт, вмещающем 52 тысячи зрителей, состоялось торжественное открытие фестиваля. Это было яркое и красочное зрелище: парад участников (более 80 стран), подъем флага, поздравления... На следующий день в оперном театре Будапешта состоялся первый концерт советской делегации. В нем приняли участие лучшие молодежные артистические силы страны: балетные пары М. Плисецкая — Ю. Кондратов, Р. Стручкова — А. Лапаури, певцы В. Фирсова, Е. Смоленская, скрипач И. Безродный, хореографический ансамбль «Березка», симфонический оркестр под управлением К. Кондрашина и Ю. Файера. Среди участников концерта были и хорошо знакомые М. Махмутовой по совместной работе в Кыргызском театре певец И. Краузе (Петров) — теперь он был солист Большого театра — и художник Я. Штоффер, выступивший в качестве сценографа программы. Концерт прошел с громадным успехом. «Бурные овации выпали на долю киргизской певицы — народной артистки Киргизской ССР Марьям Махмутовой, казахской певицы Розы Баглановой, узбекской танцовщицы Галии Измайловой. Зал от всего сердца приветствовал молодые таланты страны социализма, где плодотворно развиваются национальные культуры народов, многие из которых до революции не имели даже своей письменности», — писала в те дни газета «Комсомольская правда» ³³. На этом памятном для М. Махмутовой концерте было более трех тысяч человек.

Программа фестиваля была очень насыщенной — спортивные состязания, концерты, конкурсы, встречи... Музыка и пение звучали в течение всех пятнадцати дней. В музыкальных конкурсах с блеском выступили молодые инструменталисты — пианист Е. Малинин, скрипачи Э. Грач, И. Ойстрах, виолончелисты М. Ростропович, Д. Шафран, альтист Р. Баршай и другие. Все они были удостоены звания лауреата фестиваля. Отлично выступили и певцы. Особенно радовалась Марьям успехам Зары Долухановой и Ивана Краузе — им были присуждены первые премии.

Сама Махмутова принимала участие во многих мероприятиях молодежного форума: она выступала в концерте молодых артистов союзных республик, продолжавшемся около трех часов. 25 августа Марьям присутствовала на собрании, на котором состоялось вручение премий международных конкурсов фестиваля и «Кубка мира и демократии». Кыргызская артистка была удостоена звания дипломанта фестиваля.

Сразу же после возвращения из Венгрии Марьям вновь стала собираться в дорогу. Как уже говорилось, в 1941—1942 гг. Махмутова посещала занятия национальной группы Московской консерватории, которые проходили в ее родном городе. Теперь, став уже известной артисткой, требовательная к себе певица приняла важное для себя решение: временно прервать работу в театре и всерьез заняться профессиональным образованием.

Несмотря на достигнутые успехи и признание, Махмутова прекрасно понимала, что в ее пении и особенно в общемузыкальной подготовке еще немало пробелов. Конечно, она много получила на уроках педагогов-вокалистов театра — Н. Орленина и Р. Полищук, но этого, считала Марьям, все же было недостаточно.

Итак, осенью 1949 года Марьям Махмутова переступила порог прославленного музыкального вуза страны — Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского. Учеба началась. Ее наставником стала опытный педагог Р. Я. Альперт-Хасина. Ученица Ксении Дорлиак, последовательница русской вокальной школы, Роза Яковлевна работала с Марьям по специально разработанной программе, направленной на совершенствование вокального мастерства певицы. Бережно и осторожно выстраивала она голос своей воспитанницы, постепенно, шаг за шагом, устраняя небольшие изъяны, которые были обусловлены отсутствием серьезной вокальной школы. Профессор Р. Я. Альперт-Хасина хорошо знала свое дело и не случайно среди ее учеников были такие выдающиеся вокалисты, как Николай Гяуров и Александр Ведерников. Пение специальных упражнений и вокализов чередовалось с разучиванием романсов и оперных арий, написанных для меццо-сопрано.

Кроме занятий по вокалу Марьям посещала лекции по истории и теории музыки, уроки по сольфеджио и фортепиано, другим дисциплинам. В свободное время она ходила в театры и концертные залы, на выставки и в музеи. С особым трепетом посещала спектакли и репетиции Большого театра. Прославленный ГАБТ был настоящим храмом искусств, артистической «Меккой» страны. У его входа всегда толпился народ и попасть сюда было не так-то просто. Но студенты-вокалисты консерватории имели право бесплатного посещения театра — поэтому его галерка никогда не пустовала и именно здесь располагались настоящие ценители искусства. Пользуясь этим преимуществом, Махмутова побывала почти на всех его спектаклях.

