Борис Акунин

О неслучайности случайного

Судя по вскрику, Летиции было больно — но не до такой степени, как, очевидно, рассчитывал подлый предатель. От толчка девочка бухнулась на землю, но тут же вскочила на ноги и отбежала назад.

Всякого мужчину этакий удар надолго вывел бы из строя. Есть всё-таки свои преимущества и в принадлежности к женскому полу!

Но я-то, я-то хорош! Ладно, девочка, она юна и неопытна. Однако как мог я, пожилой, битый жизнью попугай, так развесить уши! Коварный ирландец своей белибердой заболтал меня, заставил забыть об опасности, а ведь я знал, что нападение неизбежно!

Что тут скажешь? Даже злодейство бывает талантливым. Я давно замечаю, что среди негодяев искусных психологов[Это учёное слово греческого происхождения я изобрёл сам. Оно означает «знаток душ» (Прим. Андоку М. К. Т. Клары)] гораздо больше, чем среди людей порядочных. О, мерзавцы умеют пробуждать доверие и склонять к себе сердца!

Кажется, Логан был ошеломлён почти так же, как та, на кого он столь вероломно напал.

— Чёрт! — воскликнул он, потирая колено. — Странный ты парень, Эпин! Кости у тебя там, что ли?

И ловким кошачьим движением выхватил из ножен саблю. Отточенная как бритва, она блеснула алым в луче заходящего солнца.

Рука Летиции тоже легла на эфес. Я знаю, Фердинанд фон Дорн научил свою дочь фехтовать, но где ей сравниться с этим хищником, прошедшим через сотню кровавых потасовок? Зубы штурмана обнажились в весёлой улыбке, свободная рука привычным жестом легла за спину. Правая кисть, казалось, держится на пружинах — так гибко она вращалась; клинок чертил в воздухе быстрые, замысловатые фигуры.

«Пистолет! У тебя есть пистолет!» — заорал я, пытаясь взлететь. Непросохшие крылья отказывались держать меня в воздухе.

Не знаю, поняла меня Летиция или сама вспомнила, но выхватила оружие мичмана. Щёлкнул курок кремневого замка.

— Проклятье, — растерянно пробормотал Гарри, опуская руку. — Про пистолет-то я и забыл.

Он сделал несколько маленьких шажков вперёд. Остриё опущенной сабли скользило по траве.

«Стреляй! Не жди! Не давай ему приблизиться!» — надрывался я.

Летиция держала врага на прицеле. Её лицо было белым, зубы нервно покусывали губу. Она двигалась по кругу, следя за тем, чтоб между ней и противником всё время находилась тележка с сундуком.

— Похоже, я проиграл, — говорил штурман, тоже беспрестанно перемещаясь. — А может, и нет. Знаю я эти пистолеты, их делают в Брестском арсенале. Оружие дрянь. Так что ты не торопись спускать курок. Если осечка, тут тебе и конец. Я бы оценил наши шансы как примерно равные.

«Осторожно! Он заговаривает тебе зубы!»

Вдруг Логан прыжком вскочил на сундук и сделал молниеносный выпад. Девочка еле успела отпрыгнуть назад и сжала палец — но вместо выстрела раздался сухой щелчок. Действительно, осечка!

Гарри смеялся, покачивая саблей.

— Глупый умник. Пока эта штука была у меня в руках, я вынул кремень. Иначе разве я дал бы тебе подобрать пистолет? Обнажай свою шпагу, докторишка. Развлечёмся.

Он соскочил с возвышения, обрушив на Летицию мощный боковой удар, но сталь ударилась о сталь.

Завязался быстрый и звонкий поединок.

Фердинанд фон Дорн мог бы гордиться дочерью. Она уступала противнику в силе и искусстве, но с поразительным проворством уклонялась от ударов и очень недурно держала оборону.

Моя помощь, надеюсь, тоже кое-что значила. Я делал всё, что мог: наскакивал на Логана, мельтешил у него перед глазами, царапался, а пару раз даже изловчился ударить клювом. Атаковать сверху не получалось — не было возможности взлететь, не то я тюкнул бы негодяя в макушку. Штурман отмахивался от меня локтем.

Странное, наверное, было зрелище, если поглядеть со стороны. Две потные рыжие девицы отчаянно рубятся, а вокруг них прыгает и полощет крыльями большой чёрно-красный попугай.

