потерянный.
– Откуда мне знать, я же вообще в школу не ходил, – пожал плечами я, хотя как
раз таки лучше всех осведомлен об этих событиях, и перевел тему. – Кстати, ты
не знаешь, что у наших там с этой олимпиадой?
– А ты не в курсе? – удивилась Юля. – Тебе Ветров разве не рассказывал?
– Я забыл, что он вчера вечером приехал.
– Ну-ну, это тоже странно. Да все хорошо, Денис в финал вышел, который в
понедельник будет, ну еще Янус и Колобкова, гимнастка из 11А. У футболистов
третье место. Вот, собственно, и все.
Прозвенел звонок, и Юля вернулась на свое место, как и Женя. День потек своим
чередом.
Но все равно меня преследовало раздраженное бормотание Леонова и
непонятное поведение Ветрова. Если с первым все было ясно, то со вторым…
Ну а чего я, собственно, ожидал? То, что он подойдет и скажет: «Слушай, извини,
что поцеловал тебя в тот раз. Забудь?»
266/340
Укол в груди.
Нет уж, такого я слышать явно не хочу. Пусть уж извиняется как-нибудь по-
другому. Может, он тоже не знает, как это лучше сделать, вот и мается?
Эх, если бы он приблизился ко мне, то я бы прочел его мысли. Но ведь он меня
избегает. Или я его? Неожиданно я сам осознаю, что просто не могу подойти к
Дэну, меня просто словно кипятком окатывает.
Что за чертовщина?!
Когда уроки заканчиваются, я облегченно вздыхаю.
Просто, наверное, нужно еще некоторое время, и все забудется. Я очень надеюсь
на это. А пока можно подождать.
В школьном дворе сталкиваюсь с Леоновым, который торопится домой. Окликаю
его, и он останавливается, поджимая губы. Надо делать вид, что я ни о чем не в
курсе, и расспросить его самого.
– Почему ты весь день такой хмурый?
– Я? Да нет, ничего, – пожимает плечами он, возобновляя шаг. Что ж, будем бить
напрямую.
– Ты не знаешь, что с Лерой? Я не видел ее в школе.
– Откуда мне знать? Век бы его не видеть, – морщится. – Чего это ты меня
спрашиваешь?
– Ну, вы разве не…
– Нет, – резко перебивает меня Женя. – И больше не спрашивай меня о этом
пидоре… ней.
– Вы поссорились? – делаю удивленное лицо.
– Котов, я же просил. Знаешь, ты тоже с ней лучше не общайся.
– Да? Почему?
– Не спрашивай, просто поверь мне на слово. Иначе и к тебе он липнуть будет.
Она… такая дура.
– Да и я не Нобелевский лауреат. И с каких это пор тебя волнует интеллект
девушки?
При слове «девушка» он нервно вспыхивает.
– Да она не девушка, а просто блядь! Шизофреничка!
– С чего ты взял? Лера нормальная.
– Ни хрена она не нормальная! Больная она, лечиться надо. Всех их лечить надо.
– Такое не лечат! – не выдержал я.
– Тогда запереть где-нибудь и поджечь!
Я не заметил, как окружающие приостанавливались и с любопытством смотрели
на нас.
– Да это ты ненормальный, – говорю я. – Нельзя так говорить человеку.
– Они уже не люди, это не-нор-маль-но! – выкрикивает Леонов и тут же с
удивлением смотрит на меня, не понимая, почему наш разговор перешел в такое
267/340
русло.
– Ты же не понимаешь, почему он стал таким, – я, похоже, тоже совсем забылся.
– Так ты знаешь?! – пораженно воскликнул Женя, и я понял, что допустил
оплошность. Ну и к черту.
– Представь себе! И меня это нисколько не волнует.
– Да ты в своем уме?! Он же псих! Гомосек голимый! Еще и трансвестит!
– И что с того? Разве это что-то означает? Мне он нравится как человек, он
добрый, с ним интересно общаться. А его предпочтения меня вообще не
касаются. Да, мне очень жаль, что ты обманулся в своих ожиданиях, и я тебя
понимаю. Но ведь нельзя же так относиться к человеку.
– А что я должен был делать? Простить его? Да этот педрила держал меня за
руку. Пусть не давал себя целовать, и слава всем богам.
– Как будто ты испытывал к «Лере» высокие чувства, – срывается у меня с языка.
– Она была для тебя одной из многих, как только бы запахло серьезными
отношениями, то ты бросил бы ее, как Катю.
– Тебя это вообще не касается, Котов! С каких пор тебя волнуют «высокие
чувства»? Какого хуя ты вообще защищаешь этого пидора?! Может, он тебе уже
отсасывал, а?
Я не успел ничего сообразить. В голове у меня помутнело, во рту появилась
какая-то острая горечь, перед глазами все поплыло от обиды и злости. И этого
человека я называл своим другом?
В общем, я ему врезал. Крепко сжав кулак, въехал по челюсти. Конечно, я
намного ниже него, намного слабее, но сдержаться просто не смог.
Не думаю, что удар получился слишком сильным, но довольно ощутимым.
В следующую секунду Леонов повернул голову, и я увидел, что глаза его
наливаются кровью. Он схватил меня за ворот, сильно встряхивая, а потом ставя
подножку и валя на землю.
Передо мной мелькнуло небо, и я больно ударился спиной, путаясь в ногах.
Послышался девичий крик. Я совсем забыл, что мы находимся на улице, и вокруг
нас столпились ученики, собирающиеся идти домой.
Но было уже поздно что-то менять. Я попытался сгруппироваться, чтобы
защититься от ударов Леонова, а потом попытался встать и ответить ему. Пнул
его под колено, приподнимаясь на локтях, и тут же вскрикнул от полученного
удара в живот.
От следующего такого пинка я увернулся и поднялся на ноги, тут же получив
удар в лицо, прямо в нос. Терпя жуткую боль, мешающую мне дышать, я бросился
на Женю, весом своего тела валя его на землю. Но он подмял меня под себя,
больно сдавив мои плечи.
Я задыхался, сил сопротивляться почти не осталось, и перед глазами все плыло.
Я только чувствовал его огромные руки на своей шее.
268/340
И вдруг все прошло. Я почувствовал, что кто-то силой оттащил от меня Леонова,
а над ухом послышался взволнованный девичий шепот. Чьи-то нежные руки
приподняли меня, придерживая за плечи. Мельком я увидел кудрявые рыжие
волосы.
– Вить, Вить, – нервно повторяла их обладательница, и по голосу я убедился, что
это была Юля. – Надо врача, черт, кровь из носа идет. Вот урод.
Я попытался сфокусировать зрение. Недалеко от нас Денис крепко удерживал
под локти Леонова.
– Пусти, кретин, – шипел Женя.
– Отпусти его, – прохрипел я, чувствуя, как к моему носу прикладывают платок.
Ветров ослабил хватку, и Леонов резко выдернул свои руки. Потом гневно глянул
на меня, сплюнул и пошел прочь.
Дэн подошел к нам, и они с Юлей поставили меня на ноги. А мне было очень
больно. И не оттого, что тело жутко ныло, и моя собственная кровь мешала мне
дышать.
269/340
|