Божьи генералы-3 Отцы пробуждения Робертс Лиардон Отзывы

— Девиз Питера Картрайта

На американском пограничье духовная борьба была не менее ожесточенной, чем борьба за землю. Казалось, что снова наступи­ло время, когда "Царство Небесное силою берется, и употребляю­щие усилие восхищают его" (Матфея 11:12). Питер Картрайт яв­лялся именно тем человеком, который в то время готов был рас­ширять пределы Царства Небесного, не останавливаясь ни перед какими трудностями. Его прозвище "Проповедник из глуши" было полностью заслуженным. Питер был одним из американских геро­ев типа первопроходца Даниэла Буна и колониста и солдата Дэйви Крокетта.

Питер Картрайт появился на свет 1 сентября 1785 года в Амхерст-Каунти, штат Виргиния, за полтора года до того, как его родители, Питер Картрайт-старший и Кристиана Гарвин, сочетались законным браком. Если верить опубликованной в одной из газет времен Граданской войны статье, Питер родился как раз в тот момент, когда его мать пряталась в густых тростниковых зарослях от атаковавших ее родное поселение индейцев. Его отец был ветераном Войны за неза­висимость, который два года сражался в рядах американской армии. Когда Питеру было около пяти лет, его семья переехала на недавно от­крытые для колонистов земли Кентукки. Их длительное и полное ли­шений путешествие многое говорит о диком прошлом Кентукки.

Когда семья Картрайт в 1790-1791 годах отправилась на запад, Кентукки представлял собой непокоренную глушь - страну "трост­ника и индеек", страну бездорожья и немногочисленных городских поселений. Это была земля обетованная для многих бедняков восточ­ных штатов, полная диких воинственных племен, которые предстоя­ло победить. Сопротивление американских индейцев было столь яростным и ожесточенным, что группе из двухсот направлявшихся на запад семей требовалось сопровождение сотни вооруженных до зубов воинов. А поскольку в те времена в Кентукки еще не было до­рог, семьи путешествовали с навьюченными лошадьми, а не в фурго­нах. Это делало их заманчивой мишенью для нападения племен, раз­гневанных тем, что поселенцы посягают на их охотничьи угодья. В первый же день пути через Камберлендский перевал путешественни­ки наткнулись на тела своих предшественников, которые были уби­ты и оскальпированы индейцами. Эта находка была не единствен­ной. На своем пути они видели еще несколько подобных картин, а разведчики нередко замечали небольшие группы индейцев, скрывав­шихся в гуще деревьев.

В свое первое воскресенье в Кентукки большинство колонистов высказалось за то, чтобы вместо отдыха продолжить свой путь. День был весьма мрачным из-за дождя и тумана. Хорошему настроению не способствовали ни сгущавшиеся сумерки, ни место, выбранное для ночлега (его называли "лагерем поражения", поскольку там индейцы вырезали большую группу поселенцев). Среди путников непрестанно носились слухи о возможном нападении.

Отец Питера был поставлен часовым на самом краю окружавшего лагерь густого кустарника. Вечером густые тучи закрыли луну и звез­ды, и вскоре, после того как в лагере воцарилась полная тишина, мужчина услышал недалеко от себя звуки, похожие на свиную возню и хрюканье. Вспомнив о том, что никто не брал с собой в дорогу сви­ней, часовой испугался. Он поднял ружье и, прицелившись, выстре­лил в сторону темной тени, которая двигалась в его направлении, по­сле чего развернулся и бросился бежать к лагерю.

Выстрел поднял на ноги весь лагерь; каждому хотелось узнать, что произошло. Когда отец Питера рассказал о случившемся, над ним на­чали смеяться, говоря, что он просто струсил и хотел оправдать свое возвращение в лагерь к женщинам и детям. Чтобы доказать, что он не трус, отец Питера потребовал фонарь и вместе с группой мужчин от­правился исследовать то место, где он выстрелил. Там они обнаружи­ли индейского воина — с томагавком в одной руке и ружьем в другой - который без признаков жизни лежал в кустах. Пуля из ружья Карт­райта попала ему прямо в лоб. В ту ночь почти никто не сомкнул глаз, но больше не ничего не произошло. Никогда еще в своей жизни посе­ленцы так не радовались наступлению рассвета, как в этот раз.

