VII. МАТЕРИАЛ, СОДЕРЖАЩИЙСЯ ТОЛЬКО У ЛУКИ

VII. МАТЕРИАЛ, СОДЕРЖАЩИЙСЯ ТОЛЬКО У ЛУКИ

Этот материал "L" содержит четырнадцать притч: о двух должниках (Лк. 7.41-43); о милосердном самарянине (10.29-37); о докучливом друге (11.5-8); о безумном богаче (12.13-21); о бесполезной смоковнице (13.6-9); о башне (14.28-30); о царе, идущем на войну (14.31-33); о потерянной драхме (15.8-10); о блудном сыне (15.11-32); о неверном управителе (16.1-9); о богаче и Лазаре (16.19-31); о рабах ничего не стоящих (17.7-10); о неправедном судье (18.1-8); о мытаре и фарисее (18.9-14). Если притчу о десяти минах (19.11-27) считать отличной от притчи о талантах, то необходимо добавить и ее, но многие ученые считают их вариантами одной и той же притчи. Однако различия между ними достаточно велики, что позволяет считать ее отдельной притчей.

Кроме этих притч, есть также и несколько отдельных изречений, таких как по поводу спора о наследстве (12.13-15), гибели галилеян в Силоаме (13.1-5), и изречения о смирении (14.7-14) и лицемерии (16.14-15).

Большой повествовательный материал также относится к "L", и его можно суммировать следующим образом:

1. В Галилейский период

Отвержение в Назарете (4.16-30).

Чудесный улов рыбы (5.1-11).

Сын вдовы в Наине (7.11-17).

Грешница (7.36-50).

Прислуживающие женщины (8.1-3).

2. В повествованиях о "путешествии" Самарянские селения (9.51-56).

Миссия Семидесяти (10.1-16).

Мария и Марфа (10.38-42).

Женщина, которая назвала блаженной Матерь Христа (11.27-28).

Скорченная женщина (13.10-17).

Человек, страждущий водяной болезнью (14.1-6).

Десять прокаженных (17.1-19).

Закхей(19.1-10).

3. Повествования о Страстях

Спор во время тайной вечери (22.15-30).

Пот, как кровь (22.40-46).

Арест (22.47-53).

Тройной суд (22.54 - 23.16).

Плачущие женщины (23.26-31).

Раскаявшийся разбойник на кресте (23.39-43).

4. Повествования о Воскресении Женщины у гроба (24.1-12).

По пути в Еммаус (24.13-35).

Явление в Иерусалиме (24.36-49).

Вознесение Иисуса (24.50-53).

Это содержание надо считать гипотетическим¹⁹⁷, так как некоторые повествования частично совпадают с повествованиями в других Евангелиях (например, 24.1-12), но между ними имеется большое различие, которое предполагает другой источник.

Важно отметить, что большинство особых притч и изречений у Луки помещены в его повествованиях о "путешествии" вместе со многими его особыми повествованиями. Из материала, рассмотренного выше, можно выделить некоторые характерные признаки особого источника Луки.

(1) Притчи не называются так часто, как у Матфея, притчами о Царстве, хотя, согласно И. Иеремиасу, они в равной мере изобилуют тайнами Царства. Особенно выделяется интерес к людям.

(2) Повествования содержат несколько чудес, и некоторые особенно удивительные, но критики источников обычно не относят их к той же категории, что притчи особого источника Матфея.

(3) Особый интерес проявляется к женщинам.

Мы уже говорили, что название отрывка Лк. 9.51 - 18.14 повествованием о "путешествии" не совсем удачно. Оно конечно заполняет разрыв между Галилейским и Иудейским служениями, который имеется у других синоптиков, но в нем фактически очень мало говорится о путешествии. В начале этого повествования Иисус находится в Галилее и собирается идти в Иерусалим (9.51), а после него Он находится возле Иерусалима (19.28), но само путешествие во всем этом разделе описано в общих чертах¹⁹⁸. Это привело к мнению, что Лука сам заполнил разрыв главным образом разным материалом из своего собственного материала и "Q", почти не вдаваясь в географические детали¹⁹⁹. И считается, что 13.31-33 не соответствует 9.51, так как в нем говорится, что Иисус только собирается уйти из Галилеи²⁰⁰. Но называется не Галилея, а только территория Ирода (которая включала часть Перею), и предполагаемого несоответствия не было бы, если бы Иисус был тогда в Перее. Так и 17.11, где говорится, что Иисус шел в Иерусалим, проходя между Самарией и Галилеей, считается трудным объяснить географически. Конечно, было бы странным, если бы в 13.31-33 было сказано, что до этого Иисус был в Перее. Возможно, что 17.11 является воспоминанием более раннего события, но в таком случае большой акцент на характере содержания отодвинул бы на второй план результат путешествия. Предполагается²⁰¹, что доминирующей особенностью материала, как его расположил Лука, является чередование наставлений и рассуждений, предназначенных специально для обучения проповедников и миссионеров, а также и то, что этот материал в большей степени, чем в других источниках, посвящен полемическим вопросам²⁰².

