Чичеринские чтения

1. 
   См.: Караганов С.А., Иноземцев В. О мировом порядке XXI века // Россия в глобальной политике. 2005. Т. 3. №1.
   
2. 
   Keylor W.R. The Twentieth-Century World. An International Histоry. N. Y., 1992. P. 62-63.
   
3. 
   Britain and Germany in Africa: Imperial Rivalry and Colonial Rule / Ed. by P. Gifford and R. Louis. L., 1967. P. 632.
   
4. 
   Louis R. African Origins of the Mandates Idea // International Organization.1965. Vol. 19. No.1. P. 20.
   
5. 
   Ibidem.
   
6. 
   Minutes of the British War Cabinet. December 20, 1918.
   
7. 
   См.: Караганов С.А., Иноземцев В. Указ. соч.
   
8. 
   Smuts J.C. The League of Nations: A Practical Suggestion. L., 1918.
   
9. 
   Ibid. P. 14-17.
   
10. 
    Minutes of the British War Cabinet. December 20, 1918. P. 17.
    
11. 
    Smuts J.C. Plans for a Better World: Speeches of J.C. Smuts. L., 1942. P. 35-36.
    

Анализируя в общих чертах содержание запросов держав в ближневосточном регионе, нужно подчеркнуть, что их ведомства и отдельные деятели, ответственные за принятие и исполнение внешнеполитических решений, представляли свои интересы в качестве «традиционных», закрепившихся еще в начале XX в. Эта тенденция и итоги некоторых переговоров военного периода зафиксировали «особые права» Франции на Сирию и Киликию, а Великобритании – на Ирак и Палестину. Интересы США и Италии, хотя и подходили под параметры «традиционных», носили, в силу ряда обстоятельств, второстепенный характер. Несмотря на наличие серьезных противоречий между державами, в рамках мирной конференции они работали в так называемой «группе стран, имеющих общие интересы».

Будущее Ближнего Востока на Парижской мирной конференции рассматривалось в формате так называемого «турецкого вопроса», который, по сути, представлял собой формальную сторону заключения мирного договора с Турцией, закреплявшей на официальном международном уровне распад Османской империи. В целом переговорный процесс включил в себя три составных компонента, которые активно взаимодействовали между собой и оказывали друг на друга влияние. Такими компонентами выступили: а) межсоюзнические переговоры; б) рассмотрение арабских требований и в связи с ними дискуссии по поводу будущего арабских вилайетов; в) запросы представителей сионистской организации по созданию в Палестине еврейского национального очага.

Еще до открытия Парижской мирной конференции между эмиром Фейсалом и Х. Вейцманом, представлявшим интересы Всемирной сионистской организации (ВСО), было подписано соглашение, явно инициированное Великобританией. Соглашение являлось попыткой разграничить сферы влияния ВСО и династии Хашимитов в Палестине, определить комплекс их интересов и задать тон в развитии арабо-еврейских отношений [1]. Участники мирной конференции, признавшие правомочность Декларации Бальфура, приняли к сведению меморандум сионистской организации, представленный 3 февраля 1919 г. Представители сионистской организации попытались преподнести документ не в классическом виде «меморандума», а в форме договора с союзными державами. На это указывает первый пункт документа, начинавшийся словами «Высокодоговаривающиеся стороны…» [2]. Сионистские деятели потребовали от конференции признать исторические права евреев на восстановление национального очага в Палестине, определить границы страны, гарантировать ее суверенность, вверяя мандат на управление Британии [3]. Меморандум ВСО, таким образом, с одной стороны, убеждал и США, и Францию, и Италию в необходимости предоставить Великобритании мандат на Палестину, а с другой стороны, обязывал ее к исполнению условий, выдвинутых организацией, что способствовало возрастанию степени ответственности перед союзниками. Одновременно наглядно демонстрировалось особое положение вопроса о статусе Палестины.