С наступлением сумерек группа разделилась надвое, потому что часть людей хотела отдохнуть и продолжить свое путешествие на сле­дующий день. Семь семей разбили лагерь, тогда как остальные в тем­ноте продолжили свой путь к укрепленному поселению Крэб-Орхард. Из оставшихся семи семей спастись удалось лишь одному мужчине, который босиком добрел до форта и рассказал о нападении на лагерь и убийстве своих спутников. Начальник форта послал группу вооружен­ных мужчин, чтобы те наказали нападавших, а также постарались об­наружить еще кого-нибудь из выживших. Из двадцати пяти ответст­венных за это злодеяние индейцев в живых остался лишь один.

После этого случая отец Питера забрал свою семью в Линкольн-Каунти, где в течение следующих двух лет они жили на арендованной ферме. Отсюда они переехали в Логан-Каунти, все еще известный в те времена как "пристанище негодяев", даже несмотря на то, что мно­гие населявшие его ранее убийцы и конокрады отправились уже дальше на запад. По прибытии на место поселенцы сформировали так называемую группу инспекторов. Они делали все, что было в их силах, для установления в этой глуши верховенства закона и изгна­ния оттуда преступников всех мастей.

Участок Картрайтов был расположен приблизительно в девяти ми­лях к югу от административного центра округа, Расселвилля, и всего лишь в одной миле к северу от границы Кентукки и Теннеси. В радиусе сорока миль не было ни одной мельницы, поэтому колонистам прихо­дилось самим молоть зерно, просеивая его через продырявленную оле­нью кожу, натянутую на обруч. Как правило, они питались мясом толь­ко что убитых животных и собирали в лесах полезные травы и чайные листья. Кроме того, они сами делали сахар и патоку из кленового сока.

Несмотря на то, что мать Питера стала членом Методистской епископальной церкви, ее сын был скорее повесой, нежели христи­анином: он пристрастился к карточным играм, скачкам и танцам. Некоторое влияние на Питера оказывал его отец, но именно мать непрестанно плакала и молилась за обращение сына. Временами ее увещевания трогали сердце Питера, и он посещал собрания, где обещал искать Бога более горячо и искренне, но эти просветления были весьма мимолетны. То и дело он неизбежно оказывался в ком­пании юнцов, увлекавшихся азартными играми и танцами, с готов­ностью участвуя в их развлечениях.

На беду, отец Питера купил ему породистого коня, который ока­зался прекрасным скакуном, а также колоду карт. Несмотря на то, что Питер никогда не жульничал, он часто выигрывал немалые денежки и в скором времени попал в игровую зависимость. Он сам называл себя "от природы необузданным, нечестивым парнем".

Когда Питеру исполнилось четырнадцать или пятнадцать лет, ро­дители отправили его жить к доктору Беверли Аллену, чтобы мальчик мог посещать школу, находившуюся рядом с его домом. Аллен был когда-то методистским служителем, но незаконная любовная связь сделала его объектом судебного преследования. Спасаясь бегством от вынесенного судом Джорджии наказания, он застрелил шерифа, ко­торый попытался его остановить. В конце концов, он бежал в "приста­нище негодяев". Ближайшие родственники Аллена вскоре последо­вали за ним, открыв на новом месте лечебницу.

Уровень преподавания в школе, которую посещал Питер, оказался очень слабым, но это не помешало юноше научиться читать и писать.

Питеру было шестнадцать лет, когда возглавляемые Джеймсом Мак-Фидии другими проповедниками четырехдневные служения хлебопреломления принесли в Кентукки духовное возрождение. Питер оказался в самом центре вдохновляемых Святым Духом событий - событий, благодаря которым он, в конце концов, обратился к Богу. В "Автобиогра­фии" он следующим образом описывал свое обращение:

В 1801 году, когда мне исполнилось шестнадцать лет, вместе с отцом и старшим сводным братом я гулял на свадьбе приблизи­тельно в пяти милях от дома, на которой большим развлечением было напиться и танцевать, впрочем как и на всех свадьбах того времени. Я почти не пил; меня интересовали лишь танцы. Позд­но вечером мы оседлали своих лошадей и двинулись домой. Я ехал на своем скакуне.