Б. Повествование о Рождестве

Относительно повествования о Рождестве у Луки существуют разные мнения. Обычно принято считать, что Лука имел особый источник для этого материала, и в таком случае он отличался от общего материала "L". Если "L" представлял собой устное предание, то тогда легче поверить, что повествование о Рождестве входило скорее в такое устное предание, чем в письменный источник. Это объясняется лингвистическими различиями между Лк. 1 и 2 и остальным материалом, содержащимся только у Луки. Особенности этих повествований можно кратко изложить следующим образом:

(1) Их язык и стиль очень отличаются от остальной части Евангелия. После литературного предисловия (1.1-4) стиль Луки в следующем разделе (1.5, 2.52) становится, по выражению В. Л. Нокса²⁰³, "разгулом гебраистического греческого с некоторыми усовершенствованиями". Мак-Нейл²⁰⁴ называет его язык "переводным греческим". Но как бы его ни определять, греческий язык этой части Евангелия сильно отличается от греческого до и после этой части, потому что, начиная с 3.31 и далее, стиль теряет сильные гебраистические особенности повествования о Рождестве и становится, по общему мнению, литературным греческим языком. Эта лингвистическая особенность требует объяснения.

(2) Содержание повествования о Рождестве необычное. Так, именно только в этом разделе Лука вводит гимны, и они написаны по образцу наиболее поэтических частей Септуагинты. Они изобилуют ветхозаветными ссылками.

(3) Это повествование отличается от такого же повествования у Матфея²⁰⁵. Лука уделяет больше внимания Назарету, чем Иудее, Марии - больше, чем Иосифу, связи между Иоанном Крестителем и Иисусом, а также детству Иисуса.

Были предложены разные объяснения происхождения этого повествования, но здесь мы можем только кратко их изложить.

1. Теория еврейского источника

Часто выдвигалась идея, что Лука пользовался древнееврейским источником²⁰⁶. Эта идея защищалась с разных точек зрения: так, одни считали, что Лука появился в секте Иоанна Крестителя²⁰⁷; другие основывались на том, что некоторые выражения в этом повествовании напоминают игру слов, столь характерную для еврейской литературы, что можно объяснить только тем, что Лука пользовался еврейским текстом²⁰⁸. Винтер²⁰⁹ считает, что Лука пользовался в этом повествовании несколькими источниками, так, "Величит душа Моя" (Magnificant) и часть "Благословен Господь" (Benedictus) взяты из воинственных гимнов Маккавеев, одна часть повествовательных разделов (Лк. 2.5-80; 2.1-21) из документа, приписываемого Иоанну Крестителю, а другая часть ассоциировалась с Иаковом, братом Господним (2.22-29; 41-51а).

Однако весьма сомнительно, чтобы Лука так радикально переделал источник Иоанна Крестителя, как предполагает эта теория, учитывая его привычку сохранять свои источники с наименьшими изменениями²¹⁰.

Если допустить использование Лукой древнееврейского источника, то все же остается вопрос, сам ли он перевел его на греческий язык или имел уже его перевод²¹¹. Однако для общей теории не имеет большого значения сам ли он или кто-то другой сделал этот перевод, так как считается, что он сохранил много семитских особенностей²¹².

2. Теория арамейского источника

Если раньше эта теория имела некоторых сторонников²¹³, то теперь она отрицается. Отсутствие явных арамейских характеристик в этом разделе²¹⁴ объясняется этой теорией переводом арамейского языка на греческий по образцу Септуагинты, избежавшей арамеизмов. Большинство ученых сегодня считают это маловероятным.