Художественным руководителем Большого театра в то время был выдающийся русский дирижер Н. Голованов. В сезон 1948—1949 годов он осуществил три свои самые знаменитые постановки — «Борис Годунов», «Хованщина» М. Мусоргского и «Садко» Н. Римского-Корсакова.

На сцене театра и его филиала шли также оперы «Иван Сусанин» М. Глинки, «Евгений Онегин» и «Пиковая дама» П. Чайковского, «Аида» Дж. Верди, «Фауст» Ш. Гуно, «Кармен» Ж. Бизе... Блистали своим мастерством известные артисты — И. Козловский, С. Лемешев, А. Пирогов, М. Михайлов, М. Рейзен, А. Иванов, А. Батурин, П. Лисициан, Г. Нэлепп, М. Максакова, К Давыдова, Е. Кругликова, Н. Шпиллер, М. Шуйская, И. Масленникова и многие другие.

Марьям была восхищена пением и игрой замечательных вокалистов и переняла много ценного и полезного для себя. Это тоже была школа. «Уроки» ГАБТ были творчески переосмыслены и использованы Махмутовой в ее последующей артистической деятельности. Посещала она также спектакли других театров Москвы, слушала выступления певцов и инструменталистов в Большом и Малом залах консерватории.

К концу учебного года голос певицы приобрел ровное, мягкое звучание, обогатился новыми тембровыми красками, а ее пение — выразительными штрихами и нюансами. На экзамене она исполнила большую, сложную программу и получила оценку «отлично». На этом учеба в Московской консерватории завершилась. Несмотря на уговоры педагогов, она решила вернуться к любимой работе и продолжить свои выступления на сцене театра. В июне М. Махмутова вернулась во Фрунзе.

Пока Марьям училась в консерватории в театре произошло много событий, но главным из них была, пожалуй, постановка оперы П. И. Чайковского «Пиковая дама», премьера которой состоялась в конце мая, буквально за несколько дней до приезда певицы. Мах-мутоЕа активно включилась в работу и вскоре выступила в спектакле, исполнив партию Полины, написанную для контральто. Партия Полины, хотя и небольшая по объему, играет важную роль в драматургии произведения и ставит перед исполнителем ряд конкретных задач. Например, в известном романсе «Подруги милые» необходимо передать ощущение трагической развязки и наполнить его глубоким психологическим содержанием. Иное настроение царит в элегическом дуэте Лизы и Полины — маленьком шедевре русской вокальной лирики. По свидетельству современников, партия Полины была одной из творческих удач артистки.

Успехи М. Махмутовой на оперной сцене и концертной эстраде были замечены руководством республики. В конце 1950 года М. Махмутова была выдвинута кандидатом в депутаты городского Совета народных депутатов, а газета «Советская Киргизия» опубликовала освещающий это событие материал — краткий очерк и фотографию артистки.. Сегодня со страницы пожелтевшего газетного листа на нас смотрит молодая обаятельная женщина в нарядном концертном платье, на котором видны два ордена. У нее открытое лицо и приветливая улыбка, пышные волосы спадают волнами на плечи... Приведем несколько строк из этой публикации: «Шло первое действие оперы «Кармен». Не успели смолкнуть звуки «Хабанеры», как зал взорвался бурей аплодисментов. Они не прекращались до тех пор, пока исполнительница роли Кармен народная артистка республики Марьям Махмутова не бисировала «Хабанеру»… Она прекрасно сыграла труднейшие роли, которые под силу только зрелому мастеру» ³⁴.

Первая половина 50-х годов была периодом интенсивной деятельности певицы. Она была молода, полна энергии и оптимизма, обладала артистическим опытом, пользовалась любовью зрителя. Наряду с занятостью в операх текущего репертуара («Айчурек», «Евгений Онегин», «Чио-Чио-сан», «Кармен») М. Махмутова выступила в семи новых спектаклях, постоянно участвовала в концертах, выезжала в длительные гастрольные турне. Ярко показала себя в спектаклях по произведениям русской и зарубежной классики («Русалка» А. Даргомыжского, «Фауст» Ш. Гуно, «Князь Игорь» А. Бородина, «Демон» А. Рубинштейна). Выступала она и в национальных операх, но они в то время ставились редко и особыми художественными достоинствами не отличались¹. Лучшими из них были оперы «На берегах Иссык-Куля» В. Власова, А. Малдыбаева и В. Фере, «Айдар и Айша» А. Аман-баева и С. Германова (в последней Махмутова не пела).

