Александр Богданов как политик, ученый, просветитель, основоположник методологии системного анализа

Поэтому первой из задач предпринятого исследования стало составление возможно более подробного описания жизни Богданова, рассматриваемой в комплексе с развитием его научного мировоззрения, характеристикой его участия в социал-демократическом движении, развертыванием исследовательской и просветительской деятельности, особенностями взаимоотношений со сподвижниками, т.е. в комплексе с теми проблемами богдановедения, которые мало и недетально рассматривались отечественными и зарубежными историками. Фактически речь идет о становлении нового направления в российской науке.

Для решения этой задачи потребовалась методология исследования, принципиально отличающаяся от той, которой придерживались отмеченные выше авторы. Прежде всего, основной акцент было необходимо перенести на саму личность Богданова, определить культурно-исторические и социальные условия ее формирования, обозначить характерные черты ее взаимодействия с окружающим миром. Это позволяло не только написать биографию Богданова как одного из выдающихся деятелей отечественной науки и социал-демократического движения, но и определить, в какой степени индивидуальный опыт и социальная среда влияли на формирование и развитие взглядов Богданова, – как политических, так и научных. Для решения этой проблемы потребовалось соединить персонологические теории Эриха Фромма и Альфреда Адлера с социально-экономической теорией марксизма.

Интерпретация биографических сведений о Богданове в соответствии с этой синтетической концепцией позволила сделать вывод о том, что взаимодействие личности с ее социальным окружением осуществляется на основе прошлого опыта личности, но при этом жестко детерминируется исторически сложившимся экономическим и социокультурным контекстом, формирующим определенные правила взаимодействия; противоречие между этим контекстом и индивидуальным опытом лежит в основе конфликта между личностью и ее окружением. В случае с Богдановым конфликт поначалу приобрел характерный для интеллигентской среды вид мировоззренческого спора. Но идейная конфронтация вскоре обернулась для Богданова положением гонимого, и не только в партии: любая практическая деятельность Богданова неизбежно наталкивалась на вмешательство лидирующей группировки партии во главе с Лениным, и возникала ситуация, которую сам Богданов называл «отлучением».

Поэтому в данной диссертации, помимо основных закономерностей всеобщей организационной науки, рассмотрены тектологические прогнозы развития мировой цивилизации, выполненные Богдановым в первой четверти XX века. Сопоставление этих прогнозов с большим массивом статистических данных по экономике и социологии, собранных отечественными и зарубежными исследователями уже во второй половине XX века, показало достаточно высокую точность научного предвидения Богданова и позволило поставить вопросы о наличии в современном обществе практической потребности в подобных тектологии методах анализа и прогноза социально-экономического развития, а также о возможности применения всеобщей организационной науки в исторических исследованиях, тем более что сам Богданов продемонстрировал эффективность тектологического метода исследования, проанализировав тенденции развития общества в двух основных направлениях и показав, какая огромная пропасть лежит между марксистским социализмом и «военным коммунизмом» (кстати, последний термин введен в научный лексикон именно Богдановым).

К сожалению, современное общество многие десятилетия не имело возможности оценить значение не только этого анализа, но и самой организационной науки, которая могла составить основу новой парадигмы научного мышления. То, что было открыто Богдановым в начале XX века, ученые второй половины столетия вынуждены были открывать заново, и коллективная мысль человечества, вместо того, чтобы двигаться в своем развитии дальше, вынуждена была топтаться на месте, вновь открывая уже открытое, ибо развитие науки и техники и усложнение социально-экономической системы в глобальном масштабе были императивом для ученых в их поисках организационных методов исследования мировых проблем. Именно к этому выводу приводит сопоставление богдановской тектологии с такими доминирующими в современной науке методиками системного анализа, как теория систем, кибернетика и синергетика.

Данное сопоставление показывает, что высокоэффективные методы анализа и прогноза, разработанные во второй половине XX века, хотя и представляют собой полностью оригинальные концепции, являются, тем не менее, частичными аналогами богдановской всеобщей организационной науки (ближе всех к тектологии стоит синергетика ????), поскольку, как и тектология, рассматривают все природные и социальные феномены с точки зрения их организации (так, напр., кибернетика объясняет их через явления управления и связи, т.е. с помощью двух аспектов организации из двенадцати, описанных Богдановым). При прочих равных условиях тектологические методы анализа социальной действительности (прежде всего, событий новейшей истории) позволяют делать сравнительно более точные выводы из исследуемых фактов, чем другие методики системного анализа, и только сложность категориально-понятийного аппарата тектологии для математической формализации может затруднить ее практическое применение. Таким образом, традиционная трактовка тектологии как чисто философской теории нуждается в серьезных уточнениях, тем более что сам Богданов считал всеобщую организационную науку прикладной дисциплиной и надеялся, что развитие этой науки приведет к выражению организационных законов в виде формул, подобных математическим, физическим, химическим.

