Акромегалия: особенности клинической картины, осложнений, эффективность различных методов лечения. 14. 01. 02. эндокринология
жүктеу/скачать 0.55 Mb.
|
Рис. 1. Российский регистр больных акромегалией *- общее число субъектов федерации ** - количество субъектов, активно представляющие данные о количестве больных акромегалией Среди выявленных пациентов - мужчин – 693 человека, женщин – 1768 человек (соотношение 1:2,55). Преобладание женщин среди больных акромегалией вероятнее всего обусловлено следующими причинами: преобладанием женского населения во всех субъектах федерации, а также низкой обращаемостью мужчин к врачу и, в частности, к эндокринологу. Как показали наши исследования, акромегалия может возникнуть в любом возрасте, начиная с детского и заканчивая старческим (таб.2). Таблица 2. Возраст больных на момент установления диагноза.
В возрастной группе больных от 11 до 20 лет преобладающее большинство составляли пациенты в возрасте от 16 до 20 лет (96%). Медиана периода от момента первых симптомов заболевания до постановки диагноза составила 5 лет (25%-2,0; 75%-9,0). Клиническая картина заболевания, как следует из анализа представленных анкет, характеризовалась разнообразием проявлений и косвенно указывала на вовлечение в патологический процесс различных органов и систем. Среди жалоб на состояние здоровья преобладали такие как: головная боль -87,7%, изменение внешности - 85,8%, боли в суставах - 61,5%, мышечная слабость - 56,7%, потливость - 51,5%. Среди основных объективных симптомов заболевания преобладали: артериальная гипертензия (37%), сахарный диабет (26,8%) и зрительные нарушения (22,1%). Интересно отметить, что отсутствовала связь длительности течения заболевания с наличием, как артериальной гипертензии, так и сахарного диабета. Зрительные нарушения, а именно сужение полей зрения и атрофия дисков зрительных нервов, регистрировались у больных в возрастной категории от 31 до 40 лет с длительностью заболевания до 5 лет. Как показал анализ гормональных показателей (СТГ, СТГ/ОГТТ, ИРФ-1) большинство пациентов (60,8%) имеет активную стадию заболевания и требует специального лечения – высокотехнологичных видов медицинской помощи – транссфеноидальной аденомэктомии и/или медикаментозной терапии длительно действующими аналогами соматостатина. Неполная ремиссия заболевания зарегистрирована у 15,3% и только у 23,9% - полная ремиссия акромегалии. По данным магнитно-резонансной томографии (МРТ) у большинства больных имеется макроаденома гипофиза - 1783 чел. (88%) с преобладанием аденом диаметром 16-25 мм (1142 чел.), что говорит о поздней диагностике заболевания и уменьшает шансы радикального лечения. За годы работы регистра произошла положительная динамика в вопросах оптимизации лечения больных акромегалией. В частности, увеличилась доступность нейрохирургического вмешательства, проведенного в высококвалифицированных учреждениях РФ. Данный вид лечения оказан 866 больным. Увеличилась доля больных, получающая консервативную (медикаментозную) терапию, составляющая в настоящее время 1473 человека, что произошло в основном за счет когорты, находящейся на терапии длительно действующими аналогами соматостатина - 840 человек (790 больных - сандостатин ЛАР, в комбинации с агонистами дофамина – 286 пациентов). Монотерапию агонистами дофамина получают 324 больных.
