Чичеринские чтения

1. 
   Brown R.G. Robert Laird Borden: A Вiography. Toronto, 1980. Vol. II. P. 147.
   
2. 
   Ibidem. P. 147-148.
   
3. 
   Extract from Minutes of Forty-Seven Meeting of Imperial War Cabinet. Secret. December 30, 1918 // Documents on Canadian External Relations (Далее – DCER). Ottawa, 1967. Vol. I. P. 17.
   
4. 
   Трухановский В.Г. Внешняя политика Англии на первом этапе общего кризиса капитализма (1918–1939). М., 1962. С. 49.
   
5. 
   У. Юз представлял Австралию, Я. Смэтс – Южную Африку,
   У. Массей – Новую Зеландию, Р. Борден – Канаду.
   
6. 
   См. подробнее: Borden R.L. His Memoirs. Toronto, 1967. Vol. II. P. 183; Ллойд Джордж Д. Правда о мирных договорах: в 2 т. М., 1957. Т. 1. С. 441-448; Prime Minister to President of Privy Council. Personal and Confidential. Paris, January 25, 1919 // DCER. Vol. II. P. 41.
   
7. 
   Ллойд Джордж Д. Указ. соч. Т. 1. С. 447.
   
8. 
   Borden R.L. Op. cit. Vol. II.P. 183.
   
9. 
   Extract from Minutes of Twenty-First Meeting of Imperial War Cabinet. Secret. April 14, 1919 // DCER. Vol. II. P. 114-115.
   
10. 
    Ibidem.
    
11. 
    Memorandum by Minister of Customs and Inland Revenue. Paris, April 29, 1919 // DCER. Vol. II. P. 137-138.
    
12. 
    Memorandum by the Prime Minister on the Draft Convention on the League of Nations. Paris, March 13, 1919 // DCER. Vol. II. P.79.
    
13. 
    Extract from Minutes of Twenty-Sixth Meeting of British Empire Delegation. Morning Session. April 21, 1919 // DCER. Vol. II. P. 122-123.
    

С самого момента подписания Компьенского перемирия ни у кого не вызывало сомнений, что Францию на мирной конференции будет представлять именно он. Тем не менее, как это ни парадоксально, по мнению многих французских политиков, Клемансо не был подходящим человеком для подобной деятельности. В данной ситуации Франции нужен был новый Талейран, а не старый Клемансо, считали многие общественные деятели Франции. И здесь можно согласится с Д.П. Прицкером, который отмечает, что Клемансо был необходим, когда нужно было идти напролом для достижения победы, но для того чтобы вести хитроумную дипломатическую игру требовался человек более молодой и более гибкий [1]. Клемансо же в свою очередь был убежден, что никто кроме него не сможет на конференции в полной мере отстоять интересы Франции.

Жорж Клемансо, бесспорно, был одним из ярчайших политических деятелей Франции за всю историю этой страны. Его биография изобилует яркими и неординарными событиями и поступками. Как политический деятель он эволюционировал от сторонника крайне левых республиканцев к политику, который придерживался крайне правых взглядов. Его называли «низвергателем министерств», «тигром», и своей деятельностью он полностью оправдывал эти прозвища. Личные качества Клемансо, прежде всего, острый ум, упорство, стойкость, позволили ему долгое время играть важнейшую роль в общественной жизни Франции. Справедливо говорить о том, что апогеем его политической деятельности стали Парижская мирная конференция и разработанный при его непосредственном участии Версальский мирный договор.

Наиболее важными вопросами, обсуждавшимися при составлении условий мирного договора, являлись проблема размеров репараций и срока их выплат, территориальный вопрос и вопрос об ответственности за развязывание войны со стороны Германии. Основные требования Франции по отношению к Германии сводились к следующему: необходимо судить виновников войны во главе с кайзером Германии; раздробить Германию путем отделения от нее Баварии и образования так называемой Рейнской области под протекторатом Франции; передать Саарский угольный бассейн Франции; полностью ликвидировать вооруженные силы Германии; добиться стопроцентного возмещения Германией нанесенного ею ущерба и оплаты пенсий жертвам войны.

Клемансо при этом всегда требовал самых жестких мер по отношению к Германии, для того чтобы обеспечить в будущем мир и безопасность в Европе. «Америка далеко, она защищена океаном. До Англии не смог добраться сам Наполеон. Вы оба находитесь вне опасности, а мы нет», – говорил он В. Вильсону и
Д. Ллойд Джорджу [2]. И это было неудивительно, так как со времен франко-прусской войны баланс сил изменился далеко не в пользу Франции [3].