Основными источниками в написании диссертации послужили опубликованные произведения А.А. Богданова (в силу ряда обстоятельств личного характера архивные материалы не использовались). Эти произведения позволили не только реконструировать эволюцию научных и политических взглядов Богданова, но и подробно охарактеризовать его просветительскую деятельность, которая практически совершенно не рассматривалась прежде, хотя сам Богданов придавал ей важное значение, видя в ней ключевой элемент революционных преобразований общества¹.

Кроме того, такие богдановские монографии, как «Краткий курс экономической науки» (1897), «Основные элементы исторического взгляда на природу» (1899), «Познание с исторической точки зрения» (1901), не исследовались даже как философские произведения, хотя именно в них впервые отчетливо проявились те особенности научного мышления Богданова, которые впоследствии нашли выражение в его концепциях эмпириомонизма и тектологии. Что касается самих этих концепций, то обращение к первоисточникам – богдановским работам – было объективно необходимым ввиду того, что и эмпириомонизм, и тектология в течение многих лет оценивались несколько односторонне: с точки зрения основного философского оппонента Богданова, лидера большевиков В.И.Ленина.

Между тем необходимо отметить, что именно «Краткий курс экономической науки», высоко оцененный Лениным в журнальной рецензии²,

был первой книгой, в которой уже отчетливо заметно расхождение взглядов Богданова с ортодоксальным марксизмом. Это показывает выполненное в данной диссертации сопоставление текстов «Краткого курса...» и «Капитала» К. Маркса. И то, что Ленин не только не отметил этого факта в своей рецензии, но и, напротив, охарактеризовал книгу Богданова как последовательно марксистскую, позволяет поставить под сомнение основательность обвинений в ревизионизме, выдвинутых лидером большевиков в адрес Богданова десять лет спустя. Далее, необходимо отметить, что в «Кратком курсе...» впервые в истории мировой экономической мысли было признано, что условием стабильного развития экономики является не рост производства сам по себе, а сохранение динамического равновесия между производством и потреблением¹ (необходимо учитывать, что американский экономист Джон Мейнард Кейнс, ставший одним из авторов рузвельтовской программы «нового курса», пришел к таким же выводам только спустя 30 лет²). Наконец, именно «Краткий курс...» стал первой работой Богданова-просветителя, и то, что только в царское время книга переиздавалась девять раз, показывает, насколько успешной была эта работа.

Фактическим ее продолжением стали другие монографии Богданова, рассматриваемые в данной диссертации. Эти произведения, адресованные преимущественно рабочим, содержат ряд идей, оригинальных даже с точки зрения наук конца XX века. Уже во второй своей книге – «Основные элементы исторического взгляда на природу. Природа. Жизнь. Психика. Общество» (СПб., 1899) – Богданов, основываясь на открытиях естественных наук конца XIX века, предложил принципиально новое мировоззрение, согласно которому каждое природное и социальное явление представляло собой не стабильный конгломерат элементов, а непрерывно развивающуюся систему, сохраняющую видимую неизменность только благодаря устойчивому динамическому равновесию с окружающей средой. Естественно, что и общественное сознание, по мысли ученого, развивалось в соответствии с этими же динамически-равновеснными процессами: авторитарные типы мышления, по Богданову, оказывались враждебными развитию общества, и их преодоление ученый считал чрезвычайно важной задачей революционного движения.

Более обстоятельно вопрос об авторитарном и динамическом мышлении, а также об их взаимосвязи с реакционными и революционными силами общества был рассмотрен Богдановым в монографии «Познание с исторической точки зрения», где исследователь представил развернутую типологию форм общественного сознания – от первобытного фетишизма до научного рационализма. Все эти формы сознания, по мысли Богданова, были подчинены, прежде всего, закону сохранения энергии (их использование позволяло людям сэкономить немало жизненных сил в процессе коллективной борьбы за существование против стихийных сил природы). Авторитет, как таковой, представлялся Богданову полезным лишь до тех пор, пока этот авторитет способствовал целесообразному распределению сил общества и, соответственно, играл в развитии социальной системы прогрессивную роль. Но развитие рационального мышления, сопровождающееся расширением области умопостигаемых явлений мира, по мысли ученого, неизбежно вело к разрушению авторитетов, играющих роль своеобразных ориентиров для неокрепшего, несамостоятельного познания.

Окрепнув, познание переставало нуждаться в подобных приспособлениях, более того, авторитеты становились препятствиями для его дальнейшего развития, предлагая готовые предписания там, где требовалась самостоятельная творческая работа.

Однако даже такие обвинения не остановили Богданова, стремившегося использовать передовые достижения естественных и общественных наук начала XX века в революционно-просветительских целях. Особенно яркое выражение это стремление нашло в брошюре «Культурные задачи нашего времени» (М., 1911), в которой Богданов первым в мировом социал-демократическом движении затронул проблему культурной независимости пролетариата. Обретение рабочим классом культурной независимости от буржуазии, по мысли Богданова, должно было открыть путь для самых широких преобразований в технической, экономической, политической и идеологической жизни общества и, таким образом, подготовить условия для перехода к социализму. Отказ от решения этой проблемы, ограничение социал-демократического движения только областью борьбы классов, признание захвата власти пролетариатом в качестве основной цели революции означали, с точки зрения автора «Культурных задач...», полный разрыв с делом строительства социализма: формирование нового общественного строя невозможно в рамках старых методов организации действия и мышления.

