Бұл басылым «Отырар кітапханасы» ғылыми орталығының құрылғанына 10 жыл толуына арналады


*** *** *** (№) ТҮРМЕ ТЫҢШЫСЫНЫҢ ЖАЗҒАНЫ39



бет7/14
Дата25.02.2016
өлшемі1.13 Mb.
#20436
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   14

*** *** ***

(№) ТҮРМЕ ТЫҢШЫСЫНЫҢ ЖАЗҒАНЫ39

Мурзин М.: По всей вероятности вас отправят, а меня оставят.

Кашкинбаев : Почему так думаешь?

Мурзин: В Оренбурге был на одном собрании коммунистов казахов, организованном Садвакасовым Смагулом. Из беспартийных я был один. Об этом факте, между прочим, знает любой. Я уверен, что Байдильдин давно сообщил. Вот теперь добиваются, чтоб об этом факте сообщил и я. Никогда они этого не добьются. Человек он чрезвычайно недоверчивый. Подозревает всех в отношениях с ГПУ.

(Мурзин) говорит40, что в прошлом году его все время преследовали. Вольно или невольно в этом принимали участие Смагулов, Козыбеков, Байгарин, Токтабаев, Урдибаев Р. Какая-то машинистка из Наркомзема, которая впоследствие была командирована к Кожевникову, Нурмакову, возможно Кадырбаеву Сейдазым. Эти незаслуженные преследования очень сильно повлияли на меня, что я чуть с ума не сошел. Из этих преследований я извлек такую пользу, что научился угадывать почти безошибочно подосланных мне людей. Все проанализировал и теоретически представил себе ясно систему их работы. Между прочим, они тайно изучают каждого человека, изучают персонально и действуют в зависимости от степени его ума и характера.

Кашкинбаев сказал Омарову:

«Я сознался в том, что было. Он брат, как мне быть?»

Мурзин: Нужно брать за правило – никогда ни в чем не признаваться. Если поймают и некуда деваться, то лучше молчать, но не сознаваться. Вы, видимо, малоопытный человек, поэтому никогда не верьте словам следователя. Если они скажут, что есть документы, то просите их предъявить, но никаким показаниям двух лиц, предъявляемым следователем, не верьте. Это обычный их трюк. Если дадут с кем-нибудь очную ставку, все равно нужно отвергать.

Кашкинбаев: На это возражаю. Говоря что-либо против явного факта, даем повод ГПУ не верить ни одному твоему слову.

Мурзин: Джентльменские поступки уместны, когда с тобой обращаются по-джентльменски. В данном случае, когда личность человека подвергается круговому оскорблению, благородные порывы с нашей стороны есть ничто иное как донкихотство. Вообще нужно быть твердым. Готовым вынести любое наказание и не стараться сваливать на других. А главное никого не впутывать. Мое основное правило – не произносить имена третьих лиц, даже в беседе с друзьями о тех или иных событиях.

Мурзин: О существовании вашей организации знали гораздо раньше… Но не трогали в то время. Сначала арестовали одних, затем других. Возможно, будет третья группа. Все это делается для того, чтобы показать внешнему миру, что работниками ГПУ выявляются новые организации. А участь всех арестованных заранее решена. Следствие у них ведется до ареста, а не после ареста. Организация ваша повод, причина в другом. В постановлении ЦК за прошлый год говорится о борьбе с национальной интеллигенцией. Чем это вызвано, я не знаю. Но наш арест – реализация этого постановления».

*** *** ***

(№) ПОКАЗАНИЕ АЛИМХАНА ЕРМЕКОВА 41. 15/ХІ-1930 Г.

В своем показании мне придется писать о событиях отдаленного прошлого, и поэтому возможны неточности хронологического порядка и в некоторых деталях.

В 1919 году я работал в Семипалатинском губернском земстве в качестве члены управы второго состава после Февральской Революций. Заведовал непосредственно земельным отделом, кроме того лежало на мне руководство отделом народного образования.

Это было время господства военщины-колчаковчины, атаманщины. Карательные отряды, нагайки, военно-полевые суды действовали вовсю и повсюду.

Наряду с рабочим классом, крестьянством, беззащитное казахское население испытывало ужасающий террор, гнет, разгул произвола прифронтовой полосы. Аресты членов земских управ, уездных, губернских и центрального совета «Алаш» с каждым днем все более и более учащались. Некоторые из них были переданы военно-полевому суду с вынесением приговора вплоть до смертной казни. Член «Алашорды» Акпаев был приговорен к смертной казни «за сокрытие оружия с целью подготовки большевистского переворота». Арест постиг и самого председателя «Алашорды» Бокейханова в Омске во время его переговоров. В местной печати все время травили членов Губернской Земской Управы, обвиняя в большевизме (смотрите газету «Речь», издавшуюся в Семипалатинске).