Однако позиция Франции далеко не во всем разделялась лидерами США и Великобритании. Поэтому основной задачей французской делегации, по мнению Клемансо, было закрепление данных требований в мирном договоре.

Одним из наиболее дискуссионных моментов, обсуждавшихся в ходе выработки основных позиций мирного договора, являлся вопрос о суде над немецкими преступниками и мере их наказания. Клемансо предлагал, чтобы правители кайзеровской Германии были преданы суду международного трибунала. «Ссылаются на то, – говорил «Тигр», – что до сих пор не было подобного прецедента, ну так что ж, это, пожалуй, лучший аргумент в пользу нашего предложения». По мнению Клемансо, в жизни человечества до сих пор не было прецедента аналогичного тем жестокостям, которые совершили немцы во время этой войны. Всему этому французский премьер-министр предлагал противопоставить прецедент юридический, а именно собрать лучших судей Англии, Франции, Америки, Италии и сказать им: «Определите принципы, которыми вы должны руководствоваться во время суда над самыми главными преступниками за всю историю человечества» [4]. Положение о международном трибунале было включено в текст Версальского договора, но практической его реализации так и не произошло.

Самые ожесточенные споры вызвал вопрос о репарациях со стороны Германии. Тут существовало сразу несколько проблем. Во-первых, предстояло определить сумму репараций, во-вторых, распределить эту сумму среди стран-победительниц, в-третьих, определить сроки выплат репараций. Клемансо предлагал установить общую сумму репараций в размере не менее 50 миллиардов долларов, причем 50% от суммы должно было выплачено Франции, 30% – Англии и 20% распределить между всеми остальными пострадавшими государствами Антанты. Англия предлагала не изменять процентное соотношение, но сумму называла в размере 35 миллиардов долларов. Вильсона не так сильно интересовал этот вопрос, так как США не сильно пострадали в этой войне, его больше заботило сохранение здоровой экономики Германии как потенциального рынка сбыта американских товаров. Разрешение данного вопроса затягивалось, что не могло не вызвать возмущения со стороны Клемансо: «Речь идет о мире, опрокинутом вверх дном, – немцы диктуют нам условия. Нет уж, на это я согласиться не могу» [5]. Спор по этому вопросу продолжался долгое время и привел к тому, что было решено не включать пока общую сумму репараций в договор, а передать эту проблему в ведение специальной комиссии.

Что касается территориальных вопросов континентальной Европы, то ни одно требование Франции не было выполнено полностью, несмотря на все старания французской делегации. В итоге левый берег Рейна не стал частью Франции, а создавалась 50-километровая демилитаризованная зона. В течение 15 лет ряд участков этой зоны должны находиться под оккупацией войск союзников. Кроме того, США и Англия предоставляли гарантии военной помощи Франции в случае агрессии со стороны Германии. Саарская область перешла во владение Франции, но, тем не менее, находилась формально под контролем комиссии Лиги Наций последующие 15 лет до проведения плебисцита. Расчленить Германию получилось только отчасти, но отданные территории не играли решающей роли в случае агрессии в сторону Франции [6].

Характеризуя те условия, в которых приходилось действовать премьер-министру Франции, следует сказать, что во время Парижской мирной конференции на Клемансо оказывали давление не только страны-союзники, но и общественное мнение внутри самой Франции. Вполне объяснимо, что в стране, наиболее сильно пострадавшей от агрессии Германии, население было в значительной степени подвержено реваншистским настроениям. Фраза «Боши заплатят за все!» была весьма популярна в тот период во Франции. Требования к Германии со стороны различных политических сил, особенно правых, были зачастую гораздо более жесткими, нежели позиция французской делегации. Поэтому, когда были озвучены статьи договора, это незамедлительно вызвало негативную реакцию различных общественных групп. Националист Майера писал в газете «Голуа»: «Я хорошо чувствую, что мы не имеем всего того, что могли бы иметь» [7]. Клемансо был вынужден неоднократно разъяснять суть подготовленного на конференции документа. Выступая перед депутатами парламента на следующий день после вручения текста договора немецкой делегации, премьер-министр пытался объяснить, что имеющийся проект договора – это максимум того, чего можно было достигнуть на конференции. Он ссылался на то, что надо было учитывать мнение и других великих держав. Это, по словам Клемансо, позволило сохранить союзнические отношения, которые «сами являются дополнительными гарантиями безопасности» [8].

