Вопрос: Перед выборами Алашского Райсоюза, где вы находились? Ответ

/В этом месте часть текста отсутствует/

Ответ: Я не хочу говорить, считаю не нужным.

(Габбасов).

Протокол вел – Саенко. Январь 1929год.

*** *** ***

Родился я в 1896 году, в 1904 году – реальное училище, затем уехал в Киев для оказания помощи рабочим. Хотел поступить в Вуз, мне не удалось. Это 1917-1918 годы. В те годы у меня никакого определенного мировоззрения не было. Я собирался учиться, еще до сих пор считаю себя политически подготовленным недостаточно. Поездку на фронт я считал своим гражданским долгом. Многие казахи не знали русского языка, поэтому я считал обязанным себя им помогать. Окончил фронтовую службу в Оренбурге.

В 1918 году поехал в Тургай. В это время я получил предложение от Тунгачина и Джангельдина. Уездным комиссаром в это время был Аравин. Власть в то время еще была не установлена. Было разделение, одни поддерживали Советскую власть, другие – белогвардейцев. Вражды не было. Это было лето 1918 года. Я присоединился к «Алаш Орде», это со стороны Оренбурга. Во главе был военсовет с Бокейхановым, Байтурсыновым и Каратлеуовым. В отношении руководителей или участников Алаш Орды я лично никого не знал, ни у кого не бывал. В то время меня в Тургае не было, я находился в ауле. Определенную должность не занимал. Первое поручение от военного совета – полномочия Мирового судьи Тургайского уезда. Они называли себя красными. Совершали погромы казахов, отбирали у них лошадей, а у нас в то время была охрана Алаш Орды, она прибыла в степь. Вел переговоры в это время Джангельдин. Мы решили командировать Байтурсынова в Москву.

Когда он поехал, в это время прибыл казачий полк, деваться было некуда, мы официально должны были принять казачью власть и командировать своего уполномоченного. Я был отправлен к Колчаку для связи. Почему я получил такое ответственное дело, не знаю. Может быть потому, что все поручения Алаш Орды я старался выполнить хорошо. Это было летом в 1919 году. Еще в начале 1919 года зимой я ездил к Валидову. Это было время официального перехода Алаш Орды на сторону Советской власти и командировки Байтурсынова в Москву для восстановления связи. Я поехал к Валидову, чтобы найти у него поддержку для Алашординского правительства. Организация опять начала работу с Оренбурга, потом постепенно начала переправляться в Орск.

Я приехал в Орск по пути в Тургай, какие у них были связи, я не знал. Однако, когда военный совет Алаш Орды был в Оренбурге, Валидов там, очевидно, был. О Валидове я говорю относительно своего поручения. Отношения были натянутые. Он фактически никакой помощи мне не оказал. Вообще у него отношения с казахами стали портиться. Я приехал обратно. После этого было официально решено перейти на сторону Советской власти. В то время когда я ездил к Колчаку, Байтурсынов был уже в Москве, чтобы вести переговоры в отношении нашего перехода. В Тургае военный совет решил разоружиться. Всех распустили, а руководители поехали в Семипалатинск. Это были Дулатов, Сейдалин, Кадырбаев и др. Я тоже поехал в Семипалатинск, потому что у меня там был брат.

В Семипалатинске я уже встретил Бокейханова, с ним был Койбагаров. Устроился я работать в Губревкоме. Это было начало 1920 года. Потом уехал в Оренбург, оттуда в Ташкент. Это было осенью 1920 года. Я поехал учиться. После я работал в какой-то школе, а затем меня взяли. Дулатов в это время был в Ташкенте. С ним я был еще раньше знаком по Оренбургу. Работал в газете. В это время я жил вместе с Дулатовым. В 1922 году летом я поехал за границу, там я встречался с Валидовым несколько раз. Встречи были как знакомого со знакомым. Никакого письма я не получал. Узбекская организация была организатором съезда за границей. Я об этой организации ничего не знаю. Из этих дел я только слышал о культурной комиссии, в которой участвовали бухарские работники, мы же были отдельно. Я же казах, один, поэтому вошел в Туркестанскую. В Германии существовали татарская и узбекская комиссии, но никакой независимой Туркестанской организации за границей не было.

По возвращении из-за границы никакого письма от Валидова я не привозил. И ранее с ними в тесных отношениях не находился. По вопросу, знаком ли я с приехавшим в Кызылорду профессором могу сказать, что это Клейн, его я видел в Наркомпросе, и там узнал о нем через казахское общество. Я был у него, он выразил желание меня видеть, о чем мне передал секретарь общества. Он должен был поездить по Казахстану и предложил мне поехать вместе с ним. Я отказался.

/на этом его показания закончились/.

(203 стр) В марте-апреле 1922 года я узнал о том, что Бокейханов или Байтурсынов, точно не помню, получил письмо с поручением от Валидова об организации Среднеазиатского центра. Об этом говорил Бокейханов. По этому вопросу разговоров с Байтурсыновым не помню. Я общался с Байтурсыновым, он жил в отдельной квартире, но я очень редко бывал у него. Когда приходил к нему, либо он спал, жена не будила его, либо сидел за письменным столом. Вообще, он человек неразговорчивый, пока я к нему не обращусь с вопросом, он со своей стороны разговора не начинал, а с Бокейхановым гораздо легче было разговаривать. Бокейханов же и сказал о письме Валидова, в котором он просил прислать специального человека.