Помимо концепции «военного коммунизма» (в данной диссертации ей посвящена часть третьей главы), в «Науке об общественном сознании» Богданов анализирует проблемы, еще не имевшие места в его время и ставшие предметом исследования других ученых лишь через десятилетия. В этой книге речь шла о влиянии технического прогресса на идеологию общества, особенностях манипулирования массовым сознанием в условиях господства авторитарных и индивидуалистических способов мышления, и т.д.

Другая группа произведений Богданова, посвященная уже не только научным вопросам, но и проблемам текущей политики, позволила реконструировать его политические взгляды, а также отметить, что и в политической работе Богданов оставался, прежде всего, просветителем. К сожалению, лишь незначительная часть произведений такого рода была выпущена в виде отдельных книг. Но именно в этой категории источников автором диссертации была обнаружена работа Богданова, посвященная анализу причин русско-японской войны и перспектив революционного движения в изменившихся в связи с войной условиях. Эта работа, – «Из-за чего война и чему она учит?» (Женева, 1904), – не получившая освещения ни в одном из посвященных Богданову исследований, включена в приложение к данной диссертации.

Еще одна работа такого плана – «Что такое либералы?» – представляет интерес с точки зрения истории развития русского парламентаризма. В этой брошюре Богданов в популярной форме характеризует систему отношений между правящими группами русского общества накануне выборов во II Государственную Думу, и на основе этого разъясняет предвыборную тактику РСДРП. Таким образом, «Что такое либералы?» представляет собой одно из первых политологических исследований русского общества начала XX века, особая ценность которой для историка заключается в том, что в этой работе Богданов очень кратко и точно характеризует причины разделения «освобожденцев» –конституционалистов на две партии: кадетов и «Союз 17 октября», – определяя последних как «либералов-собственников», заинтересованных не столько в преобразовании полукрепостнического самодержавной монархии в капиталистическое государство, сколько в создании максимально благоприятных условий для собственного обогащения¹.

Особо следует отметить философско-полемические произведения Богданова, написанные в ответ на обвинения в ревизионизме со стороны Плеханова и Ленина. Эти две книги: «Падение великого фетишизма. Вера и наука» (М., 1910) и «Десятилетие отлучения от марксизма. Юбилейный сборник. 1904-1914» (М., 1995), – в отличие от плехановского «Materilismus militans» и ленинского «Материализма и эмпириокритицизма», долгие годы оставались недоступны исследователям, поскольку первая из этих книг находилась в спецхране, а вторая до недавнего времени существовала лишь в виде рукописи, хранившейся в московском Центральном партийном архиве, и только в 1995 г. была опубликована в качестве третьей книги сборника «Неизвестный Богданов». Изучение этих источников позволило по-новому оценить тему, казалось бы, всесторонне исследованную еще в советское время, и определить реальные причины разногласий между Богдановым и лидерами РСДРП.

Большую группу источников составляют статьи, написанные Богдановым в период 1901-1926 гг. и посвященные проблемам текущей политики, политической экономии, философии, социальной психологии и т.д. Эти статьи не только позволяют более полно охарактеризовать эволюцию политических и научных взглядов Богданова, но и проследить поэтапный процесс формирования позиции ученого по тому или иному конкретному вопросу. Так, например, цикл статей Богданова, опубликованных в журнале «Образование» в 1901-1903 гг. и посвященных полемике с философами-идеалистами Н.А. Бердяевым и С.Н. Булгаковым², впоследствии лег в основу книги «Из психологии общества», в которой Богданов указал отчетливую взаимосвязь между политической реакцией, авторитарным мышлением и идеалистической философией³. Аналогичным образом, статьи Богданова, вошедшие в сборник «Наши недоразумения» (Женева, 1904; написан совместно с М.С. Ольминским), не только позволяют охарактеризовать его политическую позицию накануне III съезда РСПДРП, но и показывают уровень организационного мышления их автора, ясно определившего природу раскола верхушки российского социал-демократического движения. По мысли Богданова, предпосылки раскола РСДРП были созданы еще на II съезде партии, закрепившем в уставе наличие двух самостоятельных руководящих центров – «литературного» ЦО и «практического» ЦК, – что не могло не сказаться негативно на работе всей партии в целом⁴.

Характер этого расхождения между большевиками и меньшевиками яснее всего отображен в официальных партийных документах, привлеченных к работе над диссертацией и составивших важную по значению группу источников, позволивших уточнить некоторые факты биографии Богданова и определить, как его философское столкновение с Лениным отражалось на жизни и работе РСДРП. Так, в «Протоколах и стенографических отчетах съездов и конференций КПСС», посвященных III съезду РСДРП, содержались не только полные тексты выступлений Богданова на этом первом полностью большевистском форуме, но и документы Бюро комитетов большинства, составленные при непосредственном участии Богданова, а также проект Устава РСДРП, вошедший в официальную историю КПСС как «ленинский», но разработанный Богдановым¹.