Межсоюзнические переговоры в ходе работы мирной конференции относительно арабских вилайетов в январе 1919 г. начались с оригинального предложения Ж. Клемансо британским дипломатам «традиционно» разделить сферы влияния на Ближнем Востоке. О планах французского министра иностранных дел по линии «Исследовательской секции» узнал и президент США
В. Вильсон, которого такое решение не устроило [4]. Союзники в данном аспекте сошлись лишь в одном: во исполнение декларации от 7 ноября 1918 г. утвердить в бывших арабских вилайетах Османской империи мандатный режим [5].

Как отмечалось выше, британской сферой влияния провозглашались Палестина и Месопотамия с Мосулом. Франция объявила таковой Сирию, Киликию и Ливан. Для США союзники предложили Константинополь, район проливов Босфор и Дарданеллы и Армению, сославшись на пожелания В. Вильсона. В этой связи нужно ввести некоторые пояснения. Дело в том, что на президента США оказывали воздействие миссионерские круги, настаивавшие на недопущения ослабления позиций на Ближнем Востоке [6]. Армения же вызывала у В. Вильсона сочувствие как христианская страна, страдающая от турецкого гнета. Поэтому президент первоначально согласился на принятие мандатов, но его решение заблокировал Сенат, представивший ряд весомых доводов [7].

Совет военных представителей 5 февраля 1919 г. представил новую схему оккупационных зон. Британия контролировала Ирак и Палестину; Франция – Сирию и Адану; Италия – район Адалии и Кавказ; США, в случае согласия, – Армению и Курдистан [8]. Таким образом, Великобритания подтверждала отказ от недопущения в регион союзников по Антанте, признавая за Францией право на получение Сирии и Ливана. При вынесении решения никоим образом не учитывались требования эмира Фейсала, выступившего на конференции 6 февраля 1919 г. Он почти полностью воспроизвел положения меморандума от 1 января 1919 г., а на вопрос В. Вильсона о предпочтениях арабов в мандатном вопросе, эмир ответил: «Лично я опасаюсь раздела… Мой принцип – арабское единство. Это именно то, за что боролись арабы!» [9]. Этот ответ произвел на президента благоприятное впечатление, и В. Вильсон предложил более тщательно разобраться в проблеме арабской независимости. Поведение президента США косвенно выражало стремление североамериканской дипломатии к затягиванию принятия конкретных решений по Ближнему Востоку.

Союзники продолжили дебаты по поводу мандатов весной 1919 г., но ограничили их проблемой Сирии. 20 марта состоялось совещание глав делегаций на квартире Д. Ллойд Джорджа. Министр иностранных дел Франции Пишон потребовал от Великобритании вывода войск с сирийских территорий. Некоторые уступки британской дипломатии способствовали тому, что, участвуя в совещании 7 февраля 1919 г., он повторил запрос Ж. Клемансо о выводе британского воинского контингента. В феврале британский премьер посчитал французские претензии совершенно лишенными оснований [10]. На мартовском совещании

Действия британской дипломатии после лондонского совещания сводились, в основном, к посредничеству в переговорах между французскими представителями и Фейсалом. Первая встреча Ж. Клемансо и эмира Фейсала состоялась 14 апреля 1919 г. Французский премьер сообщил арабскому лидеру о вероятной замене британских воинских контингентов на территории Сирии французскими. Эмир высказал свое возмущение таким решением союзников, но Ж. Клемансо 17 апреля в письме попытался успокоить его, согласившись признать право Сирии на независимость. Франция, по словам Ж. Клемансо, была готова оказать Сирии моральную и материальную помощь [15].

21 апреля 1919 г. Фейсал направил Ж. Клемансо ответное письмо, в котором благодарил премьера за согласие с проектом отправки межсоюзнической комиссии, но даже не упомянул о желании Сирии принять предложенную французской стороной помощь [16]. Необходимо заметить, что отправленные письма не имели статуса официальных и представляли собой частную переписку [17]. Тем не менее, Ж. Клемансо выяснил позицию Фейсала, который, несмотря на отступление Великобритании от обязательств перед арабскими политическими лидерами, продолжал считать ее своим союзником. Об этом можно судить по заявлению Фейсала в одном из выступлений во время частного визита в Лондон. Эмир однозначно высказывался против вмешательства Франции в дела Сирии и желал бы для страны британский мандат [18].