После этого как-то меня Сарсенов пригласил в свою комнату. Когда я зашел, увидел Бокейханова и Адилова. Мне сообщили, что они решили меня послать к Валидову в связи с письмом. Когда я предложил поехать вместе с Сарсеновым, они сказали, что Сарсенову нельзя, так как он занимает пост. Его поездка в Бухару может вызвать подозрения у посторонних людей. В конце концов я согласился съездить в Бухару, и Адилов изъявил желание поехать со мной. Бокейханов особенно просил обратить внимание на то, о чем думает в данное время Валидов и поручил мне, чтобы я от его имени никаких обещаний на будущее не давал. Узнав план действий, просил доложить ему, то есть Бокейханову.

Кроме того было решено, что Адилов поедет в город Ташкент, чтобы там узнать как найти Валидова в Бухаре, и кому приехать в город Бухару. После этого мы разошлись, Адилов поехал в Ташкент. Через несколько дней, я поехал туда с поручением на имя Валидова от Байтурсынова, Бокейханова и Сарсенова. По приезде в Ташкент виеделся с Дулатовым, Досмухамедовым и узнал о том, что в Бухаре с Валидовым встречался Беремжанов.

О существовании подпольной организации в Ташкенте я не знал, но один раз собрались на квартире, не помню у кого, несколько казахов из беспартийных работников говорили о том, что нужно примкнуть к Валидову. Всех присутствующих на этом собрании не помню, помню только Адилова, Досмухамедова, Беремжанова и Есболова. В конце разговора решили, что моя поездка в Бухару необходима. Валидов не все высказал Беремжанову, а мне как командированному по этому делу, более авторитетному рассказал все подробности. Я выехал в город Бухару.

<Күні, қолы қойылмаған – Т.Ж. >

*** *** ***

Ответ на вопрос начальника Восточного отдела ОГПУ тов. Петрова

Весной 1922 года, точнее не помню, приехал из Оренбурга в Ташкент в командировку Наркомпроса по отделу печати по поручению Бокейханова и Сарсенова. Переговорил с Валидовым, который в то время возглавлял Бухарскую народную республику. Поводом для этого было поручение из письма, присланного Валидовым на имя Бокейханова или Байтурсынова, не помню, кого именно, где он просил командировать человека из Оренбурга для того, чтобы вести переговоры. Об этом поручении, кроме меня, знали Алибек <…>⁵ и Омаров. В городе Ташкенте об этом сообщил Дулатову. По приезде в Ташкент Беремжанов <…>⁶

... Я приехал в город Ташкент по командировке Наркомпроса по делу о печати. Кроме того, имел специальное поручение от имени Бокейханова, Байтурсынова и Сарсенова на переговоры с Валидовым. Приехав в Бухару, мы собрались в Наркомпросе народного комиссара Арипа⁷. Он указал нам местожительство Валидова у одного узбека. Беседовал с нами о работе по национальной политике. Относительно казахских националистов он ничего нового нам не сказал, главным образом он говорил о том, что казахские националисты связываются с башкирскими для того, чтобы соблюсти интересы инородцев⁸ <…>⁹

В нашей беседе он отметил, что на следующий день поедет в Бухару и повезет нас к себе. Кто с ним был, не знаю <…>¹⁰. Он встречал нас в квартире. Мы были там 1,5 -2 часа, после чего ушли оттуда. После первой же беседы он перестал меня интересовать. Я разочаровался. После того я с ним больше не встречался. Потом лежал в больнице, а через несколько дней возвратился в Ташкент. Адилов остался там на несколько дней. В Ташкенте кого видел, не помню. Мне кажется, я виделся с Досмухамедовым Халелом, Беремжановым. Дулатова тогда в Ташкенте не было. После в Ташкенте был еще раз после съезда.

26 января 1929 года. (Болганбаев)

*** *** ***

Мандат, который был выдан на поездку в Бухару, был выписан <…>¹¹. Текст не помню. Вообще мне было поручено встретиться с Валидовым и узнать его мнение. Мандат от имени Букейханова, Байтурсынова и Сарсенова Биахмета, как от правительства Алаш Орды, (от имени) подпольной организации. Он мне был выдан для того, чтобы Валидов поверил мне, как официальному лицу, который приехал от имени старых друзей. Какая организация? Это я помню хорошо – от имени Алашординского правительства. Говорили, что пусть Валидов поверит.

Мне было поручено: никаких обещаний ему не давать, а приехать и доложить о том, что говорил Валидов. Валидов, очевидно, перед этим говорил с Алаш Ордой и просил прислать к нему человека. Он предлагал работать совместно с башкирскими работниками. Их фамилий я не знаю. По фотографии, которую мне показали, я их не вспомнил.

Когда, в каких условиях он примкнул к басмачеству, куда он ездил, что он делал, я не знаю. Что рассказывал, не помню, не знаю¹². Они меня раньше не видели. Ни о какой организации ни я, ни они не знали.

Я разговаривал с преподавателем совпартшколы Жумабаевым, в общей форме.

О существовании подпольного литературного кружка националистического направления не знал.

(подпись Болганбаева)

В 1926 году я получил одно письмо от Адилова, когда он работал в качестве директора казахского театра. Я тогда ответил ему одним коротким письмом и больше писем и записок не писал.

/Болганбаев/.

*** *** ***