Наконец, военный миннстр Колчаковской диктатуры Иванов-Ринов, которому в печати, после Революции было присвоено прозвище – «Джизакский» за уничтожение города Джизака в Туркестане вместе с населением во время воостания 1916 года, выдвинул проект уничтожения киргизской (как говорили тогда) интеллигенции, которая по его мнению, только и выдвигала вопрос автономии «Алаш», и в противовес привлекали аксакалов, награждали их шеи медалями, при помощи которых (аксакалов) можно было командовать степью. В деятельности «Алашорды» уживались удивительные противоречия. Чуть ли не к этому времени относится преподнесение Колчаку звания аксакала западной «Алашордой». Сибирское правительство в этом отношении было право, называя «Алашорду» «Ералашордою».

Казалось наступила агония, предсмертные судороги Колчаковщины. И мы работники земств, национальных комитетов в огне испытаний горьким опытом наученные, должны были осознать преступность своей позиции в период Октябрьской революции и сочувственного отношения к чехо-словацко–эссеровскому перевороту в Сибири.

Террор продолжал усиливаться и в дальнейшем оставаться в городе было небезопасно. За несколько дней перед переворотом в г. Семипалатинске распространились сведения о списке лиц, подлежащих уничтожению при отступлении степного корпуса.

В списке фигурировали будто бы и наши имена. Пэтому до прихода Красной армии вынуждены были скрыться в степь, где на совещании после переворота в Семипалатинске решено было вернуться всем в город. Возвращение в город после переворота сопряжено было тоже с большою опасностью. Позорное пятно – отношение к Октябрьской революции, поддержка чехословацко-эссеровского переворота, поддержка комитета членов учредительного собрания лежало в прошлом на деятельности «Алаш-орды». Но тем не менее было решено не уходить из территории Казахстана, не эмигрировать никому за границу, а возвратиться всем, кроме Бокейханова, в Семипалатинск.

Решение это было подсказано опытами пройденных этапов революции, тяжелыми испытаниями периода Колчаковщины, атамановщины с одной стороны и декларацией прав народов, объявленной советской властью, непосредственными переговорами в Москве некоторых членов «Алашорды», переговорами по прямому проводу «Алашорды» из Семипалатинска с Москвою в свое время с другой стороны.

В связи с состоявшим решением маленькими партиями в 2-3 человека должны были просачиться через отступления банды Дутова в город.

По приезде в город я узнал о прибытии в Семипалатинск члена Сибревкома тов.Косарева (члена ЦКК теперь), для организации и инструктирования Губернской власти. Так как к этому времени налицо в Семипалатинске оказался только один я из членов «Алашорды», то мне одному пришлось немедленно отправиться к тов. Косареву. Я кратко познакомил его с деятельностью «Алашорды», познакомил с принятым теперь решении и целью своего приезда. Косарев провел несколько собраний рабочих казахов и по решению их ввел меня в состав Губревкома.

Пройденные этапы революции должны были научить представителей национального движения многому и чрезвычайно ценному!... (444-445 стр.)

<…> В связи с этим, я хотел упомянуть о своем отношении в то время к вопросу о вступлении в партию. По прибытии других товарищей из степи я поднял вопрос о необходимости вступить в партию ВКП. Главное возражение вступавших, особенно Габбасова, сводилось к тому, что в казахском народе отсутствует пролетариат... Но дискуссии наши не успели завершиться определенным решением. Мне пришлось срочно выехать в командировку в Оренбург для проведения вопроса о включении Семипалатинской области в управление Кирвоенревкома... Из Оренбурга я был командирован в Москву для разрешения вопроса о включении двух областей – Семипалатинской и Акмолинской в управление Кирвоенревкома и об издании декрета об образовавовании Республики.

В Москве членами Ревкома мне было поручено собрать необходимые материалы для обоснования границ Республики и по согласованию с наркомнацем выработать проект декрета. Для проведения этих задач я был оставлен в Москве в качестве временного представителя в Представительстве Кирвоенревкома при ВЦИК.

Здесь в Москве я встретился с Досмухамедовым Халелом и Жаһаншой. Они несколько удивились моей новой политической ориентации, немного вышучивали мою левизну и наш спор чуть не переходил в ссору.

Время от времени в Москву наезжали ответственные работники, члены ревкомов различных республик: из них назовем Байтурсынова, Рыскулова, Валидова, имеющих отношение к моим показаниям. Байтурсынов во время приезда в Москву, как член Кирвоенревкома, часто навещал представительство. Во время его приезда изредка бывал Валидов. И вот однажды Байтурсынов А. информировал меня о недовольстве Валидова тогдашнею политикой советской власти, о желании его, насколько мне помнится, связаться с Индией, поднять там революционное движение, призывая к отвоеванию самостоятельности собственными силами, организуя при этом отпор советской власти. Будто бы сочувственно к этой идее относился и Рыскулов (446 сир).