Мы обследовали 11 мужчин и 45 женщин с акромегалией в возрасте от 26 до 68 лет (средний возраст 47,6±9,7 лет), с длительностью заболевания от 4 месяцев до 21 года [медиана 8,0 (5,0;15,0) лет]. Средний уровень ИРФ-1 составил 683,9±232,9 нг/мл, СТГ/ОГТТ от 8 до 30 нг/мл (норма < 1 нг/мл), что подтверждало наличие активной стадии заболевания. Оценка морфологических и функциональных показателей левого желудочка (ЛЖ) методом ЭХО-КГ (эхо - кардиографии) была одной из основных задач нашей работы. В результате проведенного исследования гипертрофия левого желудочка (ГЛЖ) (на основании Фрамингемских критериев) была выявлена у 66% больных, причем у 32% отмечалась концентрическая ГЛЖ - наиболее прогностически неблагоприятный тип геометрии ЛЖ (рис. 2). Установлено, что лица с ГЛЖ отличались от пациентов без ГЛЖ большей активностью заболевания (более высоким уровнем ИРФ-1), а также более высокими значениями ИМТ (индекса массы тела), ИРИ (иммунореактивного инсулина) натощак и постпрандиальной гликемии (Глю2) (таб. 3). Нами установлено, что наличие ГЛЖ не является только следствием АГ. В частности, в нашем исследовании ГЛЖ отмечалась у 82% пациентов с АГ и у 52% лиц с нормальным уровнем АД (χ2=4,28, р=0,04).
*LSMEAN – среднее значение показателя с поправкой на пол и возраст; SE LSMEAN – стандартная ошибка среднего, поправленного на пол и возраст; ** - логарифмически преобразованные переменные. Результаты множественного пошагового регрессионного анализа показали, что главными предикторами основных морфологических параметров ЛЖ (ММЛЖ и ИММЛЖ) у обследованных больных были уровень ночного САД (систолического артериального давления) и сагиттальный диаметр грудной клетки (таб. 4). Таблица 4. Результаты множественного пошагового регрессионного анализа для зависимых переменных: ММЛЖ и ИММЛЖ.
На морфологические параметры ЛЖ оказывала также влияние масса тела больных, возраст, показатели углеводного обмена. При простом регрессионном анализе было установлено, что величины ММЛЖ, ИММЛЖ и толщины стенок ЛЖ у обследованных больных положительно коррелировали с ИМТ (соответственно р=0,0002; р=0,01; р=0,0006 и р=0,0002), возрастом (соответственно р=0,02; р=0,008; р=0,005; р=0,02), ТМЖП – с тощаковой гликемией (р=0,02) и уровнем С-пептида (р=0,04), а ТЗСЛЖ – с постпрандиальной гликемией (р=0,05) и не зависели от длительности и активности акромегалии.
Простой регрессионный анализ показал, что нарушения ДФЛЖ у обследованных нами лиц зависели от уровней гликемии, содержания в крови атерогенных липидов и возраста больных (таб. 5). Таблица 5. Зависимость показателей ДФЛЖ от состояния углеводного, липидного обмена и возраста больных.
По данным множественного регрессионного пошагового анализа главным предиктором нарушения ДФЛЖ по II (наиболее неблагоприятному) типу была длительность акромегалии (коэффициент регрессии =-0,35; р=0,02). Главные показатели систолической функции ЛЖ - фракция выброса ЛЖ (ФВЛЖ) и фракция укорочения ЛЖ (ФУЛЖ) статистически значимо отрицательно коррелировали с длительностью акромегалии (r=- 0,36, р=0,006 и r=-0,34, р=0,01 соответственно). По данным множественного пошагового регрессионного анализа длительность акромегалии была главным предиктором снижения фракции выброса ЛЖ (коэффициент регрессии = -0,43; р=0,004) и фракции укорочения ЛЖ (коэффициент регрессии = -0,34; р=0,004). Дилатации камер сердца были выявлены у 50% (28/56) обследованных больных независимо от наличия у пациентов АГ и статуса толерантности к глюкозе. Результаты множественного пошагового регрессионного анализа выявили, что главным предиктором размера полости левого предсердия является сагиттальный диаметр грудной клетки (коэффициент регрессии =0,1; р=0.0001), ЛЖ - сагиттальный диаметр грудной клетки и уровень ночного САД (соответственно коэффициент регрессии =0,05, p=0,01 и коэффициент регрессии=0.01, р=0.04); правого желудочка – ИМТ – (коэффициент регрессии=0,03; р=0,0005). При углубленном анализе результатов ЭКГ покоя [12 стандартных отведений и трех корригированных ортогональных отведений по Франку с построением ВКГ (векторкардиограммы) и ДЭКТГ (дипольной электрокардиотопограммы)], которые были выполнены всем 56 больным акромегалией, абсолютно нормальная ЭКГ была зарегистрирована только у 20% больных, явно патологическая – у 54% обследованных лиц.