Поворотным пунктом в отношениях чиновников британского МИД с эмиром явилось решение Лондона отказаться от мандата на Сирию. 25 апреля 1919 г. об этом заявил Д. Ллойд Джордж, мотивируя решение особой важностью отношений с Францией.

Поведение эмира Фейсала, явно неудовлетворенного согласием Британии на французский мандат в Сирии, было очень странным. 5 мая, вернувшись из Парижа, эмир призвал членов Сирийского конгресса доверять решениям союзников [20], хотя 16 мая он выступил с критикой проекта разделения арабских вилайетов, пропагандируя панарабистские идеи [21].

В апреле 1919 г. британские дипломаты достигли определенного успеха, вытеснив из ближневосточного региона Италию. Во-первых, в первые недели мирной конференции Великобритании удалось переориентировать Италию с поддержки «14 пунктов» на поддержку европейских союзников [22]. Во-вторых, переговорный процесс и принятые решения относительно итальянских интересов в Восточном Средиземноморье характеризовались отказом от обсуждения собственных проектов Рима. Великобритания при поддержке Франции добилась отказа итальянских представителей (В. Орландо и С. Соннино) принимать дальнейшее участие в переговорах [23]. Окончательно потеряв инициативу в ближневосточном вопросе, Италия решилась использовать «фактор силы», высадив на берегах Дарданелл десант. За этим актом последовала моментальная реакция Лондона. Д. Ллойд Джордж заявил о недопущении Италии в регион, поскольку она только усугубит ситуацию в исламском мире [24].

В июле – августе 1919 г. мирная конференция практически отошла от обсуждения «ближневосточного вопроса», уделив внимание проблемам Центральной и Восточной Европы. Тем не менее, даже в этот период наблюдается рост британо-француз-

Исходя из соображений оперативности в решении многоуровневого и сложнейшего вопроса о ближневосточных территориях посредствам системы компромиссов в конце сентября – начале октября 1919 г., вопрос о распределении мандатов был фактически снят, хотя весьма актуальными оставались проблемы установления границ подмандатных территорий.

В октябре 1919 г. Дж. Керзон сменил на посту министра иностранных дел Великобритании А. Бальфура. Данное назначение почти не отразилось на состоянии британо-французских отношений, поскольку новому министру пришлось решать иные задачи. Во-первых, члены обеих Палат парламента торопили МИД с заключением договора с Османской империей [28]. Во-вторых,
Дж. Керзон не решился обострять отношения с Парижем и союзниками по поводу уже решенного вопроса, тем более что на Ближнем Востоке возникала угроза арабского восстания.
В-третьих, скорейшего подписания договора добивались лидеры сионистской организации.

22 декабря 1919 г. Дж. Керзон и министр иностранных дел

21 января 1920 г. Парижская мирная конференция завершила свою работу. Примечательно, что за год ее работы более или менее четких положений относительно статуса ближневосточного региона в новой системе международных отношений не было выработано [30], при условии, что «ближневосточный вопрос» являлся одним из ключевых в дипломатическом противоборстве Великих держав. Отметим, что существенного изменения в расстановке сил на Арабском Востоке по итогам работы Парижской мирной конференции не произошло. Совершенно очевидным становилось доминирование в регионе Великобритании и Франции, которые в ходе сложнейшего переговорного процесса лишь посредством взаимных уступок и использования системы компромиссов сумели распределить зоны влияния в регионе и на некоторое время ликвидировать притязания США и Италии.

Решение вопроса о статусе ближневосточных территорий осложнялось также двумя существенными внешними факторами:
1. включением в переговорный процесс деятелей сионистской организации, главным образом пытавшихся решить в свою пользу вопрос о создании еврейского национального очага в Палестине; 2. активным участием в переговорном процессе эмира Фейсала, позиция которого в «ближневосточном вопросе» была далеко не однозначной и крайне неустойчивой.