Я категорически запротестовал, указывая, что только что избавились от террора и произвола колчаковщины, благодаря только советской власти. Приехали теперь окончательно оформлять Республику, и в то же время вести разговоры о подобной авантюре – полная бессмыслица и преступление. Байтурсынов соглашался со мною. Я тогда вообще не придал какого-либо серьезного значения этому разговору, считая его результатом временного настроения, связанным ... с каким-нибудь личным моментом. Активным лицом был Валидов... как мне казалось, тогда старался он своей фантазией увлечь и Рыскулова, испытывавшего некоторую неудовлетворенность. Такое впечатление у меня сложилось во время одной и единственной беседы с ними, где я в части Казахстана подтвердил свою точку зрения, не входя в обсуждение вопроса и больше с ними не встречался...(447 стр.).

«В 1926 или 1927 году вечером в гостях у Досмухамедова Халела, последний мне и Эльдесу Омарову в порядке истории, отошедшей в область предания, говорил об этом движении в Туркестане и о своем участии в нем и что ему надлежало поехать за границу к Валидову, но в связи с возражением жены Валидова, он не поехал. Уходя, мы между собою выразили недоумение, к чему он это рассказал. Но, нужно сказать, глухие, полупрозрачные, короткие разговоры об этом событии, как сделавшемся предметом истории, частенько можно слышать и как мне казалось, общий контур (без подробности) был известен значительному кругу партийных и беспартийных.

Только на всеказахском съезде в июле 1917 года было принято постановление съезда – территориально-национальная автономия «Алаш».

На этом съезде, между прочим, косвенно затрагивали вопрос об объединении с Туркестаном в целом. Руководители съезда в особенности представители восточных областей резко вытупили против объединения с Туркестаном, учитывая огромное влияние улемов, фанатизм и деспотизм религиозной верхушки и влияние в этом направлении и соседних стран.

Что касается моей точки зрения в этом вопросе, то я этой точки зрения придерживался в 1925 году. В то время по разговорам с ответственными работниками я вынес впечатление, что в партийных органах стоял вопрос о включении Казахстана в Средне-Азиатскую Федерацию с переводом таким образом Казахстана на положение союзной Республики. Но для этого ввиду преобладания в северных районах Казахстана русского населения необходимо было провести там новое размежевание. В Москву были командированы тт.Ежов, Садвакасов от Крайкома и я от Госплана. Я товарищу Ежову решительно высказал свою точку зрения, что для включения в Средне-Азиатскую Федерацию провести такое размежевание в северных районах Казахстана не в его хозяйственных и культурных интересах42 (І том, 448 стр).

*** *** ***

(№) ЗАЯВЛЕНИЕ ЧЛЕНА ЦИК КССР ЕРМЕКОВА АЛИМХАНА

ЦИК КССР Ермекова Алимхана Заявление

22 сентября 1930 года распоряжением ПП ОГПУ в Казахстане я заключен в тюрьму. Только 7-декабря предъявлено обвинение без конкретизации фактов по ст.58/7, 58/11, 59/3 приблизительно в такой формулировке – обвинение:

а) в использовании советских и партийных органов в целях искажения советских мероприятий;

б) связь с басмачеством;

в) кажется, в попытке организации контрреволюционного движения.

Конкретные факты интересует меня в личной степени, ибо их нет в действительности. Поэтому я вначале склонен был видеть свой арест досадным для себя недоразумением, связанным быть может, с проведением какой-либо политической компании.

Уже проходит четвертый месяц со дня ареста и предполагавшееся мною «недоразумение» становится для меня фактом огромного физического и еще больше морального угнетения.

Я вынужден обратиться в Президиум ЦИК с изложением вкратце некоторых необходимых сведений биографического характера, политической и практической своей работы, ибо у меня нет другого пути, чтобы подойти к предъявленным без фактического обоснования пунктам обвинения.

До революции я учился, причем средства к жизни как в среднем так и высшем учебном заведении добывал личным трудом.

Со времен революции мой послужной список таков: член Президиума областного исполкома общественных организаций, Облкиркома, Областного исполкома совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, член Центрального всеказахского народного совета – «Алаш-Орда», Губземской управы, Губернского Революционного комитета в период Корниловских выступлений, член ГубРевкомитета после падения Колчака, И.о. Председателя представительства Кирвоенревкома при ВиК, член Кирвоенревкома, ЗампредГубплана и Госплана с совмещением за все это время педагогической работы, член Правления Сельхозбанка, а в последние четыре года работал исключительно на педагогической работе в вузах, состая в момент ареста доцентом на кафедре математики в Казахском государственном университете. На последних двух съездах Советов КССР был избран членом ЦИК КССР.

Не останавливаясь на освещании деятельности «Алаш-Орды» как один из его участников должен отметить исторический урок, определивший в последующем направлении мою деятельность» (479 стр.).



<Бұдан кейін алдыңғы түсініктемедегі сөздер қайталанады>.