На основании результатов СМАД (было выполнено 55 из 56 обследованных нами больных) АГ была выявлена у 49% (27/55) обследованных против 66% при рутинном измерении АД в клинической обстановке. Согласно нашим результатам больные акромегалией, имеющие нормальные показатели АД и АГ, не отличались друг от друга по длительности и активности заболевания, величине ИМТ, концентрациям С-пептида, ИРИ. Нарушения суточного ритма АД были самой частой патологией, обнаруженной при СМАД у обследованных нами больных. У 60 % наших пациентов независимо от статуса толерантности к глюкозе и уровня амбулаторного АД был выявлен патологический характер суточной кривой АД. В результате исследования были выявлены следующие нарушения суточного профиля САД и ДАД: по типу недостаточного ночного снижения АД («нон-дипперы») для САД – 45%, для ДАД – 27% и ночной гипертонии («найт-пикеры») для САД – 11%, для ДАД – 2%. А также по типу избыточного снижения АД в ночное время («овер-дипперы»): для САД – 4%, для ДАД – 29%). Интересно отметить, что частота различных нарушений суточного профиля САД и ДАД статистически значимо не отличалась между группами больных акромегалией с АГ и нормальными показателями АД. При изучении функционального состояния поджелудочной железы ни у одного больного не было выявлено низких концентраций С-пептида, то есть признаков абсолютной недостаточности инсулина. Более того, отмечалось повышенное содержание С-пептида и/или ИРИ натощак как у пациентов с нарушенным (71%), так и с нормальным углеводным обменом (52%, р=0,33). Полученные данные свидетельствуют о том, что инсулинсекреторная функция островков поджелудочной железы, вероятно, не является решающей в формировании статуса толерантности к глюкозе у больных акромегалией. Степень гиперинсулинемии положительно коррелировала с уровнем ИРФ-1 (r=0,51, p=0007) и СТГ (r=0,29, p<0,05), то есть со степенью активности заболевания. Нами проведено сравнение больных акромегалией (n=45) со здоровыми лицами (n=10) по содержанию С-пептида, ИРИ натощак и чувствительности к инсулину (с поправкой на возраст и массу тела). Результаты показали, что больные акромегалией с нарушенным углеводным обменом характеризовались более высокими значениями ИРИ (p=0,005) и С-пептида (р=0,03) натощак, самыми высокими значениями индекса инсулинорезистентности (15,3±2,3) по сравнению с пациентками с нормальным углеводным обменом (5,2±0,6, p<0,0001) и здоровыми лицами (3,2±0,4, p<0,0001). На базе отделения нейроэндокринологии ФГУ ЭНЦ совместно с хирургическим отделением были изучены особенности изменений щитовидной железы у 68 больных акромегалией (51 женщина и 17 мужчин) в возрасте от 17 до 65 лет с длительностью заболевания от 2 до 24-х лет (8.9±3,6). В качестве группы контроля были взяты 56 пациентов с пролактиномами, у которых была исключена сопутствующая гиперпродукция СТГ. Средний объем щитовидной железы у больных акромегалией был значительно больший, чем в группе контроля (53± 1,9 мл против 17,3 ±2,0 мл, p<0,05). Прямая корреляция была выявлена между длительностью заболевания и объемом щитовидной железы (r=0,49; p<0,001) и слабая корреляция между уровнем СТГ и объемом щитовидной железы (r=0,29; 0,05 Нами проанализированы ранние и отдаленные результаты хирургического лечения СТГ и СТГ+ПРЛ – секретирующих аденом гипофиза у 206 больных, оперированных с 2004 по 2009 годы. Из них женщин было 135 (65,5%) и мужчин - 71 (34,5%). Соотношение женщин и мужчин составило 2:1. Наибольшее количество составили пациенты в возрасте от 34 до 58 лет (75%). Средний возраст составил 47±10,09 лет. Все пациенты к моменту операции имели активную стадию заболевания, подтвержденную высоким базальным уровнем СТГ, отсутствием его подавления ниже 1 нг/мл в ходе ОГТТ (проба не проводилась больным, имеющим инсулинопотребный сахарный диабет), а также наличием уровней ИРФ-1, превышающих нормальные значения для данного пола и возраста (таб. 6). Таблица 6. Гормональные исследования и данные МРТ до операции