И всё-таки мы явно проигрывали. Ирландец согнал девочку с поляны и заставил пятиться по узкой тропинке, с одной стороны от которой были непролазные заросли, а с другой чавкало пузырями и клубилось гнилыми испарениями болото.

Было сыро и душно.

Логан не торопился прикончить свою жертву. Он играл с нею, как кошка с мышкой. То разрежет кончиком сабли край платья, то сделает вид, будто испуган и отступает. И всё время упражнялся в остроумии:

— Твоим именем я назову какую-нибудь из дочек, Эпин. В память о том, что ты сдох, наряженный в юбку. Ты ведь Люсьен, кажется? Будет у меня маленькая рыженькая Люсьеночка. Опа! — Тут следовал выпад. — Молодец, здорово увернулся. Боюсь, мне с таким рубакой не справиться…

И прочее подобное.

Пропотевшие панталоны ирландец скинул, чтоб ловчее было двигаться. Платье подоткнул. Летиция последовать его примеру не решилась, и это её сковывало. Наконец — не до девичьей скромности — она тоже завернула юбку, и темп схватки сразу убыстрился.

Глядя на стройные, гладкие ноги моей питомицы, Гарри язвительно заметил:

— Ты и впрямь на девку похож. Даже убивать жалко.

И взвыл:

— Проклятый попугай! Двое на одного, да?

Это уже было адресовано мне. Я сумел-таки взлететь и отменно стукнул злодея клювом в затылок — да сам угодил под локоть и полуоглушённый упал наземь.

Без моей поддержки девочке пришлось совсем туго. Логан сделал огромный прыжок, оказался слева от неё и нанёс мощный горизонтальный удар, который должен был перерубить Летицию пополам. Отступить ей было некуда, за спиной поблёскивала трясина. Проворная, как лесная белка, девочка присела на корточки. Клинок рассёк воздух над самой её головой. Но радоваться было рано. Пинком ноги ирландец сшиб Летицию с тропинки.

Она ушла в болото с головой. Секунду спустя вынырнула, но тронуться с места не смогла — ноги намертво увязли.

Всё, конец… Я зажмурился, чтобы не видеть, как сабля Логана рассечёт дорогое мне лицо.

Однако штурман спрятал оружие в ножны. Насвистывая, он смотрел, как Летиция пытается вытянуть ногу из топи или дотянуться до ближайшей ветки. Всё было тщетно.

— Что и требовалось, — с глубоким удовлетворением объявил Гарри. — Я давно мог тебя проткнуть, но зачем мне брать лишний грех на душу? Я и так в долгу перед Всевышним. Тони себе, мой славный Эпин. Я тебе мешать не стану.

Девочка отчаянно рванулась — и провалилась по самый пояс. Ужас исказил её милые черты.

— Гарри, — взмолилась она. — Ради всего святого! Вытащите меня! Я не буду претендовать на свою долю! Забирайте всё! Или зарубите меня! Только не оставляйте гибнуть в этой гнилой яме!

— Рубить тебя я не стану, это противно моим убеждениям, — вздохнул Логан. — Оставить в живых не могу — я не идиот. Не говори жалобных слов, они разрывают мне сердце. Нет-нет! — воскликнул он. — Ничего не желаю слышать! И не хочу видеть, как ты утонешь. У меня слишком чувствительное сердце! Надеюсь, когда я вернусь с тележкой, от тебя останутся одни пузыри.

Он повернул назад к поляне, зажав уши ладонями.

Я полз по земле, волоча крыло. Я был близко. Но чем я мог помочь моей бедной девочке? Что я мог для неё сделать?

Только одно: погибнуть вместе с ней.

Я сел ей на плечо и закрыл своим крылом её глаза, чтобы она не смотрела, как к груди подбирается мутная жижа. Я чувствовал себя так, будто стоял на мостике тонущего корабля. Можно сесть в лодку и уплыть, но настоящий капитан не бросит своё судно.

«Будь проклят, подлец! — крикнул я вслед Логану. — Боже, если Ты есть! Покарай его!»

Не думаю, что ирландец меня услышал. Зато меня услышал Тот, с кем Гарри вёл свои гнусные расчёты.

Из-за усыпанного алыми цветами куста, похожего на неопалимую купину, высунулась чёрная рука. Она была мощна, как карающая десница архангела Гавриила. Оживший куст обрушил на затылок штурмана затрещину, от которой тот замертво рухнул, да ещё проехал носом по земле.

А потом из зарослей с грохотом и треском, будто Афродита из пены, вышла Чёрная Королева, разъярённая и величественная.