... После 1920 года я в качестве заведующего школы ІІ-й степени оставался в Семипалатинской губернии в маленьком городе Каркаралы вплоть до 1924 года – это может служить основанием для уличения меня в участии в басмачестве и в предъявлении статьи 59/3…

Абсолютно не зная в чем могла выражаться моя попытка к организации контрреволюционного движения, я несколько остановлюсь на моменте «использования советских и партийных органов в целях искажения советской мероприятий», что видимо квалифицировало статью 58/7. Тут я прямо сошлюсь на людей, с которыми я работал, и которые кстати находятся в Москве в центральных учреждениях: на Досова и Ежова, с которыми работал в Семипалатинске и Кызылорде, Балпаева К., с которым я работал в банке, на Нурмакова, с которым я работал в Совнаркоме (Госплан при СНН), на Мансурова Э., теперь замдекана МГУ, с которым я работал в Казахском государственном университете43

(І том, 479-480 стр.).

*** *** ***

(№) ПОКАЗАНИЯ Д.ДОСМУХАМЕДОВА 5 НОЯБРЯ 1930 Г.

(430 стр.) <…>

Я приехал из Москвы в Ташкент в октябре 1920 года. Как в этом году, так и в 1921 году никаких сборищ Ташкентских казахов не знаю. Как-то весною 1922 г. под вечер мне кто-то из работавших в газете «Ақ жол» сказал, что сегодня вечером соберемся казахи «аркалыки» (т.е. северные казахи), поговорить об одном деле. На мой вопрос, о каком это деле?, звавший меня сказал, что когда собремся, тогда все равно узнаете.

В этот день ко мне на дом пришли человек 7-10 казахов, из них сейчас помню Халела Досмухамедова, Дулатова, кажется Биримжанова, а остальных сейчас не помню. Пришедшие сказали, что старая программа казахских деятелей «Алаш» никем не была принята, она своевременно не была как следует разработана, нужно ее разработать, дабы было современное политическое суждение у бывших Алашординских деятелей на политические вопросы. Я открыто высказался против такой переработки, указывая, во- первых, что мы – Алашординцы по существу имели разные политические убеждения по отдельным вопросам политики, что нас объединял раньше лишь национальный признак и, что сейчас мы политический нуль, а потому составление указанной бесцельной программы может нам причинить со стороны чрезвычайных органов только одни неприятности.

Однако после горячих дебатов о необходимости иметь политическую физиономию, был составлен проект программы, который был унесен с собою работавшими в газете «Ақ жол» для отсылки в Оренбург на предмет согласования с бывшими там другими деятелями бывшей «Алаш-Орды».

Вскоре после этого я уехал в командирову в Пржевальск (Каракол) по делам Туркпромсоюза и Помгола, откуда вернулся в Ташкент уже месяца через 3, уже весной. За время моей командировки, оказывается, моя свояченица Надежда Константиновна вышла замуж за т.Рыскулова. Рыскулов приехал в Ташкент в качестве Председателя Совнаркома Туркреспублики. Я стал часто бывать у него и он у меня. С тех пор я ничего о деятельности вышеназванных лиц и о том, что они сделали с указанным проектом программы не знаю.

В Кызыл-Орде я с ними ни одного слова по поводу указанной программы не говорил, вообще совершенно отошел от них, исключительно занимаясь своей профессией и вращаясь по кругу партийцев и специалистов из европейцев. Обстоятельства эти я при первоначальном допросе не сообщил, потому что, во-первых, с моей точки зрения указанное деяние по существу можно было характеризовать казахской поговоркой «еріккен сарт енегін уқалайды» – что в переводе означает «скучающий сарт мнет свой ....», во-вторых, мне крайне тяжело было назвать чужие фамилии. Я никогда не допускал, не допускаю и сейчас, что в СССР есть сила, которая могла бы свергнуть советскую власть, никогда против советской власти не выступал и, сейчас в течение всех 10 лет работаю честно и лояльно по своей профессии.

Вы мне гворите, что кто-то куда-то ездил от Ташкентских казахов, об этом я ничего не знаю: сам в такой посылке участия не принимал.

(І том, 432-433 стр.).

*** *** ***



(№) 1930 ЖЫЛҒЫ 5 ҚАРАША КҮНГІ ИНЖЕНЕР ТЫНЫШБАЕВТІҢ ТЕРГЕУ ХАТТАМАСЫ.

Жауап алған ОГПУ-дің Қазақстандағы өкілі жолд. Альшанский.