Спустя несколько минут после того как мы сошли с лошадей и расположились у костра, я начал размышлять о том, как про­вел минувшие сутки. Меня не покидало острое чувство вины.

Я встал и начал беспокойно ходить взад-вперед. И тут совер­шенно неожиданно кровь хлынула к моей голове, сердце отча­янно заколотилось, и спустя несколько минут я почти полно­стью ослеп. С ужасом я подумал о том, что пришла моя смерть, а я к ней совершенно не готов. Упав на колени, я начал просить Бога помиловать меня.

Моя мама, которая уже спала, вскочила с постели и вскоре стояла на коленях рядом со мной, молясь за меня и увещевая меня упо­вать на милость Христову. Тотчас же я пообещал Господу, что, ес­ли Он меня спасет, я буду искать Его и служить Ему - и я остался верен своему обещанию. Мама молилась за меня еще долгое вре­мя. Наконец, мы легли спать, но я не мог сомкнуть глаз. На следу­ющее утро я проснулся, чувствуя себя так жалко, что невозможно описать. Я пробовал читать Писание и много раз в течение того дня втайне молился, но не находил облегчения. Я отдал своего скакуна отцу, попросив его кому-то продать. Колоду игральных карт я отдал матери, которая бросила ее в огонь, где она сгорела дотла. Я постился, бодрствовал и молился, а также постоянно чи­тал Писание. Я ощущал себя в таком отчаянном и бедственном со­стоянии, что не мог ничем заниматься.

Отец очень сильно переживал за меня, опасаясь, что я могу уме­реть, и тогда он потеряет своего единственного сына. Он угово­рил меня забыть на время обо всех своих делах и хорошенько по­заботиться о своем здоровье.

Вскоре все вокруг узнали о моем несчастье, и многие мои това­рищи по неправедным развлечениям пришли навестить меня, чтобы отвлечь от тягостных мыслей о моих бедах, но все тщетно.

Я же, в свою очередь, увещевал их оставить неправедные пути, которыми мы до этого вместе блуждали. Послали за старостой класса и местным проповедником. Они попытались указать мне на кровоточащего Агнца и очень горячо за меня молились. Но даже это не принесло мне облегчения, и, хотя я никогда не ве­рил в безусловное избрание и осуждение, у меня было сильное искушение признать, что я осужден, обречен и потерян навечно, без какой-либо возможности спастись.

Наконец, однажды я шел, заламывая руки в овладевшем мною сильнейшем отчаянии, и пытался молиться. Вдруг мне показа­лось, что я услышал голос, звучавший с самих небес: "Питер, по­смотри на Меня". Чувство облегчения моментально пронзило меня, словно электрический шок. У меня появилась надежда и желание искать милости Божьей, но чувство вины по-прежнему не отпускало меня. Я вернулся домой и рассказал матери о том, что со мной произошло. Кажется, она сразу все поняла, после чего сказала мне, что Господь сделал это для того, чтобы вселить в меня надежду на Его милость. Мама увещевала меня принять это ободрение и продолжать поиски, чтобы в другой раз Бог обязательно благословил меня прощением всех моих грехов. Через несколько дней я спустился в погреб на ферме моего отца, чтобы там втайне от всех помолиться. Моя душа корчилась; я плакал, молился и говорил: "Господь, если есть для меня Твоя милость, позволь мне найти ее". И в тот момент мне действи­тельно показалось, что Спаситель рядом со мной, и я могу при­мириться с Богом. И в тот же миг меня охватил такой страх пе­ред дьяволом, что мне показалось, будто бы он во плоти стоит за моей спиной, чтобы схватить меня и утащить прямо в ад мою ду­шу и тело. В ужасе я вскочил на ноги и сломя голову помчался домой, к матери. Мама сказал мне, что это была сатанинская уловка, чтобы отвратить меня от Божьих благословений. Минуло три месяца, но я все еще не чувствовал, что Бог простил мои грехи...

