Борис Годунов

Мягкий, любезный, склонный к привету и ласке в личном обращении, «светлодушный», по современному определению, Борис был чуток к добру и злу, к правде и лжи; он не любил насильников и взяточников, как не любил пьяниц и развратников. Он отличался личной щедростью и «нищелюбием» и охотно приходил на помощь бедным и обездоленным… Воспитанный в среде опричников, Борис ничем на них не был похож и из пресловутого «двора» Грозного с его оргиями, развратом и кровавою «жестокостию» вынес только отвращение к нему и сознание его вреда. Соединяя с большим умом административный талант и житейскую хитрость, Борис сумел внести в жизнь дворца и правительственную практику совершенно иной тон и новые приемы…При Борисе московский дворец стал трезвым и целомудренным, тихим и добрым, правительство – спокойным и негневливым. Вместо обычных от царя Ивана Васильевича «грозы» и «казни», от царя Федора и «доброго правителя» Бориса народ увидел «правосудие» и «строение». Но от «светлодушия» и доброты Бориса было бы ошибочно заключать к его правительственной слабости. Власть он держал твердою рукою и умел показать ее не хуже Грозного, когда видел в этом надобность. Только Грозный не умел обходиться без плахи и веревки, а Борис никогда не торопился с ними. На интригу отвечал он не кровью, а ссылками; казнил по сыску и суду; а «государевы опалы», постигавшие московских людей без суда и сыска, при Борисе не сопровождались явным кровопролитием…Борис в успокоении государства, после опричнины и несчастных войн, добился несомненного успеха, засвидетельствованного всеми современниками. Русские писатели говорят, что в правление царей Федора и Бориса Русской земле Бог «благополучное время подаде»; московские люди «начаша от скорби бывшие утешатися тихо и безмятежно житии», «светло и радостно ликующе», и «всеми благинями Россия цветяше». Народ отдыхал от войн и от жестокостей Грозного и чувствовал, что приемы власти круто изменились к лучшему.

Во все годы своей власти Борис чрезвычайно любил строить и оставил по себе много замечательных сооружений. Начал он свои государственные постройки стеною Московского «белого» города, шедшего по линии нынешних московских бульваров. Эту стену…делали семь лет, а мастером постройки был русский человек «церковный и палатный мастер» Фёдор Савельев Конь… С внешней стороны его прикрыли новою крепостью – «древяным градом» по линии нынешней Садовой улицы…С участием того же мастера в то же приблизительно время построили в Астрахани каменную крепость. С 1596 г. начали работать по сооружению знаменитых стен Смоленска, длиною более 6 верст, с 38 башнями, были построены менее чем за пять лет. Наконец, Борис на южных границах государства с необыкновенной энергией продолжал строительство Грозного.

В 1570-х годах был разработан в Москве план занятия «дикого поля» на юге крепостями, и постройка городов была начата; но главный труд выполнения плана пришелся уже на долю Бориса. При нем были построены Курск и Кромы; поставлены города Ливны, Елец…; «на Дону на Воронеже» возник г. Воронеж; на Донце стал г. Белгород…Эта сеть укреплений, планомерно размещенных на степных путях, «по сакмам татарским», освоила Московскому государству громадное пространство «поля» и закрыла пути к Москве и вообще в московский центр.