1) Біздің Ташкенттегі ұйым 22-жылдан бастап жұмыс істеді. Голощекин жолдасқа белгілі болған құжаттарға қарағанда Орынбордағы ұйым 20-21 жылдары құрылған сияқты. Мен бұл мәселені 22 жылы сәуір айында Заки Валидовтің сөзінен білдім. Бірде мені Халел Досмұхамедов үйіне шақырды. Сонда ол: Міржақып Дулатов Заки Валидов туралы әңгіме болмақ. Онда өзбектердің де өкілі келмек,– десті. Уағдаласқан күні бардым. Алғашқы мәселе Ташкент ұйымының жұмыс барысына арналды. Бұл Халел Досмұхамедовтің қазақ оқу-ағарту мекемесінің үйіндегі пәтерінде өтті. Отырысқа Халел Досмұхамедов, Мырзағазы Есполов, Дулатов, Жаһанша Досмұхамедов, мен, Бірімжанов және Иса Қашқынбаев қатысты. Дулатов не Бірімжанов екеуінің біреуі: Шығыс Бұқарада Әнуар паша жүр. Оның қасында Заки Валидов бар. Соңғысының қасында Башкириямен байланыс жасайтын башқұрт көмекшісі бар. Өзбектермен бірігіп күреспек. Заки Валидов бұған қазақтарды да тартуды ұсыныпты. Өзбек басшылары арасынан Мінауар Қари мен Ходжаев қолдамақ екен,– дегенді айтты. Дулатов, Бірімжанов, Есполов бұл мәселеге қызу араласты. Жаһанша Досмұхамедов бұған қатты қарсы болып: «Мұның бәрі қыртымбай нәрсе, жалғыз атты қонаққа сеніп, бастан айрылуға болмайды»,– деді. Мен де сөзге араластым. Менде сенімсіздік бар еді. Ақыры: ұйымды құру керек,– деп ұйғардық. Жаһанша да соңында келісімін берді. «Әр қаладан ұйымның бөлімшелерін ұйымдастыру керек. Қажет кезінде олар іске шұғыл араласуы тиіс»,– деп шештік. Алматы мен Шымкент қаласындағы топты ұйымдасыру маған тапсырылды. Мен: «Алматыдан – Сүлеевті, Шымкенттен – Кенесаринді ұйымға тарту керек»,– деп ұсыныс жасадым. Өзге аталғандардың аты-жөні есімде жоқ. Коммунистерді де ұйымға тарту мәселесі қозғалды. Біз оған қарсы болдық. Өйткені: Қожанов біліп қоюуы мүмкін,– деп қауіптендік. Сөйтіп алғашқы жұмысты Қазақстанның қалаларында ұйым бөлімшесін ашу әрекетінен бастадық. Ұйым ісіне Халел және Жаһанша Досмұхамедовтер белсене араласты. Әсіресе Халел Досмұхамедов үлкен теоретик, кеңсе мен ұйымдастыру жұмысына жетік, істен гөрі теорияға бейім еді. Ал Жаһанша Досмұхамедовтің іскерлігі басым болатын. Ермековтің ұйымдастыру қабілетінің қандай дәрежеде екенін білмеймін. Бірақ ол өте шешен, айтқанына сөзсіз сендіре алатын тілмар еді.

2) Қалыптасқан тарихи жағдайды бағалауға келгенде Дулатовқа ешқайсымыздың күрескерлігіміз де, өреміз де жетпейтін. Ұйымға ешқандай ат қойылған жоқ. Қазақтардың астыртын ұйымы деген түсінік қана болды. Бұдан басқа мәселе талқыланған жоқ. Ұйым төрағасына Халел Досмұхамедов сайланды. Ұйымның хатшылығына Дулатов пен Бірімжанов ұсынылды. Бірімжанов: бұл мәселеге ақсақалдардың алаңдамауын, оны өзі жүргізетінін айтты. Ұйым алдына мынадай міндеттер қойды: 1. Заки Валидовпен кездесу керек. Оған Бірімжанов барсын – деп шешілді. Сөйтсек Бірімжанов Бұқараға барып келіпті. Бұл отырыста біз: Бұқарға Халел Досмұхамедов барсын, ол Заки Валидовті бұрыннан таниды және дәрежелес – деп пікір білдірдік. Халел Досмұхамедов қайтып келген соң бізге барлық жайды түсіндіріп берсін – дестік. Бұған Досмұхамедов үзілді-кесілді қарсы болды.

3) …Ұйымның саяси-экономикалық бағытына келетін болсақ мынадай ұсыныс жасалды. Бірінші: Қазақстан Ұлттық Демокаратиялық республика болуы тиіс. Қазақстан географиялық және тарихи тұрғыдан Ресеймен де, Орта Азиямен де тікелей байланысты. Орта Азия федерациясының құрамына Өзбек, Түркімен, Қарақалпақ және басқа да ұлттар кіреді. Заң шығарушы орган парламент болуға тиісті. Үкіметті министрлер кеңсесі басқаруы тиіс. Тіпті болмаған жағдайда Кеңес үкіметінің қазіргі құрылымын пайдалану керек. Ең жоғарғы орган құрылтай болуы тиіс, – деген ұйғарымға келдік. Бірақ та нақты ереже қабылданған жоқ.

Болашақ үкіметтің өнеркәсіп жөніндегі міндеті талқыланбады. Ал мал шаруашылығы қазіргі қалпында қалсын дестік. Су шаруашылығы ауызға алынған жоқ. Қазақстанның жері кең. Ондағы халықтардың да көңіл-күйі әр қилы. Әсіресе, жер мәселесі өте күрделі. Сондықтан да қоныс аударушыларды тоқтата тұру керек. Мал шаруашылығы мен жер өңдеуді қатар алып жүруге, жер өңдеу мәдениетін игеруге белсенді түрде көшу керек. 1922 жылғы жер туралы реформа біздің араласуымызсыз өтті. Біз ол реформаға мүлдем қарсымыз. Оның жобасына біздің ұйым мүшелері де белсене араласуға тиісті еді деген пікір білдірдік. Жалпы екі ұйым қатар жұмыс істеді. Орынбордағы ұйымға – Байтұрсынов, Дулатов, Әділов, Бірімжанов, Болғанбаев, ал Ташкенттегі ұйымға – Дулатов пен Бірімжанов жетекшілік етті. Екеуін де алдыңғы қатарлы ұйым деп есептедік. Айырмашылығымыз Жизақ пен Самарқан облысы Түркістанның құрамына енгендіктен де біз Заки Валидовпен жақын байланыста болдық. Қызылордадағы үкімет екеуін де бір ұйым деп қабылдады. Дулатов екі ұйымда да белсене қызмет етті.