Что же касается отношения большинства рядовых членов партии к Богданову, то немаловажным показателем в этом случае является сам факт заочного переизбрания Богданова в объединенный ЦК РСДРП на IV съезде партии³: «вице-лидер большевиков»⁴ на этот раз не имел возможности принять участие в съезде, поскольку с 1905 г. находился в тюрьме вместе с другими членами Петербургского Совета рабочих депутатов, но его организаторские способности и заслуги были по достоинству оценены делегатами как от большевиков, так и от меньшевиков.

И тем не менее конфликт между Лениным и Богдановым, казалось бы, не имевший реальных оснований ни в чем, кроме несовпадения философских взглядов, отчетливо оформился уже в 1908 г., когда в свет вышла ленинская монография «Материализм и эмпириокритицизм». Политические последствия столкновения двух большевистских лидеров по вопросам, на первый взгляд, далеким от практической деятельности фракции, получили отражение в «Протоколах Совещания расширенной редакции "Пролетария"» (М., 1931). Несмотря на несколько тенденциозный подбор документов (фактически отражавших только ленинскую позицию), этот источник позволил прояснить некоторые методы, использованные Лениным и его сторонниками в борьбе против Богданова, и построить гипотезу о том, что предпосылки конфликта между двумя лидерами большевиков находились далеко за пределами философии.

Частично подтверждают эту гипотезу документы группы «Вперед», включенные во вторую книгу сборника «Неизвестный Богданов». Ни один из них, начиная с программного заявления группы, не называет философию в качестве причины отделения «впередовцев» от ленинской большевистской фракции; более того, раскол большевизма в этих документах поставлен в прямую зависимость от финансовых проблем, прямо или косвенно связанных с политикой «экспроприации», которой в 1905-1907 гг. придерживался Большевистский Центр.

К либеральным авторам относятся и такие известные мыслители, как Н.А. Бердяев, М.О. Гершензон, А.С. Изгоев, П.Н. Милюков, и гораздо менее знаменитые, как, например, Г. Черепанов – обозреватель отдела книжных новинок в журнале «Мир Божий». Тщательное исследование текстов этих авторов предоставило возможность не только охарактеризовать причины мировоззренческих расхождений между «веховцами» и социал-демократами (они общеизвестны: это, прежде всего, несовпадение политических целей), но и реконструировать способы мышления русской интеллигенции начала XX века. Последнее обстоятельство представляется особенно важным, если учесть, что большинство лидеров российской социал-демократии составляли выходцы именно из интеллигентской среды, которые при всем своем желании не могли полностью преодолеть все усвоенные с раннего возраста мировоззренческие стереотипы.

Особенно показательны в этом плане примеры философской полемики между Бердяевым и Богдановым в 1901-1902 гг., а также философского противоборства Плеханова и Ленина против Богданова в 1907-1908 гг. Эти примеры подробно рассмотрены в данной диссертации, причем основное внимание уделено не только произведениям критически настроенных против Богданова мыслителей, но и ответам ученого на довольно резкие выступления против его идей. Особое же значение в данном случае имеет то обстоятельство, что и идеалист Бердяев, и материалисты Плеханов и Ленин в своей критике научных и философских взглядов Богданова исходили из одной и той же мировоззренческой предпосылки: немецкой классической философии XVIII столетия – и противопоставляли основанным на достижениях естественных наук начала XX века позитивистским теориям Маха и Авенариуса (на которые ссылался в своих произведениях Богданов) абстрактно-гносеологические концепции Канта и Гегеля, базирующиеся на гораздо более скромных знаниях о природе и обществе.

Дополнительную информацию о причинах конфликта между Лениным и Богдановым предоставила такая категория источников, как письма. Подлинным открытием в этой категории источников стало письмо В.И. Ленина А.А. Богданову и С.И. Гусеву от 11 февраля 1905 г. Это письмо, посвященное некоторым вопросам подготовки III съезда РСДРП, по невыясненным обстоятельствам не вошло в 4-е и 5-е издания Полного собрания сочинений Ленина – вероятно, потому, что в этом письме лидер большевиков решительно высказался против проведения съезда в Лондоне, мотивируя это чрезвычайной дороговизной проживания в Англии и «экономической слабостью» фракции¹, т.е. реальная позиция Ленина накануне съезда слишком отличалась от той, которая вошла в официальную историю партии.

Другие – вошедшие в ПСС – письма Ленина позволили точно определить характер сотрудничества между Лениным как лидером большевиков в эмиграции и Богдановым как лидером большевиков на местах, т.е. в России. Именно эта своеобразная особенность организации работы фракции в период первой русской революции и явилась подлинной причиной конфликта Ленина с Богдановым.

¹ См.: Ленин В.И. Письмо С.И. Гусеву и А.А. Богданову. 11 февраля 1905 г. // Пролетарская революция. М, 1925. №4 (39). С. 16-20.