Важно заметить, что последующие события (подписание Севрского договора, заключение соглашений в Сан-Ремо, наделение Великобритании и Франции функциями стран-мандатариев) лишь формально и весьма условно устраняли противоречия Великих держав. В свою очередь, это привело к усилению их борьбы за преобладание в регионе и резкому возрастанию его конфликтогенности в период между двумя мировыми войнами.

1. 
   Соглашение Фейсала-Вейцмана 3 января 1919 г. // Колобов О.А., Корнилов А.А., Сергунин А.А. Документальная история арабо-израильского конфликта. Н. Новгород, 1991. Док. 8. С. 29-31.
   
2. 
   Hurewitz P.P. Diplomacy in the Near and Middle East. Vol. 2 (1914–1956). N. Y., 1972. P. 45.
   
3. 
   Мандатарию выставлялись следующие условия: 1) способствовать политическими, экономическими и административными мерами созданию еврейского национального очага и, по возможности, организовать автономное содружество еврейской нации, не причиняя ущерб правам нееврейского населения; 2) осуществлять поддержку еврейской иммиграции в Палестину; 3) направить усилия к расширению местного самоуправления; 4) допустить свободу вероисповедания; 5) признать еврейский язык официальным. – Ibidem.
   
4. 
   Foreign Relations of the United States. Paris Peace Conference.
   Vol. 3. Washington, 1942. P. 760 (далее FRUS PPC).
   
5. 
   Подробнее см.: Шандра А.В. Особенности формирования мандатной системы на Арабском Востоке // Процесс формирования региональных направлений внешней политики великих держав в новое и новейшее время. Н. Новгород, 2008. С. 145-152
   
6. 
   Подробнее см.: Гарцев И.А. Исполнительная власть США и деятельность американских религиозных миссий на Ближнем Востоке (конец XIX – начало XX века) // Внешняя политика США в последней трети XIX века. Л., 1991. С. 96-97.
   
7. 
   Бэкер Р. Вудро Вильсон, мировая война, версальский мир. М.; Пг., 1923. С. 104.
   
8. 
   Helmreich P.C. From Paris to Sevres. The Partition of the Ottoman Empire at the Peace Conference of 1919–1920. Columbus (Ohio), 1974. P. 90.
   
9. 
   Aldington R. Lawrence of Arabia. 1969. P. 304. Подробнее о позиции Фейсала на Парижской мирной конференции см.: Шандра А.В. Позиция эмира Фейсала по вопросу о статусе арабских территорий в ходе переговорного процесса 1919 г. // Мир в новое время: сб. материалов девятой Всерос. науч. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых по проблемам мировой истории XVI–XXI вв. СПб., 2008. С. 50-53
   
10. 
    Mansor M. Arab World. Political and Diplomacy History, 1900–1967: A chronological study. Vol. 1. 7.02.1919.
    
11. 
    FRUS. PPC. Vol. 5. P. 1-14.
    
12. 
    Ibidem.
    
13. 
    Nicolson H. Peacemaking, 1919. L., 1944. P. 129.
    
14. 
    FRUS. PPC. Vol. 5. P. 13.
    
15. 
    Documents on British foreign policy. 1919–1939 / ed. by
    E.L. Woodward & Rohan Butler. Ser. 1. Vol. 4. P. 251-253 (далее – DBFP).
    
16. 
    Ibid. P. 252.
    
17. 
    Ibid. P. 253.
    
18. 
    Zeine Zeine N. The struggle for Arab Independence. Western Diplomacy and the Rise and Fall of Faisals Kingdom in Syria. Beirut, 1960. P. 86-87.
    
19. 
    DBFP. Ser. 1. Vol. 4. P. 228-229.
    
20. 
    Zeine Zeine N. Op. cit. P. 83.
    
21. 
    DBFP. Ser. 1. Vol. 4. P. 264.
    
22. 
    Nicolson H. Op. cit. P. 127.
    
23. 
    Устрялов Н.В. Итальянский фашизм. М., 1999. С. 35. Поводом к протесту итальянской делегации послужила передача Королевству сербов, хорватов и словенцев важного в стратегическом плане для Италии порта Фиуме в Адриатическом море.
    