Лицо её опухло, глаза налились кровью.

— Сорсье! — закричала воительница хриплым басом. — Тут мез ом ансорселе! Тут морт! Па муа! Муа тро форт![ Колдуны! Все мои люди заколдованы! Все мертвы! Но не я! Я слишком сильная! (искаж. фр.)]

Я понял: даже слоновья доза снотворного оказалась недостаточна, чтобы продержать богатыршу в оцепенении дольше нескольких часов.

О, волшебная нить случайностей! Не знаю, каким причудливым манером ты свилась, чтобы вывести Шашу к этому болоту. Учитель говорил, что в случайность верят только дураки и что просто так, без причины, ничего не происходит. Наверное, разгневанная королева кинулась по следам своих обидчиков. Это неважно. Главное, что она подоспела вовремя. Теперь вся моя надежда была только на неё.

«Спаси мою девочку! Скорее!»

Я сорвался с плеча моей питомицы и полетел к Чёрной Королеве.

— Помогите! — закричала и Летиция.

Шаша подошла к берегу, упёрла ручищи в бока.

— Ты тонуть, — констатировала она.

— Пожалуйста, вытащите меня! — воздевала к ней руки бедняжка.

— Если моя тебя вытащить, моя рвать тебя за ноги пополам, — свирепо сказала Чёрная Королева. — Хочешь пополам?

— Нет…

— Да, лучше тонуть. Моя бросать к тебе твоя подружка. Вы тонуть вместе.

— Не надо! — всхлипывала Летиция. — Вытащите меня! Пожалуйста!

Я тоже просил как только мог, даже голос сорвал. Грязь уже доходила девочке до плеч.

Держа ирландца на весу, Шаша остановилась и рассудительно сказала:

— Зачем? Мои мужчины все умирать. Женщины им не нужны. Мне тоже. Мне нужны мужчины, мужчин больше нет. — На глаза Чёрной Королевы навернулись гигантские слёзы. Она сердито смахнула их и рявкнула. — Вы, две колдуньи, их убивать! Теперь обе тонуть!

Тогда Летиция поменяла тактику, поняв, что мольбами ничего не добьётся.

— Да, я колдунья! — крикнула она. — Большая колдунья! Это я заколдовала вас! Но я могу…

Не дослушав, Шаша с рёвом швырнула ирландца на землю и ринулась к трясине:

— Ты не тонуть! Я рвать тебя пополам!

— Смотри! Смотри!

Палец Летиции указывал на бесчувственное тело. У Гарри задралось платье выше пояса, так что недвусмысленно обнаружилась его половая принадлежность.

Чёрная Королева обернулась и замерла. Её двойной подбородок отвис, красный язык растерянно шарил по пересохшим губам.

— Видишь, какая я великая колдунья? Я превратила свою подругу в мужчину! Вытащи меня!

Недоверчиво Шаша присела на корточки и проверила, не мерещится ли ей чудесное превращение. На лице великанши появилась нежная, почти девичья улыбка.

— Да, теперь это мужчина, — сказала она. — Но моя один мужчина мало. Я тебя вынимать, если ты тоже превращать себя мужчина. Или ты тонуть. Зачем мне женщина?

— Я сделаю ещё лучше, — пообещала Летиция, задирая голову — болотная жижа доходила ей уже до шеи. — Я расколдую твоих мужчин обратно.

Королева улыбнулась ещё шире:

— Очень хорошо. Тогда можешь оставаться женщина. Мои мужчины хотеть женщина.

Всякая другая, находясь в положении моей питомицы, немедленно согласилась бы — на что угодно, лишь бы поскорей выбраться из топи. Но честная девочка даже тут не покривила душой.

— Нет, я не стану женщиной твоих мужчин. Ты меня отпустишь.

Тогда Шаша ступила одной ногой в воду, протянула свою огромную ручищу и пятернёй обхватила Летицию за локоть, чтобы та погодила тонуть.

— Ты колдунья, ты умный, думай сам, — сказала она. — Моя нравится красноголовый мужчина. Он очень красивый. Другие мужчины ревновать и скучать. Моя давать им тебя, и они довольны. Ты тоже довольный. Двенадцать хороший мужчина! Нет, — заключила она, — моя не могу тебя пускать.

— А если всех вас отпущу я? — вкрадчиво произнесла Летиция, снизу вверх глядя на ту, от которой зависело её спасение. — Домой, в Африку?

— Куда? — переспросила Шаша. — Что такой «Африка»?