4) Ұйым-террорлық іс-әрекетті ұйымдастыруға ұйғарым жасаған жоқ. Бірақ та Жаһанша мен Халел Досмұхамедов үндеу жазып, таратуға тиісті болды. Шымкенттегі Даулет Ибрагимов кейін бұл шарадан үмітін үзіп, бойын аулақ салды. Әнуар Паша күйрегеннен кейін және Заки Валидовтің өкілдік мәселесі шешілмегеннен соң, ұйым қайтып кеңес құрған емес. Өз-өзінен тарап тынды. Біз Кеңес өкіметі жағына шығып, өзіміздің іскерлік қасиетімізді көрсетуге тырыстық. Біз жобаның екінші нұсқасында көрсетілгеніндей, ССРО-ның құрамындағы республика ретінде өмір сүру керектігін мойындадық. Коммунистер өкіметінде сүйкімсіз күйімізше сайқымазақпен күн көре береміз деп шештік. Жер мәселесі жөніндегі 2-ші баптағы міндетті жоғарыда айтып өттім. Мал шаруашылығының қалыптасқан жүйесін бұзбау керек. Жер өңдеу мәдениетін жарыстыра жүргізу керек деген пікір сол күйінде қалды.

Сондай-ақ жастарды ұлттық рухта тәрбиелеуге және ғылыми кітаптарды аударуға баса көңіл бөлу керек дестік. Әсіресе оқу-ағарту мен жер мәселесі жөнінде белсенді түрде жұмыс істеу керек. Жер – ең алдымен жергілікті халыққа берілсін, содан кейін барып казак-орыстардың үлесін қарастыруға болады деген тұжырым ұстандық. Мен ол кезде темір жолда жұмыс істедім. Бұрын тарих пәнінен сабақ бердім. Өз дәрісімде ұлттық идеяны дәріптеп, қазақтар Кеңес өкіметінен гөрі 17 ғасырда жақсы, емін-еркіндікте өмір сүрген. Сендердің сыбағаларыңа сол өмір тиесілі еді – деген сияқты пікір білдіріп жүрдім. Тарихты нашар білгендіктен де олар менің сөзіме сенді. Мұның барлығы, әрине, өткен тарихи әңгіме. Жоғары оқу орындарына арналған кітаптарды құрастырып, аударуға Халел Досмұхамедов, Орынборда – Байтұрсынов пен Дулатов белсене араласты. 25-ші жылдан кейін мен де араластым. Оқу пәндерін қадағалауға тиісті Сүлеев бізге бақылау жасаған жоқ.

25-ші жылдан бастап мен құрылыспен айналыстым. Онда саясатпен айналысуға мұрша болған жоқ. Болашақ мемлекеттің мүшелерінің кім болатыны талқыланған емес. Шет елдегі қазақтар туралы мен еш нәрсе білмеймін. Ертеректе Шоқаевқа хат жазған болатынмын. Мазмұны есімде қалмапты. Жалпы алғанда Шоқаевті мен жақтырмайтынмын. Мен оны таяз адам деп есептейтінмін. Шетелге өтіп кеткеннен кейінгі Шоқаевтің тағдыры не болғаны белгісіз және онымен ешқандай байланысым жоқ.

Келесі мәселеге көшетін болсақ, бұл жөнінде біздің пікіріміз қазақ өнеркәсіпшілері Смағұл Сәдуақасов пен Қаратілеуовтың көзқарасымен түйісіп жатты.

«5. № 1 кестеде көрсетілген негізгі ұйым мүшелері туралы айтарым мынау. Біз бұл мәселені ұйым ретінде емес, құқық мәселесі жөнінде пікір алысқан аз ғана адамдардың арасындағы әңгіме деп есептеймін. Өйткені, заңды белден басып, колхоз құрылымын өтпелі саты ретінде ұсыну, сондай-ақ оған мемлекеттік құрылымның өтпелі басқышы ретінде қарау бұрын қарастырылмаған. Сондықтан да кеңес үкіметі жүйесі тарқатылуға жақын деп ойладық… Менің миымда осы ой ұялап алды да, мен оны өшіруге тырыстым. Өнеркәсіпкер Қаратілеуов мүлдем басқа көзқараста еді. Сұлтанбековпен екі рет кездестім. Алайда бұл тақырыпта әңгімелескеміз жоқ. Бір рет мәжілісте, екінші рет көшеде кездескенімізде ол Смағұл Сәдуақасовпен хат арқылы пікір алысқанын айтты. Бөкейхановты Москвада 26-шы жылдан кейін көрдім, ол: Сұлтанбеков түсінігі кең адам, сондықтан да танысқаның жөн, – деді. Сұлтанбековпен мен алғаш рет Рысқұлов төрағалық еткен жиналыста таныстым, тереңдеп әңгімелесудің реті келмеді.