Весной того же года мистер Макгриди, служитель пресвитери­анской церкви, возглавлявший конгрегацию, собственный мо­литвенный дом которой находился приблизительно в трех милях к северу от дома моего отца, объявил о проведении сакра­ментального собрания и пригласил присоединиться к нему ме­тодистских проповедников, включая Джона Пейджа, замечательного евангельского служителя, чрезвычайно популярного среди пресвитериан. Итак, он прибыл и проповедовал с колос­сальной силой и успехом.

В то время не было еще регулярных лагерных встреч, но, по­скольку в церквах наступило большое пробуждение, начавшее­ся с возрождения в Кейн-Ридж [это выдающееся служение хлебопреломления состоялось позже в том же году]... многие люди стали приходить на эти сакраментальные собрания. Церковь не могла вместить и десятой части всех собравшихся, поэтому цер­ковные служители воздвигли в близлежащей тенистой роще по­мост, не забыв также и о местах для многочисленной аудитории. Для участия в этом собрании люди съезжались отовсюду. Они прибывали в больших фургонах, наполненных провизией и дру­гими необходимыми вещами. Женщины спали в фургонах, а мужчины — возле фургонов, многие дни и ночи проводя на воз­духе. Были и такие, которые искали себе временное пристанище в соседних домах. Сила Божья проявлялась чудесным образом: во время проповеди бесчисленные грешники валились на зем­лю, как воины, павшие в великой битве; христиане радостно кричали во весь голос.

На такое собрание пришел и я, виновный, сокрушенный греш­ник. В субботу вечером во время упомянутого мною собрания я шел вместе с плачущей толпой и затем склонился перед помос­том, чтобы искренне помолиться о милости Божьей. В тот мо­мент, когда моя душа изо всех сил боролась, мне снова почуди­лось, будто бы голос сказал мне: "Все твои грехи прощены". Вокруг меня засиял Божественный свет, невыразимая радость на­полнила мою душу. Я поднялся на ноги, открыл глаза и действи­тельно почувствовал себя так, словно оказался на небесах: дере­вья, листва и все вокруг, казалось, славило Бога (думаю, в тот мо­мент так действительно было). Моя мама радостно закричала, мои верующие друзья столпились вокруг меня и присоединились ко мне, прославляя Бога. И хотя после того случая я еще бывал неверен Богу, никогда, ни на мгновение, я не сомневался в том, что Господь раз и навсегда простил мои грехи и дал мне веру.

Это собрание в молитвенном доме Ред-Ривер состоялось в июне, перед началом крупнейшего из когда-либо проводившихся сезона слу­жений хлебопреломления. Оно продолжалось беспрерывно целую ночь, и плодом его было более восьмидесяти человек, примирившихся с Богом. Вот как Питер описывал результаты пробуждения того лета:

Именно это пробуждение положило начало нашим лагерным встречам, и в обеих этих деноминациях они продолжали прохо­дить сначала ежегодно, а затем время от времени. Лагеря возво­дились из бревен или огораживались досками и гонтом. Кроме того, устроители сооружали ангар, достаточно большой для то­го, чтобы защитить от непогоды пять тысяч человек, и покрыва­ли его теми же досками или гонтом; строили большой помост, натягивали над ним навес, и сюда собирались люди со всех ок­рестных поселений, отстоявших даже на расстояние сорока-пятидесяти миль, а то и больше. Десять, двадцать, а иногда и все тридцать служителей различных деноминаций собирались вме­сте, чтобы проповедовать днем и ночью, четыре-пять дней под ­ряд (я слышал даже о таких лагерных встречах, которые длились три или четыре недели, принося обильные плоды). Я лично ви­дел, как более сотни грешников падали, словно замертво, во время одной-единственной сильно произнесенной проповеди; я видел и слышал, как более пяти сотен христиан одновременно и во весь голос прославляли Бога. Я также возьму на себя сме­лость заявить, что во время этих собраний многие тысячи счаст­ливцев пробудились и обратились к Богу. Некоторые грешники насмехались над всем этим, некоторые старые, закостенелые ве­рующие противились этому, некоторые пожилые пресвитериан­ские проповедники выступали против этих собраний, тем не менее, Бог продолжал свое дело, и пламя возрождения распрост­ранялось практически во всех направлениях, становясь все сильнее, пока вся наша страна не вернулась домой, к Богу.