В общем и целом Клемансо не удалось добиться тех задач, которые он перед собой ставил. Как видится, это было обусловлено рядом причин. Первая из них связана с нежеланием США и Англии усиления Франции на континенте за счет навязывания Германии тяжелейших условий мирного договора. Во-вторых, Франция не имела тогда возможности диктовать свои условия союзникам из-за своей слабости, вызванной войной. Клемансо понимал, что в ходе конференции ему придется, безусловно, ориентироваться на союзников. Тем не менее, итоговые договоренности на деле оказались еще и неработоспособными. В частности, США и Англия не ратифицировали договора о взаимопомощи с Францией, и она осталась, по сути, в одиночестве, ожидая того, что Германия окрепнет и будет жаждать реванша.
Примечания

1. 
   Прицкер Д.П. Жорж Клемансо. М., 1983. С. 236.
   
2. 
   Цит. по: Wormser G. La Republique de Clemenceau. Paris, 1961.
   P. 348.
   
3. 
   Если население Франции в 1871 г. составляло порядка 37 млн., а Германии – порядка 41 млн. человек, то к 1914 г. население Франции выросло до 40 млн. человек, в то время как численность жителей Германии приближалась к 67 миллионам. Экономический потенциал Германии был также значительно выше.
   
4. 
   Никольсон Г. Как делался мир в 1919 г. М., 1945. C. 38.
   
5. 
   Там же. C. 188.
   
6. 
   См. подробнее: Тардье А. Мир. М., 1943. C. 280.
   
7. 
   Ачкинази Б.А. Версальский мир и борьба партий во Франции в 1919 году // Французский ежегодник. 1986. С. 40.
   
8. 
   Там же.
   

Одними из первых о своей приверженности данному принципу объявили лидеры национального движения, претендовавшие на восстановление чешского государства в его исторических границах, включавших на тот момент населенные преимущественно немцами территории вдоль границ австрийских провинций Богемии, Моравии и Силезии, получивших общее название немецкой Богемии.

28 октября 1918 г. в Праге было провозглашено создание независимого Чехословацкого государства. Но уже на следующий день после провозглашения независимости Чехословакии стало очевидно, что применение вильсоновского принципа самоопределения на практике может создать значительные проблемы как для самой республики, так и для всего региона.

29 октября в Вене на совещании судетонемецких депутатов было принято решение об образовании в Северо-Западной Чехии провинции Дейчбемен и ее вхождении в состав Австрии. Вскоре ее примеру последовали еще три немецкие территории [1]. О поддержке стремлений немецкого населения заявило новое правительство Немецкой Австрии, выдвинувшее лозунг создания единой германской республики. В ответ пражское правительство направило военные подразделения в сепаратистские регионы для подавления волнений.

Апеллируя к программе президента Вильсона, немецкие политики обратились за поддержкой в Вашингтон. 21 ноября глава правительств провинции Дейчбемен доктор Лодгманн от имени двух с половиной миллионов немцев Богемии просил Вильсона выступить против силовых акций чешских властей на территории провинции и, основываясь на праве немецкого населения на самоопределение, поддержать их стремление к объединению с немецкой республикой [2]. 30 ноября 1918 г. австрийское министерство иностранных дел в обращении к президенту США указывало на многочисленные случаи нападений, угроз и преследования со стороны чехословацких войск [3]. Не получив ответа,
13 декабря австрийский министр иностранных дел О. Бауэр вновь обратился к госдепартаменту с меморандумом, прося поддержать его предложение о решении спора с Чехословакией путем арбитража или проведения плебисцита в немецкой Богемии [4].

В ответ на меморандум Бауэра чехословацкий министр иностранных дел Э. Бенеш 20 декабря направил в адрес госсекретаря Р. Лансинга собственное обращение. Бенеш связывал волнения в немецких областях Богемии с подрывной деятельностью Вены и просил поддержки американского правительства в одобрении мероприятий по наведению законного порядка в немецких областях, ссылаясь на свой статус признанной союзной державы и военные заслуги чехословацкой нации. Бенеш просил Вашингтон одобрить установление временных границ Чехословакии в соответствии с историческими границами Богемии [5]. Но в ответном послании Лансинг ограничился лишь констатацией, что чешское сообщение получено и будет внимательно рассмотрено [6].

