Smilies and emoticons: How to Show Your Emotions on the Internet. Режим доступа: [http://www.fingertek.com/smilies.htm]

The Unofficial Smiley Dictionary. Режим доступа: [http://www.ccim.com/emote.htm].

Горинча Л. Что такое эмоции и как они раскручиваются? Режим доступа: [http://www.psychology.net.ru/articles/20020907190721.html].

Немец Г.П. Семантика метаязыковых субстанций. М.; Краснодар, 1999.

[http://www.dialog-21.ru/archive_article.asp?param=6353&y=2000&vol=6077].

16. 
    Тумалаев Б. Смайлики и сокращения компьютерного мира. Режим доступа: [http://www.ndelo.ru/03/0903/ndcomp.htm].
    
17. 
    Эмограммы. Их использование и альтернатива. Режим доступа: [http://atcardinal.chat.ru/smilez.htm].
    
18. 
    Язык поколения: H8, d:) и другие SMS-эмоции. Режим доступа: [http://smailik.times.lv/info.htm].
    

В тексте поэмы «Полтава» — в том отрывке, где Мазепа «в горести притворной» обращается к царю, говорит сам о себе так:

Обратим внимание на форму слова - салтан (через а в первом слоге). А речь идёт о значении обычного имени существительного (не имени!) султан, относящегося к турецкому властелину.

В русском богатырском эпосе существует былина об Илье Муромце, который вместе с Добрыней Никитичем ездит на соколе-корабле и убивает «турецкого пана» Салтана Салтановича. Возможно, во времена Пушкина слово употреблялось в двух равнозначных формах: салтан и султан?

Но поэт всё-таки назвал своего героя Салтаном. И образ царя Салтана в сказке совершенно обрусел. Сказка начинается с описания традиционного народного святочного гадания. Салтан идёт подслушивать под окнами разговор, загадав наперёд на свою судьбу. Вспомним, о чем говорят «три девицы под окном», мечтают выйти замуж: ткачиха, чтобы наткать полотна «на целый мир», повариха, чтобы приготовить пир «на весь крещёный мир». Каждая желает прославить самое себя. И только третья девица мечтает жить для батюшки-царя, родить ему богатыря.

Согласно гаданию, о чём говорят в доме, то со слушающим и сбывается в тот же год [Терещенко 2008]. И действительно, царь женится. Приоритетной перед другими ценностями, нарядами и пиршествами, в традиционном обществе является рождение ребёнка. И Салтан берёт в жёны ту девушку, которая наиболее соответствует его идеалу, представлениям о женщине- матери и верной супруге.

Сокровенная девичья мечта сбывается. У царицы рождается сын-богатырь. В русской традиции слово богатырь близко по значению слову бог, которое у славян означало богатство, благо, счастье, удачу и противопоставлялось небогу – обездоленному, бедному, несчастливому. Сам бог первоначально – это всебогатый, всех обогащающий.

Новорожденный сын Салтана – ребёнок необычный. Уже в колыбели он сравнивается с орлёнком, а, оказавшись в бочке, «растёт не по дням, а по часам». Используя тайную магию, он укрощает волну. В соответствии с законами народного заговора, сначала обращается к волне, восхищается ее свойствами:

Плещешь ты куда захочешь,

Ты морские камни точишь,

Топишь берег ты земли,

Подымаешь корабли…

А затем высказывает просьбу о спасении.

Отправляясь «у моря искать дичины», единственную стрелу тратит на восстановление справедливости: убивает злого коршуна и спасает прекрасную лебедь, за что и вознаграждается «княжей шапкой». Только теперь герой сказки получает имя, он его заслужил. Как здесь не вспомнить русские пословицы:

За доброе имя и честь приготовься и голову снесть;

Хорошо там и тут, где по имени зовут.

Имя славного Гвидона, по всей вероятности, заимствовано Пушкиным из лубочной сказки о Бове-королевиче, весьма распространённой на Руси. Легенда о Бове повествует о «добром короле Гвидоне», которого обманом умертвил коварный король Додон, захвативший власть в его стране.

В исследовательских работах высказывались предположения, что имя Гвидон восходит к кельтскому друидическому Гвидд, Говидд [Фадеева 2001: 9, 12].   Но более убедительной представляется версия, изложенная в словаре-справочнике личных имён [Справочник1987: 447]. Имя Гвидон лингвистически связано с именем Витт (от сев. Wit, Wiett – белый, светлый, светловолосый). Интересно также, что французское Vitte происходит от древнегерманского Guitte («живущий в лесу»).  В таком случае вероятна связь с именем языческого бога славян Святовида (вар. Святовита) – владыки небес, блистающего солнечным светом («святым видом»), творца гроз и дождя. Вспомним, что Гвидон княжит в большом городе, расположенном на острове в море. В русских преданиях рассказывается, что на таком острове располагается стольный град, в котором находится самый большой храм Святовида. Кстати, после крещения Руси имя заменившего его христианского святого писалось Saint Vitus.