3. Теория свободного составления

Согласно широко признанной гипотезе это повествование было написано самим Лукой. Говард²¹⁵, например, считает, что Лука употребил гебраизмы, будучи под сильным влиянием стиля Септуагинты и особенно Псалмов. Гарнак²¹⁶ пошел дальше и предположил, что гебраизмы были введены умышленно, но это предположение было отвергнуто Торреем²¹⁷, так как это потребовало бы огромной работы Луки, которая не имеет каких-либо оснований. Но если Лука умышленно составил свое повествование о Рождестве по образцу Септуагинты, то почему он это сделал? Некоторые допускают, что целью Луки было показать тесную связь между событиями Рождества и Ветхим Заветом²¹⁸. В таком случае он должен был следовать образцам Ветхого Завета (Септуагинты), и тогда становятся понятны гебраизмы, если, конечно, есть достаточно данных, свидетельствующих, что Септуагинта, а не еврейский текст лучше всего может объяснить его стиль. В последнем случае еврейский оригинал был бы более вероятным, но имеющиеся данные не позволяют исключить влияния Септуагинты на греческий язык Луки²¹⁹. Если он основывал свой язык на образцах Септуагинты, то результат красноречиво свидетельствует о его литературном мастерстве²²⁰

Существуют различные варианты гипотезы о соединении Лукой устного традиционного материала с ветхозаветным²²¹. Так, можно предположить, что Лука выбрал библейский материал и соединил его с устными преданиями, которые он имел²²², либо само устное предание находилось под сильным влиянием библейских моделей, потому что величественные гимны в первых двух главах Евангелия от Луки, если можно их считать в какой-то мере достоверными, должны были повлиять на форму повествования. Более радикальным представляется мнение о том, что Лука вообще пренебрег устным преданием и составил свое повествование о Рождестве как благочестивую легенду по образцу раввинистических хаггад²²³. Второе предположение представляется наиболее вероятным, особенно если предположить, что Лука лично знал Матерь Божью, что вполне возможно. Первое предположение можно допустить, но оно требует от Луки большого художественного мастерства. Третье же необходимо отвергнуть, потому что представляется неправдоподобным, чтобы это бесценное повествование не основывалось на фактах и было придумано Лукой ради подражания Ветхому Завету²²⁴.

4. Историческая ценность этого повествования

Оценка исторической достоверности всегда зависит от взгляда на происхождение материала. Если все произведение является вымыслом, то нет смысла говорить о нем с исторической точки зрения. Но если были использованы источники, будь то устные или письменные, то ценность повествований Луки будет зависеть от их достоверности. Многие ученые оспаривают их историчность на том основании, что Лука сделал ошибку, говоря о переписи при Квиринии (Лк. 2.3), но археологические открытия помогли нам восстановить доверие к Луке²²⁵. Тем не менее существовали теории о языческом влиянии²²⁶, что поставило под сильное сомнение историчность Луки. Однако, как указывает Тейлор, в этих повествованиях совершенно отсутствуют мифологические характеристики и по своему богословию и духу они еврейско-христианские²²⁷. Конечно, здесь надо точно установить, что понимать под категорией еврейско-христианского. Этот термин необходимо понимать в самом широком смысле, относительно Самого Господа, потому что это повествование не имеет рамок и содержит в себе несколько указаний на Его универсальную миссию (ср. гимн Симеона, Лк. 2.29-32).

Те, кто связывает один из источников с сектой Иоанна Крестителя, видят в этом повествовании попытку соединить эту секту с еврейским христианством²²⁸. Но с этим никак нельзя согласиться ввиду малочисленности этой секты²²⁹. Цель всего Евангелия гораздо шире. Помимо повествования о Рождестве, Лука показывает огромное значение Иоанна в цепи всех евангельских событий, подробно описывая начало его проповедования (3.1). Указание на точную дату предполагает, что до этого другие повествования исключены (о чем мы будем говорить ниже). Но нельзя и полностью исключить, что повествования о Рождестве были умышленно введены Лукой как своего рода предисловие к формальному возвещению о начале общественного служения Иисуса Христа.

Стритер²³⁰ первым выдвинул гипотезу о том, что Лука составил черновик своего Евангелия до того, как познакомился с источником Марка, а затем ввел материал Марка перед тем, как опубликовать свое Евангелие. Однако многие другие ученые своими исследованиями выявили те трудности, с которыми сталкивается широко признанная гипотеза о том, что Евангелие от Луки было построено на материале Марка²³¹. Гипотезу Стритера поддержал Винсент Тейлор, который привлек к ней серьезное внимание многих ученых. Он считает, что Лука имел копию "Q" и, будучи в Кесарии, собрал материал "L", который соединил с "Q". Этот объединенный материал был назван Прото-Лукой, но он представлял собой не более чем черновик. По мнению Тейлора, "он не был и не мог быть опубликован, пока Лука не расширил его материалом Марка"²³². И это необходимо учитывать при оценке гипотезы Прото-Луки.