24. 
    Lloyd George D. Memoirs of the Peace conference. Vol. 2. N. Y., 1972. P. 325.
    
25. 
    DBFP. Ser.1. Vol. 4. Doc. 228. P. 319. Из французских изданий в данном документе назывался, к примеру, журнал «Temple».
    
26. 
    Ibid. Doc. 230. P. 321-322.
    
27. 
    Ibid. Doc. 240. P. 337.
    
28. 
    Подробнее см.: Great Britain. Parliament. House of commons. Parlamentary debates. Official reports. 5 th series. Vol. 119. Col. 2015–2017.
    
29. 
    DBFP. Ser.1. Vol. 4. Doc. 631. P. 938.
    
30. 
    Севрский договор будет подписан лишь 10 августа 1920 г. Текст договора см.: Мир между двумя войнами. Избранные документы по истории международных отношений 1910–1940-х годов / сост.
    А.В. Мальгин. М., 1997. С. 54-67.
    

Одним из определяющих факторов, сыгравших свою роль в привлечении Грю к данному процессу, стал его опыт работы в качестве второго и первого секретаря американского посольства в Берлине в период с 1908 по 1917 гг. В августе 1917 г. госсекретарь Р. Лансинг дал задание Грю и еще нескольким сотрудникам госдепартамента подготовить секретный документ, который мог лечь в основу будущих переговоров на мирной конференции. Грю должен был отследить цели всех главных участников войны на основе документов и публичных выступлений [1]. Однако

Грю не вошел в ее состав. Но через год ему представилась новая возможность стать одним из главных деятелей американской делегации на Парижской мирной конференции. 13 ноября 1918 г. репутация и опыт позволили ему получить пост секретаря делегации Соединенных Штатов на Парижской мирной конференции [3]. Ему предстояло стать главным координатором деятельности американской делегации в Париже. По свидетельству Л. Гельфанда, узнав об этом назначении, личный секретарь президента Г. Очинклосс отметил, что это был «лучший выбор» [4]. Предыдущий опыт дипломатической службы Грю демонстрировал его прекрасные организаторские качества.

Поначалу назначение показалось Дж. Грю блестящей возможностью проявить себя. Но уже 17 февраля 1919 г. он писал матери: «Моя жизнь еще никогда не была такой деятельной, и такой сложной работы у меня еще не было. Когда все закончится, это будет огромным облегчением» [5].

Проблемы начались сразу же с момента назначения Грю главным секретарем комиссии. Полковник Э. Хауз был уверен, что организация работы делегации будет передана на откуп ему, и рассчитывал занять пост председателя делегации. С прибытием в Париж комиссии «Исследование» доктора С. Мезеса, который был его родственником, контроль над всей американской делегацией был бы сосредоточен в его руках [6]. Но госсекретарь

Грю оказался в тяжелой ситуации: ему нужна была поддержка Хауза, поскольку он не имел опыта в данной сфере, а у полковника уже была своя программа организации конференции [7]. Но Хауз, по понятным причинам, не спешил помогать ему. Тем не менее, он не хотел разрушить теплые отношения с Грю и отрядил ему в помощники майора У. Стрэйта. По свидетельствам очевидцев, если бы Грю мог, он бы с радостью скинул все проблемы на Стрэйта [8]. Причиной тому была отнюдь не лень или нежелание работать, просто Грю часто не знал, что делать в той или иной ситуации. Он был прекрасным организатором, но в масштабах посольства. В Париже ему предстояло подготовить работу целой делегации.

Грю создал схему, при которой все нити организации проходили через него. Весь обслуживающий персонал должен был отчитываться перед ним. Связь между президентом, членами делегации и экспертами тоже должна была осуществляться через него. Он был неотъемлемым элементом организации работы делегации [9]. Но реализовать созданную схему оказалось не так просто.