6. Асфандияров нағыз пунктуальды адам. Түркістан республикасы тұсында жер мәселесімен тереңдеп айналысты. Асфандияров пен Қожановтың пікірі үнемі тоғыса бермейтін. Біз екеуінің қалай бірге жұмыс істейтініне таң қалатынбыз. Қожанов кей кезде тым тік мінез болатын. Ұйым туралы олар ештеңе білмейтін. Қаратілеуов сырттай ғана естуі мүмкін. Рысқұловтың бұл туралы хабары болды ма, жоқ па, оны білмеймін. Рысқұлов екеуміздің арамыздағы қатынас 26-шы жылдан соң жақсарды.

Рысқұловпен мынадай қызық жағдайда таныстым. 1914-ші жылы Жетісу темір жолының бойындағы Түлкібас станциясында болдым. Ол ара өте бір тамаша жер еді. 15-ші жылы маған бір қазақ келіп, осы ауылда Рысқұлов деген жігіттің жүргенін, оның оқығысы келетінін, бірақ та ешқандай қаражаты жоқ екенін айтты. Мен ат жібертіп, Рысқұловты алдырдым. Сол арада 100 сом бердім. Егер де оқу үшін ақша керек болса маған хат жазуын өтіндім. Бұл оқиғаны мен мүлдем ұмытып кеттім. 1922-ші жылы ғана баяғыда өзім көмектескен жігіттің облыстық комитетте істейтінін білдім. Жазған хатыма жауап берді, мені Ташкентке шақырды. Ташкентке барғанда ол Мәскеуге кетіпті. Содан кейін 22-ші жылы, ол 30 жасқа толғанда, Ташкентте кездестім. Онда бір-бірімізге көмектесіп, жұмыс істедік. Ұйым туралы онымен ешқандай да сөйлескем жоқ».

Жандосовпен ресми жұмыста ғана кездестім. Біздің ұйымдағылар (оны ұйым деп те айта алмаймын) Ташкенттегі коммунистермен – Асфандияровпен, Қожановпен жиі кездесіп, әңгімелесетін. Біздің пікірлеріміз оларға әсер етуі мүмкін. Түркістандық коммунистерді шынайы коммунист деуге болмайды. Коммунистер идология туралы сөйлегенде біз құлағымызды басып отыратынбыз. Бір жолы Ташкентте бір адам жерге қоныстану туралы баяндама жасады. Оған мен, Қожанов және Асфандияров қатысты. Мен баяндама бойынша сөз сөйлеп: «Жерге ең алдымен жергілікті халықты орналастыру керек, егер де келген қоныстанушыларға жер жетіспесе олар келген жақтарына қайта берсін»,– дедім. 22-ші жылы Асфандияров маған: қазақтар жерді орыс шаруаларынан да тиімді пайдаланатыны туралы пікір айтты. Мен оған Васильевтің Жетісу облысының отарлануы туралы кітабын тауып бердім. Онда қазақтар мөлшерлі жерден 55 пұт астық алса, шаруалар 51 пұттан ғана өнім алған. Халық жиналысында Асфандияров осыған сүйеніп баяндама жасады».

7. Бөкейханов пен Щвецов Қызылордаға келгенде Қаратілеуов, Сәдуақасов және мен қарсы алуға дайындалдық. Мемлекеттік құрылымның соңғы өзгерістерін талқыладық. Мұны ұйымдасқан мәжіліс деуге болмайды. Жай ғана пікір алысуда: ірілендірілген колхоздардан көрі шағын колхоздардың пайдалы екендігін, колхоздар ірілендірілсе мал басынан айырылып, өзінің құнын жоятындығын, ал шағын колхоздар мал-мүлікті сақтап қалатындығын айттық. Ет дайындау мәселесіне келетін болсақ: мал басы азайып, малшылар егін салуға көшеді – дестік. Бұл турасында мәжіліс өткізілген емес. Қоныстанушылар туралы мәселе 24-25-ші жылдары қозғалды да тоқтап қалды. Балқаш ауданындағы қазақтардың көтерілісі туралы ештеңе білмеймін. Мұндайды тоқтату керектігін Құдайбергенов Бекмұхаметке ақпан айында айтқанмын. Аз уақыт өткеннен кейін Ермеков пен Досмұхамедовке айттым. Олар жауап қайтармады.