Наученный горьким опытом раскола РСДРП на меньшевиков и большевиков, Ленин стремился к созданию сверхцентрализованной партии, управляемой одним лидером, и в этой ситуации Богданов воспринимался не только как надежный союзник, но и как потенциальный конкурент, от которого следовало избавиться. О том, сколько усилий было приложено к «нейтрализации» Богданова, свидетельствует переписка Ленина с Дубровинским, Горьким и Каменевым, содержащая уникальные сведения о том, каким образом было подготовлено исключение Богданова из ЦК и БЦ в обход съезда партии – единственного органа, правомочного решать подобные вопросы.

Письма Богданова разным лицам, опубликованные в первой книге сборника «Неизвестный Богданов», показывают, что сам ученый и не стремился конкурировать с Лениным. Значительная часть этих писем посвящена таким вопросам, как, например, подготовка совместно с И.И. Скворцовым-Степановым издания большого «Курса политической экономии» (издание было начато в 1910 г., хотя переговоры с книгоиздателями С. Дорватовским и А. Чарушниковым начались еще в 1906 г.) или организация партийной школы агитаторов-пропагандистов на о. Капри (такая школа была создана сторонниками Богданова весной 1909 г., о чем заблаговременно дали знать в БЦ; впрочем, это не помешало ленинцам обвинить Богданова в организации «фракционной» школы «тайком» от партии и ее руководящих органов). Такая же конструктивная направленность характерна и для переписки Богданова с соратниками по группе «Вперед» (1909-1914), вошедшей во вторую книгу сборника, а богдановские письма Ленину о подготовке III съезда, опубликованные в журнале «Пролетарская революция», по стилю напоминают деловые телеграммы.

После установления Советской власти характер писем Богданова отчетливо изменился: во-первых, объем переписки и количество адресатов значительно сократилось (этому в существенной степени способствовал арест Богданова в 1923 г. по ложному обвинению в антипартийной деятельности), во-вторых, в текстах писем стала доминировать тема прав личности на самозащиту (практически сразу после ареста началась беспрецедентная по интенсивности травля Богданова в печати, продолжавшаяся и после его смерти вплоть до 1937 г., после чего создатель тектологии был окончательно превращен в «фигуру умолчания» российской истории).

Дополнительную характеристику деятельности Богданова позволила дать такая группа источников, как периодическая печать. Здесь, прежде всего, необходимо отметить научно-популярные журналы либеральной направленности «Мир Божий», «Образование» и «Вопросы философии и психологии». В последних двух в 1901-1903 гг. был опубликован ряд полемических статей Богданова против идеалистической философии Н.А. Бердяева и С.Н. Булгакова. Знакомство с основной проблематикой статей других авторов этих изданий помогло в реконструкции мировоззрения русской интеллигенции начала XX века и позволило уточнить один из фактов биографии Богданова, а именно характер его философского противоборства с Бердяевым, чья «Заметка о книге г. Богданова "Познание с исторической точки зрения"»¹ (Бердяев Н.А. Заметка о книге г.Богданова «Познание с исторической точки зрения» // Вопросы философии и психологии. № 9-10. СПб., 1902. С. 839-853.) была опубликована в октябрьском номере «Вопросов философии и психологии». Что же касается «Мира Божьего», то именно в этом журнале были помещены, пожалуй, самые яркие рецензии на первые просветительские работы Богданова, показавшие как отчетливую заинтересованность редакции в рассматриваемой Богдановым проблематике, так и явную неоднозначность восприятия затронутых исследователем мировоззренческих вопросов¹.

Что касается социал-демократической периодической печати, то в работе над диссертацией были использованы такие издания, как центральный орган РСДРП «Искра», нелегальные большевистские газеты «Вперед» и «Пролетарий», а также «Правда» – легальный литературно-публицистический журнал, выходивший в Москве в 1904-1906 гг. Помимо сведений (кстати, крайне скудных и нуждающихся в дополнительной проверке с привлечением архивных материалов) о редакторской работе Богданова в этих изданиях, существенное значение имеет информация о настроениях партийной массы, нашедшая выражение в статьях постоянных авторов этих изданий, корреспондентских сообщениях с мест и т.д. Наиболее ярко это проявилось в материалах газеты «Правда», издававшейся в Санкт-Петербурге с мая 1912 г. и поместившей в 1914 г. на своих страницах цикл просветительских статей Богданова «Из словаря иностранных слов». В этих статьях ученый в доступной форме разъяснял читателям-рабочим значения таких основных понятий практической политики, как «партия», «программа», «демократия», «идеология» и т.д.