Большую часть того лета Питер провел, посещая одно собрание та­кого рода за другим, испытывая неутолимый голод по Богу и неустан­но взращивая свою веру. Он участвовал во многих небольших молит­венных собраниях, которые молодые люди организовывали рядом с большими собраниями, и во время этих служений он помог несколь­ким страждущим прийти к Богу. На одной из таких встреч несколько клеветников и очернителей попытались выступить против совершае­мых Богом дел. Одному из них, интеллигентного вида мужчине, ска­завшему, что он еврей, казалось, доставляли удовольствие любые споры с христианами. Когда Питер вместе с несколькими другими молодыми людьми собирал одну из таких молитвенных групп, этот человек решил подойти к ним, чтобы разузнать, в чем дело. Питер вспоминает этот инцидент в "Автобиографии":

Посреди нашего небольшого собрания появился этот еврей, пожелавший узнать, для чего мы собрались. Что ж, я сказал ему. Он ответил, что все это неправильно, что молиться Иисусу Христу — это идолопоклонство, что Бог никогда не ответит на наши молитвы. Вскоре я понял, что его целью было втянуть нас в ненужный спор и нарушить наше молитвенное собрание.

— Действительно ли вы верите в то, что Бог существует? - спросил его я.

— Конечно, верю, — сказал он.

— Верите ли вы в то, что Бог слышит ваши молитвы?

— Конечно, - ответил он.

— Действительно ли вы считаете, что вся работа, проводимая нами, является заблуждением?

— Именно, — подтвердил он.

— Что ж, милостивый государь, - сказал я, - давайте проверим это. Если вы действительно искренни, прямо здесь встаньте на колени и помолитесь, чтобы Бог все это остановил. И тогда, если это на самом деле заблуждение, Господь ответит на вашу просьбу; если же все, что вы видите, происходит по Его воле, все силы ада не смогут это остановить.

Видя мою смелость, остальные мои товарищи также воспрянули духом.

Еврей колебался.

— Немедленно встаньте на колени и помолитесь, - настаивал я, — ибо, если мы действительно неправы, нам надо это знать. Увидев, что он тянет время и не желает ничего делать, я надавил на него снова. Медленно он опустился на колени, прочистил горло и закашлялся.

— Теперь, ребята, молитесь изо всех сил, чтобы Бог ответил нам огнем, - сказал я.

Наш еврей начал молиться дрожащим голосом: "О Господь, Бог Всемогущий", после чего снова закашлялся, прочистил горло и снова начал, повторяя те же самые слова. Видя его явную нерешительность, Мы одновременно с ним громко молились, едва не срывая голосовые связки. Еврей снова сбился и начал все сначала, а мы же уже почти кричали и в целом славно проводили время. В итоге некоторые из наших противников обратились к Богу, после чего мы встали и изо всех сил помчались в лагерь, радостно крича и празднуя эту знаковую победу над дьяволом и евреем.

Парень из Кентукки отправляется в путь

На следующий год, в начале нового проповеднического сезона, Питер получил письмо от своего пастора, из которого с удивлением узнал, что он принят в ряды методистских "проповедников".

Настоящим письмом Питеру Картрайту позволяется использо­вать свой дар увещевателя в Методистской епископальной церкви до тех пор, пока его практика не будет противоречить Евангелию. Подписано от имени общества в Эбенезере.

Джесси Уокер, А. П.