Царевна-Лебедь. Поэзией народных свадебных песен, в которых образ лебёдушки является весьма устоявшимся, навеяно имя третьей главной героини сказки – Царевны- Лебеди. Для Пушкина этот образ был самым дорогим, в нем он видел любимую жену.

Свою сказочную героиню автор наделяет не только красотой, но и волшебными свойствами. В народных сказаниях лебединые девы – это девы-оборотни, существа особой красоты и обольстительности. [Грушко 2007]. Лебединым девам придаётся вещий характер и мудрость; они исполняют трудные сверхъестественные задачи и заставляют подчинить себе самую природу. Знал, вероятно, Пушкин и древнейшую былину о Михаиле Потыке, в которой человек встречается с девой-лебедью. Былина была помещена в сборнике Кирши Данилова.

Впервые в русской литературе, по предположению учёных [Горбаневский 1987: 196], имя Черномор появляется в богатырской сказке «Илья Муромец» Н.М.Карамзина, написанной задолго до «Руслана и Людмилы». Карамзинский персонаж, коварный и хитрый, обладая чудесной силой, усыпляет красавицу, просыпающуюся лишь при помощи талисмана доброй волшебницы Велеславы.

Созданному Н. М. Карамзиным имени злого волшебни­ка сопутствует обширный и богатый мифологический фон. Обратим внимание на компонент –мор. Именем Мор в славянской мифологии именуется злой дух, воплощение смерти. Мор является олицетворением тех страшных наказаний, которые ждут после смерти всех злодеев, убийц, супостатов. Мор также является судьёй в подземном царстве мёртвых.

В славянской мифологии действует также жестокая, неумолимая богиня Морана, которой неугодны никакие жертвы, кроме увядших цветов, сгнивших плодов, опавших листьев и угасших человеческих жизней. Морана – богиня бесплодной, болезненной дряхлости, увядания жизни и неизбежного её конца - смерти, является покровительницей духов тьмы. Тут и кикимора (все тот же корень) — разновидность оборотня и домового. Таким образом, корень – мор в имени соотносится с такими словами как умереть, смерть, мор, морить, моровой и т.п.

Но в «Сказке о царе Салтане…» Черномор – персонаж безусловно положительный. Он олицетворяет не силы зла, а силы добра, оборонного могущества.

«Имя дядьки Черномора из сказки мотивировано корнями слов черный и море. Не следует считать, что действие сказки развертывается конкретно на Черном море: пред­ставление о подобном сказочном месте прочно вошло в устное народное творчество северных народов. Пушкин тонко обыграл внутреннюю форму имени, соединив фольк­лорное представление о вожделенном сказочном острове в теплом море с реальным Черным морем, но ничуть не нару­шил условности сказочного мира — сумел лишь наметить возможность такого соединения, но не утверждать», - пишет Горбаневский М.В. [1987: 198].

Обратим также внимание на слово выводит. В славянской мифологии бог воинства, покровитель военачальников и полководцев известен под именем Вода (Водан) – ударение на первом слоге. (Ср.: воевода, воин). Такой языческий бог стал необходимым в Древней Руси, когда появились первые княжеские дружины. А в древнейшие времена Водан имел отношение к водной стихии, был покровителем морских и речных глубин. [Грушко 2007] Не случайно Черномор говорит: «...А теперь пора нам в море; Тяжек воздух нам земли». Так что положительный персонаж по имени Черномор возник под влиянием фольклорных преданий.

Козни главным героям сказки творят завистники, ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой. В северных говорах в шутку любую бабу, женщину называли Бабарихой. Но, возможно, знал поэт и об особом значении слова. В костромских говорах бабариха - неопрятная женщина, неряха. [Суперанская, Суслова 2008: 253]. Может быть, поэтому коллективные усилия всех трёх не увенчались успехом.

В сказках Пушкина нет ни одного случайного имени. Гений Пушкина отобрал только то, что в наибольшей мере характеризует «русский дух» каждого персонажа.

Литература

Бойко С. В волшебной пушкинской стране. Ставрополь, 1999

Горбаневский М.В. В мире имён и названий М.,1987.

Грушко Е.А., Медведев Ю.М. Русские легенды и предания. – М.,2007.

Зуева Т.В. Сказки Пушкина. (Книга для учителя) –М.,1989

Капица Ф.С. Тайны славянских богов. –М., 2008

Справочник личных имён народов РСФСР / Под ред. А.В. Суперанской. – М., 1987.

Суперанская А.В.,Суслова А.В. О русских фамилиях. –СПб., 2008

Терещенко А.В. История культуры русского народа. –М.,2008.