Особо следует отметить такие периодические издания, появившиеся уже после установления Советской власти, как «Пролетарская культура» и «Вестник Социалистической Академии» (с 1924 г – «Вестник Коммунистической Академии»). Первый из этих журналов был создан при самом деятельном участии Богданова, вошедшего в состав редакционной коллегии вместе с такими известными лидерами российского Пролеткульта, как П.И. Лебедев-Полянский, Ф.И. Калинин, П.М. Керженцев, АК. Гастев и др. Тот факт, что статьи Богданова в течение 1918-1919 годов появлялись в каждом номере этого журнала, является косвенным подтверждением роли Богданова как основного теоретика пролеткультовской работы. Что же касается «Вестника...», то в нем содержатся подробные протоколы и стенограммы заседаний Президиума Социалистической (впоследствии Коммунистической) Академии, членом которого был Богданов. Также в «Вестнике...» были опубликованы статьи Богданова, посвященные первобытной культуре, теории относительности, политической экономии – словом, ключевым проблемам науки 1920-х гг. Не менее интересны и стенограммы докладов, прочитанных в Академии в период с 1923 по 1927 год: они не только позволяют с высокой точностью определить роль Богданова в научной работе Академии, но и характеризуют ту систему отношений, которая сложилась между первыми академиками Республики Советов. Именно в «Вестнике Социалистической Академии» автору данной диссертации удалось найти редкую характеристику политической позиции Богданова, вьшолненную самим создателем тектологии на общем собрании членов Академии 17 мая 1924 года: Богданов определял себя как «беспартийного коммуниста»². Это достаточно резко диссонирует с представлениями о нем как о непримиримом противнике ленинского большевизма, хотя именно эти представления многие годы оставались доминирующими и в отечественной, и в зарубежной историографии о Богданове.

1См.: Ленин В.И. Рецензия на книгу А.Богданова «Краткий курс экономической науки» // Мир Божий. СПб., 1898. №4. С.99-103; Г.Ч. [Черепанов Г.]. АБогданов. Познание с исторической точки зрения. СПб., 1901 г.[рецензия] //Мир Божий. №10. СПб., 1901. С. 101-103.

² Выступление на общем собрании членов Социалистической Академии 17 апреля 1924 г. по вопросу о переименовании Академии в Коммунистическую // Вестник Коммунистической Академии. М., 1924. №8. С.392-393.

В дополнение к рассмотренным выше источникам в работе над диссертацией была использована разнообразная литература. Прежде всего, это касается произведений, прямо или косвенно затрагивающих отдельные моменты жизни Богданова. Так, монография В.И. Орлова «Студенческое движение Московского университета в XIX столетии» (М., 1934), помимо интересных сведений об особенностях политической деятельности московского студенчества в 1890-х гг., содержала детальную информацию о работе Союзного Совета землячеств, но также о причинах и обстоятельствах первого ареста Богданова, завершившегося его ссылкой в Тулу. Подробное описание деятельности Богданова в этом городе и развернутая характеристика первых шагов Тульской социал-демократической организации в борьбе за права рабочих вошли в первый том двухтомного коллективного труда «Очерки истории Тульской областной организации КПСС» (Тула, 1983). Но ввиду идеологической специфики этой книги упоминания о Богданове в ней были довольно краткими и касались только тех моментов истории тульского рабочего движения, участие в которых Богданова было невозможно обойти молчанием. Почти аналогичный подход к изложению событий, связанных с Богдановым, использовал авторский коллектив «Очерков истории Вологодской организации КПСС»: деятельность Богданова, в 1901-1903 гг. отбывавшего в Вологде ссылку, была охарактеризована очень скупо, лишь постольку, поскольку именно через Богданова осуществлялась переписка вологодских ссыльных революционеров с Лениным.

Другая группа литературы позволила автору диссертации реконструировать историческую обстановку, в которой жил и работал Богданов. Прежде всего, для восстановления социокультурных особенностей русского общества конца XIX – начала XX века были использованы произведения ученых-историков: М.Н. Покровского – современника и участника многих событий, связанных с Богдановым, – охарактеризовавшего социально-экономическое состояние России рубежа веков с позиций марксизма; С.Ф. Ольденбурга, составившего развернутое описание политической жизни страны в 1895-1917 гг. в своей монографии «Царствование императора Николая II»; А.Я. Авреха, проанализировавшего особенности внутренней политики правительства П.А. Столыпина после революции 1905-1907 гг. (в том числе думскую политику премьер-министра).

В дополнение к историческим исследованиям были использованы также произведения публицистов – Н.В. Шелгунова, П.А. Кропоткина, П.Л. Лаврова, М. Горького, «веховцев» – и некоторые художественные произведения, позволяющие восстановить идеологическую атмосферу эпохи. К последним необходимо отнести, прежде всего, «Без дороги» (1894) и «Записки врача» (1895-1900) В.В. Вересаева, позволяющие оценить особенности социального положения провинциальной русской интеллигенции конца ХГХ века с точки зрения представителя этой социальной группы. С этой стороны к художественным произведениям примыкают воспоминания таких современников Богданова, как П.Н. Милюков и А.Ф. Керенский: оба мемуариста не были знакомы с Богдановым, но их произведения позволяют глубже оценить то сложное время, в которое он жил. Так, П.Н. Милюков в своих «Воспоминаниях» (М., 1990) чрезвычайно подробно описывает процесс становления и работы Государственной Думы, не обходя своим вниманием и ее социал-демократическую фракцию, деятельность которой в период столыпинской реакции послужила основной причиной политического противостояния между Лениным и Богдановым. Что же касается мемуаров А.Ф. Керенского «Россия на историческом повороте» (М., 1993), то в них содержатся интересные сведения о характере революционного движения накануне и во время I Мировой войны, отсутствующие у других авторов.