Май 1802 года
Питер не искал этой должности, но его убедили ее принять. Одно из преимуществ нового положения заключалось в том, что, если Дух Божий нисходил на него и требовал проповедовать, он мог быть уве­рен, что имеет на это полное право.

Той осенью отец Питера перевез свою семью в округ Льюистон, рас­положенный возле устья реки Камберленд, - местность, находившую­ся в восьмидесяти милях от ближайшего методистского округа. Питер и его мать попросили подтвердить их членство, чтобы они могли прово­дить собрания в своем доме. В ответ на эту просьбу Питер получил письмо с полномочиями создать свой собственный проповеднический округ. На такое позволение он даже не рассчитывал, лишь втайне наде­ялся. Питер собирался посещать школу и потому считал проповедова­ние слишком большой для себя ответственностью. Брат Пейдж, пред­седательствующий пресвитер, у которого Питер попросил подтвержде­ние членства, сказал ему о том, что проповедование...

...являлось лучшей школой или колледжем, которые я мог бы найти между небом и землей, но при этом посоветовал мне, ког­да мой отец обустроится на новом месте, чтобы я постарался найти себе хорошую, высоконравственную школу с хорошим учителем, которую мог бы посещать зимой, а весной и летом сформировать свой округ и трудиться там изо всех сил.
Питер молился за одного новообращенного, чтобы тот получил подтверждение, что его призвание проповедовать было истинным и посланным Самим Богом.
По совету Пейджа, Питер нашел себе школу, которая выглядела многообещающе. Тем не менее у него ничего не получилось, потому что школьный учитель, хотя и был священнослужителем, ненавидел методистов "больше, чем дьявола". Школьники дали Питеру прозви­ще "Методистский проповедник" и насмехались над ним при полном попустительстве учителя. Однажды двое учеников решили сбросить Питера в близлежащий ручей в том месте, где высота берега достига­ла почти двух метров, а глубина ручья - не менее трех метров. Чтобы заманить Питера на берег, они сделали вид, будто глубоко сожалеют о своих грехах, и попросили его помолиться за них. Сомневаясь в ис­кренности просителей, но боясь отвергнуть их в том случае, если они действительно говорили правду, юноша согласился пойти с ними. Достигнув намеченного места, заговорщики попытались схватить Питера, но тот пригнулся и совершенно неожиданно швырнул одно­го из них прямо в воду, а другого повалил на землю. Противники Пи­тера, будучи крепкими ребятами, решили повторить свою попытку, но вскоре оказались на самом краю обрыва, с которого кубарем ска­тились прямо в воду.

Не желая терпеть издевки одноклассников и понимая, что в та­кой обстановке он многому не научится, Питер занялся созданием своего округа, о чем сообщил, как это и требовалось от него, осенью 1804 года. Джесси Уокер получил назначение возглавить этот округ, чем он и занимался на протяжении последующих двух лет. Мето­дизм стремительными темпами распространялся на Западе.

Когда Питеру исполнилось восемнадцать лет, его попросили по­мочь в работе одному странствующему проповеднику. Несмотря на несогласие отца, мать Питера настойчиво уговаривала сына принять приглашение, и ее увещевания подействовали. Во время одного из путешествий юношу попросили провести вечернее богослужение. И хотя до этого Питер ни разу этим не занимался, внутри он чувствовал непоколебимую уверенность в своем призвании проповедовать. ОН горячо помолился Богу, попросив Его о помощи, а также о том, чтобы в качестве подтверждения истинности его призвания Бог дал ему тем вечером одного новообращенного. И действительно, собравшиеся встретили его проповедь слезами и вздохами, а один парень, известный своим неверием, призвал в свое сердце Господа и присоединился к церкви. В тот момент Питер по-настоящему ощутил в своей жизни Божье призвание. В течение трех месяцев он неустанно разъезжал по своему округу, способствовал обращению двадцати пяти человек и даже получил зарплату в размере шести долларов. Питер стал известен, как "мальчик-проповедник" или "мальчик из Кентукки", и на протяжении последующих шестидесяти семи лет он продолжал верно нести свое служение.