Фадеева Т.М. Античные и кельтские истоки «Сказки о царе Салтане…» // Петербургский Рериховский сборник. Вып. IV. – СПб., 2001. – С. 9, 12.

Флоренский П. Имена. –М,.2008

Наибольший интерес, на наш взгляд, вызывает такая взаимосвязь языка с культурной парадигмой, которая проявляется на синтаксическом уровне: она объясняет закономерности развития грамматической системы языка, которая тесно связана с набором понятий, представляющих собой ментальную основу жизнедеятельности людей.

Синтаксические изменения в языке отражают изменения общих требований культуры, и это подтверждается в первую очередь фактами публицистической речи. Изменение концепции СМИ, и прежде всего их функций (от организации пропаганды и агитации до информирования) неизбежно приводит, по общему признанию исследователей (Г. О. Винокур, Н. В. Муравьева, М. С. Панюшева, Г. Я. Солганик и др.), к существенному изменению речевого поведения личности (и журналиста, и читателя).

Язык СМИ принято относить к публицистическому стилю как разновидности речи в зависимости от сферы общения, формы речи, целевого назначения, функционально смыслового типа речи, используемых языковых средств и жанров. Это положение выводится из общности функций публицистического стиля и языка СМИ: информации, общения и воздействия. Но в то же время язык СМИ в силу влияния экстралингвистических факторов (оперативность информации, лаконичность, установка на определенные знания читательской аудитории) характеризуется собственными особенностями и поэтому выбивается из системы публицистических стилей.

Развитие новых смысловых возможностей в русских предлогах особенно ярко прослеживается в газетных жанрах. Особенностью современной публицистической речи является ее стремление к «разговорности». «Книжному» типу синтаксиса сегодня противополагается тип «актуализирующий», когда на смену единому развернутому высказыванию с непрерывностью и последовательностью синтаксической связи, с вербально выраженными подчинительными отношениями приходит тип высказывания расчлененный, без ярко (словесно) выраженной синтаксической связи, с нарушением и прерыванием синтагматической цепочки.

На уровне словосочетания это проявилось в использовании предложных конструкций вместо наречий, деепричастий, придаточных предложений. Газетный язык стремится к лаконичности и к экономии языковых средств, что связано и с психологией восприятия печатного текста (материалы-«кирпичи» менее удобочитаемы, нежели материалы малых жанров, фактура которых восполняется элементами инфографики), и с отсутствием места на газетной полосе. Ярким отражением такого стремления к лаконизму стало активное использование аналитических предложно-падежных конструкций, семантика которых идентична семантике целого предложения, что позволяет относить их к свернутым конструкциям. Например: «О потеплении в отношениях между СССР и США заговорили с Женевы» (ср.: когда проходили переговоры в Женеве); «На Мальте Михаил Сергеевич подписался под уходом из Восточной Европы...» (ср.: когда был на Мальте);

Помимо лаконичности высказывания свернутые конструкции содержат имплицитность в выражении смысла.

Смысл высказывания в свернутых конструкциях выражен имплицитно, так как находится за пределами языка. Это дает возможность не называть всех компонентов ситуации, а только один их них, наиболее типичный. В силу прочной ассоциативной связи называние только одного элемента является достаточным для того, чтобы представить всю ситуацию.

Например, «Что обязан будет сделать Путин? Отказаться от одиозных черт олигархического режима, сложившегося при Ельцине» («Известия»). Имплицитной моделью является сочетание при Ельцине, так как в нем при выражении временных отношений не используются слова темпоральной семантики. Но употребляется слово, которое предполагает в мысли не только конкретного человека, но и события, связанные с ним, т.е. определенный отрезок времени.

Свернутые конструкции также тяготеют к контаминации, то есть они способны соединять в себе несколько значений. Например:

• 
  С приездом в Минск всего российского правительства во главе с В. Путиным столица Белоруссии превратилась в настоящую союзную столицу (АиФ). Предложно-падежное сочетание «с приездом» имеет значение причины (по причине приезда) и имплицитно выраженное значение времени (когда приехало правительство).
  
• 
  Экс-премьер Японии Иосиро Мори заявил о якобы достигнутой им в Иркутске договоренности с Владимиром Путиным по проблеме передачи Японии островов … («Известия»). Сочетание «в Иркутске» совмещает значение места и имплицитно выраженное значение времени (когда был в Иркутске).
  

Но существует и другая точка зрения. Некоторые ученые склонны видеть в свернутых, моделях отражение общекультурных процессов в языке (А.Якимович, Е.А. Покровская), тем более, что экономия языковых средств становится особенно характерной для тех сфер общения, которые охватывают миллионы участников. Согласно этой точке зрения, в языке действуют две парадигмы, что и в искусстве, культуре. Первая парадигма - антропоцентрический цивилизационизм - унаследована языком от предшествующих столетий. В языке она основана на соответствии между реальностью, действительностью и расчленяющим ее мышлением. Здесь так же, как и в искусстве, жестко структурированная система, которая стремится к наиболее адекватному формированию и выражению мысли, а наверху и в центре этой системы тоже разум, то есть закономерности расчленения действительности и ее представления в языке.