8. Интеллигенттердің кеңес үкіметіне қатынасы туралы. Мен бұл сұрақтың бүге-шігесін біле бермеймін. Кеңес үкіметінің құқықтық ауытқуларға барғаны анық. Олардың оңшылдыққа қарай бұрылуы қазақ халқына молшылық әкеледі деп ойладым. Бұл пікірді ашық айтуға жүрексіндік, бетімізден басып жүрдік. Дулатов пен Байтұрсынов тұтқындалғаннан кейін ешқандай да мәжіліс болған емес. Соңғы екі жылда өзгеріске қатысты айтарым: Мен 28-ші жылы Қызылордаға келгеннен соң бір айдан кейін Дулатов сотталды. Сондықтан да ешқандай түбірлі мәселемен айналыспады. Досмұхамедов пен Ермеков ешқандай ұйым болған емес дейтін шығар, шындығында да халық бытырап кетті, коллективтендіру науқаны басталды, темір жол құрылысы қолға алынды. Мына оқиға ГПУ-шілерге белгілі ме, жоқ па, соны айтайын.

Бастабында мені темір жол құрылыс учаскесінің бастығы етіп тағайындауды ұсынды. Бірақ та жолдастардың: жер жағдайын жақсы білесің, сондықтан да басқармада қалғаның өте пайдалы,– деп ақыл беруіне байланысты, басқармада қалдым. 28-ші жылы Іле тармағындағы екі учаскіде жалғыз-ақ басқарма болды. Жер бедері күрделі, темір жол салуға қиын болатын. Мені сол учаскіге көмекке жіберді. Мен онда қаржыны үнемдеу мақсатында жаңа экономикалық талдау жасап, техникалық жағдайларды есептей отырып, бір жарым – екі миллион сомды үнемдейтін жоба жасадым. Кейбір техникалық шарттар мені Қызылордаға шұғыл шақыруға байланысты орындалмай қалды. Қайтып келсем, мені орнымнан алып тастапты. Жұмыс қаржысы бұрынғыдан да көбейіп, бір разъезд артық салыныпты. Менің ұсынысымды қабыл көрмепті, бұл зерттеуімді одан әрі жалғастырып, жобаны Мәскеуге жібердім. Кейін Мәскеуден: Тынышбаевтің жобасы дұрыс – деген қортынды келді. Инженер Гоми (?) жобаны негіздеп беруді өтінді. Мен он күн отырып бұрынғы жобамды дамыттым. Жоба бойынша жұмысшылардың еңбегі жеңілдеді, касса үнемделді. Иванов және басқа учаске бастықтары менің жобама тосқауыл қойды. Сонда жұмысшылардың үш-төрт айлығы еш кетті. Жобаның көшірмесін Шәкир (?) мен Рысқұловқа жібердім. Сөйтіп, бір жарым миллон сом мемлекет қаржысы үнемделді».

Қарсақбай туралы айтарым: мұндай өнеркәсіптер неғұрлым көп болса, соғұрлым пайдалы. Қазақ өнеркәсібі дамиды. Бір мемлекетте тұрғандықтан да байлық бәріне ортақ, тек мемлекеттік ұйымдар қазақ қауымын сыртта қалдырмаса болғаны. Инженер ретінде мұны қолдаймын.

Профессор Щвецовпен Қызылорда қаласында таныстым, сондай-ақ Бөкейхановпен кездестім. Олардың саяси бағыты туралы ештеңе білмеймін. Маған Алматы қаласынан электр жүйесін жоспарлауға тапсырма берілгендіктен де біреумен кездесуге, ұйым жұмысына қатысуға уақытым болған жоқ.

Жаһанша Досмұхамедов үнемі ұйымнан бойын аулақ салып, оған: «Бұдан ештеңе шықпайды»,– деп сын көзбен қарады. Мәдениет саласындағы жекелеген коммунистермен пікір алысулар болды, бірақ түбірлі мәселелер көтерілген жоқ. Алматыда ешқандай ұйым болған емес. Ондай құжаттарды көрген емеспін. Ташкентте де ұйым болған жоқ. Бізді ұйым мүшелері емес, пікірлестер деп атаса болады. Ешқандай контрреволюциялық қаулы қабылданған емес.

12-ші. Совхоз құрылысына көзқарасым туралы. Бұл мәселенің ашық талқыланбағаны анық. Бірақ та өзімнің ойым мынадай. Кеңестік шаруашылық бұрын да үлкен аумақты көлемді алып жататын. Ал колхоздардың күйі орташа ғана болатын. Сондықтан да совхозға қарсы ешқандай пікірім жоқ. Мен тіпті Халел Досмұхамедовтің колхоз бен совхозды айыра алмайтынын естіп күлген болатынмын. Түрксибтің құрлысына бәріміз де ықыласпен қарадық. Москвада бір адам: «Түрксиб құрылысы тұрғындардың жерін азайтпай ма, бос жер бар ма?», – деп сұрақ қойды. Мен: «Мұның бәрі бос сөз, қазақтар көтеріңкі көңілмен жерді игеріп, тау қопарып жатыр»,– деп жауап бердім. Түрксиб туралы, бұдан басқа айтарым жоқ.

(ІІ том. 102-108 беттер. Машинкаға басылған)

*** *** ***



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   14




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет