|
Распределение ролей — закладка фундамента спектакля, залог его успеха. Или провала. Мне уже приходилось останавливаться на этой теме в статье к сборнику "Мастерство режиссера". Сейчас затронем лишь организационную сторону вопроса.
Распределение ролей, назначение незнакомых вам актеров на роли в вашем спектакле грозит катастрофой. Поэтому необходимо перед тем, как выйдет приказ о назначении на роли, постараться под всякими благородными и хитроумно выдуманными предлогами посмотреть как можно больше спектаклей театра, в котором вам придется самостоятельно работать.
Но и это не всегда спасает. 'У каждого актера бьюает своя "главная роль", в которой его недостатки становятся его достоинством — так
23
совпадают внутренние и внешние данные с авторским образом. Актеры, особенно актрисы, не всегда могут верно оценить свои данные — возраст, внешность. Крупнейший актер и режиссер русской провинциальной сцены Николай Николаевич Соболыциков-Самарин когда-то произнес афоризм, живущий по сей день: "Если ты хочешь погубить актера, то дай ему роль, которую он просит". Парадоксально, но верно!
"Свои актеры" — в этом случае есть опасность совсем с другой стороны. Режиссер хорошо знает группу актеров, связан с ними совместной учебой, обещает им роли в будущем спектакле, не учитывая потребностей этого спектакля. Распределение ролей у дипломника — дело не только его одного, а всего театра. Вокруг магического приказа, обозначающего начало работы, часто (если честно — то всегда!) возникают высоко принципиальные разговоры об объективности. Объективности в искусстве не бывает — есть субъективная позиция художника, основанная на его замысле, его видении героев автора.
Дипломника ждут "подводные рифы": в театре ему предложат незанятых актеров, выступающих на собраниях, — чтобы избавиться от их претензий. Особенно часто приходится выдерживать бои уже не местного значения по поводу двойных составов. Можно понять руководство театра, стремящееся обезопасить основных исполнителей. Интересное наблюдение: многие провинциальные (не люблю слово из канцелярий — "периферийные"!) режиссеры, приезжающие на постановку или на постоянную работу в Москву, почти всегда терпят поражение именно со вторыми составами. Однако актеры приветствуют такую позицию и упрекают москвичей, не работающих таким методом. Вторые исполнители требуют такого же количества репетиций, что и первые. Они по-своему правы. А как быть режиссеру? Сегодня Глумова репетирует Икс, а завтра — Игрек. У Икса, естественно, одни психофизические данные, и режиссер попытается найти присущий ему рисунок роли, мизансцены. А у Игрека — все по-другому! Следовательно, режиссер ищет некий усредненный — и для Икса, и для Игрека — вариант. Тогда настоящей работы не получается ни у кого... Усредненность — враг искусства! Режиссер не может быть автоматом, штампующим свои образные решения. Выход один: после премьеры режиссер репетирует новый вариант спектакля. Для молодого режиссера, вложившего в свое первое творение все свои
24
душевные силы, — труд неблагодарный, к хорошим результатам он не приводит. Судьба таких режиссеров была однозначна.
Прежде всего на пути режиссера встанут стеной штампы "амплуа". Беда с классикой — ее ждут актеры старшего возраста: "наши роли!". Но ведь писались эти пьесы в основном о молодых и для молодых. Катерину в "Грозе" в Малом театре играла Ф. Снеткова — в 21 год! Добролюбов писал о Катерине — как из ребенка она становится женщиной! Куда уж было играть Тарасовой и Еланской — "гранд-дамам" (опять провинциальные штампы!).
Режиссер с первых шагов сталкивается страницей компромисса. Серьезнейшее испытание для дипломника. Впрочем, почему только для дипломника?
Радостное событие — мой ученик, способный студент, мыслящий, серьезный, выпустил диплом-сказку в одном из московских театров. Сюжет прост: премьер-министр некоего сказочного государства хочет жениться на принцессе, чтобы стать королем. Вокруг этого плана сосредоточены все события. Беру программу. Странно — нет фамилии художника. Режиссер объясняет — принципиальные расхождения. Занавес открылся — разногласий нет, ибо нет оформления, несколько непонятных станочков. Появляется министр — инициатор интриги. Этого бессердечного авантюриста играет прелестная молодая актриса, женские достоинства которой не скрывает фрак. Я заинтересовался таким замыслом, но не смог осмыслить его. "Понимаете, — говорит горе-дипломник, — в театре не оказалось свободных артистов (параллели! — Б. Г.), пришлось взять единственную не занятую, к сожалению, женщину". Я обратился к нему с просьбой: "Я никому не расскажу о спектакле, как будто его не было, а вы уж никому не рассказывайте, что я его видел". Мера компромисса не была соблюдена ни режиссером, ни мной.
Начинаются трудовые будни.
Если вы в институте с первых дней не приучили себя к
ДИСЦИПЛИНЕ ТВОРЧЕСКОГО ТРУДА.