Летиция начала ей объяснять, но тут силы меня оставили. Сказались последствия удара и волнение. Закружилась голова, я ощутил невыразимую слабость и лишился чувств.

* * *

После всех потрясений, после полученной травмы я был нездоров. Ночь я проспал мёртвым сном, а когда пришёл в себя, оказалось, что я лежу на песке, заботливо прикрытый пальмовым листом. Рядом шелестели волны, раздавался мерный скрип.

Приподняв крылом лист, я увидел поразительную картину.

Был прилив, уровень воды поднялся выше середины рифов, обрамлявших лагуну. В тридцати шагах от кромки вялого прибоя, покачивалась на волнах шхуна, которая ещё вчера казалась прочно засевшей на мели. В первую минуту я не понял, кому и как удалось вытащить её из песка, но потом увидел привязанные к корме канаты.

По палубе и вантам сновали чёрные голые матросы. Кто-то катил бочку с водой, кто-то неумело, но усердно тянул за трос. Моя девочка стояла на мостике, отдавая распоряжения. Рядом, обмахиваясь веткой, сидела Чёрная Королева и переводила команды своим подданным.

Я не мог взять в толк, что происходит. Летиция уплывает с дикарями в Африку? Но она не умеет управлять судном, не знает навигации!

Выполз я из своего импровизированного укрытия, попробовал взмахнуть крыльями — получилось. Они высохли и были достаточно крепки для полёта.

Что ж, в Африку, так в Африку. Куда моя девочка, туда и я!

Минуту спустя я был на шхуне. Сел на кормовой фонарь, осмотрелся.

Выяснилось, что с берега я разглядел не всех, кто находился на мостике.

Летиция стояла, Шаша сидела, но был тут ещё один человек, который лежал.

Гарри Логан, бледный и измученный, валялся на палубе, прикованный к ноге королевы длинной тонкой цепью — должно быть, раньше на ней держали «чёрный товар».

— Что теперь? — спросила его Летиция.

Штурман слабым голосом ответил:

— Всё готово к отплытию. — Осталось только крутить капстан и поднимать паруса. — Он послюнил палец, ловя направление ветра. — Потихоньку. Хватит форстакселя и кливера…

— Двоих человек вон к той штуке, вертеть палки, — объяснила Летиция королеве. — Ещё двоим тянуть вон за те верёвки.

Шаша рявкнула:

— Шатумба зандези уммарда! Кондола му ругнуда дангале кенде лабасеси! Шанда, шанда!

Удивительно, но всё получилось: якорь был поднят, парус постепенно разворачивался и наполнялся ветром. Ровный, свежий пассат дул в восточном направлении, как и полагается в этом сезоне. Ветер дул в сторону Африки и, если не случится какой-нибудь природной аномалии, через две-три недели доставит Шашу и её людей к родным берегам.

— Эпин, не оставляй меня с этим чудовищем, — разбитым голосом попросил Гарри. — Ты не представляешь, что она со мной проделывала этой ночью! Не знаю, как я только остался жив!

Чёрная красавица любовно потрепала беднягу по рыжему затылку. Он вжал голову в плечи, всхлипнул.

— Жоли-ду пти ом, — проворковала Шаша. — Боку плезир пандан вояж.[ Красивый-сладкий человечек. Много удовольствий во время плавания (искаж. фр.)]

Логан заплакал.

Она приподняла его, словно болонку. Смачно поцеловала своими лиловыми губищами и посадила к себе на колени.

— Тужур авек муа, мон шево-руж![ Навсегда со мной, мой рыженький! (искаж. фр.)]

Не знаю, можно ли винить мою питомицу за то, что она злорадно рассмеялась.

— Днём ты будешь стоять у штурвала, прикованный цепью, а по ночам — ублажать Чёрную Королеву. А когда совсем выдохнешься, тебя выкинут, как истрепавшуюся тряпичную куклу!

— Моя никогда не кидать красные волосики! — запротестовала Шаша. — Много кормить, много любить. Рожать много-много детки.

Корабль медленно двинулся в сторону узкого пролива.

— Вставай к рулю, Гарри Логан, — сказала Летиция. — Мы расстаёмся навсегда. Желаю тебе сполна расплатиться со Всевышним. Может быть, Он простит тебя, если ты населишь Африку рыжеволосыми негритятами.