1. Основания гипотезы

Лучше всего изложил эту гипотезу сам Тейлор²³³.

(1) Повествования о Страстях Господних. На основании результатов сравнения повествований о Страстях у Луки и у Марка Тейлор приходит к выводу, что Лука не переделал Марка, а основывался на самостоятельном повествовании²³⁴. Считается, что материал Марка был добавлен, но если его изъять, то повествование по-прежнему останется цельным. Подобная точка зрения подтверждается многочисленными случаями, когда Лука изменяет в этом разделе порядок расположения материала Марка²³⁵. Поэтому теория Прото-Луки считается убедительным объяснением противоречий данного феномена²³⁶.

(2) Эсхатологическое поучение. Лк. 21 имеет те же характеристики, что и повествование о Страстях, и это привело к предположению, что, по крайней мере, ст. 29-34 "основываются на немарковским источнике, но дополненном материалом Марка"²³⁷. В. Тейлор не включает этот материал в Прото-Луку, но считает, что его структура отражает литературный процесс составления Евангелия.

(3) Главный раздел повествования. В тех частях, где описывается общественное служение и путешествие, материал Марка включен блоками, чередуясь с блоками другого материала. Если изъять материал Марка, то оставшийся материал имеет "относительную связь". И наоборот, разделы из материала Марка считаются не связанными между собой "тематическими слоями"²³⁸.

(4) Использование "Q". Считается, что использование Лукой "Q" показывает его тенденцию расширить свой материал добавлением "L". Иначе говоря, материал "Q" всегда сочетается с материалом "L" и никогда не вводится в материал Марка. И это предполагает, что "Q" и "L" были соединены до добавления материала Марка. Если согласиться с таким взглядом, то он будет сильным аргументом в пользу гипотезы Прото-Луки. Лука, несомненно, сохранил расположение материала Марка блоками, и поэтому считается, что объяснить это можно только тем, что остальной материал уже был соединен²³⁹.

(5) Опущение материала Марка. Около половины Евангелия от Марка имеет параллели у Луки. Опущенный материал, по этой теории, можно, по-видимому, объяснить тем, что Лука предпочел параллельное предание, либо ему не было необходимости в дополнительном материале для "Q-L". Силу этого аргумента можно подтвердить тем, что такое же объяснение можно дать Прото-Луке.

(6) Использование материала Марка. В черновике Прото-Луки отсутствовал Галилейский материал, чудеса и притчи о Царстве. Поэтому Лука заполнил этот пробел материалом Марка. Тейлор называет его "каменоломней, из которой берется материал для расширения существующего здания"²⁴⁰. Трудность, которую вызывает такое предположение, состоит в том, что пробел этот обнаруживается только потому, что этот "строительный камень" уже был вынут²⁴¹. Вполне вероятно, что этот материал представлен в своем первоначальном плане.

(7) Литературный метод Луки. Точное указание даты в 3.1, конечно же, говорит о начале повествования, и в таком случае можно считать, что Прото-Евангелие Луки начиналось с этого места. Это также подтверждается месторасположением родословия, которое, в противоположность Матфею, находится после повествований о Рождестве и первого упоминания о служении Иисуса. Это, несомненно, является одним из самых сильных аргументов в пользу Прото-Луки²⁴². К этому еще можно добавить метод Луки, который он использовал в своем предисловии и в "мы-разделах" Деяний, что говорит в пользу гипотезы Прото-Луки²⁴³.

Эта теория поддерживается и другими рассуждениями. Так, Лука называет Иисуса Господом четырнадцать раз, тогда как Матфей и Марк ни разу, что подтверждает общепринятое мнение о редакторской работе Луки. Это же можно сказать и о работе толкователей еврейских законов в отрывках, взятых из Марка (), по сравнению с таковыми, взятыми из "Q" (). Обе эти особенности понятны, если Лука составил свое Евангелие в два этапа. Кроме того, считается, что фраза из миссионерского поручения семидесяти ученикам (Лк. 10.4) перекликается со словами Иисуса, обращенными к двенадцати апостолам (Лк. 22.35), а это можно лучше всего объяснить тем, что во время составления 22.35 Лука не знал о миссионерском поручении Двенадцати (9.3)²⁴⁴. Такой аргумент имел бы силу, если признать, что в Лк. 22 автор не имел предания, на которое он мог бы положиться.