то в театре вам придется туго. Конечно, в институте есть романтика в отказе от каникул, выходных дней, в ночных репетициях тайком от администрации. Отказаться от такой романтики — грех, она всегда привлекает, воодушевляет! Но уже в институте приходится понять, что только в студиях, да и то в первые годы их существования, можно объявлять авралы, вести на штурм! Дальше начинается нор-
25
мальная работа — производство. Так будет в подавляющем большинстве театров, в которых будут работать молодые режиссеры.
В театре приходится примириться с тем, что далеко не все актеры — энтузиасты, и не все лодыри или халтурщики. Есть — их преобладающее количество — уравновешенные люди, относящиеся к своей работе профессионально, требующие дисциплины и порядка. Каждому актеру нужно заранее распределить свое время, знать срок выпуска премьеры, в которой он занят, потому что у него есть киносъемки, передачи на радио или телевидении, а теперь еще прибавились коммерческие антрепризы. Для актеров они важны не только как заработок — и не надо их за это порицать, — но и как возможность сыграть роль, которой нет в родном театре. Новые жизненные условия требуют "американской деловитости".
Попробуйте уже в институте составить план выпуска не только дипломного спектакля, но и обыкновенного отрывка. Срок сдачи экзамена, показа премьеры — итог, цель. Ему подчиняются все службы в театре — администрация, постановочная часть и, в первую очередь — актерская и режиссерская группа.
В Японии мне довелось присутствовать при закладке фундамента будущего театра. Тут же всем гостям вручили пригласительные билеты на банкет после премьеры, которая будет показана на открытии этого театра. Указаны число, час. Когда я усомнился в возможности такой точности, то меня просто не поняли. При постановке спектакля за рубежом вам при первой встрече вручают ключ от номера в гостинице и билет на обратный рейс, сразу после премьеры: число, час отлета.
Мейерхольд утверждал, что режиссер должен ставить один спектакль в год. Не больше. Но нужно уметь поставить спектакль и за две недели. Только тогда требуется
ИНОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ СИЛ,
иной план выпуска. Задумывался ли студент, почему такой план начинают составлять не со дня начала репетиций, а с финиша — с премьеры? Через план выпуска можно понять замысел режиссера.
Каким сценам уделяется большее внимание, сколько им отдано репетиций. Какая сцена главная для раскрытия замысла? В "Ромео и Джульетте" (МТЮЗ) сцена исповеди у брата Лоренцо занимает у автора одну страницу, но в спектакле в этой сцене был занят весь коллектив театра, и мы ее репетировали три дня: свадьба происходила при всем народе!
26
Когда должна включаться музыка в репетицию, или сперва на ней должен присутствовать концертмейстер? Может быть, нужно радиофицировать репетиционный зал — музыка помогает самочувствию актера. А. Д. Попов при постановке "Давным-давно" А. Гладкова требовал концертмейстера с первой репетиции: образ спектакля — мазурка! Очевидно, индивидуальные сцены можно репетировать во время спектаклей, для этого нужно уточнить составы тех спектаклей.
Для каждого спектакля план составляется по-разному. "Самая счастливая" Л. Исаровой в МТЮЗе — два месяца шли репетиции с актерами за столом, за одну неделю на сцене был собран спектакль. Он был отмечен премиями имени К. С. Станиславского на российском фестивале.
Отдельно проходят музыкальные, пластические репетиции — по такому плану мы определяем жанр спектакля.
Неплохой обычай взят от Алексея Денисовича Дикого: перед премьерой собрать всех исполнителей за столом и тихонько проговорить весь спектакль — вспомнить внутренний рисунок. "Пойдем по нюансам!" — шутил Дикий.
Когда и каким образом проводить подготовку к спектаклю: назначать встречи с историками, литературоведами, участниками событий, которые явились прообразами героев спектаклей, знакомиться с изобразительным материалом, посещать музеи. А когда назначать такие встречи — до начала репетиций или когда актеры уже войдут в события, материал пьесы?
Вечные страдания — когда пробовать костюмы. Если исторический спектакль, то задержка костюмов губительна. И не всегда можно оттягивать подачу современных костюмов. За последнее время театры приучились отделываться покупками, благо магазины не пустуют. Но театральный костюм — костюм образа! Даже обыкновенный костюм в театре — не обыкновенный.
Сколько нужно прогонов спектакля? С остановками или без остановок? Николай Михайлович Горчаков огромное значение придавал прогонам еще не готового спектакля, лишь намеченного по всем линиям. Прогон за столом — одно ощущение, прогон первых планировочных репетиций, буквально через 2-3 дня — опять прогон. Режиссер был убежден, что после каждого прогона у актера появляется чувство целого, каждый р& все углубляющееся, обогащающееся. Когда есть ощущение целого, тогда можно импровизировать.
27
Импровизация — результат огромной работы по накоплению знания об образе, и внутри и во вне.
Как опасно-соблазнительна и легко исполняема для режиссера роль гения местного масштаба! Это развлечение достаточно заразительно и опасно: опоздания, иногда даже на часы, странности в туалете, поведении, прическе, легенды, ореол непонятости... Привлекательно... Но дешево, рассчитано на дурной вкус.