Постановка оперы «На берегах Иссык-Куля» была приурочена к празднованию 25-летия республики. В основе ее либретто лежала повесть К. Баялинова «Счастье», в которой рассказывалось о событиях современной колхозной жизни. Действие происходило в послевоенные годы в одном из районов Прииссыккулья, героями оперы были молодые сельчане, занятые строительством горной электростанции и поселка. На фоне совместной работы развивалась лирическая линия спектакля — любовь двух молодых пар: Сапара и Джамили, Николая и Айши.

Учитывая суровые уроки постановления 1948 года, композиторы вернулись к простоте и ясности музыкального языка, доступности его для восприятия простых слушателей. Не забыли они и о идеологических установках: народ славил великого Сталина, давшего ему «счастливую жизнь», дважды (в начале оперы и в ее конце) — это была дань времени. Опера, несмотря на ряд недостатков, имела и достоинства. К ним можно отнести многие сольные, хоровые и оркестровые номера, привлекающие мелодичностью и свежестью колорита. Несомненной творческой удачей композиторов были яркие музыкальные характеристики главных действующих лиц оперы — Сапара, Джамили, Айши.

Махмутовой была поручена роль Айши — молодого зоотехника. Марьям создала образ доброй, жизнерадостной девушки, обогатив его удачно найденными мизансценами, выразительностью певческой интонации. Ее партнерами по сцене были Дж. Садыков (Тойчубек), К. Иманкулова (Бурулча), А. Боталиев и К. Чодронов (Сапар), С. Киизбаева (Джамиля), К. Эшимбеков (Нурбай) и другие. В роли Николая выступили Абдылас Малдыбаев и Олег Шумов. Благодаря хорошему ансамблю и мастерству первых исполнителей опера тепло была встречена зрителем и в течение нескольких сезонов шла на сцене театра. А знаменитый «Марш труда» на много лет пережил саму оперу, став одной из самых популярных песен в республике.

«Я долгое время работал с Марьям Махмутовой, — вспоминал К. Чодронов. — Мы пели в операх, были партнерами. Известно, что с хорошим партнером легко, творчески работается. Марьям была именно такой» ³⁵.

Два года спустя М. Махмутова выступила в другом национальном спектакле — опере М. Абдраева «Молодые сердца». Это была «проба пера» молодого композитора, недавно завершившего учебу в Московской консерватории. Опера была далека от совершенства, хотя отдельные ее фрагменты звучали довольно приятно. Тем не менее коллектив театра поддержал сочинение молодого автора, а Марьям исполнила в нем партию Башкармы (председателя колхоза). Творческое содружество композитора и певицы продолжалось долгие годы. М. Махмутова пела во всех операх М. Абдраева, была первой исполнительницей многих его романсов.

Вскоре после премьеры спектакля «На берегах Иссык-Куля» театр предложил вниманию зрителей свою новую работу — оперу «Русалка». Ее постановку осуществили дирижер Р. Миронович (в качестве второго дирижера выступил А. Джумахматов), художник А. Арефьев, балетмейстер Л. Жуков и приглашенный из Москвы режиссер Л. Брагинский. Обращение театра к русской музыкальной психологической драме свидетельствовало о профессионализме и творческом росте оперной труппы и ее ведущих солистов — М. Махмутовой и С. Киизбаевой, выступивших в главных женских партиях спектакля. Сочинение А. Даргомыжского давало богатый материал как для вокалистов, так и для всех других участников постановки. «...По своей мелодической прелести, по теплоте и безыскусственности вдохновения, по изяществу кантилены и речитатива «Русалка» в ряду русских опер занимает бесспорно первое место», — писал П. Чайковский ³⁶.