Однако анализ основных закономерностей всеобщей организационной науки тектологии и проверка возможности ее применения в исторических исследованиях, проведенные в третьей главе данной диссертации, потребовали привлечения иных материалов. Прежде всего, для определения эффективности прогнозов развития мировой цивилизации, выполненных Богдановым в начале XX века, было необходимо сопоставить эти прогнозы с реальным ходом развития наиболее развитых в экономическом отношении регионов планеты.

С этой целью к работе над диссертацией были привлечены произведения таких зарубежных ученых, как Джон Кеннет Гэлбрайт, Стюарт Холланд и Пол Кеннеди. Книга Гэлбрайта «The New Industrial State» («Новое промышленное государство»; 1968) была полностью посвящена изменениям в экономике передовых капиталистических стран Запада, произошедшим в период после II Мировой войны вследствие внедрения в практику экономической теории Дж. М Кейнса. Социальные последствия этих изменений были подробным образом рассмотрены Холландом – британским экономистом, автором лейбористской программы социальных преобразований, принятой в 1972 г. – в книге «The Socialist Challenge» («Социалистический вызов»; 1975). Что же касается П. Кеннеди, то в его книгах «The Rise and Fall of the Great Powers» («Расцвет и упадок великих держав»; 1987) и «Вступая в двадцать первый век» (1997) те же изменения рассматриваются в глобальном масштабе (это – первые на Западе исследования такого рода). К несомненным достоинствам произведений всех трех отмеченных выше авторов необходимо отнести оригинальную интерпретацию обширных статистических данных, характеризующих динамику социально-экономического развития не только отдельных стран Европы и Америки, но и всего западного мира в его культурно-исторической целостности.

Изменения в идеологии капиталистического общества, отчетливо связанные с трансформацией его социально-экономической основы (т.е. с формированием «общества потребления»), были отмечены в произведениях западноевропейских «новых левых» Г. Маркузе («Одномерный человек»; 1994) и М. Пэйе. Книга последнего «Gauchee, annee zero...» («Левые, год нулевой...»; 1964) стала своеобразным манифестом бунта молодого поколения Западной Европы против «общества потребления», тогда как книга Маркузе была, фактически, теоретическим обоснованием этого бунта. Сведения из этих произведений, сопоставленные с данными социально-экономической статистики и интерпретированные с тектологической точки зрения, позволили составить целостную картину развития западного общества и определить, что главные тенденции этого развития совпадают с прогнозом Богданова.

Дополнительная информация, подтверждающая этот вывод, была получена автором данной диссертации из исследований зарубежных историков и социологов, опубликованных в ряде научных журналов Западной Европы и США. Так, статья немецкого ученого Юргена Коки «Средний класс в Европе», опубликованная декабре 1995 г. в «Journal of Modern History», содержала изложение истории развития той социальной группы капиталистического общества, которую М. Вебер называл «средним классом». Исследование Ю. Коки показало, что эта социальная группа во второй половине XX века постепенно отходит от своего посреднического положения между правящими и управляемыми классами и чем дальше, тем отчетливее приобретает функции организатора общественного производства, т.е. правящего класса.

К аналогичным выводам о размывании социальной системы классического капитализма в конце XX века пришел и голландский социолог Вейт Бадер. В своей статье «Гражданство и исключение: радикальная демократия, община и справедливость, или Что неправильно в теории коммунитаризма?» (Political Theory. May 1995. Vol.23. №2) он отметил, что классическая буржуазная демократия, основанная на традиционных представлениях о гражданстве как праве «групповой собственности» на некоторые юридические привилегии, становится ограничителем социального развития: большие массы людей, реально обеспечивающих благосостояние общества, оказываются не вправе пользоваться этим благосостоянием в полной мере, поскольку не являются членами привилегированной группы «граждан» (принадлежат к другой этнокультурной или религиозной общности, не соответствуют цензу оседлости и т.д.). Таким образом, по мысли Бадера, на исходе века формируется один из величайших парадоксов всемирной истории: демократическое общество, провозгласившее целью своего существования свободу и равенство, может существовать только при наличии большой группы неравных и несвободных, за счет которых процветает обеспеченное меньшинство. У этой проблемы, по мысли ученого, может быть только одно решение: смена отношений в обществе, т.е. отказ от гражданства как совокупности критериев, дающих право на привилегированное положение, в пользу иных критериев общности людей. В качестве такого критерия Бадер предлагает сотрудничество людей в глобальной социально-экономической системе.