К концу года благодаря оперативным действиям и поддержке французского правительства, выступавшего против усиления Германии, Прага смогла поставить под свой контроль все немецкие территории. 16 декабря без сопротивления капитулировала столица Дейчбемена город Либерец. Ее правительство бежало в Австрию, успев опубликовать очередное обращение к Вильсону с призывом об оккупации пограничных районов американскими, английскими, французскими или итальянскими войсками. Но этот призыв, так же как и требование австрийского правительства провести плебисцит под нейтральным контролем или решить вопрос путем арбитража, остался без последствий [7]. В то же время Вильсон не поддержал и действия чехов, предпочитая отложить решение вопроса до начала мирной конференции.

Пытаясь привлечь на свою сторону американцев, президент Масарик просил представлявшего в Париже ЧСР Э. Бенеша усилить аргументацию по данной проблеме. 4 января 1919 г. Масарик писал Бенешу: «В национальных (территориальных) вопросах американцы слишком абстрактны: поэтому – обращать внимание и постоянно выдвигать не только этнографические, но и экономические аргументы» [8].

Эти аргументы были изложены Эдуардом Бенешем на заседании Совета глав делегаций и министров иностранных дел пяти ведущих держав (Совет десяти) 5 февраля 1919 г. [9]. Ссылаясь на длительное угнетение и военные заслуги чехословацкой нации, он потребовал включения в состав нового государства Богемии, Моравии и австрийской Силезии в их исторических и естественных географических границах. Бенеш указывал на смешанный характер населения в большинстве районов немецкой Богемии и на ее исключительную значимость для экономики Чехословакии. Кроме того, он указал, что с экономической точки зрения немецкому населению будет более выгодно оставаться в составе чешских земель, в то время как вхождение их в состав Германской республики поставит местную промышленность в крайне неблагоприятное положение. В заключение Бенеш отметил, что чехословацкое правительство не имело намерения угнетать немцев и намеревалось предоставить им полные права национального меньшинства, полностью осознавая, что не поступить так было бы политическим безумием [10]. По решению совета конкретная проработка проблемы была передана в составленную из членов делегаций четырех ведущих держав комиссию по чехословацким делам, в которой делегацию США представляли профессор Ч. Сеймур и сотрудник госдепартамента А. Даллес [11]. В своей работе они руководствовались общими принципами американской мирной программы, сообщениями и аналитическими докладами, поступавшими от членов американской делегации, посещавших территорию бывшей Австро-Венгрии.

Еще до начала обсуждения проблемы американскими экспертами, в Париже по распоряжению советника президента Вильсона полковника Э. Хауза был подготовлен перечень рекомендаций по разрешению основных территориальных проблем.

Но односторонние действия пражских властей, предпринятые в конце 1918 г. в западных провинциях Богемии, и периодически поступавшие сообщения о дискриминации в отношении немецкого населения вызывали обеспокоенность у американцев. Сложность сложившейся ситуации подтверждалась в отчетах посещавших эти территории американских делегатов. Секретарь американского посольства в Париже Хью Гибсон, посетивший Чехословакию в феврале 1919 г., упоминал о дискриминации немецкого населения, но в то же время отмечал, что многие немцы согласны быть включенными в чехословацкое государство, рассчитывая получить от этого экономические преимущества [13]. Такой же точки зрения придерживался и Сеймур, отметивший в одном из своих писем, что немцы Богемии, «по-видимому, предпочитают остаться в составе Чехии, поскольку это избавит их от немецкой экономической конкуренции и высоких налогов» [14].

В конце декабря 1918 г. в Вену была отправлена специальная американская миссия под руководством профессора А. Кулиджа для сбора сведений о развитии ситуации в странах бывшей Австрийской империи [15]. Первые сообщения от Кулиджа с обзорами и анализом социально-экономической и политической ситуации начали поступать в штаб американской делегации в январе 1919 г.

Анализируя реакцию Австрии на действия Чехословакии, Кулидж сообщил, что австрийские немцы смирились с независимостью Богемии, но выступают против включения в Чехо-Словацкое государство больших областей немецкого населения, и оспаривают чешские аргументы в поддержку такого курса. Кулидж указывал на спорность аргумента о географическом единстве Богемии, в отношении же экономических факторов отмечал, что отделение немецких территорий повлечет за собой экономические трудности для Чехии, но со временем их можно будет преодолеть. Главным же принципом, на котором австрийские и чешские немцы основывают свои требования, как отмечал Кулидж, является принцип самоопределения, и включение 3 млн. немцев против их воли в состав Чехословакии «было бы самым скандальным нарушением принципов, объявленных союзниками и особенно Соединенными Штатами, ...и совершенно уничтожит любую надежду на длительный мир» [16]. По мнению Кулиджа, рано или поздно этот вопрос вновь выйдет на первый план, а «балканизация» бывших территорий империи станет источником опасности для сохранения мира.