Нами установлена достоверная отрицательная корреляция между возрастом больных, гормональными показателями и исходными размерами аденомы. Так, молодой возраст ассоциирован с более высокими уровнями базального СТГ, СТГ/ОГТТ до операции; ИРФ-1( % от нормы) до операции, размерами аденомы (таб.7). Таблица 7 . Корреляция между возрастом и гормональными признаками активности заболевания.
Кроме того, была установлена отрицательная корреляция между возрастом пациентов и уровнем СТГ в раннем послеоперационном периоде: коэффициент Спирмена -0,14; р=0,048. Все пациенты были подвергнуты трансназальной транссфеноидальной аденомэктомии на базе отделения нейрохирургии ФГУ ЭНЦ с применением эндоскопа и микроскопа. Уровень СТГ, значимо снижаясь сразу после операции, выходит на плато, сохраняясь на плато и через 12 месяцев после аденомэктомии (по критерию Фридмана: p=0,00002 (p<0,05)) (Рис. 3). Аналогичный результат получен и в отношении показателей ИРФ-1. При этом в отличие от уровней СТГ через 6 месяцев после операции отмечено дальнейшее значимое снижение показателей ИРФ-1 (по критерию Фридмана: p=0,0000 (p<0,05)) (рис. 4).
На основании полученных результатов гормональных исследований в различные временные точки от момента проведения операции произведена оценка степени нормализации гормональных маркеров активности заболевания (рис.5). Нами оценены результаты аденомэктомии отдельно в группах больных с макро- и микроаденомами в раннем п/о периоде (5-7 сутки), а также через 6,12, 24 месяца с целью определения влияния размеров опухоли гипофиза на исход оперативного вмешательства (таб.8, рис.6). 
Рис. 4 Динамика снижения уровня ИРФ-1 после операции. 
Рис. 5 Результаты транссфеноидальной аденомэктомии в раннем и отдаленном п/о периоде. Таб. 8 Влияние размера аденомы гипофиза на степень послеоперационной ремиссии.
Рис. 6 Связь размера опухоли гипофиза с исходом операции Как видно из представленных данных оптимальный результат (полная ремиссия заболевания) получен при удалении микроаденом гипофиза, регистрируемый в раннем послеоперационном периоде, а также через год после аденомэктомии. При этом через 24 месяца после операции у 50% больных данной группы, отмечено повышение уровня ИРФ-1, хотя у половины больных имелись нормальные показатели базального уровня СТГ и его реакции в ответ на нагрузку глюкозой. Расхождения результатов СТГ и ИРФ-1 указываются в литературе без установления их точных причин. Нами также проведено исследование возможных прогностических факторов, влияющих на показатели послеоперационной ремиссии в различные временные интервалы от момента аденомэктомии путем сравнения групп пациентов в зависимости от достижения нормализации основных маркеров ремиссии заболевания. Результаты исследования указывают, что основными прогностическими показателями успешности хирургического лечения в раннем послеоперационном периоде (5-7 сутки) являются объем опухоли гипофиза (р=0,0002), возраст больных (р=0,048), показатели уровня СТГ и СТГ/ОГТТ до операции (соответственно р=0,014 и р=0,04). В отдаленном послеоперационном периоде таковыми маркерами являются: степень исходной гормональной активности аденомы, то есть уровни СТГ и СТГ/ОГТТ до операции: р=0,005 и р=0,002 соответственно; а также уровни СТГ, СТГ/ОГТТ и ИРФ-1, полученные в раннем послеоперационном периоде (5-7 сутки после операции), соответственно р=0,01, р=0,02 и р=0,03. Кроме того, нами также установлено, что степень инвазии опухоли в окружающие структуры, определяемая по данным МРТ и в ходе оперативного вмешательства (при визуализации с помощью эндоскопа) достоверно влияет на исход оперативного вмешательства (рис. 7).