Складывание такой системы отмечено в статье американских историков Майкла Гейера и Чарльза Брайта «Всемирная история в глобальный век» («American Historical Review». October 1995. Vol.100. №4). Характеризуя изменения, произошедшие в отношениях между отдельными странами и целыми регионами планеты со времени окончания II Мировой войны, ученые пришли к выводу о постепенном формировании принципиально новой социально-экономической ситуации. Прежде всего, к концу XX века отчетливо проявилась не только зависимость бедных и слаборазвитых стран от богатых и развитых, но также и обратная (развитая промышленность объективно нуждается в больших объемах дешевого сырья, получить которое можно только из мало освоенных в хозяйственном отношении регионов). Соответственно усилению взаимной зависимости укрепляется потребность в совершенствовании методов планирования и организации производства уже в масштабе не отдельных стран, а целых регионов и – в перспективе – всей планеты. Только глобальное управление экономикой способно, по мысли Гейера и Брайта, решить встающие перед человечеством экологические, демографические и социальные проблемы, справиться с которыми в одиночку бессильны даже самые богатые государства мира.

Далее, для выяснения практической применимости тектологии в научных исследованиях потребовалось сопоставление богдановской всеобщей организационной науки с другими методологиями исследования, разработанными уже в 1940-х – 1960-х годах. Поэтому в работе над диссертацией были использованы такие произведения, как «Кибернетика» Н. Винера (1958), «Исследование операций» (1966) П. Райветта и Р.Л. Акоффа. Применение разработанных этими западными учеными методов исследования социальной реальности нашло свое отражение в книгах таких современных авторов, как Р.Ф. Абдеев («Философия информационной цивилизации»; 1994), А. Зиновьев («Коммунизм как реальность»; 1994), А.В. Поздняков («Стратегия российских реформ»; 1998), О.Ю. Петрова («Динамика понятийного аппарата сознания»; 1995). Сравнительный анализ выводов этих авторов о природе и законах развития общества показал, что теоретические концепции современных ученых во многом аналогичны ключевым положениям всеобщей организационной науки, и ближе всех к тектологии находится синергетика, позволившая во второй половине XX века математически выразить те закономерности, которые сам Богданов, опиравшийся на достижения науки начала века, мог сформулировать только в виде качественных характеристик.

Исследование социальных предпосылок создания тектологии, кибернетики, синергетики и других методов научного прогнозирования событий показало, что в основе создания этих методов лежит объективная общественная потребность в планомерной организации всех видов совместной деятельности. Стабильное развитие общества становится возможным только тогда, когда у большинства его членов имеется возможность заблаговременно подготовиться к заранее ожидаемым переменам в социально-экономической системе, что невозможно при отсутствии научных методов, позволяющих с достаточной степенью точности предвидеть события еще до их наступления. Анализ исторических предпосылок формирования этой потребности позволил определить, что первым научным методом такого «исследования будущего» стала теория К. Маркса и Ф. Энгельса. Ярким примером научного предвидения могут служить письма Энгельса, написанные разным лицам в последнее десятилетие жизни ученого и посвященные анализу европейской политики. В этих письмах содержится ряд отчетливых указаний на возможные причины и характер большой войны между двумя блоками крупнейших империалистических держав; единственное, что оказалось в прогнозе Энгельса неточным – это время возможного начала событий (1885-1895 гг. вместо 1914 г.).

Это обстоятельство не только позволило включить марксизм в число методов научного прогнозирования будущего, но и обусловило привлечение дополнительной литературы в виде произведений учеников и последователей Маркса: К. Каутского («К критике теории и практики марксизма. "Антибернштейн"»; М., 1922), Р. Люксембург («Социальная реформа или революция»; М., 1959), Р. Гильфердинга («Финансовый капитал»; М., 1959), Н.И. Бухарина («Мировое хозяйство и империализм»; 1914), В.И. Ленина («Империализм как высшая стадия капитализма»; 1916), Л.А. Крицмана («Героический период великой русской революции»; М.-Л., 1926). В эту же группу литературы вошел и классический труд Джона А. Гобсона «Империализм» (Л., 1927). Работа с этими произведениями позволила выяснить, что богдановская тектология не была единственной созданной на рубеже ХГХ и XX вв. методикой планомерной организации всех форм совместной деятельности; но, в отличие от аналогичных концепций, всеобщая организационная наука представляла собой первую детально проработанную методологию системного анализа и в этом качестве превосходила теоретические наработки современников.

Работа со столь разноплановыми источниками и литературой потребовала новых методов анализа и интерпретации собранной информации, поскольку использование прежней идеологизированной методологии исследования шло вразрез с целями диссертации. Установившаяся с 1960-х гг. оценка Богданова только как философского оппонента Ленина объективно способствовала не расширению, а сужению проблематики исследования и, соответственно, делала невозможной объективную характеристику развития научных взглядов Богданова, что препятствовало определению реального значения тектологии для истории науки и техники XX века.

Поэтому автором данной работы предпринято соединение ставших уже классическими методологических принципов историзма и объективности с таким еще новым для исторических исследований методом, как системный анализ, чтобы новые сведения о жизни Богданова и развитии его научных взглядов могли быть выстроены в документально обоснованную и логически непротиворечивую картину, а главное открытие Богданова – тектология – получило оценку, основанную уже не на политико-идеологических пристрастиях, а на объективных научных фактах. Использование такой синтетической методологии исследования в сочетании с имеющимися источниками и литературой в целом позволяет решить задачи, поставленные в данной диссертации.