Одной из главных проблем стало расселение и обслуживание многочисленного состава делегации. По оценкам историка

Кроме того, Грю, не имея возможности просчитать количество необходимых ему людей, продолжал посылать все новые запросы, в результате чего численность персонала в отдельные моменты достигала 1300 человек [13].

Тем не менее, в целом Грю удалось подготовить свой вариант организации к моменту прибытия президента и членов американской делегации. Но именно тогда возникли его главные проблемы. Разногласия в отношениях между В. Вильсоном и Р. Лансингом сказались на отношении президента к Дж. Грю, кандидатура которого была предложена именно госсекретарем. Главной причиной разлада стало решение главы государства лично возглавить американскую делегацию на конференции, против чего категорически выступал Р. Лансинг [14]. Впрочем, против отъезда президента в Париж выступали многие из его окружения [15]. Вильсон заявил, что не знал о назначении Грю, и потребовал, чтобы Э. Хауз задействовал свой вариант организации. Кроме того, Вильсон был недоволен тем, что помощниками Грю стали Л. Гаррисон и Ф. Пэтчин, которые были для него персонами нон грата. Гаррисон принадлежал к тому типу дипломатов-щеголей, которых Вильсон терпеть не мог [16]. Вильсон потребовал убрать их из делегации, Грю с трудом удалось их отстоять [17].

Э. Хауза сложившаяся ситуация устраивала, она позволила полковнику взять ситуацию под свой контроль. Приближенные к нему люди, в сочетании с членами группы «Исследование» составили секретариат президента на конференции. Таким образом, Грю потерял контроль над важнейшими составляющими своей организации. Более того, Вильсон не желал видеть Грю в качестве американского секретаря в секретариате мирной конференции. Лишь вмешательство Г. Очинклосса, личного секретаря президента, избавило Грю от этого унижения [18].

Еще одно серьезное испытание ждало Грю после прибытия экспертной группы. По плану Грю, контакт экспертов с членами делегации Э. Хаузом, Р. Лансингом, Т. Блиссом и Г. Уайтом должен был осуществляться через него. Но ситуацию в свои руки взял член экспертной группы Исайа Боумэн [19]. В ведение экспертов была передана политическая разведка вместе со всеми агентами. Кроме того, Боумэн добился разрешения на встречи с представителями других делегаций без предварительного обращения в службу Грю [20].

Вскоре на позиции Грю стала претендовать армия в лице бригадного генерала М. Черчилля. Он требовал, чтобы под его командование был передан весь военный персонал, используемый Грю, что на практике значило передачу управления всей организацией. Позиции удалось отстоять, в данном вопросе Грю поддержали члены делегации [21].

Организация, созданная Грю, разваливалась на глазах. Вскоре критике подвергся он сам: И. Боумэн полагал, что Грю мог бы сократить численность персонала вдвое [22], Т. Блисс жаловался на тенденцию перегружать комиссию ненужным вспомогательным персоналом [23].

Немало хлопот доставляли Грю технические советники комиссии, среди которых были Г. Гувер, Б. Барух, Э. Херли. Они постоянно были недовольно условиями проживания, доставки и прочим. Это же отмечал и член экспертной группы Д. Шотуэлл [24]. С другой стороны, американская пресса постоянно жаловалась на громадные суммы, которые тратились на содержание членов делегации в Париже [25].

Грю подвергался нападкам со всех сторон. Но он оказался заложником ситуации. Американская делегация оказалась разрозненным конгломератом из нескольких групп, возглавляемых видными политиками [26]. Грю просто не мог выдержать давления, не обладая их харизмой и влиянием.

В итоге, деятельность Дж. Грю как организатора на Парижской мирной конференции закончилась провалом. Он был разочарован. Как отмечает историк Л. Гельфанд, причиной тому были не только неудачи на организаторском поприще [27]. Грю задевало и то, что он оказался в стороне от принятия каких-либо решений в ходе конференции. Все вопросы решались на самом высоком уровне. «В делегациях были те, кто возвышался над своими товарищами», – так Э. Хауз характеризовал ситуацию позднее [28]. Грю выражал свое недовольство подписанными договорами, видя в них «семена для будущих войн» [29].