Помимо оценки гормональных показателей, размеров опухоли гипофиза, ее структуры и наличия в ней митозов в качестве возможных прогностических факторов проведена также оценка ряда морфологических свойств удаленных аденом. В частности, исследована иммуноэкспрессия маркера клеточной пролиферации Ki-67, маркеров ангиогенеза CD31 и VEGF, а также маркера злокачественного потенциала галектина-3 в 39 соматотропиномах. Установлено, что большой объем аденомы ассоциируется с повышенной экспрессией Ki-67 (r=0,58; p=0,0003); уровнем пролактина (ПРЛ) (r=0,59; p=0,0003) а также с более высоким уровнем базального СТГ, измеренного через 12 и более месяцев после операции (r=0,62; p=0,04). Более того, было установлено, что маркер пролиферации Ki-67 и маркер гормональной активности ПРЛ экспрессируются только вместе (по двухстороннему критерию Фишера p<0,0001). Экспрессия Ki-67 и ПРЛ в удаленных аденомах ассоциировалась с наличием латероселлярного роста аденомы гипофиза (по двухстороннему критерию Фишера p=0,0262). Полученные результаты послужили поводом для более детального изучения показателя пролиферации Ki-67 как возможного прогностического фактора послеоперационной ремиссии в раннем и позднем послеоперационном периоде. В связи с чем, дополнительно в 52 соматотропиномах, была определена иммуноэкспрессия данного маркера. Медиана (Q25-75) показателя пролиферации составила 3 (2,0-5,9), минимальное значение – 0,4, максимальное - 20,2. Как показали результаты однофакторного анализа, высокий показатель пролиферации Ki-67 является маркером неблагоприятного исхода хирургического лечения в раннем послеоперационном периоде: HR-3,1; 95%ДИ - 1,33-7,21; р=0,009, где HR – относительный риск, ДИ – доверительный интервал. Сходные результаты были получены при проведении многофакторного анализа: HR -2,83; 95%ДИ – 1,13-7,09; р=0,026. Дальнейшее исследование влияния данного показателя на достижение ремиссии в отдаленном послеоперационном периоде с помощью однофакторного и многофакторного регрессионного анализа подтвердили прогностическую значимость Ki-67: HR - 3,62; 95%ДИ – 1,31-10,02; р=0,013. Более того, согласно результатам многофакторного анализа, показатель опухолевой пролиферации Ki-67 явился единственным фактором, определяющим отдаленный послеоперационный прогноз. Нами также была выявлена связь между экспрессией маркера злокачественного потенциала галектина-3 и экспрессией маркера ангиогенеза CD31 с базальным уровнем СТГ до операции (соответственно р=0,026 и р=0,022). Кроме того, в группе больных с экспрессией CD31 отмечался достоверно более высокий уровень СТГ/ОГТТ (р=0,028). Была выявлена также очень сильная связь между экспрессией CD31 и экспрессией другого маркера ангиогенеза – VEGF. Последний определялся только совместно с CD31 (по двухстороннему критерию Фишера p<0,0001). При этом связи VEGF c другими признаками найдено не было.