Лёгким подзатыльником Шаша послала ирландца к штурвалу, а моей питомице сказала:

— Адьё, сорсье. Туа фэ тус проми. Ва![ Прощай, колдунья! Ты сделала всё, что обещала. Ступай! (искаж. фр.)]

Шаганда чакта!

Летиция поклонилась чернокожей властительнице и прыгнула за борт, крикнув:

— Клара, за мной!

Я и так уж взлетел в небо. Сделал прощальный круг над шхуной, по реям которой сновали чёрные матросы. Насмешливо поклёкотал рыдающему Логану да полетел к берегу.

Начавшийся отлив нёс судно в открытое море.

К своей питомице я присоединился, когда она уже стояла по щиколотку в воде и выжимала платье, стройная и прекрасная, как античная статуэтка.

— У нас много дел, — сказала Летиция. — Надо хорошенько спрятать ларец. Потом собрать сырые ветки для костров. Ночью, во время следующего прилива, сюда войдёт «Ласточка».
Глава двадцать третья

Возвращение в Рай

Следующей ночью было светло, почти как днём. В небе сияла полная луна, похожая на гигантский тропический плод. Вода поднялась ещё выше, чем во время прошлого прилива. Наш фрегат без труда вошёл в лагуну и встал на якоре в сотне шагов от берега.

Я в очередной раз поразился бездне талантов, которыми обладает моя питомица. Вот уж никогда бы не подумал, что Летиция умеет так изобретательно и вдохновенно… выдумывать. Импровизация про «великую колдунью» была, конечно, неплоха, но задурить голову суеверной дикарке — это одно, а обвести вокруг пальца хитроумного капитана Дезэссара — совсем другое.

Он высадился на берег в сопровождении десятка матросов, сгорающий от алчности и нетерпения.

— Ну что? — начал он сыпать вопросами, ещё не выбравшись из лодки. — Где остальные? Что дикари? Почему вы один? И где корабль работорговцев, о котором говорил Логан?

— Произошли ужасные вещи, — ответила Летиция замогильным голосом. — Я должен поговорить с вами наедине.

Матросы зароптали, но Дезэссар погрозил им кулаком и, схватив её под руку оттащил в сторону.

— Скажите главное: что сокровище?

— Не торопите меня. Я по порядку…

Надо было слышать, как живописно и убедительно излагала девочка свою версию случившегося, как искусно лавировала между правдой и вымыслом.

Первая часть её рассказал, где повествовалось об отравлении чернокожих, почти полностью соответствовала правде. Единственно, Летиция почему-то несколько раз повторила, что отраву в ром сыпал ирландец.

Потом повествование начало всё дальше отклоняться от истины. Я слушал, сидя на песке, и только диву давался. Умение складно врать (буду уж называть вещи своими именами) всегда было мне недоступно. Да и как, скажите на милость, может соврать попугай?

— Я говорю Логану: «Давай разожжём костры. Опасности больше нет, а прилив выше, чем мы думали. „Ласточка“ сможет войти в бухту уже сегодня». А он: «Я штурман мне виднее. Лучше найдём сокровище, порадуем капитана». Мичман с писцом его поддержали, им хотелось поскорее увидеть золото… Преодолев множество трудностей, мы нашли тайник, — торжественно сообщила Летиция.

— Правда?! — Дезэссар схватился за сердце. — И… и что? Золото было там?

— Золото, серебро. Двадцать тяжеленных сундуков.

— Благодарю тебя, Боже! И тебя, Пресвятая Дева! И вас, мои покровители, святой Жан и святой Франсуа!

— Погодите благодарить, — мрачно перебила его она. — Вы ещё не всё знаете… Первый сундук мы вынесли наружу сами, тащили его по очереди. Очень устали. Гарри говорит: «Подкрепимся добрым ромом из моей фляги». Проныра и Клещ выпили, а я отказалась. Это пойло не для девичьего горла. Вдруг, смотрю, мои товарищи один за другим валятся на землю. Проклятый ирландец отравил их! Он и на меня накинулся с саблей, хотел убить. Видите, как иссечено моё платье? Видите ссадины и царапины? Я еле спаслась бегством через болото.

— Где золото? — прохрипел Дезэссар. На него было жалко смотреть. — Неужели Логан его перепрятал? Я переверну вверх тормашками весь остров!

— Бесполезно. Я спряталась в зарослях и видела, как всё произошло. Мне открылся коварный замысел негодяя, когда заявились чернокожие, живые и здоровые. Тут-то я и вспомнила, что это Логан заправлял ром ядом. Он и не думал травить Чёрную Королеву! Никакого яда в бутыли не было.

