Чайковский Ю
жүктеу/скачать 1.96 Mb.
|
ЗаключениеК сказанному в главе 12 книги Ч-16 стоит добавить следующее. Глядя на то, как различно карабкались из ям социализма Средняя Европа, Балтия, Россия и остальные советские республики, как по-разному учли их опыт Китай и Северная Корея, следует признать, что история кое-кого кое-чему учит. Правители Китая, сохранив партию, сделали ее инструментом реформ, а правители Северной Кореи сочли за лучшее сохранить (и ведь сохранили) свою власть, напрочь отринув не только реформы, но и какую-либо «оттепель», понимая, что она их сметет. Политологи дружны в уверениях, что опыт двух Корей («один народ – две судьбы») гласит о полной зависимости истории от воли вождей в переломные моменты. Но глянем на природу и историю, в ней протекавшую: две Кореи редко бывали одним государством и жили различно. Корея Северная – горная тайга с редким населением, главные ресурсы – лес и ископаемые. Прошлое намертво завязано на могучий Китай, воевать с которым невозможно и надо было откупаться (в том числе, в прошлом, девушками для китайских гаремов). Наоборот, Корея Южная – густонаселенная равнина пашен, садов и пастбищ, тысячу лет бившаяся с нашествиями японцев (рыбак становился боевым моряком) и, в 20-м веке, после победы японцев в Русско-японской войне, наконец, индустриализованная ими. Это беглое наблюдение побуждает заново глянуть на извечный вопрос: кто славяне – Европа или Азия? Западные давно и явственно отошли к Европе, южные вернулись от турок в Европу же, а кто восточные? Мне вопрос не решить, но приведу одно мнение. Социолог И.В. Бестужев-Лада [Универсальная…, 2012., с. 672], выявив в нынешнем мире 9 или 10 цивилизаций, уверен: «Евразийская цивилизация (Россия, Украина, Белоруссия) отличается своеобразием социальной психологии народов, образом жизни в труде, быте, досуге. Здесь сложилась особая алкогольная цивилизация с вековыми питейными традициями, невиданными ни на Западе, ни на Востоке. И особая, неслыханная нигде ругань. Невиданная нигде смесь самоотверженности и скандальности, западной культуры и восточного быта. Словом, Азия, но в европейском обличье». При всем чудовищном упрощении (особенно про белоруссов), тут чуть ухвачена эволюционная специфика. Добавлю: биологическая смесь прежних восточных славян с финнами, поляками, тюрками и евреями, а русских еще с монголами и волжскими татарами, украинцев с народами степи и белоруссов с литовцами – вот этнографическая реальность. И еще: сто лет назад знаменитый словарь кратко высказался так: «Белоруссы не развили предприимчивого колонизаторского и промышленного духа великороссов и свободного духа малороссийского» [Ефименко, 1910, стлб. 959]. На то были веские исторические причины, из них здесь нам важны биологические – различие перечней народов, ведших метисацию данного народа и, главное, различный характер порабощения и метисации. Для белоруссов преобладал мирный, а для русских и украинцев военный, с массой изнасилований и уводом женщин в плен всеми сторонами. Итогом, если вспомнить Гумилева, было рождение двух народов высокой пассионарности, из коих русские теряют ее ныне прямо на глазах. Ее-то и может помочь восстановить поработитель-исламист, но, как говорится, не приведи Господь иметь такого помощника. * * * Совсем недавно голландско-американский приматолог Франс де Вааль показал, без всяких теоретических изысков, что рефрены человеческих душевных качеств следует протянуть далеко в прошлое – к обезьянам, другим млекопитающим, даже к птицам [де Вааль, 2014]. Он насмешлив к «теории эволюции» (к СТЭ, об иных теориях он не знает), но восхищен самим Дарвином, описавшим «Выражение эмоций у человека и животных» (1872 г.). Уже тогда Дарвин сказал многое из того, чем ныне общество законно восхищается в работах де Вааля и других приматологов. Замечу, что книга Дарвина об эмоциях – вне дарвинизма. Отбора он в ней коснулся только раз, пытаясь объяснить гремучку гремучей змеи, для чего, как обычно у него, ввел воображаемый пример. Зато он походя упомянул ряд звучащих органов различных животных [Дарвин, 1953, с. 760], в чем виден шаг к номогенезу. Замечу еще, что де Вааль, презирая казенные религии и креационизм, к идее Бога относится с почтением. Это и понятно – он строит рефрены идеальных свойств. Его сведения, крайне интересные сами по себе, наводят на мысли в духе Бэра, в русле его понимания эволюции как «победы духа над материей». Материализм не смог даже подступиться к основным проблемам эволюции, тогда как научный идеализм многие из них аккуратно формулирует и подчас уже решает. Так, многие (быть может, все) акты зомби-паразитизма, будучи реализацией одной идеи, суть попросту различные значения одной функции, аргументами которой служат свойства паразитов и их жертв. С такой точки зрения, они не более (но и не менее) удивляют, чем различие форм фотосинтеза у растений, зоофитов и бактерий. Вот и всё, что пока понято. Остается верить (или не верить), что здесь-то и будет вскоре совершен познавательный прорыв. жүктеу/скачать 1.96 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|