Прогрессирующая положительная динамика клинических симптомов заболевания сопровождалась достоверным снижением гормональных показателей (рис.9). Установлено, что доля больных, у которых достигнуты «целевые» значения уровня СТГ и ИРФ-1, увеличивается в связи с продолжительностью лечения, что наглядно представлено при оценке эффективности соматулина (рис. 10). Как следует из рисунка, прогрессирующее снижение уровней СТГ и ИРФ-1 через 6 и 12 месяцев применения препарата привело к увеличению количества больных с «безопасным» уровнем СТГ до 36,4% и 42,8%, а с нормальным уровнем ИРФ-1 – до 66,6% и 80,0% соответственно в 1-й (первичная терапия) и во 2-й (дополнительная терапия) группах.  Рис. 8 Динамика клинических симптомов акромегалии на фоне лечения соматулином в предоперационном периоде
Рис. 9 Результаты терапии соматулином в течение 12 месяцев (n=26) 
Рис. 10 Зависимость степени ремиссии акромегалии от длительности терапии соматулином. Более того, исследование сравнительной эффективности препаратов в группах пациентов первичной и дополнительной терапии показало сходную эффективность, что наглядно продемонстрировано в отношении сандостатина ЛАР (рис.11).  Рис. 11 Динамика уровней СТГ и ИРФ-1 в группе первичной (I) и дополнительной (II) терапии на фоне лечения сандостатином ЛАР (n=163)
Статистически значимых различий в показателях уровней СТГ и ИРФ-1 между группами выявлено не было: соответственно p=0,518 и p=0,762 по критерию Манна-Уитни. На фоне терапии октреотидо-депо максимальный супрессивный эффект в отношении СТГ получен через 6 и 12 месяцев терапии, максимальное снижение уровней ИРФ-1 - через 3 и 12 месяцев терапии (рис.12). 
Рис. 12 Эффективность терапии акромегалии октреотидом-депо (n=29) Побочные эффекты терапии длительно действующими аналогами соматостатина, как показали наши исследования, не были серьезными, проявлялись в виде преходящей диареи, вздутия живота, только у 4 больных возникли камни в желчном пузыре. Кратность и длительность побочных эффектов обратно пропорционально зависела от длительности терапии. Всем пациентам, получавшим терапию длительно действующими аналогами соматостатина, была проведена МРТ головного мозга и области гипофиза до назначения данного лечения, а также через 2, 6, 12 месяцев после начала терапии с целью динамического определения объема аденомы гипофиза. Как следует из полученных результатов, одним из значимых эффектов терапии длительно действующими аналогами соматостатина является способность вызывать уменьшение размеров опухоли гипофиза, что у наших больных в целом достигнуто в 21- 48,3% случаев со степенью уменьшения объема аденомы от 13 до 85% от исходных показателей. В частности, на фоне терапии соматулином, антипролиферативный эффект выявлен у 22% больных со степенью уменьшения объема опухоли от 18 до 85% от исходного; на фоне терапии сандостатином ЛАР – у 48,3% лиц, от 13 до 73% от исходных параметров; лечение октреотидом-депо вызвало уменьшение объема опухоли у 21% пациентов от 16,7 до 39% от исходных показателей объема аденомы. Начало наступлении данного эффекта – через 2 месяца от начала терапии. С целью выяснения возможного механизма антипролиферативного действия длительно действующих аналогов соматостатина были изучены маркеры опухолевой прогрессии в соматотропиномах, удаленных у больных, предварительно получавших терапию данными препаратами. Результаты были сравнены с таковыми в аденомах больных, не получавших в предоперационном периоде лечения аналогами соматостатина. Исследование показало, что предоперационная терапия длительно действующими аналогами соматостатина вызвала значительное уменьшение количества сосудов в аденомах, измеренных с помощью маркера ангиогенеза CD31 (p=0,006), что указывает на подавление ангиогенеза в аденомах под влиянием этих препаратов (рис.13):