Работа над «Русалкой» проходила в атмосфере увлеченности и творческого горения. Немалая заслуга в этом принадлежала Л. Брагинскому — настоящему мастеру оперной режиссуры. Он создал содержательный, красочный, наполненный глубоким психологическим подтекстом спектакль. Режиссер учил артистов естественно держаться на сцене, всеми возможными средствами раскрывать внутреннее содержание образа, жить мыслями и чувствами своих героев.

М. Махмутова готовила партию Княгини — женщины благородной, уравновешенной по характеру, искренне любящей своего молодого мужа. Это немного не соответствовало амплуа певицы, обычно исполнявшей роли волевых, сильных духом женщин. Поэтому ее интерпретация образа была несколько нетрадиционной. «Махмутова оригинально и интересно трактует образ Княгини, придает ей черты воли и темперамента», — отмечал тогда один из рецензентов ³⁷.

На премьерных спектаклях был полный аншлаг. Было много цветов и аплодисментов. Критики дружно отмечали успех постановки — великолепную режиссуру, хорошее звучание оркестра и хора, красочное художественное оформление, эффектные танцевальные номера. Много теплых слов было сказано и в адрес солистов — С. Киизбаевой (Наташа), В. Корнеева (Мельник), И. Деркимбаевой (Ольги) и, конечно же, М. Мах-мутовой. «Образ Княгини, покинутой мужем, страдающей и одинокой, убедительно раскрывает народная артистка республики М. Махмутова, — писал критик П. Шокальский. — Свою партию, то окрашенную в светлые, радостные тона (в сцене свадьбы), то проникнутую грустным, меланхолическим настроением, она проводит ровно, сдержанно, с большим внутренним достоинством. Красота и тембровое богатство голоса артистки с особой полнотой выявились в широкой, выразительной арии третьего действия» ³⁸.

«Русалка» прочно вошла в репертуар Кыргызского оперного театра и пользовалась неизменными симпатиями зрителей. На этой опере выросло несколько поколений кыргызских артистов, включая Булата Мин-жилкиева — одного из лучших исполнителей партии Мельника. И заслуга в этом принадлежала ее первым исполнителям, в числе которых была и Марьям Махмутова.

В начале 50-х годов важные события произошли и в личной жизни певицы. После развода с Юрием Хохряковым Марьям полностью посвятила себя работе в театре и воспитанию дочерей — Наринэ и Светланы.

В 1953 году она познакомилась с пилотом гражданской авиации, бывшим военным летчиком Бакишем Баялиновым. Высокий, статный, с мужественным лицом и добрыми глазами, он завладел сердцем артистки. Вскоре состоялась свадьба, а в конце 1954 года в семье родился сын Эрик.

Супругам был выделен участок под строительство дома. Место оказалось очень удачным — в стороне от шумной магистрали города и неподалеку от театра. Когда дом был построен, певица разбила вокруг него цветники и посадила фруктовые деревья. Но для этого пришлось изрядно потрудиться над расчисткой территории — раньше здесь проходила булыжная мостовая.

Марьям любила работать на земле и отдавала этому занятию много времени. Она перекапывала землю, вносила удобрения, выпалывала сорняки, словом, выполняла все «агротехнические работы». И нелегкий труд принес отличные результаты — заблагоухало разноцветие цветов на клумбах, заплодоносил сад. И чего только здесь не было! Яблоки, груши, сливы, персики, абрикосы, малина, виноград...

Становились выше деревья—подрастали дети. Забот становилось все больше, но трудолюбивая и радушная хозяйка успевала и накормить детей, и следить за порядком в доме, и петь на сцене. Гостеприимные хозяева были всем рады. И хотя в доме была няня — тетя Стеша, которая равностно следила за детьми и занималась хозяйством, работы хватало и Марьям. Когда приходили гости, праздничный дасторкан накрывала сама хозяйка. Особенно ей удавался плов — здесь Марьям не было равных.

Певица очень любила детей и была хорошей матерью. К ее дочерям постоянно приходили соседские девочки, которые души не чаяли в матери их подруг. Марьям учила их следить за собой, быть чистоплотными, прививала любовь к музыке, спорту — даже объясняла как делать «шпагат» и становиться «на мостик» (в юности Марьям была хорошей спортсменкой)...