— Как такое возможно?!

— Гарри и Шаша любовники. Вы бы видели, как она его обнимала и целовала! Дикари вытащили из тайника все сундуки и погрузили их на шхуну. Она стояла вон там. Вы увидите под водой след от её киля… Я смотрела из своего укрытия и ничего не могла сделать. Почти ничего, — добавила она, но взбудораженный капитан не заметил многозначительной оговорки.

Он закричал:

— Логан увёз сокровище?! Гнусный обманщик! Почему вы не разожгли костры раньше?!

— Я боялась, что они заметят дым и вернутся расправиться со мной.

— Надо скорей сниматься! Мы догоним Логана, и я скормлю его акулам!

В группе моряков, оставшихся у шлюпки, возникло волнение.

— Почему вы размахиваете руками, капитан? — не выдержал старший из них, артиллерийский офицер Кабан. — Что стряслось?

Дезэссар развернулся, хотел ответить — Летиция еле успела ухватить его за рукав.

— Погодите, — тихо сказала она. — Вряд ли вы отыщете в океане Логана. Он знает эти моря лучше вас. Попусту потратите время. А я могу предложить вам кое-что получше.

Я навострил уши. Что она имеет в виду?

Тот же вопрос задал капитан.

— Что вы имеете в виду?

— Я ведь сказала вам, что почти ничего не смогла сделать. Но кое-что мне всё-таки удалось. Пока негры переносили и грузили сокровище, я сумела потихоньку утащить один из сундуков. Он был самый лёгкий, остальные мне было не поднять. Но зато он оказался самым ценным. В нём не золото и не серебро, а драгоценные камни. Много, очень много!

— Драгоценные камни? — сглотнув, повторил Дезэссар и махнул галдящим матросам, чтоб не мешали.

— Алмазы, рубины, сапфиры, изумруды. Вот столько. — Она развела руки шире плеч. — Логан чуть не взбесился, когда обнаружил пропажу. Бегал по берегу, орал. Но я спряталась, а вода начала убывать. Пришлось им уплыть без драгоценностей.

Капитан схватил её за руки.

— Где они? Где?!

— В надёжном месте.

Он пожирал её глазами. От волнения брови ходили вверх и вниз.

— Понимаю, — медленно молвил Дезэссар, перейдя на шёпот. — Вы не хотите делиться со всеми. И не надо! Если сундук невелик, его можно незаметно переправить ко мне в каюту и запереть в рундук. Без меня вам добычу с острова всё равно не вывезти. Мы поделим всё пополам, это честно.

Девочка опустила взгляд.

— Предлагаю более выгодную сделку. Вы получаете всё. Взамен отпускаете пленника и оставляете ему ялик, на котором мы сюда приплыли.

Вот в чём состоял её замысел! Поистине, это удивительнейшая из девушек! Она готова пожертвовать любыми сокровищами ради любимого!

У Дезэссара отвисла челюсть. Но через миг недоумение сменилось снисходительной ухмылкой.

— Так-так… Хоть вы и оборотисты, сударыня, а всё-таки Евина дочь. На уме одни амуры. Глупость делаете, но дело ваше. Ладно бы ещё замуж выходили, а то…

— Заткнитесь! Вы не смеете! — зашипела Летиция. Кровь прилила к её щекам. — Лучше придумайте, как устроить обмен, не вызвав подозрений у команды!

Капитан насупился, сосредоточенно пожевал губами. Хитрые глазки блеснули.

— Я всё беру на себя, мадемуазель. А теперь прошу извинить. Это необходимо для правдоподобия.

С этими словами он размахнулся и влепил девочке оплеуху. Летиция кубарем полетела на песок, а я, застигнутый врасплох, только вскрикнул.

— Скотина! Мерзавец! Он обокрал нас! — Дезэссар сорвал с головы треуголку, швырнул наземь и в ярости принялся топтать её ногами. Туда же полетел и парик. — Ребята, чёртов ирландец уплыл с нашим золотом!

Матросы бросились к нему, осыпая вопросами. Капитан сбивчиво отвечал, размазывая по лицу слёзы и сквернословя. Он оказался незаурядным лицедеем.

— Возьми себя в руки, Жан-Франсуа, — в конце концов крикнул Кабан. — Он не так далеко уплыл. На паршивой шхуне, с паршивой командой ему не уйти далеко от «Ласточки». Садись в лодку, надо поднимать паруса!