При этом не было выявлено значимых различий между группами в иммуноэкспресии другого фактора ангиогенеза – сосудистого фактора роста эндотелия – VEGF. Не было также обнаружено статистически значимых изменений в пролиферативной активности соматотропином, измеренной с помощью маркера Ki-67 на фоне терапии длительно действующими аналогами соматостатина (р=0,18). Эффективность лучевой терапии в лечении акромегалии. К настоящему моменту за период с 1979 по 2009 год протонотерапия проведена 112 больным акромегалией в возрасте от 27 до 64–х лет, из них 26 мужчинам и 86 женщинам. У 12 человек – повторно в связи с отсутствием ремиссии заболевания и у 7 больных – фракционным методом в связи с особенностями расположения аденомы. Всем больным лучевая терапия проводилась в качестве первичного метода лечения. До проведения лучевой терапии все больные имели активную стадию заболевания, подтвержденную результатами клинического и гормонального обследования. Исходные уровни СТГ- Me [25%-75%], нг/мл составили 34,9 [16,1-72,1], ИРФ-1 – 762,0 [478,0-976,0] нг/мл. Доза лучевой терапии составляла от 30 до 74,6 Грей с преобладанием 55-60 Грей, что зависело от степени исходной гормональной активности аденомы гипофиза. Применялось поле коллиматора диаметром 12 и 15 мм или овальным сечением 10 х15 мм и 8 х12 мм, что зависело от размеров аденомы и формы турецкого седла. При сроках наблюдения до 20 лет клиническое улучшение с положительной динамикой гормональных показателей отмечено у 52 больных (46%), ремиссия заболевания – у 49(44%) пациентов. У 11 человек протонотерапия не вызвала положительной динамики ни клинических, ни гормональных показателей. Как показал катамнестический анализ, количество больных, достигших ремиссии заболевания, постепенно возрастало по мере увеличения периода времени от момента проведения сеанса протонотерапии: через 5 лет от момента лучевой терапии ремиссия акромегалия зарегистрирована у 27% больных, к 10 году катамнеза- у 32% лиц, через 15 лет - до 35% и к 20-ти летнему периоду наблюдения – у 44% пациентов. Медленное развитие ремиссии обусловлено постепенным супрессивным воздействием пучка протонов на секрецию СТГ и ИРФ-1, что наглядно демонстрируют показатели медианы уровней СТГ и ИРФ-1 в течение периода от момента проведения облучения до конечной точки наблюдения (рис. 14 и рис. 15). Помимо такого существенного недостатка как отдаленность производимого эффекта во времени, протонотерапия способна вызывать у больных различные побочные эффекты, которые можно разделить на ранние и поздние. Частота данных осложнений у наших пациентов представлена ниже (таб. 9). Учитывая отдаленность во времени достижение ремиссии заболевания, с целью минимизации осложнений акромегалии, всем больным сразу после проведения сеанса лучевой терапии назначалась дополнительная медикаментозная терапия агонистами дофамина в максимальной дозе 20 мг в сутки, а с появлением длительно действующих аналогов соматостатина - сандостатин ЛАР в дозе 20-30 мг в/м 1 раз в 28 дней до достижения ремиссии заболевания.