Сторонники гипотезы Прото-Луки считают вышеприведенные аргументы хорошей основой для своих воззрений, если учитывать их в совокупности. Тем не менее эта теория была подвергнута сильной критике.

2. Критика гипотезы

(1) Немарковский характер повествований о Страстях оспаривается, особенно Г. Д. Килпатриком²⁴⁵, по мнению которого евангелист модифицировал материал Марка, нарушив целостность его повествования о Страстях. Он основывает свои аргументы на лингвистических характеристиках, но Тейлор считает, что такие аргументы являются "слишком слабой основой для полного отвержения Луки как автора повествования о Страстях"²⁴⁶.

Повествование начинается со ст. 22.14 и кончается на ст. 24.11, которым, по мнению Тейлора, предшествовало 19.47-48, где описывается каждодневное учение Иисуса в храме и решение первосвященников убить Его. Но трудно себе представить, чтобы Лука, даже в своем черновике, так резко прервал ход мысли, представив сцену в горнице перед началом Пасхи как непосредственную реакцию на этот заговор. Раздел, Лк. 20.1-8, где ранее упомянутый заговор начинает осуществляться, так естественно связан с контекстом, что едва ли он отсутствовал в первоначальном плане Луки. Драматические поиски осуществления заговора в 22.1 и далее не имели бы смысла без Марковских разделов, а без них повествование о Страстях у Луки потеряло бы свое основное значение²⁴⁷. И вопрос этот, очевидно, можно разрешить, предположив, что элементы не из Прото-Луки (20-22.13) были добавлены как объяснительное соединение между 19.48 и 23.14, либо Лука сначала планировал свой материал так, чтобы показать развитие заговора как основание для установления Вечери Господней. Этот вопрос не так легко разрешить, но последнее, может быть, лучше всего соответствует историческому и литературному методу Луки²⁴⁸. Некоторые ученые видят в лингвистических характеристиках подтверждение того, что даже в Марковской части Евангелия Лука использовал свой собственный источник и обогатил его материалом Марка²⁴⁹. Хотя такая теория и могла бы поддержать гипотезу Прото-Луки, но в ней нет необходимости, потому что при составлении всей книги Лука мог пользоваться двумя источниками.

(1) Ссылка Хокинса на двенадцать изменений в расположении Марковского материала у Луки по-разному понимается им и Тейлором. Так, Хокинс считает, что они могли произойти как при устной, так и при письменной передаче, и поэтому в этом разделе Лука не использовал материал Марка. Тейлор же, хотя и признает такую возможность, использует ее для подтверждения своей гипотезы Прото-Луки, утверждая, что разделы, в которых расположение материала Марка не изменено, можно рассматривать как вставки. Иными словами, Лука использовал устное предание для большей части своих повествований о Страстях, но ввел некоторые данные из письменного материала, заимствованные у Марка. Но в таком случае проще предположить, что "вставки" из Марка также сохранились и в устном предании.

(2) Мало что можно сказать об эсхатологическом поучении (которое, если считать его отдельным повествованием, поддерживает теорию Прото-Луки), кроме только того, что не все согласны с мнением, что раздел Лк. 21 был совершенно независимым источником.

(3) Некоторые ученые оспаривают целостность повествования в разделах Прото-Луки. Крид назвал его "амфорным собранием"²⁵⁰, и такое определение имеет некоторое основание. Анализ Прото-Луки²⁵¹ показывает, что в нем содержится 706 стихов, из которых в не менее чем 556-ти дается описание последнего путешествия и повествования о Страстях. Возможно, конечно, что в черновике Луки этот материал был записан в такой сжатой форме²⁵², но трудно поверить, чтобы Лука был так ограничен в материале о первом служении просто потому, что не знал Марка, и в то же время смог собрать разнообразный традиционный материал для последующего служения. Главную трудность вызывает предположение, что материал Марка существовал только в форме его Евангелия, но тогда можно спросить, является ли это достаточным основанием для возможности устной передачи этого материала.

(4) Винсент Тейлор²⁵³ признает, что в Лк. 3.1 - 4.30 есть некоторые фразы, аналогичные Марку, но он не придает этому большого значения. Петри²⁵⁴ же полагает, что половина раздела у Луки, 3.1 - 9.50, представляет собой Марковский материал, но Тейлор не считает это достаточно убедительным возражением против своей теории, что Марковский материал был добавлен в первоначальный материал Луки²⁵⁵. Вопросы такого рода чрезвычайно трудно разрешить на объективной основе. Другим объяснением этих Марковских разделов является то, что они уже имелись в "Q"²⁵⁶.