И все же этот брак не был безоблачно-счастливым. Творческие устремления артистки не всегда находили отклик и понимание в сердце сурового и немногословного летчика. В остальном же семейная жизнь была вполне благополучна. Радость и источник вдохновения Марьям черпала в любимой работе. Иной раз, после размолвки с мужем или какой-либо неприятности певица шла в театр. И здесь происходило чудо: услышав музыку увертюры, Марьям забывала все тяжелое и нехорошее, что камнем лежало на сердце. Она преображалась. Это уже была не Марьям Махмутова — народная артистка республики, а пылкая Кармен или вероломная Чачикей, томная Кончаковна или озорная Солоха... Наконец, артистка выходила на сцену и одаривала зрителей ослепительной улыбкой. Зал отвечал благодарными аплодисментами.

Много лет прожила Махмутова с мужем и детьми в своем доме и только после смерти Б. Баялинова, последовавшей в 1977 году, она рассталась с домом и переехала жить в обычную городскую квартиру — слишком тяжелы были воспоминания, связанные с утратой близкого человека.

Однако вернемся к событиям середины 50-х годов. В мае 1954 года Марьям выступила в партии Конча-ковны в опере А. Бородина «Князь Игорь». Впервые эту оперу певица слушала в Большом театре во время декады 1939 года и с тех пор мечтала выступить в ней. Партия Кончаковны как нельзя лучше подходила для ее голоса, актерского амплуа и даже внешних данных. Восточная красавица — страстная, томная, умеющая, если нужно, постоять за себя, проявить твердость характера — такова княжна в опере. Столь же выразительной и эмоционально-насыщенной была и вокальная партия Кончаковны. Все это вдохновило артистку на создание яркого и запоминающегося вокально-сценического образа.

Зрители, побывавшие на премьерных спектаклях, были очарованы пением и игрой певицы. В сцене с Владимиром Игоревичем (Н. Рузавин) она явно доминировала, подавляя своего партнера силой чувства и темперамента, что, впрочем, вполне соответствовало замыслу композитора. «Сильный, красивый и ровный голос народной артистки Киргизской ССР М. Махмутовой — Кончаковны позволил ей дать правильную вокальную характеристику своенравной, капризной ханской дочери, искренне и глубоко полюбившей русского княжича», — отмечалось в одной из критических статей ³⁹.

Постановка «Князя Игоря» явилась значительным событием в истории кыргызского музыкального театpa. «Сам факт появления в репертуаре театра одного из крупнейших произведений русской классики свидетельствовал о возросшем мастерстве коллектива. Это была проверка сил, из которой коллектив вышел с честью» ⁴⁰. Спектакль поставили дирижер М. Шеппер, режиссер В. Шахрай, художник А. Арефьев, а в главных партиях выступили солисты В. Королев (Игорь), И. Деркимбаева (Ярославна), С. Шехов (Кончак), В. Кружаев (Галицкий), А. Джумабаев (Овлур) и другие.

Среди прочих работ М. Махмутовой данного периода следует назвать партии Зибеля («Фауст») и Ангела («Демон»), открывавших новые стороны многогранного дарования артистки. Тем не менее как свидетельствуют сохранившиеся рецензии, у признанной артистки случались порой и огорчения, и творческие неудачи. Критика того времени была довольно объективной и не умалчивала о недостатках или недоработках артистов, особенно, если это касалось премьерных спектаклей. Приведем в качестве примера рецензию на спектакль «Демон». Ее автора — преподавателя музыкального училища П. Шокальского трудно упрекнуть в предвзятости мнения, поскольку в рецензии на «Русалку» он дал довольно лестный отзыв о работе М. Махмутовой. Совсем иное читаем мы в критической статье, посвященной «Демону»: «Образ Гения добра (Ангела. — А. К.) в исполнении... М. Махмутовой еще не доведен до необходимого уровня. В ее пении недостает мягкости, естественной линии, выразительной фразировки. Певица часто форсирует звук» ⁴¹.

Сейчас трудно определить причину неудачи артистки. Возможно, здесь имела место простая недоработка, которая впоследствии была устранена. Но, скорее всего, это был именно тот случай, когда роль чем-то не удовлетворяет артиста или же не подходит ему по актерскому амплуа. Позже сама М. Махмутова говорила! «Готовясь к спектаклю, артист должен по-настоящему полюбить свою роль, своего героя и Жить на сцене его мыслями и переживаниями» ⁴².

Отдельные критические замечания в адрес певицы содержались и в других рецензиях ⁴³. Естественно, читая их, артистка переживала и, если критика была справедливой, старалась устранить отмеченные недостатки.