Вс. Мейерхольд писал: "В нашем деле, прежде, чем начать фантазировать, прежде, чем садиться "на Пегаса", нужно иметь в виду, что режиссеры являются pay exellence организаторами. Если мы организаторы, если мы инженеры производства, то нам нужно вооружиться знаниями в области вопросов организационных и знать, что это за штука — организация. И на спектакль лучше всего посмотреть как на дело организационное"6. Уж он-то знал производство!
Коллектив театра — постановочная часть, бухгалтерия, администрация, обслуживающий зрителей персонал — все они не могут быть равнодушными к содержанию репертуара. Заинтересуйте их творчески. Прочтите пьесу, поговорите о ней. Такие читки для коллектива — работа, и проходят они в рабочее время.
1936 год. ГИТИС. Первое занятие режиссерского курса с руководителем Николаем Михайловичем Горчаковым. Мы знаем его спектакли в Художественном театре, к тому же он и главный режиссер Московского Театра сатиры, его спектакли "Чужой ребенок", "Квадратура круга" пользуются огромным успехом. Работа с Евгением Вахтанговым, Константином Сергеевичем Станиславским — легенда! В ГИТИСе он преподает впервые. Вот сейчас он откроет все тайны режиссуры! Каково же было наше разочарование, когда Николай Михайлович начал с практических занятий по... перестановкам.
На сцене стояла выгородка оформления — павильона. Затем занавес закрывается, павильон необходимо убрать и поставить новую выгородку. Причем главное условие — занавес закрывается и через несколько секунд, фактически одновременно с закрытием, должен раскрыться. Сделать это невозможно, к тому же мы не ожидали, что будем заниматься техникой, работой обыкновенного помрежа! Но задание надо выполнять...
Горчаков предложил проводить работу при открытом занавесе. Первая проба перестановки — "чистая перемена" — длилась минут восемь — целую вечность. Оказывается, такую перестановку нужно
28
ставить — распределить "роли" среди рабочих — студентов: кто что убирает и приносит, очередность операций. Такое задание заняло весь день. Горчаков, посмеиваясь своим характерным смехом — покашливанием, иногда подбрасывал практические советы. Тогда же он рассказал, что был завпостом у самого Вахтангова в его студии. И, наконец, задание выполнено. Произошло чудо: занавес закрылся, и едва его полотнища соединились, почти мгновенно пошел обратно, при полной тишине открыв новое место действия. Когда я, как уже упоминал, приехал в Саратовский театр, то мне очень помог, да что помог — спас этот урок Николая Михайловича. Я появился в театре к премьере "Продолжение следует" А. Бруштейн и Б. Зона, довольно сложного спектакля в 3-х действиях (в те годы это было нормой) и 9-ти картинах. Спектакль шел в "пропасть" — антракты по 25-30 минут, "чистые перемены" шли с вытягивающими нервы паузами. Закончился он около 12 часов ночи, многие зрители уходили до окончания. Провал?
Я пришел к главному режиссеру театра И. Ростовцеву, постановщику спектакля, одному из самых знаменитых провинциальных режиссеров, начавшему свою деятельность в 1898 году — одновременно с рождением МХАТа. Он посмотрел на меня скептически и милостиво разрешил заняться этим безнадежным делом. Я сначала составил монтировочный лист по всем переменам, затем "распределил роли" среди рабочих, провел несколько репетиций и (могу похвастаться через 60 лет!) довел антракты между актами до 15 минут (чем вызвал недовольство работников буфета...), а между картинами до 1 минуты! Сразу к "московскому пижончику", как сперва окрестили меня в театре, стали относиться иначе.
Горчаков знал ремесло — вне эстетических споров. Он редко принимал участие в горячих дебатах, касающихся творческого процесса, зато его ученики становились мастеровыми мастерами, если можно так выразиться. Однажды он определил качество одного режиссера, выпускавшего подряд крепко сколоченные, но не очень волнующие спектакли: "Вот он знает рукомесло, но как-то ленится его согревать. На него можно положиться, но не больше."
Ко мне на стажировку и на дипломы приходило много студентов и даже режиссеров, приезжающих на Высшие режиссерские курсы, т. е. уже действующих режиссеров. Очень многие сразу же стали мне доверять... составлять списки реквизита, выгородки на сцене, световые и музыкальные партитуры, проверять готовность цехов — в общем,
29
всякую "незначительную мелочь", делали мне замечания по поводу трактовки ролей некоторыми актерами, опять же доверяя мне переводить их мнения в практические замечания, а на себя брали самые ответственные проблемы: верность анализа с точки зрения философской. Но бывает иначе. Так, например, гитисовец В. Боголелов ничего этого мне не доверял, а "пахал" по спектаклю во всю. И задержался в театре почти на двадцать лет, работая со мной и в ГИТИСе.
Достарыңызбен бөлісу: |