В одном из следующих посланий Кулидж высказывался относительно чехословацкой позиции. Он замечал, что в Праге уже считают вопрос границ Богемии и Словакии фактически улаженным в свою пользу, несмотря на то, что они еще не были формально ратифицированы конференцией. «Они уверены в своей способности управлять, умиротворять и поглощать иностранные элементы в своем новом населении», – писал Кулидж [17]. В дальнейшем он отмечал, что, учитывая промышленный потенциал и географическое положение немецких областей, можно понять желание чехов не допустить утраты этих территорий любыми способами, тем не менее возможность объединения Немецкой Богемии с Австрией или с соседними землями Германии являлась, по его мнению, вполне приемлемой, прежде всего, на основе желаний самих немцев [18].

Отдельный доклад по вопросу о немецкой Богемии направил в Париж член комиссии Кулиджа профессор Р. Кернер. Он проанализировал исторические, экономические и этнографические аргументы и пришел к следующим выводам. С исторической точки зрения немецкая Богемия принадлежит к землям Богемии, Моравии и Силезии, за исключением области Эгера; с точки зрения этнического заселения области имеют смешанное чехо-немецкое население, что необходимо принимать во внимание; с экономической точки зрения немецкие области более связаны с чешскими районами, нежели с Германией или Австрией. В целом же Кернер поддерживал включение немецких территорий в состав чешской Богемии на том основании, что одновременно нельзя будет достичь национальной независимости и экономического процветания для немецкого населения и экономического процветания чехо-словацкого государства. Но он указывал на необходимость найти компромисс в решении проблемы. Кернер считал, что каждая из сторон должна будет пойти на уступки: немцы должны будут отказаться от своего требования национальной независимости или выходе из Богемии, чехи должны будут предоставить немцам автономию и право создания местного органа власти [19].

Разбирательство проблемы богемских немцев в комиссии по чехословацким делам началось в конце февраля 1919 г. Стараясь как можно скорее выработать условия договора, американские делегаты начали проработку вопроса со своими коллегами, прежде всего с британской стороны. Уже в течение нескольких дней после создания Чехословацкой комиссии Сеймур и британский представитель в чехословацкой комиссии Г. Николсон в ходе взаимных консультаций смогли выработать общую позицию по вопросу чешских границ [20]. Приняв во внимание прежде всего экономические аргументы и обязательства чехов по соблюдению прав немецкого меньшинства, Сеймур высказался за включение немецких территорий Богемии в состав Чехословакии. Как вспоминал Николсон, по границам Богемии и Моравии уже на первом заседании Чехословацкой комиссии было достигнуто согласие всех делегатов [21].

Однако при дальнейшем согласовании линий границ американцы пытались настоять на частичном удовлетворении требований немецкого населения. Острые споры разгорелись относительно возможности передачи Германии района Эгера в западной оконечности Богемии, не принадлежащего к историческим чешским землям и имеющего полностью немецкое население, небольших округов Румберга и Ратибора [22]. Но, не найдя поддержки со стороны других делегатов, Сеймур и Даллес вынуждены были согласиться с решением большинства комиссии.

В апреле это решение было одобрено главами делегаций. Летом 1919 г. вопрос о немецкой Богемии был повторно поднят в связи с обсуждением условий мирного договора с Австрией. В связи с этим Вильсон выступил против любых попыток изменения австрийской границы на основе этнических границ. В своем письме Лансингу по этому вопросу он отмечал, что, хотя области немецкой Богемии и имеют преобладающее немецкое население, этот район «находится в пределах бесспорных исторических границ Богемии и составляет неотъемлемую часть ее промышленной жизни... В таких обстоятельствах, – заключал Вильсон, – этнические границы не могут быть проведены без нанесения серьезного вреда» [23]. В итоге американская делегация поддержала ранее достигнутые соглашения.

Новые границы республики в основном были закреплены Версальским и Сен-Жерменским договорами. Однако по инициативе американцев чехи должны были принять на себя ряд обязательств по соблюдению прав национальных меньшинств. Предложенные условия были практически безоговорочно приняты чешской делегацией и включены в договор союзных держав с Чехословакией, подписанный в Сен-Жермене, а затем вошли в чехословацкую конституцию.