Если А. Якимович выделял в качестве ее высшей ценности человека, мораль, духовность, то Е. А. Покровская считает, что в языке эти понятия имеют свои эквиваленты: примат разума, логики в формировании и выражении мысли, наиболее точное осуществление коммуникативной функции, иерархическая организация коммуникативной единицы, где второстепенное подчинено главному, где выписаны и нюансированы отношения между компонентами; вместо норм морали здесь выступает языковая нормированность.

Вторая парадигма, альтернативная первой, антицивилизационистская, биокосмическая. Нарушения, а часто отказ от естественных связей, соотношений, пропорций, взаиморасположения в искусстве авангарда, искусстве второй, альтернативной парадигмы, на взгляд Е. Покровской, аналогичны происходящему в синтаксисе русского языка процессу ослабления и распадения связей, нарушению естественного совпадения грамматических и интонационных границ предложения, широкому использованию грамматически не связанных структур.

В качестве характерных для второй парадигмы синтаксических инноваций Е. А. Покровская приводит такие, как парцелляция, сегментация (частный и наиболее распространенный случай - конструкция с именительным представления), неполнота предложения (эллипсис), развитие вставных конструкций, коммуникативное обособление второстепенных членов, активизация слабых связей, и вытеснение ими сильных, экспансия именительного падежа, изменения в структуре и роли конструктивных элементов диалога, образование синкретичных форм чужой речи.

В языке второй парадигмы каждый компонент информации самостоятельно предицирован и представляет собой предложение, где интонационные границы фразы не совпадают с грамматическими границами предложения, где член предложения может быть так же оформлен грамматически и пунктуационно, как и все предложение в целом, где тонко нюансированные связи и отношения заменены соположением (Покровская 2001, 37).

На наш взгляд, на фоне этой картины просматриваются несомненные аналоги и в функционировании предлогов. Например, первая парадигма характеризовалась появлением новых производных предлогов. Вторая - расширением семантических возможностей непроизводных предлогов, которые особенно ярко проявляются в свернутых моделях.

Активное их использование в публицистике, а в XIX веке они больше встречались в языке писателей (Пушкина, Лермонтова), доказывает положение о том, что в актуализирующем синтаксисе XX века, а теперь и XXI прослеживаются две тенденции - к синтаксическому расчленению и слиянию. Поскольку экспрессивность образующих эти тенденции конструкций основана на эффекте обманутого ожидания, по мере их распространения в языке, вхождения их в различные функциональные стили, с одной стороны, стирается их выразительность, а с другой - налицо радикализация самих тенденций в новых, более ярких и неожиданных конструкциях слияния и расчленения.

Своим проникновением в язык СМИ свернутые модели, в которых активное участие принимают предложно-падежные сочетания, вероятно, обязаны разговорной речи, характерной чертой которой, по общему признанию синтаксистов, является обилие конструкций с невербализованными членами, необходимыми в грамматическом и семантическом отношении. По замечанию, О. Б. Сиротининой, «в разговорной речи использование незамещенных позиций - синтаксическая норма речи» (Сиротинина 1986, 125). Актуальность неполноструктурного оформления РР находит свое выражение в замещении более громоздкого участка синтаксического ряда менее громоздким (Инфантова 1994, 351). Таким образом, имплицитная конструкция имеет в языке соотносительную эксплицитную с аналогичной реализованной валентностью. Ср.: В тишине можно услышать биение сердца - Когда наступает тишина, можно услышать биение сердца.

Анализ свернутых конструкций в газетном синтаксисе позволяет сделать выводы об их преимуществе перед развернутыми.

Литература

Инфантова Г. Г. Способы экономии сегментных средств в синтаксисе УНР // Современная русская устная речь. Синтаксические особенности. Т. 2. М., 1994.

Покровская Е. А. Динамика русского синтаксиса в XX веке: лингвокультурологический анализ. Автореферат на соискание ученой степени доктора филологических наук. Ростов-на-Дону, 2001.

Сиротинина О. Б. Незамещенные синтаксические позиции в разных типах и видах речи // Проблемы семантики предложения: выраженный и невыраженный смысл. Тезисы краевой научной конференции. Красноярск. 1986.

Шаповалова А. П. Тенденция к сокращению, экономии языковых средств в современном французском и русском языках // Актуальные проблемы филологии и методики преподавания (Межвузовский сборник). Ч.1. Ростов-на-Дону, 2001.

Якимович А. Парадигмы XX века // Вопросы искусствознания. 1997. № 2.