(5) Еще одна трудность возникает в связи с пробелом в разделе 8.3 - 9.51, если исключить Марковский материал. Попытка Тейлора найти немарковские характеристики в этом разделе, чтобы предположить их возможное введение в Прото-Луку, ничего не дает.

При оценке "за" и "против" этой теории надо признать, что многие аргументы в ее пользу при детальном анализе теряют свою силу. Однако надо согласиться с мнением сторонников этой теории, что все данные должны рассматриваться в своей совокупности. Но хотя эта гипотеза и может объяснить какие-то особенности литературного построения Луки, нельзя сказать, чтобы эти особенности нуждались в такой гипотезе.

Если признать правильной теорию Концельмана о том, что Лука свободно редактировал Марка, то тогда надо исключить теорию Прото-Луки. Но не надо думать, что единственной альтернативой признания этой теории является предположение, что Лука переделал весь материал из своих источников со своей собственной точки зрения, так как, если допустить, что Лука сам собрал достоверный материал, то тогда исключается составление его Евангелия в два этапа. Если предположить, что Лука имел весь материал Марка, "Q" и "L", то из факта, что он предпочел использовать свой материал в блоках и соединить "Q" и "L", отнюдь не следует, что он должен был это сделать до того, как ввел материал Марка. Но гипотеза Прото-Луки не представляла бы большого интереса, если бы она касалась только метода работы Луки.

3. Ценность гипотезы

Если считать эту теорию правильной, то какую же ценность она имеет для синоптической проблемы? Необходимо рассмотреть четыре основных фактора:

(1) существование авторитета, сравнимого с Марком (Стритер особенно подчеркивает важность этого фактора);

(2) подтверждение Иоанновского предания;

(3) основа для традиционных идей, типичных для Павла;

(4) подтверждение раннего характера описания Иисуса у Луки.

Первый из этих факторов имеет самостоятельную ценность только в строгих рамках критики источников, которая относит Евангелие от Марка к раннему периоду, а каноническое Евангелие от Луки - к позднему. Второй фактор утрачивает свою ценность, если считать Иоанновское предание более ранним, что в последнее время признается все большим количеством исследователей. Третий фактор представляется совсем непонятным, так как тесная связь между Павлом и Лукой в равной мере объясняет одинаковые у них акценты. А четвертый фактор совсем неубедителен, так как описание Иисуса у Луки не яснее в Прото-Луке, чем в Евангелии, и если последнее было составлено до первого, то отпадает необходимость в более раннем повествовании. Так как эти факторы зависят от предположения, что Прото-Лука наиболее точно датируется в пределах 60-65 гг. от Р.Х.²⁵⁷, то они во многом теряют свою вескость, если каноническое Евангелие от Луки датировать значительно более ранним периодом, чем это обычно предполагает теория четырех документов. И если интервал между Прото-Лукой и Евангелием становится короче, то соответственно и уменьшается ценность гипотезы.

Тем не менее, некоторые ученые полагают, что как бы рано ни было написано Евангелие от Луки, Прото-Лука является важным свидетельством ранней записи предания. Но как в таком случае можно рассматривать Прото-Луку в качестве записи предания до того, как оно увидело свет, что не могло произойти, пока оно не было включено в Евангелие.

Теориям Б. Стритера и В. Тейлора было уделено значительное внимание, так как они оказали самое сильное влияние, но были и другие разновидности теорий источников Прото-Луки. Теория Г. Залина²⁵⁸, хотя и имеет такое же название, серьезно отличается тем, что предполагает, что фрагмент Лк. 1.5 - Деян. 15.35 был написан на арамейском языке одним автором. Этот источник, также называемый Прото-Лука, был затем переведен и дополнен (Лк. 1.1-4; Деян. 15.36 и далее) Лукой, но не автором Прото-Луки, который считается сирийским христианином из евреев. Согласно гипотезе Эдуарда Швейцера²⁵⁹, первоначальный источник, включавший в себя сборник повествований о чудесах (источник "W", от англ. Wonder-stories), и дополнительный гебраистический источник были соединены в единое целое автором до создания Евангелия от Луки, которого Швейцер называет "Н". Позже Лука дополнил эти два источника материалом Марка. Ниже мы постараемся показать, что теория Швейцера ближе к теории четырех документов Барнета Стритера, чем Залина, хотя и отличается от теории первого тем, что Швейцер не считает евангелиста Луку автором Прото-Луки²⁶⁰.