Сравнительный анализ полученных результатов эффективности различных методов лечения акромегалии позволил нам разработать следующий лечебный алгоритм данного заболевания: 
Рис. 16 Алгоритм лечения акромегалии Выводы. 1. Распространенность акромегалии на территории Российской Федерации, установленная на основании анализа регистра носит неравномерный характер, прямо не зависит от численности различных регионов и составляет от 7,2 до 21,2 человек на 1 млн. населения. Среди выявленных больных преобладают женщины (ж/м =2,57/1) в возрасте 41-50 лет, а также пациенты в активной стадии заболевания (60,8%). 2. Акромегалия характеризуется генерализованным системным характером поражений. Установлена высокая распространенность и разнообразие поражений сердечно-сосудистой системы, включая ГЛЖ (66%), дилятацию камер сердца (50%) с диастолической дисфункцией (48%), артериальную гипертензию (50%) с нарушением суточного ритма АД (60%), изменения ЭКГ (80%), коррелирующие со степенью нарушения углеводного обмена. По сравнению с пациентами с нормальной толерантностью к глюкозе у них регистрировалась более высокие средние уровни ДАД, большая продолжительность АГ в течение суток («индекс времени»), большая вариабельность ДАД, большая распространенность гипертрофии левого и правого желудочков и более выраженные нарушения диастолической функции ЛЖ. 3. Нарушения углеводного обмена, включая сахарный диабет, НТГ и нарушение гликемии натощак, выявлены у 34% больных, не зависящие от пола, возраста, длительности и степени активности акромегалии, сочетающиеся с гиперинсулинемией и гипер-С-пептидемией соответственно в 44% и 42% случаев, а также достоверным повышением индекса инсулинорезистентности, как у больных с нарушенным, так и нормальным углеводным обменом по сравнению с группой здоровых лиц. 4. Высокая частота поражения щитовидной железы при акромегалии (97%), характеризуется развитием в большинстве случаев (69%) коллоидного пролиферирующего зоба с низкой частотой новообразований (2,9%). 5. При микроаденомах гипофиза самым эффективным методом лечения акромегалии, позволяющим достичь ремиссии заболевания соответственно в 76% случаев (ранний послеоперационный период) и 67% случаев (отдаленный послеоперационный период) является транссфеноидальная аденомэктомия. 6. Основными прогностическими гормональными маркерами успешности хирургического лечения являются: степень исходной гормональной активности аденомы, то есть уровни СТГ, ИРФ-1 и СТГ/ОГТТ до операции; а также уровни СТГ и ИРФ-1, полученные в раннем послеоперационном периоде (5-7 сутки после операции). 7. Факторами неблагоприятного послеоперационного прогноза являются молодой возраст, высокая исходная гормональная активность опухоли гипофиза, большой объем аденомы. Прогностически наименее благоприятными являются смешанные СТГ/ПРЛ-секретирующие макроаденомы гипофиза с латероселлярным ростом и высоким индексом пролиферации Ki-67. 8. Препараты длительно действующих аналогов соматостатина: соматулин, сандостатин ЛАР, октреотид-депо являются высокоэффективными и безопасными медикаментозными средствами лечения акромегалии, позволяющими купировать основные клинические симптомы заболевания у 88% больных, нормализовать уровни СТГ и ИРФ-1 соответственно до 58 % и 80% случаев. Данные медикаментозные средства можно рекомендовать в качестве первичной длительной медикаментозной терапии лицам, имеющим противопоказания к хирургическому лечению (тяжелые изменения со стороны сердечно-сосудистой, легочной системы, необходимость сохранения нормального функционального состояния гипофиза в случае планирования беременности, психические нарушения, старый больной). 9. Препараты аналогов соматостатина обладают мощным антипролиферативным эффектом, характеризующимся уменьшением объема аденомы гипофиза до 85% от исходных показателей. Одним из механизмов противоопухолевого эффекта является подавление ангиогенеза (по данным маркера CD31), что является показанием к их назначению в качестве средств предоперационной подготовки с целью оптимизации исхода транссфеноидальной аденомэктомии. 10. Катамнестический анализ показал, что применение протонотерапии в качестве первичного метода лечения акромегалии не оправдано в связи с низким показателем ремиссии (44%), значительной отдаленностью эффекта во времени (до 20 лет), необходимостью назначения дополнительной медикаментозной терапии на длительный срок и высокой частотой осложнений (20,3% ранних и 63% - поздних). Практические рекомендации.
Список научных работ, опубликованных по теме диссертации
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
